Платье для феи

Когда Маргарет стала шить костюмы и наряды на заказ для обеспеченных, чопорных сударынь, что имели привычку элегантно прикрывать рот ладонью когда усмехаются, она думала, что жизнь пойдет на лад. Как же глупо было думать, что работа спасет от финансовых проблем, как бы это странно не звучало! Больших денег честным трудом не заработаешь, а нечестной Маргарет быть не могла. Так и жила Маргарет. На окраине Лондона, снимая какую-то дряхлую комнатушку, и печально усмехаясь с того, что еще пару лет назад думала, что на шитье платьев она сможет прославиться, разбогатеть, и получать целое состояние. Действительно, глупо было думать, что идя по Белгравии, или, Найтсбридж, состоятельные дамочки будут оборачиваться друг на друга, охать, и восторженно мурлыкать незнакомкам “позвольте! Неужели у вас платье Маргарет Синамон?” “Ох, да, откуда вы узнали?” “Этот крой я узнаю из тысячи!” и таким примерно образом оценивать материальное состояние богатенькой незнакомки. Как глупо было так думать! Как глупо было надеяться! И как глупо! Как глупо было покупать дорогие, никогда не пригодившиеся ткани на платья, которым, по итогу, Маргарет сбивала цену, ведь никто не хотел брать их по достойную плату. Вот черт! И если раньше, когда Маргарет говорила, что хуже уже не будет, она ни разу не вкладывала ни доли смысла в эту фразу, то сейчас, даже боиться произносить эти слова ведь понимает – да. Хуже действительно может быть. Еще пару месяцев назад она сидела по вечерам изготавливая платья для сударынь, принимая заказы, чтобы получить свои гроши на оплату квартиры и закупку материалов, то сейчас, после того как неподалеку от нее открылось очень уж хорошее ателье по ремонту и пошиву одежды - все потенциальные клиенты сразу же сбежались туда. Там и дешевле, и быстрее, да и в принципе – круглый зал с улыбчивыми подданными усыпанный рулонами самой красивой и завораживающей ткани, вызывал намного больше доверия, чем какая-то замарашка в старой, арендованной квартире которая не может свести концы с концами. И в самом деле, Маргарет не хватило простых слухов от знакомых на швейной фабрике о такой волшебной мастерской, и она в своем лучшем платье решила навестить их, чтобы увидеть все своими глазами. Ее разочарованию не было предела, когда ее поприветствовал настолько дружелюбный, что своей глянцевой улыбкой с неестественно белыми зубами отталкивающий мужчина который, в свою очередь, предложил поправить “дьявольски неровный и непрофессиональный крой мастера”, на последнем слове как-то снисходительно рассмеявшись. Маргарет затем ушла, списав все на то, что это платье ей дорого как память, и поменяв ее - она предаст работы своей покойной матушки. Как можно быть настолько внешне обаятельным и настолько грубым и бестактным? После этого, Маргарет еще очень долго осматривала свое платье, пытаясь найти “дьявольски неровный и непрофессиональный крой мастера”. Но так ничего и не нашла. — Или мне нужны очки, или же этому блестяще снисходительному козлу. – сказала тогда сама себе Маргарет, не без капли грусти. А может, грусти там было далеко не одна капля. И вот. Так прошли последние пару месяцев Маргарет. Она устроилась обычной швеей в какой-то цех, где днями убивала свою спину под швейной машиной, делая все то, что она безусловно умеет, но не совсем то, что хочет. Да. Маргарет. Тебе стоило быть осторожной со своими желаниями. Попросить у санты швейную машинку на новый год чтобы шить - было явно недостаточно. И так прошло почти полгода. День за днем. Час за часом. Времени не оставалось ни на что. Цех. Дом. Цех. Дом. И как остальные девушки находили время чтобы знакомиться с мужчинами и даже создавать семьи? Вот она. Детская мечта, завалялась где-то в обломках обрушившейся на Маргарет, как снег на голову, взрослую, депрессивную послевоенную жизнь. Наверное, глупо было думать, что после войны будет большой спрос на платья. Каждый раз, когда Маргарет шла домой уже с зарплатой, она специально проходила возле тканевого магазина. Она и сама не знала, зачем. Она специально проходила там, чтобы поближе рассмотреть витрину, где гордо стояли облокотившись о стену рулоны ткани, а рядом, на старых деревянных полочках в коробках нитки, иглы, всеразличные пуговицы, и прочие, жгучие душу девушки столь желанные, наверное, для нее уже безделушки. И каждый раз не позволяла себе вздыхать, а лишь молча, и долго, словно гипнотизируя рассматривала это богатство. Но, каждый раз, взгляд ее притягивал больше всего один единственный, рулон золотистой и столь нежной ткани. Как же хотелось прикоснуться его! Прикоснуться, обвить ею руку, чувствуя, как тонкие нити волоски приятно облегают кожу, подушечками пальцев поглаживать мягкую, и такую дружелюбную текстуру… ах, еще никогда ей что либо не казалось таким прекрасным. И каждый раз, когда она опускала восторженный взгляд вниз, в груди больно покалывало. Ах. Деньги. Только они отделяют тебя, Маргарет, от этого волшебного куска божьего одеяния. Ну мудрено, что этот моток ткани стоит целых три фунта за метр. Черт подери! Неужели оно из золота? Почему же, почему же оно так дорого стоит! Маргарет и мечтать не могла о этой роскошной ткани. Точно, пока она не покончит со всеми долгами, которые из-за процентов росли и росли, и точно, пока она работает обычной швеей на заводе по производству рубашек, и, чего бы там ни было. Долг… долг… Сегодня, прохладного 26 июля, она получила свою двухнедельную зарплату, но в этот раз, с премией. она не отказала себе в удовольствии пройти мимо магазина. Словно, ребенок тыкается носом в стекло витрины, мечтая о том, чтобы та игрушечная деревянная машинка оказалась у него в руках. Но счастье стоит так дорого, мой мальчик. Взгляд взбудораженых,но уставших глаз окутывает полотно за стеклом. Столь красивое. Столь желанное. Какое оно на ощупь? Как оно пахнет? Как она облегает кожу? Столько вопросов. И возможность получить ответ была прямо у Маргарет в кармане. Четыре фунта. Что, неужели уже четыре? Да. Действительно. Эта изысканная ткань, цвета новорожденного цыпленка, самых румяных колосков, чистейшего золота в умелых руках старого, опытного ювелира не может не пользоваться спросом. Ах, до чего же она прекрасна! До чего же чудесна! Но… разве может Маргарет тратить и так нужные ей деньги на то, что она не может себе позволить? Один метр ткани стоил четыре фунта. Маргарет неуверенно пошарила по карманам. Ровно четыре фунта. Ровно четыре фунта. Ресницы девушки печально содрогнулись в отчаянии. Четыре фунта. Нет. Нужно уходить. Нельзя позволить эмоциям взять вверх. Девушка рефлекторно обернулась, услышав сзади отрывистые смешки каких-то дам, с совсем новой, но уже немного взъерошенной укладкой. Наверняка, они развлекались с этим молодым сударем, перепили, и решили прогуляться по улицам вечернего Лондона в нетрезвом виде, по крайней мере, девушки так точно. Они радостно смеялись, держа в руках цветы. Рядом с ними шел господин в важном, судя по виду, довольно дорогом костюме. Зализанные черные волосы, широкие плечи. У него была странная походка, и он постоянно поправлял рукава, затем, снова опускал их на талии заливающихся смехом дам. Было очевидно, что костюм шили не на него. Вероятно, чтобы получить расположение красоток, он арендовал дорогой костюм. Судя по тому как он передвигает ноги и постоянно поправляет плечи можно сказать, что он предпочел бы саркофаг нежели снова прыгнуть в этот неудобный, но слишком уж пафосно выглядящий костюм. Сначала они хотели пойти в сторону шоссе, но затем одна из них, заметив яркие ткани, как сорока клюнула на красивую безделушку, пальцем указала на витрину, и они все вместе пошагали туда. Они встали возле Маргарет, которая, сразу же, ради собственной безопасности отошла на пару метров. Одна из них, худая как засушенная ящерица блондинка, пользуясь тем что алкоголь выветрила из нее былую леди, грубо тыкнула в стекло, указывая на золотую ткань. — Я обязательно попрошу папеньку купить потом эту ткань, и прикажу сшить из нее прекрасное платье! — Оно действительно прекрасное, моя леди. – согласился мужчина. Вблизи было видно что он, в отличии от юных дам трезв как стеклышко. Затем презрительно усмехнулся. – Но, дороговато для какого-то куска ткани. — Ничего вы мужчины не понимаете! – вмешалась вторая, брюнетка. – Это не просто какая-то ткань, а, в будущем, восхитительное платье! Платье из такой ткани я бы надела, наверное, на встречу с самим королем Георгом Пятым! — Если я бы встречался с самим королем, я бы тоже был готов надеть платье. И не только из этой чудесной ткани, мисс. Девушки залились смехом, а мужчина придержал их к себе сильнее, и они пошагали в другую сторону. Маргарет долго смотрела им вслед. “Я должна быть на твоем месте” – в один миг выскочило в голове. Маргарет с невиданной ей злостью сжала кулак. “Это я должна быть на твоем месте. Я должна быть богатой, и счастливой, а не ты. Не ты трудишься каждый день на заводе. Я должна быть счастливой.” – затем снова взглянула на золотую ткань, и опустошенно разжала кулак. Она так жалка. Так беспомощна. И постоянно, постоянно когда проходит мимо витрины с золотым счастьем и раздорием, она думает об этом. Кусает себя за локти. Ах, если она только могла позволить себе! Если бы она могла… Четыре фунта в карманах жалобно звенели, напоминая Маргарет о собственной никчемности, вызывая к себе лишь жалость. Хотелось плакать от несправедливости. Дверь магазина скрипнула. Из нее вышел явно немолодой мужчина, с курительным мундштуком между пальцев. Хотел уже приложить трубку к губам, как взгляд, зацепился на Маргарет. Он на миг убрал трубку, повернулся к ней, улыбнувшись. – Здравствуй. – сказал тот, слегка наклонив голову. Девушка в неком смятении кивнула ему. – Заинтересовало что-то? Советую сказать мне до того как я начну курить. Кхе-кхе! – после этого он добродушно улыбнулся. Только сейчас Маргарет заметила, как мужчина опирается на костыль. У него не было ноги. Девушка забегала глазами, не зная что и ответить. Она тяжело вздохнула, метаясь между мужчиной, золотой тканью, и из вежливости пытаясь не смотреть на его недостаток. – Мне нравится этот золотой… оно… чудесное. – как-то неуверенно промолвила девушка, указывая на желанное. Даже, не думая приобретать. Скорее, выразить свое восхищение. – У вас хороший вкус, дамочка, кхе. – мужчина усмехнулся, один костыль выводя вперед, телом отдавая туда же и только потом двигая единственную ногу, тем самым продвигаясь вперед. – Сколько метров пожелаешь? Один - четыре фунта. “Четыре фунта… четыре фунта…” – крутилось в голове, заставив ту похмуриться, сжав в кармане джампера честно заработанные деньги. На миг она почувствовала как ногти врезаются прямо в мягкую ладонь, оставляя там след. — …я хочу лишь лоскуток… где-то, одну четвертую метра… – сказала она, неуверенно двинулась за продавцом. Калека остановился, повернувшись к Маргарет в полном непонимании. – Что ты будешь делать с… 10 дюймами? – мужчина приподнял бровь, уже не казавшийся таким дружелюбным. – Ты пошутить решила надо мной? – Нет! Что вы, сэр… – воскликнула девушка, выставив на миг руки вперед. – Поймите меня правильно… сэр… скоро у моей дорогой… ээм… племянницы день рождение… и я хочу сделать для нее подарок. У нее есть любимая кукла, и я хочу сшить для нее костюм… крохотное золотое платьице… мне не нужно больше 10 дюймов, сэр! – лицо мужчины вмиг порозовело, и он улыбнулся, выдал умилительную ухмылку и рукой показал Маргарет пройти за ним. – Милая, наверное твоя племянница… как зовут кроху? – Эм… Анна… – Ох… Анна… прекрасное имя… – мужчина вздохнул, пропуская Маргарет за ним в магазин. – Мою покойную жену так звали. – на миг он замолчал. Маргарет применила все силы чтобы не скривиться, и не отвести взгляд. Каким нужно быть отчаявшимся человеком чтобы с первым встречным говорить о покойной жене? Почему-то это пробудило в Маргарет нотки отвращения. Она лишь страдальчески опустила брови. – Ох… мне жаль… – Хех, она уже на небесах, отдыхает. У моей Анночки была длинная, нагруженная, и наполненная эмоциями жизнь. Сейчас ей нужен покой. – сказал он. – В конце концов, разве мы все, разве мы все не живем ради какой-то отдаленной надежды на хороший, спокойный конец? Вечное умиротворение, и мысли, что ты поступил правильно? – Доски под ногами скрипели. Маргарет с опасением покосилась на них. – Не бойся, душенька. Никуда не провалишься, хехе. Доски скрипят - дом стоит. – он откашлялся, подошел к заветному рулону ткани. – Вот скажи, ты веришь в жизнь после смерти? “Совсем чокнулся на старости лет.” – пролетело в голове у девушки. Не подав виду, она хмыкнула. – В жизнь после смерти, дедуля? Ох. Я редко задумывалась об этом. Знаете, я думаю, что о таких высоких вещах задумываешься, когда в карманах есть пара лишних фунтов, твои дети сыты, а ты, не беспокоишься что тебя выгонят с работы из-за сокращения сотрудников. – сказала она, попытавшись улыбнуться. – Но разве, именно мысли о том что есть жизнь после смерти - не должна мотивировать? – оттенок азарта блеснул в глазах мужчины, пока он разглаживал золотую, столь желанную ткань. – Я не хочу показаться грубой, но я придерживаюсь мнения, что все это бред. – Почему же? – Да потому что оно демотивирует. Когда ты знаешь, что у тебя впереди еще ни одна жизнь, у тебя в голове откладывается установка, что ты можешь ничего не делать, быть хорошим человеком, и Бог тебе подаст. А ничего он не подаст, этот ваш Бог. Я знаю о чем говорю. Мой покойный батенька был таким. И ничто. Никакая высшая сила не помогла ему. Последние фунты он пожертвовал церкви. И никакие молитвы батеньку не спасли от туберкулеза. А эти самые фунты он мог пожертвовать на лечение. Или, хотя бы на свое потомство. Меня. Эм. И… сестру. – Маргарет замолчала на миг. Она слишком много сказала? Нужна ли эта информация ему? Она с ноткой тревоги смотрела как старик явно заинтересованно таращиться на девицу. Ох, черт, этот спектакль нельзя так быстро закончить. – А Бог не подал. Ни одному из нас, сэр. Подало только церкви. Только слабоумие моего папеньки, сэр. Единственное что у меня есть - это я… ну, и моя племянница. Анночка. Сэр. Поэтому, нет, сэр, я не думаю что религия мотивирует. Она разрушает жизни людей. Мою так точно, сэр. – Маргарет с досадой и напряжением заметила как часто стала говорить “сэр”. – Вот как. – старик без сладости ухмыльнулся. Это была грустная ухмылка. – Жаль, что так получилось. Но у меня было совсем наоборот... наверное, тебе это не интересно, хехе. – Рассказывайте, раз мы уже завели диалог об этом. – “может цену собьет?” – Да это не так уж и важно, хех. – сказал мужчина снова приступив к приготовлению материала, на которое Маргарет так зачарованно смотрела. – А в духов веришь всяких? Демонов, ангелов? – Даже когда я говорю “что б меня черт побрал”, никогда не вкладываю в это особо глубокий смысл, сэр. – твердо ответила она. – А фразы типа “ради Бога”, или “ради всего святого” – не говорю из принципа. – Значит, все же, что-то с Богом у тебя есть, хи-хи. – посмеялся мужчина, померив кусок ткани. – Это что значит? – Если ты так яро отрицаешь Бога, значит, все же, не безразлична к нему. Это уже прямая дорога на путь Господа Бога. Значит, все же веришь в него. – казалось, мужчина мучительно долго резал эти несчастные 25 сантиметров. Маргарет слегка нахмурилась, вынула из кармана фунт, положила его на стол, и с тайным в сердце торжеством глядела как этот небольшой, но дорогой кусок ткани скоро станет ее. – Если однажды за молитвы начнут платить - возможно, я и встану на путь Господа Бога. – сказала та, не в силах сдержать раздражение. Старик усмехнулся. – Ну, ну, дочка. Не злись ты на старика – поговорить люблю, есть грешок. Хехе. – он отрезал кусок ткани, сунул в карман фунт что Маргарет с такой неохотой протянула на стол, а сам выдал товар Маргарет. Для него – просто товар, для нее – самое ценное что пока что можно было представить на всем белом свете.