Багровый горизонт

Вот честно: до этого момента все происходящее кажется мне немного нереальным (да, завалил какодемона, но как-то слишком быстро и неожиданно это произошло). А вот теперь, когда прямо на нас смотрит огромный монстр с когтями длиной в мою руку до локтя и широким оскалом, как-то очень хорошо верится, что все по-настоящему. И Джим с его нарастающей паникой настоящий, и мужчина в камере, и собственные чуть дрожащие руки — никуда от этого не деться. Только принять, и уже от этого отталкиваться. Как бы страшно ни было, как бы ни хотелось развернуться и броситься наутек, изо всех сил надеясь, что примчится настоящий супергерой и спасет. Ага, как же. Жди дальше. Не знаю, как долго мы стоим без движения, разглядывая друг друга: кажется, что это длится очень долго, но возможно, на самом деле проходят секунды. Заключенный ведет себя тихо, только подходит ближе к решетке и обхватывает прутья, с интересом наблюдая за нами. Джим дрожит, как последний ноябрьский лист на ветке. — Джим, — шепчу я. Он замирает. — Проверь дверь, что за нами. — Думаешь, поможет? — любопытствует мужчина в камере. Я не обращаю на него внимания, делаю небольшой шаг назад, не сводя с монстра взгляда. Тварь шагает вперед. Создается впечатление, что она издевается. Между нами не больше десяти метров, и мне это расстояние кажется невероятно маленьким. Джим отлипает от моей спины, но чем он там занят, я не вижу. Все внимание направлено на противника. Делаю еще шаг назад и спотыкаюсь о чье-то тело, но удерживаю равновесие. Посмотреть вниз не рискую. — Джим? — тихо зову я напарника. Заключенный усмехается: — Зря ты его отпустил. Мог бы откупиться им и выиграть пару секунд жизни. — Что за жизнь за такую цену? — отвечаю я, и злюсь на самого себя, потому что звучит это совсем не так бравурно, как хотелось бы. Монстр по-прежнему не спешит, и эта игра начинает изматывать. — Толкни ключи. — Что? — У тебя под ногой ключ, — терпеливо поясняет мужчина. — Подтолкни, будь добр. — Предлагаешь откупиться тобой? — я не слишком долго колеблюсь, прежде чем присесть на корточки, нащупать выпавший из пальцев мертвого охранника ключ и толкнуть ногой в сторону камеры. Монстр недовольно урчит, как двигатель автомобиля. — Джим, ты где? — Открыто, — подрагивающим голосом отзывается Джим за моей спиной. — Как насчет подсобить? Что-то бряцает, гремит (неприлично громко для напряженных нервов), и этот шум становится катализатором. Монстр делает резкий рывок вперед, сразу став ближе на несколько метров, и вынуждает меня отскочить к двери. Джим оказывается на пороге, и едва уходит от столкновения со мной. Что-то больно врезается между лопаток. Тварь уже в трех метрах, и от этого уровень адреналина резко подскакивает. Джим что-то верещит, и я стреляю несколько раз подряд, целясь в широкий лоб. Попадаю: монстр недовольно ревет, мотая головой и разбрызгивая капли крови, но прямое попадание не мешает ему атаковать. Хорошо, что я не выронил фонарик, иначе шансы мигом упали бы ниже нуля. — Кидай! — кричит заключенный, выбравшийся из камеры и оказавшийся за спиной твари. Относится это к Джиму, так как мне в тот момент не до разговоров. Габариты мешают противнику развернуться в тесном коридоре, но ведомый яростью, он несется на меня, как поезд. Джим вовремя уходит с дороги, и я вваливаюсь в комнату спиной вперед, чудом удерживая равновесие. Тут же больно знакомлю поясницу с краем стола, и уворачиваюсь от замаха когтистой лапой. Ох… расстановка получается так себе. С одной стороны, полно оружия, с другой — в комнате попросторнее, и тварь спокойно может раскроить мне череп, не напрягаясь особо. Я пячусь к шкафу, к которому прислонен дробовик, лихорадочно размышляя, стоит ли рисковать (вдруг он не заряжен или неисправен?), и тут монстр решает за меня. Если бы не видел своими глазами, ни за что не поверил, что это существо способно на такой прыжок. Без разгона и подготовки он вскакивает на стол, отрезая мне путь к отступлению, и снова взмахивает когтями, как косой. Я успеваю присесть, практически не сомневаясь, что не досчитался волос на макушке, и собираюсь проскочить под столом, но тут фортуна поворачивается ко мне пятой точкой. Стол не выдерживает веса монстра. Одна из ножек с душераздирающим хрустом ломается, и почти сразу ее примеру следует вторая. Тварь падает, и одним из когтей ухитряется пришпилить штанину моих брюк к полу. Хорошо еще, успеваю выскочить из-под стола, прежде чем он становится мне могильной плитой. Я рычу сквозь зубы, когда колени знакомятся с полом. В падении ухитряюсь выронить фонарик, но точно знаю, что голова противника прямо передо мной, так что стреляю вслепую. Монстр отвечает ревом боли и явно собирается уже снести мне голову, пользуясь беззащитностью пришпиленной бабочки… но в этот момент его кровожадные намерения жестко оборваны ураганным огнем из автомата. Пара горячих гильз падает мне за шиворот, и я от души матерюсь, бросив попытки стрелять и направив усилия на то, чтобы освободиться. Фонарик кто-то подхватывает, направляет дрожащий луч на монстра, помогая стрелку и вырывая из темноты изрешеченное пулями, мерзко дергающееся тело твари. Плотная ткань униформы не поддается усилиям, и я не могу освободиться, коготь тоже не хочет вытаскиваться; более того — бьющийся в агонии монстр, заваливаясь набок, тянет за собой и меня, обдавая вонью из раззявленной пасти. Хорошо, вовремя спасают от близкого знакомства: блестит в свете фонарика широкое лезвие ножа, и спаситель парой точных движений разрезает штанину, превращая полицейскую форму в подобие пляжного костюмчика. Я бессильно приваливаюсь к шкафу, глядя на сдохшего монстра, и выдыхаю, проверяя, целы ли ребра. Вроде порядок: дышится нормально. Немножко напрягает ноющая боль в колене, но вполне терпимо. Потом перевожу взгляд на напарников, поднимаю большой палец и ухмыляюсь: — Это было ох как круто. Джим, держащий фонарик, боязливо косится на дверь, смотрит на стрелка. Тот насмешливо щурится, опускает автомат: — Да уж. — Спасибо, — я киваю на все еще подергивающийся труп за сломанным столом, с некоторым трудом поднимаюсь на ноги. — Ага, — лениво отзывается стрелок, спокойно перезаряжая автомат. Движения у него уверенные, без суеты или медлительности, и я не сомневаюсь, что этот высокий парень с взлохмаченными черными волосами — не новичок в таких делах. — Пошли отсюда, а? — вполголоса произносит Джим. Шкаф, в котором хранится оружие, разбит в щепки метким броском недавнего противника, так что большинство пистолетов валяется на полу. Я подбираю «Беретту», проверяю обойму и протягиваю механику. Тот с испуганным видом мотает головой: — Я не умею… — Научишься, — уверенно говорит стрелок, кидая в обнаруженную тут же сумку боеприпасы. На труп он не обращает ни малейшего внимания. Я следую его примеру, стараясь не поворачиваться спиной к выходу, и интересуюсь: — Кто ты такой? Он некоторое время оценивающе смотрит на меня, словно решая, стоит ли говорить правду, потом представляется: — Коул Номад. — Адриан Фавалли. — Судя по форме, не местный, — безошибочно определяет Коул, поднимая «Ремингтон» и проверяя его. Протягивает оружие мне. Я прищуриваюсь, принимая подарок (себе Коул оставил автомат «Барретт» и «Зиг Зауэр», закрепив подсумки на поясе и прицепив к нему же несколько гранат): — Как тебя сюда занесло? — Просто наши с директором Фрейзером взгляды на ситуацию вокруг Коллайдера внезапно оказались абсолютно, непримиримо разными, и он, пользуясь своими полномочиями, приказал на время изолировать меня здесь. Мы идем по коридору, который ведет к запасному выходу. Джим держит пистолет, как ядовитую змею, и предпочитает держаться как можно ближе к нам. Коул уверенно возглавляет шествие, я же по большей части иду спиной вперед, прикрывая. — Тут могут быть выжившие? — Тут — вряд ли, — лаконично отвечает Коул. — Знаешь, тут прекрасная акустика, а у меня не было выбора, слушать или нет вопли наверху. Я бы поставил все фишки на то, что никто больше не выжил. Джим явственно вздрагивает, мне тоже становится не по себе. Коул добавляет: — Возможно, в госпитале дела обстоят лучше. Проверим? То ли дело в моей доверчивости, то ли к тому склоняет пережитая только что схватка, но я верю этому человеку. И в конце концов, он только что спас мне жизнь. Так что я киваю: — Проверим. Спасибо. Он усмехается криво: — Наверняка, у тебя еще будет возможность вернуть этот долг. Пока не выберемся из этого города. До выхода мы добираемся в молчании, чутко прислушиваясь к любому звуку и готовые отразить атаку. Ведет по-прежнему Коул, и я ничего не имею против. Выглядит он старше меня лет на пять и действует весьма уверенно, так почему бы не отдать бразды правления ему, не пытаясь изображать из себя всезнайку? Уж что-то, а излишнее тщеславие мне не присуще (и слава Богу, иначе у меня бы не было друзей). — Что за Коллайдер? — хочу я знать. — И кто такой директор Фрейзер? — Это глава Центра, — отвечает Джим охотно. Коул лениво добавляет: — А Коллайдер — последняя их разработка. Могли бы с тем же пафосом назвать Звездными вратами. — В смысле? — Я же говорил — это они виноваты! — вклинивается опять Джим, подпуская в голос истерических ноток. — Они открыли Портал между мирами, и выпустили всех этих существ! Коул останавливается у двери на улицу, смотрит на нас, явно сдерживая усмешку. Я качаю головой: — Джим, если это опять твои теории… — В них есть зерно истины, — отмечает Коул. — Давайте так: сейчас мы идем к госпиталю и проверяем, вдруг кому-то еще повезло выжить. По ходу дела я рассказываю все, что знаю. Идет? Мы с Джимом синхронно пожимаем плечами, и одновременно же киваем. Я спохватываюсь: — Погоди, если ты сидел в кутузке, то как… — Так прикол в том, что попал я в кутузку как раз прямо с хвастливой конференции козла Фрейзера, — спокойно отвечает Коул. — Так-то знаю чуть больше вашего, ребята. — Это откуда же? — с понятным подозрением интересуется Джим. Коул быстро усмехается: — Я был личным телохранителем Фрейзера, пока мы не поцапались. Ох, что-то он недоговаривает, чую селезенкой. Коул открывает дверь, мы осторожно спускаемся по лестнице, выходим и оказываемся на освещенной луной узкой улочке. Тихо, но совсем не спокойно. Куча вопросов в голове, понимание, что ты попал с корабля на бал — прямо в отчетливо попахивающую большими неприятностями передрягу. И двое выживших в катастрофе (какого бы рода она ни была). Плюс — жуткие монстры. Хорошо, хоть с оружием проблем нет: с полностью заряженными и отлично знакомыми дробовиком и пистолетом я чувствую себя вполне суперменово. Ну разве что проголодался чуток после адреналиновой схватки. — Так, значит, ты что-то знаешь о Центре и разработках в нем? — негромко спрашиваю, когда мы делаем короткую остановку в тени. Коул пожимает плечами: — Не особо много. Я там охранником работал, кое-что приходилось видеть, слышать. — А что за Коллайдер? Ассоциации с БЕРНовским. — Ну, тут примерно то же, — соглашается он. — Кольцо под землей, центр наблюдения, все дела. — Ничего себе! Это ж какие затраты, наверно! — Я об этом слышал, — заявляет Джим. — Давно ходили слухи, что ученые что-то прячут в подземных тоннелях. Тут раньше хотели метро строить, соединить несколько городов в одну цепь. Потом решили, что дорого обойдется, и свернули работу. — Видимо, Центр использовал готовые туннели, — Коул первым пересекает черту, отделяющую темноту от освещенного луной участка, не расслабляясь ни на миг. — Если учесть, что он под крылом у правительства, никаких проблем с разрешениями или финансами. Я размышляю над услышанным, пытаясь представить себе масштабы гигантской конструкции, спрятанной под землей. Неужели такую махину можно было построить в тайне от горожан? — Зачем скрывать подобное? Если только не допустить, что их намерения уходили чуть в сторону от честных. Джим с готовностью кивает и заводит старую песню: — Это они устроили катастрофу! — Ну… с первым Коллайдером тоже было немало трений, — вспоминаю я. — Кое-кто боялся, что его запуск превратит Землю в черную дыру. В тот раз обошлось. Но вероятность подобного исхода всегда остается, верно? — Думаешь, это объясняет, что случилось с городом и его жителями? — мрачно уточняет Коул. — И откуда взялись эти монстры? — И куда все исчезли? — испуганно добавляет Джим. — Причем исчезли все сразу и в течение очень короткого времени. Я трясу головой, отгоняя навязчивые мысли. — Давайте не будем искать ответы на все вопросы сразу. Пойдем по порядку. Сперва — найти выживших, затем уже, возможно, возьмемся за Центр с его загадками. — Уверен, что у нас хватит времени? — скептически осведомляется Коул, останавливаясь у закрытой двойной двери в госпиталь. — В кино правительство обычно скрывает свои ошибки под ядерным грибом, выдавая за несчастный случай. Я невольно усмехаюсь: — Обычно это происходит на рассвете, ага. Что ж, сейчас у нас, — кидаю быстрый взгляд на часы, — десять вечера, так что время есть. Джим дергает плечом, давая знать об уровне своей нервозности. Коул отвечает усмешкой: — Как вариант: можем попробовать рвануть отсюда, не утруждаясь поисками других везунчиков. Надо только найти транспорт. — Ну, во-первых, меня не греет мысль о малодушном побеге, вот нисколечко. — Побочный эффект от ношения полицейской формы? — хмыкает Коул, подавая знак, чтобы все молчали, и толкает дверь, а затем быстро шагает внутрь, светя фонариком. За ним идет Джим, я замыкающим. — Я с детства такой, — возражаю, невольно присматриваясь к действиям напарника. Охранником, значит, работал? А до этого, наверняка, служил где-нибудь, причем было это не так давно. Четкие, уверенные движения, крепкая мускулатура, с оружием обращается на раз-два, а еще прямо давит своей бойцовской харизмой. Мечта девушек, на зависть парням. Выглядит тоже как герой боевиков, только в придачу к силе явно и ум имеется — вон какой пытливый взгляд и брюсоуиллисовский хитрый прищур. Темные глаза, нос с горбинкой, скуластое лицо, густую правую бровь перечеркивает шрам. Идешь рядом, и не покидает ощущение, что совсем близко — электрический провод: дотронься — и так шибанет током, что костей не соберешь. Такой вот новый знакомец. В холле госпиталя откровенно неуютно. Никаких следов кровавой бойни или злобных призраков в белых халатах — но атмосфера все равно давит. И, как и на улицах — ни единой души. Только куча зеленых растений, несколько разбросанных диванчиков и столиков, стойка регистратуры, а пол покрыт разноцветными журналами и листовками. Лестница на второй этаж, а вдаль уходит темный коридор. В общем, мечта режиссера ужастиков. — Держи, будешь штурманом, — Коул срывает со стены карту здания, вручает Джиму. Я склоняюсь над картой. — Наверх или прямо? — Вопрос интересный. Наверху — палаты, прямо — кабинеты врачей, — Коул пожимает плечами. — Где бы ты спрятался? — он кидает взгляд на Джима. Тот ежится: — Я бы не захотел выходить на улицу, вот это однозначно. — Кстати, заметили — здесь никаких следов сопротивления, баррикад и подобного? — я оглядываюсь. — Это подозрительно. — Здесь все подозрительно, — ворчит Коул, водя фонариком по стенам. — То ли никто не успел вооружиться, то ли… Он без колебаний делает шаг в сторону коридора — словно бы вдруг обрел способность видеть в темноте. Я спохватываюсь и следую за ним, освещая фонариком путь (хотя приходится секундочку бороться с искушением посмотреть, как этот самоуверенный Рэмбо будет топать во мраке). Джим не отстает. — Может, пойдем в комнату видеоконтроля? — предлагаю я, когда луч света выхватывает из темноты камеру под потолком. Коул замедляет шаг, дожидаясь Джима, сверяется с картой и молча поворачивает направо. То есть в сторону видеоконтроля, кабинета главврача и хирургического блока, если верить карте. Стоит такая тишина, что хочется ее разбавить хотя бы легким, душевным ругательством. В конце коридора настежь распахнуто большое окно, в которое игриво заглядывает луна, то и дело становящаяся похожей на сигнал призыва Бэтмена, когда ее закрывают ветки деревьев. По обе стороны — закрытые двери в палаты (я пробую повернуть ручку у одной, отчего Джим моментально покрывается испариной; оказывается заперто), под ногами — далеко не новый, но все еще годный зеленый ковролин. Коул идет вперед с такой уверенностью, словно работал охранником именно тут, и знает все повороты и углы, как у себя дома. Мне же разгулявшаяся к ночи фантазия беспрерывно подкидывает все новые идеи и теории — аж голова начинает пухнуть. Приходится одергивать себя, а это довольно просто: достаточно посмотреть на крутого парня, возглавляющего наш крестовый поход. Равняться на такого — классно. Комната видеоконтроля открыта, и Коул по-хозяйски уверенно располагается в кресле диспетчера, оставив меня стоять на шухере у двери, а Джиму велев обыскать все ящики на предмет чего-нибудь полезного. Сам же начинает просматривать камеры, установленные по всему госпиталю. (Спасибо электрическим генераторам, хоть что-то работает) Какие-то радуют глаз непроглядной чернотой, некоторые передают детальное изображение паутины. И только на пяти можно разглядеть коридоры, холл и крыльцо у парадного входа. Ничего интересного — и никакого движения. — А что там с позавчерашними записями? — любопытствую я, поочередно смотря в коридор и в кабинет. Коул пожимает плечами и вбивает команду. Оказывается, что позавчера в это же время госпиталь жил обычной жизнью: ходят врачи и медсестры в белых халатах, сидят в приемных пациенты, скучают охранники в холле. Попытка узнать, когда эта мирная идиллия сменилась запустением, приводит нас к тому же результату, о котором поведал мне Джим. В 18-40 охрана внезапно начинает суетиться и бежать за оружием, оставшиеся в госпитале медработники в спешке покидают здание — а потом в поле зрения камеры нагло влезает чья-то харя, злобно щелкает зубами и легко уничтожает оборудование. Потом отключается электричество, а к тому времени, как аварийный генератор заработал, госпиталь пустеет и лишается почти половины камер. — Странно, — замечает Коул, ероша и без того не шибко причесанную шевелюру. — С чего такая ненависть к технике? — И почему нигде нет кровищи? — отстукивает зубами Джим, боязливо жмется поближе к Коулу. Тот хмыкает, смотря на техника снизу вверх: — Тебе ее так хочется, hombre? Какой ты кровожадный. Получается, записи ничего не дали, и придется все-таки пройтись, чтобы узнать чуть больше о том, что случилось в городке. Определенно, это очень странно, что нигде ни трупов, ни выживших (почти). Куда-то же люди должны были подеваться? Не иначе как всем городом ушли куда нибудь… О! — А тут есть места, где могут поместиться все жители? — я смотрю почему-то на Джима, хотя Коул ориентируется в городе так же хорошо. — Ну, там парк развлечений, церковь? Джим смотрит на Коула, и мне чудится на мгновение, что он вопрошает: стоит ли рассказывать чужаку все? Упс, вот и паранойя заглянула на огонек. — А с чего ты взял, что местные вдруг решили устроить общий сбор? — интересуется Коул, откинувшись в кресле и разглядывая меня. — Может, сидят по домам, трясутся, ждут спасательную бригаду? — С того, что нигде не видел ни одной панической записи, типа «Здесь выжившие, спасите». — Вдруг они все умерли, и писать было некому? — Судя по тону Коула, он просто забавляется, наблюдая за моей реакцией и проверяя запас терпения. Я насмешливо фыркаю: — Ты же выжил. И Джим тоже. — А мы — Избранные, — встревает Джим. Коул лениво добавляет: — И сейчас мы прикончим тебя, чтобы наш Владыка был доволен. Определенно, мы на одной волне. Не сдерживаюсь от смешка, игнорируя непонимающий взгляд Джима, и отзываюсь замогильным голосом: — «Ты можешь бежать, но тебе не спрятаться, чужак!» Коул усмехается так открыто и искренне, что я не могу скрыть удивления. Это веселит его еще больше: — Hombre, ты что, думал, я черствый сухарь и не умею смеяться? — Даже не сомневался, — отзываюсь я, не договаривая, что у меня нет сомнений еще кое в чем. А именно — в том, что Коул Номад (если его действительно так зовут) далеко не всеми сведениями делится с напарниками. Знает-то он точно куда больше, чем говорит — интуиция редко мне врет. Ладно, об этом будем думать по ходу дела. — Ну что, пойдем? — Коул поднимается на ноги энергичным движением. Джим тут же подрывается следом: кажется, техник проникся к нашему командиру искренним восхищением и готов следовать за ним куда угодно. Ну, может, почти куда угодно. — Хорошо бы найти телефон, — виновато вспоминаю Луну, представляю ее тревогу и кару, которая обрушится на мою голову, когда мы встретимся. Коул кивает и выходит в коридор: — Поищем. Шариться по притихшему госпиталю ночью — конечно, милое дело, когда тебе лет двенадцать, рядом такие же безбашенные товарищи, и яркая перспектива — наткнуться на «зомби»-строителей и устроить этакий Рагнарек. То есть, вполне себе хорошо для подростков. Но тут немножко другая ситуация, и как бы мое воображение ни вдохновлялось загадочными событиями, здравый смысл призывает к порядку и логике. А логика говорит, что какие бы обстоятельства ни приключились, позвонить Луне — первостепенная задача, если хочешь выжить. Иначе позавидуешь зомби. Найти телефон оказывается легко — в кабинете главврача есть даже старомодный дисковый аппарат. Однако позвонить не получается: связи нет. Попробовав несколько раз дозвониться до Луны, в участок или службу спасения, качаю головой и закидываю чей-то почти разряженный сотовый телефон в карман куртки. Может, снаружи повезет. Кстати, какие там планы у командира? Коул стоит на углу с автоматом в руках и прислушивается к чему-то. Джим старается повторять его движения и даже позу. Я прислушиваюсь. Вроде тишина и… И в этот момент на первом этаже раздается звон разбившегося стекла, а следом — разноголосый гул, крики и стоны. Ну точь-в-точь как в зомбокино. Судя по мрачному взгляду, который Коул кидает на меня, и приглушенному «Carajo!», не один я считаю, что ситуация резко осложнилась.