queers

***

Чонгук, развалившись в скрипучем кожаном кресле, медленно вертит головой в разные стороны, пролистывая черт знает какой по счету обнаженный профиль для сегодняшнего «свидания». Он не замечает, как стрелка часов плавно переходит за цифру девять. — Чон, мать его, Чонгук! — Ну да, дверь же здесь стоит для того, чтобы в нее не стучали, — ерничает мужчина, с натянутой улыбкой смотря на своего счастливого начальника. — Ты просто гений, — мужчина выкидывает на крышку ноутбука знакомую кипу бумаг. — А я-то думал, ты мне что-то новое расскажешь. — Этот старпер только что позвонил и сказал, что согласен с нами сотрудничать, — Джонхве сует руки в карманы, с гордостью смотря на Чонгука, без интереса щелкающего мышкой. — Скажи честно, как тебе удалось его уговорить? — Чон откидывается на спинку кресла, закидывая ноги на край стола и пожимая плечами, мол, плевое дело. — Я просто трахнул его помощника в кабинке туалета. Мужчина ухмыляется, качая головой. — Ладно. Не хочешь говорить — не говори. Премия с меня, — радуется он, хватая леденец из прозрачной вазы. — Да, кстати, поднимай свой зад. Мы собираемся у меня в кабинете через пять минут, выпьем чего-нибудь покрепче, эта неделя была дерьмовой, — улыбается мужчина, приветливо кивнув левому сотруднику из другого отдела, проходящим мимо. — Я пас. — Ну да, я забыл, что ты не веришь в «коллективный дух» и как ты тогда сказал? Ах да, «да ну их всех в жопу, неудачники, лучше оторваться в клубе, чем тухнуть тут с ними» Хосоку по телефону, — щелкает мужчина пальцами, с ухмылкой бубня себе под нос о том, что не уволил он Чонгука после того раза только потому, что продажи он приносит компании ну просто охуенные. — Не думай, что в следующий раз подобное тебе просто так сойдет с рук. Чонгук натянуто улыбается, пока Джонхве не захлопывает дверь с той стороны. Чон сказал так года три назад, и, так уже получилось, что он до сих придерживается своей позиции.

***

Чонгук стряхивает пепел под ноги, нажав кнопку «разблокировать». Черный блестящий мерседес эффектно мигает фарами. — Эй, — Чонгук поднимает глаза на симпатичного мужчину в темно-синем деловом костюме, приветливо кивнувшим. — Чонгук, да? Он окидывает парня с головы до ног, но вспомнить эти красивые длинные ноги, пепельные густые волосы и широкие статные плечи так и не получается. — Я Бон Хва. Ассистент. — ухмыляется он, заметив хмурый взгляд. — Ах да, Бон Хва, — улыбается Чонгук, вешая локти на тонированное стекло. — Прости, я не трахаюсь больше одного раза с — — Я тут недавно сдал тест на ВИЧ, — перебивает мужчина, засовывая руки в карманы брюк, а хамоватая улыбка с лица Чонгука съезжает мгновенно. — Сегодня пришли результаты. Я — положительный. Сигарета в длинных пальцах Чонгука обжигает кожу. Он немного шипит и скидывает ее на асфальт. — Советую и тебе провериться, — мужчина зажимает подмышкой свой портфель и вытаскивает ключи от машины, припаркованной позади чонгуковой. — Я всегда предохраняюсь, — как будто в свою защиту говорит Чон, а Бон Хва лишь хмыкает, пожимая плечами, мол, аргумент так себе. — Я тоже, — последнее, что говорит мужчина, скрываясь в салоне синей БМВ. Чонгук смотрит на бескрайний горящий мост, по которому носятся машины, и после наконец-то заваливается в свою, громко хлопая дверью. — Блять, — хмыкает он, как будто ему только что рассказали анекдот, и пристегивает ремень безопасности. Чонгук плавно трогается с места и поворачивает в противоположную сторону, выезжая на пустой ночной переулок. Он задумчиво тарабанит пальцами по рулю, другой рукой переключая станции радио, желая сменить идиотский кей-поп на что-нибудь посерьезнее. Светофор медленно переключается на зеленый, но нога Чонгука так и не успевает нажать на газ — мощный толчок сзади, прямо в капот машины, буквально отбрасывающий ее на три метра вперед, выбивает из головы мужчины все мысли напрочь. Чонгук судорожно поднимает голову, касаясь пальцами своей саднящей губы, и видит них и руле свою кровь. Он поворачивает зеркало заднего вида на себя, но дым и дорожная пыль скрывают последние следы чужой машины. Мужчина распахивает дверь, буквально вываливаясь на мокрый асфальт, но вокруг — никого. Кто-то очень сильно хотел ему поднасрать.

***

Хосок довольно жмурится от палящего солнышка, бултыхая ногами в прозрачной воде бассейна. Тонкое золотое кольцо с маленьким аккуратным камешком в середине на хосоковых красивых пальцах смотрится ну просто шикарно. Юнги успел сказать ему об этом миллиард раз, пока делал предложение посреди мятых простыней с растрепанными волосами и совершенно голый. Хосок так и мечтал — по-домашнему, наедине и от всей души. Вынырнувший из воды Юнги эффектно зачесывает мокрые волосы назад и с улыбкой складывает руки на коленях Хосока, поднимая свой довольный лисий взгляд. — Нравится? Хосок приподнимает солнечные очки, зачесывая челку назад. — Не думай, что это вскружит мне голову, и я забуду тот факт, что вы с Чонгуком когда-то там трахались. Нет, не когда-то, — притворно задумывается Хосок, нахмурившись, — семь лет назад. — Мать твою, Хо, мы можем не говорить о нем хотя бы сейчас? Сейчас, когда нет никого, кроме них двоих, в маленьком загородном домике, который он, Юнги, купил специально для них с Хосоком. Чтобы подальше от городской суеты, подальше от Чонгука. — Почему Чонгук? Там что, не было других парней? — никак не унимается Хосок, одним кивком головы опуская очки обратно на переносицу. — Мне просто любопытно. Юнги отталкивается от бортиков и легко выныривает, хватая полотенце с плеча мужа. — Я был молод и глуп, Чонгук — до сих пор, — Хосок усмехается, разводя все больше кругов в бассейне. — Пойду принесу чего-нибудь выпить. Мужчина оборачивается, считая юнгиевы следы на темной горячей плитке, и берет рядом лежащий телефон. — Угадай что, — счастливо улыбается он, поджимая губы, чтобы прямо сейчас не закричать в трубку. — Я почти официально замужем. — Я не буду свидетелем на вашей игрушечной свадьбе и даже не проси, — кряхтит со мешком в трубку Чонгук. — Поручи это Чимину, боюсь, я буду ржать над вами всю «церемонию». — Придурок, — фыркает Хосок, наблюдая через панорамные окна за тем, как Юнги роется в морозильнике, наверняка, в поисках льда. — Мы же еще десять лет назад договорились, что будем свидетелями на свадьбе друг у друга. — Когда это я говорил, что выйду замуж? Я скорее пойду в клуб для гетеро и присуну какой-нибудь девчонке. — С хрена два у тебя встанет, — язвит Хосок, размазывая крем от загара на своих плечах. — А как, ты думаешь, я познакомился с Джунг? — хрипло смеется Чонгук, вызывая у Хосока ухмылку. — У тебя голос какой-то странный. Все нормально? — Вчера какой-то придурок протаранил мою машину. Намеренно въехал сзади и помял бампер. Сука, а я ведь только недавно отделал эту детку как следует. Повисает молчание, а прекрасное настроение Хосока улетучивается буквально за эти зловещие две секунды. Этих двух секунд хватило, чтобы сердце Хосока сжалось до дикой боли в груди. Так, как никогда в жизни. — Ты попал в аварию? — Не драматизируй, Хо, — Хосок чувствует через трубку чонгукову боль сквозь привычный смешок, за которым он всегда прячет болячки. Чувствует, как Чонгук снова ему врет, как делает всегда. Он всю свою жизнь говорит, что все в порядке, даже если это далеко не так, даже если прямо сейчас умирает. — Отделался парой ушибов. Сегодня же пойду в «Сакуру», пригублю стопку водки, загляну в «комнату» и трахну кого-нибудь хорошенько. Мой лучший друг выходит замуж как никак. Надо же отпраздновать это событие. — Я сейчас же приеду, слышишь меня? — Хосок вскакивает с места, хватая рубашку с шезлонга. — Не нужно, — хрипит мужчина в трубку, шелестя одеялом, — я же сказал, не драматизируй. Лучше сделай глубокий горловой кое-кому и не думай обо мне. Пока, — Хосок со злостью смотрит на экран, исчезнувшую фотографию Чонгука, беспардонно завершившим вызов. — Что случилось? — Юнги, держащий в руках два стакана с соком, сталкивается в проходе с ошарашенным Хосоком, который готов был пролететь мимо него. — Чонгук попал в аварию.

***

Чонгук хмуро потирает голову, лежа на подушке, пока три пары глаз с любопытством смотрят на него сверху вниз. — Да не умираю я, боже, блять, — морщится мужчина, отгоняя от себя друзей. — Будь это так, вы бы тут вряд ли стояли. — Да уж, хуй дождешься, — говорит Виен, по-хозяйски разваливаясь в кресле и делая глоток пива. — Время измерить температуру, — в игривой манере говорит Чимин, встряхивая какой-то древний термометр, найденный на дне аптечки. — Ну уж нет, ты мне эту хрень в зад не засунешь. — Есть предположения, кто это мог сделать? — Джунг заботливо убирает чонгуковы волосы со лба, смотря на мужчину, пожавшим плечами. — Марка? Номер? Хоть что-нибудь. — Были уже сумерки, но по-моему это было что-то темно-синее или черное. — Тэхен, сидя в его ногах, укладывает руки на спинку дивана, о чем-то задумываясь. — Очевидно, что этот придурок сделал это намеренно. — Погоди, что-то темно-синее или черное? — переспрашивает мальчик, засунув карандаш между губ. — Я, кажется, знаю, кто это сделал, — усмехается он от того, насколько же здесь все очевидно. — Это мой блядский папаша-козел. — При чем тут вообще твой отец? — кричит Намджун из кухни, хлопая дверцей холодильника. — Да и откуда он вообще знает про Чонгука, — мужчина возвращается со льдом в руках, передавая Чимину. — Моя мать ему все рассказала и том, что видела нас в баре, тоже, — Чонгук на это нервно посмеивается, понимая, что он действительно влип и все из-за какого-то мальчишки, с которым он не собирался проводить больше одной ночи. — Я видел его машину в гараже сегодня утром. Перед просто всмятку. — Пиздец, — смеется Чонгук, шипя от резкой боли, вступившей в голову, и приподнимается чуть выше, чтобы взять кружку чая, принесенную Чимином. — Нет, слишком горячо, — Чимин закатывает глаза и после прикладывает лед к гематоме друга, заставляя того зашипеть. — Нет, слишком холодно. — Вот же ебаная принцесса, — цокает Виен, смотря на Чонгука с легкой скрываемой улыбкой. — Сообщи об этом в полицию, он ведь реально мог убить тебя, — говорит Джунг, нахмурившись. — Тэхен, без обид, — мальчик лишь согласно пожимает плечами, продолжая черкать что-то в своем блокноте. — Действительно. А в полиции я что скажу? Не могли бы вы посадить этого старого хера в тюрьму, офицер, только есть один нюанс: я трахаю его семнадцатилетнего сына. Так ты себе это представляешь? Скорее сяду я, — в обычной манере ерничает Чонгук, смотря на улыбающегося блондина. — Я вообще-то достаточно взрослый, чтобы нести ответственность за свои трахи. — Будешь рассказывать об этом в суде, — морщится Чонгук, все-таки взяв у Чимина пакетик со льдом. — Никакой полиции. Повисает молчание — Чимин и Намджун вместе уходят на кухню, Джунг присаживается на локоть кресла, приобнимая свою девушку, пока Тэхен, нахмурив брови, что-то старательно вырисовывает. — Знаете, в чем ваша блядская проблема? Вы все — любители драматизировать, — вдруг оживляется Чонгук, приподнимаясь с подушки. Он перепрыгивает спинку дивана и хватает пульт от колонок, нажимая на кнопку. — Хуй меня что сломает в этой жизни. Давайте лучше отрываться и не думать о том, что какой-то там гомофобный папаша испортит мне выходные, — Чонгук тянет Тэхена за руку, откидывая его блокнот и карандаш в сторону, с улыбкой окольцовывает руками его шею, подпевая песне в его губы. Мальчик любовно утыкается лбом в чужой подбородок, прижимаясь к крепкой груди всем телом. — Думаешь, он в порядке? — с тихой улыбкой спрашивает Намджун, заставляя режущего закуски Чимина оглянуться назад. — Чонгук прав в одном. Хуй его что сломает в этой жизни. — Чонгук? Раскрасневшийся Хосок, а следом за ним — Юнги, с полным пакетом свежих медикаментов, появляются в проходе квартиры. Юнги выглядывает из-за плеча Хосока, смотря на совершенного здорового Чонгука, как обычно вылизывающим чей-то чужой рот. Ничего нового. — Я думал, ты действительно ранен, — со всей своей печалью выдает Хосок, ощущая колючий ком в горле, когда мужчина наконец-то отлипает от Тэхена, выдав удивленное «о». — Мы ехали сюда четыре часа. — Я же сказал, не нужно, — пожимает плечами Чон, подходя к другу ближе. Ребята уставляются в проход, а Тэхен убавляет музыку, вскидывая брови, мол, ну пиздец драма начинается. — О, Хосок-а, вы разве не уехали? — округляет глаза Чимин, засовывая в рот дольку яблока. Мужчина смотрит на стол, пиво, Намджуна, очевидно думающего, что они присоединятся к вечеринке, и чувствует себя полным придурком. Так происходит всегда, когда дело касается Чонгука. Юнги швыряет пакет в руки Чимина и, перекинувшись взглядами с Чонгуком, молча выходит из квартиры. Хосок оглядывается на мужчину, хочет пойти за ним, но затем он смотрит на Чонгука, с этим огромным пластырем над бровей, рассыпанными гематомами, небольшим рассечением на губе, и снова не знает, куда ему идти. Чонгук мягко чмокает друга в губы, одергивая полы его растрепавшегося пальто, мол, оставайся. — Не ходи за ним. Никогда ни за кем не ходи, — говорит Чонгук, снова приобнимая Тэхена за шею и по новой утягивая в страстный и долгий поцелуй, прибавляя музыку погромче.

***

Хосок тяжело вздыхает, пустым взглядом смотря в глубь танцующей толпы. Конфетти и блестки, посыпавшиеся сверху, поднимают настроение только Чимину, приобнявшим Хосока со спины. Он, с коктейлем в руке, кричит «уоу» вместе с толпой, на расстоянии умудряясь флиртовать с танцором за ограждением. — Юнги так и не звонил? — интересуется мужчина на ухо друга, потягивая маргариту через блестящую трубочку. Хосок лишь вяло качает головой. Крутящийся на стуле Чонгук закатывает глаза и щелкает зажигалкой. — Да забудь ты его уже, Хосок-а, — Чимин морщится от резкого запаха алкоголя вперемешку с табаком, уворачиваясь от Чонгука, приобнявшим его за шею. — Лучше загляни в «комнату», найди себе красавчика, который хорошенько тебе отсосет и не парься, — Чимин тыкает Чонгука локтем в бок, прося заткнуться, а Хосок его даже не слышит, задумчиво жуя трубочку. — Какой же ты отвратительный, — Чимин скидывает руку Чонгука со своего плеча. — У тебя, блять, одно решение проблемы. Широкая улыбка расцветает на лице Хосока, когда его обзор на танцоров закрывает черноволосый мужчина, пригубивший остатки виски прямо перед его носом. — Где ты был? — Потанцуем? — Хосок активно кивает головой, отдавая недопитый коктейль Чимину. — Не с тобой, — мягко говорит Юнги, не позволяя Хосоку приблизиться. — С тобой. Чонгук усмехается, показывая пальцем на себя, мол, я не ослышался? Улыбка с лица Хосока пропадает так же быстро, как и появляется, а знатно охреневший Чимин притягивает его обратно к себе, перенимая врученную Чонгуком сигарету. — Ну охренеть, — Чимин обхватывает губами фильтр, наблюдая за тем, как эти двое, под свет прожекторов, пьяный гул парней и грохочущей музыки удаляются в самую глубь. Волна «Сакуры» сжирает их быстро и бесследно, как далекие семь лет назад. — Ты как? — интересуется мужчина, пытаясь поймать потерянный хосоков взгляд. — Я? Охуительно.

Safe from Harm (Peter Rauhofer Mix)

Чонгук довольно улыбается, скользя пьяным взглядом по длинной белоснежной шее Юнги, его серебряной короткой цепочке, которая соблазнительно перекатывает в глубоких точеных ключицах. Его черная атласная рубашка пристает к широкой груди, подкаченным рукам, подчеркивая красивую талию — Чонгук обещает себе не пялиться слишком долго только ради Хосока. Юнги умеет отрываться танцевать, особенно когда так много людей со всех сторон, особенно в центре, особенно рядом с Чонгуком. — А мне казалось, ты окончательно превратился в старпера, — не забывает язвить Чонгук, прижимаясь поближе к мужчине, чтобы тот смог его расслышать. — А нет, только наполовину. — Я танцую так же охуенно, как это было семь лет назад. Просто давно этого не делал, — улыбается Юнги, покачивая головой в такт музыки. Их взгляды пересекаются — Чонгуку кажется, что они возвращаются на семь лет назад, когда Юнги склеил его одним только взглядом, стоя около подсвеченной барной стойки, своими черными скини с дырявыми коленями, в которых его ноги выглядели (и до сих пор) целым произведением искусства. — Тебе нужно почаще выбираться, — игриво улыбается Чонгук, говоря это чуть ли не в самые губы мужчины. Они смотрят друг другу в глаза, из-за тесной толпы оказываясь так близко, что Чонгук чувствует чужую бляшку ремня на своих бедрах. — Мне это незачем. Знаешь, когда ты с кем-то встречаешься, тебе уже не интересно смотреть на зад каждого второго парня, ходить в «комнату», чтобы забыться на всю ночь, и дрожать от страха, стоя в больничном коридоре, в ожидании того, что врач скажет тебе «мне жаль, результат вашего ВИЧ-теста — положительный», — Чонгук ловит издевательский смешок Юнги губами. — Ну и зачем тогда ты пришел сюда? — Я хотел увидеть тебя, — Чонгук приподнимает бровь, мол, да кто тебе поверит, — для человека, который буквально вчера попал в автокатастрофу, ты выглядишь пиздецки здоровым. — Это все сила секса и…наркотиков, — как очевидный факт говорит Чонгук, вытаскивая из переднего кармашка белой рубашки знакомую колбочку. Он протягивает Юнги, на что тот качает головой, а Чонгук просто пожимает плечами, всеми легкими вдыхая содержимое. — Видел бы ты лицо Хосока, когда мы сюда ехали. Будто тебя и твою машину переехал камаз. Я пытался достучаться до него и сказать, что ты бодрячком, как и всегда, но, блять, единственное, что он сказал это «Чонгук — мой лучший друг, и мы едем обратно». — Что ж сказать, он просто душка, — хлопает глазами мужчина, активнее двигаясь в такт сменившейся музыки. — Это потому что ты — единственное, что его интересует. Ты — его мир, его жизнь, — Юнги говорит это более, чем серьезно. Чонгук хмурится, оглядываясь на погрустневшего Хосока, так и не оторвавшим от них взгляда. — Он — мой лучший друг. Мы дружим чуть ли не с нашего первого стояка. — О, сколько лет ожиданий. Мы оба знаем, что они продлятся еще целую вечность, и он никогда не получит того, чего хочет, верно? — И что же это, блять, такое? — Чтобы ты его трахнул. И не говори мне, что ты не знаешь об этом, — ухмыляется Юнги, приподнимая брови. — Скажу больше. Тебе чертовски нравится осознавать это, я прав? Чонгук не слышит музыку, смотря только на серьезное лицо Юнги, скрестившим руки на груди. — Не делай вид, что знаешь Хосока лучше всех, — Чонгук прижимается носом к виску Юнги, обхватывая пальцами его влажную шею. — Ты его не знаешь. — Я хочу узнать, но пока ты крутишься рядом с нами, я не смогу этого сделать, — мужчина спихивает руки Чонгука, заглядывая в его черные недовольные глаза. — Слушай, я люблю Хосока по-настоящему, и хочу, чтобы он вышел за меня. Если ты действительно считаешь его своим лучшим другом, отпусти его, — Чонгук на это хмыкает, и по-началу слова Юнги кажутся ему настоящим абсурдом. — А иначе? Юнги вздыхает, напоследок одергивая растрепавшийся воротник чонгуковой рубашки. — Иначе он никогда не сможет стать счастливым. Юнги больше не смотрит на него, ускользая вглубь толпы, игнорируя цепляющихся за него парней. Чонгук наблюдает за тем, как Хосок целует его, как уходит вместе с Юнги, кинув на друга последний взгляд. Мужчина лишь усмехается, сделав еще одну затяжку, и в танце пристраивается к левому парню. Следующий пункт — «комната».

***

— А ты отлично помнишь сюда дорогу, — говорит Сокджин, ловко снимая шлем. — Я буквально жил здесь, когда мы с Чимином встречались, — Намджун глушит мотор, с легкой улыбкой оглядывая окрестности. — Скучаешь? — Немного ностальгирую, — Сокджин надевает очки, под легкий смешок Намджуна одергивая пальто. Его желание всегда выглядеть идеально очаровало Намджуна уже давно. — Ну, до скорого? — аккуратно начинает Намджун, смотря на Джина, как на лучшее, что может существовать в этом мире. Он действительно самый красивый человек, под этими вечерними фонарями и легким ветерком, романтично спутывающим его волнистые волосы. — Чимин сказал, что будет в «Сакуре» до самого утра, так что, — тянет Сокджин, смущенно засунув руки в краманы пальто, — может, зайдешь? Намджун согласно кивает, улыбаясь, и с удовольствием глушит мотоцикл. Сказать, что он ждал этих слов почти месяц — не сказать ничего. Мужчина вешает свою куртку на тот же крючок, достает пару бутылок пива из того же холодильника, с любопытством слушает профессорские заморочки Сокджина, смеется над его неуклюжестью, когда тот пытается поправить спутанный плед на диване, рассматривает каждую пластинку, урванную Сокджином на барахолке лет десять назад. Старается не смотреть на то, как Джин посреди разговора спонтанно расстегивает свой строгий жилет, делающий его фигуру еще статнее, не обижается, когда тот смеется с глупых вопросов Намджуна. Если это Сокджин, Намджун позволит все. — Тебе еще не надоело слушать мою болтовню? — спрашивает Джин спустя часа два, снимая очки и укладывая на столик рядом. — Уже три утра. Намджун нежно улыбается и слабо качает головой. Ему будет мало вечности. — Можно спросить кое-что? — Сокджин пожимает плечами, поставив бутылку пива на стол, мол, валяй. — Как ты подцепил, ну, это? — Это? Ты имеешь в виду ВИЧ? — Сокджин называет вещи своими именами, Намджун себе этого позволить не может. — Как все. У меня был партнер, он-то меня и заразил. — Он спал с другими? — Это стало ясно, когда в больнице сказали, что у нас обоих — положительный. Сразу после этого я вернулся в нашу квартиру, наскоро запихал одежду в чемодан, знаешь, как самая настоящая истеричка, купил билет в один конец, и просто уехал, не сказав ни слова. — Повод, знаешь ли, нихуевый, — отмечает Намджун, делая глоток пива, а Сокджин только лишь усмехается, качая головой. Ему не тяжело вспоминать прошлое, куда тяжелее смириться с настоящим. — Я думал, что если уеду, смогу начать все сначала, знаешь, оставлю весь пиздец позади, начну новую жизнь, — тихо говорит Сокджин, смотря на длинные пальцы Намджуна, поглаживающие его коленную чашечку, как будто это действительно сможет его успокоить. — И что потом? — ВИЧ-инфекция распространилась настолько быстро, что захватила буквально каждую клеточку его тела, и превратилась в СПИД, — Джин не слышит, как Намджун говорит тихое «блять» в свой кулак, возвращаясь в самое дерьмовое время в своей жизни. — С тех пор я каждый гребаный день ходил в эту палату в надежде, что все обойдется, что я приду туда, и он скажет мне «Джин-хен, все в порядке, прорвемся», как делал это всегда, при любом пиздеце, ворвавшимся в нашу жизнь. Но он так и не сказал. Сокджин наконец-то поднимает глаза, в которых осталась лишь та малая капля боли, которая совсем скоро должна высохнуть. — Джин, мне так чертовски жаль, — шепчет Намджун, поглаживая длинную ногу мужчины, уместившуюся на его коленях. — Я рассказал тебе это не для того, чтобы ты мне посочувствовал, а потому что все еще надеюсь, что ты передумаешь. В конечном итоге все кончится также. Это лишь вопрос времени. И не делай вид, что это не проблема. Это проблема. Проблема всей моей жизни. Я не позволю, чтобы еще стала и твоей. — Наверное, кто-нибудь другой на моем месте уже давно бы сбежал, и он сделал бы самую большую ошибку в своей жизни, - Намджун говорит это искренне, демонстрируя свои глубокие ямочки. — Такому хулигану не идет быть романтичным, - хмыкает Джин, своими длинными пальцами убирая черную прядку с лица Намджуна. — Это то, какой я есть. Сокджин прикусывает губу, чтобы сдержать идиотскую улыбку, и двигается еще немного ближе, медленно обхватывая своей ногой бедро Намджуна. - Всегда было интересно, насколько хорошо целуются плохие парни, - Намджун широко улыбается, скользя пальцами по темно-синим брюками мужчины, которые в следующую же секунду хочется сорвать. Джин целует первый — робко и нежно, прикусив нижнюю губу и тут же отстранившись, сжимая пальцами воротник намджуновой безрукавной майки. Намджун чуть приоткрывает глаза, обхватывая ладонями чужое лицо, целует еще и еще, как представлял в своих самых мокрых снах. Только в реальности - в разы нежнее и бережнее, собирая всю джинову боль, все одиночество и заштопывая внутренние шрамы. Намджун любить умеет, Джин это чувствует и желает ответить взаимностью всем своим сердцем. Талия у Сокджина просто зачетная, думает про себя Намджун, опуская свои руки все ниже и ниже, пока не сжимает черный кожаный ремень, борясь с диким желанием его расстегнуть. - Хватит на сегодня пива, - посмеиваясь, говорит Намджун, когда Джин оказывается на его бедрах, обнимая за шею ладонями, спрятанных в длинном кардигане. Они целуются еще долго, исследуя изъяны души друг друга, Сокджин давно не был так счастлив, Намджун - тем более.

***

— Черт, аккуратнее, зеркало, — тихо хихикает Чимин в губы парня, стягивая с того кожаную куртку. — Ты живешь не один? — мужчина вслепую нащупывает кучу верхней одежды позади себя, другой рукой нагло залезая под тесные джинсы Чимина. — С другом. Он нам не помешает, — шепчет Чимин и улыбается в чужие губы, направляя парня в сторону своей спальни. — Прямо по коридору. Располагайся, я сейчас. — Другом или «другом»? — улыбается мужчина, засовывая руки в передние карманы джинсов и делая медленные шаги назад. — Другом, — улыбается Чимин, жестом прогоняя парня в свою комнату. — Эй, Джинни, спишь? Мужчина тихо прикрывает за собой дверь, смотря на сопящего парня под одеялом. Чимин тихо проходит дальше и приоткрывает первый ящичек прикроватной тумбочки, пытаясь нащупать блестящую пачку. — Блин, чувак, ты лучший, знаешь об этом? — пьяно улыбается Чимин, смотря на спящего на животе Сокджина. — Всегда выручаешь меня. — Чимин? — Я же сказал, прямо по коридору, — Чимин улыбается, услышав шепот за своей спиной и, пораздумав, берет всю пачку, пьяно разворачиваясь на своих двоих. Стоящий в дверях Намджун вешает влажное полотенце на свою шею, опуская глаза на пачку презервативов в чиминовой руке. Чимин столбенеет, придерживаясь за стену, и оглядывает Намджуна с головы до ног — весь такой домашний и пушистый, вытирает свежие капли на своей шее джиновым махровым полотенцем, которое ему он, Чимин, подарил. — Я тут, — мнется Чимин, опуская глаза на презервативы, и алкоголь в одну секунду выветривается, — кое-что решил одолжить у Джина, — ухмыляется он, стараясь не смотреть в глаза мужчины, растерянно застрявшим в коридоре. — А вы, ребята, — — Нет, — тихо ухмыляется Намджун, смотря на растрепанные рыжие волосы, которые Чимин тщательно старается уложить, будто бы только что ни с кем не зажимался в темноте, — просто дружеская посиделка. Так что можешь забрать все, — пытается шутить он, но чиминова непонятная ухмылка появляется не из-за этого. — Да, я пойду, — придя в сознание, опешивает Чимин, но Намджун его мягко останавливает, укладывая руку на плечо. Чимин прикрывает обреченно глаза, когда осознает, что его тело реагирует все также, как это было много лет назад. — Ты счастлив? Чимин молчит, сжимая пальцами свои кожаные брюки, и отвечает одно лишь: — Надо уже наконец-то купить эти блядские резинки, а-то Джин мне скоро голову открутит. Чимин не смотрит на Намджуна, на его черные отросшие волосы, вьющиеся из-за влаги, его красивые пирсинги и губы, пытается не сойти с ума от тепла его ладони, его присутствия и от того, что Намджун все еще существует на подкорке его мозга. Намджун лишь тепло улыбается, кивая, и хлопает друга по плечу, мол, удачи. — Крутое полотенце, — чуть улыбаясь, говорит напоследок Чимин, делая акцент на его цвете. Джину всегда нравился розовый.