Spanktober 2023

Авиенда незнамо в который раз оправила ненавистную юбку. Вот бы она могла вместо неё надеть привычный кадин’сор… Вот бы она могла по-прежнему быть собой. Она рождена для копья, а не для того, чтоб изучать Единую Силу, носить юбки… ходить за мужчиной. Авиенда отлично понимала, что на самом деле её злит вовсе не юбка – ну, во всяком случае, не больше, чем злила всегда с того момента, как девушку вынудили стать ученицей Хранительниц Мудрости. Её злил Ранд ал’Тор, то, что он делал и говорил, и его полная неспособность понимать самые простые вещи. Её злило, что Хранительницы Мудрости приставили её к Кар’a’карну, а ещё сильнее – то тайное напутствие, которым они её сопроводили. У Авиенды запылали уши от одной мысли об этом! Но пуще всего Авиенду злило её собственное сердце, которое хотело прислушаться к этому напутствию и забыть долг перед почти-сестрой Илэйн Тарканд. Впервые в жизни Авиенда столкнулась с трудностями в следовании джи’и’тох. До сих пор требования долга всегда были ясными и не предвещали неожиданностей, подобно пути по ровной пустыне, где не спрятать засаду. Теперь её тох был исполнен противоречий, запутан, как клубок спаривающихся змей, коварен, как извилистое ущелье в чужом септе. Легко сохранить джи, если всё, что для этого нужно – умереть. Жизнь – лишь сон, от которого надлежит однажды проснуться. Сейчас же Авиенда неизбежно утрачивала джи, питаясь выполнить свой долг. Как сегодня, с Рандом ал’Тором, будь проклят он и её глупое сердце! Лицо Авиенды затвердело, она выпустила юбку и выдохнула. Нечего мяться, как глупая девочка. Она сделала, что сделала, выполнила долг перед Илэйн Тарканд, а теперь пришло время восстановить свою честь, и способ известен. Незачем тянуть. Она откинула полог шатра и на коленях скользнула внутрь. От очага разносилось тепло. Бэйр полулежала на груде подушек, отпивая из пиалы ароматный чай, от которого и вовсе поднимался пар. Авиенда ощутила, какой же холодной была ночь снаружи, но не стала задерживаться на этой мысли. Вскоре ей станет жарко. — Бэйр из септа Хайдо, у меня есть тох, – произнесла девушка, простёршись перед старой Хранительницей Мудрости и почти касаясь любом вышитого ковра. Бэйр неторопливо пригубила чай, поглядывая на девушку. Рыжие волосы Авианды уже начали отрастать, хотя пока настоящей необходимости прятать их под шаль у неё и не было, но всё в её позе говорило о том, что это всё ещё Фар Дарайз Май. Крепкая и несгибаемая, как копьё. Ей придётся научиться гибкости, хочет она того или нет. — Тох ко мне? – с лёгким оттенком наигранного удивления спросила, наконец, Хранительница, отставив пиалу. Многочисленные браслеты на её руке мелодично звякнули. — Нет, – напряжённо ответила Авиенда, поднимая голову и садясь на пятки. Её заострившееся, как будто ничего не выражающее лицо, говорило старухе больше, чем ученица могла представить. Ей действительно нужно стать подобной змее, ведь копью среди камней не проползти. – Но сегодня я солгала… дважды. — Об этом мог бы позаботиться тот, кому ты солгала. Это ведь не Хранительница Мудрости? – Бэйр не сомневалась, о ком идёт речь, и покрасневшие уши девушки подтвердили её правоту. Конечно же, Хранительница Мудрости не дала бы понять, что заметила это, чтоб не нанести чести Авиенды ещё большего урона. — Нет, – тряхнула головой девушка. – Я прошу тебя снять с меня тох, как наставницу. — В таком случае раздевайся и возвращайся с парой хороших прутьев, – пожала плечами Бэйр. Авиенда вновь поклонилась с явной благодарностью и поспешно стянула с головы косынку. Девушка быстро избавилась от белой блузы, выскользнула из юбки и стянула шерстяные чулки. Обнажённая, она на коленях выползла из шатра. Холодный ночной воздух обжёг поджарое тело бывшей Фар Дарайз Май. Её тёмные соски затвердели, а кожа покрылась мурашками. Впрочем, прохлада меньше всего волновала Авиенду. В такой час в лагере не должно быть много народу, за исключением часовых по его периметру… но всё же кто-то мог и оказаться снаружи. Разумеется, там будет много гай’шайн, бегающих с поручениями и готовящихся к завтрашнему дню, но принимать их во внимание – всё равно, что стесняться бурдюков или котлов. Иное дело – другие свободные айил. В облаках пара от собственного дыхания Авиенда перебегала от одного шатра к другому, вслушиваясь в шаги по песку и вглядываясь в смутные силуэты, выхваченные светом ущербной луны. Её собственное тело, бледное всюду, где одежда обычно защищала его от солнца, почти сияло. Чуть дрожа от напряжения и холода, Авиенда добралась до куста, тонкие, торчащие во все стороны ветви которого напоминали лапы пустынной фрины. К её счастью, куст не был колючим – девушка не была уверена, что собственные представления о чести, а равно боязнь быть увиденной, позволили бы ей искать более подходящий источник прутьев. Выбрав две ветки, Авиенда со всех ног устремилась назад. На обратном пути кто-то определённо её заметил. Она не знала, кто – чтоб сохранить джи, девушка не стала встречаться с ним взглядом, не ускорила движения и не попыталась прикрыться. Если у этого человека есть честь, она никогда не узнает, узнал ли он её и как много смог рассмотреть. Когда Авиенда снова вползла в шатёр, чайных принадлежностей там уже не было. Тепло почти ошеломляющей волной окатило её, и девушка поняла, что с ног до головы покрыта гусиной кожей. В её носу засвербело от запаха тлеющего кизяка и впитавшихся в ткани благовоний. Ученица вновь простёрлась на ковре, протягивая на вытянутых ладонях две длинные, слегка неровные ветви. Бэйр неспешно поднялась и подошла к ней, шелестя юбками и позвякивая браслетами. — Что ж, неплохо. Вполне подойдёт, – задумчиво проговорила Хранительница Мудрости, взяв ветви и слегка хлестнув ими по мозолистой сухой ладони. – Дважды солгала, ты сказала? Дюжина ударов за каждую ложь и ещё полдюжины за мои хлопоты для ровного счёта будет достаточно. Как ты думаешь? Только сам человек определяет, каков его тох и как его выплатить. Но выросшая как Фар Дарайз Май девушка сочла бы ущербом своей чести попросить о меньшем количестве ударов. Никто, кроме неё и Бэйр, не узнал бы об этом, но Авиенда ни за что бы на это не пошла, хотя уже по опыту знала, каковы удары старой, но весьма крепкой хранительницы мудрости. — Как скажешь, – ответила она с особой, только айил присущей покорностью, в которой заключается больше гордости, чем в титулах любого мокроземца. — Вот и хорошо. Поднимайся, не буду же я гнуть спину. Обхвати колени и стой так, – приказала Бэйр. По едва отогревшейся коже Авиенды снова побежали мурашки. В такой позе порка будет куда как более болезненной… а не выдержать её стойко и неподвижно – значит, уронить свою честь. Не говоря ни слова, Авиенда поднялась, согнулась вдвое и застыла, обхватив собственные ноги под коленками. Рыжие волосы частично упали ей на лицо, и девушка видела почти только собственные бледные голени. По шуршанию ковра и шелесту юбок она угадала, что Бэйр встала у неё за спиной, и… Вжжжжух!!! Прут резко впился в напряжённые крепкие ягодицы. Боль пронзила Авиенду от стоп до кончиков ушей (которые сейчас были не так уж далеко друг от друга), но она не шелохнулась. Прут снова рассёк воздух и оставил след на туго натянутой коже чуть ниже первого. Пауза, которой хватило девушке на два вдоха, и новый удар пересёк её зад выше; на сей раз изгиб неровной ветки врезался прямо в плоть, оставив болезненную ссадину на правой половинке. Скоро Авиенде пришлось закусывать губу, чтоб не издать ни звука. Нет правила, согласно которому подвергающаяся наказанию ученица обязана молчать, но она была Девой Копья намного дольше, чем училась у Хранительниц Мудрости. На тренировках и в бою Авиенде случалось терпеть всякую боль, но Бэйр явно в совершенстве овладела искусством порки гордых девушек, а необходимость сохранять неподвижность в крайне неудобной позе многократно усложняла задачу. К голове Авиенды начала приливать кровь, мышцы рук и ног подрагивали от напряжения, а зад всё плотнее покрывали тонкие пунцовые полосы, местами расчерченные более яркими штрихами от заусенцев угловатого кустарника. Бэйр внимательно следила за движением мышц под кожей девушки, заметила, когда на ней выступила испарина вместо мурашек. Опытный глаз старой Хранительницы Мудрости подмечал, как пальцы ног Авиенды начали глубже зарываться в ковёр, как всё заметнее подёргивалась розоватая дырочка между её растянутых ягодиц. Старуха наносила удары в непредсказуемом ритме, не давая юной ученице подготовиться к боли. Бэйр надеялась, что девушка научится смирению и скажет, что с неё достаточно – тем более, что ложь юному Кар’а’карну наверняка была какой-то глупостью. Женщины, которые бегали с копьём, всегда упрямы как мулы, и вбивают себе в головы глупейшие идеи; лучше всего сразу их и выбить с другого конца. Но Авиенда оказалась даже слишком упёртой. Старуха выдала ей уже два десятка ударов, бросила в жаровню первый прут и взялась за второй. Задница девушки была плотно расчерчена яркими полосами, а несколько пламенели и на её бёдрах. Бэйр хорошо слышала напряжённое, неровное дыхание и видела подрагивающие под коленями Авиенды жилки. Что ж, если ей хотелось отстоять свою честь, Хранительница не стала бы лишать её такой возможности. Бэйр нанесла последние удары в быстром темпе. Так разят копьём в толпе, не примериваясь и без большого замаха, на каждом выдохе, зная, что оно найдёт свою цель. Прут ложился на уже вспухшую кожу, натянутую, как на щите. Из уголков глаз Авиенды потекли слёзы – на лоб, чтоб смешаться с потом у линии роста волос. Её резкие выдохи звучали всё более похоже на стоны, но девушка не позволила себе ни разу разжать зубы. — Твой тох забыт, девочка, – сухо сообщила Бэйр, отбросив прут в огонь и прошаркав обратно к ложу из подушек. Она испытывала лёгкое раздражение из-за упрямства ученицы, хотя к нему примешивалась и немалая доля гордости за неё. Если Авиенда избавится от предрассудков Фар Дарайз Май, она станет очень сильной Хранительницей Мудрости и отличной матерью для детей Кар’а’карна. Девушка разогнулась, лишь слегка выдав скрутившее мышцы напряжение, благодарно склонила голову и принялась одеваться. Даже после окончания наказания она не позволила себе растереть выпоротый зад, отметила Бэйр; глупая гордячка, но она может однажды направить эту силу в нужную сторону вместо того, чтоб подражать играм мужчин. — Не забудь принести мне воды для умывания перед рассветом, – распорядилась Хранительница Мудрости, снимая шаль и распуская длинные седые волосы. — Я не забуду, – холодный сквозняк пошевелил серебряные пряди, и Хранительница осталась в одиночестве. Ох, Авиенде ещё так многому нужно научиться, а времени у них теперь так мало…