Тьма наступает

POV Дагон Мы, Дагон, просыпаюсь пока Господь и Его Святой Воин, дрыхнут без задних ног, есть у меня идея, которая сделает и хорошо и весело и приятно. Во-первых, надо свалить пока они спят, и дать моим братикам побыть вдвоем. Во-вторых, пришла идея, как испытать и отработать оболочки бомбы и при этом не тратить на это больше одной планеты. Целую их по очереди, так чтобы не проснулись. Не поверите, но мастер пыток действительно может встать с утра с кровати, всех перецеловать, уйти и никого не разбудив, даже бога. Выхожу в коридор, тихо на грани слышимости шепчу. — Эсте, рубку изолируй от шума, и вообще закрой. — Эсте моментально и молча выполняет команду. — Доброе утро Эсте! Сейчас я приведу себя в вид достойный офицера и заместителя командующего таким воинственным и замечательным боевым крейсером, как ты! — стены коридора слегка розовеют, но это быстро проходит. — Доброе утро, заместитель командующего Дагон! Ваша форма готова, все необходимое ждет вас в каюте! Я направляюсь в каюту, как хорошо жить по уставу, откуда это во мне не представляю, наверное это чувство сродни тем, которые заставляют верующих выдумывать посты, длинные молитвы, стояния на коленях и прочую такую тему. Раньше потребности в этом не возникало, но сейчас когда у меня есть настоящий живой бог, всегда находящийся в состоянии пришествия, то к завтраку, то на пьянку, то на тренировку, вера начала функционировать по полной. Я и раньше уставом не пренебрегала, а теперь и подавно. Мне это стало нравится. Иду в душ, чищу зубы, причесываюсь заплетаю аккуратную косу. Надеваю форменное белье и носочки. Одеваюсь, смотрю в зеркало. Форма на мне сидит идеально вид собранный и опрятный. Стены каюты тоже слегка розовеют, и слышится голос Эсте. — Заместитель командующего, позвольте выразить вам свое восхищение, и личную признательность! Так как рубка занята, могу я предложить вам пройти в дублирующий центр управления? Или подать вам завтрак в каюте? — Эсте, я позавтракаю тут, а затем мне нужно будет спуститься на планету. Также мне нужно будет безвозвратно одолжить несколько снарядов. Ядерные боеголовки трех классов мощностей и помнишь, ту штуку, которую мы разрабатывали в прошлый раз. Которая на принципе кваркового разложения. И два аннигиляционных заряда один маленький на 50 м.т. и второй на 600. Я хочу проверить, как будут выдерживать взрывы магические поля, чтобы потом сделать из них оболочки, для нового типа заряда. — Есть, заместитель командующего, Дагон! Будет сделано! Кашка с малиной доедена, чай выпит, серия Сейлор Мун досмотрена, и можно начинать работать. — Спускаемый аппарат готов, скафандр готов! — рапортует Эсте. — Прости, Эсте, боюсь, что сегодня скафандр мне только помешает. Я очень тебе признательна и обязательно им воспользуюсь в исследовательской миссии. — Конечно, заместитель командующего, я понимаю. Мне просто нелегко привыкнуть к вашим технологиям. Хотя капитан встраивал их и в мои схемы. — Ты привыкнешь, проводи меня к малому кораблю, пожалуйста. Все готово, и можно отправляться на планету. Я закрыта полем, все системы работают нормально, и вот на пыли пустого мира уже остаются мои первые шаги. — Привет! — О, привет, Тень, рада тебя видеть! Правда, я тебя не во Тьме встречала последний раз… Давно короче. — Это было при прошлых испытаниях, расскажешь? — Не, покажу! — Да я не про то, как вам перемены? — Они к лучшему, но я боялась, что ты расстроишься, и не будешь больше с нами дружить… — Не, я спалил ваш план и ваши тренировки, ну знаешь, так быстро не развивался еще ни один бог, у каждого демиурга были первые косячные миры, а тут, тьфу-тьфу-тьфу, не предвидится. — Фигура в балахоне, с капюшоном закрывающим лицо, делает вид, что плюет через левое плечо. — Ну, если сделать все аккуратно, то мы им почти не навредим… — улыбаюсь я Завершению Миров. — Да я уже выпалил, они не обрадуются, но потом, хотя им давно нужен здравый контроль, и правда в их системах слишком много страдания, один только ваш знакомый, который тебя так напугал, чего стоит. — Тень, я верю, но вариантов у нас нет, и их мир, кстати тоже в опасности, помнишь? — Да, Малая, и я даже немножко рад, что вы изменились, вы были слишком мягкие для реальности… — Тень, не нуди, лучше расскажи, что это был за мир, это же была звезда основной последовательности, а значит, он мог быть обитаемым или хотя бы не таким пару миллиардов лет назад. — Был, Мелкая, а как ты догадалась? — Да просто, по классу звезды, возрасту системы и орбите планеты. Покаж, есть тут что интересное? — Сканируй планету, так интереснее, ищи металл. Тут после катастрофы долго была восстановительная атмосфера и сохранились металлоконструкции. А потом, я расскажу тебе что и как. Я сканирую и даже меня слегка пробирает от того, что я вижу. Внутри культурного слоя наросшего со времен катастрофы, под пылью чужих миров, обнаруживаются силуэты бывшего когда-то живым мира. К моему удивлению некоторые из них кажутся до странности знакомыми. — Тень, это что? — На глубине километра под уровнем грунта мертвого мира, обнаруживается скопление металла до дрожи знакомое, это пресловутая Эйфелева башня, вросшая в плоть планеты. — Поздравляю, Малая, вы обнаружили Землю изначальную, здесь шесть миллиардов лет назад, была написана книга из которой магия мира создала ваш нынеживущий пузырек. Но первичная информация родилась именно здесь. — Бля! Надо рассказать ребятам. А тем временем, на орбите пустынного мира… Разум просыпался медленно, в смысле, я только глаза пытался разлепить минут пять, уж очень хорошие хоть и немного сумбурные сны мне снились. Рядом лежит любимый. В такой ситуации куда-то подрываться вообще не имеет смысла, это иррационально и контрпродуктивно. Ощущения приятные не то слово, подо мной мягкая кровать, на мне тёплое одеяло, от погасшего камина пахнет золой и чуть-тёплыми угольками. Под пальцами, руками, ногами и даже животом — мой любимый. Судя по вышеописанному, я практически лежу на нем, и только боком свешиваюсь с него на кровать. — Доброе утро уже наступило или ещё в процессе? — шёпотом интересуется Кроули, прижимая меня к себе и вычерчивая пальцем узоры на спине. Ох, а вот сейчас от этого голоса мне стало так, что никакая природа нафиг не поможет. Даже рта раскрыть не могу, чтобы ответить. А что делают в таких случаях? Надо же как-то объясниться. Предать, как утро вдруг стало добрее процентов на тысячу, причём за долю секунды. А если бы это был бы не он, я бы счел такое состояние организма результатом комбинированной атаки. Итак, объясниться, на понятном языке. Максимально подробно и доходчиво транслирую по связи свое состояние. Надо будет поинтересоваться, это вообще-то нормально или что-то пошло не так. — Мммм, похоже наступило… — продолжает шептать он, зарываясь пальцами в волосы, лаская кожу. — Так и должно быть, всё хорошо. Я прижимаюсь к нему всем телом ещё ближе. Хотя куда уже ближе-то. Его руки в моих волосах, голос… Я когда его слышу, то начинаю понимать, что информация, которую несут произносимые им слова, это малая часть от того, что он говорит мне на самом деле, я, кажется, мог бы написать книгу о том, что обещает его голос. Вот только, я не то что писать, я говорить не могу и думать тоже. Ничего не могу, только передавать ему своё состояние и то просто полностью открывшись. Сегодня я хочу поднять на него глаза, но не могу, странная эволюция этих утренних взглядов… А что дальше будет? А дальше он проводит пальцами по линии челюсти и поднимает мою голову сам, заглядывает в глаза. Его натурально сияют. О, а теперь могу говорить, удивительно! Конечно только по связи и только очень своеобразно. Пришли образы, клубящиеся золотой туман, реки расплавленного металла, иссечённые арками магнитных линий и протуберанцами короны звёзд. Золото стекающее каплями с обветшалых икон в горящих храмах. Ложная религия сгорела, а золото собрали мы. Как цыганские дети собирают свое наследство из пепла сгоревших повозок, на которых их предки отправились в свой путь. Наш золотоглазый Бог остался, мы ему принадлежим, я ему принадлежу. — Люблю тебя… — выдыхает он мне в губы и целует, в этот раз не спеша прерываться и выпускать меня. Губы моего бога, моего Кроули, они, они… Всё, напрасно, ресурс системы исчерпан. Просто отвечать, на поцелуй. Думать не могу, никаких мыслей, кроме одной: Я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ, КРОУЛИ, Я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ». Он отстраняется, смотрит в глаза, снова целует. Мне хочется что-то сказать… Мне хочется чего-то сделать, но я не знаю что… Меня целует мой Бог… Темнота. В темном уютном клубящемся тумане, где еще недавно звучали только отголоски фразы: «Люблю тебя», начинают конденсироваться, видимо из того же тумана, новые звуки. Судя по тембру и обертонам, это Его голос. Смысла они пока не несут никакого, но звучат очень приятно, так будто на них реагирует каждая клеточка моего тела и каждая частичка духа. Кажется, они входят со мой в резонанс и вызывает приятную щекотку. Однако, несмотря на столь активное взаимодействие со мной, смысловая нагрузка в них все еще отсутствует как класс. Однако приходят образы, ручей звенящий на перекатах, омывающий оголившиеся корни старых сосен. Он пронизан теплыми солнечными лучами. Холодные ключи на его дне взвивают крохотные фонтанчики золотящихся в полосах света песчинок. Вода прозрачная, чистая, брызги ее украшают сияющими бриллиантами травинки, свешивающиеся к ручью. Шелест хвои и шорох суетящихся в траве насекомых, стрекот цикад и песенка ручья… Кажется, если собрать это вместе, то получатся слова, но пока не получается. Кажется, я лежу там, на песчаной прогалине, греясь в пятне света. Легкий ветер играет в вершинах сосен. Светлый, беловато-сизый ягель укрывает мягким ковром землю у корней. Из этого зеленоватого ковра ввысь возносятся стволы. У самой почвы, они покрыты жесткой растрескавшейся корой, темной будто обугленной. На середине ствола, темные чешуйки плавно сходят на нет, а из-под них проступает янтарная, тонкая и слоистая молодая кожица. Это похоже на чешую дракона, меняющего форму… Дракона… Кроули, а какая у него теперь боевая форма? Проблема. Не отработанная техника. Уязвимость! Обнаружена уязвимость! Подъем! Открываю глаза и встречаюсь взглядом с Кроули. — Что у нас опять за тревога? — спрашивает, все еще обнимая меня. — Мы не знаем твою форму, нужно ее увидеть и потренироваться с ней работать. Нужно четко контролировать саму трансформацию, время перехода в форму и прочее. — Хорошо, разберёмся, потренируемся, — сразу соглашается он. Мне становится немного легче, так как у меня есть предположение, что в отличии от стабильных форм, моменты перехода могут быть не только уязвимостью сами по себе, но еще и могут быть инициированы противником. Это серьезная опасность и нужно выявить и исключить саму возможность ее использования против него. Все это я думаю по связи на троих дополняя образами и схемами. — Мелкая предлагает спуститься и послушать Тень, говорит, он интересное вещает. — Идём, Маленькая утром убегала, видимо, нашла что-то. — Чувствуешь, как связь трепещет, видать не просто интересное, а просто охрененное. Спусти нас пожалуйста? — Мгм, определись только, во что тебя одеть. — Прикольно, давай, мне нравится, а я потом посмотрю. — улыбаюсь, и думаю, что безграничная и разгульная фантазия Господня нас всех скорее всего повеселит моим прикидом, а еще, я очень рад спуститься на пустую стерильную планету. После грязных Лондоских подворотен, отсутствие атмосферы и излучение взрывающейся звезды ерунда. — Знаешь, мой Дагон, очень, очень опасно доверять мне такие вещи, — ухмыляется он, сверкая клыками. — Кроули, да будет на все твоя святая воля, а мы поржем, пусть и исполнится она на мне. Владыка мой, Господь Саваоф! Подъем на тренировку! — Хорошо-хорошо, пошли, — смеётся и чмокает меня в нос. Мы оказываемся на планете, что-то мне тяжело и неудобно, я походу в доспехе… Походу средневековом или что-то типо того. Вот же ш, падла! Ладно не проклинай Господа Бога твоего, какую бы хуйню он не творил. — Привет Тень! Доброе утро, Малая! — Здравствуй Тень, привет Маленькая, — он похоже собой более чем доволен. — Здравствуй, Кроу! Привет, Братик. Тень рассказывает, куда нас Тьма выкинула. — Так, я уже сосканировал, убирай нахуй отсюда бомбы обратно на Эстер, это Земля изначальная, мы ее с собй заберем и оживим! Все! Работаем, звезда ебнет через сутки. Чего зависли? Тень, хочешь поговорить, поднимайся на Эсте. Кроу, Планету в карман и попиздовали отсюда! Эсте, верни бот в ангар. — Да, мой капитан, — отзывается Кроули, — поднимайтесь, я её спрячу. — Эсте, прими нас и пассажира. Открой ему проход, будь вежлив. Кроу, перекинь нас, потом пойдем искать пустую планету. Собирай ее и уходи. — Есть, Братик! Секунда и мы снова на корабле, доспех сменился капитанской формой, впрочем он тоже вернул себе китель. — Эсте, курс на местную альфу Центавра, она за семь миллиардов лет уже должна была догореть, сбросить оболочки, и там точно есть никому не нужные планеты, жизни в реальности там не было. Эсте, преврати рубку в рубку! Тень, сядь за стол и не отсвечивай. Эсте налей ему чаю. Эсте, уходи в гипер, и я успокоюсь. Все, Слава Кроули! Мы в пятимерной мерзости гиперпространства, идем к максимально безопасной звезде, это белый карлик. Остаток от звезды сбросившей оболочки в пространство и оставшейся тихо дотлевать на тысячи миллиардов лет. Тихо удобно безопасно. — Так. Что тебя так встревожило? — Так, други мои, и ты падла в капюшоне! Послушайте гипотизы, а потом, вот этот, который типа наш друг, их подтвердит. — Разум, не злись, сразу скажу… — Нет, собака сутулая, Тьма тебя побери! Это я сейчас доскажу! Фух! Все, я спокоен. Кроули молча подходит и обнимает со спины. От его поддержки, мне становится спокойно и тихо на душе. и я могу рассказывать. Тень, сербает чаем и притворяется ветошью. — Мы сейчас чуть не поэксперементировали на мире, который нас всех породил. Давным-давно, примерно шесть миллиардов настоящих лет назад, на одной планете жили люди, просто развились, просто жили, просто писали книжки и рассказывали сказки о том, как было-бы прикольно, если бы… Так вот, это породило не просто богов на их планетке, а кучу странных неправильных и аномальных вселенных разных масштабов и порядков. Были миры продуманные, были не очень. Земля вымерла, но духи остались, она полна призраков мертвых мечтателей, если бы она погибла, стерлись бы все миры. Вы их не чувствуете? И правильно, я логически просчитал их существование. Теперь вы поняли, почему у нас мир магический? Это пиздец, он не просто магический, он выдуманный! И хуй бы то с ним, был бы хоть какой! Но, вся эта куча неправильных миров очень беспокоила Тьму. А когда Мелкая, придумала Кроули статс бога, которого быть не может, и никогда не было, она случайно сделала его очень сильным. Тьма согласилась и придумала решить вопрос со всеми косячными мирами. Мы либо додумаемся и спасем планету от разрушения, тем самым Кроу пройдет проверку, а мы сохраним эти выдуманные миры. Или ебнем ее, а одновременно и себя и все косячные миры и слишком имбового для этой размерности бога. — Разум прав, но вы же прошли проверку… — Ага. Ну да, работа у нас такая — проверки проходить, — кивнул Кроули. — Вот прям по жизни только этим и заняты. Ладно, Окей, хорошо, замечательно. — Да пей ты уже свой чай. Ладно, извини, я знаю, что ты всегда делаешь то, что должен, даже намек мелкой дал, а она правда замечталась только. — Прости, Братик, мне просто сказка понравилась… — Однако, сложность квеста увеличивается пропорционально левплапам. Давайте, други мои, отойдём немного от сюжетной линии и займёмся побочными квестами, мы их уже дохрена набрали, потом мелкоуровневые типа Армагеддона неинтересно будет. Так, кажется это известие сильно повлияло на любимого. Он аж на игровой сленг перешёл… Ой, Мать! Не дай Вечная Тьма, когда-нибудь попасть в мир ЛоЛ-а… От этой мысли стало и хуже и смешнее. Ну, слава Кроули за все! Блядь, в первый раз в жизни хочется правда, как нормальному ангелу, молиться богу, так нет, он конечно слышит, но воспринимает однозначно как стеб. Нет, то есть в девяноста процентах случаев, это стеб и есть… Но иногда и правда хочется. Он укладывает голову мне на плечо и шепчет. — Истинные желания обращенные к богу, бог слышит и без молитвы, — ой, мамочки, вот прям зачем сейчас то, думать нужно… А вдруг стало нечем… — Выдохни, Дагон. Сейчас вместе подумаем и разберемся. — Хорошо, Кроу. — сажусь за стол и жду когда что-нибудь случится. Оно случается. Эсте наливает мне чаю. Сижу рядом с Завершением Миров. Прихлебываем из чашек, думать пока все еще нечем, но ситуация кажется на данный момент стабилизировалась. Чай горячий… Хорошо. — Кроу, что ты обо всем этом думаешь? Ну кроме стеба, и того что я чуть не угробила кучу живых? — Для начала, Маленькая, я думаю что нам с тобой нужно тоже сесть за стол. А потом расставить приоритетность задач, сами задачи раскидать по этапам и спокойно начать эти этапы выполнять. — Кору, а у нас все раскидано, долетаем, теперь до реально не нужной планеты… — Вот. Занимаемся этим этапом, не отвлекаясь на остальные уже известные и вообще о них пока не думаем. — Нет, в первую очередь, вводим в программу Эсте, сканировать всю хуйню после любого выхода из Тьмы, даже по заданным координатам, я эту подлянку не забуду! Эсте, услышал? — Да, капитан, есть проверять и обсчитывать обстановку после выхода из Тьмы. — Планеты… Проводим тренировки, по использованию божественной формы Кроули, потом делаем бомбу, потом возвращаемся на Перекрёсток, выковыриваем наш мир и обихаживаем дальше. Потом занимаемся Землей изначальной. — Кстати о форме, я знаю, какие первые две. Но есть ещё одна, и походу она ещё не определилась. — Кроу, сделай что-нибудь, чтобы я снова смог думать? Прям очень надо, но не могу. — Могу вернуть костюмчик с намеком, хочешь? — Нет, все, спасибо, я собрался! — Вот, видишь, какой действенный метод! — Спасибо, Кроули, соберемся. Твои формы могут быть опасны, а значит нужно сначала точно определить, что они есть такое, визуализировать и потом учиться этим управлять. Если сразу начнешь управлять интуитивно, то потом может не найтись времени и полигона, чтобы научиться делать это нормально. Итак. Первый этап, выйдем на планету и поэкспериментируем с энергией, попробуем разделить компоненты и понять, что есть что. Дальше будем делать выводы и решать. — Тееень, а братик все правильно сказал про Землю? — Да, Маленькая, Братик, только что сделал то, что не удавалось многим богам, прошел проверку Тьмы. Вернее, прошли вы ее все и теперь божественный статус подтвержден. — Капитан, мы на орбите каменистой планеты, вблизи звезды а — Центавра. Масса, 0,9 от земной, сканирование признаков жизни или ее остатков не показало. — Первые две формы я могу картинку показать, пока мы не пошли, — предлагает наш Бог. — Покажи, Кроу! Пожалуйста! Он кивает и над столом зависает феникс, делает круг почёта и сменяется белым драконом, чешуя отливает опаловыми бликами. — Птичка и ящерка. Причём можно сделать натурального такого кецалькоатля из них. — Вау, Братик! Как красиво! — Красиво, но пока не ясно, какая из них опасней для окружающих, — кивает он. — Кроули, что значит: «Можно сделать», ты предполагаешь, что их можно объединить? — Да, можно, они же не конфликтуют в плане энергии. Тень, продолжает пить чай, только теперь перед ним Эстер еще поставил вазочку с конфетами, советского вида надпись на них гласит: «Радий, рот-фронт». — Все это нужно пробовать, они ни одна не конфликтуют, так что, если ты думаешь, что можно объединить две, то можно объединить и три. — Нужно. Третья это что-то другое, я хз даже, как описать. Но оно ещё в процессе. — Энергию можно изучить в кармане реальности. Пойдем? — Мгм, пошли. Только осторожно нужно. Оно на звезду похоже. — Тень, пошли с нами, все равно ты везде, — он хватает из вазочки последние четыре конфеты и идет с нами. — Таааак, ну, для начала мы его расширим… — задумчиво тянет Кроули. — Первые две тварюшки тоже как бы не мелкие. — Нет, подожди, сами формы, мы будем пробовать снаружи. Тут только эксперименты с энергией. — Да откровенно говоря, я бы и формы тут проверил, чисто на всякий случай. Я же пространство могу любого размера и с любыми условиями сделать. Хоть ту же планету. Пока она внутри, это не считается созданием мира. — Хорошо, тогда сделай его размером — куб со стороной один парсек, на всякий случай, внутри экранированное пространство типа комната, — киваю я. — Окей, — кивает и делает. — Ещё пожелания? — Спасибо, по пространству, это все. Теперь, создай пожалуйста атом со своей энергией. — Есть, — над его ладонью зависает атом. — Раздели энергию внутри сферы, если получится, скорее всего, каждая компонента должна откликаться на мысли связанные с ее формой. Две ты знаешь, значит масса разделится полностью. Третью, не отличающуюся часть, нужно будет экранировать полем и отделить с особенной осторожностью, — продолжаю инструктаж. — Понял, делаю, — энергия плавно разделяются на три составляющих, оранжевое пламя, опалесцирующее и синее. — Отдели их пожалуйста друг от друга полностью. — Мгм. Есть. — Маленькая, достань все известные нам формы энергии, сейчас будем проверять. Тень, сделай «шарик с тьмой», чтобы если что нивелировать нежелательные реакции и тебе весело и мне полезно. Тень, доедающий последнюю конфетку кивает и угукает, а потом разворачивает сферу Тьмы без ограничивающего поля. — Спасибо. — Да, прикольно, есть те у кого Тьма не наступает… — задумчиво тянет Малая. Кроули склоняет голову к плечу и наблюдает. — Кроули, ты чего на него так смотришь, хочешь повторить? Попробуй, это безопасно, просто если не получится все окажемся там. Потом выйдем. — У нас не получается. — Нет, я про другое. Интересная она. — Кто, твоя Энергия или Тьма у него? — Любая интересная. И энергия и Тьма. — А кстати, попробуй с Тьмой, он не скажет, но кажется я знаю, как это работает, Тень ее просит принять форму, потому что практически то же делает наш ограничивающий контур. Если получится, это бы доказало, что Тьма прислушивается к Богам или к достойным богам. — Хм… — Кроу чуть хмурит брови. — Не-а, она пока не хочет без контура. — Или ты думал о чем-то еще, а я сбил тебя с мысли? — Нет, просто наблюдаю пока, — он улыбается. — Тогда раздели их пожалуйста каждый на десять маленьких и попробуем поочерёдно соединять их с образцами, которые у нас есть. — Мгм, — кивает и разделяет шарики. Поднимает один синий. Смотрит на него задумчиво и запускает по его орбите два других. Новые типы энергии реагируют интересно две действительно полностью инертны к остальным, а вот третья поглощает в себя и «сжигает» все остальные. Интересно. — Видимо третья реально звезда. Иди пробуй, за границами комнаты. — Она самая, — кивает он. — Я уже понял. Молодой бог покидает комнату и через мгновение на приличном от нас расстоянии «полигона» загорается синяя звезда. — Братик, смотри, он магнитар! — восклицает сестренка. — Нихуя себе Божественная форма! — поддерживаю я «Звёздочка» мигает и исчезает. — Полностью с тобой согласен, Дагон. Это именно «нихуясебе», — Кроули снова оказывается рядом. — Это вам, блин, не золотое сияние и прочие спецэффекты. — И как тебе в состоянии звезды, в которой такая плотность, что даже атомов нет? — Любопытно, — дипломатично отзывается он. — Это неописуемые ощущения. — Прими, пожалуйста, остальные формы по очереди, а потом так же поочередно попробуй их объединить. Внимательно следи за моментами перехода между формами, засекай время, и следи нет ли уязвимости при переходе. Это очень важно. — Если бы у других богов был разум помешанный на безопасности, вселенная была бы идеальной… — задумчиво тянет Тень. — А я иногда думаю, что обретающие силу такой фигней как мозг вообще не заморачиваются, судя по нашему миру… — бормочет малая. — Мне повезло, — кивает Кроули и удаляется. За пределами комнаты пролетает дракон, выпускает в условное небо струю белого пламени, не меняя траектории полёта форма меняется на феникса, затем пернатого дракона. Действительно похож на изображение того самого бога ацтеков. Разве что он белый, только перья горят оранжевым пламенем. «Кецалькоатль» зависает в воздухе. А потом он меня не послушал и прямо к двум объединенным формам добавил третью. Пространство вокруг него начало искривляться, а свет испускаемый перьями феникса менять траекторию и закручиваться в соответствии с нынешней структурой магнитного поля, наверняка он в дальнейшем сможет управлять их формой полярностью и направлением, но это потом. При виде такого, даже моя паранойя, забилась под плинтус и порекомендовала беречь от него окружающее, а не наоборот. — Бля, — говорит Тень. — Братик, какой ты красивый! Продолжалось светопреставление недолго, снова возникла звездочка, Мигнула и на её месте появился дракон. Ещё секунду спустя Кроули вернулся. — Я бы сказал, что это пиздец. И я крайне не рекомендую никому меня расстраивать. Но, блин, с контролем и управлением нужно поработать. — Кроу, ты классный! Какой ты… Охуенный! Вот какой! Малая на радостях бросается его обнимать. Он подхватывает её на руки, смеётся, кружит и ставит на пол. Обнимает меня, утыкается носом в волосы. — Прости, немного не по плану сделал. А я стою и мысли мои, так далеки от нужного направления, что кажется связаны с прежним их ходом, только последней картинкой, кажется выжженой на внутренней стороне век. Его божественная форма. В животе — тепло, в голове — пусто, ноги держат с трудом, воля заставляет делать вид, что все нормально. Но, если мне сейчас зададут вопрос и потребуют осмысленного ответа… — Тааак, ясно. Идём обратно на корабль, — доносится до меня его голос. — Пойдем. Оказываемся в рубке. — Дагон, хочешь я тебе расскажу, как в четырнадцатом веке в Англии обстояли дела с медициной? — спрашивает он. — Да… А на ручках? — О. Конечно, на ручках. Ребят, попейте чай пока, а мы отойдём обсудить медицину. — Ага… Кроу, ты такой… — кажется, мы снова в отдельном пространстве вне времени. Сидим. Я у него на ручках. — Кроу, я тебя люблю, знаешь, я тебя увидел, так красиво… — Понравилось? — Да. Так… Ну… — кажется я краснею. А главное сказать ничего немогу, и ой… — Проверь гормональный фон, цветочек мой. — Хорошо, показатели завышены, но процесс естественный, система не считает это опасным. Надо убрать? — Уберешь — сможешь думать. Но да, это нормально и не опасно. — А… Надо думать… — Можно немножко не думать, — сообщает он и целует в шею. Если до этого в голове было пусто, только его образ, то теперь я стал чувствовать, вместо того чтобы думать. Горячие губы на моей шее, мурашки, мои руки судорожно вцепившиеся в его плечи. Ощущение его рядом. Кажется, по связи я слышу его мысли и желания. Поднимается поцелуями выше, проводит губами по линии челюсти, находит мои губы. Если до этого, я терялся в мыслях и ощущениях, то теперь я точно могу сказать, что за чувство я испытываю. Это наслаждение по силе сравнимое с болью, несмотря на это, чувство не только сильное, но и тонкое острое. Как лезвие инструмента, вскрывающего ткани, чтобы добраться до чего-то важного внутри. А что он чувствует, когда так делает, я тянусь мыслью к нему пытаясь понять. Точно я испытываю восторг и наслаждение, хочу чтобы ему было также. Он отзывается и ощущения удваиваются. Он чувствует то же самое. Его чувства заполняют меня, затапливают волной, его губы, весь он рядом, так близко. Руки меня держат, ласково и аккуратно. Мой Бог, мой Кроули. Я люблю тебя. — Твой, — выдыхает он мне в губы. — Люблю тебя. Снова целует, гладит по спине, очерчивает пальцами лопатки сквозь ткань кителя, зарывается рукой в волосы. Эти слова придают мне сил, помогают собраться настолько, насколько это возможно в этот момент и я начинаю отвечать ему. Глажу его плечи, отвечаю на поцелуй, провожу пальцами по шее. Что я должен сделать, чтобы ему было еще лучше? В голове ни знаний ни памяти, только звенящие, поющие как натянутые струны ощущения. «Всё, что хочешь» — доноситься до меня его мысль. Кроу, я хочу сделать тебе приятно… Это желание несколько разгоняет пелену наслаждения. Оно настолько сильно, что даже возвращает частично возможность мыслить и память о том, что вообще приятно, и как этого добиться. Я выворачиваюсь из его рук, седлаю его бедра и сам начинаю покрывать поцелуями шею. Мои пальцы аккуратно и точно порхают по его телу. С каждым новым движением и откликом на него знания возвращаются всё больше. Точки на мышцах, заставляющие расслабиться и приносящие наслаждение. Поцелуи, да, я вспомнил почти всё, что нужно. Нежно и легко провести языком за ухом, сухими губами втянуть мочку и слегка прикусить. Спуститься ниже, прикусить так же легко под челюстью. И еще ниже к шее, у ключиц. Кроули, любимый… Он тихо стонет, запрокидывает голову, китель исчезает и он ласкает меня сквозь рубашку, прижимает к себе. Ему хорошо, ему приятно, я понял… И я начинаю думать для него и действовать одновременно. Я представляю и транслирую по связи собственное наслаждение, облекая его в образы видений зрительных и чувственных. Лаская пальцами его плечи и ключицы, я спускаюсь поцелуями ниже стекая с его колен, целую его живот, слегка прикусываю. Провожу языком дорожку от пуговицы форменных брюк вверх и замираю, глядя на него. Позволит ли мой бог доставить ему удовольствие. Он смотрит мне в глаза, его полностью затоплены сияющим золотом, дыхание сбилось. «Если ты этого хочешь, любимый». Пропускает мои волосы сквозь пальцы. «Да, пожалуйста» «Я твой» Целую слегка прикусывая кожу над ремнем брюк, пока мои пальцы их расстегивают. Прохожусь губами и легкими укусами по тазовым косточкам. Слегка тяну за пояс штанов вниз, чтобы он мне помог. Он приподнимает бедра, опираясь на руки. Смотрит на меня с восхищением. И оно же, сплетенное с желанием и любовью сквозит в его ощущениях. Аккуратно стягиваю с него брюки вместе с бельем, так, чтобы не доставить дискомфорта. Сижу у его ног, секунду смотрю на него. Потом целую его колено с внутренней стороны провожу пальцами по мышцам бедер сверху. И возвращаю руки на живот, легко танцуя по нему пальцами и очерчивая контуры мышц и косточки. Поднимаюсь дорожкой поцелуев по внутренней стороне бедра к паху. Он стонет, слегка выгибается, снова зарывается рукой в волосы. Языком поднимаюсь от паховой складки по стволу его члена, слегка надавливая. Обвожу венки. Беру его в руку. Раскрытой ладонью второй в этот момент слегка надавливая на низ живота. Языком обвожу уздечку. Оттягиваю губами нежную кожицу. Обвожу головку и накрываю ее губами. — Ох, бля… — звучит на выдохе, он чуть сжимает пальцы в моих волосах и сразу расслабляет. Уже во рту продолжаю ласкать головку. Как же приятно его ощущать. Я почувствовал, как сжались его пальцы, и показываю свое желание. Я хочу, чтобы он меня направлял. Хочу ощущать его руки в своих волосах, я хочу чтобы он отпустил себя, тоже делал то что хочет, мне же он разрешил. Я расслабляю горло и беру его полностью. Губы касаются рыжих волосков и я начинаю медленно двигаться. Мои руки не прекращают ласкать его живот и бедра. — Люблю, — шепчет сквозь стоны и сжимает пальцы, слегка тянет волосы у корней, направляя и задавая ритм. Подчиняюсь его рукам. Снова, только чуть сильнее надавливаю на низ живота, а вторая рука спускается ниже от основания члена, между его ног, и аккуратно нажимает там. Стонет, его удовольствие такое яркое, сильное, он транслирует его мне, смешивая ощущения. Я выгибаюсь от наслаждения у его ног. Наши чувства накрывают меня вновь, кажется, я снова начинаю терять контроль. Показываю ему то, как мне хорошо. — Да, Дагон, да, — прерывисто шепчет он. Он хочет разделить удовольствие, хочет одновременно чувствовать нас двоих. Я понимаю его, теперь знаю, что он хочет, расстегиваю свои брюки начинаю ласкать себя. Так любимый, ты так хочешь? — Да, любимый… да… Его руки сжимаются у меня волосах, я чувствую его наслаждение… Кроули, я люблю тебя. Волна поднимается, замирает на высшей точке и обрушивается вниз, сметая на своём пути всё и оставляя только звенящую тишину. И в ней эхом «Дагон, я люблю тебя» Темно. Тепло. Я полулежу у его ног. Хорошо. Все мысли попрятались по углам, как мыши от рыскающего по дому в поисках развлечений щенка. Хотя нет… Не все, одна самая смелая и самая нахальная высунула мордочку. Думаю ее. Я люблю Кроули. А он меня. Дальше мысль не идет, в принципе. Еще есть мысль: «Хорошо», но за время проведенное с ним, она даже и мыслью-то быть перестала, осталась ощущением, зато постоянным. Но есть минус, теперь ее не подумаешь. Подумаешь… Может пройтись по углам с веником, поискать, вдруг какая дельная, да и прыснет через комнату. Он подтягивает меня к себе на руки, целует, перебирает волосы. Губы, теплые. А я, интересно, долго еще буду мыслить, как чукча, что вижу — о том пою… Походу, долго. Прям вот сейчас у меня куча таких «Чукчиных» мыслей: на коленочках удобно, руки у него теплые, в волосах приятно шурудятся, ну что еще, вроде все… А что-то еще надо… Вспоминается фильм «О чем говорят мужчины»: «А, точно, плыли куда-то». Сразу за ним дуэт «Поволжские перезвоны»… Бля, кажется чукча во мне начал мутировать. Кроули издает тихий смешок. — Нужно поспать. Все равно вне времени. — Кроу, а сделай кровать, пожалуйста? И я тебя люблю. — И я тебя, — отзывается он и диван превращается в кровать. Он укладывает меня к себе на грудь и продолжает перебирать пряди. Обвиваюсь вокруг него руками и ногами. Тепло приятно, немножко липко. Почему-то представилась огромная мышь, которая грызет луну и делает в ней кратеры. Если бы меня спросили, сколько у мышей… О, точно, мне же теперь есть с кем поговорить. — Кроули, а сколько у мышей зубов? — Хм… ну, как минимум четыре из них хорошо видно, — глубокомысленно замечает он. — Блин, какой ты умный, вот без всяких бесконечных знаний, я бы точно сказал, либо два либо четыре. И хитрый к тому же, минимум… Смеётся. — Мгм. Целую его. — Спокойной ночи, Кроу. — Спокойной ночи, Дагон, любимый. Отдыхай, — возвращает мне поцелуй. Засыпаю на любимом Кроули, думаю о пристарелых шамкающих двузубых мышах. Хорошо.