queers

Намджун приспускает защитную маску с носа и берет тонкую длинную иголку, обрабатывая спиртом. — Это больно? — Дохи слегка морщится, сидя на кушетке, и обхватывает себя руками, пока Тэхен стягивает футболку. — Еще как, — хмыкает мужчина и подъезжает на стуле к мальчику, направляя лампу на его грудь. Блондин поджимает губы и смотрит на то, как Намджун протирает ваткой его сосок, прицеливаясь иголкой. Тэхен болезненно ахает, но почти сразу улыбается, как будто мечтал об этом маленьком беспределе с самого рождения. — А ты крепыш, — говорит Намджун, продевая сквозь затвердевший сосок серебряное колечко. Мужчина посвистывает, оценивая свою работу со стороны. — Смотрится охуенно. Я бы тебя трахнул. Тэхен смеется и поворачивается к зеркалу, рассматривая свой первый пирсинг. Как же ему чертовски идет. — Болеть будет где-то неделю, — консультирует Намджун, пока Дохи показывает Тэхену «класс» в зеркало, болтая ногами. — Старайся не трогать. — О, этим наверняка займется кое-кто другой, — улыбается девушка, вызывая у Намджуна легкий смех, а Тэхен будто и вовсе не здесь — так и продолжает пялиться на себя в зеркало, аккуратно застегивая молнию толстовки. — Ты здесь? — высокий мужчина застывает в проходе, складывая руки в краманы пальто и поочередно разглядывая ребят. — Нам уже пора, — Дохи спрыгивает на пол и тянет Тэхена за капюшон толстовки, скромно кивая Сокджину. Мальчишка едва успевает пожать Намджуну руку и кинуть веселое: — Увидимся в «Сакуре». Там сегодня пенная вечеринка, — мужчина дает обещание прийти, показывая «окей», сделанное из двух пальцев. Джин поправляет очки и со всей строгостью смотрит на мужчину, стягивающим черные латексные перчатки. — Я думал, у тебя занятия, — улыбаясь, говорит Намджун, выключая рабочую лампу. — Только не говори, что ты им что-то проколол или еще хуже — набил. — Ну, типа того. Тэхен захотел проколоть сосок — я проколол, — будничным тоном отвечает мужчина, пожимая плечами, будто он тут каждый день нарушает закон. — Ты серьезно сейчас? — усмехается Джин, опираясь плечом о косяк, — ему же от силы семнадцать лет. Ты не имел права это делать, — Нам устало вздыхает, приподнимаясь со стула, — а что, если придут его родители, тогда твою кантору придется прикрыть. Навсегда. — Переживаешь за меня? — Заняться мне больше нечем, — фыркает Джин, внимательно рассматривая крепкие руки Намджуна, на которых буквально нет живого места. Он в первый раз видит их оголенными и оторваться ну просто нереально. Джин бы хотел спросить про историю каждой татуировки, как будто так он сможет пролезть под его кожу, через органы, а потом — в самое сердце. Будто эти татуировки и есть сам Намджун — прямые проводники в его мир. — Я в общем-то заскочил поговорить о твоем брате. — Заскочил? Мой салон и универ находятся на разных концах города так-то, — улыбается Джун, подходя ближе к мужчине с полотенцем в руках. Сокджин старательно делает вид, что не видит, как тот медленно приближается. Он придерживает сумку коленом, вытаскивая оттуда все бумаги подряд. — Считай это благодарностью за неплохое времяпрепровождение. — Ты хотел сказать за охуенное, — самоуверенно заявляет Намджун, закидывая полотенце на плечо и опираясь локтем о косяк, вставая к Джину чуть ли не в притык. — Мечтай. Мне все же пришлось отстирывать свои брюки. Черт, да где этот тест, — Джин пихает помятые бумажки обратно, ругаясь себе под нос, пока Намджун тихо наблюдает за тем, как его красивые руки немного дрожат. — Вот же он, — Сокджин вдруг поднимает голову, сталкиваясь с черными глазами Намджуна, которые оказываются так близко, что мужчина пятится немного назад. Джун опускает взгляд на чужие приоткрытые губы и медленно, как будто боясь спугнуть, поддается вперед. Он аккуратно целует мужчину через свою защитную маску, не разрывая зрительного контакта. Джинов взгляд теплеет, тает, млеет — Намджун так обходителен и аккуратен, делает маленькие, но стремительные шажочки прямо к сердцу, которое ярко отзывается в груди. Так, как никогда и ни с кем. — Так что там с моим братом? — как ни в чем не бывало, возвращается к предыдущей теме Намджун, отстраняясь. Сокджин смаргивает и проходит дальше, садясь на кожаное кресло и хлопая листком по столу. — Джусон единственный, кто завалил предзачетный тест, — Намджун присаживается на подлокотник и хмурится, бегая глазами по вопросам. — Это я уже не говорю о том, что он сегодня подрался с одногруппником из-за первокурсницы. Как дети, ей-богу. — Они и есть дети. Ты сам-то знаешь ответы на эти вопросы? — стягивая маску, со смешком спрашивает Намджун, смотря на недовольное лицо Сокджина. — А про девчонку — это нормально, он в школе дрался за каждую юбку. Единственное, пожалуй, наше с ним отличие. — В смысле «нормально»? — хмыкает Джин, откидываясь на спинку кресла. — Намджун, это университет. Как вас вообще воспитывали родители? — Я его воспитывал. Воспитывал, как умел, — говорит мужчина, как об обычном деле, а улыбка с лица Джина медленно исчезает. Он хочет узнать о Намджуне все, шаг за шагом, как можно больше и почему-то чувствует, что тогда он точно не сможет от него отказаться. Кажется, уже не может. — Только не будь с ним слишком жестким, — Сокджин укладывает свою теплую ладонь на широкое плечо, заметив, каким грозным буквально за минуту становится Намджун, — Джусон неплохой парень. Конечно. Он ведь родной брат Намджуна.

***

— Заходи, — Джунг открывает дверь, позволяя Чонгуку, держащему в руках игрушечную упакованную машинку, пройти дальше. Виен медленно спускается с лестницы, похлопывая малыша по спинке, чтобы тот перестал хныкать. — Да у нас сегодня полный дом гостей, — говорит девушка, проходя в зал, а Чонгуку лишь остается проводить взглядом уставившегося на него сына. Юонг, глядя на него своими большими мокрыми глазами, постепенно замолкает, задумчиво засовывая пальчики в рот. — Скажите, что мне это снится, — Тэхен, сидя на полу за кофейным столиком, поднимает голову и слегка улыбается, когда видит в проходе мужчину. Чонгук обходит его сзади и падает в кресло, передавая новую игрушку Виен. — Вы что, решили еще одного завести? — Обязательно скажу Хосоку спасибо, — она рассматривает машинку, посадив Юонга на колено. Мужчина не отвечает на очередную колкость ничего и смотрит на то, как Тэхен усердно рисует что-то в своем блокноте. — Эй, смотри, что тебе принесли, — девушка мягко чмокает малыша в головку, пока тот тянется своими ручками к блестящей упаковке. — Представляешь, оказывается Тэхен занимался в той же школе искусств, где работала я до беременности, — говорит Джунг, присаживаясь на диван. — Встретились случайно сегодня, когда Тэхен забирал документы, — девушка делает на этом неодобрительный акцент, смотря на мальчика. — Да это полный отстой, — хмыкает блондин, заштриховывая что-то, напоминающее человеческую форму, — мне большое нравится свободное творчество, да и с этими молокососами у меня нет ничего общего. — Ты-то у нас пиздец какой взрослый, — Джунг шлепает Чонгука по рваной коленке.— Что? Ему рано или поздно придется узнать эти слова. Я просто ускоряю процесс, — Юонг, услышавший интересное слово, улыбается, смотря на мужчину, и дергает ручками, бубня что-то на своем языке. — Видишь, ему нравится. — Мне, может, и семнадцать, но вот здесь, — Тэхен, улыбаясь, смотрит на малыша и показывает пальцем на свой висок, — все двадцать пять. Джунг листает тэхенов альбом и вдруг приоткрывает рот, пытаясь сдержать улыбку, смотря то на Чонгука, то на самого мальчика, как будто спрашивая у него разрешения. — Нет, не показывай ему, — блондин протягивает руку, пытаясь забрать альбом, но Джунг быстро уворачивается. Она показывает рисунок мужчине, аккуратно усаживающим Юонга на свои колени. На нем — спящий полуобнаженный Чонгук, выполненный карандашом. Он лежит на спине, слегка повернувшись лицом, длинные черные пряди разбросаны по подушке, а губы — слегка приоткрыты. На длинной шее виднеются яркие пятнышки, похожие на засосы, плавно переходящие к острым ключицам, которым Тэхен уделил особое внимание, сделав из них целое произведение искусства. Чонгукова жилистая рука лежит на торсе, который наполовину прикрыт легким одеялом; острое колено аккуратно выглядывает из-под него, едва ли не открывая вид на самое дороге. И это безумно красиво. — Когда ты это нарисовал? — спрашивает Чонгук, переводя взгляд на замеревшего Тэхена, боящимся его реакции. — Когда ты спал, — улыбаясь, отвечает мальчик, благодаря Виен за принесенную кружку чая. — Бог ты мой, — девушка бухается на диван, перехватывая альбом, чтобы рассмотреть поближе. — Тэхен, это просто очуметь можно, тебе точно стоит демонстрировать свои работы на выставке у Джунг. Правда, для этого не хватит одного рисунка. — Отлично, может быть, он наконец-то от меня отстанет, — Чонгук аккуратно покачивает Юонга на коленках, который играется с блестящими серебряными пуговицами на его черной куртке. — Не льсти себе, — хмыкает Тэхен, поворачивая голову к мужчине. — Планета не вертится вокруг тебя. — Я бы с этим поспорил, — самоуверенно заявляет Чонгук, с нагловатой улыбкой смотря на девушек, которые буквально утонули в рисунках Тэхена, продолжая листать его альбом дальше. Как же хорошо, что остальные рисунки с голым, готовящим, принимающим душ и даже трахающимся Чонгуком лежат в тэхеновой комнате. В самом дальнем ящике.

***

— Что, ничего не скажешь? — госпожа Ким смотрит на своего мужа, наливающим в стакан коньяк. Он поворачивается, качая головой и пожимая плечами. — Тэхен — не гей. Все эти рисунки с обнаженными телами — не более, чем задание в художественной школе. И это белье, я уверен, он для себя купил, — говорит он, делая глоток и смотря на свою жену. — На размер больше? — мужчина хмыкает, разводя руками в стороны, как будто это не аргумент. — И все равно это не повод называть его геем. — Он мне сам сказал. — Ну и что? Это ничего не значит. Многие ребята в его возрасте так думают, — продолжает упираться мужчина, присаживаясь на кресло. — Просто переходный возраст. — Здесь другое. Он знает. Так же, как мы всегда об этом знали. — Нет, я не знал этого, — мужчина нервно сжимает в пальцах стакан. — По крайней мере подозревал. — Это ты подозревала, — он облокачивается о спинку, устремляя взгляд в пустоту. — Нет. Тэхен — не гей. — Тебе надо поговорить с ним, — вздохнув, пожимает плечами женщина, не в силах доказывать что-то дальше. Мужчина нервно смеется, закидывая ногу на ногу. — И что я ему скажу? Твоя мать считает тебя гомосексуалистом? — Пока он не попал в беду, пока не столкнулся с чем-то или кем-то. Мужчина облокачивается локтями о колени, непонимающе смотря на жену. — Хочешь сказать, он уже с кем-то спал? — Ему семнадцать, не будь таким наивным. — Ну и почему ты мне не сказала раньше? — Я обещала, что не скажу. — О, ну потрясающе, я обо всем узнаю последним в этом доме, — мужчина привстает с кресла, подходя к лестнице. — Тэхен! Спускайся сейчас же! — Его нет дома, — обернувшись, говорит госпожа Ким. — Он сказал, что пошел к Дохи, но я знаю, что это неправда. — И где же он? — мужчина опирается о косяк, готовясь услышать все, что угодно. — Ну, три дня назад я нашла его в гей-баре. — Блять, Лин, мать твою, поверить не могу, что ты его туда пустила! — Я не имела понятия, — с возмущением прерывает его женщина, разводя руками. — И еще, — прикрывая глаза, вздыхает она, как будто это говорить сложнее всего, — он кое с кем «встречается». — Ну и кто этот мальчишка? Я поговорю с его родителями. — Это не мальчишка, — Лин смотрит на своего мужа, нахмурившим брови, — это мужчина. Его зовут Чонгук, — она протягивает маленькую полароидную фотографию, которую все это время мусолила в ладонях. — Я увидела их вместе в тот день, в гей-баре, а сегодня нашла у него в комнате это. Мужчина берет фотографию в руки и боязливо опускает глаза. На ней — яркий улыбающийся Тэхен, смотрящий в камеру, а сзади — черноволосый мужчина, приобнимающий его одной рукой за шею. Он льнет к щеке мальчика, игриво прикусывая, а блондин так нежно придерживает его предплечье, что сомнений не остается никаких. Тэхену он действительно дорог. Как же хорошо, что отец Тэхена и не подозревает, что прямо сейчас его сын широко улыбается, ловя чужие стоны, по десятому кругу изучает пальцами длинные черные волосы, прося не останавливаться. Как же хорошо, что он не знает о том, что сейчас этот самый Чонгук грубо прикусывает его сосок, цепляется кончиком языка за серебряное колечко, игриво оттягивая, как хорошо, что не видит, как мальчик поджимает пальцы на ногах, когда мужчина умело попадает по самой чувствительной точке. Как хорошо, что он сейчас не в этой самой спальне, где Чонгук задыхается белоснежными волосами, выцеловывает мальчишку мокро и распутно, сжимая своими ладонями его красивые белоснежные бедра. Как хорошо, что не знает о том, как Тэхен покорно переворачивается на живот и привстает на четвереньки перед мужчиной, беспощадно имеющим его сзади так, будто завтра настанет конец света. Как хорошо, что не видит широкую чонгукову ладонь, в порыве страсти сжимающую длинные пальцы мальчика. Если бы он знал, точно бы свихнулся.

***

Намджун прикрывает входную дверь, сталкиваясь взглядом со своим братом, уплетающим хлопья за столом. — Здорова, будешь? — Джусон приподнимает почти пустую коробку хлопьев, на что Намджун качает головой, стягивая куртку. — Как с учебой дела? — со строгостью в голосе спрашивает мужчина, опираясь бедрами о стол. Джусон перестает жевать, исподлобья смотря на брата, нависшим сверху. — Нормально. — Хорош пиздеть мне, — повышает голос старший, хлопая бумажкой с тестом по столу. — Это че еще за хуйня? — Да че ты кипишь наводишь? Исправлю я, — со всем пофигизмом, существующим у молодежи в этом возрасте, отвечает Джусон, вставая из-за стола. Он бухается на диван, беря в руки приставку и закидывая ноги на столик, лишь бы его надоедливый брат перестал бубнить над ухом. Намджунова последняя нервная клетка разрывается на мелкие атомы. Он пообещал себе быть хорошим братом несмотря ни на что, но как это обещание сдержать, если тебе не отвечают тем же. Мужчина берет пульт и выключает телевизор, подходя сзади. — Ты че? — мальчишку буквально стягивают за капюшон толстовки через спинку дивана, спихивая на пол. — Ты случайно не охуел? Я плачу за твое обучение огромные бабки, а ты даже жопу поднять не можешь, чтобы пойти и открыть блядский учебник по истории, — Джусон соскребает себя с пола, зашуганно смотря на брата, который привык с ним нянчиться и не позволять себе такого. — Ты снова распускаешь руки? Хочешь, чтобы тебя вышвырнули? — Я этого не просил! Это ты хочешь, чтобы я ходил в этот блядский универ, ты хочешь, чтобы я посещал эти тупые занятия, от которых меня тошнит. Это только твои прихоти. Ты хоть раз спросил, чего я хочу? — А чего ты хочешь? Шныряться по грязным подработкам, стать дилером, снюхаться, спиться, засеть в тюрьму, как этот уебок? Мне напомнить, из какого дерьма я вытащил нас? Напомнить, как ты рыдал, изо дня в день приходя ко мне со словами «Намджун-хен, забери меня отсюда, я буду тебе помогать, обещаю, только давай уедем»? — мужчина пародирует голос пятнадцатилетнего Джусона и это его бьет под дых. — Прямо как немощная сопливая девчонка, только и делал, что стонал, а я рвал жопу, чтобы у тебя были шмотки, еда, образование — нормальная жизнь, — младший внимательно слушает брата, который со злостью швыряет измятый тест прямо в него. — А ты мне вот этим отвечаешь? — Бля, брат, заведи себе телку, что ли, и отъебись от меня. Будет кому мозг трахать. А-то у меня уже такое чувство, что ты пидор, — последнее, что говорит Джусон, будто бы все, что сказал Намджун, пролетело мимо него. Они еще долго переглядываются, не говоря ничего, и только потом младший громко хлопает дверью комнаты, оставляя Намджуна одного. Джусон себя ненавидит, точно так же, как ненавидит себя Намджун, закуривающий на балконе третью сигарету подряд и открывая короткий диалог с Джином, сумев написать ему лишь «ты тут?», но так и не отправить. Намджун привык справляться со всем один.

***

— Ты мне обещала, — с обидой говорит Тэхен, смотря на свою мать, которая, как он думал, сможет сдержать их секрет. — Я рассказала, потому что переживаю за тебя, ты хоть понимаешь, во что ввязываешься? — пытается оправдаться женщина, опираясь ладонями о кухонный стол. — Господи, я поверить не могу! — взрывается мужчина. — Скажи честно, он тебя соблазнил? Ну, конечно, соблазнил! Этот чертов растлитель детей. Я закрою этого педофила за решеткой. — Он меня не соблазнял, я сам этого хотел! — Тэхен, послушай, — спокойно начинает госпожа Ким, смотря на своего сына, — когда я увидела тебя с этим Чонгуком — — Почему ты вечно называешь его «этот» Чонгук? Его зовут просто Чонгук. — Когда я увидела тебя с Чонгуком, я просто испугалась. Он — взрослый мужчина, а ты — всего лишь подросток. Ты не можешь заниматься сексом с ним, не можешь его целовать, касаться. Ты не можешь встречаться с ним. Это неправильно. И даже если сейчас ты думаешь, что любишь его, на самом деле это не так. — А что насчет ВИЧ? Ты хоть знаешь, чем рискуешь? — снова влезает отец мальчика, не в силах сдерживаться. — Не говори так, будто только геи распространяют эту болезнь, — недовольно хмурится Тэхен. — Тем более он использует презарватив. — Откуда тебе знать наверняка? — пожимает плечами мужчина, как будто все геи — конченные извращенцы, мечтающие только о том, чтобы распространить как можно болячек. — Я сам его надеваю, — улыбается мальчик. — Господи, блять! — не выдерживает мужчина слов Тэхена, в легкой истерике зарываясь пальцами в волосы. — Я звоню в полицию. — Никуда ты не звонишь, — одергивает его госпожа Ким. — Я действительно люблю его больше всего в своей жизни и хочу быть с ним, — искренне говорит блондин, смотря на свою мать, которая, как ему кажется, все-таки сможет понять, — и мне наплевать, что вы скажете. — Ну уж нет, ты его больше не увидишь, — с уверенностью говорит мужчина, будто бы Тэхен с этим так легко согласится. — Я буду видеть его столько, сколько захочу, трахаться с ним столько, сколько захочу, и ты ничего с этим не сможешь сделать — В следующую секунду по нежной щеке Тэхена проходится тяжелая грубая ладонь, выбивая из него все мысли и последующую красноречивую речь. — Я упеку тебя в военное училище. Там из таких, как ты, делают настоящих мужиков. — Ничего, мам, — хмурится блондин, не позволяя испугавшейся за него женщине прикоснуться. — Я не расплачусь, как какой-нибудь жалкий педик. Валяй, — Тэхен поднимает глаза на отца, — уверен, там трахаются в зад в разы больше, чем где-либо еще, — мужчина внимательно смотрит на него, не зная, что и сказать, а Тэхен так и продолжает добивать: — Запомни. Я навсегда останусь твоим сыном-пидором, и ты никогда не сможешь этого изменить. — Тэхен! — пытается одернуть его мужчина, но слышит только, как мальчик шуршит курткой и после громко хлопает входной дверью. — Знаешь, что я думаю? Его нужно защищать не от Чонгука, — мужчина устало потирает лоб, поднимая глаза на свою жену, смотрящую так, будто все, за что держался их брак, только что разрушилось, — а только от тебя.

***

Чонгук открывает входную дверь и притягивает мужчину за воротник пальто, прижимаясь к холодным губам. Хосок широко улыбается, смотря на друга блестящими глазами, и нехотя отстраняется, проходя дальше. — Ты разве не должен играть в счастливую женатую пару со своим псевдо-муженьком в вашем загородном домике? — язвит Чонгук в своей привычной манере, стягивая со спинки дивана майку. — Или ты, наконец-то, одумался и решил его бросить? — Ты когда-нибудь заткнешься? — Хосок качает головой, улыбаясь. — У меня есть пару часов до отъезда. Решил заскочить. Чем планируешь заниматься на выходных? — Действительно, вопрос на миллион, — натянув майку до конца, хмыкает Чонгук и зажимает яблоко в зубах, поворачивая экран ноутбука к Хосоку. Мужчина щурится, читая название сайта: — «Трахни меня точка ком»? — хмыкает Чон, поднимая глаза на друга, — не помню, чтобы ты увлекался сайтами знакомств. — Это и не сайт знакомств, это трах-сайт, — «поясняет» мужчина, пока Хосок водит сенсорной мышкой по экрану, просматривая профили парней. — Охуеть, они вообще настоящие?  — Нравится? — улыбается Чонгук, складывая локти на столе и смотря на своего завороженного друга, приоткрывшим рот. — Пиздец, ты скольких уже развел? — Хосок хмыкает, пролистывая диалоги с разными юношами, но даже и не думает вчитываться. Там обязательно будет что-то, что заставит его краснеть. — Тебе еще кто-то написал. Чонгук подходит сзади, протягивая руки через хосоковы плечи. Он открывает диалог и немного хмурится на такое неуместное и даже застенчивое «привет», тут же переходя на профиль. — Походу какой-то девственник, — ухмыляется он, не обнаруживая на странице ровным счетом ничего, а дата регистрации — сегодняшний день. — Блять, он тебе звонит по голосовому! — тыкает Хосок в экран, как какой-нибудь ребенок, не знающий о такой функции, а Чонгук уверенно принимает вызов. — Привет, — в кокетливой манере отвечает он, пока Хосок, выпучив глаза, пялится в экран, ожидая услышать что-нибудь в ответ, но на том конце — подозрительное молчание. — Хочешь развлечься? — с наигранной томностью в голосе спрашивает Чонгук, но в ответ снова ничего, — я выдеру тебя, как грязную непослушную сучку, буду трахать так долго, что ночь покажется прекрасной вечностью, а когда ты, наконец, кончишь, я буду трахать тебя еще и еще, до самого мозга костей, пока ты не сорвешь свой голосок и не будешь умолять остановиться, — на этом вызов внезапно завершают, хотя Чонгук только начал. — Пиздец, — все, что может сказать Хосок, будто он и понятия не имел, что его друг на такое способен. — Девственникам нужно так мало, чтобы кончить, — посмеиваясь, шепчет Чонгук на ухо Хосока, захлопывающим ноутбук от греха подальше. Отец Тэхена, сидящий по ту сторону экрана, еще долго изучает страницу мужчины, листая его полуобнаженные фотографии. Теперь «этому» Чонгуку стопроцентный пиздец.