Недосвахи

      Перед глазами всё плывёт, кроме одного единственного объекта — он стоит в полный рост перед ним и смотрит, будто имеет весь этот мир. В ушах никакого шума, кроме дьявольски манящего и сладостного, как мёд, хриплого и низкого голоса. Тело поддаётся на незатейливые ласки и утопает в них, полностью позабыв о внешнем мире. Лишь его прикосновения заставляют чувствовать себя живым и таким нужным. Руки, блуждающие на шее, ключицах, предплечьях, грудным мышцам и ласкающие всё ниже по торсу, заставляют тысячи мурашкам расползтись и получить то самое необъяснимое удовольствие. Горячее дыхание опаляет, а мокрый язык плавит под собой кожу. Чёртов искуситель пытает его так уже очень давно. Остановиться — нет желания, перейти черту — не позволяют.       — Хён, я прошу тебя, прошу, хватит.       — Что такое Джуни? Тебе не нравиться? — прошептал в ухо, от чего тело мужчины задрожало с новой силой.       — Нравиться, но…       — Но что? — от подобного тона по спине Намджуна холодок пробежал. Вязкую, скопившуюся во рту слюну кое-как удалось проглотить, пересилив рвущийся наружу всхлип. Ему уже сорок минут не пускают распускать свои руки и кончить в конце концов. С головы до пят всё ноет, но его мучителю лишь в радость.       — Я больше не могу, — невнятно простонал Ким, так что трудно было распознать слова.       — Думаешь, я могу? Нехер было изводить и проверять моё терпение с выдержкой. Ты разве не знал? Я весьма вспыльчив, а подобные мучения приносят мне чистое удовольствие, — с чеширской улыбкой проговорил Сокджин.       — Откровенная блядь, — выплюнул Джун, но вовсе не со злорадством. Они терзали друг друга, доводя до пика, но не давая такую нужную и требующуюся телу разрядку. До сих пор были лишь наполовину обнажены и наслаждались собственноручно придуманными пытками. Оттягивание удовольствия! Вот что убивает, тем более после двадцати лет любви, терпения и жажды.       — Не тявкай, щенок, — прозвучал смачный шлепок по заднице. Материал брюк не спасал, ведь силища у Кима старшего была та ещё.       — Еблан! — Ещё один и более громкий шлепок. Намджун закрыл глаза и загнанно дышал. Он никогда бы не подумал, что животом будет лежать на ресторанном столике в одних брюках, а сверху его оседлает Сокджин собственной персоны и будет одаривать полными любви ударами его нежные участки тела.       — Не придуривайся. Тебе это нравиться, — пропел Джин, — А если я сделаю вот так, — он потянулся вниз и прикоснулся к мягким тёмным волосам мужчины, провёл пальцами по шевелюре и тихонько массируя, сам начал получать от происходящего неимоверное удовольствие.       — Ааа, хён, — сдерживать себя было уже невозможным.                    Услышав стон, Сокджин вновь опасно улыбнулся, всё ещё оставаясь с прикрытыми глазами, однако Намджун этого видеть не мог. По этому, находясь в полностью расслабленном состоянии, он не почувствовал, как ловкие пальцы потихоньку спустились к загривку, а от туда юркнули на шею. Джин сначала тихими и массажными движениями массировал и чуть надавливал на кожу, но как только его ладонь полностью поместилась на обратной стороне шеи, он вдруг с силой сжал её.       Намджун вмиг подскочил, но его сразу же осадили. Глаза в ту же секунду распахнулись, а рот открылся, истошно пытаясь вобрать как можно больше воздуха. Сердцебиение участилось, в желудке происходила вакханалия, а низ живота стянуло ещё пуще.       — И только посмей сказать, что ты не возбудился. Тебе нравиться находиться в моём подчинении и жалобно стонать «хён». Ты без ума, когда находишься в роли загнанной в угол жертвы, находящейся в моих руках. Это ты, а не я, настоящая сучка, Джуни, — как можно медленнее и с вожделением проговорил Джин.       — Да, мне нравиться. Признаю! Доволен? — с пеленой слёз на глазах прошипел Намджун.       — Не так быстро, мой дорогой донсэн. — Джин, всё ещё неизменно удерживая в тисках шею Кима, попытался немного сползти, чтобы легче снять свой ремень.       Намджун, услышав лязг, рефлекторно поднялся на локтях, но Сокджин вновь не допустил его к каким-либо действиям и, немного больно выворачивая, сцепил руки мужчины на спине.       — Не переживай. Всё это лишь для тебя. — Джин уже и сам дрожал от переизбытка чувств, но продолжал стойко выдерживать. Он решил продолжить эту игру и встать в её главе, а значит, доведёт всё до конца. Он уже почти расстегнул ляжку, как телефон Намджуна неприятно завибрировал и запел, нарушая их идиллию.       — Плевать. Сегодня ты девственником не уйдёшь, — прошипел Джин, яростнее снимая ремень.       — Постой, а если это Тэ.       — Я так не думаю.       — Проверь хотя бы ты.       Сокджин вздохнул и нехотя сунул руку в карман брюк Джуна, — Чёрт, твои накаченные бёдра и ляжки скоро сведут меня с ума, — дыхание вновь стало сбивчивым, а голова пошла кругом, но светящееся на дисплее «Тэтэ» в одно мгновение отрезвило. — Это действительно он.       — Тэхён, что случилось? — Намджун взбудоражено чуть ли не проорал в трубку, когда Джин ответил на звонок и подвёл к уху, всё ещё лежавшему на столе.       — П-папа, я в полицейском участке. — И этого было достаточно, чтобы Ким одним рывком подскочил со стола и успел заодно придержать падающего от столь эпичного его прыжка хёна.       — Высылай адрес! Я уже в пути.       Намджун мог стерпеть многое в этом бренном мире: жизнь отца одиночки, насмешки окружающих и их недоверие в его силы, осуждение, вечные подколы Хосока, безбашенность Чимина, терпение и разлука с любимым, а потом сексуальные пытки Сокджина, но не слёзы или грустную моську сына.       Наспех одевшись и попытавшись привести себя в божеский вид, мужчины, распаренные, выбежали из заведения и остановили первое попавшееся такси.       — Не переживай, Джун. — взял мужчину за руку Джин, приступив незатейливо её поглаживать и массировать.       — Как я могу, Джин! Он впервые так далеко забрался. Тэхён, жизни-то ещё нормальной не видел, а уже за решёткой сидит. — От нервов у Кима нога начала дрожать в тике.       — Успокойся, — придержал трясущееся колено Сокджин, — Мы ещё пока даже не знаем, по какой он там причине. Наверняка ничего такого. Скорее всего, недопонимание.       — Вот именно, что не знаем, — ещё хуже начал нервничать Намджун, а медленная скорость машины заставила его психануть. — Вы можете ехать быстрее?!       — Сегодня в городе фестиваль и на улицах может быть много людей. Быстрее этого невозможно, — послышался голос водителя.       — Я заплачу вдвойне!       — Да не могу я!       — В тройне!       — Спокойно, — перехватил взбесившегося папашу Джин, — Он же сказал, что такой возможности нет. Не переживай. Доедем мы до участка и увидишь ненаглядного сына, а пока остепенись и перестань добром разбрасываться.       Слова хёна смогли на какое-то время успокоить Намджуна, но чем ближе они подъезжали к участку, тем быстрее отбивало свою чечётку сердце.       — Тэхён! — влетел в помещение мужчина, и находившиеся пара работников с охранной сразу же встрепенулись неожиданному гостю. Да ещё какому! Золотистые кроссовки High Dunk из лимитированной коллекции, идеально сидящие на таких же идеально ровных ногах брюки и не вписывающееся под общий вид, хоть и дорого выглядящая, но ужасно помятая сорочка. Не хватало лишь галстука и жилетки для более презентабельного вида. На руках красовались золотые часы Dragon из эксклюзивной коллекции. Аккуратная и короткая стрижка идеально смотрелась и добавляла брутальности, а парфюм с нотками цитруса заставлял неосознанно желать вдохнуть свой аромат всё больше и глубже. Узнать его название обычным полицейским из Чеджу было сложно. Да и знай, то вряд ли смогли бы вспомнить — Annick Goutal’s Eua d’Hadrien.       — Стойте! Вы кто? — загородил проход один из охранников, потому что помутневший взгляд незнакомца показался ему уж больно опасным.       — Мы опекуны парня, которого задержали ваши люди, — объяснил вошедший следом Сокджин, который ввёл присутствующих в ещё большее замешательство, ведь выглядел, кажется, дороже и элегантнее. Утончённость и сила так и исходили от этого мужчины, тогда как первый внушал страх и подчинение.       — Хорошо, проходите. Только не создавайте, пожалуйста, лишних хлопот, — сетовал охранник и указал рукой в нужном направлении.       — Конечно, благодарю, — обворожительно улыбнулся Сокджин, пока Намджун весь кипел и в три шага преодолел расстояние, оказавшись прямо возле решёток.       — Тэхён, сынок! — он приблизился к решёткам максимально близко. Так что пролезь его голова сквозь них, он бы оказался рядом с парнем в одной камере.       — Папочка, — захныкал юноша и, вцепившись в железные оковы заплаканными глазами, уставился на отца, видя в нём своё спасение.       — Что стряслось, Тэхён? Что случилось? Как ты тут оказался? — завалил вопросами и вдруг осёкся. — А где Чимин? Что с ним?       — Я не знаю, — опустил глаза Ким младший, а Намджун лишь нахмурился.       — Господин, отойдите оттуда. Пройдите к столу, — подала голос полицейская. — Ваш сын подозревается в содействии мошенничества и карманного воровства. Так же он прибег к методу побега, когда его хотели остановить.       — Что? — взревел Намджун, — Да мой сын никогда бы такое не сделал. Да он, — мужчина запнулся. — А ты тут что делаешь?       В чуть отдалённом углу сидел Хосок и прикладывал полотенце со льдом на голову. Выглядел помято, потрёпано, немного странно и как дебил. У него кровь только перестала течь, а он сидел и лыбился, смотря в одну точку.       — Я отсюда сейчас выйду и глаза тебе расцарапаю, животное! — послышалось из другой камеры.       — Так, туристочка, Вас попрошу больше других не шуметь, — вновь подала голос девушка в полицейской униформе.       — Я гражданка Южной Кореи!       — Тем хуже для Вас.       Намджун стоял в растерянности и не понимал, что происходит. Он прикрыл глаза, потёр переносицу и тяжко вздохнув, повернулся к Сокджину, одним взглядом прося моральной помощи и поддержки. Джин незамедлительно приблизился и похлопала его по плечу, отбирая одним лишь лёгким движением ладони все тревоги и страхи.       Мужчины сели на предложенные им стулья детективом и начали слушать краткий и содержательный рассказ девушки.       — Такие мелкие сошки часто полагают, что патрульные не представляют какой-либо опасности, однако я и мой напарник всегда ответственно подходим к нашей работе. К тому же в городе фестиваль и много туристов. Не хотелось бы упасть лицом в грязь перед иностранцами из-за подобных нарушителей закона.       — Давай, давай, заливай больше, — послышалось недовольное бурчание из камеры, где сидел Тэхён.       — Преступникам слова не давали! — рявкнула девушка так, что все мужчины подскочили, даже задержанная иностранка.       — Да что ты пургу гонишь, Юнджи? Мы прекрасно знаем, что ты мне мстишь.       — Варежку прикрыл!       — А ты мне не указывай!       Они препирались, находясь по разные стороны баррикад, а всем присутствующим только и оставалось, что перемещать взгляд с одного на другого. Разве что Хосок продолжал, как умалишённый, пялиться на подозрительно притихшую девушку в камере. Раздражительность Намджуна начинала давать о себе знать с помощью сжатых до побелевших костяшек кулаков, а Джин начал волноваться, как бы возлюбленный его тут всё ненароком не разнёс.       — Мы же может унять это дело? — обратившись к ранее названной Юнджи, улыбнулся голливудской улыбкой Сокджин.       — Сначала нужно составить протокол, — безэмоционально выдала Мин, — а золотое терпение Кима достигло своего пика. Намджун вскочил со стула и собирался уже накричать, как его перебил вошедший парень.       — Не нужно никакого протокола. Можете забрать своего сына.

***

      Чимин лежал, прижавшись к груди парня с зажмуренными глазами, и в тисках сжимал его кофту. То был и страх, и волнение, и некий трепет, а возможно, Пак просто вспомнил того, с кем провёл прошлую ночь на берегу моря. С одной стороны было жутко стыдно и распространялось желание провалиться сквозь землю, а с другой хотелось жить в этом моменте вечно. Его тело всё ещё помнило эти холодные ладони на себе и прикосновение тонких и длинных пальцев. Казалось, что забывшись обо всём, Чимин расслабился настолько, что по инерции прижался к парню ближе и почти что промурлыкал, словно котёнок, помня ласкающие шрамы руки. Тогда Пак буквально расплавился и растворился в нежных прелюдиях, что словно шёлк окутали тело и разум, оставив в пелену блаженного наслаждения. Но знакомый и доводящий до полуобморочного состояния хриплый голос заставил туман рассеется, а юношу, наконец вывел из сказочного сна.       — А-Ан-Ангел-Ангелок?       Чимин тот час же распахнул глаза и поднял взгляд, полный страха и паники, на нависающего сверху парня. «Какой же он прекрасный», — прошлась мысль и сразу же улетучилась. Парень смотрел на него в полном недоумении и, видимо, пребывал в не хилом шоке. Маленькие губки были приоткрыты от удивления, а глаза открыты настолько широко, что он был похож на милого и маленького неповоротливого котёнка.       — Ты, — дрожащим тенором, что больше походил на сопрано в данный момент, произнёс Чимин.       — Я, — заторможено отозвался парень.       — Сойди с меня. Ты тяжёлый.       Чимина сразу же послушали и, быстро встав, даже подали руку помощи, но юноша и сам справился с задачей не лохануться перед крашем, тем более, что он уже успел.       — Я думал, что больше не найду тебя.       — Искать не собирался? Ты же вроде старший лейтенант.       — Откуда знаешь?       — Увидел твой бейдж утром, когда, — он замолчал.       — Когда убежал, — закончил за него фразу парень.       Чимин виновато опустил голову и стоял, как провинившийся школьник пред учителям, сложив руки в замок и потирая их от нервозности.       — Почему не остался?       — А я обязан отчитываться? — осмелев, протараторил Пак, мысленно ненавидя себя за подобную грубость, но в глаза посмотреть так и не решился.       — Я ожидал увидеть тебя рядом с собой.       — Зря, — продолжал строить из себя сучку юноша.       — Я ждал тебя.       — Зря потратил время.       — Думал, что вернёшься.       — Не стоило.       — Я влюбился в тебя.       Вот тут-то программа и дала сбой. Нет. Не может быть. Как? Чимин никогда и никому не нравился (Тэхён не в счёт). Даже Намджун его относительно недавно принял. Остальные относились к нему как к чудаку или душой компании алкашей. Паком могли восхищаться за его дьявольскую красоту и одновременно невинное личико или ненавидеть за те же параметры. Над нам смеялись, потешались, издевались и измывались. Ладно, он мог нравиться Тэхёну, но лишь как друг. Хосок тоже неплохо ладил с ним, но романтических чувств к нему никогда и никто не испытывал. Разве что педофильные и извращённые, но думать об этом сейчас хотелось меньше всего.       В любом случае, слышать слова признания Чимин уже не надеялся и даже перестал мечтать в своих сценариях перед сном. Он в принципе перестал мечтать, а уж строить воздушные замки и подавно. Он ведь всегда должен был оставаться отбросом общества, и даже если и решил бы менять что-то в жизни, то это точно никак не было бы связано с личным фронтом. Там всегда была бескрайняя пустыня, которая лишь одаривала юношу своими колючими кактусами, а некогда казавшееся надёжным место укрытие оказалось опаснейшим на свете миражом.       Юноша сам не заметил, как по щеке скатились одна за другой слёзы, а губы непроизвольно поджались. Громкий всхлип рвался наружу, но он пытался его сдержать. Из последних сил держался молодцом, пока его не обняли, взяв в охапку, и нежно не погладили по волосам.       — Я ведь говорил, что защищу тебя и никогда не дам в обиду, — прошептал парень в затылок парню, от чего у последнего мурашки табуном прошлись, а слёзы ещё большим потоком потекли.       — Ты, ты, ты, — непрерывно повторял Чимин, попеременно громко всхлипывая и вытирая лицо об одежду парня.       — Я Мин Юнги, — отстранился парень и лучезарно улыбнулся Паку, аккуратно смахивая каждую слезинку и вытирая слёзные дорожки с лица, — Если ты, конечно, не забыл.       — Забыл. — Вновь виновато опустил глазки Чимин, и на щеках появился слегка заметный естественный румянец.       — Ну, зато ты помнил, как я выгляжу, — усмехнулся Юнги.       — Забудешь такое, — пробубнил себе под нос Пак, но парень его всё равно услышал и улыбнулся ещё шире и милее.       Теперь уже Чимин не мог отвести взгляда от Юнги и откровенно пялясь, рассматривал каждые миллиметр его лица, оставляя тело напоследок. В этом человеке казалось всё прекрасно и нет у него одного изъяна. Если бы кто и нашёл таковой, то Чимин непременно обматерил и возможно даже начал бы размахивать руками и ногами, лишь бы никто не смел осквернять своим грязным языком этого светлого и по настоящему чистого человека.       — Выйдем на свежий воздух? — предложил Юнги, и они наконец вышли из шатра.       Сделав глубокий вдох и выдох несколько раз, Чимин уже окончательно успокоился, и лишь быстро бьющееся сердце не давало покоя.       — Кстати! А где мой друг? Где Тэхён? — спохватился вдруг юноша.       — Мне как раз только пришло сообщение, — Юнги достал из переднего кармана брюк телефон и, хмыкнув чему-то про себя, вновь обратился лицом к Чимину. — Он сейчас с моим братом.       — Что он там делает и кто твой брат? — более серьёзно задал свой вопрос Пак, при этом хмуря брови до такой степени, что на переносице и лбу выступило несколько морщинок.       — Чонгук. Он, — потерев затылок, парень нехотя продолжил, — Довольно экстравагантная личность и амбициозная, а рискованности в этом парне хоть отбавляй. — Чимин с каждым словом лишь мрачнел, потому что знал — другу тяжело поладить с подобными людьми, с одним только исключением в виде него самого. — Но не переживай. На самом деле он тот ещё добряк и смельчак.       — Так и где сейчас мой друг с этим Чонгуком? — подозрительно покосился на парня Пак.       — Ну, — замялся парень, а нервный смешок не предвещал ничего хорошего! — В клубе.       — Боже, Тэхён не переносит подобные места! Однажды он попал на одну тусовку и так опьянел с трёх бокалов, что мне его тушку потом до дома на собственной спине пришлось тащить. Его отец ещё недоволен остался мною, — хмыкнул юноша, предаваясь воспоминаниям, — Ведь блевал Тэ последующие несколько дней. У него непереносимость алкоголя. После этого ещё целый месяц отказывался из дому выходить. Он же у меня нежное мороженное. Его в подобные места вести нельзя.       Чимин тараторил, а Юнги неотрывно наблюдал за эмоциональным поведением Пака и даже не пытался скрыть улыбку. Этот укорительный и обвиняющий взгляд в купе с беспокойством о своём друге. Не прекращающие болтать пухлые губки и яро жестикулирующие руки с пухленькими, но такими манящими пальчиками.       — И ещё одна деталь.       — Что ещё?       — Он в гей-клубе, — таить не было смысла, а рано или поздно всё равно пришлось бы признаться, так что Юнги решил сильно не переживать и сообщить обо всём как можно быстрее и без лишней нервотрёпки.       Чимин как ужаленный подпрыгнул на месте, схватив парня за локоть и потащил куда глаза глядели со словами: — «Где? Где этот клуб?!»       Дав направление, Юнги бежал за Паком, а последний, вцепившись мёртвой хваткой, руку так и не отпустил. Он бежал, словно позабыв обо всём на свете, и лишь впереди себя видел фигуру ангела, что будто светился ярче всех фонарей в ночи. Юноша застрял в его голове уже давно и не хотел оттуда вылезать ни под каким предлогом. Юнги не мог предать забвению наивные и добрые глаза, которые смотрели так открыто и безо всякого стеснения. Он помнил, как захмелевший парень решил обнажить свою душу перед первым попавшимся незнакомцем, и какие горькие слёзы были видны на прекраснейшем лице. И он не мог забыть ту ночь. Таинственная, волшебная, магическая, нежная, сокровенная и полная любви ночь — такой он её запомнил, и всё это благодаря незнакомому парнишке, разделившим с ним свою боль.              Они почти добежали до нужного места, как телефон Мина завибрировал от входящего звонка.       — Слушаю.       — «Малявка за решёткой. Его дружок тоже. Поганка вновь убежала». — послышалось на той стороне провода, и этого было достаточно.       — Не хочу тебя вновь огорчать, но твой друг сейчас уже не в клубе.       — А где он?       — В полицейском участке.       — Что он там делает?       — Полагаю, что его поймали, подозревая в мошенничестве, — Юнги продолжал объяснять ситуацию, но Паку от этого понятней не становилось. Его лицо в гримасе полного непонимания всего происходящего вокруг пиздеца буквально телепатически предало мысли Юнги, и тот ответил. — Да, полный!       — Мы можем его оттуда вытащить? Мне кажется, Тэхён не захочет, чтобы его отец обо всём узнал.       — Сможем. Это дело плёвое, но… — Юнги сузил глаза и выжидающе обратил взор на Чимина.       — Но что?       — Если уж ты решил пользоваться связями внутри полиции, то нужно дать что-то взамен, — нарочито растянуто проговорил парень.       — Ради Тэ я готов на всё! Что нужно делать? — без капли сомнений воскликнул юноша.       — Ничего особенного. Просто согласись на свидание со мной.       Чимин был готов услышать всякое — от взятки до более нелегальных и опасных поступков, но услышанное повергло его в ещё больший шок. Мало того, что он уже даже не думал встретить вновь Юнги, так ему ещё придётся идти с ним на свидание. Нет. Не то чтобы парень противился, напротив — очень даже хотел, ведь парень ему как минимум симпатизировал, а ещё в его объятиях становилось так тепло и уютно, что все беды забывались напрочь. Однако! Это так бесцеремонно!       — Ты же сейчас пошутил, верно?       — Разве похоже? Я более чем серьёзен. Уже ведь говорил, что влюблён в тебя, так что моё желание попробовать с тобой завести отношения не должно быть настолько неожиданным и сбивающим с толку.       Если бы у Чимина был другой вариант спасения друга, то он честно выбрал бы его, но сейчас такой возможности судьба ему не предоставила. Она вообще любила поизмываться и поиздеваться над ним, но её последние фокусы скоро доведут Пака до ручки.       — Моё ватное клубничное мороженое, ты согласен? — с невинной, но такой хищной улыбкой проговорил Юнги.        — Во-первых, я тебе не «мой», а во-вторых, — Чимин тяжко вздохнул, но понимал, что деваться некуда. — Я согласен.       Сверкнув глазами и улыбнувшись во все тридцать два зуба, Юнги направился к своей патрульной машине и, посадив в неё юношу, двинулся с места, как только услышал рёв мотора.       И честное слово, если бы Чимин знал, что Тэхёна выпустят просто так, ибо он ни в чём не виновен, то применил бы свой фирменный хук с лева на Юнги, а уж только после этого согласился на свидание. Ибо нефиг его за дурака держать.       — Ты мне солгал!       — Всего лишь немножко воспользовался ситуацией, — признался парень и получил звонкий подзатыльник.