Легенда об Эстель, которую звали Надей

Надя проверила свои растительные нарезки, затем, убедившись, что из белены вытекла лишняя влага, она слила получившуюся жижу в пузырёк, а то, что осталось, закинула к измельченным аконитам. Часы показывали восемь часов утра, и по-хорошему нужно сейчас просыпаться и начинать новый день, но так и не ложившаяся девушка предпочла вместо этого пойти наконец поспать. Едва не забыв перелить карасиков в кастрюлю, Надя зареклась пустить на ингредиенты любого, кто тронет рыбок, после чего всё же пошла в свой угол. Майтимо, которому пожелали спокойной ночи, скептически усмехнулся и ничего не ответил. Ему сон пока не требовался, поэтому можно было спокойно сесть и разобраться в себе и в своих чувствах. Эстель, определённо, была ему интересна, но как кто? Однако, прежде чем пытаться развивать с ней романтические отношения, нужно для начала узнать, сколько ей лет. Выглядела она достаточно взросло, но его терзали смутные сомнения, что девушка младше двух столетий. Хотя, возможно, он драматизирует. А может, она вообще замужем? Какая пугающая догадка. Но, наверное, если бы у неё уже был мужчина, она бы вела себя менее, хм, развязно?.. А, впрочем, глупо строить догадки, лишённые оснований. Легче дождаться её пробуждения и спросить прямо. …Надя стояла посреди какой-то комнаты, стены которой были выкрашены грязно-зеленым цветом, прямо как в подъезде её родного дома. Девушка никогда не была здесь прежде и теперь с интересом оглядывалась. Сначала ей показалось, что она здесь одна, но потом Эстель услышала за спиной тихий голос. — Надя, ты идиотка. — Мама?.. Девушка подскочила и развернулась. Мать стояла, прислонившись к стенке, устало тёрла переносицу. — Вот скажи мне, зачем ты сбежала? — поинтересовалась она. — Ну… Ты же знаешь, я хотела постичь новые знания, а потом заверте… — Нет, — перебила мама. — Ты оправдываешься, но мы обе знаем, что тебе наскучила идеальная жизнь в покое, и ты просто сбежала, чтобы пощекотать нервы себе и тем, кто тобой дорожит. Поступила, как эгоистичный ребёнок, а теперь оправдываешься громкими целями. — Не правда! — вскрикнула Надя, отступая назад. — Правда, милая. Тебе ведь быстро всё надоедает, и скоро ты сбежишь и отсюда. Даже он, — перед глазами девушки возник Майтимо, — тебя не удержит надолго! Образ эльфа стремительно рассыпался сотнями мельчайших частиц, которые вихрем пронеслись между ней и мамой, а потом беспорядочным потоком закружились вокруг Надиной фигуры. В этом мельтешащем коконе стали доноситься чьи-то далёкие чужие голоса, а потом Надя упала на пол и… проснулась. Ошалело крутя головой, девушка медленно осознавала, что это было не более, чем сном, а на самом деле она по-прежнему в их лагере среди пещер Цитадели. Вокруг явно была какая-то движуха — в помещении собрались практически все верные орки, эльфы суетливо носились туда-сюда, распределяя оружие. В недоумении Надя отыскала среди этой неразберихи Майтимо. Тот призывал окружающих к тишине, параллельно отбирая у Шигреха свой ятаган, очевидно, украденный орком. Эльф перехватил её взгляд, приветливо помахал рукой, выдернул из загребущих лап Шигреха клинок, после чего направился к девушке. — Что происходит? — вместо приветствия поинтересовалась она, приподнимаясь на локте. — Ищейки Моринготто обнаружили лагерь, — помрачнел Майтимо. — Мы выступаем в полдень. — Как выступаем? Куда выступаем? — всполошилась девушка, подскакивая с лежанки. — Другие эльфы и, вроде бы, орки, уходят через тоннели к Анфаунглит, а у меня Клятва, — игнорируя перекосившееся лицо собеседницы, продолжал эльф, — я не могу уйти, хотя бы не попытавшись вернуть Камни. — Да что ж с тобой делать-то… — мрачно протянула Надя, поднимаясь на ноги. — Ну, один ты точно не пойдёшь. Организовывай тишину, ща будем вселять мораль, идеи и надежду в сердца коммунистов! — решительно заявила она, расчищая себе путь к возвышению в центре. Около получаса спустя, тронный зал… В чёрной-чёрной зале, на чёрном-чёрном троне сидел практически чёрный Враг. Он с печалью в глазах разглядывал свои чёрные-чёрные ногти (Тхурингветиль постаралась, хоть и сильно протестовала) и тоскливо вспоминал Наместника. После его побега на Мелькора низвергнулась громаднейшая куча бумажной работы, и, что самое страшное, свалить её было не на кого. Моргот попытался было сунуться к упырице, раз уж она здесь, но та решительно отказалась, при этом, что интересно, посмела послать ЕГО на Таникветиль, просить Манвэ о рабочей силе. Бауглир с ужасом обнаружил, что из более-менее компетентных его слуг обучились грамоте только четверо: двое скрывались в пещерах, Тхурингветиль была непреклонна, а четвёртый вообще Готмог. В итоге Мелькору пришлось самому возиться с отчетами, и он осознал: красить ногти намного легче. Летучая мышь, которая тешилась мечтами о захвате власти, терлась неподалёку. Она добровольно разбиралась с частью работы Майрона, поэтому Властелин Тьмы пока её не прогонял. В дверь робко постучали. Сидящая на подлокотнике трона вампирша встрепенулась, а из коридора послышался неуверенный вопрос «Можно?». — Входите, — милостиво позволил Моргот. Дверь отворилась, и в тронный зал просочилась, о ужас, леди, в которой Вала опознал ту самую головную боль, о которой докладывали подчинённые. Тхурингветиль тихо пискнула и прыжком переместилась на верхушку спинки трона. Вслед за девушкой в помещение проник Нельяфинвэ, а с ним ещё дюжины две эльфов, которые сейчас должны были батрачить на рудниках, но, видимо, что-то пошло не так. Мелькор тихо икнул, наблюдая, как в дверях появляются ЕГО орки, которые, кажется, уже не его. — Эстель, я готов поклясться, что раньше Моринготто был чёрно-белым, — едва слышно шепнул Майтимо на ухо девушке. — Был, наверное, не шарю, — с интересом разглядывая тёмного Владыку, отозвалась та. — Тогда почему сейчас он сиреневый? — чуть громче спросил эльф. — Ты имеешь к этому отношение? — Я?.. Хм… Просто не надо жрать чё попало. А цвет красивый, мне нравится, — улыбнулась Надя, отмечая сходство кожи Мелькора и лепестков аконита. Бауглир покашлял, привлекая внимание к своей персоне. — Всё, давай, действуем по плану! — оспомнилась Эстель, а сама пошла к трону. — Здраве буде, боярин! — отвесила поясной поклон девушка. — Ась? — уточнил «боярин». — Здравия тебе, жене твоей-голубушке, и деточкам тоже здоровьишка… — Но у меня нет жены… — Цыц! Постой же, княже! Неужто ль сердце молодое одиноко?! В твои-то годы, боярин! Следует поторопиться! Мелькор отметил, что вместе с работой перенял у Саурона и привычки: появилось навязчивое желание швырнуть в ведьму чем-нибудь огнеопасным. — Традиционные ценности и институт семьи отличают нас от животных! — Ты сюда пришла исключительно для того, чтобы меня кому-нибудь сосватать? — приподнял бровь Бауглир. — И на ком? На ней? — кивнул он в сторону Тхурингветиль. — Можно, я её сожру? — вклинилась упырица. — Вообще-то, на ночь вкушать пищу нельзя. Питаться надобно дробно в течение дня и не переедать. Кстати, милочка, ты интересуешься медицинским состоянием своих жертв? Много инфекционных недугов лютых передаётся через кровь, я бы не рисковала на твоём месте. Питание должно быть полноценным. Одной человечиной не восполнить всех необходимых веществ. А сейчас я расскажу о пользе вегетарианства… — …Можно. — Эй, стоять! Ох, средневековье… Я ж не просто так озарила ваше существование своим приходом. Прими же, княже, дар мой, от всей души принесённый! Надя пафосно выудила из сумки пакет с карасиком и благоговейно протянула в сторону трона. — Это что за?!.. — Это Саня! — обиделась Эстель. — Саня — карасик, — на всякий случай пояснила она. — Как смеешь ты тревожить моё величие подобной ерундой?! — тоже оскорбился Мелькор. — Злобой переполнено сердце твоё, — цокнула языком девушка, — Но как быть довольну сердцу, когда неспокойна совесть! Нельзя не любить правил добродетели, так как они есть способы к счастью! — Что ты несёшь? — попытался перебить Вала. — И даже если мы вернёмся к вопросу о деточках, — не обращала внимания на него Надя, — какого воспитания им ожидать от отца, потерявшего добродетель? Как ему учить их благонравию, которого в нём нет? Задумайся же, княже, ибо пока не поздно изменить всё! И для сего я и преподношу тебе Саню… — Тхурингветиль, сделай что-нибудь, — шепнул он ей на ухо. Упырица неприязненно зыркнула на Владыку, но спрыгнула с трона. — Что ты там про институт семьи говорила? Жениться надо? Вот и иди к своему эльфу, и женитесь там с ним! — Моему? — уточнила Надя. — Конечно. Ты ж сама мне рассказывала, какой он у тебя хороший, и как ты его сильно любишь! — Не было такого! — вскрикнула девушка, с трудом удержавшись, чтобы не бросить взгляд за спину Моргота. А там было, на что посмотреть. Согласно придуманному по пути сюда плану, пока Эстель несёт в мир свои бредовые знания, Майтимо тихой сапой проходит вдоль стенки за увлечённого конфликтом Мелькора, а теперь, пользуясь отсутствием вампирши, сам пристраивался на спинке трона. Громкие заявления упырицы Майтимо позабавили, но немного насторожила реакция Эстель. Та сначала смутилась и замялась, а потом начала уж очень рьяно отстаивать свою честь. Это было немного подозрительно. Стараясь не отвлекаться на происходящее внизу, эльф решительно потянулся к короне с камнями. –… да по тебе ведь прям видно, что ты в него втюрилась! — наступала Тхурингветиль. — А про твой роман с Готмогом даже нолдор в кузнях знают! — не осталась в долгу Надя, агрессивно размахивая карасиком. Майтимо ухмыльнулся — в кузнях о подобном не говорили точно. — Да как ты смеешь! — взвизгнула летучая мышь, выпуская когти. — А нефиг языком трепать! Не твоё дело, какие мне эльфы нравятся! — парировала ведьма, лихорадочно выискивая в кармане перцовку. — Ага, значит, какие-то эльфы тебе всё-таки нравятся! — возликовала упырица. — Мне кажется, Эстель не справляется, — тихо-тихо сказал Эленэли Силендир. — Может, ты ей поможешь? — Она? Не справляется? — усмехнулась эльфийка. — Крыса только что спалила её перед Нельяфинвэ, никакой солидарности! Такое не прощается, отвечаю. Живым этот навоз с крыльями уйдёт вряд ли. — А может, мы уже пойдём? — спросил переминающийся с ноги на ногу Мартиэн. — Неудобно ведь… — пожал плечами Тарион. — Обидятся ещё. Тем временем Майтимо осторожно ухватился за зубья короны и пытался тянуть их на себя. Не получалось. Через некоторое количество бесплодных попыток нолдо убедился, что Моринготто не до него (взоры всех собравшихся были обращены к девушкам в центре), бросил осторожничать и, сопровождая сиё действие отборной руганью, упёрся в плечи Валы ногами и приступил к расшатыванию этого «шедевра» архитектурно-кузнечного мастерства. — Слушай, Эст-кто-ты-там, а выходи за меня замуж! — неожиданно выдал Мелькор. В зале воцарилась абсолютная тишина. Даже Майтимо замер. — То, что я рекомендовала тебе жениться, не значит, что нужно лезть к первой встреченной девушке! — с недоумением прервала неловкое молчание Надя, предварительно нащупав-таки баллончик. На всякий случай. — Да я не про это! — отмахнулся Бауглир. — Ты живёшь здесь меньше недели, а суеты навела столько, сколько даже мне не всегда удаётся! Только представь, какой хаос, сколько искажения мы сможем принести в этот мир, если объединим усилия!.. — мечтательно произнёс Моргот. — А он всегда такой тупень… кхм, недальновидный, или только после отравы такая побочка появилась? — шёпотом спросила у Тхурингветиль потенциальная невеста Тёмного Властелина. Мышь ничего не ответила, настолько велико было её ошеломление. — Лаааадно… Ты это, извини, но я типо занята… — косо поглядывая не стремительно меняющегося в лице Моринготто, пробормотала Надя, инстинктивно прикрываясь Саней. — Ага, так ты всё-таки его любишь! — отмерла упырица. — Иээх! — вскрикнул Майтимо, падая со спинки трона с короной в руках. Вновь стало тихо-тихо. — Она отказала мне… Сказала, что любит тебя… — обратился Мелькор к свалившемуся эльфу, в силу своей глубокой печали не замечая отсутствия камней. — Не было такого! — возмущённо перебила Надя. — Думает, что любит тебя! — продолжал Бауглир, поднимая вгляд. — Да она не может любить меня! — неожиданно для самого себя отозвался Майтимо. — Да я люблю-ю-ю тебя-я-я! — сдали нервы у Эстель. Который раз за день (не надоело им?) воцарилось молчание. Нолдо резко обернулся, буравя взглядом девушку. — Uquetima, ukarima!!! — заорала Эстель и швырнула Мелькору в лицо Саней, после чего схватила Майтимо за руку и помчалась к выходу. Всё вокруг пришло в движение. Моргот, подавившийся карасиком, невнятно булькал какие-то приказы, неверные орки схватились за оружие, эльфы, бегущие за парочкой с короной, приготовились защищаться, верные орки вступили в когнитивный диссонанс и пытались простроить в разумах дальнейший план действий. Тхурингветиль торжествовала. Это ж сколько сплетен можно создать на основе событий сегодняшнего дня! Над головой Нади просвистела стрела. Девушка пискнула и ещё сильнее вцепилась в нолдо. — За оружие! — заорала Элинэль, очевидно, единственная здесь пребывающая в светлом разуме. — Мы не смеем! — отозвался от лица всех орков Газбек. — Чё? — резко обернулась Эстель. — Даже во имя правого дела не можем мы проливать кровь сородичей! — отозвался Шигрех. Надя могла бы в сто пятисотый зачитать какую-нибудь цитату Ленина, но поняла, что ей это уже не надо. — Да идите вы со своими принципами знаете куда… Орки обиделись и заявили, что не о такой революции они мечтали, после чего как-то резко переметнулись к погоне. — Прелестно! — сквозь зубы прошипела ведьма. — Моё сердце также принадлежит тебе! — вдруг заявил Майтимо. Надя улыбнулась так, как будто бы всё вокруг резко стало абсолютно нормальным и безопасным. — Слушай, а сколько тебе лет? — немного не в тему спросил нолдаран. — В январе восемнадцать будет, — на бегу отозвалась девушка. — СКОЛЬКО?! — в ужасе переспросил аж запнувшийся эльф. Надя пару секунд соображала, что вызвало такую странную реакцию, а потом хихикнула. — У моего народа сроки жизни другие. Восемнадцать — это уже совершеннолетие, — пояснила она. Неожиданно из бокового коридора показалась ещё одна группа орков, которую возглавлял сам Готмог. Беглецы оказались в ловушке. С двух сторон наступали враги, эльфы, уже смирившись с неизбежным поражением, решили подороже продать свои жизни и теперь с мрачной решимостью обнажали клинки. Орки довольно скалились. Эстель в панике оглядывалась, пытаясь найти путь к спасению. — Дай мне камень! — вдруг обратилась она к Майтимо. — Что? Зачем? — удивился тот. — Просто поверь мне! — посмотрела она прямо в его серебристые глаза. Нолдо молча протянул ей корону. Ведьма коснулась центрального камня кончиками пальцев и отчаянно что-то зашептала. Орки и барлог ринулись на них, но врагов отбросило далеко назад ярко-оранжевой вспышкой. Когда свет рассеялся, коридор оказался пуст — лишь один выпавший в суете из волос Нади жёлтый цветок одиноко валялся на полу.