Легенда об Эстель, которую звали Надей

Майтимо дошёл до убежища, где бодрствовали только лишь пара караульных (конечно же, орков) и Надя, которая ждала свои акониты. Завидев его, девушка буквально телепортнулась с другого конца пещерки и, жизнерадостно улыбаясь, практически выхватила у него из рук цветы. — Ой, ты и клещевину захватил… — заметив в букете красные соцветия, протянула она, нюхая цветы. Эльф чуть приоткрыл рот, желая сказать, что ядовитые растения нюхать не следует, но рассудил, что Эстель даже клещевина не возьмëт. — Я там ещё белены нарвал, — вместо этого отметил он. — Да ты ж мой хороший! — умилилась ведьма, направляясь к своей импровизированной лаборатории в дальнем углу. «Ага, значит, еë милость можно заслужить цветами. В оранжерее вроде стоял горшок с олеандром, надо будет и его захватить…» — размышлял Майтимо, который соображал, что делать с обнаруженным в глубине фэа загадочным влечением к Эстель, и теперь составлял план действий. Большого опыта ухаживаний он не имел, но догадывался, что в данном случае необходим особый подход. На такую стихи собственного сочинения не подействуют, да и чужого тоже. Надя тем временем достигла пункта назначения и теперь подрезала кончики стебельков, чтобы установить цветы в вазочку из прозрачного стекла, которую они с Эленэль в неравном бою отобрали у Трагура, желавшего организовывать в своëм жилище уют, но потерпевшего неудачу. Эстель вообще достаточно сдружилась с эльфийкой, и они теперь вместе пакостили Саурону (он так забавно выл, когда обнаружил, что они сожгли его кровать и сожрали спрятанные под ней булочки!), а ещë Эленэль любила готовить, что очень помогало в зельеварении. Надя засунула обработанные акониты в воду и оглянулась на подругу — та спала неподалёку от других эльфов. Вздохнув, Эстель уже собиралась продолжить возиться с цветами, но заметила, что Майтимо всё ещё стоит рядом. — Так, ты спать идëшь или мне помогать будешь? — развернулась к нему девушка, убирая длиннющие волосы в пучок, чтобы не мешались. Нолдо украдкой взглянул на механизм на запястье девушки, который как-то показывал время суток. Очень удобно, кстати, до такого даже отец не додумался. «Часы» показывали половину третьего. Подавив тоскливый вздох, он избрал второй вариант. Пусть знает, что ради неë он готов даже жертвовать сном! Надя обрадовалась и вручила ему орочий железный щит (девушка подумала, что надо будет хоть поставить свечку за упокой предыдущего его владельца, хотя он сам виноват, не надо было из-за угла бросаться на невыспавшуюся даму!), на котором лежала свежая белена. — На, нарежь помельче, только старайся сильно не вдыхать. Майтимо просто кивнул, забирая щит. Эстель благодарно улыбнулась и вернулась к аконитам. Неожиданно колдунья обнаружила, что у неë закончилась марля для процеживания. Надя вспомнила, что она как раз всё постирала и вывесила сушиться на том самом балкончике, где и ночевала впервые. Предупредив о своих планах нолдо, самозабвенно крошащего ятаганом белену, Надежда пошла за марлей. Когда она отошла достаточно далеко от убежища, то заметила, что по-прежнему прижимает к сердцу пять аконитов. Возвращаться было уже поздно, так что девушка плюнула и пошла дальше. Тхурингветиль было приказано найти логово бунтовщиков, убить всех, а Нельяфинвэ привести к Владыке живым. Вообще, это должен был делать Наместник, но Мелькор, видя, в каком сейчас состоянии Майрон, не рискнул его торопить — так и воплощения можно лишиться, и ученика, и даже трона. Мысленно проклиная бездействие господина, вампирша брела по туннелям в поисках жизни. Всë, что ей было известно — это то, что повстанцы обитают где-то в заброшенных рудниках. Летучая мышь догадывалась, что Наместник знает чуть больше, но делиться информацией он не спешил, а настаивать сейчас боялся даже Бауглир. То, что именно ей нужно искать Нолдорана, еë вообще не радовало. Да, кровь у мальчишки была вкусная, но упырица серьёзно опасалась справедливого возмездия за свою жестокость, и в одиночку переться вниз отчаянно не хотелось. Тут Тхурингветиль вдруг заметила в боковом коридоре мрачно идущую тень. Сейчас нужно как-то запрячь эту нежить идти вместе с ней, и всё будет хорошо. — Эй, умертвие, иди сюда! — окликнула еë оборотень, в пару прыжков преодолев разделяющее их расстояние. Умертвие остановилось и, не предвещая ничего хорошего, уперло руки в бока. Айнурское предчувствие завопило об опасности, но Тхури его проигнорировала. Зря. — Ты кого умертвием назвала?! То, что я не накрашена и не выспалась, не значит, что я неживое! — возмущённо отозвалась Надя. — А, извини, — отступила на шаг упырица. — Ты не знаешь, где тут есть нолдо, рыжий такой, зовут Нельяфинвэ? — Ты чë, мышь?.. Это мой мужик, ищи себе другого! — взвилась Эстель, угрожающе приближаясь. — Да не нужен он мне! — если бы вампирша знала, как, она бы перекрестилась. — По глазам вижу, что нужен! — распалялась Надя, угрожающе приближаясь. — Слушай сюда, крыса летучая, ещё хоть раз увижу, что ты к Майтимо лезешь… — пользуясь высоким ростом, колдунья схватила Тхурингветиль за воротник и притянула к себе, — Крылья отгрызу! Зубами! — как доказательство серьëзности своих намерений, Эстель приставила к горлу собеседницы свой букетик. Собеседница вспомнила, что с психически нестабильными лучше не спорить, поэтому попыталась превратиться в летучую мышь и свалить подальше, но не учла, что у этой припадочной нарощенные ногти жизнеутверждающего неоново-оранжевого оттенка. Упырица вспомнила, что у неë тоже есть когти, и попыталась защищаться. Прорезав пространство над головой сиганувшей вниз ведьмы, Тхурингветиль дëрнулась, чтобы вырваться из железной хватки соперницы, но Надя свою добычу так просто упускать не собиралась. Эстель отчаянно тыкала вампирше в лицо аконитами и, кажется, еë туповатая стратегия давала некоторые плоды — вампирша начала придушено хрипеть. Но, может, это не из-за аконитов, а потому что еë в данный момент душат? Желая проверить свою гипотезу, Надя слегка ослабила руки на шее Тхурингветиль, чем та тут же воспользовалась и рванула вверх. Напоследок полоснув упырицу ногтями по лицу (Надя целилась в глаза, но не получилось), девушка швырнула в истошно верещащую летучую мышь булыжником, закономерно промахнулась и с чувством выполненного долга пошла за своей марлей. Тхурингветиль большую часть пространства до тронного зала пролетела в зверином обличии, даже не сбавляя скорость, но под конец всë-таки обратилась — негоже перед Владыкой мышью быть. С помощью колдовства скрыв плачевное состояние истерзанных одежд, вампирша поправила причёску и с гордым, насколько позволяли сложившиеся обстоятельства, видом пошла к Мелькору. — О, ты имела радость познакомиться с ведьмой? — насмешливо поинтересовался голос из темноты. Тхурингветиль, которая теперь с большим подозрением относилась ко всем голосам из темноты, настороженно обернулась и встретилась взглядом с багровыми глазами Майрона. — С чего Вы взяли, господин? — торопливо склонившись в уважительном поклоне, поинтересовалась девушка. — Ну, орки после промывки мозгов тебе бы максимум лекцию о добродетели прочитали бы, а в результате встречи с эльфами ты бы вряд ли отделалась расцарапанным лицом… Тхурингветиль тихо выругалась. Из тронного зала раздался вопль «МАЙРОН!!!». Саурон не менее тихо выругался, отклонился от дверного косяка и быстрым шагом пошёл к Мелькору. Бауглир сидел на троне, хрипел и дëргался. На полу валялась перевëрнутая миска с борщом. Меланхоличный волколак, менталка которого была загублена ещё факелом Майтимо, подошёл к образовавшейся лужице, полакал немножко, после чего упал как подкошенный. — Майрон… кхкх… это ты… отравить меня вздумал! — просипел Враг. — Чë? — приподнял бровь огненный дух. — На святое… хщщ… на борщ, собака, покусился! — Я?! Мелькор, ты совсем совесть потерял?! — терпение Майрона с грохотом лопнуло. — Напомни, кто тебя каждое утро кормит, волосы тебе заплетает, ведь сам сделать это не в состоянии, а стричься не хочешь?! Кто всю бумажную работу выполняет?! Кто за войсками следит?! На ком, берлога тебе куда подальше, Цитадель держится?! Ты ж у нас кроме сидения на троне свою божественную задницу ничем не обременяешь, всё я делаю! Раз я такой плохой, отравитель этакий, то делай всё сам! И лечись тоже сам, я тебя от яда спасать не собираюсь! — вместе с терпением Майа потерял и подобие человеческого облика, и, приняв форму огромного сгустка пламени, парящего в нескольких сантиметрах от пола, выбил оконные витражи (стекольщик дядя Паша, который только вчера менял после Лангона стëкла, тихо вскричал от осознания бессмысленности своих трудов) и вылетел на свободу, не имяя в своей душе желания выслушивать гневное бульканье учителя. Лангон вчера нашёл себе уютную пещерку среди Железных гор, и Майрон планировал к нему присоединиться. Проводив Наместника взглядом, Могинготто повернулся к скромненько притулившейся у стенки Тхурингветиль. Упырица поняла щепетильность своего положения, но было уже поздно. Возиться с Мелькором предстояло именно ей. Надюша, на обратном пути вновь обчистившая оранжерею, вплетала в волосы желтенькие соцветия единственного растения, которое можно было использовать как противоядие от аконита. Она собрала все эти цветочки, название которых, увы, припомнить не сумела. Судя по гомону где-то сверху, Мелькор уже испробовал борщик, к которому она приложила руку, пока летучая мышь металась по подземельям, так что с оранжереей это Надя очень вовремя. На страдания Бауглира ей было глубочайше наплевать, потому что не надо было лезть к Майтимо, сам виноват! Эстель понимала, что такая забота немного неуместна, а эльф в состоянии постоять за себя и без еë помощи, но… Но. Когда Надя уже почти дошла, неподалёку от входа обнаружился нолдо, который еë не дождался и пошёл искать сам. — Хэй, ты чего так долго? Я ж волнуюсь! — он встревоженно оглядел еë на предмет телесных повреждений и заметил на щеке царапину. — Не-волнуйся-всё-нормально-я-живая, — скороговоркой выпалила она, прерывая зарождающийся поток вопросов. — Я ей тоже всю харю исполосовала! — гордо похвалилась Надя. — Ей?! — Я с летучей мышью по дороге повстречалась, Тхурингветилью, вроде, и мы с ней немножко не сошлись характерами… — Погоди, — нахмурился Майтимо, — Тхурингветиль, это упырица-оборотень, тупая и вечно пытающаяся всех сожрать? — Она самая. Она кстати очень хотела с тобой увидеться… — Эстель сначала подозрительно прищурилась, а потом поняла, как это упорото выглядит со стороны, и фыркнула. Майтимо нахмурился, но ничего не ответил. — Так, покажи лучше, что там с беленой, — попросила Надя, заходя в пещеру. Эльф гордо продемонстрировал мелко нарезанную зелень, которая уже немного пожухла. — Прелесть какая… — улыбнулась девушка, пересыпая продукт в мешочек из марли. — Что дальше делать будем? — уточнил Майтимо. — Может, ты уже спать пойдёшь? Тебе, вроде, отдыхать больше, чем квенди нужно… — Ой, да ладно… Четыре часа утра, день только начинается! — отмахнулась Эстель. — Вот именно, что он у тебя ещё и не заканчивался! — Ты драматизируешь! — улыбнулась Надя. — Давай лучше часов до пяти погуляем, а потом уже отсыпаться пойду… — Погуляем?.. — приподнял брови он. — Ага! Знаешь, я такое чудесное местечко на днях видела! Нолдо решил не спорить. В конце концов, когда ещё такая возможность выпадет! Надя не обманула, место и правда было чудесным. Правда, чтобы до него добраться, они около полутора часов плутали по тёмным подземельям (факел приказал долго жить примерно спустя час), каким-то образом трижды приходили на псарни, дважды на кухни, и ещё один раз напоролись на Готмога, который тихо жрал пельмени, укрывшись от своих подчинённых в глубинах рудников. Парочка решила его не тревожить и пошла дальше. Майтимо пытался убедить спутницу, что они заблудилась, но Эстель каждый раз говорила, что они уже совсем-совсем близко. Когда эльф уже начал подозревать в Наде вражеского шпиона, цель которого — завести несчастного Нолдарона куда-то, откуда он бы не мог выбраться самостоятельно, а потом исчезнуть, как вдруг после очередного поворота их взорам предстал воистину дивный вид. В гигантской пещере, насколько хватало глаз, простиралось подземное озеро, воды которого подсвечивались зловещим зелёным цветом. У берегов его клубился такой же зелёный мерцающий туман, а там, где начинались глубокие воды, по поверхности расходились круги — в озере явно водилось что-то живое. Машинально схватив за шиворот Надю, норовившую низвергнуться с обрывистого берега, Майтимо невольно залюбовался этой картиной. От вод, конечно, фонило искажением, да и нормальные озера зелёным не светятся, но всё равно красиво. — М-м-м, люминисцентные простейшие, — протянула одно из своих непонятных словечек девушка, а потом вдруг яростно задëргала его за рукав: — Смотри, там карасики! Пошли смотреть карасиков! — Какие, к барлогу, карасики? — пробурчал нолдо, которого за руку утаскивали вниз по более пологому склону. Девушка была права: на мелководье кружили косяки мелких светящихся рыбок, по форме отдалённо напоминающих карасей, которые водились в прудах около Форменоса. Надя сначала полезла в воду ловить карасиков, но Майтимо удержал еë от этого необдуманного поступка. Во-первых, светящаяся вода не вызывала особого доверия, а во-вторых, кто его знает, какая там кроме рыбок пакость водится… Эстель поставила эльфа перед фактом, что ей необходим светящийся карасик. А лучше два. На грани слышимости шепча что-то неразборчивое на чёрном наречии, нолдо пытался поместить в мешочек из какого-то плотного прозрачного материала, называемый целофановым пакетом, рыбу, явно несогласную с таким ходом событий. Чуть позже и Надя, задирая полы длинной юбки, к нему присоединилась. Караси были очень юркими и маневренными, но Майтимо счёл поимку делом принципа, и теперь, забавно хмурясь, пытался изловить хоть кого-то. Надя заливисто хохотала (светящиеся рыбы оказывали на неë странное влияние) и загоняла добычу на нолдо, поднимая тучи сияющих брызг. Когда часы показывали без пятнадцати восемь, насквозь промокший, но весëлый Майтимо с победным воплем поднял над головой пакетик с бултыхающимся рыбом. Надя, вдохновлённая его успехом, решила во что бы то ни стало тоже обзавестись карасиком, но избрала другую тактику. Дождавшись, когда паника в рыбьих рядах поутихнет, она с размаху упала на бедное позвоночное, а после непродолжительной борьбы поместила пойманного в подол юбки. Эльф помог ей перелить трепещущуюся рыбëшку к выловленной ранее, а потом на мгновение завис, любуясь девушкой. Еë лицо светилось от улыбки (и водорослей), а промокшие волосы неровной прядкой прилипли к коже. Майтимо машинально заправил еë чёлку за ухо (необычной круглой формы, никогда раньше таких не видел), но, перехватив Надин удивлённый взгляд, поспешно одëрнул руку. Нельзя. Не время. Продолжая задумчиво улыбаться, Эстель забрала у него пакеты. — Ну что, пошли дорогу назад искать? — обернулась она, выходя из воды. Эльф кивнул, стараясь навсегда запомнить эту картину — девушка в чуть мерцающих одеждах, со снятыми балетками и рыбой в руках, а ещё таким мягким взглядом была прекрасна. Спустя некоторое время выяснилось, что даже после высыхания зелёное свечение никуда не девалось. Уже обсохшая одежда бредущих по подземельям продолжала излучать мягкий свет. Надины волосы тоже люминесцировали, а волнистые пряди Майтимо, что интересно, нет. — Ох, как бы нас за нечисть в лагере не приняли… — пробормотала Эстель. — Не примут, — ухмыльнулся Майтимо. Уточнив у всë ещё жрущего барлога дорогу к рудникам, они пошли дальше.