Spanktober 2023

— В семьдесят шестой раз?! – рычание, исходящее из гниющей глотки Крукса, походило на скрип и гул системы вентиляции Дребура. И тот, и другой звук действовали Гидеон на нервы. Увы, в обоих случаях на ладан дышащий механизм угрожал проработать ещё много лет. — В твоей башке меньше мозгов, чем у скелета, а, Нав? Когда ты поймёшь, что не можешь сбежать с планеты?! Гидеон смотрела на старого маршала, насупившись. Не собиралась она это понимать. Она не останется на Девятой, в этой Императором забытой тёмной дыре, сколько бы раз ей ни приходилось повторять попытку. На сей раз всё почти получилось! Если б тупые торговцы не задержались пожевать какую-то наркоту перед взлётом, её пропажу точно не обнаружили бы, пока она не оказалась бы далеко в открытом космосе. — За такое пренебрежение к Дому, который тебя воспитал, с тебя следовало бы прямо сейчас ободрать всё мясо. По крайней мере, в качестве скелета ты научилась бы выполнять приказания, – продолжал Крукс. Пергаментная кожа ещё туже обтянула его искажённое гневом лицо, и без того бывшее образцом уродства. – Я с наслаждением сделал бы это лично. Увы, в твоём поколении нет особых альтернатив, и даже безмозглая Нав лучше, чем ничего. Но не надейся, что попытка предать Дом останется безнаказанной. Гидеон не снизошла до ответа разгневанному маршалу, а только показала ему средний палец с тёмной грязью под ногтем. Этот грёбаный Дом не дал ей ничего, кроме презрения, отмороженной жопы и супа, лишь незначительно отличающегося от гноя, который Крукс наверняка выхаркивает каждое утро. Пусть засунут себе ожидания признательности туда, где солнце не светит – что, впрочем, относится ко всей планете, с которой Гидеон так хотелось убежать. Разумеется, её жест не порадовал старого маршала. Он сделал пару шагов к Гидеон, возвышаясь над ней как мрачный бастион из ржавчины, плесени и полусгнившей плоти. Единственный глаз Крукса чуть не вылез из черепа. Он схватил Нав за запястье. Девушка попыталась вырваться, но с тем же успехом она могла бы бороться с титановым захватом грузового корабля. Тогда Гидеон пнула Крукса по голени. Её тяжелый ботинок звякнул об броню маршала, но и только, зато сам он тряхнул непокорную девицу, как тряпичную куклу. — Лучше не зли меня ещё сильнее, Нав. В отличие от тебя, я знаю свой долг и не раздавлю твой череп, как бы мне этого ни хотелось. Но я могу сделать так, чтоб ты об этом пожалела, – он склонился над Гидеон, обдавая её гнилостным старческим дыханием. Девушка скривилась, но промолчала. Чтоб сбежать с Девятой, ей нужны все конечности и функционирующий мозг, так что действительно не стоило злить Крукса сверх меры. Крукс тащил Гидеон по тёмным холодным коридорам прочь от ангара, который ей в очередной раз не удалось покинуть. Тоска из-за того, что она проведёт в Дребуре ещё незнамо сколько времени тяготила девушку куда больше, чем мысль о предстоящем наказании. Оно было далеко не первым и определённо не последним в её короткой жизни. Крукс втолкнул Нав в тренировочный зал. Пожалуй, в этом помещении она проводила больше всего времени, даже больше, чем в своей тесной комнате. Несмотря на обломную ситуацию и скрипящего от ярости маршала она почувствовала себя чуть лучше. Старик тяжело опустился на сундук с оружием, в котором Нав не раз рылась, заворожённо перебирая клинки, секиры и моргенштерны. Крукс похлопал себя по прикрытому проржавевшей осклизлой броней бедру. — Давай сюда. Сама знаешь, что дальше будет, не в первый раз, – прохрипел он. Гидеон, успевшая отойти к стене, вновь показала ему средний палец. — А что, если вместо этого я возьму тут меч побольше и вышибу из тебя всё дерьмо? Зря ты меня сюда привёл, от старости мозги совсем не варят. Ты знаешь, что я проворнее тебя, если не сильнее, – во многом это была бравада, но, с другой стороны, Нав действительно была отличной фехтовальщицей. Именно поэтому ей место в Когорте, а не в этих затхлых гробницах. — Можешь попробовать. Если я выбью тебе сустав или раздроблю ногу, ты, пожалуй, перестанешь быть такой уж ценной в сравнении с дополнительным скелетом для работы в оранжереях, – ответил маршал, не потрудившись даже подняться. Лицо Гидеон затвердело. Возможно, плоть Крукса держалась на костях только благодаря некромантии и его собственному упрямству, но он был чертовски силён. Если маршал сумеет достать её хоть раз и не будет сдерживаться, её кости раскрошатся как у самых изношенных, трижды перелатанных скелетов. Нав не верила, что после этого её вправду освежуют и переработают – Агламена уже десятилетия ковыляет по Дребуру на одной ноге. Но попасть в Когорту калека едва ли сможет. Скрежетнув зубами, девушка неохотно приблизилась к старику. Под требовательным взглядом единственного выпученного глаза Крукса она легла на жёсткие, пованивающие гноем колени. Маршал бесцеремонно расстегнул ей пояс и спустил до колен штаны из чёрного спандекса. Через несколько мгновений за ними последовали заношенные посеревшие трусы, обнажая крепкие бронзовые ягодицы. Кожа Нав мгновенно покрылась мурашками на холодном воздухе. Смущения девушка не испытывала – Крукс был слишком мерзким, чтоб сойти за представителя противоположного пола, к тому же она знала его едва ли не с младенчества. Без дальнейших предисловий Крукс поднял огромную ладонь и нанёс первый удар. Звук шлепка эхом разнёсся по тренировочному залу. Гидеон поневоле вздрогнула – маршал действительно был очень силён, несмотря на возраст, и её задница чувствовала себя так, будто девушка упала на бетонный пол с высоты в пару метров. И это был только первый шлепок из многих. На мускулистый зад Нав обрушился град быстрых ударов. Рука Крукса была достаточно велика, чтоб покрыть обе половинки, но он раз от раза менял угол, под которым наносил шлепки, так что центр жгучей боли постоянно смещался, и очень скоро вся задница Гидеон пылала. Девушка была уверена, что только за её счёт температура в зале повысилась на пару градусов. Нав была упряма и не хотела показывать Круксу слабость, но на одном упрямстве слишком далеко не уедешь. Вскоре носки её тяжелых ботинок забарабанили по каменному полу. Сперва Гидеон тяжело дышала, но очень быстро начала рычать и хрипеть сквозь плотно сжатые зубы. Когда мускулистый зад из смуглого превратился в пунцовый, раздалось что-то, подозрительно похожее на всхлипы и подавленные стоны. — О, так вот что это за шум, – при звуке этого голоса позади Гидеон бросило одновременно в жар и в холод. Ледяной, презрительный и чопорный тон принадлежал подлинному проклятью всей её жизни. Если Крукс был раздражающим препятствием, массивным, как стена, и столь же болезненном при ударе, то Преподобная Дочь одним своим присутствием отравляла всё вокруг, как ядовитый газ. – Как я понимаю, ты в очередной раз продемонстрировала, какое место используешь для мышления, и теперь эта область подвергается соответствующей коррекции. Гидеон закатила глаза. Напыщенные речи Харроу были хуже, чем костлявая рука Крукса. — Наслаждайся видом, Нонагесимус. Давно хотела показать тебе задницу, – огрызнулась она, поворачивая голову, чтоб увидеть Преподобную Дочь в её неизменно строгом церемониальном одеянии и тщательно нанесённом формальном гриме. Кажется, под слоем чёрно-белой краски лицо Харроу при этих словах изменилось, но разобрать его выражение было невозможно. — Это, пожалуй, единственное, что ты можешь показать, не так ли, Сито? – резко ответила она, вздёрнув маленький острый подбородок. — Пожри говна и сдохни, Нонагесимус, – отозвалась Гидеон, показывая сразу два средних пальца, что было в её положении нелегко. В ответ на это на её зад обрушился шлепок сильнее всех предыдущих, и не ожидавшая этого девушка коротко вскрикнула. — Прояви уважение, когда говоришь с Преподобной Дочерью! Никакого чувства долга по отношению к Дому! Ни малейшей благодарности! Ты позорище, Нав! – с каждым отхаркнутым упрёком на уже пылающую задницу снова приземлялась тяжелая ладонь. Гидеон сумела удержать новые крики, но сквозь стиснутые челюсти прорывалось довольно громкое мычание, а ботинки девушки беспрестанно скребли по полу. Глаза Нав оставались сухими, но тело мелко дрожало, а рыжие волосы облепили потный лоб. Похоже, сидеть в ближайшие пару дней ей не грозило. Гидеон давненько не получала такой порки. Но больше она ни разу не вскрикнула и не застонала в голос – ещё чего, унижаться перед Нонагесимус! Наконец Крукс, видимо, осознал, что покаяния от неблагодарной девчонки не добьётся, а может, побоялся, что рука отсохнет окончательно. Он отпустил Гидеон с явно выражающим презрение гулом в горле, и девушка вскочила, с шипением натягивая узкие штаны. Очень хотелось потереть попу, но никак не на глазах Нонагесимус. Выходя из тренировочного зала Гидеон заметила, что у всё ещё стоящей в дверях, как статуя из костей и чёрного кружева, Преподобной Дочери странно блестят глаза. Должно быть, эта сволочь злорадствовала над ней. Нав поспешно зашагала прочь, на ходу придумывая новые планы побега из этой холодной дыры и от этих тёмных глаз…