Тьма не разлучит нас. Тьма сгущается

Весь поезд обсуждал Чемпионат. На каждом углу и за каждым поворотом обсуждали взрывы, ужасных людей в масках, бедных маглов. Джули почти час с ужасом рассказывала, как не могла найти родителей. Медея понимала подругу. Она сама с замиранием сердца вспоминала, как они с Тео бежали через темноту леса, как за них цеплялась маленькая девочка, как они сидели в палетке на стадионе, и Медея с ледяным ужасом думала о том, что дядя Эфраим и Грейс могли попасть в беду. И как потом всё же появилась Грейс и заключила девочку в объятия. И как Грейс забрала детей домой. И как потом она не разговаривала с мужем целых два дня. Да и сам дядя Эфраим выглядел как нашкодивший щенок, и было дико странно видеть строго мистера Нотта таким. Но сейчас, в Хогвартс-экспрессе, все делились своими страхами. К подругам за долгую поездку успели заглянуть Джинни Уизли, Полумна Лавгуд, Бартоломью Боуи, два пуффендуйца, с которыми была довольно дружна Ронни. Все рассказывали разные версии одного события. Так они и прибыли на платформу в Хогсмиде. В этом году не было дементоров, но добираться до замка всё равно было холодно из-за мелкого моросящего и очень противного дождя, который, к тому же, перерос в настоящий ливень. Все входили в Большой зал промокшими до нитки, но здесь они уже могли применять магию, так что простым заклинанием сушили себя и ленивых друзей. Так, оказавшись за когтевранским столом, Медея высушила себя, Росику, Мисти, Бартоломью и даже Лайнола Чэмберса. Как и каждый год, вечер начался со скрипучей песни Распределяющей шляпы, которую Медея не очень-то слушала. А потом, как и каждый год, прошло распределение. А потом со своего места поднялся седобородый директор, который великодушно разрешил своим студентам поесть. Когда со всех тарелок пропали последние крошки, Альбус Дамблдор снова поднялся со своего места. Гудение разговоров, наполнявшее Большой зал, сразу же прекратилось, так что стало слышно лишь завывание ветра и стук дождя. — Итак, — заговорил, улыбаясь, Дамблдор, — Теперь, когда мы все наелись и напились, я должен еще раз попросить вашего внимания, чтобы сделать несколько объявлений. Мистер Филч, наш завхоз, просил меня поставить вас в известность, что список предметов, запрещенных в стенах замка, в этом году расширен и теперь включает в себя Визжащие игрушки йо-йо, Клыкастые фрисби и Безостановочно-расшибальные бумеранги. Полный список состоит из четырехсот тридцати семи пунктов, и с ним можно ознакомиться в кабинете мистера Филча, если, конечно, кто-то пожелает, - едва заметно усмехнувшись в усы, Дамблдор продолжил: — Как и всегда, мне хотелось бы напомнить, что Запретный лес является для студентов запретной территорией, равно как и деревня Хогсмид — ее не разрешается посещать тем, кто младше третьего курса. Также для меня является неприятной обязанностью сообщить вам, что межфакультетского чемпионата по квиддичу в этом году не будет, - по Залу прокатился шокированный гул, - Это связано с событиями, которые должны начаться в октябре и продолжаться весь учебный год — они потребуют от преподавателей всего их времени и энергии, но уверен, что вам это доставит истинное наслаждение. С большим удовольствием объявляю, что в этом году в Хогвартсе... Но как раз в этот момент грянул оглушительный громовой раскат и двери Большого зала с грохотом распахнулись. На пороге стоял человек, опирающийся на длинный посох и закутанный в черный дорожный плащ. Все головы в зале повернулись к незнакомцу — неожиданно освещенный вспышкой молнии, он откинул капюшон, тряхнул гривой темных с проседью волос и пошел к преподавательскому столу. Глухое клацанье отдавалось по всему залу при каждом его шаге. Незнакомец приблизился к профессорскому подиуму и прохромал к Дамблдору. Еще одна молния озарила потолок. Вспышка резко высветила черты лица пришельца. Его лицо словно было вырезано из изъеденного ветрами дерева скульптором, имевшим довольно смутное представление о том, как должно выглядеть человеческое лицо, и вдобавок скверно владевшего резцом. Каждый дюйм кожи был испещрен рубцами, рот выглядел просто как косой разрез, а изрядная часть носа отсутствовала. Но самая жуть была в глазах. Один был маленьким, темным и блестящим. Другой — большой, круглый как монета и ярко-голубой. Этот голубой глаз непрестанно двигался, не моргая, вращаясь вверх, вниз, из стороны в сторону, совершенно независимо от первого, нормального глаза — а кроме того, он временами полностью разворачивался, заглядывая куда-то внутрь головы, так что снаружи были видны лишь белки. Незнакомец подошел к Дамблдору и протянул ему руку, так же, как и лицо, исполосованную шрамами. Директор пожал ее, негромко сказав при этом несколько слов. Похоже, он что-то спросил у вошедшего — тот неулыбчиво покачал головой и тоже вполголоса что-то ответил. Дамблдор кивнул и жестом пригласил его на свободное место по правую руку от себя. Незнакомец сел, отбросив с лица длинные сивые патлы, и пододвинул к себе тарелку с сосисками; поднял к тому что осталось от его носа и понюхал, после чего достал из кармана маленький нож, подцепил сосиску за конец и начал есть. Его нормальный глаз был устремлен на еду, но голубой без устали крутился в глазнице, озирая зал и студентов. — Позвольте представить вам нашего нового преподавателя защиты от темных искусств, — жизнерадостно объявил Дамблдор в наступившей тишине. — Профессор Грюм. По обычаю, новых преподавателей приветствовали аплодисментами, но в этот раз никто из профессоров или студентов не захлопал, если не считать самого Дамблдора и Хагрида. Их удары ладонью о ладонь уныло прозвучали при всеобщем молчании и скоро затихли. Всех остальных, видимо, настолько поразило необычайное появление Грюма, что они могли только смотреть на него. - С ума сойти: Грозный Глаз Грюм будет нашим преподавателем, - прошептала Мисти благоговейным тоном. - А кто это? – спросила Меди, которой казалось, что она единственная не знает, кто этот человек. - Грозный Глаз – легенда, - зашипел Боуи, - великий аврор. Он посадил в Азкабан половину его обитателей. Грозный Глаз остался совершенно равнодушен к такому более чем прохладному приему. Не обращая внимания на стоящую перед ним кружку тыквенного сока, он полез в плащ, вынул плоскую походную флягу и сделал из нее порядочный глоток. Дамблдор вновь прокашлялся. — Как я и говорил, — он улыбнулся множеству студенческих лиц, все взоры которых были обращены к Грозному Глазу Грюму, — в ближайшие месяцы мы будем иметь честь принимать у себя чрезвычайно волнующее мероприятие, какого еще не было в этом веке. С громадным удовольствием сообщаю вам, что в этом году в Хогвартсе состоится Турнир Трех Волшебников. — Вы ШУТИТЕ! — оторопело произнес Фред Уизли во весь голос, неожиданно разрядив то напряжение, которое охватило зал с самого появления Грозного Глаза. Все засмеялись, и даже Дамблдор понимающе хмыкнул. — Я вовсе не шучу, мистер Уизли, — сказал он. — Хотя, если уж вы заговорили на эту тему, я этим летом слышал анекдот... словом, заходят однажды в бар тролль, ведьма и лепрекон... - профессор МакГонагалл многозначительно кашлянула, — Э-э-э... но, возможно, сейчас не время... н-да... — Дамблдор почесал кустистую бровь. — Так о чем, бишь, я? Ах да, Турнир Трех Волшебников. Я тоже, думаю, некоторые из вас не имеют представления о том, что это за Турнир, а те, кто знают, надеюсь, простят меня за разъяснения, и пока могут занять свое внимание чем-нибудь другим. Итак, Турнир Трех Волшебников был основан примерно семьсот лет назад как товарищеское соревнование между тремя крупнейшими европейскими школами волшебства — Хогвартсом, Шармбатоном и Дурмстрангом. Каждую школу представлял выбранный чемпион, и эти три чемпиона состязались в трех магических заданиях. Школы постановили проводить Турнир каждые пять лет, и было общепризнано, что это наилучший путь налаживания дружеских связей между колдовской молодежью разных национальностей — и так шло до тех пор, пока число жертв на этих соревнованиях не возросло настолько, что Турнир пришлось прекратить. За минувшие века было предпринято несколько попыток возродить Турнир, — продолжал Дамблдор, — но ни одну из них нельзя назвать удачной. Тем не менее наши Департаменты магического сотрудничества и магических игр и спорта пришли к выводу, что пришло время попробовать еще раз. Все лето мы упорно трудились над тем, чтобы в этот раз обеспечить условия, при которых ни один из чемпионов не подвергся бы смертельной опасности. Главы Шармбатона и Дурмстранга прибудут с окончательными списками претендентов в октябре, и выборы чемпионов будут проходить на День Всех Святых. Беспристрастный судья решит, кто из студентов наиболее достоин соревноваться за Кубок Трех Волшебников, честь своей школы и персональный приз в тысячу галеонов. За столами тут же нашлись желающие поучаствовать. — Я знаю, что каждый из вас горит желанием завоевать для Хогвартса Кубок Трех Волшебников, - продолжил Дамблдор, - однако Главы участвующих школ совместно с Министерством магии договорились о возрастном ограничении для претендентов этого года. Лишь студенты в возрасте — я подчеркиваю это — семнадцати лет и старше получат разрешение выдвинуть свои кандидатуры на обсуждение. Это, — Дамблдор слегка повысил голос, поскольку после таких слов поднялся возмущенный ропот, — признано необходимой мерой, поскольку задания Турнира по-прежнему остаются трудными и опасными, какие бы предосторожности мы ни предпринимали, и весьма маловероятно, чтобы студенты младше шестого и седьмого курсов сумели справиться с ними. Я лично прослежу за тем, чтобы никто из студентов моложе положенного возраста при помощи какого-нибудь трюка не подсунул нашему независимому судье свою кандидатуру для выборов чемпиона. — Его лучистые голубые глаза вспыхнули, скользнув по непокорным физиономиям некоторых студентов, — Поэтому настоятельно прошу — не тратьте понапрасну время на выдвижение самих себя, если вам еще нет семнадцати. Делегации из Шармбатона и Дурмстранга появятся здесь в октябре и пробудут с нами большую часть этого года. Не сомневаюсь, что вы будете исключительно любезны с нашими зарубежными гостями все то время, что они проведут у нас и что от души поддержите хогвартского чемпиона, когда он или она будет выбран. А теперь — уже поздно, и я понимаю, насколько для вас всех важно явиться на завтрашние уроки бодрыми и отдохнувшими. Пора спать! Не теряйте времени! Дамблдор сел на место и заговорил с Грозным Глазом. С громким шумом и стуком ученики поднялись на ноги и толпой хлынули к дверям в холл. На каждом шагу возмущались, что не смогут попытать счастья стать чемпионом школы, но некоторые, например, Медея, всё же считали возрастное ограничение очень правильным.

***

Наконец начались учебные будни. Старые и новые предметы, и даже старые предметы по-новому. Прорицание оказалось довольно странным предметом. В душной комнате витало одновременно столько запахов, что даже самый опытный парфюмер никогда бы не смог распознать все. От обилия ароматов и ужасной духоты начинала кружиться голова, и оставалось загадкой, как женщина, очки которой превращали бы её в стрекозу, если бы не обилие кофт и шалей, которые были на ней, могла безвылазно здесь находиться. Но она была странной – это было видно невооружённым взглядом. Она – профессор Трелони – говорила таким странным голосом, как будто заупокойным, как будто готовилась кого-то отпевать. А она всего-то говорила, чтобы они разглядывали чаинки в чашках и видели образы. Медея искренне пыталась увидеть, но от духоты кружилась голова. Древние руны были безумно увлекательными. Кто бы мог подумать, что руны – это и язык, и взмахи палочкой, и ритуалы, и даже колдовство без проводника, если не жалко крови. А потом было зельеварение. Такой интересный предмет, но профессор Снегг словно бы прививал студентам отвращение к нему. Медея знала, что этот мужчина не такой уж плохой, а, в целом, достаточно отзывчивый преподаватель. Но именно из-за него уволили профессора Люпина, чего Медея простить ему не могла. Однако, самым интригующим был урок Защиты от Тёмных Искусств с новым профессором – Аластором «Грозным Глазом» Грюмом. Профессор Грюм шокировал всех ещё на уровне слухов. Ещё в первый учебный день все в Хогвартсе говорили, что он вмешался в привычную для всех ссору между Малфоем и Поттером, превратив чистокровного мальчишку в белоснежного хорька. Но от его занятий все были в восторге, потому каждый студент с нетерпением ждал ЗоТИ. А те, кто там уже был, с удовольствием подогревали интерес со-факультетчиков. Уже на второй учебный день третьекурсники Когтеврана и Слизерина были в кабинете ЗоТИ. Они торопливо расселись прямо перед преподавательским столом, достали свои экземпляры учебников «Темные Искусства. Руководство по самозащите» и стали ждать в непривычной тишине. Даже Вейзи не бросил ни одной шуточки в сторону Медеи. Вскоре из коридора донеслись клацающие шаги Грюма, и он вошел в класс — такой же странный и пугающий, как и всегда. Студентам даже была видна его шипастая деревянная нога, высунувшаяся из-под мантии. — Книги можете убрать, — хрипло прорычал он, проковылял к своему столу и сел, — Они вам не понадобятся. Не сегодня. Нервно переглядываясь и бросая друг другу растерянные улыбочки, студенты зашуршали сумками, быстрее запихивая в них учебники. Грюм вытащил классный журнал, тряхнул длинной пегой гривой, убирая волосы с покореженного и усеянного шрамами лица и стал называть имена, причем его обычный глаз не отрывался от списка, в то время как магический вращался по сторонам, устремляясь на студента, когда он или она отзывались. — Хорошо, — сказал он, когда последний заявил о своем присутствии, — Профессор Люпин написал мне, что в прошлом году вы учились противодействовать мелким пакостникам вроде пикси. О, и говорили об оборотнях, - он дождался несмелых кивков, - Что ж, в этом году вы должны научиться справляться с Темными Созданиями —боггартами, Красными Колпаками, болотными фонарниками, гриндилоу, ползучими водяными. И позже мы к этим тварям ещё вернёмся, возможно, но сегодня… - он прочистил горло и достал из мантии свою флягу, делая из неё большой глоток, - Вы отстали — и очень отстали — в отношении заклятий. Как и все в школе, не только третьекурсники. Поэтому я здесь: для того, чтобы подтянуть вас в области того, что сами волшебники могут причинить друг другу. У меня есть год, чтобы научить вас, как разбираться с Темными... — А вы не останетесь в следующем году? — вырвалось у Боуи. Магический глаз Грюма повернулся и уставился на пухлого парня. Тому стало здорово не по себе, он пригнул голову, почему-то вдруг стыдливо опустил глаза, но почти в тот же момент Грюм криво улыбнулся, от чего его изуродованное лицо исказилось еще больше, но тем не менее было приятно убедиться, что Грюм способен на что-то дружественное, например, на улыбку. — Я пробуду здесь ровно год... окажу любезность Дамблдору… Один год, по просьбе директора — и назад, в мою тихую обитель. А теперь к делу, - Грюм прохромал, вставая перед своим столом и опираясь на него, - Заклятия. Они бывают разной силы и формы. Согласно рекомендациям Министерства магии, мне следует обучить вас некоторым антизаклятиям и на этом остановиться. Я не должен показывать вам, каковы из себя запрещенные Темные заклятия, пока вы не перейдете на шестой курс — вас считают недостаточно взрослыми, чтобы до этого времени иметь дело с такими вещами. Но мы с профессором Дамблдором считаем иначе. Придерживаемся более высокого мнения о вашей выдержке, если угодно. Дамблдор считает, что вы справитесь, а я скажу так: чем раньше вы будете знать противника, тем лучше. Как можно защитить себя от того, чего никогда в жизни не видел? Волшебник, который собирается применить к вам запрещенное заклятие, не станет делиться своими планами, он не будет действовать открыто, на ваших глазах, вежливо и тактично. Вы должны быть готовы заранее. Вы должны быть бдительны и наблюдательны, - он замолчал, оглядывая растерянные лица. Медея покачала головой. Она не считала себя трусихой, но показывать третьекурсникам запрещённые Тёмные заклятия… сумасшествие! — Что ж, - он потёр руки, пока его голубой глаз бешено вращался, - кто-нибудь из вас знает, какие заклятия наиболее тяжело караются волшебным законодательством? Несколько рук потянулись вверх. Медея тоже подняла руку, хоть и не горела желанием отвечать. Она надеялась, что профессор выберет кого-нибудь другого, но не могла не показать, что знает ответ. Однако голубой глаз остановился именно на ней. - Ваше мнение, мисс Аддамс? - Это… - Медея нервно облизнула губы, пытаясь взять себя в руки, - группа заклятий… Непростительные, сэр, - она обуздала волнение, - их три: заклятие боли, заклятие подчинение и заклятие смерти. - Верно, верно, - кивнул Грюм, продолжая своим ненастоящим взглядом прожигать когтевранку, - именно так их называют в старых книжках. Никто не заметил, откуда он её взял, но в руках Грозного Глаза уже была банка, на дне которой сидел паук размером с небольшую крысу. Медея с отвращением отпрянула, как и многие в классе. - Начнём с заклятия подчинения, - хрипел он, вытряхивая паука на стол и нацеливая на него палочку, - Империо! Паук спрыгнул с ладони и завис на тонкой шелковой нити, раскачиваясь взад и вперед словно на трапеции. Он напряженно вытянул ноги и сделал нечто вроде заднего сальто, затем перекусил нить и приземлился на стол перед Чэмберсом, где принялся беспорядочно кувыркаться. Грюм шевельнул палочкой, и паук, встав на две задние ноги, вне всяких сомнений, отбил чечетку. Все засмеялись — все, кроме Грюма. — Чего же вы смеётесь, а? — прорычал он. — А понравится вам, если я то же самое проделаю с вами? Смех мгновенно умолк. — Полная управляемость, — тихо заметил Грюм, когда паук сжался в комок и стал перекатываться по столу. — Я могу заставить его выскочить из окна или утопиться, могу заставить его сделать всё, что только взбредёт мне в голову. Были времена, когда множеством колдуний и волшебников управляли при помощи заклятия Империус, — продолжал Грюм, — Во времена Того-кого-нельзя-называть… Вот была забота у Министерства — попробуй-ка разобраться, кто действует по принуждению, а кто по своей доброй воле. Заклятие Империус можно побороть, и я научу вас как, но это требует настоящей твердости характера и далеко не всякому под силу. Если возможно, лучше под него не попадать. ПОСТОЯННАЯ БДИТЕЛЬНОСТЬ! — рявкнул он, и все вздрогнули. Грюм подобрал кувыркающегося паука и снова посадил себе на ладонь. - Дальше… заклятие боли, - он поднял руку повыше, чтобы всем было лучше видно, и снова нацелил палочку на паука, - Круцио! В ту же секунду ноги паука прижались к туловищу, он перевернулся на спину и начал ужасно дергаться, качаясь из стороны в сторону. От него, разумеется, не доносилось ни звука, но Медея была уверена — будь у паука голос, он визжал бы изо всех сил. Грюм не убирал палочки, и паук затрясся и задергался еще неистовей. - Пожалуйста, хватит, - пропищала Росика. Она вся сжалась и жмурилась, но продолжала смотреть на паука будучи просто не в силах отвести взгляд. Грюм опустил палочку. Ноги паука расслабились, но он продолжал подергиваться. — Боль, — сказал Грозный Глаз тихо. — Вам не нужно тисков для пальцев или ножей, чтобы пытать кого-нибудь, если вы можете применить заклятие Круциатус... Оно тоже когда-то было очень популярно. Люди выдавали все свои секреты, лишь бы не испытывать этого… - Простите, сэр, - Медея подняла руку, - а люди… они не умирали от этого заклятия? От болевого шока… - Нет, мисс Аддамс, - он хрипло засмеялся, - это заклятье для пыток, а пытать труп – дело бессмысленное. Но порой люди сходили с ума. Их психика просто не выдерживала столько боли. Медея кивнула, замечая подавленное выражение лица Росики. — Ну, последнее и самое худшее... Авада Кедавра... Заклятие Смерти, - он чуть заметно улыбнулся. Грюм посадил паука на стол. Тот бросился наутек по деревянной крышке, но Грюм поднял волшебную палочку. — Авада Кедавра! — каркнул Грюм. Полыхнула вспышка слепящего зеленого света, раздался свистящий звук, будто что-то невидимое и громадное пронеслось по воздуху, и паук мгновенно опрокинулся на спину — без единого повреждения, но безусловно мертвый. Медея сдавленно вскрикнула. И не одна она. Грюм смахнул мертвого паука на пол. — Ни порядочности, — спокойно сказал он, — ни любезности. И никакого противодействия. Невозможно отразить. За всю историю известен лишь один человек, сумевший выдержать это, но это не так важно. Авада Кедавра — заклятие, требующее для выполнения серьезной магической мощи. Сейчас вы все можете достать свои волшебные палочки, направить на меня и произнести положенные слова — однако сомневаюсь, чтобы меня от этого хотя бы насморк прохватил. Но ничего... – он многозначительно замолчал, но лишь на несколько мгновений, - Возникает вопрос — если все равно нет противодействующего заклятия, то зачем я вам это показываю? Затем, что вы должны знать. Вы должны ясно представлять себе, как выглядит самое худшее. Недопустимо, чтобы вы вдруг оказались в ситуации, где столкнетесь с этим нос к носу. БУДЬТЕ ВСЕГДА НАЧЕКУ! — взревел он, и весь класс подскочил, — Итак, эти три заклятия — Авада Кедавра, Империус и Круциатус — известны как Непростительные заклятия. Использования любого из них по отношению к человеческому существу достаточно, чтобы заработать пожизненный срок в Азкабане. Это то, чему вы должны противостоять. Это то, с чем я должен научить вас бороться. Вам нужна подготовка. Вам нужно быть во всеоружии. Но самое главное — вам нужно приучить себя к постоянной, неусыпной бдительности. Достаньте ваши перья... запишите это...

***

- Куда зайдём сначала? – Джули весело вышагивала впереди подруг в яркой жёлтой мантии, будто этим ярким цветом пыталась возместить осеннее солнце, которое всё реже радовало своими лучами, всё чаще прячась за хмурыми облаками. Как и в этот сентябрьский день. - Откуда нам знать? – хихикнула Тони, оценивая жизнерадостность гриффиндорки, - мы ведь впервые идём в Хогсмид. И платформа не считается, - тут же добавила она до того, как Джулиана успеет начать спор. - Пф, - издала непонятный звук Джули, тряхнув каштановыми кудряшками, - я знаю, что тут есть «Зонко» - магазин волшебных прикольчиков. Близнецы Уизли часто про него говорят. - Ну, раз уж на то пошло, то профессор Стебль рассказывала, что здесь замечательный общественный сад. Я бы хотела туда заглянуть, - Ронни застенчиво пригладила волосы. Она, в отличие от своих чистокровных подруг, часто носила магловскую одежду. Вот и сейчас она вышагивала в светлых джинсах и ветровке цвета хаки. - Что, ты тоже уже знаешь, куда хочешь пойти? – Тони повернулась к Медее, закатывая глаза. Не сильно, но чтобы было понятно – слизеринка недовольна. - Да я как-то не задумывалась, - пожала плечами когтевранка, - но если в Хогсмиде есть какая-нибудь крутая кондитерская, то я обязана там побывать. Девочки засмеялись. Они прекрасно знали о любви Аддамс к сладостям. Когда девочки дошли до Хогсмида, роль гида взяла на себя Вероника. Она уверенно вела подруг по улицам совершенно незнакомого городка. Настолько уверенно, что девочки даже поверили, будто Ронни действительно знает, как и куда добраться, однако уже после третьего тупика эта уверенность пропала. Когда подруги оказались возле общественного сада, они даже удивились. Сад был небольшой, но в нём уживалось огромное количество растений. Вероника бегала по узким проходам, восхищаясь цветами с бутонами размером с кулак, ароматными целебными травами вокруг маленьких прудиков и сочными плодами, которые никогда до этого не видела Медея. Через три часа Джули надоело «глупое рассматривание зелени» и она утащила подруг в магазин «Зонко». Джули как умалишённая бегала от одной витрины к другой, пока Медея скромно осматривала магазинчик, набитый студентами. Там мелькнули и рыжие макушки, в которых Меди узнала близнецов Уизли. Ронни немного постояла в магазине рядом с Меди, но из-за столпотворения и духоты она сбежала, присоединившись к Тони, которая вообще не захотела даже заходить. Медея ждала, терпела жуткую духоту и постоянные толчки от студентов, снующих по магазину, но энтузиазм Джулианы не только не угасал, а только возрастал. Особенно, когда она увидела шипучие красящие бомбочки, которые взрывались снопом ярких искр и забрызгивали всё вокруг красками. В итоге, Медея почти за шкирку вывела гриффиндорку из магазина. Но это не помешало ей купить штук 10 красящих бомбочек, упаковку червей-свистелок и две пачки икотных конфет. - Куда теперь? – Джулиана распихивала свои покупки по карманам мантии, которых категорически не хватало. - Туда, - Антуанетта уверенно ткнула пальцем в магазин, в окне которого тоже была видна огромная толпа, но оно того стоило, - Меди понравится. К тому же, мы пропустили обед. Медея присмотрелась к магазину. Он выглядел ярким: розовые стены, светло-зелёные оконные рамы и рисунки довольных пчёлок. «Сладкое королевство» - гласила вывеска. - Кондитерская! – воскликнула Медея, уже чувствуя сладость на языке. Распахнув дверь, Медея почувствовала смесь запахов мяты, карамели, корицы, шоколада, ванили и ещё многих вкусностей. Девочка сделала глубокий вдох, надеясь, что эти прекрасные ароматы пропитают лёгкие. - Нам тоже интересно, - Джули слегка подталкивала подругу, которая застыла на пороге, не впуская девочек. Огромное количество стеллажей, заваленных сладостями, разбегалось по большому помещению. Медея бродила вдоль стеллажей, разглядывая всевозможные сладости: огромные куски нуги, грильяж с дроблёным кокосовым орехом, толстые медовые ириски, штабели всевозможных плиток шоколада, коробочки с засахаренными фруктами, кексы с разными начинками. Посреди магазина стояли громадные бочки с драже разных вкусов «Берти Боттс», сахарными свистульками, воздушным мороженым, леденцами. Медея даже не заметила, в какой части магазина подруги отстали от неё. Или она от подруг. Но когтевранка не волновалась – девочки потом просто встретятся, оплачивая сладости. Медея с любопытством рассматривала целый стеллаж «потешных угощений»: взрывающаяся жевательная резинка «Друбблс» (из неё можно выдувать огромные синие пузыри, которые потом несколько дней летают по комнате), мятные нитки для чистки зубов, перечные чёртики в пакетах с надписью: «Дохни огнём!», мороженое «Зубом застучи, мышью запищи», мятная помадка в форме лягушат — «В желудке прыгают, ногами дрыгают», хрупкие сахарные перья и карамельные бомбы. Девочка с большим скепсисом рассматривала эти сладости. Не очень хочется, чтобы в желудке что-то взрывалось, даже если это карамель. В самом дальнем углу стеллажи выглядели несколько жутковато: сладости были слишком яркими или тёмными, в форме тараканов, или зубов, или ещё чего-то, что никак не могло разогреть аппетит. Над стеллажом висела скромная надпись: «О вкусах не спорят». Девочка взяла с полки упаковку конфет настолько красных, что, казалось, будто они оставят красные следы даже через упаковку. «Леденцы со вкусом крови». Медея поморщилась и вернула странные конфеты на место. - Тебе подходят эти конфеты, - услышала Медея скрипучий голос за спиной, - такая же гадость, как и ты. Девочка обернулась. В метре от неё стоял Вейзи. Скрестив руки на груди, он облокотился о стеллаж с орехами в меду. Мальчишка нагло ухмылялся, слыша за спиной подбадривающее хихиканье Харпера Джейкобса. - Отстань, Вейзи, - Меди собиралась уйти от нежеланной компании, с сожалением замечая, что в этом углу магазина почти никого нет – лишь пара слизеринцев, но Вейзи схватил со стеллажа какую-то коробочку и, растягивая противную улыбку ещё шире, бросил её Медее со словами: - Это тебе подойдёт больше. Медея поймала чёрную коробочку, но от неожиданности сжала её слишком сильно. Крышка с громким шорохом падает на пол под смех двух слизеринцев, а из коробки выпрыгивают чёрные толстенькие червячки, похожие на пиявок. Они стали вцепляться в пальцы Медеи, причиняя колкую боль. Девочка одёрнула руку, роняя дурацкую коробку, но пиявки тут же вцепились в пальцы другой, распрыгались по одежде. Девочка в панике беспорядочно махала руками, отступая, но от этого пиявки лишь сильнее подпрыгивали, оставляя на руках Медеи новые мелкие кровавые следы. - Эй, какого Мерлина? – грубо воскликнул кто-то, на кого спиной налетела Меди, пытаясь сбежать от кусачей сладости. Медея круто развернулась к источнику голоса, продолжая размахивать руками, а взглядом упираясь в нашивку слизеринского факультета. «Чёрт», - мелькнуло в голове девочки. Пиявка с руки Медеи подпрыгнула и едва не вцепилась в острый подбородок слизеринца, который почти на голову был выше Медеи, но, не допрыгнув, лакричная кусака снова вцепилась в палец девочки. Когтевранка сильнее замахала рукой, но ладони слизеринца схватили тонкие запястья, заставляя девочку замереть. Пиявки сразу перестали подскакивать, но теперь они лишь сильнее вонзали остренькие зубки туда, где уже успели впиться. Медея подняла глаза и столкнулась с серым холодным взглядом Драко Малфоя. Он недовольно хмурился, надменно и с долей брезгливости сканируя когтевранку и продолжая держать её запястья. Знал ли он, что она всё равно что маглорождённая? Не важно. Рядом с парнем стояли Тео и, кажется, Гойл, у которого в руках было столько упаковок, что можно было бы накормить весь факультет. Теодор смотрел куда-то за спину девочки, где покатывались со смеху Вейзи и его верный соратник Джейкобс. Нотт почти выглядел отстранённым и расслабленным, но сжимал челюсти так сильно, что было странно, как он не стёр зубы в пыль. - Лучше отпусти… её… Малфой, - давясь смехом, выдавил из себя Вейзи, - а то испачкаешься… об эту грязнокровку. - Сам разберусь, - буркнул блондин, всё же одёргивая руки так, что едва не вырвал и ладони девочки. Медея недовольно зашипела, будто Малфой кожу с её рук попытался содрать, и уже собиралась выплюнуть в слизеринцев какую-то гадость, пока её снова не назвали грязнокровкой, но заметила, как под ноги осыпалась кучка чёрных пятнышек. Малфой тут же топнул по ним, пока они не распрыгались, цепляясь за мантии. - Лакричные кусачки, - пробасил Гойл, отрывая одну пиявку с рукава Малфоя, - совсем свежие, - он раздавил конфету пальцами и закинул в широкий рот. Меди подняла к лицу дрожащие руки. Каждый сантиметр кожи блестел от маленьких кровавых царапин. Они жгли и наливались мелкими каплями крови. - Шли бы вы отсюда, - приторно-дружелюбно сказал Тео, всё ещё глядя за спину девочки. Смех слизеринцев как раз успел затихнуть. - Да ладно вам, - проскрипел Вейзи, - было весело. - Ага, очень, - Медея обернулась через плечо, - придурок. Тео схватил девочку за руку, утягивая за спины друзей. Он выглядел таким равнодушным, как и всегда, когда они сталкивались в Большом зале или коридорах. Только сейчас в его зелёных глазах мелькнула какая-то эмоция – столь мимолётная, что Медея не смогла её разобрать. - К Помфри зайди, - буркнул он, подталкивая её по проходу. И Медея пошла сразу к выходу, чувствуя себя опустошённой. Вейзи с первого дня цеплялся к ней, обзывал грязнокровкой, пакостил по мелочи, но всё это было уже чересчур. Хотя, наверно, для него это тоже была мелочь. Однако неприятное жжение и мелкие кровавые капли не давали Меди думать также. Подруг она встретила уже у самых дверей. В их недовольных лицах когтевранка уже видела упрёки, что она так долго, но заметив истерзанные руки, девочки тут же сменили гнев на милость и, конечно, расспросили обо всём, что произошло между стеллажей со сладостями. Уже вечером, сидя на своей кровати и растирая бледную мазь, она поняла, что сегодня была в самом удивительном магазине, но ничего в нём не купила.

***

В конце октября в холле перед Большим залом появилось объявление: «Турнир Трех Волшебников. Делегации из Шармбатона и Дурмстранга прибывают в Хогвартс в ближайшую пятницу — 30 октября в шесть часов вечера. Уроки в этот день закончатся на полчаса раньше. После уроков всем ученикам отнести сумки с учебниками в спальни и собраться перед замком для встречи заморских гостей». Объявление взбудоражило замок. На каждом углу говорили либо про Турнир Трёх Волшебников, либо про Шармбатон и Дурмстранг. И вот наступил долгожданный день. Войдя утром в Большой зал, студенты на миг замерли — ночью на стены вывесили огромные флаги всех факультетов: Гриффиндорский — красный с золотым львом, Когтеврана — бронзовый орел на синем фоне, желтый с черным барсуком Пуффендуйцев и зеленое знамя с серебряной змеей Слизерина. Позади профессорского стола развевалось невероятных размеров полотнище с гербом Хогвартса: большая буква «X» в окружении льва, орла, барсука и змеи. Весь день в воздухе витало настроение праздника. Медея очень старалась сосредоточиться на уроках, но это было крайне непросто, ведь и учителя были взволнованы. Закончив урок заклинаний на целых 30 минут раньше, когтевранцы вернулись в свою башню, чтобы оставить там сумки. Мисти тут же бросилась поправлять причёску: сегодня её волосы были заплетены в три косы, закрученные в один большой ком у затылка. Полумна цепляла серёжки-морковки на уши, а Росика размазывала по губам яркий розовый блеск. Только Медея не стремилась уставиться на себя в зеркало в поисках неидеальности образа. Она громко фыркала, стоя в дверях в ожидании соседок. Меди теребила острый кончик шляпы, а девочки хихикали, шутливо осуждая Аддамс, что она никак не готовится ко встрече с парнями из Дурмстранга. Когда же девочки наконец спустились в холл, преподаватели тут же согнали всех студентов на улицу, выстраивая рядами. Деканы носились между ними, раздавая указания поправить шляпы, застегнуть мантии, выпрямиться и не шуметь. А на замок тем временем успели опуститься сумерки, освещаемые бледной луной. Вперёд вышел директор. Вот уж кто сегодня был спокоен. О вглядывался в небо с безмятежным выражением лица несколько минут, а потом сказал: — Чует мое сердце — делегация Шармбатона недалеко! Все уставились туда же, куда смотрел Дамблдор. Нечто огромное, куда больше метлы, нет, целой сотни метел, летело по иссиня-черному небу, быстро увеличиваясь в размерах и превращаясь в огромную синюю карету, подобную башне. Ее тянула по воздуху дюжина крылатых золотых коней с развевающимися белыми гривами, каждый величиной со слона. Первые три ряда учеников подались назад, когда карета приземлилась. Из неё появился мальчик в голубой мантии. Он выпустил золотые ступени, на которые тут же высунулась черная лаковая туфля размером не меньше детских санок, и сразу же за ней изумленным зрителям явилась ее обладательница. Женщина, стоявшая уже на первой ступеньке и озиравшая ряды ошеломленных зрителей, была размером не меньше Хагрида. Она вошла в полосу света, падающего из окон замка, и обнаружилось, что у нее красивое лицо с оливковой кожей, темные волоокие глаза и крупный орлиный нос, блестящие волосы собраны в низкий пучок на шее. Дама была с головы до ног закутана в черную атласную мантию, на шее и толстых пальцах поблескивали превосходные опалы. Дамблдор зааплодировал. Ученики вторили. Многие вставали на цыпочки, чтобы лучше разглядеть великаншу. Лицо ее расплылось в улыбке. Она подошла к Дамблдору и протянула сверкающую драгоценностями руку. Директор, и сам роста немалого, лишь слегка склонился для поцелуя. Директора обменялись фразами-любезностями. Директриса Шармбатона – мадам Максим - небрежно махнула назад огромной ручищей. — Мои ученики, — сказала она. За ней неуютно, и даже с испугом, оглядывались подростки лет пятнадцати-шестнадцати. Их было десятка полтора, и все они дрожали от холода в мантиях из тонкого шелка. Кое-кто обмотал голову теплым шарфом. — Ка'г-ка'гов уже приехал? – прокартавила мадам Максим. — С минуты на минуту ждем, — сказал Дамблдор. — Вы его будете здесь приветствовать или пойдете сразу в замок? После короткого диалога с Дамблдором мадам Максим увела своих замерзающих подопечных в замок, а ребята из Хогвартса остались стоять перед школой, обдуваемые ветрами. Благо, недолго. Откуда-то из темноты донесся престранный звук — погромыхивание, сопровождаемое всасывающим хлюпаньем, как если бы гигантский пылесос двигался по речному руслу. — Озеро! — крикнул гриффиндорец Ли Джордан. — Гляньте на озеро. Стоя на возвышении у замка, они отчетливо видели внизу черную гладь воды, которую теперь уже нельзя было назвать гладью. В середине озера появились завихрения, затем огромные пузыри, глинистый берег захлестнули волны, и вдруг в самом центре возникла воронка, как будто на дне вынули огромную затычку. Из самой ее сердцевины медленно поднимался длинный черный шест, за которым вынырнул и целый величественный корабль. Вскоре раздался звук брошенного на мелководье якоря, и на берег спустили трап. С борта потянулись пассажиры, и в иллюминаторах замелькали движущиеся фигуры. Все они величиной не уступали Крэббу с Гойлом. Но вот они вошли в падающий из окон замка свет, и Медея увидела, что не такие они и большие, просто на них надеты лохматые шубы. Человек, шедший первым, был одет в другие меха — гладкие, блестящие, серебристые, под стать волосам. — Дамблдор! — радостно воскликнул он, поднимаясь по склону, — Как поживаете, любезный друг? — Благодарю, прекрасно, профессор Каркаров. Голос у Каркарова бархатный, с льстивой ноткой. Высокий, худой, как и Дамблдор, но седина короткая, а козлиная бородка с завитком на конце едва скрывает безвольный подбородок. Подойдя к Дамблдору, он взял его руки в свои и крепко тряхнул. — Старый добрый Хогвартс, — смотрел он, улыбаясь, на замок. Зубы у него желтоватые, а улыбка не вяжется с холодным, проницательным взглядом, — Как хорошо снова быть здесь... Как хорошо... Виктор, иди сюда. В тепло. Вы не против, Дамблдор? Виктор немного простыл... Каркаров поманил одного из учеников, тот подошел. Крупный, с горбинкой нос, густые черные брови... - Какой-то знакомый вид у этого парня, - шепнула Меди. - Это же Крам, - тут же зашипел за её спиной Чэмберс, - ловец из Болгарии. Он поймал снитч на Чемпионате летом. - А-а-а, - протянула Аддамс. Вот почему хмурый дурмстранговец выглядел знакомым. Как только гости вошли в замок, подняться по родным ступеням разрешили и студентам Хогвартса. «Крам… Крам… Крам…» - жужжащим гулом слышался шёпот над толпой ребят. Медея направилась к своему столу, где уже сидели Шармбатонцы, мрачно озираясь. К ним уже подсаживались воодушевлённые когтевранцы. Медея села рядом с Росикой, которая с любопытством осматривала ребят в голубых мантиях. Виктор Крам с соратниками двинулись к столу слизеринцев. Крэбб с Гойлом были на седьмом небе. А Малфой не преминул тут же вступить с Крамом в беседу. Наконец все заняли свои места, и к профессорскому столу потянулись преподаватели, шествие замыкали профессор Дамблдор, профессор Каркаров и мадам Максим. Увидев своего директора, шармбатонцы поспешили встать. За соседними столами раздались смешки. Но подопечные мадам Максим невозмутимо оставались на ногах, покуда великанша не опустилась в кресло по левую руку от Дамблдора, стоявшего за столом в ожидании тишины. — Добрый вечер, леди, джентльмены и привидения, а главное, наши гости, — наконец начал он, лучезарно улыбнувшись иноземным ученикам, — С превеликим удовольствием приветствую вас в Хогвартсе! Уверен, что вы хорошо проведете у нас время. Не сомневаюсь, вы уже успели оценить удобства нашего замка! При этих словах одна из шармбатонских девушек, у которой на голове все еще был шарф, громко хихикнула. Некоторые когтевранцы оскорблённо оглянулись, но девушка ничуть не смутилась, вальяжно разматывая шарф. — Официальное открытие Турнира, — как ни в чем не бывало продолжал Дамблдор, — состоится сегодня вечером, сразу же после ужина. Угощайтесь, дорогие друзья, на славу. Ешьте, пейте и чувствуйте себя как дома! Дамблдор сел, а Каркаров сейчас же наклонился к нему и о чем-то оживленно заговорил. Блюда, как всегда, начали наполняться едой. На этот раз эльфы-домовики превзошли себя. Каких только кушаний не было, в том числе и заморских! Медея взяла блюдо не то с супом, не то с рагу из моллюсков, стоявшее рядом с йоркширским пудингом из говядины с почками. - Что это? – Меди слегка помешала месиво. — Буйябес, — отозвалась Росика, - попробуй. Это вкусно. Меди кивнула, с подозрением глядя на блюдо, но всё же положила его себе в тарелку, передавая Росике. В зале прибавилось учеников двадцать, не больше, а казалось, яблоку негде упасть. Наверное, из-за одежды гостей. Слишком уж она выделялась на фоне черной хогвартской: под шубами дурмстрангцев оказались кроваво-красные мантии. - Смотрите-ка, - Боуи кивнул на преподавательский стол. Рядом с профессором Каркаровым сел Людо Бэгмен, а слева от мадам Максим худой мужчина в строгой мантии с щёточкой ровных усов под носом. - Кто это рядом с великаншей? – прошептала Падма Патил. - Крауч, - тут же отозвался Чэмберс, - начальник отца. Он – глава Отдела международного магического сотрудничества. - Да ты сегодня просто ходячая энциклопедия, Лайнол, - хихикнула Меди, - всех знаешь, на все вопросы отвечаешь. В ответ Чэмберс лишь скривился и показал девочке язык. Наконец золотые тарелки опустели, и Дамблдор опять встал с кресла. Зал в ожидании замер. — Торжественный миг приблизился, — Дамблдор оглядел, улыбаясь, обращенные к нему лица, — Турнир Трех Волшебников вот-вот будет открыт. Перед тем как внесут ларец, я хотел бы коротко объяснить правила нынешнего Турнира. Но прежде позвольте представить тем, кто не знает, мистера Бартемиуса Крауча, главу Департамента международного магического сотрудничества. — Слушатели вежливо похлопали, — А также Людо Бэгмена, начальника Департамента магических игр и спорта. Бэгмену достались щедрые аплодисменты, наверное, благодаря его славе загонщика, как выяснила Медея после Кубка мира, а может, просто потому, что вид у него был куда приветливее: Бэгмен оценил аплодисменты, осклабившись и помахав залу рукой, а хмурый Бартемиус Крауч и бровью не повел, когда Дамблдор назвал его имя. — Мистер Бэгмен и мистер Крауч, организаторы Турнира, без устали работали несколько месяцев, — продолжал Дамблдор, — И они войдут в судейскую бригаду, которая будет судить состязания. При слове «состязания» зал навострил уши, что от Дамблдора не ускользнуло. — Филч, — улыбнулся он, — ларец сюда, пожалуйста. Филч, который до этой минуты прятался где-то в дальнем углу зала, тут же явился к профессорскому столу, неся в руках старинный деревянный ларец, инкрустированный жемчугом. Зал, зашумев, всколыхнулся. Филч осторожно поставил ларец перед Дамблдором, и тот продолжил объяснения: — Инструкции к состязаниям мистером Краучем и мистером Бэгменом уже проверены. Для каждого тура все готово. Туров — три, состязания основаны исключительно на школьной программе. Чемпионам предстоит продемонстрировать владение магическими искусствами, личную отвагу и умение преодолеть опасность. В Турнире, как известно, участвуют три чемпиона, по одному от каждой школы-участницы. Их будут оценивать по тому, как они справились с очередным состязанием. Чемпион, набравший во всех турах самое большое число баллов, становится победителем. Участников Турнира отбирает из школьных команд беспристрастный выборщик — Кубок огня. Дамблдор вынул волшебную палочку и стукнул по крышке ларца три раза. Крышка медленно, со скрипом открылась. Дамблдор сунул внутрь руку и достал большой, покрытый грубой резьбой деревянный Кубок. Ничего примечательного — не будь он до краев наполнен пляшущими синеватыми языками пламени. Дамблдор закрыл крышку, осторожно поставил на нее Кубок, чтобы все хорошо его видели. — Желающие участвовать в конкурсе на звание чемпиона должны разборчиво написать свое имя и название школы на куске пергамента и опустить его в Кубок, — сказал он. — Им дается на размышление двадцать четыре часа. Кубок будет выставлен в холле. И завтра вечером выбросит с языками пламени имена чемпионов, которые примут участие в Турнире Трех Волшебников. Конечно, избраны будут достойнейшие из достойнейших. Кубок на всю ночь останется в холле и будет доступен всем, кто хочет участвовать в Турнире. К участию в Турнире будут допущены только те, кто достиг семнадцати лет. А чтобы те, кому нет семнадцати, не поддались искушению, я очерчу вокруг него запретную линию. Всем, кто младше указанного возраста, пересекать эту линию запрещено. И последнее: желающие участвовать в конкурсе, примите к сведению — для избранных в чемпионы обратного хода нет. Чемпион будет обязан пройти Турнир до конца. Бросив свое имя в Кубок, вы заключаете с ним магический контракт, который нарушить нельзя. Посему хорошенько подумайте, действительно ли вы хотите участвовать в Турнире. Ну а теперь, кажется, самое время идти спать. Всем, всем доброй ночи. - Это не справедливо, - буркнул Чэмберс, - может, я достоин стать участником, хоть мне ещё и нет семнадцати. - Дело же не в возрасте, - тут же возразил Боуи, - а в знаниях. Мы только на третьем курсе. Даже на ЗоТИ учились противостоять только пикси и ухорогим жмыхам. - Да брось, это неважно, - отмахнулся Чэмберс. - Важно, - решила вставить своё слово Медея уже на выходе из Большого зала, краем глаза замечая, как дурмстранговцы и шармбатонцы покидают замок, - участники Турнира погибали во время этих опасных состязаний. И я гарантирую: беспричинной гордыней и самоуверенностью выжившие не страдали. - А ты откуда знаешь? – Чэмберс приблизился к Меди так близко, что она чувствовала его дыхание ухом. Медея отпрянула. - Ну, мне так кажется, - растерялась девочка, - чтобы там победить, нужно быть… - Да я не об этом, - перебил Медею Чэмберс, - откуда ты знаешь про турнир? Что участники погибали… - Почитай историю Хогвартса, - хмыкнула Аддамс, - раньше Турнир трёх волшебников проводили раз в 5 лет, Дамблдор же сказал. Всю субботу Большой зал был полон. Все глазели на смельчаков, отважившихся бросить своё имя в Кубок огня. То и дело, до волшебного артефакта пытался добраться кто-то из младшекурсников, но возрастная линия, начерченная лично Дамблдором, никого не пропускала. Медея думала, что Чэмберс будет из тех, кто всё же попытается прорваться к призовым галеонам, но он так к Кубку и не приблизился. Наверно, всё же прочитал историю Хогвартса. Аддамс сидела в большом зале вместе с Мисти. Девочки писали сочинения по прорицаниям, не обращая внимания на наведение Хэллоуинского убранства. Что-то они задержались в этом году с приготовлением к празднику. Вечером все исходили от нетерпения, весь ужин строя предположения, кто же станет чемпионом Хогвартса. - Пуффендуйцы говорят про Седрика Диггори, - щебетала Парвати Патил, - а гриффиндорцы вообще все свои имена побросали. - Говорят, что многие слизеринцы тоже, - тут же отозвалась её подруга Лиза Турпин. Медея бросила взгляд на слизеринский стол. Тео сидел, отпихнув тарелку и разложив на столе толстенную книгу, и пялился в неё, подперев голову ладонью, пока чёрные кудряшки непослушно свисали, цепляясь за ресницы. Рядом Блейз Забини о чём-то рассказывал ему и сидящему напротив блондину, размахивая руками. Тео порой бросал на друга скучающие взгляды, но, о чём бы не говорил мулат, Нотта это не очень интересовало. «Интересно, а захотел бы Тео бросить своё имя в Кубок?» - мелькнула в голове когтевранки мысль, которую она отогнала, махнув черноволосым хвостом. Не кудрявым. — Кубок огня вот-вот примет решение, — наконец начал Дамблдор, — Думаю, ему требуется еще минута. Когда имена чемпионов станут известны, попрошу их подойти к столу и проследовать в комнату, примыкающую к залу, — Он указал на дверь позади профессорского стола, — Там они получат инструкции к первому туру состязаний. Он вынул волшебную палочку и широко ей взмахнул; тотчас все свечи в зале, кроме тех, что горели в тыквах, погасли. Зал погрузился в полутьму. Кубок огня засиял ярче, искрящиеся синеватые языки пламени ослепительно били по глазам. Но взгляды всех все равно прикованы к Кубку, кое-кто поглядывает на часы... Пламя вдруг налилось красным, взметнулся столп искр, и из Кубка выскочил обгоревший кусок пергамента. Зал замер. Дамблдор, протянув руку, подхватил пергамент, освещенный огнем, опять синевато-белым, и Дамблдор громким, отчетливым голосом прочитал: — «Чемпион Дурмстранга — Виктор Крам». Зал содрогнулся от грохота аплодисментов и восторженных криков. Виктор Крам поднялся с места и, ссутулив плечи, вразвалку двинулся к Дамблдору, повернул направо и, миновав профессорский стол, исчез в соседней комнате. — Браво, Виктор! Браво! — перекричал аплодисменты Каркаров, так что его услышал весь зал. — Я знал, в тебе есть дерзание! Постепенно шум в зале стих, внимание всех опять приковано к Кубку. Пламя вновь покраснело, и Кубок выстрелил еще одним куском пергамента. — «Чемпион Шармбатона — Флер Делакур!» — возвестил Дамблдор. Девушка, так похожая на вейлу легко поднялась со стула, откинула назад волну белокурых волос и летящей походкой прошла между столов Гриффиндора и Пуффендуя, игнорируя расстроенные лица остальных шармбатонцев. Флер Делакур удалилась в соседнюю комнату, и зал опять утих. Но напряжение, казалось осязаемое на ощупь, усилилось. Осталось только узнать чемпиона Хогвартса! Все опять повторилось. Огонь покраснел, посыпались искры. Из Кубка вылетел третий кусок пергамента. Дамблдор поймал его и прочитал: — «Чемпион Хогвартса — Седрик Диггори». Весь зал вежливо захлопал, но взорвался криками стол Пуффендуя. Все до единого пуффендуйцы вскочили на ноги, топали, вопили до хрипоты, приветствуя идущего к профессорскому столу Седрика. Аплодисменты не смолкали долго. Дамблдор стоял и ждал; вот наконец зал угомонился, и он, довольно улыбаясь, начал вступительную речь: — Превосходно! Мы теперь знаем имена чемпионов. Я уверен, что могу положиться на всех вас, включая учеников Шармбатона и Дурмстранга. Ваш долг — оказать всемерную поддержку друзьям, которым выпало защищать честь ваших школ. Поддерживая своих чемпионов, вы внесете поистине неоценимый вклад... Дамблдор внезапно остановился, и все сразу поняли почему. Кубок огня вдруг покраснел. Посыпались искры. В воздух взметнулось пламя и выбросило еще один пергамент. Дамблдор не раздумывая протянул руку и схватил его. Поднес к огню и воззрился на имя. Повисла длинная пауза. Дамблдор смотрел на пергамент, весь зал смотрел на него. Наконец он кашлянул и прочитал: — «Гарри Поттер». Никаких аплодисментов, только жужжание, как будто в зал залетел рой рассерженных пчел. Кто-то встал, чтобы лучше рассмотреть Гарри. Парень сидел, словно прилип к месту. Он пялился на директора, даже не моргая, а на его лице застыл шок. Профессор МакГонагалл стремительно встала из-за стола, обойдя Людо Бэгмена, подошла к Дамблдору и что-то горячо прошептала ему. Директор школы нахмурился. Поттер повернулся к друзьям и что-то сказал, но те ответили ему не менее растерянным взглядом. Профессор Дамблдор за профессорским столом выпрямился и кивнул профессору МакГонагалл. — Гарри Поттер, — сказал он, — подойдите, пожалуйста, сюда. Гарри поднялся на ноги, запутался в полах мантии и, спотыкаясь, побрел к преподавательскому столу. Слева и справа столы Гриффиндора и Пуффендуя. Какой долгий путь — шагать еще и шагать! Жужжание становится громче, взоры всех сопровождают гриффиндорца, как лучи прожекторов. Минула целая вечность, пока он дошёл до директора, а потом скрылся за дверью, за которой несколькими минутами ранее скрылись остальные Чемпионы. За ним вдогонку сорвался Людо Бэгмен. Профессор Дамблдор повернулся к профессорскому столу, где уже поднимались со своих мест мистер Крауч, профессор Каркаров, мадам Максим, профессор МакГонагалл и профессор Снегг. Всей компанией они тоже вошли в комнату Чемпионов под возмущённый и одновременно восхищённый шум толпы.