Неравный брак

Через неделю Андрей Платонович Забалуев, проигравшись в пух и прах в карты, поехал не за женой в поместье Корфа, а к давней свой знакомой, соседке Корфов — княгине Марии Алексеевне Долгорукой, в надежде взять у нее в долг нужную сумму. Так случилось, что Забалуев, выпив с княгиней вина, внезапно возжелал ее и оказался с ней в постели. Она была не против, и все бы ничего, но так случилось, что Софья Петровна, младшая дочь княгини, не постучавшись, вошла к матери и увидела спящих в определенной позе любовников. Зажав руками рот, чтобы не закричать, Соня пулей вылетела из спальни в гостиную, где находилась за вышиванием Лиза. Та вышивала Владимиру Корфу на именины скатерть на прикроватную тумбочку. — Соня, что с тобою? — удивленно спросила старшая сестра, но поскольку младшая так и не смогла толком произнести ничего, кроме «там…маменька…», Лиза тихонько открыла дверь материнской спальни и также обомлела от увиденного. Дрожащими руками прикрыла створку. — Какой ужас! Что себе позволяет маменька? С Аниным мужем… с этим Забалуевым… в спальне… — Да, — всхлипнула Соня, — хорошо, что папенька не дожил до этого дня… ах, какой позор! Стоявшая рядом Татьяна раскрыла рот от изумления. — Тише ты! — одернула сестру Лиза. Ей послышались чьи-то шаги… — И ты, Таня, молчи, никому ни слова… — Что вы, Елизавета Петровна, — пролепетала испуганная крепостная, подруга детства княжон Долгоруких. Их, действительно, услышали… Это был князь Михаил Репнин. Не имея дурных намерений, он оказался невольным свидетелем разговора сестер и понял всё! *** Михаил вот уже сутки гостил у Андрея Долгорукого и, проходя мимо гостиной, направлялся в комнату друга… А теперь, наскоро пообщавшись с Андреем, он поспешил в соседнее поместье к Владимиру Корфу. … Владимира он застал за странным занятием: тот вместе с Анной сидел в библиотеке и перебирал документацию. Причем, Репнин заметил, что между ними царит полная идиллия: на столе стоит пара чашек с недопитым кофе, а посередине — кофейник и блюдо с пирожными. Вид у парочки был вполне дружелюбный, и Репнин даже втайне позавидовал другу: Анна была необыкновенно хороша. И, видимо, не только внешне… — Миша, — произнес Корф со смущенной улыбкой, вставая. — А мы тут… бумаги отца разбираем… «Наверняка, они уже… любовники», — подумал Михаил, томно вздыхая. Разве Корф устоит перед такой красавицей? А она? Какими влюбленными глазами глядит на Владимира! Репнин не так далеко ушел от истины: и Анна, и Владимир из последних сил сдерживали свои эмоции, не позволяя себе переступить «ту черту», после которой уже возврата не будет. Она страшилась греха, а он боялся ее реакции, боялся потерять ее дружбу и те теплые отношения, которые едва установились между ними. Анна и Владимир прикрывались теперь своей дружбой, как некогда ложной ненавистью, и мучили друг друга, тем не менее, не желая прерывать свои странные отношения. Чувства и желания между ними озвучены так и не были, но они понимали друг друга иногда с полуслова, с полувзгляда. Оба знали, что боятся, боятся приобрести и тут же потерять друг друга навсегда. Михаил, любуясь Анной, позабыл, с какой целью он прибыл к Корфу. А когда все же вспомнил, то его склонная к романтике душа возликовала: возможно, еще не все потеряно, и он сможет помочь Владимиру! Девушка доброжелательно и просто поприветствовала князя Репнина: поднялась со стула и присела в реверансе: — Здравствуйте, Михаил Александрович! Мы с вами немного знакомы… Встречались у господина Оболенского… Репнин почтительно поклонился, поцеловал ей руку: — Вас невозможно забыть, Анна! Вы… Вашей красотой и дивным голосом сразили меня наповал… Анна с достоинством приняла его комплимент: — Благодарю! Я пока вас оставлю, велю приготовить кофе и угощение, Михаил Александрович. Она удалилась, а Репнин остался некоторое время оторопело стоять на месте. Как Анне удалось легко и просто дать ему почувствовать себя так, словно он — всего лишь князь, а она — королева? — Что Репнин, снова сражен наповал? — невесело усмехнулся Корф. — Кажется… Кажется, я тебя понимаю, друг… Анна рождена, чтобы разбивать сердца! Только не пойму, как ты мог жить в этом плену столько лет? — пытался пошутить князь, но заметив печаль в глазах Владимира, осекся. — Я люблю ее, Миш, но… Понял я это слишком поздно… — Не поздно! — горячо воскликнул Михаил. Корф неопределённо взмахнул рукой и ничего не ответил, поскольку вошла Анна с подносом в руках. Едва она появилась в кабинете, оба офицера вытянулись по стойке смирно. Девушка смутилась, но тут же тихо рассмеялась: поведение молодых людей ее развеселило. — Вот ваш кофе, Михаил Александрович… А теперь я вас все же покину, у меня дела, — и Анна быстро вышла, прикрыв за собою двери. Оба друга теперь заметно расслабились, поскольку красоваться и держать маску им было уже не перед кем. Корф разлил по бокалам бренди, и они выпили… За Анну. Михаил поведал наконец Владимиру обо всем, что творилось у Долгоруких, и Корф ухватился за этот шанс, пожелав переговорить с Соней и Лизой. Анне решили пока ничего не сообщать. — Что ты говоришь, Миш? Княгиня и этот… Забалуев — любовники? Невероятно!.. Но ты прав! Для Анны это шанс, чтобы официально развестись и сочетаться новым браком. — Не передумал ли ты еще на ней жениться? — Как я могу передумать, Репнин, если мечтал об этом всю жизнь! — Хм… хм… А Анна любит тебя? Барон беспомощно пожал плечами: — Иногда мне кажется, что Анна отвечает мне взаимностью, а порой я в этом не уверен. Но сейчас это неважно. Сейчас главное — помочь ей, а дальше… пусть она сама решает свою судьбу… Естественно, я ее так просто не оставлю. Но рано еще обо всем этом рассуждать, Миш, еще неизвестно, захотят ли Лиза и Соня нам помочь… Это все так мерзко! А другого выхода нет… Я должен попытаться!