чудаковатые повести

в спине нож. джаст не чувствует боли. не чувствует ничего. кроме, пожалуй, чего-то свыше. неба. онемение в области сердца, переходящее все дальше и принятие. умрет сейчас, значит, не дано ему большего. главное - уйдёт он не один. утащить главного врага на тот свет вместе с собой, больше и желать нельзя. ноги уже не держат. а земля холодная. и влажная. цепляющая за тело, желая притянуть к себе сильнее, погрузить глубоко вниз. интересно, когда их найдут? похоронят ли или решат оставить гнить на корм волкам? джасту больше верилось во второй вариант. так когда он, наконец, прекратит мучения? он уже устал. пошевелиться толком не может. и умереть тоже не может. это его личное проклятие? луна далеко наверху медленно-медленно шагает по ночному небу. хорошо, упал на спину. нож предусмотрительно, а может просто инстинктивно, вынул тот, кого джаст обычно называл не иначе как ночным кошмаром. влага под собой ощущается все слабее, как и в принципе что-то. джаст почти не чувствует тела. чувствует какой-то взлет. будто он поднимается выше. к небу. туда, где луна. кажущейся такой недостижимой. а на деле, вот она здесь. будто протянешь руку и все, достанешь. джаст бы попробовал. если бы руки еще подчинялись командам. рядом слышится хрип, слабеющая ругань совсем тихим, охрипшим до неузнаваемости голосом. и джаст, кажется, улыбается. слишком долго он хотел услышать это. в идеале еще увидеть, но приподняться не в его силах. веки закрываются сами. джаст несильно сопротивляется. делает последний вдох и закрывает глаза. свет луны еще сияет в черноте. отливает ядерно-желтыми красками. даже немного больно. не проходит и секунды. джаст шагает по грани бессознательности. падает. в абсолютную тьму. туда, откуда не возвращаются. там, где властвует все то отвратительное, что только есть внутри. вспышка света. яркая до невозможности. ослепительная. джаст морщится. и только сейчас понимает. он жив. он может двигаться. он все еще здесь. рана на спине ужасно ноет. тело все еще скованно слабостью. вокруг стоит запах крови. но второго тела нет. где он? джаста на мгновение сковывает паника. к горлу подкатывает тошнота, а взгляд скачет по округе. глухой лес. ничего. только он и кровь, где-то впитавшая в почву. джаст кашляет. небо светлеет. восход солнца. и восход его жизни. только. стойте. всегда его руки были такими темными? всегда среди его волос торчали два мелких рога? всегда ли позвоночник оканчивался длинным хвостом с острым наконечником? нет. определенно нет. это плата за жизнь? узнают ли его люди? джаст закрывает лицо рукам, стирая выступающие слезинки. вместо прозрачной влаги на ладонях остаётся мутная, вязкая жижа. он открывает рот в беззвучном крике небу. там, где восходит солнце. и оканчивается линия его человечности. да, теперь он другой. теперь он не относится к людям, наверно. поднимаясь на ноги, джаст еле сохраняет равновесие. мир качается перед глазами. вверх, вниз. будто бы небо обрушивается на землю. и тут он слышит голос. егоголос возвращает его в мир за секунду. он надеялся никогда в жизни больше не услышать этот чертов голос. насмешливый до невозможности и такой отвратный, что джаст снова падает на землю. коленями в кровавую землю. царапает руки о попавшийся камень. он смеется в голове. и джасту кажется, что он сходит с ума. и наверняка сойдёт, если услышит этот кошмар еще раз. почему, почему, почему. за что ему это. это хуже смерти. во много тысяч раз. джаст готов окончить новоприобретенную жизнь прямо сейчас. и этот чертов голос подначивает. а ножа будто назло нет рядом. потерялся где-то в лесу. черт. джаст закрывает голову руками, вырывая пару белесых волосков и шипя от боли. становится лучше. совсем немного. джаст возносит взгляд к небу. яркий свет слепит, ничего. восход солнца.