Конец света и прочие неприятности

      На третий день стажировки Князь с самого утра был явно не в духе. Нет, конкретно на Фурфура он реагировал как и обычно, только глаза может чаще закатывал, когда тот мялся, не зная, как задать вопрос или что от него требуется. Но в целом…       Почему-то Фурфур решил, что «три дня» на стажировку означали трое суток. В конце концов, они не нуждались в сне, да и в перерывах, по совести говоря, тоже, но Владыка все равно их делал. На кофе, на разговор по телефону, на поход, если уж на то пошло, в магазин для покупки этого самого телефона. А вечерами Князь вообще усвистывал в неизвестном направлении, как было объяснено Фурфуру, — развлекаться. Нет, что такое развлечения, в Аду конечно знали, но пытать прямо на Земле грешные души было вроде как не принято, а чем ещё обычно развлекаются великие князья, агент был не очень в курсе. Ходили, правда, слухи, что Владыка не брезгует предаваться удовольствиям плоти со смертными, но о таком как-то даже думать не хотелось.       — Теперь об искушениях. Видишь киоск с хот-догами?       Они с Князем сидели в машине, припаркованной строго под запрещающим знаком, и рассматривали снующих туда-сюда смертных. «Киоском» оказался фургончик на колесах из тех, что цепляют к автомобилю в качестве прицепа. На нем было немного неряшливо написано: «Свежые горячие сосиски. Натуральное мсяо». Смертные понапридумывали столько всякой съедобной всячины и Фурфур даже не пытался запомнить, как что называется, поэтому что там за «мсяо» такое, и чем важна его натуральность, ему было неведомо. Кое-какую еду он успел попробовать, но особо не проникся.       — Твоя задача, — инструктировал Князь, — подойти, завязать разговор и убедить торговца перебраться со своей таратайкой на 100 ярдов дальше по улице и на противоположный тротуар. Без чудес, но внушение можно. Вопросы?       — Только один, Владыка, — Фурфур слегка запнулся, но все же поинтересовался. — А зачем?       — Сделаешь — увидим.       Что ж, задача поставлена, надо выполнять. Чтобы завязать разговор, пришлось купить одну из этих продолговатых штуковин в хлебе, но мистер Достабль, как звали продавца и по совместительству — владельца киоска, оказался разговорчивым малым и к тому же покладистым — через 5 минут его заведение общепита уже переехало в указанную локацию.       — Теперь он торгует как раз перед входом в фитнес-центр, — пояснил Князь, когда Фурфур вернулся в машину. — Через 5 минут там как раз закончатся утренние групповые занятия по йоге, калланетике и, Сатана, дай мне сил, пилатесу. А эта дрянь, — он указал на хот-дог, который стажёр все ещё сжимал в поднятой руке, — пахнет, как влажный сон бодибилдера на сушке. Искушение — оно ведь разное бывает. А тут ещё и отсроченный эффект в виде раздражения от испытываемого за срыв диеты чувства вины, самообвинения, зависть к тем, у кого силы воли побольше или физиология поблагоприятнее… Кстати, я бы, на твоём месте, этого не ел.       — А пахнет вкусно, — с сомнением протянул агент. Сосисочно-хлебным духом, казалось, уже пропитался весь салон Бентли.       — Так и задумано. И вообще в этой проклятой стране почти вся еда на запах лучше, чем на вкус. Но разочарование от поедания этой пакости — тоже дополнительный бонус.       С некоторым сожалением Фурфур выкинул хот-дог в окно. Возле киоска мистера Достабля уже собиралась небольшая очередь.       Самое странное — угрозы от «наставника» агент не ощущал. Будто Князь вообще забыл, что в прошлом у них был какой-то конфликт интересов. Это сбивало с толку, но за три дня Фурфур даже как-то привык, и уже почти перестал подпрыгивать, когда к нему неожиданно обращались. Но в последний день какая-то неуловимая перемена все же произошла, заставив перейти в состояние повышенной подозрительности. И все равно неожиданный вопрос застал стажёра врасплох.       — Хобби, Владыка? Не понимаю, о чем вы.       Он и правда не понимал. В Преисподней не поощрялись занятия, не связанные прямо с должностными обязанностями и сиюминутными задачами по выживанию, поэтому концепция «увлечений» осознавалась более чем смутно. Самым близким к понятию хобби для среднестатистического пекельного клерка была «работа, которая не вызывает желания немедленно утопиться в святой воде». По ночам, пока наставник «развлекался» (что бы это ни значило), Фурфур просто ходил по посольской квартире, перебирая усвоенное за день и придумывая вопросы, которые, как он знал, вряд ли наберётся смелости задать. Например: «а как же старый добрый искус властью, златом и прекрасными девами?» или «допустимо ли адскому резиденту угостить небесного посланника…» — чем угостить, демон пока не придумал и это порождало новый вопрос: «а чем вообще угощают ангелов?» Уж Князь-то наверняка знал ответ, но нравилось ему собственное существование или нет, а бесславно прерывать его, вопрошая такое, демон не собирался. А узнать, что же там столь загадочное у райского агента в подсобке, было адски интересно. Да, именно этим все и объясняется.       — Рекомендую придумать себе развлечение, — скучным голосом сказал Владыка. — Чтобы переключать внимание и вдохновение, опять же, черпать. Но вообще — как знаешь. Стажировку ты не провалил, так что дальше сам. Если совсем что-то срочное — звони.       И не прощаясь, покинул квартиру. Походка и осанка Князя были как всегда уверенными и текучими, но было и что-то необычное, может быть, скорость движений. Агент выглянул в окно: начальник сел в машину, но отъезжать не спешил, и Фурфуру подумалось, что тот, возможно, не хочет уходить. «Или, — поправил он сам себя, — не хочет возвращаться».

***

      За три дня, что отмерил себе бес на натаскивание преемника, с партнёром удалось провести два. Точнее, не дня, а ночи, но не будем придираться, главное, что это время у них было. Потом ангелу пришлось срочно возвращаться Наверх, а Кроули Внизу решительно ничего интересного не ждало, поэтому он сначала заглянул в бар поужинать парой шотов, а потом, как и положено адскому созданию и злу во плоти, сел за руль.       Бентли, умница, везла его практически сама, и если и нуждалась в управлении, то лишь потому, что у их маршрута не было никакой конечной точки. Просто за рулём лучше думалось. А поразмыслить было о чем.       С его ангелом творилось что-то плохое. Не в смысле «о, да, какой плохой ангел», а по-настоящему.       Он почти перестал улыбаться, зато научился потрясающе хорошо имитировать: улыбку, обходительность, даже терпение. Особенно заметно это было, когда речь заходила о Мюриил, но и вполне качественно подделанная беззаботность, с которой он говорил о работе, наводила на тревожные мысли.       Понятное дело, что беспокоило Кроули вовсе не то, что Азирафель научился притворяться. Тревогу вызывало, что притворялся партнёр перед ним. Он словно стал внутри таким же, каким всегда выглядел со стороны — сосредоточенным, серьезным и бесстрастным, но бес-то видел и белеющие до синевы костяшки на стискивающихся кулаках, и проступающие на скулах от стиснутых в монолит зубов желваки, и раненную, ледяную сухость глаз. Ангел по прежнему внимательно слушал демона и смотрел на него так, будто тот — центр мироздания. Но сам с каждой их встречей говорил все меньше: он подробно рассказывал обо всем, что считал хотя бы мало-мальски значимым для решения их совместной задачи, но эти рассказы с каждым разом всё больше походили на доклады. Не важно, проводили они время на людях или наедине, и в каком обличии, очевидно было одно: Азирафель не то, чтобы становился на себя не похож, а как раз наоборот. Он был, по мнению беса, уж слишком в себе. И Кроули уже не мог понять: это маска так крепко приросла к Верховному Архангелу, что он не может избавиться от нее даже оставаясь вдвоем с любовником? Или всё гораздо хуже и это новая, архангельская составляющая его сути прорастает изнутри, сковывая и превращая в статую, как взгляд медузы Горгоны или, возможно, василиска (и подобные змеиные метафоры беса тоже не слишком-то радовали). Когда-то ему уже приходил в голову такой исход, вернись херувим на Небеса насовсем, и пугал он знатно. Путь, ведущий к превращению в кого-то вроде Гавриила.       А потом вдруг будто что-то в разуме у любовника переключалось, словно рубильник, переводящий стрелку на железнодорожных путях. Стоило им начать целоваться и Азирафель становился его ангелом. Таким, от какого Кроули с ума сходил — щедрым, нежным и беспощадным. Даже слишком щедрым.       Это демон заметил не сразу: в конце концов, они не виделись два месяца — целая вечность по меркам тех, кто проводит бок-о-бок десятилетия не из соображений удобства, взаимных обязательств или необходимости, а потому, что хочет именно этого. Но спустя пару недель стало очевидным: их секс из занятий любовью превратился в акт ублажения демона. И жаловаться тут было бы не на что, уж точно не этому конкретному демону, но это не ощущалось правильным. Азирафель и раньше иногда забывал о себе в такие моменты, полностью концентрируясь на любовнике, но теперь так было постоянно. И во взгляде запавших, сухо блестевших глаз читалось одно очень знакомое слово. «Скажи».       О, Кроули прекрасно знал такой взгляд. Правда, видел его раньше разве что в зеркале. «Скажи, что я нужен тебе, что тебе хорошо со мной, что ты любишь меня, скажи, скажи…» Как если бы ангел вдруг разучился чувствовать любовь, исходящую от демона. Но такое было невозможно, для этого Азирафелю пришлось бы перестать быть ангелом. И все же он просил. Не вслух, но этого было и не нужно.       Ангел всегда говорил о своей любви спокойно и как-то даже зачастую обыденно, как если бы это не было чем-то из ряда вон выходящим — любить демона. Просто часть его самого. Херувим в комплекте: лик — четыре штуки, крылья — две пары, любовь к демону одна, но безграничная.       Бесу произносить что-то в этом роде было невероятно трудно. Неловко, неподходяще, странно, неестественно. Возможно, он просто не создан для такого. Максимум — прошептать неслышно куда-нибудь херувиму в грудь, или шею, или где там застала его губы, потерявшие всякое представление о том, что вообще уместно говорить демону, посторгазменная истома. После секса — это же не считается? Или в шутку — главное проследить, чтобы там обязательно было побольше сарказма. И вообще, ангел ведь и так в курсе, верно? А демон всегда предпочитал словам действия.       То, что слова — это тоже действия, только несколько иного порядка, Кроули ухитрился совершенно из виду упустить.       Такие долгие и неприятные размышления совершенно не способствовали душевному спокойствию. Это срочно требовалось исправить и стакан пристойного односолодового виски мог бы поспособствовать. Или бутылка. Или две.       В начале третьей к демону пришло озарение. Азирафель вел себя так, словно чувствовал себя виноватым. Оставалось только понять, за что.

***

Абонент Мюриил сейчас в сети

(Наконец-то!)

Привет!))

Мюриил печатает сообщение… Привет, коллега!)) Как дела?))

О, отлично!

Есть все шансы на

рождественскую премию.

А твои?

(Я хочу, чтобы они были «хорошо», правда хочу, но надеюсь, что «не очень». Я эгоист, знаю.)

Мюриил печатает сообщение… Наши — замечательно! Верховный Архангел показал нам, как смертные читают книги! Так намного интереснее, но как же долго получается! Непонятно, ведь их жизни такие короткие, как они успевают прочесть за них все, что хотят?

Хм, раньше я об

этом не думал.

Не слишком разбираюсь

в книгах и чтении

(Но если тебе нравится, я разберусь. Я буду читать, и возможно мне это даже понравится. Мне понравится все, что ты любишь. Может, я даже привыкну к этому странному «мы» о тебе)

Мюриил печатает сообщение… Попробуй, это круто! Лучше, чем сериалы, мы проверяли!

Обязательно!

Но нужен совет эксперта; -)

— с чего начать?

(Может, ты дашь мне какую-нибудь книгу? Предложишь зайти и забрать ее? И не удержишься, рассказав весь сюжет от начала до конца, как было с тем аниме? А потом будешь веселиться из-за того, что я все неправильно понял, и мне тоже почему-то будет смешно и необидно. Пожалуйста!)

Мюриил печатает сообщение… Я знаю, какая книга тебе подойдёт! Она про ангела, который пытается остановить зомби-апокалипсис на Рождество! Он немного похож на одного моего знакомого)))

О, супер!

(Если бы я не был таким трусливым болваном! Лучше повода может и не быть, если б я только мог собраться и предложить… да что угодно уже предложить, ну что за идиотизм! Все имеют право в свой выходной встретиться с коллегой. Чтобы взять книгу. Да. И в знак признательности предложить сходить… допустим, в кафе. Смертные же так делают? Ходят… ну во всякие места, где можно поесть среди других смертных. Ну?)

Мюриил печатает сообщение… Ты знаешь, что уже начался рождественский Адвент? Верховный поручил мне нарядить ёлку в магазине. Правда, потом почему-то забрал коробку с игрушками и сказал купить новые. Пойдем сегодня с Мэгги выбирать.

(Выбери меня, пожалуйста. Я не против быть игрушкой. Рождественским ангелом на твоей елке. А, к дьяволу! Почему, в конце концов боссу можно, а мне нет?)

Я тут подумал:

может сходим куда-нибудь?

В кафе или кино?

В любой день, в любое время,

я подстроюсь,

пойдем, а?

(я просто жалок)

я

(просто адски соскучился)

рад был бы повидаться.

Что скажете?

Мюриил печатает сообщение… Мюриил печатает сообщение… Мюриил печатает сообщение… Мюриил печатает… Мюриил…       Разиил смотрит в экран смартфона и старается не моргать. Старается не молиться. Не отчаиваться. Даже не ждать. Он очень старательный архангел.

***

      Что детектор отпечатков работает прекрасно, показала простая проверка: короткопалая пятерня Гласа Божьего отлично просматривалась на досье Майкла Кристофера и Дэвида Макдональда. Оставалось решить ещё одну проблему. Размеры Архива.       Были они таковы, что не зная, что искать, можно было перебирать папки с делами в буквальном смысле Вечность. Это при том, что постоянно появлялись всё новые. Не зная хотя бы примерного направления поиска, проверять всё подряд было бездарной тратой времени. И херувим, в надежде подсмотреть, какой раздел интересует Метатрона в первую очередь, практически поселился в Архиве. Тем более, ему тоже было, что там поискать.       Даже не прибегая к прямой помощи Саракаила, целенаправленно выискивать только информацию о Книге Жизни было, как выразился бы Кроули, «палевным». Приходилось «разбавлять» потенциально важные материалы всякими рандомными вещами. Некоторые из них сами по себе были достаточно интересными.       Например, Азирафель был немало удивлен, обнаружив в списке действующих и исчезнувших людских верований культ Вельзевул. Это было странно: в Аду отиралась целая куча древних, позабытых человеками языческих божков и духов, но херувим точно знал, что Повелитель мух была падшим архангелом. Они не были лично знакомы до Битвы, но она, вернее тогда ещё он, входила в Совет Архангелов и на лице бывшей Владыки Ада вечными слезами все ещё чернели останки архангельского знака. Сделав себе мысленную пометку позже почитать об этом подробнее, а заодно посмотреть, не встретятся ли в списке и другие знакомые имена, ангел взялся за другую папку.       О самой Книге Жизни информации было прискорбно мало, но и ее хватало, чтобы понять, что с артефактом все вовсе не так просто. Она не была текстом Непостижимого Плана, как считали некоторые, но и совершенно точно не являлась просто сборником инструкций по устройству Вселенной. Также давались смутные указания на то, что вычеркнуть кого-либо из нее, а тем более вписать — непростая задача и требуется не только Книга, но и иные артефакты, но тут данные были слишком туманными, а затем и вовсе перескакивали на Страсти Христовы — орудия гораздо более поздние и к поискам Азирафеля отношения не имеющие.       Отследить сферу интересов Гласа Божьего все ещё не удавалось.       Неизвестно, сколько бы ещё продолжались эти архивные раскопки: возможно даже в абсолютной памяти херувима рано или поздно закончилось бы место для новой информации, или Второе Пришествие наступило, или зомби-апокалипсис все же накрыл бы Землю под Рождество, пользуясь тем, что в Райской канцелярии выходной. Если бы херувим, просто ради интереса, не подсветил одну из папок с информацией по Книге детектором.       На обложке красовался знакомый абрис ладони. И, как выяснилось несколькими минутами спустя, не на ней одной. В сборе данных по артефакту у Азирафеля имелся серьезный конкурент.

***

      Нечто чёрное, невнимательному зрителю могущее показаться автомобилем, хоть и несколько странным, двигалось в некотором отдалении за Бентли. Из «нечта» за машиной следили такие же черные и, если присмотреться, намного более странные глаза.       Какая же всё-таки размазня этот новый «владыка»! Всех интересов (Хастур последнее время следил достаточно пристально, чтобы в этом убедиться) — алкоголь и ебля. Да, один раз Кроули удалось его переиграть, и то… Хастур был уверен, что это дело рук чертовой сучки Вельзевул, которая была так любезна, что самоустранились с повестки дня. Но сейчас за князем явно стоял Сам, а Король здраво оценивал свои шансы. Разобраться с этим Змием-выскочкой не составило бы большого труда, но вот как на это отреагирует Люцифер? «Приветы» он передает, вот же мудила! Ну ничего, и он дождется!       Мстить ради самой мести — вполне в характере большинства богов, почти весь Олимп в свое время на этом погорел, но Хастур был не из таковских. Точнее, подобную грязную работу он оставлял на откуп Дагону. Тот был идеальным прикрытием — туповатым, но амбициозным и управляемым. Демон предпочитал не думать о том, что особого выбора у него и не было: Дагон был единственным из чад Йог-Сотота, кто последовал за ним в Преисподнюю, когда пантеон Древних начал клониться к упадку, хотя его собственный культ был все ещё силен среди филистимлян. Единственный, кто не побоялся стать мишенью ярости Ктулху. Старина Дагон! Быть приспешником — единственное доступное подкняжему определение дружбы. Или любви, неважно. С точки зрения Хастура, самым близким к определению друга понятием было — «Враг, который ещё жив». И в любовь Король в жёлтом тоже, естественно, не верил. Он верил во власть. И чтобы добиться ее демону требовалось поддерживать видимость перемирия с этим недобожком Метатроном. Ну ничего, ему осталось добрать совсем немного веры, а потом… Вельзевул, тупая падальщица, думала, что он хочет её подсидеть, наверняка судила по себе. Ха! Притязания Короля никогда не были столь мелкими. Он собирался стать не наместником, но богом. Вернее, он собирался стать Богом снова. И на этот раз — единственным.       Поэтому сейчас Метатрон со своими тупыми заданиями по слежке может идти на хуй. Короля ждали мрачные и благодатные болота Луизианы.