Humanum amarest

Том выключил газ и вымыл руки. Он обычно либо заказывал еду, либо — с недавнего времени — приказывал готовить Люциусу, но мясо предпочитал жарить сам. Вытерев руки, он направился в комнату омеги. Обычно тот крутился поблизости, старался наводить порядок или помогать на кухне, но сегодня попросил побыть немного в одиночестве, сказавшись немного приболевшим. Он вошёл без стука и потянулся включить свет в полутемной комнате, но был остановлен тихим вслипом. За всё это время Люциус ни разу при нем не плакал. — Что случилось? Он присел на край кровати, стараясь, что его голос звучал мягко и спокойно, но омега всё равно подскочил от его голоса. — Простите, мой Лорд! Он торопливо сел, пытаясь вытереть глаза и щёки. Испугался. — Извиняться не за что, ты ведь попросил у меня разрешения побыть в одиночестве. Это время ты можешь использовать как хочешь, танцевать, читать или плакать. И всё же, мне бы очень хотелось узнать, в чем причина. Это я что-то натворил? Том говорил с ухмылкой, но его сердце действительно тревожилось за омегу. — Я… Люциус улыбнулся и снова потер глаза. — Не натворили, но плачу я правда из-за вас. Не могу поверить, что кому-то есть дело до меня и моих переживаний. Я ведь даже не человек. Образец 3-7, мне же имя первый хозяин дал. — Ты плачешь, потому что я о тебе беспокоюсь? Том приподнял брови. Не настолько омега чувствительный, не может такого быть. Просто переводит тему. — У меня болела голова, так что я попросил прощения, выпил таблетку и решил полежать. А потом… Потом на меня нахлынуло, как бы со мной поступили другие хозяева за такое. Сказали бы, что лучшее лекарство это секс. Избили бы. Начали бы издеваться. За таблетку от головной боли заставили бы потрудиться. Голос Люциуса задрожал, он обнял себя за плечи. — А потом я представил, что однажды вы от меня устанете и отдадите обратно. А я… От вашего обращения, вашей заботы я стал слабее. Я не хочу в бордель. Боюсь… Боюсь, что после вас я точно там не выдержу. Из его глаз потекли слёзы, и он начал снова лихорадочно их вытирать. Том закусил губу. Нет, не этого он ожидал. — Я ведь говорил, что не отдам тебя в бордель. Это ведь то же самое, что убить. Нет, ты останешься со мной. Он протянул руки, и омега бросился в его объятия, почти привычно прижимаясь к груди и дрожа. — Но как ты так быстро себя накрутил? Я сделал что-то, что тебя испугало? Люциус чуть отстранился и активно замотал головой. — Думаю, я просто не привык, что всё может быть хорошо на протяжении такого долгого времени. Жду, когда всё станет, как раньше. Или это просто признак скорых женских дней. — Женских? Том приподнял брови. — Ну да, менструации. У меня она раз в месяц, совершенно так же, как у женщин. — Расскажи подробнее. Том чувствовал себя довольно странно; нечасто ему приходилось признавать, что он что-то не знает. Но у него действительно никогда не было серьезных отношений с женщинами, только секс, да и рождён он был от союза альфы и омеги. Откуда ему знать, что там бывает у женщин и, оказывается, у его раба. Люциус не обратил внимание на его озадаченность; наверное, его обрадовала возможность отвлечься от своих слёз. — У обычных омег неоплодотворенные яйцеклетки выходят во время течки вместе со смазкой, у женщин же всё намного неприятнее. Раз в месяц из влагалища просто начинает течь кровь и слизь. Это длится три-пять дней, за пару дней до кровотечения появляется плаксивость и уязвимость, а через пару дней после окончания — овуляция. Примерно то же, что течка, только контролировать я себя могу. Просто очень хочется секса. — Но ведь ты уже второй месяц у меня? — У меня цикл сбился от всех нервов, избиений, голода. Давно ничего не было, но стоит мне начать нормально питаться, как они начинаются. Люциус хихикнул. — Думаю, в этот раз я буду прям загибаться от боли, слишком уж хорошо и сбалансированно вы меня кормите. Тому всё это смешным не показалось. — А таблетки? — Таблетки не очень помогают, да ещё дни мучений растягивают. Я буду продолжать работать, на самом деле я могу заниматься практически чем угодно в эти дни, просто побольше сидеть, и… Том положил палец на его губы. — Работать со страшной болью? Ты что, с ума сошел? Рестораны и клининг никто не отменял, знаешь ли, неделю я выдержу. Он не знал, почему, но ему страшно хотелось делать всё, чтобы омега забыл все свои мучения, всю боль в рабстве. Хотелось сделать счастливым хоть одного омегу. Глаза Люциуса снова наполнились слезами, и он вполне естественно прижался к его груди. — Спасибо, — шептал он, комкая его классическую рубашку, — спасибо, я даже сказать ничего не могу. Вы просто… Такой хороший человек. — Знаешь, ты сейчас такой очаровательный. Том не смог сдержать совершенно искренней улыбки. — Плаксивый и уязвимый. Настоящий омега. Я хочу и я буду о тебе заботиться. *** — Я могу… Могу попросить вас о небольшом одолжении? Том лежал на диване, листая ленту новостей, когда омега подошёл к нему, сжимая подол своей длинной футболки. — Давай, — чуть криво улыбнулся он. — Я могу полежать с вами? У вас очень теплые и большие руки, а у меня спазмы… Теплые руки мне немного помогут. — Ложись. Том чуть подвинулся, и омега с готовностью лег на спину рядом с ним, а затем задрал футболку, обнажая низ живота. — Вот здесь, пожалуйста. — Хочешь использовать меня как грелку? Люциус хихикнул и повернулся набок так, чтобы уткнуться носом ему в шею. — Нет, ещё как гнездо. Том слегка нахмурился, устраивая руку на животе омеги и начиная легко поглаживать. — Почему не сказал, что у тебя гнездование? Если мой запах тебя успокаивает, я могу дать вещи и всё необходимое. Люциус покраснел и покачал головой. — Честно говоря, я не умею гнездиться. Никогда не умел. Никогда ничей запах мне не казался достаточно комфортным, да и в лаборатории, и хозяевам всегда было важнее, чтобы я продолжал исполнять свои обязанности, а не лежал несколько дней на одном месте. Том не стал показывать своего удивления, чтобы не смущать омегу ещё больше. — Я хочу, чтобы ты научился гнездиться. Конечно, я в этом не самый осведомлённый альфа, но могу предположить, что начать стоит с наших вещей и всего, что приносит тебе комфорт. Твой любимый вязаный плед, те несколько диванных подушек, которые мы недавно купили. — А если мне нравится запах книг? Люциус старался подавить смущение, на его губах появилась несмелая улыбка. — Кстати, почему бы нет. И можем зажечь твои любимые благовония в комнате. — Тогда пойдёмте прямо сейчас? Люциус вскочил с дивана, позабыв про все свои спазмы, и Том рассмеялся. — Если это тебе поможет, пойдем. Мне очень интересно, никогда не принимал участие в создании гнезда. Он тоже поднялся, и они пошли в комнату омеги. — С чего мне стоит начать? Люциус несмело остановился перед заправленной без единой складочки двуспальной кроватью. — Твой любимый плед и любимые, самые уютные вещи. Просто скидай пока что на кровать. Он откинул одеяло, с удовлетворением отметил, что простынь на резинке и поэтому не так легко расправится, а после принес благовония с запахами зелёного чая и бамбука. — Вот так, тебе должно понравиться. Люциус сел в середину сваленных в кучу вещей и беспомощно посмотрел на него. — И что теперь? Он выглядел так мило, что Том не смог сдержать смешка. — Ложись, милый. Закрой глаза, попробуй расслабиться. Можешь зарыться лицом в подушки, повертеться, покрутиться, попинать вещи ногами. Люциус попытался сделать так же, но спустя пару минут снова открыл глаза и взглянул на Тома ещё более беспомощно. — Я не знаю, не получается, мне так некомфортно, вся кровать расправлена. Том присел на колени рядом с кроватью и сжал руку омеги. — Ты слишком сильно волнуешься. Ты ведь понимаешь, что всё это только ради тебя? Если тебе не нравится, всё хорошо, я с удовольствием заменю тебе любое гнездо. Хочешь, я лягу с тобой? Люциус с готовностью закивал и подвинулся, чтобы освободить место. Альфа лег рядом и мягко притянул его к себе. Вдох, второй и третий, и напряжение омеги начало пропадать. — Вот так, сладкий. Тебе нужно довериться своим инстинктам, своей омежьей сущности. Он никак не ожидал, что глаза Люциуса наполнятся слезами. — Но что, если мне не досталось этих инстинктов? Я же не знаю, что они сделали с моими генами, может быть, вместе со всем, что касалось члена, они и гормоны мне подрезали? Женщины не строят гнёзда. — Если не досталось, ничего страшного. Но ты не должен ставить на себе крест, не все так просто. Ты слишком долго отрицал все свои желания и инстинкты. — Вы не понимаете, мой Лорд. Люциус прижался к нему плотнее. — Я… Я ведь эксперимент. Даже не человек. У меня нет ничего. — Есть, милый. Ты что же, забыл, что у тебя бывают гормоны? И твои слёзы сейчас только доказывают это. За два месяца ты плачешь второй раз, и оба с разницей в три дня. Том вытер его слёзы. — Ты человек. Ты омега. Ты заслуживаешь заботы, заслуживаешь любви. Люциус улыбнулся сквозь слёзы и спрятал лицо на груди альфы. — Спасибо вам. Не было похоже, что он поверил, но это не было так важно. Постепенно эта мысль укрепится. *** — А если попробовать привести вещи в порядок, раз уж тебя напрягает, что на кровати просто всё навалено? Альфа сидел в кресле напротив кровати омеги, чтобы не смущать его своим присутствием, и наблюдал за его мучениями с сожалением. Хотел бы он помочь, но не имел возможности, и поэтому отвлекался, просматривая файлы по работе на своем ноутбуке. — Сложить всё без единой складочки? Я могу ещё в шкаф убрать, и никаких проблем. Люциус хихикнул. — Давай ещё одну попытку, и я разрешу убрать. Том улыбнулся. Он видел, что омегу это всё очень напрягает, но ему хотелось, чтобы он научился гнездиться. — Просто отодвинь все вещи от себя подальше, сформируй круг из них. Возле себя можешь оставить только плед и, к примеру, игрушку. Он подарил омеге длинную игрушечную змею после того, как тот с абсолютным восторгом просмотрел двухчасовую документалку про пресмыкающихся, ещё неделю назад, но пригодилась она в гнездование. Только тогда Люциус признал, что она уютная и не только для детей, несмотря на то, что вместо мягкой поверхности имеет чуть шершавую чешую. Он назвал её Салазар Слизерин. Омега отодвинул всю одежду и подушки подальше, накрыл пледом нижнюю часть тела и обнял змею. Полежал немного, поднялся, положил одну небольшую подушку под поясницу, а вторую под голову, и замер. Том сидел напряжённый, ожидая, что сейчас снова начнется суета, но спустя двадцать минут услышал тихое сопение. Неужели заснул? Получилось? Он громко вздохнул, чувствуя облегчение почти на физическом уровне. Конечно, плед и игрушку полноценным гнездом не назовешь, но зато его омега спокоен и счастлив. А плед Том всегда может своими феромонами напитать. Закончив с работой через пару часов, он закрыл ноутбук и покачал головой в разные стороны, разминая шею. Он мог с чистой совестью пойти сейчас спать, но покидать Люциуса, который начал вырабатывать свои успокаивающие феромоны, совсем не хотелось. А лезть в гнездо… Нормальные альфы так не делают. Он поднялся, поднял с пола пару вещей, которые омега скинул в попытке устроиться поудобнее, и нежно коснулся его губ в поцелуе. Люциус в ответ неожиданно замурчал и открыл сонные глаза. — Мой Лорд, вы не останетесь? Мне наконец стало хорошо, но с вами будет ещё лучше. И как он мог отказать? — Конечно, детка. Я буду рядом, пока ты не решишь меня прогнать.