Я бы умер за тебя дважды

      Сергей долго не может поверить в то, что Олег, сидящий напротив него, реален. Они долго разговаривают друг с другом обо всем – Волков рассказывает намного больше, чем раньше, о своей службе: о том, как несколько раз чуть не погиб на заданиях, и о том, как все-таки не смог уцелеть, несмотря на свою везучесть. Сергею сложно это слушать, но он понимает, что это – часть их новой реальности, без которой ничего не было бы. Оказывается, что в управлении все же напутали с данными в похоронке: на самом деле мина взорвалась не под Олегом, а под его сослуживцем Максом, его самого сильно ранило в спину, остальные члены группы тоже были убиты, поэтому Волкову не успели вовремя помочь. Теперь же от этой страшной раны остался только большой крестообразный шрам во всю спину и синдром частичной смерти. Сергею очень не хочется видеть этот шрам, напоминающий о том, как Олег мучительно умирал под испепеляющим солнцем в Сирийской пустыне.              Чтобы не дать себе усомниться в действительности находящегося рядом Олега, Сергей старается постоянно ненавязчиво его касаться – прижимается коленями, сидя рядом на диване, кладет руку на его плечо во время рассказа, берет за руку, когда они перемещаются по квартире. Олег, кажется, и сам не против таких проявлений тактильности – он охотно протягивает руку, придвигается ближе и заправляет за ухо его волосы, норовящие все время залезть в глаза и рот.              Они не замечают, как за увлеченной беседой быстро пролетает время – на часах уже далеко за полночь, скоро начнет рассветать. Радует, что в сне у них больше нет необходимости, хотя большинство частично умерших все-таки предпочитает спать, так можно быстрее убить время, чтобы не тратить его на размышления о бессмысленности своего существования.              В какой-то момент они снова начинают целоваться, превращаясь в оголодавших до друг друга подростков, которыми они были когда-то очень давно. Олег ласково запускает пальцы в его волосы, массажируя кожу головы, а Сережа готов поклясться, что это ощущается так же приятно, как и при жизни. Он забирается руками Олегу под водолазку, оглаживает его поясницу, но дальше лезть страшно, боится нащупать пальцами шрамы. Жмется к нему так сильно, словно хочет вплавиться в него своим телом, углубляет поцелуй и едва не мурлычет от наслаждения Олеговой близостью. К чему-то большему это привести не может, потому что у частично умерших нет циркуляции живой крови в организме, но их это не расстраивает: в те самые подростковые годы они оба поняли для себя, что поцелуи – вещь не менее приятная, чем иные формы проявления нежности.              – Сергей, доброе утро. Совет директоров начнется через 2 часа, Валерия просила меня напомнить вам заранее, – внезапно раздается голос Марго из колонок под потолком, когда часы показывают 8 утра.              Разумовский, лежавший в этот момент на груди Олега, бережно его обнимая, от внезапности едва не дергается и разочарованно стонет.              – Черт... Я совсем забыл об этом.              – Сегодня же суббота, – задумчиво тянет Олег, успокаивающе поглаживая его спину. – К чему такое срочное собрание? Тем более, когда новый год на носу.              – Мой зам вместе с пиарщиком скрывали мою смерть не только от общественности, но и от акционеров, которые входят в совет директоров. Говорят, чтобы спасти "Вместе" от продажи какому-нибудь Mail.ru или Яндексу, но что-то я сомневаюсь, что это единственная причина... – Сергей поднимает голову с Олеговой груди и заглядывает ему в глаза. – Все это время весь мир, как и ты, считал, что я лечусь от рака в Германии. Ну а потом еще в отпуск махнул, после которого вернулся только вчера. Представляешь? Я – и в отпуск?              – Ну, справедливости ради, – мурлычет Олег, лукаво улыбаясь. – отпуск ты брал, хоть и один раз.              – Один раз, вот именно! – парирует Сергей, – Как говорится, один раз – не...              – Серый, в твоем случае это не работает, потому что ты и так...              Закончить свою шутку Олег не успевает, потому что Сережа пихает его пальцем в бок.              – Кто бы говорил!              Он позволяет себе немного поваляться и подурачиться, но маячащие на фоне вопросы не дают полностью отпустить поводья.              – Волч, мне все-таки придется отлучиться по работе ненадолго, – вздыхает он с сожалением.              – Хорошо, мне тоже надо порешать кое-какие вопросы, – соглашается Олег, поднимаясь с кровати и поправляя одежду. То, с какой грацией он это делает, заставляет Сергея немного зависнуть, любуясь зрелищем.              – А... Ты же работаешь в полиции, да? – наконец отлипает он, когда ловит на себе удивленный взгляд Олега.              – Да, решил, что, раз уж я больше ни на что не годен, займусь практически тем же, что и раньше.              – И чем же ты там сейчас занимаешься, практически тем же? – язвительно кривится Сергей. – Митинги разгоняешь?              – Сереж, давай не будем... – тяжело вздыхает Олег, который ожидал такой реакции, но ссоры из-за конфликта взглядов не хотел.              – Ладно, – бурчит Разумовский, тоже поднимаясь наконец с кровати. – Не хочешь прислушиваться к голосу разума – твое дело. Когда ты освободишься примерно?              – Часам к трем, я думаю. А что, есть какие-то предложения? – Олег подходит ближе и улыбается так обворожительно, что Сергей мигом забывает все свои недовольства.              – Да. Как ты смотришь на переезд в башню? – выпаливает он, почему-то смущаясь и отводя взгляд в сторону. – Точнее, это не переезд вовсе, ты ведь и так тут жил всегда, когда приезжал из Сирии, так что технически это просто возвращение... Но это только если ты хочешь! – поспешно добавляет он, поднимая глаза на Олега.              – Конечно хочу, Сереж, – Олег сгребает его в свои медвежьи объятия и целует в висок. – Мне отсюда до работы добираться даже удобнее.              К работе Сергей приступает в приподнятом настроении. Сначала он ознакамливается с отчетом по поводу своей болезни, который вчера подготовила Лера. Он долго вчитывается в сложные медицинские термины и пытается все это запомнить на всякий случай. Согласно данным из папки, у него была лейкемия, в Германии он получил 4 курса химиотерапии, затем проходил длительную реабилитацию. Какое-то время он пытается прикинуть, могли ли отрасти волосы до той длины, которая у него сейчас – чуть ниже лопаток. Понимает, что даже теоретически это маловероятно. Конечно, мало кто начнет поднимать сыр-бор из-за его прически, в конце концов, парики никто не отменял, но все равно это будет выглядеть странно – человек пропадает с радаров на несколько лет, а потом возвращается, ни капли не изменившись. Для решения этого вопроса у него остается не так много времени, поэтому он бегло ознакамливается с остальными данными. За прошедшие годы он не давал полноценных интервью, но с прессой каким-то образом несколько раз общался по видеозвонку. Сергей даже присвистывает, когда узнает, что при помощи Марго его сотрудники смогли сгенерировать не просто его голос, а полноценное видеоизображение, которое не отличить от реальных видео с ним. С восхищением отмечает, насколько обширны возможности искусственного интеллекта, который он сам создал, и тут нельзя не отметить достижения Некрасова, который лично занимался разработкой этой функции у Марго. Такие положительные изменения, конечно, радуют, но и вызывают смутное чувство тревоги – страшно от того, какие вещи можно сделать с таким инструментом, попади он в плохие руки.              Кроме видео, ИИ создавала реалистичные фото для его официальной страницы во Вместе, писала посты, похожие по стилистике на то, что обычно публиковалось раньше от его лица. Со стороны документов все тоже было подбито: справки, выписки со счетов с оплатой медицинских услуг, билеты, отметки в загранпаспорте – все это было подготовлено таким образом, что комар носу не подточит. Фоменко и Некрасов постарались на славу, чтобы сохранить их общий секрет.              Закончив с папкой по истории своей болезни, Сергей переходит к электронному отчету по работе соцсети, которую потребовал к концу этого дня, но испуганные сотрудники сделали его гораздо раньше. Бегло просматривает данные по охватам, посещаемости и продуктивности, еще быстрее изучает отчетность по рентабельности, данные о которой достаточно впечатляющие. Больше внимания он уделяет изменениям в функционале и интерфейсе приложения, сразу же помечает для Марго, какие пункты нужно доработать и изменить, а затем удовлетворенно закрывает лэптоп и отодвигает его в сторону. Он уже вчера для себя решил, что увольнять сотрудников не будет, а после ознакомления с отчетами убедился в этом решении. Неважно, чем изначально руководствовались эти два товарища, если результат оказался более чем положителен как для него самого, так и для всей соцсети.              Сергей бросает взгляд на часы: до мита остается меньше получаса, а он еще не успел себя привести в порядок, нужно ускориться. Сначала он направляется в ванную, где быстро принимает душ, а потом смотрит на себя в зеркало несколько минут, решаясь. В конце концов, выуживает из шкафчика за зеркалом ножницы и быстрыми движениями отстригает свои волосы, стараясь не смотреть в зеркало, отчего у него выходит немного кривоватое каре. Взглянуть на обновленного себя он решается только в гардеробной, когда надевает свободный кашемировый свитер молочного цвета и коричневые брюки. Картина в целом его устраивает, он укладывает волосы по чуть кривому пробору и привыкает к тому, чтобы заправлять их за ухо с одной стороны. Заканчивает свои приготовления нанесением тонального крема, после этого, еще раз придирчиво осмотрев себя в зеркале и удовлетворенно хмыкнув, направляется в большой конференц-зал.              На совете директоров Сергей ждет чего угодно, только не аплодисментов и слов поздравлений. Он зависает на несколько секунд, пытаясь понять, с чем это таким его поздравляют? Потом отмирает – точно, он ведь "победил" лейкемию, действительно достижение, если так посмотреть, только к нему оно отношения не имеет.              Он сдержанно и немного неловко благодарит всех собравшихся, среди которых не только самые крупные акционеры, но и руководители обособленных подразделений – безопасники, разработчики, юристы и дальше по списку. От количества лиц в переговорной у Сергея начинает рябить в глазах, поэтому он открывает ноутбук и утыкается в него, стараясь спрятаться от устремленных на него глаз.              Первые полчаса совещания проходят отлично – ему докладывают о том, что происходило в компании, он с умным видом кивает и сообщает, что, находясь на лечении, все же старался из дел не выпадать полностью. Снова слышатся слова поздравлений с выздоровлением и возвращением к делам, Сергей снова сдержано кивает. Когда с любезностями заканчивают, слово перехватывает Лев Ищенко, а Сергей напрягается – от него нельзя ждать ничего хорошего.              – Сергей Викторович, как вы знаете, работа соцсети в настоящий момент находится под угрозой, поскольку мы все еще не дали ответ по поводу предложения...              Ищенко начинает ту шарманку, с которой Сережа уже неоднократно отправлял его восвояси еще при жизни: необходимо начать сотрудничество с правительственными структурами, иначе соцсети будет окончательно перекрыт кислород. Сергей об этом, к сожалению, уже осведомлен – в отчете были данные о новых законопроектах, которые все сильнее закручивают гайки, все настойчивее принуждая руководство "Вместе" поменять свою принципиальную позицию. Несколько лет получалось отмахнуться тем, что создатель и генеральный директор – Сергей Разумовский – отсутствует, а поэтому без его решения компания действовать не может. И вот, как только он появился на пороге офиса, этот вопрос обострился. Сергей не удивится, если узнает, что все это собрание было организовано лично Ищенко и исключительно ради решения этой проблемы.              – Лев Игоревич, мне кажется, я уже давал четко понять, что в этом вопросе своей позиции не поменяю: "Вместе" не торгует данными своих пользователей, даже с правительством, – он холодно улыбается, поджимая губы, внутренне усмехаясь от того, как на секунду кривится лицо акционера, прежде чем он берет эмоции под контроль.              – Сергей Викторович, боюсь, нам придется вернуться к этому вопросу после праздников...              – С радостью. Но, поверьте, мой ответ вас не удовлетворит, – он сцепляет руки в замок и вытягивает их перед собой.              Остальная часть собрания проходит спокойно. Сергей облегченно выдыхает, как только акционеры покидают кабинет. Он не боится Ищенко и его влияния, просто испытывает к нему отвращение – Лев Игоревич на редкость мерзкий депутат из Санкт-Петербургской госдумы, продажный до зубовного скрежета, однако свою долю акций упорно продавать отказывается, видимо, не оставляет надежд на то, что Сергей может прогнуться. Иногда Сергею кажется, что это его особое задание от ФСБ, но он старается не сильно ударяться в теории заговора.              Прежде чем закончить свой сокращенный рабочий день перед новогодними выходными, он решает закрыть все текущие вопросы. Вызывает в свой кабинет Некрасова и Фоменко, быстро сообщает, что удовлетворен их работой за последние годы, сдержанно хвалит за дополнение функционала Марго, но добавляет, что разработкой таких апдейтов теперь будет заниматься исключительно сам, назначает им и Лере хорошие новогодние премии. Он не сомневается, что за эти годы товарищи смогли неплохо так нажиться на его отсутствии, но не хочет в это лезть. В конце концов, деньги для него не проблема и не первостепенная ценность в жизни.              Разобравшись со всеми делами, Сережа садится довольный собой заказывать новогодний стафф – через 4 дня уже 2025 год, а у него даже елка не стоит в квартире. Досадное недоразумение, которое они с Олегом сегодня вечером исправят.              Он вспоминает, как любил этот праздник в детском доме, хотя новый год у них был, откровенно говоря, говенный: куцая искусственная елка, которая из-за своего почтенного возраста выглядела так, словно прошла афганскую войну, была украшена разве что тусклой гирляндой из бумаги и самодельными детскими игрушками из картона, нормальных пластиковых или стеклянных игрушек отродясь не водилось, а те, которые появлялись, быстро становились жертвами хулиганских набегов. Дети, живущие на периферии социума, не хотели выбираться оттуда даже в таких крохотных мелочах. Подарки у них тоже оставляли желать лучшего – зачастую попадались просроченные конфеты и подгнившие фрукты. Ну а что, сироткам и такое зайдет. Помня об этом грустном времени, Сережа с таким рвением старался отстроить их с Олегом детский дом и регулярно жертвовал на его нужды огромные суммы.              Он делает для Марго пометку, что нужно будет в понедельник наведаться в "Радугу" с подарками, возможно даже вместе с Олегом, если он захочет.              Сережа выбирает кучу красивых игрушек и светящихся гирлянд, присматривает магазин, в который они поедут сегодня вечером, чтобы выбрать лучшую ель, а потом нарядить ее вместе. Его ненадолго отвлекает заглянувшая в кабинет Лера, которая сообщает о необходимости введения нейротриптилина по расписанию. Приятные хлопоты его увлекают на пару часов. Незаметно для себя он переключается на скроллинг ленты новостей во Вместе. Хихикает с шуток и мемов – приятная мелочь, от которой он отвык в стенах больницы, и которая сейчас кажется атрибутом нормальной жизни. Подумать только, пару дней назад его воротило от всего информационного пространства, с которым он так долго существовал в тесной связке, а теперь вот все как обычно, и для этого нужно было одно лишь появление Олега?              Внезапно для себя Сережа натыкается на сводку криминальных новостей. Сначала хочет пролистнуть, но что-то его останавливает – взгляд цепляется за аббревиатуру СЧС в заголовке.              «Жестокое нападение жертв СЧС в питерском метро: все участники ликвидированы»              Сергей несколько раз перечитывает содержание короткой статьи, но оно не укладывается у него в голове. Жертвы СЧС напали на людей в вагоне метро, при этом скандируя цитаты из Библии? И что значит "ликвидированы"? В статье мелькают такие слова как: немертвые, синее забвение, секта Освобождение.              Сергей принимается усиленно искать информацию, и от полученных знаний у него пробегает холодок по коже. Оказывается, пока он прятался за стенами больницы, во всем мире буквально происходила социальная революция. В большинстве стран мира программа ассимиляции, то есть возвращение больных СЧС в их родные города и семьи, началась еще в 2022 году. Общество морально не было к этому готовым: во многих странах правительство не могло на первых порах справиться с восставшими из могил живыми мертвецами, поэтому сначала в маленьких, а потом уже и в крупных городах начали собираться Независимые Народные Дружины – ННД – которые становились на защиту своих семей и домов. Память участников таких добровольческих образований была слишком свежа, они не хотели принимать обратно тех, кто был для них серьезными врагами и угрозой, поэтому жертв СЧС стали притеснять – запрещали посещать общественные места, выталкивали из городского транспорта, отказывали в съеме жилья и многое-многое другое. Жертвам СЧС, в свою очередь, такое положение тоже не особо нравилось. Начались острые споры, скандалы, которые быстро перетекли в вооруженные конфликты, в ходе которых люди прибегали к самым радикальным мерам – уничтожению своих оппонентов. Наказания за такие деяния не было практически никакого, с точки зрения закона частично умершие считались живыми лишь наполовину, а поэтому за их убийство либо назначалась самая лояльная мера наказания в виде общественных работ, либо совсем ничего. Это, в свою очередь, послужило толчком к образованию околорелигиозных сообществ недовольных сложившимся режимом среди больных СЧС, появился наркотик под названием "синее забвение", который позволяет жертвам СЧС возвращаться на время в бессознательное состояние. В ряде стран Западной Европы его распостраняла Армия Немертвого Пророка, который убедил своих последователей в том, что они – избранники Бога, которые вернулись нетленными, чтобы установить на земле свой порядок, настоящий рай в их понимании. В штатах появилось свое движение с более лаконичным называнием PDSS - Partially Deceased Syndrome Sufferer, да и организация не была религиозной, она ставила перед собой цель добиться равных прав для частично умерших и живых. Ну а в России вот образовалась оппозиционная партия Освобождение, давно признанная террористической организацией, хотя никаких террористических актов её члены не устраивали, только просили, как и в Америке, возвращения минимальных прав – гражданства и документов, подтверждающих личность. Правительство, по обыкновению, восприняло мирные шествия митингующих слишком близко к сердцу, из-за чего число убитых жертв СЧС постоянно росло, а наказания за это никто не нес.              В России все эти процессы начались гораздо позже, чем во всем остальном мире, но все они проходили примерно по тому же пути, разве что немного быстрее, потому что к тому моменту было уже много известных на весь мир кейсов, которые можно было использовать как референс. Даже нападение в метро стало как будто бы повторением похожей истории из поезда в Британии. Но если в большинстве прогрессивных стран к этому моменту уже была заметная положительная динамика в отношении СЧС, то России в этом плане предстояло еще пройти через многое.              Сергей чувствует, что у него от всего этого начинает болеть голова, хотя она физически не может болеть. Он откладывает ноутбук в сторону и потирает виски. Слишком, слишком много всего для того, кто только вылез из информационного вакуума. Он пытается переварить все прочитанное и сложить свое личное мнение на этот счет, но получается как-то вяло. С одной стороны, он понимает людей, которые имеют все основания для агрессии в сторону жертв СЧС – человеческие потери во время восстания были ужасающими. Но, с другой стороны, недовольство самих больных тоже обосновано – они не выбирали воскресать из мертвых и убивать других людей, более того, они ведь и не просили правительство находить лекарство от их бессознательного состояния, а потом возвращать их обратно в мир, который их ненавидит.              Сергей в который раз убеждается: мир не черно-белый и даже не цветной, мир – это разные оттенки грязно-серого цвета, а твоя задача разобраться, какой из них менее грязный лично для тебя.