Багровый горизонт

— Адриан! Голос резкий, сверлом ввинчивается в висок, пульсирует и растекается эхом внутри черепа. Прекрати, кто бы ты ни был… — Эй, коп! Может, придешь уже в себя? Голова раскалывается, во рту сухо, горло перехватило, так что дышу с трудом. Боже, все бы отдал, только бы наступила тишина, и снаружи, и внутри черепушки! — Вставай, черт тебя дери! — Проклятье, — чтобы разлепить сухие губы, уходит неприлично много времени. — Хватит орать. — Сомневаюсь, что мой шепот хоть кто-то услышал. — О, ну слава небесам! — В голосе, который я пока не могу опознать, слышится облегчение. — Я тебя уже хоронить собирался. — Спасибо, — ворчу я, пытаясь решить, стоит ли тратить силы на движение, или лучше полежать пока на ледяном полу. В итоге побеждает второй вариант, потому что все, на что меня хватает — это перекатиться на спину, морщась от боли во всем теле. Как будто меня долго и изощренно били. Сознание услужливо подбрасывает осколки недавнего кошмара (сколько серий в нем было?), и снова становится трудно дышать. Сколько раз я умирал в альтернативных вариантах развития событий? Скольких людей потерял? И сколько непростительных ошибок совершил? — Встать-то можешь? — не унимается обладатель голоса. Я наконец с трудом вспоминаю, кто это. — Джим? Как ты? — Не могу поднять голову, чтобы посмотреть. Кажется, он совсем рядом, но почему-то не приближается. — Мы с тобой в камерах, — ворчит Джим, и его голос дрожит от страха. Я могу его понять. — Ты не ранен? — Позаботился бы лучше о себе, — откликается Джим. — Тебя здорово корежило, я даже думал — все, коньки отбросишь сейчас… — Мне показали, как все могло происходить, — выдыхаю я, с трудом садясь и приваливаясь к стене. Попытка открыть глаза оборачивается провалом: прямо в лицо бьет яркий свет, и я жмурюсь. — Зачем? — удивлен Джим. Осторожно качаю головой: — Не знаю. …и в одном из вариантов я позволил тебе умереть, Джим. — А где Коул? — Надеюсь, скоро прибудет. Что же я забыл, что ускользает от меня, как рыбка в мутной воде? Сонбин! — Сонбин! — Я отталкиваюсь от стены и поднимаюсь на ноги. Укачивает так, что приходится хвататься за стену. Это злит, и я рычу сквозь зубы. — Сонбин? — Джим недоумевает. — Тебя когда сюда закинули, ты был один. Ты с ней? Почему мне кажется, что теперь его голос звучит с другой стороны? Чертово головокружение! — Она была со мной. — И ты ей доверился? — снова его голос с другой стороны. — Ты в своем уме? До чертиков надоело изображать слепого котенка, и я открываю глаза, упрямо сжав зубы, несмотря на свет, выбивающий слезы. Подхожу к решетке, разглядываю стену напротив — больше ничего в поле зрения нет. Прикидываю, что камеры расположены полукругом, но я не могу видеть соседние. — Она помогла мне. Осматриваю себя, не нахожу никаких свежих травм. Все, что заработано в течение сумасшедшей ночи в Скартуме. …в который я мог бы не попасть. Хватит! Сколько бы иллюзий мне ни скормили, пора возвращаться в реальность! Если это она, конечно… — Адриан. — Что, Джим? — А ты уверен, что не находишься сейчас в одной из альтернативных реальностей? В голосе Джима столько тоски, что я вздрагиваю. — Почему ты спрашиваешь? — Потому что… — начинает невидимый Джим справа… а заканчивает Джим слева: — …есть двойники. Меня словно окатывает холодной водой. — Джим? — Ты не ослышался, — грустным хором откликаются оба, а третий чуть дальше по коридору добавляет: — Я и сам бы хотел знать, какой из них — я реальный. Я от души матерюсь, вспоминая все слова, которые слышал от Коула, и нагромождая их друг на друга. Какого хрена?! В этот момент где-то дальше по коридору открывается дверь, и я замолкаю, переводя дыхание и прислонившись к стене лбом (все равно никто не видит). Посетитель приближается без особой спешки. А потом она подходит к моей камере и с пренебрежением цедит: — Я-то надеялась поймать рыбку покрупнее… жаль, что это всего лишь мальчишка, случайно здесь оказавшийся и едва не спутавший мне все карты.