Тьма не разлучит нас. Тьма сгущается

Июль 1997г. Темный коридор. Взрывы истязают перепонки, раздаваясь всё ближе и ближе. Стена за спиной начинает осыпаться каменным водопадом, и Медея бежит, пытаясь избежать погребения заживо. Девушка несётся по коридорам, пока тёмная фигура не заставила остановиться. Шум обвала за спиной резко стих, оставляя Медею один на один с неизвестным. Рука судорожно сжимается, но палочки почему-то нет. Фигура разрастается, приближаясь. Медея мелко отступает, пока не упирается спиной в холодную стену. И откуда только взялась? Фигура приближается, обретая очертания человека. Когда он оказывается непозволительно близко, Медея различает вместо лица мерзкую маску: жуткая улыбка и кровавые слёзы. Рука в чёрной перчатке тянется к её лицу. Девушка сильнее вжимается в стену и закрывает глаза в ожидании холодного прикосновения, но… Глаза резко распахиваются. Темнота топит сознание. Холодный пот обволакивает дрожащее тело. Медея не сразу понимает, что лежит. Руки тут же упираются в мягкую поверхность, поднимая одеревеневшее туловище. Взгляд упирается в две тёмные фигуры. Рука на автомате ныряет под подушку, хватаясь за древко, но дрожащая конечность оказывается не в состоянии его удержать, и палочка громко падает на пол. Тихий щелчок, и по комнате разливается тёплый свет, освещая скудно обставленную спальню, сидящую в кровати волшебницу и сводных брата и сестру, замерших на пороге. Медея оглядела визитёров. Джарад, не снявший даже куртку, будто только вернулся домой, стоял с рукой, застывшей у выключателя. На его щеках сияли алые пятна, а глаза источали размазанный в пространстве блеск, что выдавало употребление алкоголя. Из-за плеча брата выглядывала заспанная и растрёпанная головка Синтии. Девушка щурила глаза от света и недовольно поджимала бледные губы. С громким выдохом Медея стащила с кровати ноги, руки вцепились в глаза, будто пытаясь стереть их с лица. - Ну и чего ты верещишь? – в сознание проскочил ленивый голос Джарада. Меди не хотела слышать его голос. Не хотела видеть уже надоевшие лица недородственников. Не хотела вообще ничего. Но суть вопроса прокрадывалась в мозг, отходящий от очередного кошмара. - Я кричала? – сдавленно переспросила девушка, отрывая-таки руки от лица. - Ты орала, - кивнул парень, выпуская на лицо ехидную улыбочку, - наверно, что-то приятное снилось. «Мудак», - мысленно выругалась Меди, поднимая палочку с пола. - Палочка, - взвизгнула Синтия, ныряя за спину брата, - она хочет нас заколдовать. - Да нужны вы мне больно, - вздохнула Меди, бросая на визитёров раздражённый взгляд. Палочка скользнула под подушку, а её хозяйка бухнулась лицом на подушку. Глаза снова заслонила темнота, из которой всплыл образ жуткой маски из кошмара. Девушка содрогнулась, отпуская подушку и выпрямляясь. Впервые образ Пожирателя Смерти обрёл индивидуальность в виде маски. Каждую ночь за те две недели, которые Медея провела в деревенском доме Джонсонов, девушке снились кошмары. Ей снились разрушенные коридоры и башни Хогвартса, проскакивали образы мёртвых школьников, замученных профессоров и подруг. Пожиратели в этих снах оставались безликими тёмными фигурами. Сегодня в первый раз это было иначе. - Отцу не понравится, что ты достала при нас это, - медленно, словно дразня, проговорил Джарад. Медея мазнула взглядом по часам. - То, что ты возвращаешься домой в два часа ночи, ещё и не совсем трезвым, вашему отцу тоже не понравится. Не то, чтобы Медее было до этого дело. Ей было плевать на Джарада, а палочку она не выпускала из рук, как и прошлым летом. Но присутствие сводных брата и сестры раздражало. Синтия, фыркнув, скрылась в темноте ночного дома, но парень продолжал стоять в спальне Медеи и сверлить девушку нетрезвым взглядом. - Ну что ещё? – вздохнула Медея, сталкиваясь со взглядом парня. - Ты и прошлым летом была дёрганной, - Джарад спиной опёрся о дверной косяк, - но этим ты стала совсем параноиком. Медея пожала плечами признавая его правоту. Прошлым летом девушка не выпускала из рук палочку и часто возвращалась к дому во время прогулок, чтобы убедиться в том, что Пожиратели не напали. Пока она не встретила Малфоя… С ним было спокойнее. Как будто даже безопаснее. Медея усмехнулась собственным мыслям. Какая глупость. Как она могла чувствовать себя в безопасности рядом с этим слизеринским мерзавцем, а ведь он оказался среди тех, кто покинул Хогвартс вместе с Пожирателями Смерти. Меди снова и снова прокручивала в голове плёнку с воспоминаниями, пытаясь всё же разглядеть в них кудрявую макушку кузена, но потом поняла, что на этих кадрах отсутствует не только сам Теодор, но и его друзья. Здоровяки Крэбб и Гойл сверкали злобными взглядами среди слизеринцев, но ни блондина, ни мулата среди них не было. - Что, в вашем магическом мире совсем всё плохо? В глазах Медеи зажёгся огонёк любопытства. С каких пор кого-то из Джонсонов интересует, что там происходит в магическом мире? - Да, - охотно кивнула девушка, - хаос, страх и реки крови. Одним словом – война. - Но вы же волшебники, - Джарад искренне не понимал проблемы, - помашите палочками и наведите порядок. Медея рассмеялась. Её смешила наивность сводного брата. Если бы было всё так просто, кто-нибудь уже давно бы «помахал палочками». - Война – это противостояние, Джарад. В данном случае противостояния добра и зла, - Меди передёрнуло от напыщенности собственных слов, но это было самым точным описанием, - беда в том, что «помахать палочками» могут обе стороны конфликта. И обе активно это делают. В этом проблема. Парень несколько секунд буравил волшебницу взглядом, а потом бросил тихое «Да плевать» и ушёл, оставив пустой зияющую рану дверного проёма. Медея вздохнула и поднялась с кровати, чтобы закрыть дверь. Рука щёлкнула выключателем, погружая комнату в темноту. Лишь лёгкий отголосок света закрадывался в комнату через окно. И откуда он только взялся? Небо-то давно заволокли тучи. Девушка забралась в кровать и завернулась в одеяло, но сон упрямо не шёл. Зато в голову с удовольствием лезли непрошенные мысли. Прошлым летом Медея бы не стала мучиться и начала бы уже умываться, собираться и с первыми рассветными лучами ушла бы в лесную чащу, чтобы спрятаться в своём маленьком укрытии – домике с растрескавшимися окнами и покосившейся дверью на одной петле. Прошлым летом она бы ждала встречи со своим непрошенным гостем с бледной кожей и светлыми волосами. Она бы зачитывалась книгами, которые он приносил из своей домашней библиотеки, украдкой смотрела бы на его изящные черты, пока он лениво листал газету, украдкой зарывалась бы пальцами в его бесцветно-платиновые волосы. Перед глазами вставали образы крепкой груди и ртутных глаз, Меди ощущала фантомные касания тонких губ на своих губах, паучьих пальцев на талии. Медея хотела прижаться к нему, снова ощутить то чувство безопасности от близости парня в лесной хижине, но довольно быстро полусонное сознание подсовывало другой момент. Яркой волной накатывали воспоминания, как слизеринец прижимал девушку к стене, как его рука скользила по бедру, задирая юбку, как его голос изливал пошлости в тёмном коридоре Хогвартса. Что, если при следующей встрече он будет таким? Это бы больше подошло тому, кто ушёл с Пожирателями смерти. Нет, лучше Медея будет скучать по хорошим воспоминаниям, чем разочаруется окончательно. Теперь Медея проводила дни в доме, лишь изредка вылезая из спальни. Когтевранка по третьему кругу перечитывала учебники, разбавляя рутину письмами от подруг. Они больше не присылали газетных вырезок, но девушка знала, что колдо дяди Эфраима продолжают печатать среди разыскиваемых Пожирателей Смерти. И Антуанетта больше не писала. Прошлым летом её письма были самыми редкими, а этим – не приходили вовсе. Лето удручало. Мысли удручают. А сон всё не шёл. Медея ворочалась в кровати, всё больше превращая одеяло в кокон. Отгоняла мысли, считая выдуманных овечек. Когда в окна уже пробирались солнечные лучи, девушка всё же провалилась в беспокойный сон. В этот день в деревню вернулись Эмма и Винсент. Они уезжали на три дня на какое-то мероприятие, которое было важно для работы отчима. Медея ждала, что после их возвращения Синтия в первую очередь расскажет про то, как Меди собиралась нацелить на неё и её брата палочку, но девушка молчала. Ночью Медея почти не спала. Ворочаясь, она проваливалась в короткие безрадостные сны, но резко просыпалась, не желая будить дом криками. Но, когда солнце стало забираться в комнату, Меди всё же окутали чары Морфея. При свете солнца спать казалось легче, будто смелые лучи отгоняли кошмары. Медея проснулась, когда услышала щелчок, с которым открывается дверь. Её рука потянулась под подушку за палочкой раньше, чем открылись глаза. Но, когда ладонь сомкнулась на древке, нервно-напряжённый голос сказал: - Доченька, просыпайся. Тёплая ладонь провела по волосам. Медея вздрогнула и отпрянула от неожиданного прикосновения. Глаза распахнулись. - Мама? – девушка попыталась сесть в кровати, но одеяло запуталось вокруг неё, сковав руки и ноги, - что ты тут делаешь? Медея наконец избавилась от одеяльных пут. - У нас… - замялась Эмма, неуверенно перебирая пальцы, - у нас гостья. Умывайся, одевайся, и мы ждём тебя внизу. Женщина окатила дочь странным взглядом и поспешила выйти, оставив девушку в недоумении. Что за гостья могла прийти в дом Джонсонов, и ей непременно понадобилась Медея? В голову полезли образы Пожирателей Смерти, но Медея прогнала их. Пожиратели не стали бы церемониться, а просто разнесли бы дом в щепки. Среди Пожирателей вообще есть женщины? Да и девчонка-подросток им вряд ли понадобилась бы… Стрелки на часах подбирались к полудню. Медея заправила кровать, умылась, влезла в джинсы и футболку. Всё это не выпуская из рук палочку, которая теперь резво утонула в кармане джинсов, ведь гостья может оказаться из маглов. Что даже более вероятно. Как кошка Меди кралась по коридору, спускалась по лестнице, избегая скрипучих половиц. До ушей долетали приглушенный женские голоса. Один точно принадлежал Эмме, а второй звучал до безумия знакомым, но образ его обладательницы никак не хотел всплывать в голове. Девушка заглянула в гостиную и удивлённо уставилась на людей. Винсент сидел в своём кресле в потёртых джинсах и футболке, недовольно хмурясь, что его застали в столь домашнем виде. Конечно, у него были и другие причины для недовольства, но Медея была уверена, что он старался о них не думать. За спиной отца маячила нервная фигурка Синтии, пока Джарад сидел напротив отца. Парень был на удивление спокоен и даже расслаблен, в противоположность отцу. Эмма же сидела на диване, целомудренно сложив руки на коленях. Она мило улыбалась, тихо щебеча и кивая в такт ответам собеседницы, которой оказалась Грейс Нотт. Грейс сидела с идеально ровной спиной, что подчёркивалось прямым тёмно-синим платьем. Образ дополнялся жемчужной нитью, высокими шпильками и убранными в высокую простую причёску волосами. Медея не видела эту женщину уже почти два года, и вот сейчас она здесь, преспокойненько сидит и болтает с Эммой. Меди застыла на пороге. Даже рот открылся от удивления. - Медея, - Эмма первой заметила девушку, - садись к нам, - она похлопала по свободному месту на диване. Грейс медленно повернула голову, и ярко-синие глаза вцепились в фигуру девушки, которая то ли от удивления, то ли от упрямства осталась стоять на месте. - Медея… - снова позвала Эмма, не дождавшись от дочери действий, но была перебита: - Здравствуй, Меди, - Грейс мило улыбнулась, - я не ожидала, что ты будешь ещё в кровати, извини за столь ранний визит. Медея продолжала молчать. Хотя ведь и Грейс не задала вопроса. - Медея, ты даже не поздороваешься? – Эмма с уроком смотрела на дочь. Девушка вдруг поняла, что все взгляды прикованы к ней. С укором смотрела только Эмма, удивление же читалось во взглядах Джонсонов. И это не удивительно, ведь столько лет семья Ноттов была для Меди опорой, мостом в мир магии и даже своеобразным щитом от Джонсонов, но это было до того, как они просто вычеркнули её из своей жизни два года назад. До того, как она узнала причину. - Не ожидала увидеть тебя спустя… столько времени, - вместо приветствия сказала Меди, скрестив на груди руки. Она очень старалась звучать буднично, и всё же ноты сарказма прокрались в последние слова. Или обиды? - Ты же знаешь, настали сложные времена, - Грейс изобразила на лице улыбку, но Меди видела, какой ненастоящей она была. Словно улыбка на лице куклы. - Да, - охотно согласилась Медея, - а ещё я знаю, в чём причина. В ком… Жгучая обида зашевелилась в глубине грудной клетки. Она разлилась по венам, вцепилась в сердце, в разум и в глаза. Меди почувствовала, как слёзы скапливаются под веками. Она сжала плечи, впиваясь пальцами в собственную плоть, чтобы отвлечь внимание. Грейс опустила глаза, её кукольная улыбка слегка померкла. Медея вдруг представила образ Грейс в чёрно-белых цветах. Героиней какого-нибудь детектива. Воображение резво нарисовало полицейский участок, как Грейс точно также сидит перед мужчиной в форме. Она теребит одной рукой жемчужины на шее, пока пальцы другой невесомо касаются руки полицейского. Грейс улыбается своей фальшивой улыбкой и просит о помощи. Просит найти её пропавшего прямо из постели мужа, и одинокая слеза скатывается по щеке. - Медея, - голос Грейс выдернул девушку из глупых фантазий, - я бы хотела, чтобы ты пожила у нас. - Что? – опешила девушка. В её голове снова прокручивалась фраза, которую она только что услышала, но смысл не хотел распознаваться. Грейс зовёт её пожить в особняке Ноттов? - Зачем? – голос с потрохами выдавал замешательство девушки. Кукольная улыбка Грейс померкла. Наверно, женщина больше не видела в ней смысла.  Она разгладила несуществующие складки на коленях, подбирая слова, и наконец заговорила: - Пожиратели Смерти нападают на маглов, что уж говорить про маглорождённых волшебников. Ты – не совсем маглорождённая, но и не чистокровная. Я волнуюсь за тебя. В нашем доме будет безопаснее. - Разве может быть безопаснее в доме Пожирателя Смерти? – Меди хотела, чтобы голос звучал решительно, но было больше похоже на шипение напуганного котёнка. - Наверно, только в доме Пожирателя и может, - Грейс снова растянула свою кукольную улыбку, которая сразу померкла. Меди не знала, как и реагировать. Хотелось согласиться и сбежать из дома Джонсонов, но это была слабость. Гордость кричала, что нужно рассмеяться и уйти, дав всем понять, что она не пойдёт на поводу у тёмной стороны. Но был ли у неё выбор? Медея окинула взглядом Джонсонов. Они смотрели вкрадчиво. Ждали, словно кошки в засаде. Конечно, они хотели, чтобы девчонка, не имеющая с ними общих генов и обладающая какой-то непонятной магией, покинула их дом. Во взгляде Эммы проскальзывало что-то, напоминающее волнение. Она, может, и не хотела избавиться от дочери, в чём Меди сомневалась, но девушка чувствовала, что и мать хочет, чтобы Меди ушла с Грейс. Может и по иным причинам.  Интересно, о чём рассказала Грейс, пока Меди не спустилась. Меди вздохнула, признавая принятое Джонсонами решение. - Соберу вещи, - буркнула девушка, поворачиваясь спиной ко всем собравшимся. Половицы скрипели под её ногами, озвучивая волнение девушки. Меди скинула все вещи в чемодан и с громким стуком захлопнула его. Рука сама полезла в карман, убеждаясь в сохранности палочки. Медея спустилась на первый этаж, где все уже столпились в прихожей. После скомканного прощания и порывистых лёгких объятий от Эммы Грейс взяла девушку за руку и утянула в поток трансгрессии. Медею выбросило среди знакомого портретного холла. За два года он не изменился. Чёрный мраморный пол блестел чистотой, на каминной полке красовались колдографии, имитирующее семейную идиллию, со стен взирали высокомерные портреты. Медея посмотрела на колдографию, с которой высокомерно взирал дядя Эфраим. На его руках трепыхал ручками и ножками малыш-Теодор лет пяти. Совсем не изменившаяся за эти годы Грейс скромно стояла за спиной мужа. «Просто семейная идиллия», - усмехнулась про себя Медея. - Линка приветствует хозяйку, - пропищал тоненький голосок домовика. Меди обернулась и увидела маленькую эльфийку, застывшую в глубоком поклоне. - Комната для мисс готова, - лепетала Линка, - позвольте Линке доставить туда вещи мисс. - Конечно, - снисходительно кивнула Грейс, и по щелчку пальцев домовика чемодан испарился вместе с эльфийкой, - на обед сегодня будет утка и печёный картофель. И грибной суп, - сказала Грейс, когда они с Меди остались одни, - а пока ты можешь разложить вещи. Комната тебе знакома. Медея рассеянно кивнула. Ей хотелось остаться одной, закрыться в своём ментальном коконе и понять, что происходит. Она быстрым шагом добралась до знакомой комнаты. Бледно-фиолетовые стены, небесный потолок, большая мягкая кровать, чемодан стоящий возле шкафа. Медея подошла и провела пальчиками по застёжкам, сдерживающим под жёстким каркасом всё её имущество, но не спешила вынимать содержимое чемодана. Девушка опустилась на кровать, пока в голове крутились и дребезжали шестерёнки, пытаясь сгенерировать правдоподобные причины, по которым она могла понадобиться Ноттам. Девушка упрямо отказывалась верить в банальное волнение родственников. Только других вариантов, хоть отдалённо напоминающих реальность, не находилось. Меди откинулась на спину, и мягкое покрывало поспешило обнять худое тело девушки. Измученное кошмарами и недосыпом сознание потребовало расслабления. Медея подтянула колени, переворачиваясь на бок. Взору предстал знакомый, но уже непривычный пейзаж. За спиной раздался тихий хлопок, извещающий о появлении эльфа. - Хозяева ждут мисс на обед, - пропищал тоненький голосок. - Хорошо, - отозвалась Меди, но не пошевелилась. Не услышав хлопка, оповещающего о трансгрессии домовика, Меди обернулась через плечо. Маленький эльф с большими жёлтыми глазками стоял и теребил синюю тряпку, которая заменяла ему одежду. - Что-то ещё, Робби? – девушка всё же привстала на локтях. - Мисс не разобрала вещи, - пролепетал домовик, как-будто даже строго сверкнув жёлтыми глазками, - Робби сделать это за мисс? Медея села на кровати. Что себе позволяет этот эльф? - Нет, - строго сказала девушка, - не трогай мои вещи. И вообще, не входите ко мне без разрешения. Робби прищурил глазёнки, явно желая как-то возразить, но он не мог: Медея – хозяйская племянница. Хозяйской крови. - Как пожелает мисс, - Робби поклонился, покорно соглашаясь, и исчез с тихим хлопком. Медея вздохнула, поднимаясь с кровати. Раньше её всё устраивало в этом доме, а сейчас вдруг капризы. Хотелось бунтовать. По местным правилам ей следовало переодеться, но девушка, конечно, делать этого не будет. Она медленно дошла до столовой и удивлённо застыла на пороге. Обычная столовая, накрытый стол. Накрытый на четверых. Во главе стола сидел дядя Эфраим, одетый как всегда в строгий костюм. Тео и Грейс сидят по правую и левую руки от него. Абсолютно невозмутимые. «Ну конечно, он, наверняка, тут с самого побега.» Медея же испытывала смешанные чувства. Когда удивление отошло на задний план, страх цепкими пальцами вцепился в горло, а в душе шевельнулось блаженное спокойствие. С одной стороны, Медея, дочь сквиба и магла, оказалась перед Пожирателем Смерти в столь опасные и непредсказуемые времена. С другой же, Пожиратель Смерти – её родной дядя. Он здесь. Он в порядке. И в розыске… - Проходи же. Не стоит стоять в дверях, - голос Эфраима был таким же бесцветно-строгим, каким она его помнила. Ну, стоять в дверях смысла, действительно, не было. Медея поспешила к месту рядом с Грейс. Глаза полоснули по кудряшкам кузена. Миндальные глаза потемнели до оттенка самого крепкого кофе, когда ладонь фантомно кольнул осколок, выплывший из не померкших за столь короткий срок воспоминаний. Все преступили к обеду, но Меди же кусок в горло не лез. Она бесцеремонно рассматривала хозяина дома. Глаза потяжелели или же всегда были такими? А морщинки появились из-за Азкабана или просто из-за того, что они давно не виделись? - Я, конечно, понимаю, что ты удивлена, но так пялиться на меня уже просто невежливо, - Эфраим наконец не выдержал пристального взгляда племянницы. Их взгляды пересеклись словно мечи на поле боя – его тяжёлый и её упрямый, разве что без металлического звона. - Я должна сообщить в министерство, - девушка с вызовом вздёрнула нос. - Авроры дом уже обыскивали, - буркнул Тео, глядя исключительно в тарелку. Медея видела, как напряжена Грейс, как женщина сильнее сжимает столовые приборы, но не произносила ни слова. - Разумеется, ты можешь сообщить в министерство, - Эфраим отложил приборы и откинулся на спинку стула, - они придут с очередным обыском, но – уверяю тебя – меня они не найдут. Как отметил Теодор, министерские крысы уже пытались. Но всё же, это лишняя морока, и я буду признателен, если ты нас от неё избавишь. Эфраим был спокоен. Его совершенно не пугала перспектива попасться аврорам. И это пугало. - Почему? – единственное, что слетело с её дрогнувших губ. - Мне вовсе не доставляет удовольствие копошение этих крыс по моему дому, - он театрально вскинул брови, изображая удивление, но Медея не верила ни капли. - Я не об этом, - девушка грустно усмехнулась, - я хочу знать, почему я здесь спустя два года, на которые вы просто вычеркнули меня из своей жизни. И почему вы не боитесь, что я сдам вас всех министерству. Но вы не собираетесь рассказывать, - Меди это понимала, иначе бы дядя не стал строить из себя актёра, - я наелась, - бросила Меди и поспешила покинуть столовую, чтобы от непонимания и страха свернуться калачиком на мягкой кровати. *** Жизнь с Ноттами была вполне неплохой. Меди также мучали кошмары, но дни не были такими нудными, как в доме матери. Неограниченный доступ в библиотеку Ноттов скрашивал длинные дни. Да и доступ к совятне, позволяющей отправлять письма подругам, был приятным бонусом. Меди нравилось проводить время с Грейс. Наблюдать, как она, не жалея наманикюренных пальчиков, стряпает пироги и булочки. Очень вкусные кстати. В конце июля Медея получила письмо с результатами СОВ. Пернатый почтальон застал девушку в саду среди любимых пионов. Выхватив у совы жёсткий пергамент и трясущимися от волнения руками открыла конверт. «Трансфигурация – П; Заклинания – П; Зельеварение – П; История магии – В; Защита от Тёмных искусств – В; Астрономия – П; Травология – П; Прорицания – П; Нумерология – П; Древние Руны – П.» Облегчённо-радостный выдох вырвался из девушки. Не так уж сильно ей снизили оценку по Защите, хотя из-за глупого волнения она и смогла сотворить заклинание только со второго раза. И не так уж много дат она напутала по истории. И даже по астрономии удалось сопоставить все звёзды. - Ого, как ты умудрилась сдать прорицания на «превосходно»? – раздалось над ухом. Девушка вздрогнула от неожиданно близкого голоса, но, конечно, голос Теодора не мог сильно напугать. - Повезло, - пожала плечами Меди, - мне попались Таро. Я успела вызубрить значения карт. А ты чего здесь? – девушка отступила, чтобы видеть кузена. - Ты удивишься, но я здесь живу, - парень криво усмехнулся. - Ну да, точно. Просто ты так редко здесь появляешься, что я начинаю забывать, - съязвила девушка. Медее казалось, что дядя Эфраим должен безвылазно сидеть дома, потягивая огневиски, а Грейс и Тео должны сидеть вокруг него и развлекать. Но ожидания не оправдались. Дядя Эфраим и Тео почти не бывали дома. Иногда они уходили ещё до завтрака или возвращались далеко за полночь. Было странно теперь видеть Тео средь бела дня. - Ко мне ты зачем припёрся? - грубо спросила Меди. Руки скрестились на груди, обхватывая тонкие плечи, словно пытаясь остудить ладони, которые долбились в запертую дверь, и согреть хрупкое тело, которое безжалостный ветер пытался сбросить с четвёртого этажа. - Можно и повежливее, - Теодор состроил милую улыбку, будто Меди могла купиться на его вежливость, - в конце концов, я ведь, возможно, тебе жизнь спас не так давно. "Ну надо же! Значит, запертую дверь вспоминаю не только я." - Ты так это называешь? "Жизнь спас"? - Медея даже хихикнула от возмущения, - заперев в богом забытом углу подыхать от голода или от чёрт знает чего ещё? Он нагло пялился на девушку, источая уверенность в своей правоте. Почти непогрешимости. - Не драматизируй, - Тео тряхнул непослушной чёлкой, окатывая кузину лёгкой насмешкой, - ты просто злишься, что я не дал тебе кинуться в заварушку, а заодно какой-нибудь горячей голове тебя прикончить. Раз ты здесь, значит тебя выпустили, так что у тебя вообще нет причин злиться. - Я бы не стала злиться из-за того, что ты не дал "кинуться в заварушку", павлин ты напыщенный, - зло зашипела Меди, впиваясь ногтями в бледную кожу беззащитных плеч, - и никто меня не выпускал. Я злюсь потому, что ты меня почти самоубиться заставил, пока я сама выбиралась. - И что это значит? - в изумрудно-зелёных глазах мелькнуло смятение, но уверенность в собственной правоте быстро вытеснила всё лишнее. - А то! - почти выкрикнула Меди, из последних сил сдерживая рвущиеся от злости децибелы, - мне пришлось по стене карабкаться. Я сорваться могла! ты понимаешь? - она выплёвывала каждое слово, пытаясь разглядеть в Тео хотя бы каплю раскаяния. - Так и не надо было, - хмыкнул Тео. - Да ты... - Медея оборвала себя, резко сомкнув челюсти. Бесполезно ему что-то объяснять. Тео не поймёт. Даже не пытается. Это простое осознание остудило разгорающееся пламя, - что тебе нужно? - Держи, - парень протянул девушке конверт, - ты проигнорировала сову подруги. Наверно, птичка обиделась, - он притворно вздохнул, печально тряхнув кудряшками. Медея взяла конверт, стала открывать его, вытащила сложенный пополам лист, и всё это под пристальным взглядом кузена. Он словно вознамерился прожечь в девушке дыру без применения палочки. А ведь именно огнём проявляется стихийная магия в семье Ноттов. Девушка ответила не менее пронзительным взглядом. - Что? На лице Тео мелькнуло замешательство, но лишь на какую-то крошечную секунду, после чего он нахмурился и тихо сказал: - Тебе бы лучше поумерить пыл. Поможет в будущем. - Что ты хочешь этим сказать? – настороженно спросила Меди, но её вопрос ударился в спину парня, который резво шагал по садовой дорожке по направлению к дому, - ну и ладно, - буркнула девушка, уже разворачивая письмо. Писала Ронни. Ничего важного, простые банальности. Папа купил новую сову. Домовик стал печь кокосовое печенье. На днях чуть не укусил садовый гном. И не слова про магловскую сторону жизни. Странно. *** С приближением августа погода понемногу становилась похожей на осеннюю. На улицах всё ещё царил зелёный цвет, но небо чаще затягивало пушистыми тучами, которые время от времени изливались холодной водой, будто оплакивая убитых и пропавших без вести, о которых всё чаще писал «Ежедневный пророк». Именно такая погода и царила в первый день августа. Медея смотрела, как крупные капли врезались в окно и тонкой дорожкой стекали по стеклу. Как ветер безбожно трепал цветы в саду. Как маленькие птички под грузом потяжелевших перьев преодолевают воздушные препятствия. Всё это нагоняло на Медею тоску. Чтобы сбросить с себя унылое наваждение, девушка решила стащить из библиотеки какую-нибудь интересную книжку, однако аппетитно-сладкий запах заставил резко изменить планы. Преодолевая пафосные коридоры, Медея добралась до маленькой кухни. Маленькое царство муки и специй, в котором корона принадлежала одной только Грейс. Место, где миссис Нотт творила. Грейс сидела за столом с кружечкой ароматного чая. Её глаза лениво перебегали по строчкам газеты, пока в печке за спиной проходила финальная стадия готовки, когда участие повара уже не требуется. - Что ты готовишь? – спросила Меди, усаживаясь напротив женщины и вбирая в себя фруктово-сахарный аромат с нотками сдобы. - Вишнёвый пирог, - Грейс улыбнулась и отложила газету, переключая внимание на девушку. - А когда будет готово? – Медея по-детски повела носом, улавливая пылинки сахарной пудры. - Да, пожалуй, уже, - задумчиво протянула женщина. Пока Грейс вставала и заглядывала в печку, Меди взглянула на газету. Она была слегка согнута, скрывая заголовок, но с колдографии сдержанно улыбался, кивая репортёрам, мужчина с длинными чёрными волосами, разбавленными сединой. От его кивков подрагивала редкая бородка, которая делала его лицо похожим на козлиную морду. Девушка мысленно усмехнулась этому звериному сравнению. Колдография занимала почти всю страницу, оставляя статье место всего лишь для нескольких абзацев. «Интересно, кто он», - подумала Меди, пытаясь вспомнить, когда «Ежедневный пророк» перестал печатать изображения разыскиваемых Пожирателей Смерти. Аккуратным движением пальцев девушка расправила газету. «Пий Толстоватый – новая надежда общества» - гласил заголовок. Раскрытия личности не произошло, так что Медея пододвинула газету поближе и беззвучно забормотала, читая статью.

«Как стало известно нашей редакции, сегодня ранним утром министр Скримджер подал в отставку. Подобная новость могла бы стать ужасным ударом по нашему обществу, уже и без того измученному неопределённостью. К счастью, по такому неожиданному случаю было созвано экстренное совещание, и к началу рабочего дня у нашего корабля уже был новый капитан.

Пий Толстоватый многие годы трудился на благо магического населения нашей страны. Он начинал свою карьеру как аврор, но после тяжёлого ранения в 1987 году был вынужден сменить направление деятельности и присоединиться к Сектору борьбы с неправомерным использованием магии. За преданность делу, неординарный ум и выдающиеся личные качества быстро возглавил данный сектор. Амелия Боунс, являющаяся главой Отдела магического правопорядка до июля 1996 года также высоко ценила мистера Толстоватого, так как именно его она назначила своим заместителем. Именно Пий Толстоватый стал приемником миссис Боунс на посту главы Отдела магического правопорядка.

Имеющий аврорский опыт и опыт управленческой деятельности Пий Толстоватый стал лучшим кандидатом на пост министра магии.

«Будучи вашим новым министром магии, я обещаю вернуть этому храму терпимости его былое величие. Начиная с сегодняшнего дня, каждый сотрудник должен записаться на переаттестацию. Но знайте: вам нечего бояться, если вам нечего скрывать» - объявил министр на утренней встрече с сотрудниками министерства.

Редакция «Ежедневного пророка» выражает надежду, что теперь магическое общество Великобритании сможет вздохнуть спокойно, и призывает своих читателей к осторожности»

Поверх газеты вдруг почти материализовался вишнёвый пирог, укрывая от глаз девушки и колдографию, и статью. - Отрезать кусочек? – сладким голосом промурлыкала Грейс. - Ага, - кивнула Меди. Её мысли продолжали перебирать в голове кусочки короткой статьи. Министр магии, которого назначили на пост как обладателя твёрдой руки, противостоял тёмным силам. И вдруг этот же министр чуть ли не среди ночи подаёт в отставку. Разве не стоит хотя бы упомянуть о причинах этого? А упоминания Амелии Боунс какие-то хлипкие, что ли. В конце концов, разве её убийство было одним из самых громких и ужасающих деяний Пожирателей Смерти? Но упоминаний её смерти как будто нарочно избегали. И не слишком ли много комплиментов министру, который ещё не успел их заслужить? А его речь… «Храм терпимости»? «Если вам нечего скрывать»? Что ещё за глупости? А ведь это наверняка лишь отрывок… Какой ещё чуши он наговорил? Грейс поставила перед девушкой тарелку с куском пирога, но аппетит заменили мрачные мысли, быстро разрастающиеся до размеров мрачных догадок, которые с каждой минутой становились всё реалистичнее. Отчаянно не хотелось, чтобы они были реальностью, но это бы объяснило недомолвки в статье, столь смелые вылазки дяди Эфраима... - Чего не ешь, дорогая? – мурлыкнула Грейс. Хотя голос был мягким, спокойно-обволакивающим, как почти всегда, но во взгляде читалась тревога. Наверно, её настораживали мрачные тени на лице девушки. - Грейс, - начала Медея, собрав мысли воедино, - если я задам вопрос, ты ответишь на него честно? На лице женщины мелькнуло замешательство, а потом взгляд ясных глаз упал на газету. Она нахмурилась, повинуясь какой-то внутренней борьбе. Молчание длилось так долго, что Меди уже решила, что останется без ответа даже на такой безобидный вопрос, но Грейс вдруг обречённо кивнула. Очевидно, в её внутренней борьбе определился победитель. - Хорошо. Я постараюсь ответить на все вопросы, которые ты сейчас решишь мне задать. - Тогда… - внутренний голос девушки решил, что нельзя начинать с главного. Определённо нужна прелюдия, - что случилось с министром Скримджером? - Дорогая, я этого не знаю, - ложь, как была убеждена Меди, сорвалась с пухлых губ Грейс. - Ясно, - обречённо изрекла девушка, вставая из-за стола. - Нет-нет, подожди, - женщина ухватила Медею за руку, - ладно. Я… Я думаю, что он мёртв. Не уверена, но думаю, что так. Девушка вернулась на стул. Она думала также. Раз Грейс не захотела отвечать на такой относительно простой вопрос, то, если прелюдия затянется, миссис Нотт может соскочить раньше, чем Меди доберётся до главного. Пора, пожалуй, сразу к этому и переходить. - А этот… Пий Толстоватый – Пожиратель? – девушка старалась смотреть Грейс в глаза. Наверняка в её собственных глазах плескалась надежда, что всё это неправда, но если Грейс так скажет, Медея не поверит. Эта безвыходность давила. - Нет. То есть не совсем, - женщина нахмурилась, подбирая слова, - он, может, и не осознаёт до конца своих действий, но исход… он будет действовать… как бы в интересах… - Волан-де-Морта, - закончила за неё Медея. Грейс вздрогнула при упоминании имени. Медея усмехнулась. Значит, даже верные пёсики боятся хозяина. - Что ж, - девушка обречённо вздохнула, - я лучше пойду, - она вскочила на ноги раньше, чем Грейс успела сомкнуть пальцы на её руке. Медея шла по коридору. А может бежала. А может стояла на месте. Она не видела ничего. Перед глазами всё плыло, а в ушах стучало осознание: к власти пришли Пожиратели Смерти. К власти пришёл Волан-де-Морт. Думала ли когтевранка раньше, что это возможно? Конечно. Все думали. Особенно после смерти Дамблдора. Но в груди всё равно теплилась надежда, что добро победит. Она теплится и сейчас, хоть и дрожит, забиваясь поглубже, в недра грудной клетки. Медея пришла в себя уже в спальне. Она сидела на кровати, комкая в кулаках покрывало. Ей казалось, что она должна плакать, но слёз не было. Была пустота. Зияющая чёрная дыра поглащала мысли и эмоции. Оно и к лучшему. Вдруг перед глазами возник образ чернокудрого Теодора. Что насчёт него? Дядя Эфраим постоянно занят. Наверно, будучи Пожирателем Смерти, он завален какой-то жуткой работой. Но где же целыми днями пропадает Тео? Неужели он тоже?.. Нужно знать наверняка. Меди смело зашагала к комнате кузена, хотя и теряла решимость с каждым шагом. Девушка постучала, или точнее поскребла, пальцами по двери, не представляя, что она скажет Тео, если он вдруг откроет. Не дождавшись ответа, Медея постучала костяшками пальцев чуть громче и настойчивее, но ответом снова стала тишина. Молясь всем богам, чтобы кузен не страдал паранойей и не запирал комнату в собственном доме, Меди надавила на ручку, и дверь распахнулась, впуская в свои недра непрошенную гостью. Медея никогда раньше не была в комнате Теодора. Девушка ожидала увидеть что-то вроде тёмного слизеринского логова, но комната не оправдала ожиданий. Комната была обычной, и даже строгой. Всё в серых тонах, обычная деревянная мебель. Серость разбавлена синим пушистым ковром, синими креслами у окна и синим покрывалом на кровати. И да, зелёные слизеринские пятна тоже добавляли яркости. Когтевранка не знала, что может стать подтверждением статуса «исчадия тьмы» или что может это опровергнуть, но отступать поздно. Она подошла к столу. Книги, пергаменты, перья с чернилами. Книги о тёмной магии, но это не удивительно. Меди открыла первый ящик, но там оказался всё тот же чистый пергамент. Во втором ящике обнаружились пузырьки с разными зельями. Медея узнала экстракт бадьяна, Зелье сна без сновидений. В углу забился маленький пузырёк с чистой прозрачной жидкостью, подозрительно похожей на сыворотку правды. Содержимое прочих флаконов оставалось загадкой. Открывая третий ящик, Меди уже ни на что особо не рассчитывала, но там её ждал сюрприз. Взгляд упал на исписанные пергаменты. Пальцы перебирали тонкие листы, помогая разобрать, что это письма, адресованные Тео. Основным автором был Драко Малфой, хотя некоторые были подписаны Блейзом Забини. Насколько парни откровенны в письмах другу? Наверное, очень. Меди выпрямилась, чувствуя, как быстро колотится сердце, подгоняемое волнением. Взгляд упал на верхний лист, исписанный мелким аккуратным подчерком Драко Малфоя, однако когтевранка не успела прочитать ни слова. Бумага вспыхнула, обжигая тонкие пальцы. От неожиданности девушка выронила полыхающие листы, позволяя пламени за мгновение превратить пергамент в пепел. - Какого Мерлина ты здесь делаешь? – процедил сквозь зубы Теодор. Медея подскочила на месте от неожиданности. Сердце стало выстукивать чечётку по рёбрам. В дверях стоял Тео. Он сжимал кулаки, в одном из которых на девушку смотрела его палочка. Парень глядел исподлобья. В зелёных глазах плескался праведный гнев, и Медея не могла не признать, что вполне справедливый. Медея молчала, успокаивая разбушевавшееся сердце глубокими вдохами. Сознание пыталось найти оправдание нахождению на территории кузена. Заблудилась? Ерунда. Задумалась и забрела не туда? Чушь. Эльфы перенесли? Да зачем им это. - Ты – Пожиратель? – язык решил действовать сам. Меди удивилась собственному вопросу. На лице Тео не дрогнул ни мускул. Он в два больших шага оказался возле девушки и, грубо схватив её за локоть, потащил к выходу. Меди упёрлась ножками и выдернула руку, чувствуя, как пульсируют следы чужих пальцев на коже. Скоро на этом месте будут синяки. Но отступать Меди всё равно не собирается. - Ты не ответил на вопрос, - упрёк в сторону кузена. - И не собираюсь, - Тео зло тряхнул кудряшками. - Значит, ответ «да». Был бы ответ «нет», у тебя не было бы причин не отвечать, - зло прошипела Медея, заражаясь настроением кузена. - А если ответ «да», причины есть? – злая ухмылка появилась на лице Тео, - какая же? Тёмный лорд уже выйграл, так что бояться его сторонникам некого. Медея едва не задохнулась возмущением. Как он может говорить так, будто всё предрешено? Так, будто все смирились и признали! Это не так! Не осознавая до конца, что она делает, Медея кинулась к левой руке парня, схватилась за запонку. Треск ткани. Меди дёрнула рукав кверху раньше, чем Тео успел помешать кузине. На предплечье Теодора бледно выделялся череп с выползающей изо рта змеёй. Фальшивое пресмыкающееся будто готовилось к нападению, хоть и прикрывалось мутной неяркостью. Вот оно – неопровержимое доказательство, которое хотела найти Медея. - Не-е-ет, - тихий стон сорвался с губ девушки, падая к ногам кузена. Взгляд когтевранки размазывал уродливый рисунок по коже Тео, а тот даже не пытался скрыть открывшуюся правду. Какой теперь смысл? - Зачем? – её голос стал хриплым. Сдавленным, словно она силой проталкивала каждую букву по горлу. Тео медленно сбросил с себя девичьи пальцы, лениво, даже нехотя, расправил рукав, обвёл пальцами порванную ткань, с досадой цокнув. - Почему бы и нет, - голос парня сквозил фальшивым спокойствием. Подобный исход явно не входил в его планы, - я ведь чистокровный волшебник. Просто поступаю согласно своим убеждениям. - И согласно твоим убеждениям я должна умереть, - голосом, лишённым жизни, изрекла девушка, наконец отрывая глаза от уродливого рисунка, - как порядочная грязнокровка. - Ну почему же сразу вот так. От тебя пока никто ничего не требует. Будет достаточно, если ты будешь держать язык за зубами, а руки при себе. О, и не будешь шариться там, где тебе не положено, - в голосе парня всё же выступили нотки сарказма. - Говоришь так, будто я должна быть рада стать молчаливым питомцем, - голос всё ещё пустой. Медея знала, что ей должно быть грустно, обидно, что она должна злиться, чувствовать себя преданной. Чувствовать хоть что-то. Но внутри всё поглощала чёрная дыра, оставляя пустоту. - Не совсем то, что я хотел сказать, но твой вариант тоже неплох, - ответил Тео, но Медея его уже не слушала. Девушка покинула кузена, вернулась в свою спальню. Она забралась на подоконник, прислонилась лбом к стеклу. Капли всё ещё стучали в окно, и Медея следила за мокрыми дорожками. Такие же должны струиться и по её щекам, но слёз не было. Раздался слабый, но настойчивый стук. - Войдите, - буркнула Меди, не отрывая головы от прохладной поверхности. Мягкий хлопок, и рядом с девушкой появился домовик. - Хозяйка приглашает мисс к обеду, - проблеял тоненький голосок. - Я не голодна. - Но хозяйка приглашает, мисс, - эльф, похоже, решил поучить девушку правилам приличия. Должно быть, это Робби. Медея решила просто не обращать внимания, и через несколько минут снова раздался хлопок. Эльф ушёл. Девушка порадовалась бы вновь наступившему покою, если бы могла. И если бы его не разрушили столь скоро. Пришла Грейс. Она что-то говорила. Очень долго. Но Меди не слушала. Грейс пыталась трясти её за плечо, чтобы привлечь внимание, но капли на стекле были интереснее. Грейс ушла, ничего не добившись. Да и что ей вообще было нужно? Не важно. На ужин Медею уже не звали. Поднос с едой просто тихо брякнул по столу, вырывая девушку из пустоты мыслей. Дождь уже закончился. За окном уже было темно. На столе подрагивало пламя свечи. Живот тихо заурчал, требуя пищи. Медея сползла с подоконника, осматривая поднос. Брускеты с рыбой, стейк с пюре и гранатовым соусом, салат с баклажаном, тыквенный сок и, конечно, вишнёвый пирог. «Разве так кормят домашних питомцев? Скот принято пичкать зеленью и крупами…» Что-то обжигающее загорелось внутри Медеи, быстро разрастаясь до масштаба её тела. Голод мгновенно прошёл. Первой в стену полетела тарелка с салатом. Кусочки посуды тут же разлетелись по полу, кусочки баклажанов и помидоров также разбежались по комнате, оставляя жирные следы на стене. Следом полетела и остальная посуда, оставляя на стене причудливый продуктовый узор. Злость угасла, оставляя после себя тяжёлое дыхание и дорожки слёз. Пустота внутри наконец пропала, уступая отчаянию. *** Медея не выходила из комнаты. Она не ходила в столовую и даже в библиотеку. Не виделась с Тео и Эфраимом. Лишь Грейс иногда заходила, пыталась разговорить девушку, но та упорно молчала. Лишь изредка вылавливая домовиков, убирающих осколки посуды, которую Меди иногда била в приступах внезапной бессильной ярости, девушка просила у них свежий выпуск «Ежедневного пророка». Медея читала статьи о том, что Гарри Поттер и его друзья объявлены преступниками и разыскиваются. Как и все, кого не устраивают изменения. Как и все маглорождённые, которые стали пытаться скрываться от правительства. Были и другие статьи. Например, о том, какие хорошие на самом деле Пожиратели смерти. На самом деле эти садисты, безжалостно убивающие всех неугодных, чуть ли не ангелы. Ну, рыцари в блестящих доспехах как минимум. И, конечно, были статьи о том, как возмездие настигло преступников нового времени. Тех, кто был за справедливость, кто не хотел слабовольно прогнуться под натиском тёмных колдунов. Тех, кто родился в семье без волшебников. Обычных людей, не сделавших ничего плохого. Начитавшись этих статей, девушка часами плакала в душе, позволяя горячим каплям смешаться с солёными. Медея ощущала себя тряпкой, но ничего не могла с собой поделать. А потом вышла статья об учреждении Комиссии по учёту магловских выродков. Все, чьё происхождение вызывает сомнения, должны будут явиться на слушание. Им придётся доказать магическое происхождение, или же в качестве наказания будут наложены штрафные санкции. Что именно подразумевается под этим наказанием в статье не уточнялось. На следующий день после выхода этой статьи к Медее вдруг пришёл тот, кого она совсем не ждала. Постучавшись лишь ради соблюдения приличий, в спальню вошёл дядя Эфраим. Медея занималась тем же, чему теперь посвящала большую часть времени – сидела на подоконнике, глядя, как ветер перебирает траву за окном. Она лишь мельком взглянула на мужчину, пряча удивление за отсутствием реакции. Не дождавшись ни слова приветствия, как и любого другого слова, Эфраим прошёл по комнате и положил на столик конверт. Однако зелень за окном по-прежнему была более интересной для девушки. Мужчина прочистил горло, надеясь привлечь внимание, но тщетно. Ему не оставалось ничего, кроме как перейти сразу к делу: - Это письмо пришло сегодня на твоё имя. Медея перевела пустой взгляд на дядю, но по-прежнему молчала, ожидая продолжение. -  Оно из министерства, - объявил Эфраим, мысленно готовясь к истерике. Но девушка лишь скупо кивнула: - А, - голос был хриплый от долгого молчания, - наверно, Комиссия по учёту магловских выродков. Эфраим буравил девушку взглядом, пытаясь разглядеть эмоцию, движение, блеск в глазах, хоть что-нибудь. Да, внутри неё бурлили злость и страх, сливаясь в отчаяние, но Пожирателю Смерти об этом знать не обязательно. - Даже не прочтёшь? - Вы ведь знаете, что там написано, - девушка снова вернулась к разглядыванию пейзажа, - просто скажите. - Хорошо, - охотно согласился мужчина, - послезавтра тебе надлежит явиться на слушание. - Что они со мной сделают? - Я не могу этого знать, - ответил мужчина, заслужив первый не пустой взгляд с откровенным укором, - но я собираюсь сопровождать тебя. - Не боитесь испортить репутацию? - Нет, - голос дяди был твёрдым, но всё равно казалось, что это слово он силой вытолкнул из себя. Медея фыркнула, вновь зарываясь в свои мысли. Для неё этот разговор был окончен. *** Грейс долго подбирала Медее одежду для слушания. В итоге натянула на девушку длинное белое платье с рукавами до самых кончиков пальцев и жёстким воротом по подбородок, а на ноги натянула страшные туфли с ремешками вокруг щиколоток. Медея лишь мельком успела увидеть себя в зеркало и подумать, что органичнее она смотрелась бы сто лет назад. Первый раз в этом месяце Грейс заставила девушку выбраться из черепашьего панциря, в который Меди превратила свою спальню. Ради банального завтрака. - Ты на призрака похожа, - изрёк Тео, окинув кузину оценивающим взглядом. - Не преувеличивай, дорогой, - хмурилась Грейс, готовясь защищать образ Меди, если придётся. - А я согласна, - буркнула Меди. Очень тихо, не желая обижать женщину, которая так старалась ради неё. Но бледное, будто и вовсе обескровленное, лицо почти сливалось с белизной платья, действительно превращая девушку в нечто неестественное. Пока Нотты завтракали, Медее скорее делала вид, чем ела. Внутри ужом вертелся страх перед неизвестностью, которая ждала впереди. Он сжимал желудок, бился в горле, ползал по конечностям, вызывая мелкую дрожь. Медея пыталась приструнить склизкую тварь, схватить за хвост и удержать на одном месте, но получалось плохо. - Пожалуй, пора, - строгий голос Эфраима громовым раскатом пробежался по комнате. - Как мы попадём туда? – спросила Меди, пытаясь выглядеть храбро, но голос предательски скатывался на почти шёпот. - Предпочитаю порталы, - отчеканил мужчина. В его руке вдруг появился большой медный ключ размером с ладонь. В переплетениях тонких линий, образующих головку вещицы, угадывались очертания буквы «м». Грейс накинула на плечи девушки чёрную мантию, сильнее выделяя мертвенную бледность, и мистер Нотт положил уверенную ладонь на плечо племянницы. Водоворот окружающего мира сжал и выплюнул двух недопутников в широком пустом коридоре, по обеим сторонам которого зияли чёрные дыры каминов. Дядя уверенно шёл вперёд, Медея шагала рядом, путаясь в длинной юбке и оглядываясь по сторонам. Из коридора они вышли в большой зал, странно тёмный, хотя везде блестела позолота и отполированные поверхности. Здесь уже были люди. Большинство пялились в пол, угрюмо спеша по своим делам. Некоторые же горделиво задирали подбородок, вышагивая подобно напыщенным павлинам. В центре зала чёрной скалой возвышались тёмные статуи волшебника и волшебницы, взирающих на всех пустыми глазами. Они сидели на резных тронах и нагоняли на девушку непонятную жуть, запуская волну мурашек вдоль позвоночника. Приблизившись, под ногами статуй Меди увидела огромные высеченные буквы: «МАГИЯ – СИЛА». А приблизившись ещё, Медея смогла разглядеть и троны. Резьба, украшающая огромные сиденья, оказалась вырезанными в камне человеческими руками и ногами, телами и лицами. Уродливыми лицами, искажёнными ужасом и криками. Медея застыла, вглядываясь в грубые линии, замечая среди мужчин и женщин детские фигурки. Волна отвращения поразила девушку, вышибая трусливую дрожь из тела. - Что это? – спросила Медея, почувствовав присутствие дяди за спиной. - Маглы, - Эфраим не стал строить из себя дурака и делать вид, что не понимает сути вопроса. - Это отвратительно. - В таком случае, давай не будем тратить на это время, - мужчина потянул девушку дальше, к цепочке мужчин в чёрных строгих мантиях, перетянутых широким ремнём со свисающей кобурой. У некоторых блистели клинки. Они стояли тёмными истуканами, хищно разглядывая всех, кто попадался на глаза. Медея подумала о магловских полицейских, вышагивающих в лондонских метро, но эти были какими-то мрачными. У них явно не было цели защищать, скорее внушать страх и покорность. Дядя Эфраим подошёл к одному из этих мужчин и что-то тихо сказал. Глаза мужчины кровожадно сверкнули на Медею, но он сдержанно поджал губы. - Я должен изъять палочку, - голос хищного человека был хриплым, будто он много лет скуривал не меньше трёх пачек сигарет в день. Медея тряхнула головой, пытаясь вытряхнуть глупые мысли, пока дрожащая ладонь перебирала складки платья. Нащупав твёрдость, Медея сжала родное древко. Пальцы безбожно дрожали, пока она вытаскивала палочку на свет, мысленно убеждая себя, что это временно, и палочка скоро вернётся к ней. Когда же любимый инструмент буквально вырвали из рук, рваный выдох выскользнул из недр дрожащей груди, пускаясь вдогонку за похищенной частичкой души. Медея тоже была готова броситься за этим мрачным мужчиной, уносящим палочку в неизвестность, но дядя придержал её, словно дёрнув за поводья, и потащил племянницу куда-то дальше. Девушка с удивлением обнаружила, что находится в лифте. В голове мелькнула мысль, что это как-то слишком по-магловски для тех, кто кичится отсутствием связи с собственно маглами, но лифт открылся, не позволив довести глупость до финала. Они оказались в каменном коридоре, уходящем в неизвестность, заканчивающуюся глухой дверью. Тёплый свет факелов совсем не согревал средневековую мрачность, окутывающую хрупкое тело девушки. Мистер Нотт смело шагал вперёд. Меди торопливо поспевала за дядей. Их шаги гулко раздавались по коридору. С каждым сантиметром становилось холоднее. Стужа, как бешенная собака, хваталась за руки и ноги, прокусывая плоть до самых костей. В голову забиралась тоска, царапающая душу когтями, выводя рисунок безнадёжности. Оказавшись в новом коридоре, Медея застыла на месте, глядя на ужасающую картину. Очередную. Высокие тёмные фигуры наполняли коридор, заполняя всё пространство свистящими звуками, в которых никто никогда не распознал бы дыхание. У стены располагались простые лавки. На одной из них сидела пара немощных стариков. Они мило жались друг к другу, будто молодожёны. Старушка сияла морщинистой улыбкой, кивая супругу, нежно поглаживающему её ладони, покоящиеся на его груди. Было странно видеть такую умиротворяющую картину рядом с дементорами. Старики будто и вовсе не замечали жутких тварей. Как только свежее мясо появилось на пороге, дементоры обратили свои несуществующие взоры. Медея почти кожей ощущала, как существа желают вытянуть из них жизнь, но чья-то незримая рука крепко держала поводок. Не успели Эфраим с Медеей опуститься на жёсткую лавку, как распахнулась дверь, и оттуда вышел рыжий мужчина. Он был мрачным, с птичьим прищуром. Но, сделав всего пару шагов из зала, он расплылся в блаженной улыбке, закатывая глаза и шагая в слепую. Даже дементоры шарахались от него. Будто он прямо сейчас, в эту самую минуту, сошёл с ума. - Медея Амелия Аддамс, - приторно-сладкий голос пробрался из дверей. Медея вздрогнула, оживляя в памяти жабье лицо и мерзкий бант. Коленки безбожно задрожали, пальцы вцепились в грубую ткань мантии. Она поднималась на ноги медленно, будто кто-то стоял за углом с камерой, вылавливая красивый кадр. - Говори, только когда спросят. И только по существу. Не груби, - чеканил Эфраим, каждой фразой вышибая из племянницы остатки храбрости, которой и так было в дефиците. Медея сделала несколько несмелых шагов. Дверь за её спиной закрылась с громким хлопком. Медея оказалась в небольшом тёмном зале. Хотя потолки и были высокими, они давили на девушку с силой тройного земного притяжения. Девушка ощущала себя героиней какой-то мрачной фантасмагории. С высокой балюстрады на неё смотрело жабье лица Амбридж. Она мерзко улыбалась, хищно цепляясь за Меди кровожадными глазёнками, пока пальцы любовно обводили большой кулон на груди. С одной стороны от неё сидел мужчина с жёстким лицом в обрамлении светлых с сединой волос. С ужасом Медея узнала в нём того самого Пожирателя, с которым ей пришлось сразиться в Хогвартсе в компании Джинни Уизли и Полумны Лавгуд. Меди знала, что Пожиратели Смерти уже не скрываются, но столь очевидное участие в министерских делах всё равно вызывало лёгкое недоумение. И мысленные мольбы, чтобы он её не запомнил и не узнал. По другую сторону от Амбридж сидела сухенькая женщина, уткнувшаяся в бумаги. По столу перед судьями прохаживался серебристый кот, в котором девушка узнала патронус. Только после этого истерзанное страхом сознание различило пару дементоров по бокам от судейского помоста. Облачко пара, порождённое рваным выдохом подсказало, что подсудимым защищаться от дементоров не положено. - Садитесь же, мисс Аддамс, - Амбридж заливала мёдом помещение. Меди уселась на жёсткое кресло перед судьями, целомудренно сложив руки на коленях. Девушка ожидала, что сразу начнётся допрос с пристрастием, но судьи молчали, переглядываясь. - Положите руки на подлокотники, мисс Аддамс. Они ведь для чего-то нужны, - Амбридж мерзко посмеялась своим елейным смешком, пропитанным сладостью, от чего её мерзкий бант затрясся, грозя свалиться, но упорно держался на месте. Через страх в груди Медеи пробрался строптивый червячок, который требовал вцепиться в складки юбки, но девушка понимала, что дементоры готовы помочь с выполнением любой прихоти жаболицей. Лучше уж самой. Медея положила руки на подлокотники, вцепившись дрожащими пальцами в дерево. Почти впиваясь ногтями в жёсткую поверхность. Звякнув, будто из ниоткуда, появились цепи, оплели руки, обжигая холодом тонкие запястья. - Итак, начнём, - проблеял притворно-любезный голос Амбридж, - Вы – Медея Амелия Аддамс? - Да, - голос Меди, к её же удивлению, был твёрдым, хоть и тихим. - Племянница Эфраима Мариуса Нотта? - Да. - Вот как? – подал голос мужчина, - какая неожиданность, - он резанул хищным взглядом по дрожащей фигуре, и Меди поняла: он узнал, - а кто же родители мисс Аддамс? - Секунду, мистер Яксли, - Амбридж зашелестела пергаментами, - Эмма Нотт – сквиб… и магл. - Сквиб и магл… - эхом отозвался Яксли, пробуя слова на вкус и кривясь, будто на языке скопилась желчная горечь. - Родство с магом неоспоримо, - отчеканила сухенькая женщина, не отрываясь от пергамента. - И всё же между магом и мисс Аддамс целый сквиб, вступивший в связь с магловской грязью, - отрезал Яксли и, сощурившись подобно ястребу на охоте, уставился на Меди, - к тому же, поведение мисс Аддамс… оставляет желать лучшего, как мне кажется. Вы ведь преподавали в Хогвартсе, что скажете, Амбридж? – он повернулся к жаболицей, хотя глаза оставались прикованными к девушке. Амбридж на миг скривилась от внезапной фамильярности, но сразу расплылась в приторной улыбочке, от которой по спине Медеи пронёсся табун неприятных мурашек. - Мисс Аддамс довольно посредственная ученица, - елейный голос залеплял уши вязким мёдом, разрывая душу несправедливостью, - ей с трудом давалось понимание простых магических теорий… «Чушь!» - … а уж поведение и вовсе оставляло желать лучшего, - приторная улыбочка Амбридж на глазах превращалась в жуткий оскал. Медея тяжело дышала, от напряжения уже не чувствовала побелевших пальцев. - Но родство с мистером Ноттом… - жаболицая покосилась на Яксли, ожидая его решения. «Ясно, от неё ничего не зависит.» - Да… - задумчиво протянул мужчина, продолжая препарировать девушку глазами, - кровь, всё же, не водица. Обойдёмся без Азкабана, - он снисходительно улыбнулся и отвёл-таки взгляд от девушки. А Медея знала, что внутри он злорадствовал. - Решено, - почти весело объявила Амбридж, - мисс Аддамс, вы можете остаться в нашем мире, можете жить среди волшебников, но лишаетесь палочки. - Что? – напуганный шёпот сорвался с губ и потонул в мёрзлом пространстве. - Вам запрещается пытаться любыми способами вернуть изъятую палочку длиной 14 дюймов из вяза с сердцевиной из пыльцы кровоцвета, - Амбридж удивлённо нахмурилась, но даже не прервалась, - также вам запрещается приобретать другую волшебную палочку. Запрещается брать, одалживать или заимствовать волшебную палочку у родственников и знакомых. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит, - жаболицая расплылась в самой приторной, самой мерзкой улыбке, которую Медея когда-либо видела на этом ненавистном лице, - вы свободны, мисс Аддамс. Цепи, обречённо лязгнув, исчезли, но Медея продолжала сидеть на жёстком кресле, ломая ногти о подлокотники. Девушка пыталась осознать то, что она только что услышала. «…лишаетесь палочки…» - в голове нарастал бушующий гул, размывая окружающий мир. Кажется, чья-то твёрдая рука вывела Медею из злополучного подземелья. Кажется, девушка вырывалась. Кажется, кричала. Образы плыли перед глазами, а до ушей долетали лишь далёкие обрывки непонятных фраз. Возможно, Меди оглушили или она потеряла сознание в приступе истерики, но сознание к ней вернулось только в особняке Ноттов. Медея сидела на диване в гостиной, в которой не была уже много лет. Большая светлая комната с завораживающими картинами, тумбой с цветами, стеллажами с приветливыми книгами и с мягкими зелёными диванами, на одном из которых и сидела Медея. В прошлый раз она была тут, когда погиб её отец, теперь же Медее казалось, что погибала она сама. Медея не сразу поняла, что она сидит, обхватив плечи, пытаясь заглушить саднящую боль где-то в недрах грудной клетки. Она раскачивалась из стороны в сторону, будто умалишённая, а по щекам ровными струйками стекали слёзы. Мантия валялась под ногами, Медея топтала её босыми ножками. Юбка идиотского платья разорвана. Сознание, пытаясь защититься, подкидывало образы персонажей из магловских фильмов ужасов про зомби. Медея могла бы сойти как за зомби, так и за выжившую в зомби-апокалипсисе. - … можешь поговорить с Яксли… или с Малфоем… Лестрейндж, - до слуха девушки долетали обрывки голоса Грейс. Похоже, она пыталась чего-то добиться от мужа. Наверно, чего-то для Медеи, ведь Грейс была единственным человеком в этой семье, кого, казалось, не интересовала чистота крови. По крайней мере, чистота крови Меди. Медея усмехнулась. «Нет, ради меня он напрягаться не станет, Грейс», - мысленный голос Медеи завёл измученное сознание. С сознанием вернулись и желания. И сейчас Медея желала уйти от этих людей. Ото всех. Хотелось остаться одной. Забиться в укромный угол и поскорбеть об отобранном друге. И надеяться, что не об утраченном.