Возвращение Феникса

      — А пошли в главный зал. Там так красиво, теперь растут виноградные лозы! — Омниссион почесал металлическую голову. — Наверное, не как у вас было, но всё лучше, чем в этой помойке.       Адальберт бросил тоскливый взгляд на место в углу, в котором обычно ждал Оллания.       — Мне не разрешено покидать каюту без конвоя... — и тут же скосился на Омниссиона. — У тебя есть власть отослать важных детенышей в броне?       — Думаю, да. От меня ты не сбежишь, будь уверен... Так что пошли гулять! А его тут не нужно ждать: лучше на посадочных палубах дожидаться.       Адальберт кивнул и направился за Омни.       Даже облегчение колыхнулось в душе: праздное сборище летописцев позади. На выходе у дверей их встретили подростки в бело-фиолетовой панцирной броне. Их конвой был крайне символической вещью, пускай они поглядывали на эльдара серьёзными взглядами, сжимая в руках оружие. Им выпал чудесный шанс продемонстрировать свою полезность и наконец покинуть роту скаутов!       — Прошу вас дать нам погулять вместе, — сказал Омниссион, вытянувшись и упершись кулачками в бочка. — Будьте уверены, со мной он будет в полной безопасности!       — Извините, сэр, но мы работаем по личному приказу примарха. Нас заботит не его безопасность. Этот ксенос может быть опасен, — сказал один из неофитов. Услышав такое, Адальберт недовольно фыркнул. — Мы лишь беспокоимся о гражданских, о вас в том числе.       Тут второй неофит положил руку на плечо первого и начал ему что-то объяснять тихим шепотом. Адальберт сжал губы. Неофиты и он испытывали одинаковое раздражение друг к другу, но для подростков это была часть их работы, а потому ничего личного.       — Впрочем... Если вы уверены, что вам не нужна наша помощь, то... — неофит переглянулся со вторым. — Мы, конечно, оставим вас наедине...       Очевидно, он колебался.       — Да, спасибо! — поблагодарил Омниссион. — Вы отдали его в хорошие руки, Братец не станет вас за это ругать. Хорошей службы!.       Неофиты вновь переглянулись. Второй опустился на колено перед Омни и снял с шеи амулет. Маленький блокатор психического воздействия. Адальберт буквально выпиливал его взглядом. Такая предосторожность была совсем излишней — он не ощущал Омниссиона на псайкерском уровне — и лишь оскорбляла. Неофит поднялся и оба мальчишки отсалютовали малютке и ушли. Адальберт слышал как они, как только скрылись за поворотом коридора, тут же начали шумно обсуждать нерадивого эльдар.       — Они хоть понимают, что я их слышу? — брезгливо бросил Адальберт.       Он направился за Омниссионом. Тот, разумеется, повел его в коридоры, где царствовала виноградная лоза. Нахождение здесь растений отвлекло Адальберта от мрачных мыслей. Наконец-то хоть какой-то кусочек чего-то привычного.       Омни без утаиваний делился своими планами.       — Я хочу покрыть пол землёй. Знаешь, чтобы там росли деревья, кустики, трава. В книгах это описывается так красиво, но я никогда ещё ничего подобного не видел. Я родом с Медузы, там редко, что растёт такое-эдакое.       Взгляд Адальберта остановился на огромном панорамном окне. Он увидел мрачную пустоту галактики, планету, а после и Око Ужаса. Это заставило его содрогнуться и быстро отвернуться от окна. Он ещё никогда не находился так близко к далёкой родине предков.       — Разве роботы нуждаются в близости к природе?       Омниссион не успел ответить.       Стоявший на якоре, корабль начал плавно разворачиваться. Палубы залил красный свет, а окна стали захлопывать металлические ставни. С динамиков раздалась навязчивая тревожная мелодия, а после — женский голос. Адальберт вскрикнул от боли, когда завыли сирены, и прижал уши руками к голове. Женский голос всë равно пробивался сквозь бледные пальцы, настойчиво упрашивал пройти во внутренние помещения. Шипение механики не могло скрыть хмурости и настороженности, сквозивших в нём.       Омниссион обвязал Адальберта щупальцами и кинулся прочь с такой скоростью, что приходится на поворотах залезать на стену.       — На нас напали! Хаоситы напали!

* * *

      Комиссар ловко вскарабкался на Химеру и крикнул:       — Оружие привести в боевую готовность! Гранаты и дополнительный боезапас держать под рукой! Цельтесь метко, чтоб по тварям не промазать! Всем понятно?!       — Так точно, комиссар! — хором ответили как уже уставшие от этих напоминаний ветераны, так и предвкушавшие бой новички.       — Славно, бойцы! Да хранит вас Император! — довольно воскликнул комиссар, спускаясь с транспорта. Дальнейшее Олланий лишь едва услышал. — Сколько времени понадобится на подвоз боезапаса для Василисков?       — Не менее пяти часов, герр комиссар, — мгновенно ответил один из его адъютантов.       — Славно, — улыбнулся комиссар с ядовитым сарказмом. — Значит, накрыть они нас успеют. У меня нет никакой гарантии, что мы сможем отразить эту атаку.       — Есть ещё кое-что, — адъютант поднял опухшие от надоедливого песка глаза.       — Что?       — Мы не можем связаться с...       — Ох, варпово проклятие, — комиссар скрестил руки на груди, досадуя на преследовавшую его неудачу.       — Говорят, кабели обрезаны. Похоже на цепной клинок. Нет никакой гарантии, что боезапасы вообще подвезут.       Комиссар выругался и пнул с дури дверь транспортёра.       — Не боись, герр, — высунулся из машины вальгаллец весьма запущенной наружности. — Тута дюжина кломов. Садись, перехватим.       Лицо комиссара просветлело. Не было оснований обвинить этого мужчину в трусости, но уж слишком тот рад был покинуть передовую.       — Герр, может, отправить на это дело пару рядовых, — спросил адъютант.       Но комиссар уже запрыгнул в машину.       Олланий мрачно покусал нижнюю губу. Вести, однако, были не радужными. Впрочем, он помнил бои и похуже. Выстоять этот — Император всё ещё благоволил ему. А уж коли любовь Бога отвернулась, то и жизнь теряет смысл.       — Идут! — вывел его из раздумий восклик наводчика расчёта лазпушки.       — Открыть огонь по тварям, они уже близко! — крикнул лейтенант, ответственный за оборону окопа. — Пусть они захлебнутся в лазерном шторме, что мы принесëм!       — Пусть захлебнутся! — вторили ему солдаты.       Сотни лазганов вмиг стали единым организмом, открыв уничтожительный огонь по ксеносам. Лазганам вторили немногочисленные плазменные ружья, стабберные пулемёты и лонглазы. А после этого в бой вступили еще более редкие расчёты лазпушек и тяжёлых болтеров, открывших огонь по технике.       Несколько мчавшихся на полной скорости грузовиков мгновенно взорвались, осветив поле боя и окрасив его в грязно-медный. Орки разлетались словно тряпичные куклы, однако многие мгновенно вставали и продолжали упорно бежать к окопам людишек. Десятки зеленокожих были мертвы, однако сотни и тысячи ещё были живы. И не обращая внимания на огонь вальхальцев, они продолжали переть в атаку. Ох уж эта бесконечная зеленая волна, жаждущая убивать и уничтожать.       Перед лицом кадианца возник один из байков орков, который начал стремительно приближаться к нему. Олланий рассмотрел зеленокожего, одетого в примитивное подобие брони и размахивающего грубым топором.       — Горк! Морк! Сматрити на миня! — зарычал он, направляя своё оружие прямо на гвардейцев.       — Ингвар! Ингвар, где поддержка огнём? — тут же крикнул, стоявший рядом Прохор.       — Стаббер перегрелся! — послышался прохладный ответ Ингвара.       Едва друзья успели разом помянуть одну из многострадальных частей тела Императора, как орочий байк внезапно врезался в обломок машины на его пути. Подскочив, сделав несколько кувырков в воздухе, транспорт и его водитель полетели в разные стороны. Байк, судя по глухому звуку металла и матам мехвода, врезался в оставшуюся без топлива Саламандру. А вот ксенос приземлился прямо в окоп, как раз между Прохором и Олланием.       — Штыком его! —восторженно воскликнул Прохор. После чего оба гвардейца ударили в голову.       Последовало ещë около тридцати ударов — столько насчитал кадианец, пока не сбился — после чего оба выдохнули. Отдышавшись и перезарядив оружие, они вновь открыли огонь по тварям. Ведь орки продолжали наступление, несмотря на понесëнные потери.       В какой-то момент им показалось, что победа будет непременно достигнута. Гвардия перемалывала волну за волной, уничтожая орду ксеносов, словно пресс перерабатывающего завода. Методичный огонь вальхальцев выкашивал орков одного за одним, а там, где зеленая масса доходила до окопов, воины без тени сомнения принимали рукопашный бой. Однако, несмотря на то, что трупы врага застилали песок зеленым хлюпающим ковром, их не становилось меньше.       Иллюзия застоя сохранялась около десяти минут, пока танки не открыли огонь. Орочьи танки, в количестве одного десятка.       Сразу несколько огневых точек было накрыто. Пулемётные очереди заставили скрыться в окопах оборонявшихся. Крики раненых и умирающих слышались отовсюду, смешавшись с боевыми кличами и проклятиями в единый гомон. Выстрелы пушек захваченных Леман Руссов, а затем последовавшие за ними взрывы Саламандр и Химер, оглушили Оллания. Он рухнул на землю, зажимая уши и открывая рот.       — …язь с Лоскутом и Градом! Повторяю, свяжи меня с Лоскутом и Градом! Парень, очнись, мы скоро погибнем! — услышав крик Прохора он обернулся, и увидел, как тот трясёт за плечо связиста. — Ну же, очнись!       Связист смотрел на Прохора мутным взглядом. Из глупо улыбающегося рта вытекала кровавая пена. И сколько бы Прохор не тормошил контуженного, тот продолжал быть тряпичной куклой в его руках.       Олланию показалось, что он увидел блеск варпа в глазах несчастного связиста.

* * *

      — Я попросил бы вас быть осторожнее в словах, — глухо прорычал Кардан Стронос.       От брони на его руке оставались только жалкие керамитовые осколки, но свой главный долг он выполнил — предотвратил очередную ошибку Фулгрима, которая, между прочим, могла бы стоить ему многого.       Кардан резко подался в сторону. И совсем вовремя. Рядом с его лицом просвистел цепной меч Фулгрима, который тотчас встретился с лаэрским клинком. Люций воспользовался заминкой: подобрал меч и хотел было вскрыть спину магистру Железных Рук, да только досада — не успел.       — Эта мразь перерождается в теле своих убийц, лорд-примарх, — напомнил Кардан. — Вы не сможете его убить. И стыд вам да позор, если вы забыли о столь важной вещи!       Магистр Железных Рук шагнул к Фулгриму, вставая за его спину в стойку. Два воина, которых связала взаимная неприязнь, объединились против одного врага.       — Знаю, — раздражённо гаркнул Фулгрим. Ему и правда было стыдно признать, что о столь важном знании он забыл в порыве гнева и отвращения. И ему стоило бы вспомнить, каково это лишать жизни с холодным рассудком.       Люций был обманут началом битвы. Он уже успел подумать, что это будет лёгкий бой. Лишь жалкая копия. Ха! Рев гнева вырвался наружу из тела примарха. Он начал вертеться, словно волчок, нанося отточенные удары один за другим, направленные на то, чтобы покалечить, а не убить.       — Я... отрублю... тебе руки... ноги... — твердил Фулгрим, нанося один точный удар, другой.       Когда Феникс отступал, словно морская пена, на его место подспевал Кардан, твердый, словно утëс. Он наносил пару стремительных грубых толчков и отходил. И, сменяя его, на это место вновь бросался Фулгрим.       — Помещу … в стазис поле...       Бедняге хаоситу приходилось не сладко. Он едва успевал парировать удары, беспомощный перед морским штормом. Безудержная стихия теснила его, заставляя отступать шаг за шагом.       — И выставлю... на всеобщее обозрение...       Удары сыпались градом на тело Люция, заставляя лица брони вопить, когда им отсекали носы, губы, щеки. Улыбка сошла с морды хаосита, оставляя лишь сосредоточенность и злость.       — Устрою для тебя... личный цирк … уродов!       Руки, ноги... Всё тело Дитя Императора оказалось разорвано чудовищным штормом, выплеснувшимся из подделки на легендарного императорского сына. Куски плоти, срезанные с изяществом хирурга, падали в лужи темной, дурно пахнущей крови. Броня разлеталась глиняными черепками.       Люций понял, как сильно ошибался. В этом бою он не станет победителем.       И внезапно он издал самый истошнейший из криков, какой мог бы издать человек.       — Так это вы?! Вы здесь, чтобы спасти нас?! Спасти меня?! Да, точно, Он вас не отдаст, Он не отдаст Той-Что-Жаждет своего лучшего сына. Ведь так?! Так ведь?! — разразился Люций. — Убейте меня! Лорд, прошу вас, будьте милостивы ко мне и убейте! Убейте нас всех!       Стронос сжал свою железную руку в кулак и со всего размаха дал гаду по макушке.       Люций пошатнулся и упал, барахтаясь культями в луже собственных телесных жидкостей.       Фулгрим со спокойствием векового льда взирал на него сверху вниз. Слова Люция звенели в голове приглушённым эхом. Забрызганное чужой шипящей кровью лицо обратилось к Строносу       — Покажи его Фабию. Это приказ.       Кардан кивнул.       — Продолжайте бой и будьте настороже, лорд-примарх.       Он потащил изуродованное тело в сторону огромных примарисов в терминаторской броне.       Фулгрим вступил сабатонами в лужи темной крови, оставленной Люцием. До чего досадно — даже песок отказывался принимать эту гниль. Он брезгливо отопнул прочь отрубленную руку своего грешного сына. А после нагнулся, чтобы подобрать клинок.       Без мощи демона, запечатанной в нём, он стал обычным силовым мечом. Впрочем, таким он нравился Фениксу намного больше.       — Привет, — Фулгрим улыбнулся оружию как старому другу. — Давно не виделись.       Примарх поднял меч над головой, смотря в отражение Ока Ужаса на изогнутом переливающемся металле. Однако что-то в отражении смутило его больше, чем разлом. Фулгрим поднял голову, вглядываясь в небо.       Он не сразу нашёл то, что хотел найти. Мутные облака, что были пригнаны пустынным ветром, несли с собой запах гари и мёртвой плоти. Он долго взглядывался сквозь них, пока не увидел огромный корабль хаоситов, бросавший колоссальную тень на планету. «Фламберг» не мог сравниться размерами с этим поганцем. Ну конечно, наивно полагать, что еретики просто свалились с неба. Всё это время хаоситский флагман прятался за светом звезды и оставался незамеченным. А теперь вышел, грозно надвигаясь на флотилию. Фулгрим мог бы узнать эти изгибы с закрытыми глазами, ведь каждый из них был отлит под его чутким руководством. «Гордость Императора».       Значит ли это, что владелец судна тоже находился на Виджилусе?       — Лорд Фулгрим, — раздался голос Зиза из вокс-передатчика, установленного в ворот брони. — У нас проблема.       — Докладывай.       — Орки прорвались. Арьергард полностью разбит. Не знаю, чем заняты Ледяные Воины, но орки прут волной, будто их ничего не сдерживает. Мы зажаты меж двух огней.       Фулгрим опустил голову, отвлекаясь от созерцания небес.       — Я разберусь с Детьми Императора.       Некоторые воины третьего легиона, видя его, падали на колени, скуля и рыдая, словно провинившиеся дети. Этих Фулгрим проходил мимо, не желая марать руки о презренных созданий. Ими займутся воины Зиза и Кардана.       Другие же отродья, заметив генетического отца, впадали в неистовство. Они кидались на Феникса в иступленной ярости и тут же падали на землю, словно перезрелые фрукты. Среди них не было достойного противника.       Феникс ступал по полю брани легко и невесомо, словно вышел на прогулку. Он двигался с таким умиротворением, будто слышал великолепную музыку, а не вопли, лязг оружия, пальбу, грохот. Словно в побоище он обрёл покой. За ним оставался след из мёртвых тел. Песок под его ногами становился бурым от проклятой крови. На его сияющей белой броне отражался свет звезды, пробивающийся сквозь чёрные облака. А в руках мерцал великолепный лаэрский меч, что питался агонией и смертью детей Фулгрима.       И тут Феникс остановился, всматриваясь в гущу предателей. Там, на самом острие видимости его глаз, мелькнуло что-то, что разогнало спокойствие и вызвало бурю. Гнев, ненависть... Страх. Всё сплелось в один ком внутри огромной души примарха. Этот час настал так быстро, так скоро.       «Ну и ну, а Фабий молодец. Какое прекрасное, изящное тело... Молодое, упругое... Столь свежее, даже не успевшее полностью расцвести. Как жаль, что такое изумительное творение оказалось гадким воришкой. Верни меч владельцу, клон. Верни его мне».       Ноги приросли к песку, словно корни деревьев. Дышать стало невыносимо трудно, сколько бы лёгких одновременно не заглатывало пыльный воздух.       На Фулгрима глядело чудовище с перепончатыми крыльями и абсолютно бессовестными глазами.       — Отдай. Мне. Меч, — сказало оно.       Фулгрим узнал того, кто присвоил когда-то его тело.