voicemail sings a wreck

      У Луи нет никаких доказательств, но он чертовски уверен, что, даже когда он будет мертв и похоронен на глубине шести футов, Гарри Стайлс все равно найдет способ достать его в могиле.       Альфа уже посвятил себя тому, чтобы каждый день усложнять ему жизнь, так что не будет большим преувеличением сказать, что он будет так же усердно стараться делать это и в загробной жизни. Томлинсон объясняет это Найлу, хотя и гораздо менее связно, но бета просто смеется в ответ.       — Ты пьян, — произносит он, пытаясь выхватить стаканчик из рук Луи.       Ожидая чего-то подобного, омега поднимает стаканчик вне досягаемости, затем подносит его к губам и делает большой глоток. Пиво, как обычно, на вкус словно дерьмо, но сегодня Луи почти этого не замечает. Сегодня он обожает это дерьмовое пиво. Луи уже сделал пару глотков, отчего приятное гудение пробегает по его телу. Он чувствует свободу и легкость, отчего каждые несколько минут поглядывает вниз, как будто удостоверяясь, что он все еще прочно стоит на земле.       — Должен сказать, я начинаю беспокоиться, — медленно произносит Найл, прислоняясь к стене. Блеск, который Луи настоял на том, чтобы размазать под глазами, мерцает в тусклом свете. — Не думаю, что я видел, чтобы ты так напивался на вечеринке братства... это что-то новенькое.       Это правда. Не то чтобы Томлинсон не любил иногда побаловать себя, но обычно он старается не пить на вечеринках братства. Ему нравится быть начеку на случай, если он понадобится одной из девочек. Это ни в коем случае не является обязательным требованием, но в каком-то смысле Луи чувствует себя спокойнее, когда следит за присутствующими членами женского общества, особенно за новичками.       Хотя Томлинсон относится к своей роли президента сестринства настолько серьезно, насколько это возможно, сегодня он передал второстепенную роль смотрителя своему верному вице-президенту Джас и посвятил себя тому, чтобы напиться до чертиков. Это единственный способ забыть абсолютно ужасный день, который у него был. От пробуждения с пульсирующей головной болью до, вероятно, абсолютного провала на первом экзамене по квантовой механике, до терпения своего деспотичного босса на работе и, наконец, первого ежемесячного собрания с соседним братством — тем самым братством, которое проводит эту вечеринку, — на котором Луи провел большую часть времени, споря с президентом упомянутого братства, не кем иным, как самим Стайлсом.       Даже мысль об этом сейчас заставляет его хмуриться. Альфа имел наглость усомниться в осуществимости семестрового плана по сбору средств. Луи потратил несколько часов на его составление, пока Стайлс ссылался на свой плотный график футбольных тренировок как на предлог, чтобы облегчить нагрузку. Типичный альфа, ожидающий, что каждый подчинится его воле.       — Я не виноват, что Гарри Стайлс — титулованный придурок с эго размером с Юпитер и отсутствием самосознания, — продолжает ворчать омега.       Хоран тяжело вздыхает в ответ:       — Ну вот, все начинается сначала.       Луи обиженно поджимает губы, делая еще один глоток. По какой-то возмутительной причине, которую он никогда не поймет, Найл дружит с Гарри. Он не видит того, что видит омега: альфу, который не заботится ни о ком, кроме себя. Альфу, который, похоже, поставил перед собой задачу подрывать авторитет Луи при любом удобном случае для собственного развлечения.       — Ты не понимаешь, Найл.       — Гарри — один из самых милых людей, которых я знаю, — отвечает бета, качая головой. — И ты тоже. Клянусь, вы, ребята, поладили бы.       — Никогда, — клянется Луи немного заплетающимся голосом. Он подпрыгивает, когда в него внезапно врезается чье-то тело.       — Л-у-у-у-у-у! — кричит Айви, обнимая его и сжимая в своих руках. Айви Чо многогранна: свободно говорит на четырех языках, буквально богиня тенниса, непобедимая чемпионка по скрэбблу и любительница красить волосы — на данный момент цвет ее волос розовый, — плюс она также является казначеем их женского общества в этом году.       — Айви, — радостно приветствует ее Луи. С тех пор как она была избрана казначеем, Томлинсон довольно хорошо узнал омегу и уже убежден, что может рассчитывать на нее. — Айви, это Найл. Найл, Айви.       — Приятно познакомиться, — произносит девушка, сверкая своей идеальной улыбкой.       — Взаимно, — отвечает Хоран, и Луи почти уверен, что видит намек на интерес в глазах беты. Как бы тот ни клялся, что именно Томлинсон из тех, кто влюбляется сильно и быстро, они оба знают, что иногда достаточно одного взгляда — и Найла уже нет.       — О ком мы говорим? — спрашивает она, обнимая Луи за плечи.       — Гарри Стайлс, — отвечает Найл, прежде чем омега успевает хотя бы открыть рот. — Как обычно.       — О-о-о, знаменитый Гарри Стайлс, — произносит Айви, переводя взгляд на Луи. — Честно говоря, после сегодняшней встречи я была в некотором роде убеждена, что между вами что-то есть. Некоторая напряженность, если ты понимаешь, что я имею в виду.       Ему требуется секунда, чтобы понять ее слова, однако Луи тут же морщится от ее намека.       — Пожалуйста, — произносит он в ужасе. Была ли Айви внимательна во время встречи? Он оскорблен тем, что она вообще рассматривает такую идею. — Все знают, что я терпеть не могу даже просто стоять рядом с Гарри Стайлсом.       — Хорошо, — раздается за его спиной знакомый голос, назойливо глубокий и раздражающе веселый. — Тогда опустись на колени.       Недовольный хмурый взгляд, искажающий черты лица Луи, — уже почти вторая его натура, как и кислая гримаса гнева и раздражения, которое гноится от слов альфы. Он намеренно игнорирует румянец, заливающий его щеки, когда поворачивается, чтобы встретиться взглядом с самим Гарри Стайлсом.       — В твоих мечтах.       Все в нем бесит Луи: белая майка, как и на дюжине других в доме сегодня вечером, мелькание его татуировок, выглядывающих из-под нее (у кого на груди вытатуированы ласточки, серьезно), выбившийся локон волос, свисающий на лоб, и джинсы, которые с таким же успехом могли бы быть приклеены к его телу. Это маленькое счастье, что на этот раз у него на голове нет снэпбэка, сидящего задом наперед. Что Томлинсон ненавидит больше всего, так это самодовольный блеск в глазах альфы, насмехающийся над ним.       Найл прочищает горло, прерывая их импровизированный поединок взглядов.       — Эйч, мы только что говорили о тебе.       — Я слышал, — отвечает Гарри, высокомерно улыбаясь Луи.       — Что ты здесь делаешь? — прямо спрашивает Томлинсон. Он злится на Стайлса за то, что тот нарушил их негласную политику взаимодействия, применяемого только в случае крайней необходимости.       — Как ни странно, я здесь живу, — сухо отвечает Гарри. — И это моя обязанность — убедиться, что люди хорошо проводят время... Не то чтобы ты понимал, что это такое.       — На самом деле, я хорошо проводил время, пока ты не испортил все, вмешавшись в наш разговор, — сладко отвечает Луи. Это не первый раз, когда Гарри делает вывод, что он зануда, и, честно говоря, Луи на это наплевать. Представление альфы о развлечениях, вероятно, сводилось к игре в футбол, пиву и прослушиванию звука собственного голоса.       — Черт, — произносит Айви, заставляя Томлинсона вздрогнуть. На мгновение он забыл о ее присутствии. — Они всегда так ссорятся? — вопрос адресован Найлу.       — Ага, — весело отвечает Хоран. — Подожди, пока не увидишь, как они соревнуются. Это ужасно.       Найл, по-видимому, может подразумевать скрытое соревнование между их двумя обществами, типа того, кому удастся собрать больше денег за семестр, в чем сестринство доминировало в течение последних трех лет учебы Луи в колледже — скоро будет и четвертый год, Томлинсон уверен, — но омега знает, что бета имеет в виду соревнование, которое намного более официальное: Греческие игры.       Греческие игры представляют собой серию игр и мероприятий, начиная от «Захвата флага» и других игр и заканчивая тематической охотой за мусором по всему кампусу, которую они проводят каждые три недели в течение учебного года. Это освященная веками традиция, к которой Луи планирует отнестись очень серьезно. Тот, кто выиграет наибольшее количество соревнований к концу года, получит трофей. Это безвкусная золотая чаша, увенчанная лаврами, ничего не стоящая в денежном эквиваленте, но в переносном смысле очень важна. К большому неудовольствию Луи, в прошлом году братство в конечном итоге сняло кубок с каминной полки в доме женского общества, но Томлинсон полон решимости на этот раз добиться победы своих сестер. На самом деле это вопрос гордости.       — О, поверь мне, я слышала, как Луи говорил об этом, — шутит Айви. — У него даже есть папка. Типа... разных стратегий и прочего.       — Мило, — отвечает Гарри, снисходительно, как всегда. — Думаю, тебе это понадобится.       Луи просто улыбается, ничуть не смущенный. Он на мгновение представляет, как приятно будет увидеть сокрушенное выражение лица Гарри, когда он вручит Луи кубок в мае следующего года. Ничто из того, что Стайлс говорит сейчас, не имеет значения. Его ждет грубое поражение, и Томлинсон будет наслаждаться каждой его частичкой.       Какое облегчение, когда с другого конца комнаты настойчиво кто-то начинает выкрикивать имя альфы. Он приподнимает воображаемую шляпу перед Найлом и Айви.       — Удачно повеселиться с этим занудой, — произносит Гарри, бросая взгляд на Луи, прежде чем, наконец, уходит и напряжение спадает с плеч омеги.       — Я терпеть его не могу, — бормочет омега, делая еще один большой глоток. Он игнорирует обмен взглядами Найла и Айви.       Они не понимают, но Луи уже знал это. Никто из них этого не понимает.

💫

      Он почти не задумывался об этом.       Приложение свиданий (приложение для отслеживания циклов спаривания) между его женским обществом и братством Гарри — объективно новое творение. Оно работает всего пару недель, но Наоми проектирует его уже несколько месяцев, с тех пор как впервые предложила эту идею в прошлом году на ежемесячном собрании. Тогда она была не одним из помощников президента, а просто членом братства, и заметила проблему с обеих сторон, касающуюся течки и гона.       Ни для кого не секрет, что, проводя свой цикл с партнером, можно значительно сократить его продолжительность, но, если ты не состоишь в отношениях, найти спутника и справиться с неизбежно неловкой ситуацией всегда является трудностью — той, которую Наоми надеется устранить с помощью своей разработки.       Принцип работы прост. Если какой-либо альфа или омега хочет получить доступ к программе, они должны быть внесены в базу данных. Каждый участник заполняет анкету, где указывает свое имя, год рождения, контактную информацию и пол, с которыми он/она хочет провести цикл; также нужно обязательно предоставить результаты тестов на ЗППП, которые должны регулярно обновляться, и подписать соглашение об освобождении от ответственности; затем заполняется небольшая анкета, описывающая предпочтения и необходимые сведения о циклах. Когда придет время течки, все, что Луи нужно будет сделать, это отправить форму с датами и своей заявкой, и программа подберет ему партнера в течение пары дней.       Однако нельзя просто пользоваться услугами приложения и не отвечать взаимностью. Если ты запрашиваешь партнера для цикла, тебе необходимо помочь кому-то с его циклом, прежде чем отправлять следующий запрос. Способ отбора партнеров основан на системе уведомления всех потенциальных кандидатов в базе данных, ответы на анкеты которых более или менее совпадают, и простого предоставления им необходимых дат и анонимной копии подробных предпочтений заявителя. У тебя есть выбор нажать «да» или «нет», и если в конечном итоге будет более одного «да», то компьютер примет решение случайным образом.       Это просто и понятно, и Луи был впечатлен, когда Наоми впервые представила им свой план, объяснив, что уже начала кодировать веб-сайт. Альфа теперь вице-президент своего братства, и Томлинсон совсем не удивлен, что ее сверстники проголосовали за нее подавляющим большинством — они ясно видят то, что видит он (если бы только эта рациональность распространялась на избрание их президента). Когда программа заработала, Луи немедленно зарегистрировался. Он действительно не придал этому особого значения. Честно говоря, Луи не планировал использовать программу без необходимости — он просто хотел поддержать Наоми, которая всегда была добра к нему.       На протяжении двадцати одного года жизни ему в общей сложности помогали два разных альфы во времена течки. Один из них был его бывшим парнем, и, поскольку у них были отношения, кажется очевидным, что они проводили этот период вместе. Естественно, Томлинсон в ответ помогал ему с его гоном. Вторым был знакомый, который предложил помощь, когда течка Луи чуть не сорвала первые два дня экзаменов. Это было одолжение, простое и вежливое. Это также было своего рода отступление от принципов, так сказать. Томлинсон на самом деле не занимался случайными связями.       Что ж, однажды он уже сделал это. И после этого решил, что больше никогда не будет этого делать. Это было не для него, как выяснилось. Он просто хотел, чтобы ему не пришлось учиться этому на собственном горьком опыте.       С этими чувствами, которые все еще звучат в нем правдиво, Луи никогда не ожидал, что передумает... вот почему абсолютно странно и неожиданно, что, когда в понедельник днем он получает электронное письмо под названием «Запрос на помощь в гоне» с анонимной информацией о том, что у альфы начнется цикл на следующей неделе, — это первый запрос, который он получил, — он действительно тщательно просматривает анкету.       В разделе общей информации указан пол как мужской и возраст — двадцать один, как и у омеги, но, к сожалению, больше нет никаких других указаний на то, кто этот альфа. Хотя в доме братства проживает всего около сорока с чем-то альф, Луи знает, что общее число членов братства приближается к сотне. Даже если возраст сужает круг поиска, Томлинсон почти уверен, что он не знает каждого второкурсника, состоящего в братстве. Черт возьми, он едва ли может назвать дюжину знакомых ему альф. Насколько он может судить, этот парень ему совершенно не знаком.       Луи немного колеблется, прежде чем перейти к разделу анкеты. Во-первых, это самоотчет об ожидаемом поведении альфы во время гона, написанный так, как если бы он говорил непосредственно с омегой. Определенно странно читать такое прямолинейное объяснение, и щеки Луи тут же краснеют на той части, где говорится «Я буду без умолку болтать о том, как хочу сделать тебя беременным». На самом деле, многие вещи, которые описывает неизвестный альфа, заставляют его кусать губы и трясти головой, словно в попытке прогнать мысли из головы.       Он читает дальше, где незнакомец сообщает о том, что предпочитает поцелуи, а также засосы, потому что это удовлетворяет его внутреннего альфу. Также есть пункт, где говорится, что для него жизненно важно постоянное физическое соприкосновение и что, если омега скажет, что не хочет что-то делать, он не станет давить. Он также упоминает объятия после гона, не только в интересах альфы, но и омеги, который также должен выйти из состояния отдохнувшим, что Луи лично считает очень милым.       Внизу альфа подписывает обязательное заявление, в котором клянется уважать и заботиться о своем партнере-омеге на протяжении всего гона. В разделе дополнительных заметок он добавляет «Я обещаю, что со мной ты будешь в безопасности».       Закончив, Луи еще немного сидит, уставившись в экран, немного озадаченный тем, что в нем зарождается несомненный интерес. Он... искренне думает об этом? Омега качает головой. Нет, конечно, нет. Он просто сегодня возбужден. Очевидно, у него совершенно нормальная ломка члена. Это единственное логическое объяснение того, почему он не может выбросить эту идею из головы.       Это единственное логическое объяснение того, почему он все еще думает об этом несколько часов спустя. Он в своей комнате, растянувшись лежит на кровати, Джас сидит на стуле за письменным столом и то разглагольствует, то хандрит по поводу какого-то великолепного альфы из ее нейробиологической лаборатории. Обычно Луи более внимателен к таким вещам, требуя больше подробностей и предлагая свою поддержку, но сейчас вместо этого он слушает и кивает, когда это уместно, мысленно возвращаясь к этому проклятому электронному письму каждые несколько минут, как по часам.       Ты понятия не имеешь, черт возьми, кто это, напоминает он себе. Анкета может быть заполнена кем угодно, и в конечном итоге он окажется придурком. И через мгновение: перестань думать своей дырочкой.       В конце концов он решает, что ему нужно второе мнение.       — Джас? — спрашивает он, когда подворачивается возможность.       — Да? — осторожно отвечает она, несомненно, чувствуя серьезность его тона. — Что случилось?       — Что, если я скажу тебе, что подумываю о том, чтобы помочь альфе с гоном? — спрашивает Луи в спешке. Он может сказать, что вопрос застает ее врасплох.       Сразу же рот девушки открывается, а глаза расширяются.       — Боже мой, ты с кем-то встречаешься? — спрашивает она.       — Нет! — восклицает Луи, качая головой. — Я бы сказал тебе, очевидно.       Как и следовало ожидать, теперь девушка выглядит еще более шокированной.       — Тогда кто? — спрашивает она. — Кто-то, кого я знаю? И почему?       — Я не знаю, — честно отвечает Томлинсон, не уверенный, какой вопрос он имеет в виду. — Это для программы Наоми. Я просто знаю, что он альфа и моего возраста, и я знаю, чего он ожидает от гона. Я не могу объяснить тебе, почему, это просто... не выходит у меня из головы, я думаю. У меня есть предчувствие. Как будто это именно то, что мне нужно.       Джас, похоже, обдумывает его слова.       — Как твоя подруга, я должна признать, что это очень на тебя не похоже, — медленно произносит она.       — Поверь мне, я знаю, — печально отвечает Луи.        — Также как твоей подруги, — продолжает она, выражение ее лица становится более серьезным, — мой священный долг — побудить тебя согласиться на этот член.       Томлинсон задыхается, издавая испуганный смешок.       — Я всегда могу рассчитывать на твою прямоту, — отвечает он, ухмыляясь.       — Я просто поддерживаю тебя, — возражает Джас. — То есть я полностью поддерживаю все любые попытки переспать с тобой, всегда. Это настоящая дружба.       — Принято к сведению, — смеется Луи.       — Хорошо, но на самом деле, — произносит она, возвращаясь к обсуждаемой теме, — есть причина, по которой ты беспокоишься?       — Я просто... Я никогда раньше не делал ничего подобного, — беспомощно отвечает омега. Он не может заставить себя спросить то, что действительно хочет спросить: что, если это обернется неприятными последствиями, как в прошлый раз? Он пытается перечислить плюсы для себя: помощь альфе в гоне в первую очередь означает, что у него будет карточка «партнер для течки», которую он может использовать, если когда-либо возникнет необходимость. Заниматься безостановочным сексом в течение пары дней тоже не такая уж большая трудность. Есть вероятность, что Луи даже получит удовольствие. А если это завершится отстойно... ну что ж, все быстро закончится?       — Пробовать что-то новое — это хорошо, — пожимает плечами Джас. — Если ты хочешь, то ты должен это сделать — никаких оправданий не требуется. Когда это вообще произойдет?       — В четверг, — отвечает Луи. — Не знаю точное время, но в лучшем случае я пропущу две лекции, — несмотря на то, что пропускать занятия в течение циклов, будь то гон или течка, полностью разрешено и нормализовано, Томлинсону не нравится, когда ему приходится пропускать больше времени, чем необходимо.       — Это совсем не так уж плохо, — произносит Джас, кивая. — И, просто на всякий случай, ты можешь отказаться, а потом просто вычислишь, кто этот альфа.       — Ну, на самом деле нет, — размышляет омега. — Это политика «ты получаешь то, что получаешь, и не устраиваешь истерику». Единственные исключения — для бывших и все такое. Если возникнет очень серьезная проблема, ты можешь отказаться от участия, но будешь заблокирован в базе данных на несколько месяцев. Наоми хочет, чтобы это действительно сработало, без участия мелкой драмы или предвзятости. Если тебе будет позволено неограниченное право принимать или отвергать партнеров, то программа потеряет эффективность и ни у кого не будет партнера, когда он им понадобится.       — Да, я помню схему, — бормочет Джас, качая головой. Наоми была очень дотошной. — Я просто имею в виду, что... что, если ты будешь в паре с... — она замолкает, многозначительно расширяя глаза.       Луи требуется секунда, чтобы понять это, и он тут же хмурится.       — Ни за что на свете, — яростно отвечает он. — Я точно знаю, что Стайлса нет в базе данных. Он сказал, что не будет скачивать приложение, когда Наоми впервые пыталась заставить нас всех это сделать, помнишь? — он делает паузу, чтобы содрогнуться. — Я бы даже не стал рисковать с регистрацией, если бы был шанс, что мы будем в паре.       — Просто хочу убедиться, — произносит Джас, подергивая губами. — Стайлс не единственный придурок в братстве, верно? Ты нервничаешь из-за этого?       — Ну, да, конечно, это так. Однако существуют меры предосторожности. Мы будем использовать одну из зарезервированных комнат в Центре Циклов, и у них есть встроенная кнопка опасности, если что-то случится... но, честно говоря, я почти уверен, что все будет не так уж плохо, — объясняет Луи. У него есть предчувствие, и он принимает решение доверять ему. — Я даже не знаю, подойду ли я вообще. Дюжина других омег уже нажали «да». И все же... — он тянется к тумбочке, где заряжается его телефон, и открывает приложение. — Я собираюсь это сделать.       — Я поддерживаю тебя, — отвечает Джас, лениво вращаясь в кресле. — Скрещиваю пальцы за кого-то милого, но сексуального.       Он загружает приложение, а затем нажимает на знакомый заголовок электронной почты. Он немного смущен тем, как быстро колотится его сердце в груди, но это исчезает, когда он видит две знакомые кнопки.       И тогда, наконец, Луи делает немыслимое: он нажимает «да».

💫

      Томлинсон проводит следующие несколько дней, забывая о запросе на электронной почте и программе Наоми.       Первые шесть недель семестра всегда напряженные по ряду причин, но наиболее значимыми, безусловно, являются сорок омег, за посвящение которых он отвечает. Это не только собрания и зубрежка правил — в субботу они провели целый день на пляже в Санта-Монике, часами тусовались на пирсе и веселились. Во вторник они просто занимались учебой, а после смотрели «Блондинку в ​​законе» с пирожными, приготовленными Челси и Айкой. Через неделю они собираются отправиться в поход в Гриффит-парк, чтобы новенькие наконец-то смогли увидеть надпись «Голливуд» вблизи. Самой важной стадией процесса посвящения для Луи всегда была сближающая часть, знакомство друг с другом и формирование связей, которые со временем должны крепнуть.       Когда Томлинсон только поступил в Калифорнийский университет в Лос-Анджелесе в качестве первокурсника, он даже не думал о том, чтобы присоединиться к женскому обществу. Его единственное восприятие греческой жизни* строилось на стереотипах из фильмов, и, само собой разумеется, это никогда не казалось ему привлекательным. Потом он встретил Джас, и она в конце концов изменила его мнение.       (*греческая жизнь — название, которое получила система братств и сестринств в студенческой среде)       Вступление в его женское общество на втором курсе было одним из лучших решений, которые он когда-либо принимал. За последние два года у него появилось так много хороших друзей, всех из которых он с радостью готов считать своими сестрами (и подумать только, когда-то он верил, что четверо его родных — уже перебор). У них были бесконечные воспоминания и приключения вместе, начиная с ночных занятий, проведенных за зубрежкой в поддерживающей тишине, и заканчивая вечерами, посвященными осмотру города.       Для Луи, вся жизнь которого до колледжа состояла из усердной учебы, постоянного планирования будущего, а также избегания как можно большего количества социальных ситуаций, позволить себе открыться другим людям и новым вещам изменило правила игры. Хотя он по-прежнему уделяет первостепенное внимание своим занятиям и своему будущему, он научился иногда откладывать учебник по космологии и делать что-нибудь веселое с друзьями. Все дело в балансе, и это то, что в первую очередь он говорит новичкам.       Прежде чем он осознает это, наступает конец недели, и Луи вымотан. Он с облегчением вздыхает, когда Зейн пишет с предлогом пойти потусоваться. Ему кажется, что он вообще почти не видел альфу с начала семестра. Они идут обедать в красивое маленькое местечко в Санта-Монике, а потом омега тащит Малика в ближайший книжный магазин, чтобы просто взглянуть.       К тому времени, когда они возвращаются в кампус, уже вечер, и альфа предлагает Луи немного потусоваться в доме, но омега тут же мгновенно отказывается. Обычно довольно легко забыть, что Зейн является частью братства: он избегает большинства вечеринок, как чумы, и не любит участвовать в соревнованиях, которые проходят раз в две недели между обоими обществами. Но он действительно такой же парень из братства, как и все остальные, под этой пресыщенной оболочкой.       Несколько минут спустя он обнимает Малика на прощание, после того как альфа провожает его до дома, просто на всякий случай.       — Люблю тебя, Зи, — произносит Луи, похлопывая парня по спине.       — Я тоже тебя люблю, — отвечает Зейн, отстраняясь с полуулыбкой на губах. — Увидимся в воскресенье.       Именно в этот момент дверь сестринства распахивается, они оба оборачиваются и видят выходящего из дома Гарри. Тот резко останавливается, когда видит хмурящихся Зейна и Луи.       — Что ты здесь делаешь? — выпаливает Томлинсон, тут же ощетиниваясь при виде альфы, стоящего на крыльце его дома и отравляющего его своей сущностью и своим эго.       — К сожалению, — медленно отвечает Стайлс, — я ищу тебя, — затем он кивает Малику в этой странной альфа-манере. — Зейн.       — Гарри, — отвечает альфа с тем же странным кивком.       Луи морщит нос.       — Зачем? Я думал, мы договорились, что электронная почта — самый удобный и наименее болезненный способ общения.       — Это кое-что важное, — натянуто отвечает Гарри.       Зейн прочищает горло.       — Я оставлю вас двоих наедине.       — Предатель, — бормочет омега, пока тот спускается с крыльца. Малик игнорирует, безусловно. — Что случилось? — подозрительно спрашивает он, скрещивая руки на груди.       — Ты проверил свою электронную почту? — спрашивает Гарри.       Луи пристально смотрит на альфу.       — Прости, позволь мне прояснить одну деталь, — прямо отвечает он. — Вместо того, чтобы написать мне по электронной почте, ты проделал весь этот путь, чтобы сказать мне... чтобы я проверил мою электронную почту?       Гарри в ответ закатывает глаза.       — Просто ответь на гребаный вопрос, Луи, — он кажется расстроенным, то есть более расстроенным, чем обычно, когда разговаривает с омегой.       — Ни разу с сегодняшнего утра, — отвечает Томлинсон, вытаскивая телефон из кармана. — Что? Представитель Лиги ответил нам по поводу сбора средств?       — Нет, — произносит Гарри, не предоставляя никакой больше другой информации.       В конечном итоге это оказывается ненужным, потому что, когда Луи видит заголовок электронного письма «СОВПАДЕНИЕ: Гарри Стайлс», все встает на свои места. Телефон почти выскальзывает у него из рук, пальцы неловко пытаются поймать его. Он в ужасе смотрит на экран.       — Мы подходим друг другу, — без необходимости заявляет Гарри.       — Нет, — выпаливает Томлинсон, не в силах вымолвить больше ни слова.       — Поверь мне, я тоже перечитал это сообщение с полдюжины раз, — устало отвечает Гарри.       — Но... но тебя не было в базе данных, — беспомощно произносит омега, в его голосе слышится недоверие. — Ты говорил, что тебе это не нужно.       — Так и было до прошлой недели, — растерянно отвечает Гарри, почесывая затылок.       — Нет, — снова произносит Луи. — Это какая-то ошибка, — его сердце колотится, паника стискивает горло. Хорошее предчувствие, черт его побери. У него было хорошее предчувствие по поводу той анкеты, которую он прочитал. На самом деле система, блядь, посчитала, что он подходит Гарри, блядскому, Стайлсу. Вселенная, должно быть, решила посмеяться над ним. Как это вообще возможно?       Как назло, к нему возвращается воспоминание об анонимном альфа-профиле, и внезапно он краснеет. Это не реально, истерически думает он. Этого не может быть.       — Согласен, — произносит Гарри, возвращаясь к разговору. — Но Наоми, похоже, так не думает. Она отказывается менять партнера.       — Но... — повторяет Луи, роняя голову на руки. — Я не могу... мы не можем... — он даже не в состоянии подобрать слова.       — Верно, — отвечает Гарри, и омега слышит, как он раздражен. — Именно поэтому ты должен слиться, чтобы мне подобрали нового партнера.       — Подожди, что? — восклицает Луи, вскидывая голову. Все это слишком знакомо, вот в чем дело. Альфа выдвигает требование и ожидает, что оно будет выполнено, потому что никто не может сказать ему «нет». — Почему этого не сделаешь ты?       Гарри смотрит на него, как на идиота.       — Потому что, если я это сделаю, я не смогу использовать базу данных для гона, но мне нужен партнер. Мой гон начинается в четверг, а игра — в субботу. Ни за что на свете я не пропущу ее, так что мне не особо хочется трахать свой кулак в течение пяти дней.       Игра. Не просто игра — игра. Луи почти забыл. В следующую субботу Калифорнийский университет Лос-Анджелеса сыграет со своими главными соперниками — Университетом Южной Калифорнии, — по сути, это самая важная игра сезона. Омега, возможно, очень мало знает о футболе, но он достаточно компетентен, чтобы понимать, что они ни за что не выиграют, если их звездный защитник будет отсутствовать.       — Поэтому отказаться должен ты, — настаивает Гарри, хмуря губы.       — Но это несправедливо, — выпаливает Луи, скрещивая руки на груди. Он злится. Он злится, что думал, что это сработает. Что думал, будто сможет помочь какому-нибудь альфе с гоном и это будет довольно легко. Что, возможно, он даже сможет насладиться этим опытом. — У меня течка в следующем месяце. Что, если мне нужно будет использовать приложение? Знаешь, весь мир не вращается вокруг тебя, Стайлс. Вбей это в свою большую голову.       — Ой, иди на хуй, серьезно, — раздраженно отвечает Гарри. — Это важно, Луи. Я не могу пропустить эту игру.       — Зачем ты вообще решил воспользоваться этой программой? — истерично спрашивает Луи. — Разве ты не можешь просто попросить одну из многих омег, заигрывающих с тобой?       — Я подписался по той же причине, по которой подписались все остальные, — объясняет Гарри, стиснув зубы. — Ради эксперимента. Никаких обязательств или чувств. Вот чего я хочу от этого. Случайно и безболезненно.       Томлинсон широко усмехается.       — Отличный план, — саркастически произносит он. — В твоем стиле.       — Ты тот, кто нажал «да», — глаза Гарри вспыхивают. И тут же на его лице снова появляется та же высокомерная ухмылка. — Ты выбрал меня. А не наоборот.       — Ни хрена подобного, — шипит омега в ответ, слова альфы глубоко его задевают. — Я не виноват, что в анкете ты кажешься гораздо более сносным. Кстати, ты пропустил «всегда веду себя как мудак» в разделе «Поведение».       — Ну и что, черт возьми, мне теперь делать? — спрашивает Гарри, жестикулируя руками. — Ты должен отказаться, Луи.       — Нет, это сделаешь ты, — отвечает Томлинсон, прищурив глаза. Он в ярости, гнев и обида струятся по его телу. Никогда еще он не испытывал такого внутреннего чувства ненависти к кому-то настолько сильно. — Меня тошнит от твоего самодовольного дерьма.       — Я не могу, — возражает Гарри, его голос громким эхом разносится на тихой улице.       — И я не буду, — так же громко возражает Луи. — Так что, я думаю, мы в тупике.       Они смотрят друг на друга, вздрагивая в унисон, когда дверь снова распахивается. Айви пристально смотрит на них двоих.       — Вы уже закончили кричать друг на друга? Вас слышно даже внутри.       — Я должен поговорить с новенькими, — сообщает Луи Гарри, игнорируя сжатую челюсть альфы. — Мы разберемся с этим завтра.       Стайлс выглядит невпечатленным.       — Конечно, я пришлю тебе электронное письмо, — холодно отвечает он, разворачиваясь на пятках.       Придурок, думает Луи, наблюдая за тем, как альфа уходит, засунув руки в карманы. Он все еще практически вибрирует от гнева, когда заходит с Айви в дом.       — Что случилось? — с любопытством спрашивает девушка.       — Программа, — Луи заставляет себя ответить. Он морщится от необходимости упоминать себя и альфу так, как будто они были одним «мы»: — Наши интересы совпали, и она посчитала, что я идеальный кандидат для предстоящего гона Стайлса.       — О-о-о-о, — тихо тянет Айви, широко раскрыв глаза. — Блять.       — Он отказывается отзывать заявку, потому что не хочет пропустить игру в следующую субботу, — объясняет омега. — Но я тоже не отзову, потому что тогда я потеряю свою возможность подстраховаться на случай, если моя следующая течка совпадет с чем-то важным.       — Так что ты собираешься делать? — спрашивает Айви. — Поможешь ему?       Луи тут же вздрагивает.       — Черт возьми, нет, — быстро отвечает он. — Гарри сломается. Я знаю, что так и будет. У него терпение маленького ребенка.       Айви хмурится в ответ.       — Разве ты не говорил, что у него игра? Не похоже, что он готов рисковать.       — Я уверен, что он найдет кого-нибудь другого, кто поможет ему, — пожимает плечами омега. — Он кажется довольно решительным в отношении всего этого: «Ни за что на свете я не пропущу игру, так что мне не особо хочется трахать свой кулак в течение пяти дней».       — Как скажешь, — соглашается девушка, но ее голос звучит неуверенно.       — Он сдастся, — повторяет Луи, как клятву. — Я уверен, что завтра с утра меня будет ждать письмо от него.       То, что Гарри и его объединила система, нарушало естественный порядок вещей в кампусе — возможно, даже на космическом уровне. Но особенность подобных сбоев в том, что они часто исправляются сами собой. Все будет так, как было когда-то и как предполагается порядком. Луи в этом уверен.       Так и должно быть.

💫

      По какой-то жестокой иронии судьбы, Томлинсон с утренним пробуждением не обнаруживает никакого электронного письма. Он также не получает его во время завтрака. Не после первого урока и даже не после последнего.       Уже почти ужин, когда Луи и Джас заканчивают проводить игру по сближению среди новичков. Это было веселое занятие, которое к тому же стало легким отвлечением от постоянного обновления своей почты. Ну, по большей части.       Джас в конце концов замечает, что Луи не хватает концентрации, но все же ждет до окончания ужина, где вскоре они оказываются в одиночестве на кухне лицом к лицу.       — Что происходит? — прямо спрашивает она.       Томлинсон открывает рот, а затем закрывает его. Когда он отвечает, его слова вырываются в спешке:       — Тем альфой оказался Стайлс. И теперь мне придется провести с ним его гон.       — Боже мой, — отвечает Джас, выпучив глаза. — Но ты сказал...       — Он зарегистрировался в последнюю минуту, — стонет Луи, хлопая себя ладонью по лицу. — Я просто надеюсь, что он не откажется в последнюю минуту от этой идеи.       — Ты думаешь, он это сделает? — спрашивает она.       Нахмурившись, омега открывает один из шкафов и вслепую засовывает туда руку, нащупывая свою секретную заначку с кислыми конфетами.       — Ему лучше, — поджимая губы, отвечает он. — Потому что я этого точно не собираюсь делать.       — Подожди, у него же игра? — уточняет Джас, понимая. — В субботу.       — Да, — бурчит Луи, запихивая две конфеты в рот. Когда он оборачивается, Джас хмурится.       — Что ты собираешься делать, если он не откажется? — спрашивает она. — Например... тебе все же придется пройти через это?       Луи замирает. В течение последних двадцати четырех часов он оставался непоколебимым в своей убежденности в том, что альфа сольется, прежде чем он узнает об этом. Он был уверен, что другой альтернативы нет — что такого не может произойти на самом деле. Однако сейчас десять вечера, и они с Джас застряли в безмолвном тупике, ни один из них не сдвигается ни на дюйм. Теперь омега не может продолжать дальше делать вид, что такой возможности не существует. Его первый инстинктивный ответ на вопрос Джас — решительное, черт возьми, «нет». Но не в этот раз.       — Я... не уверен, — признается он.       Джас изумленно смотрит на него в ответ.       — Что? — произносит Луи, защищаясь. — Это не «да».       — Это и не «нет» тоже, — отвечает Джас, глядя на него так, как будто Луи — пришелец. — Что случилось с «Я ненавижу Стайлса до глубины души»?       Луи в ответ морщит нос.       — Я действительно ненавижу его до глубины души. Это не изменится, даже если мы перес... — омега резко замолкает. — Ты знаешь.       — Боже мой, — восклицает Джас, прижимая ладони к щекам. — Кто ты такой и что ты сделал с Луи?       — Послушай, если Гарри не сольется, я точно не собираюсь делать это за него, — нетерпеливо произносит Томлинсон. — Тогда это буквально единственный вариант. Стискиваем зубы и терпим.       — Так ты хочешь сказать, что охотно переспал бы с Гарри? — спрашивает Джас, повышая голос.       Луи подавляет свой первоначальный ответ, качая головой. Он знает, что Джас его не поймет. Что она не сможет этого понять, потому что омега никогда не делился с ней этим.       — Лично я бы описал это как «неохотно», — отвечает он, а потом вдруг начинает бессвязно болтать, как идиот. — Он написал в анкете, что гон продлится около пятидесяти часов, так что это не будет слишком долго. И, я имею в виду, это секс. Быть связанным узлом снова и снова в течение двух дней подряд — великолепно. Знаешь, может быть, я изголодался по члену. Может быть, не имеет значения, кому принадлежит этот член. Кроме того, я думаю, мы оба знаем, что Стайлс не имеет репутации парня, оставляющего своих партнеров неудовлетворенными, — как только последнее предложение слетает с его губ, он ярко краснеет. Возможно, ему не нужно было произносить это вслух.       — Подожди, — произносит Джас, растерянно уставившись на него. Что-то, кажется, осенило ее, глаза расширились. — Боже мой. Луи, ты шлюшка. Ты сталкерил Стайлса!       — Ничего подобного, — бормочет Луи, выпучив глаза. — Я исхожу из того, что говорят другие люди! Это наблюдение!       — И ты хочешь сказать, что не следишь за этим? — радостно произносит Джас.       — Нет, — отвечает омега, торопливо оглядываясь по сторонам. Он уверен, что его щеки ярко-красные. — Говори потише.       — Я имею в виду, должно быть, что-то привлекло твое внимание, раз ты вообще согласился на эту услугу, — отмечает девушка. — Я даже не могу винить тебя. Эти вражеские штучки могут быть довольно сексуальными.       — Заткнись, — хнычет омега, закрывая уши руками. Он подавлен. — Ты знаешь, что я ненавижу его.       — Поверь мне, я знаю, — отвечает девушка, хихикая. — Но ты можешь ненавидеть кого-то и все равно не возражать против того, чтобы он оттрахал тебя своим членом.       Луи морщится, хотя и знает, что она не совсем неправа.       — Я поддерживаю тебя в любом случае, — заявляет Джас. — Два дня страстного секса со своим заклятым врагом, после которого ни одному из вас больше не будет дела друг до друга, словно ничего не было. Это, честно говоря, гениальная задумка.       На мгновение Томлинсон не может поверить своим ушам.       — Тебе не кажется это странным? — выпаливает он.       Девушка пожимает плечами.       — Я думаю, что ненависть с похотью могут мирно сосуществовать.       — Точно, — отвечает Луи, испытывая облегчение от того, что его подруга так легко приняла то, что его смущало. Это почти заставляет его задуматься о том, чтобы открыться. Наконец-то признаться в том, что он скрывал с начала семестра. Вместо этого он держит рот на замке. — Это именно то, что есть.       — И все же, по твоему мнению, как Гарри отреагирует на это? — спрашивает Джас. — Ты думаешь, он согласится?       — Это... — медленно произносит Луи, — это отличный вопрос, — вкратце, он обдумывает идею просто... проигнорировать это. В конце концов, до гона Гарри целых четыре дня, и альфа все еще может слиться. А если он этого не сделает... Что ж, тогда омега может прийти в четверг утром и согласиться помочь ему в качестве доброго поступка на благо университета, и Стайлс никогда не узнает, что у Луи совсем другие мотивы.       Однако он знает, что не в силах этого сделать. Пожелав Джас спокойной ночи и вернувшись в свою комнату, Луи достает телефон и открывает приложении почты. Он задерживает палец над кнопкой «Новый черновик» всего на мгновение, после чего закрывает приложение и открывает переписку. Последнее сообщение между ним и Гарри было отправлено 21 июля, и Томлинсон категорически отказывается его смотреть.       я помогу тебе с гоном, если ты никому не расскажешь       Он нажимает «Отправить», прежде чем успевает передумать, и выключает телефон так быстро, как только может, с бешено колотящимся сердцем. Гаджет оказывается засунутым в ящик прикроватной тумбочки, где останется до утра. Это ужасная идея, думает Луи.       Теперь все зависит от Гарри.

💫

      Неудивительно, что на следующий день Гарри загоняет его в угол, когда он прогуливается по Ройс-Куаду. Библиотека Пауэлла — одно из любимых мест Томлинсона для учебы в кампусе, и он часто ходит туда, несмотря на удаленность от остальных своих классов в Южном кампусе.       Альфа буквально хватает его за руку, и первый инстинкт Луи — обернуться и сильно толкнуть его локтем в грудь над солнечным сплетением.       — Какого хрена, — выдавливает Стайлс, наклоняясь вперед.       — Упс, — беззаботно отвечает Луи. Периодические групповые занятия по самообороне были традицией женского общества в течение многих лет. — Разве ты не знаешь, что лучше не подкрадываться вот так к одиноким омегам?       Альфа смотрит на него, все еще тяжело дыша. После чего выпрямляется.       — Я получил твое сообщение.       Луи хмурится.       — Да, я знаю. Спасибо, что так и не ответил, придурок.       — Прости меня, — резко отвечает Гарри. — Я был немного занят, будучи невероятно шокирован.       Внезапно почувствовав себя незащищенным, омега вытягивается по струнке и заставляет себя посмотреть в глаза Гарри.       — Ну? Каков твой ответ?       — Так это была не шутка? — скептически спрашивает Гарри. — Или галлюцинация? Ты на самом деле предложил...       Луи хлопает его по груди, прежде чем тот заканчивает фразу, чувствуя, как бешено колотится сердце.       — Не говори этого вслух.       Гарри в ответ закатывает глаза.       — Ты это серьезно? — сомневается он. Луи требуются все силы, чтобы произнести «Да». — Но, — медленно произносит Гарри, — почему? Я имею в виду, я думал, мы договорились, что...       — Да, я знаю, — перебивает Луи, качая головой. — Послушай, исключительное исключение при исключительных обстоятельствах. Никто из нас не хочет иметь дело с последствиями отказа, так что... мы оставим все как есть.       — И тебя это устраивает? — спрашивает альфа, скрещивая руки на груди. Томлинсон действительно очень жалеет, что на Гарри сегодня нет привычной толстовки, чтобы ему не приходилось видеть, как его бицепсы подчеркиваются этим движением. Он практически слышит голос Джас, говорящий «шлюшка» в его голове.       — Я буквально тот, кто это предложил, — отвечает омега, закатывая глаза. — Считай это одолжением тому бедному омеге, которому вместо меня пришлось бы помогать тебе.       Гарри усмехается.       — Ну, разве ты не ангел? — бормочет он.       — Послушай, — нетерпеливо произносит Луи. — Если ты не хочешь, то все в порядке. Тогда ты можешь слиться и найти кого-нибудь другого, кто тебе поможет. Это твой выбор.       Альфа прикусывает губу, словно обдумывая этот вариант. В конце концов это не занимает слишком много времени.       — Хорошо, — отвечает он.       Требуется мгновение, чтобы смысл слова наконец дошел до Луи. Он чувствует, как немного нервной энергии высвобождается из тисков, охвативших его сердце. Почему-то он не ожидал, что альфа согласится так легко.       — Ты уверен? — переспрашивает омега на всякий случай.       — Думаю, да, — отвечает Гарри, а затем пожимает плечами. — В любом случае, мой мозг будет затуманен, чтобы понять, что это ты, — он произносит слова небрежно, но основная мысль ясна. Луи для него ничто. Он просто теплое тело для Гарри, которое тот будет трахать пару дней. Под дымкой гона, насколько Стайлс это себе представляет, Томлинсон может быть любой омегой в мире.       Это нормально, уверяет себя Луи. Ничего страшного, если альфа использует его, потому что он использует Гарри в ответ. Это будет чисто деловое соглашение, по которому они собираются делать то, что им нужно, и максимально терпеть друг друга. На самом деле это ничем не отличается от повседневности.       — Хорошо, — произносит омега после паузы. Затем он делает шаг назад. — Ты забронируешь комнату?       Гарри натянуто кивает, выражение его лица почти непроницаемо.       — Я напишу тебе номер.       Томлинсон кивает в ответ.       — Тогда увидимся в четверг, — отвечает он, когда больше ничего не приходит на ум.       — Похоже на то, — сухо подтверждает Гарри. Луи знает, что лучше не ждать благодарности.       Они оба расходятся в напряженной тишине, шагая в противоположных направлениях. Пока омега идет в кампус, его мысли блуждают по другим неотложным пунктам его внутреннего списка. Теперь, когда они с Гарри пришли к соглашению, остается единственная проблема — как он планирует скрывать свое отсутствие от сестер в течение двух дней. Ему не нравится лгать им (или кому-либо еще), но мысль о том, что они могут узнать все, настолько ужасна, что он знает, что у него нет другого выбора.       К тому времени, как Луи возвращается в дом, его прежняя уверенность и бравада полностью исчезают. Он пишет Джас, несмотря на то что она на учебе, сообщая ей, что Гарри согласился. К его удивлению, она немедленно отвечает, посылая смайлики с баклажанами и поднятым большим пальцем вверх. Энтузиазм резко контрастирует с внезапным чувством сомнения в груди.       Он не может не задаться вопросом, не совершил ли только что большую ошибку.

💫

      Неделя проходит быстро, и вскоре Луи обнаруживает, что запихивает в рот кусочки вафли с яйцом, пока из динамика Дакоты громко играет саундтрек к фильму «Гамильтон», а сама девушка красит ногти Захры через стол от него. На кухне он видит, как Келли жарит омлет, Лонни насыпает Froot Loops в одну из цветочных мисок, которые они с Айкой однажды нашли в антикварном магазине, а Джанна ополаскивает свою тарелку в раковине. Пейтон и Ранья сидят на стульях за кухонным столом, сплетничая о драмах в киноиндустрии и поедая свою овсянку. Каждые несколько минут очередная сестра пробегает через комнату, чтобы быстро перекусить и попрощаться перед уходом на занятия.       Это типичное утро в женском обществе, абсолютно идеальный хаос, который очень полюбился Луи. Жизнь в доме с примерно сорока другими омегами в основном означает, что ты никогда не будешь одинок, если только ты не запираешься в ванной или у тебя нет отдельной комнаты, как у Томлинсона. Но ему это очень нравится. Однако сегодня постоянное присутствие вокруг него других омег лишь напоминает ему о его лжи.       После долгих размышлений они с Джас придумали историю отсутствия Луи на следующие два дня: он отправляется домой, чтобы помочь своей семье переехать. Технически, его семья действительно переезжает, но это запланировано на следующие выходные, и омега не поедет домой, потому что его родители уже привлекли на помощь всех своих соседей и друзей. Кроме того, по традиции первая игра «Захват флага» приходится на эту субботу, и омега не хочет ее пропускать. Он считает, что победа в первой игре — хорошее начало для остальной части года, и он полон решимости добиться этого.       Но, насколько известно остальным, Луи будет в пяти часах езды в Конкорде. Он должен уехать после завтрака. Небольшая сумка, которую он набил запасной одеждой и нескоропортящимися продуктами, помогает остальным купиться на образ.       Когда приходит время, он обнимает как можно больше сестер; его улыбка натянута, когда они желают всего наилучшего с переездом его родителей. Он также напоследок обнимается с Джас, так как она будет держать оборону вместе с Айви и Дакотой, секретарем их женского общества.       — Повеселись! — кричит она, после того как Луи ступает за дверь. Он слышит ухмылку в ее голосе и решительно игнорирует ее.       Специальные помещения для гона и течки Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе расположены в дальней части кампуса, максимально изолированные от других университетских зданий. Каждый студент, проживающий в кампусе, может забронировать комнату бесплатно, но нужно будет платить за каждый дополнительный день, проведенный в комнате, как только гон/течка закончится. Однако это самый безопасный вариант, ведь, когда ты живешь в общежитии или с большой группой, состоящей из других омег или альф, запирание в одной комнате не всегда может помочь. У сестер в доме есть специальная обогревательная комната, и Луи уверен, что в доме братства тоже есть такая, но, как правило, ты можешь использовать ее только в том случае, если проводишь свой цикл самостоятельно.       Томлинсон регистрируется у администратора и внимательно слушает, пока она рассказывает ему о самых важных деталях, касающихся комнаты, в которой он будет жить в течение следующих нескольких дней, включая кнопку безопасности, о которой ему рассказывала Джас. Затем вскоре его проводят в комнату «28».       Как и ожидалось, помещение простое, без лишней мебели. Стены белые и пустые, окно украшают бледно-фиолетовые занавески, стекло затонировано снаружи. Он пробует задвижку, чтобы посмотреть, откроется ли она, — закрыто. Самым большим предметом мебели, очевидно, является кровать, и Луи валяется на ней в течение минуты, тестируя, после чего отправляется исследовать прилегающую ванную с душем. Доступны бесплатные туалетно-косметические принадлежности, но омега принес с собой свои собственные продукты из предпочтений.       Закончив осмотр, он подключает зарядное устройство к телефону, а затем снимает кроссовки. Девушка объяснила ему, что комната будет заперта, как только придет альфа. В случае необходимости Луи может заказать еду: её доставят через небольшой люк в двери, который может открыть снаружи только один из бета-сотрудников, но и Луи, и Гарри согласились принести свою еду, так что в этом не должно возникнуть необходимости. Кроме того, им предоставляется микроволновая печь и бесплатная вода в бутылках.       Все это довольно... холодно, в некотором смысле. Незнакомая комната со своим стерильным внешним видом и гостиничной атмосферой. Луи задается вопросом, что Стайлс подумает об этом, — альфы всегда очень собственнические во время гона, предпочитая оставаться в своих владениях среди того, что знакомо и безопасно. А это точно ни то, ни другое.       Однако ему не приходится долго беспокоиться. Гарри предупредил заранее, что может опоздать, так как у него сегодня утренняя тренировка, но проходит всего около десяти минут с тех пор, как омега пришел, когда раздается стук в дверь.       Томлинсон открывает ее, пораженный тем, как близко альфа стоит в проходе. Он одет в спортивные штаны и потертую белую рубашку, которая прилипает к его влажной коже. Его волосы темные и влажные, несколько завитков красиво спадают на лоб, а глаза зеленые-зеленые с затемненными краями. Его губы красные, как будто он их кусал.       Луи сразу же чувствует, насколько близок гон: насыщенный цвет красного дерева, подслащенный нотками ванили, наполняет воздух и проникает в кожу Луи, пока его омега не начинает скулить. Он отшатывается в изумлении, и Гарри... Гарри следует за ним, как будто его связывает с омегой нить, бросая сумку на пол и закрывая за собой дверь. Томлинсон лишь мельком видит администратора из-за плеча Гарри, а также ключ в ее руке, и мгновение спустя он слышит характерный щелчок.       Они заперты.       Он поворачивается, чтобы встретиться взглядом с Гарри, и тут же вздрагивает от открытого желания в его глазах. Глубокий сексуальный голод написан на его лице.       — Хорошо, — заставляет себя произнести Луи, чтобы нарушить тишину, надеясь, что Гарри не услышит легкой нервозности в его голосе. — Что тебе необходимо?       Альфа выходит из оцепенения и осматривается, нахмурив брови. Он прижимает ладонь к стене и начинает ходить по периметру комнаты, проводя рукой по поверхности. Омега спокойно наблюдает за ним, понимая, что Гарри помечает комнату своим запахом. Он двигается неторопливо, открывая ящики тумбочки и даже поднимая телефон Луи, чтобы тоже пометить его своим ароматом.       Когда он удовлетворенно вздыхает, то обращает свое внимание на омегу, который замирает под его пристальным взглядом. Альфа медленно приближается, его ноздри раздуваются, когда собственный запах Луи становится сильнее в ответ.       — Могу я понюхать тебя? — спрашивает он, как только останавливается в нескольких дюймах от омеги, хриплым от сдержанности голосом.       Томлинсон осторожно кивает, втягивая воздух, когда альфа, не теряя времени, обхватывает рукой его затылок и склоняет голову набок. Затем он наклоняется вперед и прижимается носом к коже. Луи застывает на месте, дышит неглубоко и неровно, когда альфа проводит носом по его горлу, касаясь губами ключицы.       Сегодня он выбрал свободную, удобную одежду: футболку с низким, круглым вырезом и легинсы. Но обе вещи так изношены, что он может все отчетливее чувствовать тепло тела Гарри, проникающее в его тело. Стайлс так близко, что Луи уверен, что слышит, как колотится его сердце.       — Ты так хорошо пахнешь, — бормочет альфа, царапая зубами местечко между шеей и плечом омеги.       Его аромат окутывает Луи в свои объятия, и парню требуется вся сила выдержки, чтобы не заскулить в ответ. Он чуть не спотыкается, когда Гарри кладет руки на бедра и начинает вести их двоих назад, все еще уткнувшись лицом в шею. Задние части ног омеги ударяются о край кровати, и он издает небольшой удивленный вздох.       Заставляя себя сосредоточиться, он опускает руку Гарри на грудь, чтобы тот не наклонился ближе.       — Как ты думаешь, когда тебя накроет? — спрашивает он, стараясь, чтобы его голос не дрожал.       Гарри несколько раз моргает, пытаясь сосредоточиться.       — Я не знаю. Максимум полчаса.       — Что я должен делать? — спрашивает Томлинсон.       — Просто... ложись на спину, — отвечает альфа напряженным голосом. — Можешь надеть что-нибудь, если хочешь, но я не буду обращать на это внимания.       Луи кивает, осторожно ложась на кровать. Нет смысла пытаться на чем-то сконцентрироваться. Гарри ложится рядом с ним на бок и обхватывает бедро Луи под тканью футболки. Его пальцы теплые, оставляя свои отпечатки на коже парня.       — Ближе, — командует он хриплым голосом.       У омеги перехватывает дыхание, и он подчиняется, прижимаясь к груди альфы. Его запах почти душит. Луи пользуется моментом, чтобы поразмыслить над тем фактом, что это происходит на самом деле. Он лежит в постели с Гарри гребаным Стайлсом, проклятым врагом, который, вероятно, в нескольких минутах от того, чтобы кончить.       — Прекрати, — бормочет альфа.       Луи инстинктивно замирает, а затем понимает, что Гарри имел в виду что-то конкретное.       — Прекратить что? — спрашивает он, делая паузу.       — Ты весь напряжен и взволнован, — отвечает Стайлс, лениво поглаживая его бедра. — Я знаю, что заставляю тебя нервничать, но расслабься.       — Довольно большое для тебя предположение, приятель, — бормочет омега, отказываясь встречаться взглядом с альфой. Он знает, что это написано у него на лице.       — Я всегда заставляю тебя нервничать, — шепчет Гарри. Он наклоняется ближе. Дыхание Луи прерывается, когда альфа обхватывает рукой его шею сбоку, приподнимая его лицо вверх. — Я собираюсь поцеловать тебя сейчас. Это нормально?       Вместо ответа глаза омеги закрываются.       Губы альфы встречаются с его губами гораздо нежнее, чем он ожидает. Нежнее, но не менее всепоглощающе. Гарри целуется так, словно у него мало времени — отчаянно, жадно. Как будто нет другого места, где он предпочел бы быть. Он безжалостен, посасывая язык Луи в одну секунду, а в следующую покусывая его нижнюю губу, рисуя маленькие круги большим пальцем по изгибу щеки. Так, как нравится Луи.       Рука на талии омеги скользит к пояснице, поглаживая кожу у основания позвоночника. Томлинсон в ответ подается бедрами вперед, издавая тихий звук. Он чувствует себя так, словно горит в огне, пылает изнутри. Альфа повсюду, его запах прилипает к коже.       Луи зарывается дрожащими пальцами во влажные волосы Гарри, полностью забывая, как дышать, когда Стайлс начинает скользить губами по шее, царапая зубами впадинку между ключицами.       — Гарри, — выдыхает он срывающимся голосом. Смазка начинает впитываться в материал его легинсов, мысли путаются.       — Я держу тебя, детка, — шепчет альфа, заставляя сердце Луи замереть. Он поворачивает омегу на спину и медленно задирает его футболку к груди, обнажая торс и небольшой изгиб живота.       Луи трепещет от внезапного порыва прохладного воздуха на своей коже, чувствуя себя уязвимым и отчаявшимся. Он застывает, когда Гарри останавливается, наклоняется и прижимается губами к его пупку. Низкий рокот вырывается из груди альфы, когда он поднимает голову, — глаза полуприкрыты, а зрачки расширены. Его руки тянутся к собственной рубашке, стягивают ее через голову, а затем бросают за край кровати. Он стремится к Луи, и беспомощный омега движется ему навстречу.       Они лихорадочно раздевают друг друга, руки скользят по обнаженной коже, приоткрытые губы снова и снова сталкиваются. Луи чувствует головокружение и опьянение, сердце бешено колотится в ушах, жар скапливается под его кожей и пульсирует в венах. Гарри... у него гон, отчаянно напоминает он себе. И все же он чувствует такое отчаяние, как будто у него самого течка; бедра сжимаются вместе, когда простыни под ними пропитываются влагой.       Первый палец доводит Луи до вскрика, голова откидывается назад в ошеломлении. К счастью, Гарри не тратит много времени впустую. Он утыкается лицом в шею омеги, вдыхая его запах, когда вводит второй, а затем третий палец. Его движения медленные и контролируемые, он проникает все глубже и глубже. Томлинсон скулит, когда пальцы исчезают, и ерзает от потери.       Альфа заставляет его притихнуть, обхватывая свой член. Длинный и твердый, набухший на кончике. Парень просовывает головку между половинками Луи, а затем шлепает ей по влажной дырочке. Каждый раз, когда он задевает края, они оба громко шипят.       К тому времени, когда Гарри, наконец, погружается внутрь, у Луи на глазах наворачиваются слезы и текут по его лицу, а пальцы ног впиваются в матрас в попытке упереться. Альфа целует его мокрое лицо, низко рыча. Он сжимает руки омеги в своих, придавливая их к кровати.       — Всегда такой тугой, — бормочет он.       Томлинсон закрывает глаза, тяжело дыша. Гарри наклоняется и целует парня в лоб.       — Ты скучал по этому, не так ли? — хрипит он.       Да, думает Луи, вздрагивая, когда Гарри отводит бедра назад, а затем входит — медленно и глубоко. Хорошо. Это так хорошо, что Луи едва может сделать вдох. Черт, он скучал по этому. Он скучал по этому и ненавидит себя за это.       — Ты скучал по моему члену, — шепчет Стайлс, скользя губами по горлу Томлинсона. — Скучал по тому, чтобы быть моим хорошим маленьким омегой.       Луи ненавидит себя за желание ответить «Да, да, да». Он скучал по всему этому. Остатки лета возвращаются к нему смутными вспышками — украденные поцелуи в машине Гарри, лихорадочные перепихоны в незнакомых ванных комнатах, ночи, проведенные в тесноте друг с другом, и дни, проведенные далеко друг от друга. Он так ясно помнит каждый момент, что ненавидит себя за это. Он ненавидит себя за то, что на него действуют слова Гарри, вызванные гоном, когда он знает правду.       Гарри сейчас двигается на чистом инстинкте и адреналине, неустанно толкаясь бедрами вперед. Каждое погружение его члена кажется еще глубже, чем раньше, — настолько глубоко, что Луи уверен: он чувствует его в своем животе. Это должно быть незаконно, в бреду думает он, когда один из рывков Гарри толкает его вверх по матрасу, изголовье кровати скрипит о стену. Для такого несносного человека, как Гарри Стайлс, должно быть противозаконно так хорошо трахаться.       Его хватка на руках омеги усиливается, мышцы живота напрягаются, когда его узел начинает набухать.       — Собираешься принять мой узел? — задыхаясь, шепчет он. — Выносишь моего щенка?       Луи корчится от ощущений, разрываясь между тем, чтобы насадиться до конца или отстраниться. Он испытывает облегчение, когда Гарри отпускает его руки, поэтому он тут же обнимает альфу за шею и прижимается ближе.       — Да! — вскрикивает он. — Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста.       Альфа соединяет их губы вместе, толчки ускоряются. Он напрягается, когда его узел цепляется за края дырочки Луи, фиксируется и связывает их вместе. Звезды танцуют свой причудливый танец в глубине глаз омеги, слезы жгут ему глаза. Первые струи спермы, вливающейся в него, наполняющей его, — это все, что требуется, прежде чем он содрогается от собственного оргазма, вонзая ногти в плечи альфы и используя его в качестве якоря.       Гарри, похоже, уже полностью накрыл гон, его глаза заволокло мутной дымкой. Одна из его больших рук ложится на изгиб живота омеги, покровительственно поглаживая кожу.       — Мой, — произносит он.       — Твой, — бездумно повторяет Луи. Это то, что альфа хочет услышать, уверяет он себя. — Только твой.       Альфа продолжает бессмысленно бормотать о малышах и о том, какой Луи хороший, прижимая губы к уху парня, а его рука все еще прикована к животу омеги. Его вторая рука в конце концов спускается туда, где они соединены, ощупывая опухшие края дырочки Томлинсона, заставляя его тем самым хныкать от чувствительности.       Сердце Луи до сих пор колотится в груди со скоростью миллион миль в минуту. Он закрывает глаза, чувствуя, как дыхание альфы щекочет его ухо; его низкий, успокаивающий голос проникает в его голову и согревает его изнутри.       Его омега уже мурлычет от всего этого: от прикосновений, слов, нежности, аромата, окутывающего его, как одеяло. Прошел всего час, а Луи уже чувствует, что потерял контроль, пока его пальцы цепляются за край.       Это будут долгие два дня.

💫

      Июньский «мрак» был в полной силе на побережье, и Луи мог чувствовать, как прохладная влага в воздухе прилипала к его коже, когда направлялся к Джули, сжимая в руке подарочный пакет.       Джули была его старой подругой, она училась в средней школе вместе с Луи. После девушка поступила в Южно-Калифорнийский университет, а не в Университет Калифорнии, но они время от времени тусовались, делая покупки в Санта-Монике или встречаясь в Village Theatre, чтобы посмотреть фильм. Они определенно не были самыми близкими друзьями, но Томлинсон очень любил омегу. Когда она пригласила его на свой день рождения, он без колебаний согласился.       Девушка встретила его у двери и поцеловала в щеку, одетая в розовое мини-платье и праздничную диадему. Они немного поговорили, и она представила Луи своему соседу по комнате Иэну, которого он видел пару раз раньше. Но неизбежно внимание Джули было приковано к другим вещам и гостям, так что Луи остался стоять со стаканчиком в руке посреди комнаты, полной неизвестных людей.       Он быстро понял, что никого из них не знал. Хотя Томлинсон, говоря начистоту, побывал на большем количестве вечеринок, чем он может сосчитать, он привык к более знакомой обстановке женского общества или братства — к лицам, которые он всегда видел. Он не был готов к тому, чтобы чувствовать себя незаметным и неловким среди незнакомцев, которые его игнорировали. Поэтому Луи начал пить.       Он заметил его где-то между вторым и третьим стаканчиком пива.       Гарри прислонился к стене и смеялся с каким-то альфой, которого Луи не узнал. Он был одет в полупрозрачную белую рубашку и черные джинсы, а из-под потертой бейсболки «Доджерс» выглядывали кудри. На его шее висели несколько пластиковых розовых ожерелий с сердечками.       Томлинсон не знал, почему так уставился на него. Его разум был затуманен, а в крови разливалось тепло. В одну секунду он нагло пялился на Гарри, а в следующую секунду тот смотрел в ответ.       Ему не нравился этот альфа. Луи с трудом выдерживал его на ежемесячных собраниях весь год. Но почему-то этот факт казался незначительным — возможно, даже несуществующим — в тот момент.       Позже омега не смог вспомнить, как все закончилось тем, что они стали танцевать вместе. Стайлс подошел к нему первым, подумал он, — возможно, сделал глупый комментарий о том, каким несчастным выглядел Луи на вечеринке. Но все, что помнил Луи, — это танцы. Руки альфы на его талии, дыхание, щекочущее ухо, стук сердца напротив ладони.       Он помнил, как запрокинул голову, чтобы посмотреть парню в глаза: зрение было размытым, но Гарри четко стоял посреди всего этого. Он помнил, как приподнялся на цыпочки, помнил, как альфа провел пальцем по его щеке. Он помнил, как эти розовые ожерелья прижимались к его груди, когда Гарри притянул его вплотную к себе, руки скользнули вниз по изгибу его задницы.       И, конечно же, он помнил, что произошло потом на заднем сиденье машины Гарри. Ни один из них не сказал друг другу ни слова, кроме приглушенных ругательств, использовав свои руки и тела для общения гораздо эффективнее, чем разговоры. Когда все закончилось, они договорились никогда не говорить об этом, и альфа предложил отвезти Луи домой в знак доброй воли.       Этот «знак доброй воли» превратился в то, что омега тайком провел Стайлса в женский дом на второй раунд. Вскоре это стало привычным делом. Весь июнь и июль они буквально не могли оторваться друг от друга. Они были чем-то — точнее, чем-то неопределенным, без обязательств, взаимовыгодным. Но, тем не менее, чем-то.       А потом, внезапно, они перестали быть таковыми.

💫

      Гон Гарри проходит в дымке секса и удовольствия. Луи хорошо знаком с сильным сексуальным аппетитом альфы в обычных обстоятельствах, но глубоко в гоне? Омега почти уверен, что не проводит больше десяти минут без того, чтобы член не погружался в его дырочку или рот.       Для Томлинсона не будет преувеличением сказать, что его раскладывали на всех поверхностях комнаты. Он знает, что следующую неделю или даже больше будет сходить с ума от боли, и все же... Луи доволен собой. Честно говоря, так, как он и ожидал. В конце концов, секс с Гарри всегда был приятным.       И сейчас Луи вполне наслаждается собой, когда медленно начинает раскачиваться на члене альфы, используя его плечи в качестве рычага, чтобы опуститься вниз, а затем снова подняться. Его поджилки уже трясутся, он не привык к такого рода непрерывным нагрузкам, но Гарри тоже помогает. Его руки обхватывают талию омеги, бедра приподнимаются в ответ на его движения. Это медленно и глубоко, их лбы прижаты друг к другу.       — Вот так, — бормочет Стайлс, укрепляя хватку, когда Луи вновь начинает подниматься вверх, стиснув зубы от напряжения. — Вот так, малыш.       Омега откидывает голову назад, издавая горловой стон, когда Гарри наклоняется вперед и берет в рот один из его сосков. С его губ срывается всхлип, и бедра дрожат, когда Гарри начинает посасывать бугорок, не переставая трахать парня. Луи зарывается пальцами в растрепанные волосы Гарри, удерживая его лицо на месте, пока тот царапает зубами чувствительный бутон.       Альфа медленно выходит из своего гона весь вечер, глаза становятся все менее и менее мутными, а рычание и ворчание сбавляют обороты. Теперь он более любвеобилен, особенно после их очень сытного ужина в виде сэндвичей с арахисовым маслом и джемом. Однако его возвращающийся рассудок на самом деле просто означает, что альфа может больше сосредоточиться на том, чтобы превратить Луи в раскрасневшийся и отчаянный беспорядок.       — Гарри, — скулит омега, достигая этого состояния гораздо быстрее, чем ему хотелось бы это признавать.       — Ты так хорошо принимаешь меня, малыш, — произносит Гарри ему в грудь с затяжной грубостью в голосе, которая еще не исчезла. Его руки опускаются ниже, хватая и ощупывая половинки. Контуры его пальцев теперь отпечатались по всему телу Луи, омега уверен. Он уже видит розовые очертания на своей талии и бедрах, чувствует их присутствие и призрачные прикосновения, которые оставили их там в качестве доказательства.       Он счастливо вздыхает, когда Стайлс снова соединяет их губы вместе, позволяя альфе вылизывать свой вялый рот. Даже будучи глубоко в гоне, Гарри не переставал целовать Луи. Губы Томлинсона искусаны до крови, но он не жалуется.       Когда узел Гарри начинает набухать, Томлинсон падает вперед на грудь альфы, его бедра горят. Стайлс, похоже, не возражает, легко переключаясь на то, чтобы самому приподнимать омегу, а затем снова опускать на свой член. Луи извивается и матерится, вонзая ногти в кожу альфы. Они оба стонут, когда его узел протискивается внутрь и соединяет их вместе.       Гарри немедленно начинает гладить омегу по животу, сосредоточенно нахмурив брови, — как будто, если он захочет этого достаточно сильно, в животе Луи появится ребенок. Томлинсон скорее умрет, чем сознается, что находит это очаровательным.       Где-то в моменте остаточного наслаждения омега, должно быть, задремал, потому что следующее, что он осознает, — это то, что он просыпается. Он лежит и сонно моргает, пытаясь сориентироваться, комната вокруг него становится четкой. Он один в постели, осознает Луи. И он голый, однако сперма с него убрана. Он шевелит ногами, рот искривляется — но не из него.       Что касается Гарри, Луи садится, начиная оглядываться по сторонам. Требуется мгновение, чтобы уловить звук бегущей воды. Альфа в душе.       Гон закончился, понимает омега. Он тянется к телефону, чтобы проверить время, и, конечно же: субботнее утро. То есть раннее утро. Часы показывают половину пятого, и Томлинсону приходится дважды сосредоточиться, чтобы заставить себя поверить в это.       Он матерится, пытаясь выбраться из кровати, морщась от боли между ног и того факта, что его колени дрожат как сумасшедшие. На тумбочке стоит полный стакан воды, который омега жадно выпивает, не желая думать о том, кто оставил его там для него.       К тому времени, как Гарри выходит из ванной, Томлинсон уже вытащил из сумки свой желтый атласный халат и накинул его на себя. Дело не в том, что ему неловко, когда альфа видит его голым, находясь больше не в гоне, — ему неловко из-за того, что Стайлс видит свидетельство их совместно проведенных дней, написанное на коже Луи в форме синяков, укусов и отметин. Что-то, чего он не может возвратить. Что-то, что омега не хочет, чтобы он возвращал.       — Душ свободен, — это первое, что произносит альфа. Его тон необычайно резкий, рассекающий воздух между ними. Он также полностью одет: в спортивные штаны и футболку Queen, которая знавала лучшие дни.       Сбитый с толку, Томлинсон прочищает горло.       — Твой гон закончился? — проверяет он.       Гарри кивает в ответ.       — Да, проснулся полчаса назад и чувствую себя прекрасно.       — Меньше сорока восьми часов, вау, — отвечает омега, поднимая брови. Он ожидает, что альфа сделает дерзкое замечание о своей превосходной выносливости или, по крайней мере, признает редкость таких вещей среди непартнеров, но тот не делает ничего подобного.       На самом деле Луи уверен, что Гарри просто строит гримасу.       — Да, быстро время пролетело, — неопределенно произносит Стайлс. Он подходит к стулу за письменным столом, где лежит его сумка. — На самом деле, как раз вовремя.       — Ты уходишь, — удивленно выпаливает омега, потому что внезапно становится очевидно, что именно это Гарри собирается сделать. Обычно, когда у альф заканчивается гон, они все еще немного... ну, прилипчивые. Из того, что Луи слышал, объятия — обычное занятие после гона, против чего он определенно не возражал бы. За исключением того, что Гарри, кажется, готов сбежать прямо сейчас.       — Да, у нас последняя тренировка через несколько часов, и я подумал, что перед этим немного позанимаюсь в тренажерном зале, — объясняет Стайлс. Он избегает взгляда омеги, возясь с ремнями на своей сумке.       — Верно, — растерянно отвечает Луи. Он чувствует себя немного глупо, забыв, что Гарри не хочет проводить с ним больше времени, чем необходимо, не говоря уже о том, чтобы обниматься как влюбленные.       И я тоже, напоминает он себе. Это была исключительная, откровенно неразумная снисходительность — можно даже сказать, оплошность. Но теперь все кончено, и никому из них больше никогда не придется об этом думать.       Между ними повисает неловкое молчание, которое Гарри прерывает, прочищая горло.       — Спасибо, что помог мне, Луи, — произносит он. Это звучит искренне, но омега все же кривится.       Спасибо, что помог мне, Луи. Как будто это деловая сделка, или они коллеги, или что-то в этом роде.       — Конечно, — заставляет он себя ответить, кивая. — Эм, удачи тебе в твоей игре.       Альфа бормочет «спасибо», почесывая ухо.       — Комната технически все еще наша до девяти, так что можешь не торопиться, — произносит он. — Прости, если я тебя разбудил.       — Все нормально, — натянуто отвечает Луи. Он не уверен, как справиться с этим — с этой неловкой вежливостью от кого-то, с кем у него так много общего. Внезапно он с болью осознает, что стоит здесь со спермой Гарри внутри него и отпечатками его зубов и языка по всему телу. Омега с трудом прочищает горло.       — Мне, наверное, стоить принять душ, — альфа кивает на это, отводя глаза. Он поднимает сумку, останавливаясь.       — Пока, Луи. Увидимся... думаю, в следующее воскресенье.       В следующее воскресенье. Захват флага. Напоминание служит холодным всплеском реальности для чувств Томлинсона. Это же Гарри Стайлс. Альфа, которого он ненавидит всеми фибрами души.       — Да, до следующего воскресенья, — запоздало отвечает Луи. — Я с нетерпением жду, когда ты проиграешь.       — Посмотрим, Томлинсон, — парирует Гарри, ухмыляясь. Вот так просто они возвращаются на знакомую территорию. Легкая, безопасная территория.       — Что ты все еще здесь делаешь? — спрашивает Луи, скрещивая руки на груди.       — Было приятно, — сухо отвечает альфа, направляясь к двери. Омега наблюдает за тем, как Стайлс выходит в коридор и закрывает за собой дверь, звук эхом отдается в теперь уже тихой комнате.       Томлинсон проводит следующие двадцать минут, пытаясь стереть следы запаха Гарри и прикосновений к своей коже.

💫

      То, как происходит «Захват флага» между двумя обществами, не сильно изменилось за последнее десятилетие с момента установления традиции. Как всегда, первая игра проводится в местном парке, в пределах тщательно выбранных границ, обозначенных на предоставленной карте. Сестринству достается южная сторона парка, в то время как братство получает северную; детская игровая площадка прямо посреди парка служит разделительной линией, а также местом расположения «тюрем». Чтобы различать команды, альфы одеты в синий цвет, а омеги — в золотой, — это их университетские цвета. Флаги представляют собой банданы, на поверхности которых вышита греческая эмблема каждой группы. Сама игра длится ровно час, первые десять минут из которого посвящены сокрытию флага и обсуждению стратегии с товарищами по команде.       Луи вполне доволен явкой с их стороны, особенно в отношении новых участников. Ему нравится видеть их всех разодетыми в золото, а также взволнованными. Одна из лучших частей игры — сплочение с его сестрами и совместная работа для достижения достойной общей цели: надрать задницы альфам.       Все собираются у входа в парк, две группы — синих и золотых цветов — держатся на безопасном расстоянии друг от друга. Сейчас пять часов вечера, и парк пуст, если не считать звуков болтовни и радостных возгласов. Некоторые альфы и омеги поддразнивают друг друга или затевают соревнование за то, кто кого перекричит, — эту инициативу возглавляет Айви. Все это, конечно, предназначено для того, чтобы хорошо повеселиться. Томлинсон принял бы участие, если бы ему не пришлось делать кое-что другое, гораздо более неприятное.       Видите ли, еще одна вещь, которую диктует традиция, заключается в том, что игра официально начинается после того, как президент женского общества и президент братства пожимают друг другу руки. Это должно символизировать, что, хотя они и в разных командах, они все еще едины — или что-то в этом роде. Все, что омега знает, — он боялся этого всю неделю.       Он сразу же замечает Гарри, как только альфа отходит от группы своих братьев. Он одет в синие джинсы, голубую фланелевую рубашку поверх голубой футболки Калифорнийского университета Лос-Анджелеса, на голове повязана бандана, а на обеих щеках нарисованы две полосы синего цвета. Это не очень креативно, особенно джинсы — они неудобные, — но Луи не может отрицать, что альфа выглядит хорошо. Он всегда выглядит хорошо, и омега ненавидит это. И он ненавидит себя за то, что всегда это замечает.       На сегодняшний день прошло уже больше недели с тех пор, как закончился гон Гарри. В субботу вечером Калифорнийский университет обыграл Южно-Калифорнийский со счетом 46:20, сохранив за собой Колокол Победы еще на один год. Томлинсон не пошел на игру, но потом он смотрел основные моменты в социальных сетях, вздрагивая каждый раз, когда упоминалось имя Гарри, — то есть часто.       Каким-то образом ему удавалось избегать встреч с альфой всю неделю. Единственным исключением стал короткий видеозвонок с остальными членами Совета прошлым вечером относительно окончательных деталей насчет игры, но, кроме этого, Луи вообще не видел альфу. Неудивительно, что это была хорошая неделя, убеждал он себя. Вот такой должна быть жизнь.       Тем не менее сейчас он заставляет себя подойти к Гарри, сохраняя невозмутимое выражение лица, когда останавливается в футе от альфы. Мгновение они пристально смотрят друг на друга. Возможно (а может, и нет), Томлинсону приходится немного запрокинуть голову назад, чтобы заглянуть ему в глаза, но это не имеет значения. Гарри — тот, кто первым протягивает руку, его губы подергиваются.       Омега берет ее в свою, прежде чем успевает засомневаться, притворяясь, что не чувствовал несколько дней назад эти самые пальцы глубоко внутри себя, толстые, длинные и невероятно идеальные.       — Пусть победит сильнейший президент, — бормочет Стайлс.       — Безусловно, — пренебрежительно отвечает Луи. Они пожимают друг другу руки.       И вот так просто начинается игра. Альфы направляются на север, а омеги — на юг. Когда они отходят достаточно далеко друг от друга, Луи и его помощники собирают омег в кучку. Томлинсон улучает момент, чтобы насладиться волнением от всего этого, окруженный нетерпеливыми лицами, разукрашенными золотой краской, которые так же, как и он, полны решимости выиграть игру.       — Где спрячем флаг? — спрашивает Айви.       Согласно правилам, он должен быть где-то на видном и доступном месте. «Охранять» его разрешается не более чем трем людям, и они должны постоянно находиться на расстоянии не менее десяти футов от него.       — Не разумнее ли будет спрятать его как можно дальше от линии? — спрашивает одна из первокурсниц. — Таким образом альфы будут дольше его искать, а это значит, что у нас будет больше времени, чтобы поймать их в тюрьму.       — Я думаю, что это слишком предсказуемо, — перебивает Роуэн. Он студент второго курса и уже принимал участие в соревнованиях вроде «Захвата флага», поэтому также решил внести свою изрядную долю в игру. — Типа, так все всегда делают. Мы должны постараться быть умнее в этом вопросе.       — Как? — спрашивает другая девушка.       Джас весело смотрит на Луи.       — У нашего президента, случайно, нет никаких идей? — невинно спрашивает она.       — Раз уж ты спросила, — беспечно отвечает омега, вытаскивая из кармана карту парка, которую он распечатал этим утром. Они все опускаются на землю, и Луи кладет ее в середине круга. — Хорошо, какие есть два важных правила? — спрашивает Томлинсон.       — Флаг должен быть на виду и доступен, — отвечает кто-то.       — Верно, — произносит омега. Он указывает на маленький круг, который находится далеко от разделительной линии, но не совсем на краю. — Вы все видели пруд, который находится вон там? Тот, на котором обитают утки?       — Продолжай, Лу, — настаивает Айви.       — Там есть мост, который проходит через узкую часть пруда, — объясняет Томлинсон. — Я думаю, что мы должны установить флаг там, в самой середине. На мосту есть только две небольших точки входа, что значительно облегчает охрану, если альфы надумают подойти со всех сторон. Кроме того, участок вокруг пруда с уклоном, поэтому мост частично скрыт от глаз, пока они не подойдут ближе.       — И когда они будут приближаться, мы их увидим, — заканчивает Айви. — Мне нравится, — остальные также бормочут в знак согласия.       — Как мы разделимся? — спрашивает Холли.       — Нас двадцать семь человек, верно? Я думаю, мы оставим семнадцать в защите. В любом случае, более десяти омег за линией врага — опасно, тем более что из тюрьмы не выбраться, если тебя поймали в игре. Мы всегда можем прислать дополнительных, если это будет необходимо, — объясняет Луи, ожидая, когда все кивнут. — Айви возглавит нападение. Джанна, ты пойдешь с ней, — инструктирует он, указывая на северную сторону карты. — Ты, наверное, лучший бегун во всем Калифорнийском университете, и все это знают, и именно поэтому ты будешь нашей приманкой. Это означает, что ты попробуешь приблизиться к флагу и, возможно, даже сымитируешь некоторые попытки его захвата. Взбудоражь их, пусть попытаются пометить тебя. Пока они будут отвлечены, стараясь поймать тебя, остальные направятся за флагом.       — Приманка, — задумчиво произносит Джанна. — Мило.       Айви выбирает восемь омег, которые будут сопровождать ее, после чего передает метафорический микрофон обратно Луи.       — Мы разделим наш парк на четыре части, так что в каждом секторе будет по четыре человека и плюс один с флагом, — произносит Томлинсон и после распределяет омег на каждый участок. — Я буду в последнем секторе, — заканчивает он, игнорируя легкое покашливание Джас. — Мы определимся с конкретными защитниками, когда доберемся до места. Но помните, что самое важное для всех нас — не дать альфам даже приблизиться к флагу.       — Все поняли план? — спрашивает Айви.       Дружный звон голосов заполняет слух Луи, и он облегченно выдыхает.       — Мы сделаем это, ребята, — произносит он, широко улыбаясь. — Самое главное — командная работа и общение. Опирайтесь друг на друга. И что важнее всего, получайте удовольствие.       — Начнем на счет три? — предлагает Дакота.       Омеги протягивают руки в середину круга, теснясь ближе друг к другу. Под счет Луи они выкрикивают имя своего женского общества и громко аплодируют.       Десять минут спустя Томлинсон стоит у одного входа на мост, двое первокурсников — у другого. Флаг гордо вывешен над перилами на виду у окружающих.       Луи слышит какие-то приглушенные крики вдалеке, доказывающие, что погоня идет полным ходом, но пока никто не отваживается подобраться к мосту. Парень готов к битве, адреналин и предвкушение бурлят в его венах.       Сколько бы они ни подготавливались и ни пытались предотвратить худшие последствия, это только вопрос времени, когда кто-то придет за флагом. Это просто факт жизни.       И это причина, по которой Луи настоял на том, чтобы остаться у моста, независимо от того, как сильно Джас будет ругать его за это позже. Если какой альфа и собирается обойти команду и отправиться за флагом, то это непременно будет Гарри. Томлинсон полон решимости остановить его — он не доверит эту честь никому другому. Никто не знает, как будет действовать альфа, лучше, чем сам Луи.       Конечно же, Гарри появляется в поле зрения всего через несколько минут, спускаясь с холма вместе с Лиамом и Куинси. Софи и Зои следуют по пятам, и через несколько минут София практически валит Куинси на землю, выводя его из игры.       Однако их сразу же отвлекает стайка альф, которые внезапно появляются на холме, крича и улюлюкая, как идиоты. Первокурсники, с презрением думает Луи. Тем не менее, он неохотно признает, что их глупая попытка отвлечь внимание работает: Зои и Софи теперь в меньшинстве, так что Гарри легко ускользает и мчится за флагом.       Хорошо, что Томлинсон знал, что это произойдет.       — Альфы такие предсказуемые, — вздыхая, произносит Луи, как только Стайлс оказывается в пределах слышимости. Он жестом показывает двум другим омегам, охраняющим мост, присоединиться к остальным, иначе у Гарри могут появиться помощники.       Альфа замедляет шаг, понимая, что его больше не преследуют. Все, что теперь его отделяет от флага, — Луи.       — Оставьте Гарри мне, — произносит Томлинсон своим сестрам. — Ты каждый раз идешь в атаку, — продолжает он.       — Если это работает, зачем переделывать систему? — просто отвечает Гарри. Затем указывает на флаг. — По крайней мере, мы не жульничаем.       — Мы сжульничали или мы просто ранили ваше эго, перехитрив вас? — сладко спрашивает Луи, скрещивая руки на груди.       — Нет, я почти уверен, что вы сжульничали, — отвечает Стайлс, указывая на мост. — Каким образом это может быть доступно?       — Я не понимаю, что ты имеешь в виду, — спокойно произносит Луи. — Это место, к которому можно дойти пешком и до которого можно дотянуться рукой. Единственное, что крепит флаг к дереву, — это заколка для волос. Не очень устрашающе, Стайлс.       Гарри поджимает губы.       — Очень умно, — отвечает он. — Очень-очень умно. Использовать мост ради этой цели, — альфа делает шаг в сторону.       Омега подозрительно смотрит на него, мышцы напрягаются. Если Стайлс собирается предпринять безумную, невозможную попытку схватить флаг, не вступая с омегой в контакт, это его дело, но у Луи есть ощущение, что происходит что-то другое. Его сомнение подтверждается, когда Гарри резко бросается влево и... пытается прыгнуть через пруд.       Однако не через весь пруд. Нет, он прыгает на мост, с громким ворчанием врезаясь в его край. Его руки бледно-белые там, где сжимают перила.       Стайлс срывает флаг, и Луи, оправившись от временного шока, мчится вверх по мосту. Он отстает от Гарри всего на несколько секунд, когда тот вскарабкивается на доски и уносится, как ракета.       — Код Красный! — кричит Томлинсон омегам в непосредственной близости, пытаясь догнать Гарри, как будто от этого зависит его жизнь. Он наблюдает, как альфа сминает бандану в комок и...       Двигаясь чисто инстинктивно, Луи ускоряется и делает стремительный прыжок вперед, врезаясь в спину Гарри и сбивая его с ног. Однако он опоздал: Гарри успел бросить флаг Лиаму, который тайно подстерегал его в стороне.       — Я знаю, что ты мечтаешь запрыгнуть на меня, Луи, — произносит альфа, ухмыляясь, — но давай не при всех.       — Ты отвратителен, — отвечает омега, поднимаясь на ноги. — И кстати, ты выбыл. Проваливай.       — С таким же успехом можно просто остаться здесь, так как игра все равно сейчас закончится, — самодовольно произносит Гарри.       — Да, ты прав, — отвечает Луи, когда сбоку раздаются громкие подбадривающие возгласы сестер. Он ухмыляется, когда Джанна мчится вниз по склону холма, сжимая в руке голубой флаг братства. — Ведь ты проиграл.       Гарри резко садится, матерясь себе под нос.       — Может быть, в следующий раз сосредоточишься немного больше на своей защите, — отмечает Луи, а затем качает головой. — Альфы такие предсказуемые.

💫

      После того, как игра заканчивается и все собираются у входа в парк, чтобы поесть фруктовое мороженое и произнести заключительные слова (которые включают в себя не очень тонкое злорадство со стороны женского общества), все расходятся.       Ну, то есть все, кроме президентов объединений и их помощников. Они остаются, чтобы обсудить игру и проблемы, возникшие во время нее. Айви упоминает, как она заметила, что некоторые альфы-первокурсники были слишком агрессивными, когда пытались поймать омег, и Гарри обещает разобраться с ними лично. Он небрежно упоминает, что, возможно, им следует немного изменить правила, касающиеся того, где можно прятать флаг, на что Луи лишь закатывает глаза.       — Жалкий неудачник, — бормочет он себе под нос.       — Я просто говорю, — произносит Гарри громче. — Что разрешено, а что нет, должно быть понятно каждому.       — Хорошо, отличная идея, — отвечает Джас, прежде чем Луи успевает ответить, пихая его локтем в бок. — Что-нибудь еще?       — Я думаю, что мы также должны повторить некоторые другие правила, — спокойно произносит Томлинсон. — Например, те, согласно которым, категорически запрещено забираться на имущество парка, такое как деревья, фонтаны, мосты и прочее.       — Именно поэтому так важно, чтобы команды прятали флаг где-нибудь, где он действительно доступен, чтобы участники не были вынуждены нарушать правила только ради попытки выиграть, — возражает Гарри, сжимая челюсть.       — Ах, да, мы заставили тебя прыгнуть на мост, как гребаного идиота, — огрызается омега, чувствуя, как закипает. — Я думаю, что мы также должны напомнить всем о важности принятия ответственности за свои действия вместо того, чтобы постоянно перекладывать вину на других. Это зрелый поступок.       — Безусловно. Ты же эксперт по зрелости, — саркастически отвечает Гарри.       — Хорошо, — громко перебивает их Джас, прежде чем Луи успевает отреагировать. — Очень полезный вклад со всех сторон, но я думаю, что мы можем продолжить обсуждение этого вопроса позже, — все, кроме Томлинсона и Гарри, нетерпеливо кивают.       Омега подхватывает Джас под руку на обратном пути, в то время как Айви и Дакота рассказывают о том, как им удалось захватить флаг. Вернувшись в дом, некоторые девочки принимаются за учебу на кухне, а другие включают фильм в гостиной. Луи берет порцию лазаньи, которую Лонни и Элли приготовили ранее, и прощается с ними пораньше, желая спокойной ночи, решив, что он заслуживает того, чтобы побыть наедине. Как бы ни было весело жить в доме с сорока людьми, которых он называет своими сестрами, иногда это становится невыносимо. Томлинсон старается как можно чаще проводить время в одиночестве.       Где-то на середине второго эпизода «Новенькой» его телефон неожиданно вибрирует. Он разблокирует экран, ожидая, что это Джас или, может быть, Найл, который донимал его разговорами о том, чтобы потусоваться где-нибудь на этой неделе. Но это ни та, ни другой.       Мгновение спустя омега крадучись выходит из своей комнаты и спускается по лестнице. Каким-то чудом никто не видит, как он открывает дверь и выскальзывает наружу. Сейчас почти половина девятого вечера, и чертовски холодно. Луи засовывает руки в карманы толстовки и спешит по подъездной дорожке, в свете полной луны очень легко заметить знакомую машину, припаркованную у обочины.       Он может разглядеть очертания альфы через лобовое стекло, как только подходит ближе. Тот смотрит на свой телефон, совершенно не обращая внимания на то, что его окружает. То есть до тех пор, пока Луи громко не стучит по окну. Альфа вздрагивает, открывая рот в шоке, а затем недоверчиво хмурится, когда видит омегу.       Томлинсон обходит машину и садится на пассажирское сиденье, радуясь теплу.       — Фотка члена, серьезно? — произносит он вместо приветствия. — Очень изысканно.       — И все же ты сидишь здесь прямо сейчас, — отвечает Гарри.       — Сегодня просто нет лучших предложений, — пожимает плечами омега.       На самом деле он смотрел на фотографию, которую альфа прислал ему, довольно долго, в чем предпочел бы не признаваться. Это не первый раз, когда Гарри присылает ему... интимные фотографии в качестве приглашения, но это все равно стало неожиданностью, хотя, определенно, не неприятной. Он до сих пор видит образ, выжженный в его мозгу: твердый, раскрасневшийся член альфы, с каплей предэякулята на кончике. Он подписал это просто: «хочу тебя».       — Это ведь нормально? — проверяет Стайлс, встречаясь с омегой взглядом. — Это не заставило тебя чувствовать неловкость?       В ответ Луи перекидывает ноги через центральную консоль и садится верхом на колени альфы.       — Заставил меня ждать всю неделю, — бормочет он, после чего наклоняется вперед и соединяет их губы. Правда в том, что Луи ждал всю неделю. Не обязательно фотографии члена, но чего-то — какого-то знака того, что он не сумасшедший и Гарри все еще жаждет Луи так же сильно, как омега жаждет его. Какого-то подтверждения, что гон альфы на самом деле не был концом их отношений. Что он все это время скучал по Луи.       Стайлс обхватывает его лицо ладонями, сразу же беря под контроль поцелуй. Он прикусывает нижнюю губу омеги, успокаивая жжение языком. Он растягивает удовольствие, как всегда, и, как всегда, это сводит Томлинсона с ума.       Луи пытается немного ускорить процесс, снимая с себя толстовку, а затем медленно начинает двигать бедрами, прижимаясь к промежности альфы.        Гарри реагирует так, как и ожидалось, издавая приглушенный стон, когда его руки опускаются на бедра Луи. Его губы скользят вниз по длине шеи парня, нащупывая ритм его пульса.       — Непослушный, — бормочет он в кожу.       — Говорит тот, кто планирует трахнуть меня в своей машине менее чем в десяти ярдах от дома, — выдыхает омега, закрывая глаза.       — Думаю, это на самом деле тебя заводит, — отвечает альфа, скользя руками по спине Луи и лениво сжимая его задницу. — А вдруг кто-то внутри услышит, как ты будешь кричать?       — Смело с твоей стороны надеяться, что ты когда-нибудь сможешь заставить меня кричать, — произносит Луи.       Гарри прижимает подушечку пальца к дырочке омеги поверх ткани легинсов.       — Прошлая неделя доказала обратное, — самодовольно замечает он. — Держу пари, тебе все еще больно.       — Думаю, я могу сказать это и насчет тебя, — невинно отвечает Томлинсон. — Как тебе сегодняшняя игра?       Альфа напрягается при упоминании об их проигрыше.       — Ты, — шепчет он омеге на ухо, — такой чертовски раздражающий.       Луи скользит рукой по торсу Гарри, пока не останавливается там, где выпуклость прижимается к молнии джинсов. Он обхватывает член через джинсовую ткань, заставляя альфу громко стонать.       — Да, я вижу, как сильно я тебя сейчас раздражаю.       — Паршивец, — говорит Гарри, покусывая шею парня.       — Придурок, — бормочет Луи в ответ, автоматически запрокидывая голову, чтобы дать альфе лучший доступ, когда тот проводит зубами по его шее. Завтра ему определенно придется использовать много консилера.       К тому времени, как они откидывают спинку сиденья и Луи занимает место Гарри, оказываясь лежащим, а толстовка альфы становится своеобразным барьером, они оба теряют терпение. Стайлс матерится, пытаясь стянуть с омеги легинсы, а тот возится с пуговицами на джинсах альфы. Он обхватывает член Гарри и несколько раз интенсивно поглаживает, проводя большим пальцем по щелке.       Альфа издает триумфальный звук, как только ему удается стянуть легинсы омеги, раздвинуть его ноги и, не теряя времени, обвести пальцем пухлый ободок дырочки.       — Всегда такой мокрый для меня, — восхищается он.       — Займись уже делом, — фыркает Луи, пытаясь насадиться на пальцы. — До восхода солнца, пожалуйста.       — Давай не будем забывать, кто здесь главный, — предупреждающе произносит Гарри, но тем не менее вводит два пальца.       Ноги Луи дрожат там, где он прижимает их к бокам, пальцы бледно-белые от крепкой хватки. Он вздрагивает, когда альфа добавляет третий палец, растягивая его плавно, но тщательно.       — Быстрее, быстрей, — торопит Луи, когда Гарри, наконец, убирает пальцы, считая, что омега готов. Альфа, однако, никак не реагирует, сжимая свой собственный член в кулаке и делая несколько ленивых рывков. — Пожалуйста, — умоляет Томлинсон.       — Наконец-то хоть немного уважения, — бормочет Стайлс, смягчаясь. Он выпрямляется, а затем хватает Луи за ногу, закидывая ее себе на плечо.       Они оба стонут на первых нескольких дюймах. Омега зажмуривается, тяжело дыша. Он не думает, что когда-нибудь привыкнет к размеру Гарри и к тому, что это никогда не мешает ему чувствовать, как будто его вскрывают наилучшим образом.       — Да, вот так, — шепчет Стайлс, когда Луи хнычет, проводя пальцами по сиденью. Альфа улыбается и успокаивающе поглаживает руками его бока. — Ты так хорошо справляешься, малыш. Так хорошо.       Когда он полностью погружается в омегу, они оба выдыхают. Луи смотрит в потолок машины Гарри, замечая, как зрение затуманивается и искажается.       — Давай же, — призывает он, когда чувствует, что готов. А потом тихо добавляет: — Хочу маленького ребеночка.       Стайлс замирает на секунду, его глаза темнеют, прежде чем он осторожно выходит. Первый толчок мучительно медленный, и Луи чувствует каждый его благословенный дюйм, голова откидывается назад в ошеломлении. Альфа продолжает двигаться в более неспешном, контролируемом темпе, уделяя все свое внимание глубине, а не скорости. Томлинсон почти уверен, что чувствует каждый толчок на клеточном уровне, удовольствие пробегает по его телу, как тысяча маленьких искорок.       Альфа наклоняется над его телом, упираясь предплечьями в сиденье по обе стороны от головы Луи. Положение становится таким, что нога Луи теперь прижата к груди Гарри, позволяя ему трахать омегу глубже, чем раньше. Благодаря новому углу альфа сразу находит простату Луи, тело скользит вверх по сиденью от давления там, где омега наиболее чувствителен. Гарри поддерживает этот угол, попадая в его любимую точку почти при каждом толчке.       Вскоре Луи начинает умолять, бесконечное количество слов «пожалуйста» и «Гарри» выскальзывают изо рта, когда альфа набирает скорость, вбиваясь в него с новой силой. Его сердце грохочет в ушах, внутри дырочки нарастает давление.       Омега кончает с криком, срывающимся с его губ и сжимающим грудь, как тиски. Не занимает много времени, чтобы узел альфы начал набухать. Луи испытывает облегчение, когда Гарри перемещает его тело в гораздо более удобное положение, отчего омега тут же обхватывает ногами альфу за талию, от наслаждения прикрывая глаза.       Он удивляется, когда Стайлс утыкается лицом ему в шею, втягивая его запах носом. Они лежат так, связанные вместе, и дышат в тишине, пока узел альфы не спадает.       Снова одеться в тесной машине — трудная задача, но они как-то справляются. Поскольку легинсы Луи довольно сильно промокли, Гарри одалживает ему запасную пару спортивных штанов, которые лежали у него сзади. Даже после того как Луи дважды подворачивает пояс, штаны свободно болтаются у него на талии, но они теплые и удобные, и омега сообщает Гарри, что почти уверен в том, что никогда не вернет их альфе, потому что никогда не снимет.       Только когда Томлинсон выходит из машины, ему приходит в голову, что они не говорили о... ну, обо всем этом. Он обходит машину со стороны Гарри и стучит в окно, ожидая, когда альфа опустит его.       — Что? — спрашивает Стайлс. — У тебя ведь есть ключ, верно?       — Да, — отвечает Луи, качая головой. — Просто хотел убедиться, что мы на одной волне.       — В каком смысле? — спрашивает Гарри.       — Что это, — отвечает Луи, указывая на них двоих, — ничего не значит.       — Что «это»? Ты, умоляющий о моем узле? — изгибая одну бровь, усмехается Гарри. — Как по мне, это что-то да значит.       Луи хмурится.       — Придурок. Я имею в виду то, что мы спим вместе. Это больше не повторится.       — Очевидно, нет, — отвечает Гарри, закатывая глаза.       — Отлично, — произносит Томлинсон. — Рад, что мы прояснили это.       Но ни один из них не признает того факта, что они оба лгут.

💫

      — Sugar, spice, and everything nice/Сахар, пряности и милые штучки, — трубит Найл в стиле классической музыки. — These were the ingredients chosen to create the/Это были ингредиенты, выбранные для создания...       — Да-да, — отвечает Луи, закатывая глаза. — Мы Суперкрошки, мы поняли, — количество раз, когда ему цитировали вступительные строки этого шоу за последний час, уже приближается к порогу слишком большого числа.       — А где Пестик? — спрашивает Хоран, смотря на пустые места за стойкой.       — Айви разговаривает с Уиллом, — отвечает Джас. На ней бледно-голубое мини-платье поверх белой водолазки, волосы собраны в классические хвостики «Пузыри», а на веках мерцают блестящие голубые тени.       Сам Луи одет в ярко-розовый комбинезон с короткими рукавами, черный пояс со стразами подчеркивает талию. Образ дополняют черные армейские ботинки и классический бант малинового цвета, прикрепленный к его волосам.       — Красивые усы, — произносит Джас, кивая на откровенно нелепые, приклеенные усы Найла. Бета действительно выложился на все сто, одевшись в бордовый пиджак, рубашку с полосатым галстуком и боксеры. Как он на самом деле попал на эту вечеринку, когда список гостей должен быть ограничен членами женского общества и братства, Луи никогда не узнает. — Хотя я не совсем уверена, кем ты должен быть.       — Я в некотором роде большая шишка. Люди знают меня. Я очень важная персона. У меня много книг в кожаных переплетах, и в моей квартире пахнет богатым красным деревом, — растягивая слова, отвечает Найл.       — Он Рон Бургунди, — отвечает Томлинсон, когда Джас растерянно смотрит на бету. — Телеведущий.       Найл подмигивает в ответ.       — Ты по-прежнему в моде, Сан-Диего.       — Эй, вы все, — произносит Айви, появляясь рядом с Луи. На ней неоново-зеленый пиджак поверх черного укороченного топа и черные брюки карго, в волосах блестят неоновые заколки. Именно она предложила сделать такие костюмы трио Суперкрошек для вечеринки в честь Хэллоуина, и омега рад, что согласился. Они выглядят чертовски хорошо.       Вечеринка на Хэллоуин всегда является одним из любимых событий Томлинсона в году, возможно, потому, что Хэллоуин — один из его любимых дней в году. Это одно из мероприятий, которые они проводят совместно с братством, хотя сама вечеринка всегда проходит в альфа-доме из-за старых сексистских законов о запрете алкоголя в женских обществах. Несмотря на эту раздражающую формальность, Луи всегда с нетерпением ждет, как все нарядятся (потому что, конечно же, требуются костюмы) и повеселятся от души.       Глазами Томлинсон блуждает по комнате, видя десятки разодетых альф и омег, танцующих и просто болтающих друг с другом. Он крепче сжимает стаканчик, когда его взгляд падает на знакомую фигуру. Это не первый раз, как он замечает Гарри, с момента своего прихода, и омега признает, что изо всех сил старался не смотреть на наряд альфы.       Стайлс одет в какой-то диско-костюм восьмидесятых: хромированно-золотой пиджак в тон облегающим золотым брюкам, обтягивающим его длинные ноги, и солнцезащитные очки в форме звезд, сидящие на носу. Это все, что на нем надето, потому его обнаженная грудь выставлена на всеобщее обозрение во всей своей упругой, татуированной красе. Сейчас он стоит слишком далеко, чтобы разглядеть, но Луи знает, что по его прессу размазан золотой блеск. Это было первое, что он заметил. Если омега и не умирал при виде Гарри раньше, то после этого он уж точно начнет буквально боготворить его. Он не уверен, упадет в обморок или на колени прямо здесь и сейчас.       Это должно быть незаконно, вот в чем дело. Это должно быть незаконно, чтобы альфа выглядел так хорошо, когда Луи не позволено по достоинству оценить это. Он думал, что суровый пиратский костюм Гарри в прошлом году был сексуальным, но, черт возьми, сегодня он вышел на новый уровень.       — Лу, — настойчиво произносит Джас, выводя его из оцепенения.       Засмущавшись и покраснев, Томлинсон поворачивается к группе.       — Прости, что?       — Я спросил, как прошел твой промежуточный экзамен по механике, — произносит Найл.       — Ох, — отвечает Луи, выдыхая. — Все прошло отлично. На самом деле у меня хорошее предчувствие по поводу результатов, — он испытывал некоторые трудности с этим предметом в течение последних нескольких недель, но все дополнительные занятия и практика окупились с лихвой.       — Это здорово, — отвечает бета, легко переходя к следующей теме.       Однако Джас не настолько забывчива. Девушка широко улыбается и толкает омегу в плечо.       — Костюм Гарри довольно симпатичный, не так ли?       — Я не знаю, мне он кажется немного ленивым, — фыркает Луи в ответ. — Не очень креативно, не так ли?       — Ага, и именно поэтому ты не можешь перестать пялиться на него, — произносит она, медленно кивая. — Вовсе не потому, что на нем нет рубашки и это возбуждает тебя.       Луи давится слюной, глядя на Найла и Айви, которые, к счастью, кажется, поглощены своим собственным разговором.       — Заткнись, — шипит он, толкая ее локтем. Джас не может забыть об этом с тех пор, как поймала его, когда он пробирался обратно в дом после своего маленького свидания с Гарри в машине. Томлинсон придумал отговорку насчет того, что просто прогуливался, но это стало безнадежным, как только Джас заметила логотип Green Bay Packers на спортивных штанах, которые альфа одолжил ему. Глупый Гарри и его глупая преданность Packers, о которой он никогда не может держать рот на замке.       — Просто подойди и поговори с ним, — настаивает девушка.       — И зачем мне это делать? — отвечает омега, застигнутый врасплох.       — Чтобы мне не приходилось продолжать лицезреть, как ты похотливо смотришь на его пресс еще двадцать раз, прежде чем ночь закончится, — произносит Джас, закатывая глаза.       — Я этого не делал, — обиженно поджав губы, отвечает Луи. — Как ты думаешь, что тогда все-таки произойдет? Он увидит меня и сразу же нагнет меня над столом с закусками?       — Да, — прямо отвечает девушка.       На этот раз приходит черед Томлинсона закатывать глаза.       — Мы терпеть друг друга не можем, — ворчит он. — Просто мы допустили небольшую ошибку, неверно друг друга поняли, и ты стала свидетелем того, как все завершилось. Это больше никогда не повторится.       — А как насчет совещания по социальному планированию в прошлые выходные? — спрашивает Джас.       Омега хмурится, явно сбитый с толку.       — А что с ним?       — Вы, ребята, ссорились даже приблизительно не так много, как обычно, — произносит она, поднимая брови. — Это было чертовски странно, чувак.       — Это смешно, — Луи качает головой. — На этой неделе были промежуточные экзамены, и, конечно, у меня были более важные дела, на которые я мог бы потратить свою энергию, чем споры с Гарри.       — Гарри, — радостно повторяет Джас.       — Что? — спрашивает омега.       — Ты назвал его Гарри, — объясняет девушка, ухмыляясь. — Ты никогда не называешь его так. Он либо Стайлс, либо Придурок. Я знала это. Вы двое трахаетесь.       Луи широко раскрывает рот.       — Это... это ничего не значит, — заикаясь отвечает он, подыскивая оправдание. — Это просто сорвалось с языка.       — Чушь собачья, — слишком самодовольно отвечает девушка. — Но если ты так хочешь что-нибудь на своем языке, тогда тебе действительно стоит пойти и поговорить со Стайлсом — извини, Гарри.       — Я ненавижу тебя, — ворчит Луи, его лицо ярко-красное.       — Ты любишь меня, — уверенно отвечает Джас.       — Большую часть времени, — неохотно произносит омега. — Но ты ошибаешься, — настаивает он. — Мы с Гарри не...       — Мы не что? — прерывает их голос.       Луи напрягается, наблюдая за тем, как Джас подавляет довольную улыбку.       — Знаешь что, — медленно произносит девушка, даже когда Томлинсон в отчаянии смотрит на нее расширенными глазами, — мне нужно выпить, — Луи одними губами посылает ей «Отсоси» прямо перед тем, как она поворачивается и удаляется, оставляя его с Гарри наедине.       Омега изо всех сил старается сохранить нейтральное, слегка раздраженное выражение лица, когда поворачивается лицом к альфе, удерживая взгляд на одном уровне с его лицом и не осмеливаясь смотреть ниже.       — Чего ты хочешь? — спрашивает он.       — Вы двое говорите обо мне? — интересуется Гарри, приподнимая бровь.       — Ага, мы говорили о твоем уродливом костюме, — отвечает Луи, и его глаза выдают его, опускаясь на грудь альфы. Блестки расползлись по его грудным мышцам и по животу. Омега снова поднимает голову, молясь, чтобы не покраснеть.       Гарри смотрит вниз.       — Уродливый, серьезно? — его голос глубокий и раздражающе веселый.       — Да, тебе должно быть стыдно, — сообщает ему Луи, игнорируя то, как колотится его сердце. Он понимает, что бессознательно наклоняется ближе, пытаясь выделить запах Гарри из беспорядка ароматов, растекающихся по комнате. Возможно, он чувствовал бы себя более смущенным из-за этого, если бы не заметил, что Гарри сделал то же самое. Его солнцезащитные очки теперь были сдвинуты на затылок, и от напряженности в его зеленых глазах у омеги слегка закружилась голова.       — Я немного устал, — произносит Стайлс. Луи пристально смотрит на него, сбитый с толку этим случайным заявлением. — Пойду в свою комнату, — продолжает альфа, бросая на него многозначительный взгляд.       Смысл наконец доходит до Луи.       — Верно, — отвечает взволнованно омега. Он мысленно упрекает себя за доступность, пытаясь вспомнить, как вести себя нормально. — Уходишь со своей вечеринки пораньше, потому что устал. И ты называешь меня скучным.       Гарри широко улыбается.       — О, мне не будет скучно.       Альфа уходит, и Луи заставляет себя успокоиться. Он делает несколько глотков своего напитка, оглядываясь по сторонам, чтобы посмотреть, не обратил ли кто-нибудь на них внимания и, возможно, подслушал их разговор. К счастью, вечеринка братства действительно является лучшим возможным прикрытием для того, что Луи собирается сделать. Никто не замечает, когда он пробирается через комнату, чтобы добраться до лестницы, поднимаясь по ней на третий этаж.       Комната альфы находится в самом конце коридора, насколько помнит Луи. Как раз в тот момент, когда он направляется к ней, соседняя дверь внезапно распахивается. Лиам выходит с гримасой на лице, поправляя воротник рубашки. Он одет как Кларк Кент, рубашка наполовину расстегнута, демонстрируя логотип Супермена, торчащий на футболке под ней.       — О, привет, Луи, — удивленно произносит он. Его брови хмурятся. — Что ты здесь делаешь?       — Ох, — беспомощно отвечает омега. — Ты не знаешь, Зейн у себя? — выпаливает он с облегчением, когда вспоминает, что комната Малика действительно находится через несколько дверей, что служит идеальным оправданием.       Лиам кивает, улыбаясь.       — Да, он в комнате. Думаю, у него завтра последний промежуточный экзамен, так что он учится.       — Со всем этим шумом внизу? — спрашивает Луи, скорчив гримасу. — Храбрец.       — Ты знаешь Зейна. Он может все, — пожимает плечами Лиам. Он указывает на наряд омеги, нахмурив брови. — Я сдаюсь. Кем ты должен быть?       — Цветик, — подсказывает Луи, указывая на свой наряд. — Типа из мультика «Суперкрошки»? Я, Джас и Айви решили сделать групповые костюмы в этом году.       — О, круто, — отвечает Лиам, широко раскрыв глаза. — Я предлагал братству попробовать создать команду супергероев, но из этого ничего не вышло.       — Было бы неплохо, — произносит Луи, кивая. Он переминается с ноги на ногу, чувствуя себя неловко и нервно. Пейн — действительно хороший парень, и омеге действительно нравится с ним разговаривать, но сегодня ему очень нужно, чтобы альфа ушел. Комната Гарри прямо по коридору, а Томлинсон на самом деле чертовски возбужден, черт возьми. — Хорошо, мне пора, — он указывает на дверь, испытывая удовлетворение, когда альфа кивает.       — Передавай ему привет от меня, — улыбается Лиам.       — Будет сделано, — отвечает омега, направляясь к двери Зейна в надежде, что альфа купится на эту ложь.       К счастью, Пейн уходит сразу же, как только Луи поднимает руку, чтобы постучать. Он выдыхает с облегчением, практически спотыкаясь, пока спешит добраться до комнаты Гарри. Луи дергает дверь на себя, радуясь, что альфа оставил ее незапертой.       Он делает один шаг внутрь, после чего две руки хватают его за плечи и прижимают к стене. Стайлс захлопывает дверь, сокращая пространство. Запах альфы здесь, в его личной комнате, густой и подавляющий, обволакивает Луи и заставляет его содрогнуться от этой силы — силы желания Гарри.       — Почему так долго? — бормочет альфа, вдыхая аромат омеги в районе его шеи.       — Лиам увидел меня, и мы поболтали, — объясняет Луи, откидывая голову назад и ударяясь о стену, в то время как его сердце бешено колотится в груди. — Сказал ему, что я здесь, чтобы увидеть Зейна.       Гарри издает звук отвращения, кусая омегу за шею.       — Не знал, что вы двое настолько близки.       Луи морщит нос, щурясь.       — Да, на самом деле он один из моих лучших друзей. У тебя с этим проблемы, Стайлс?       Альфа качает головой.       — Нет, просто... забудь об этом, мой альфа чувствует себя собственником.       Собственником. Из-за Луи? Он делает вид, что эта мысль его не волнует. Омега позволяет Гарри обхватить себя рукой за шею, поворачивая голову для лучшего доступа, когда тот наклоняется и соединяет их губы. Альфа на вкус как дешевое пиво и леденцы «Candy Corn», и его кожа обжигает ладони Луи, когда он проводит руками вниз по туловищу, блестки прилипают к его пальцам.       Он убирает руки Гарри, когда тот собирается расстегнуть верхнюю пуговицу его комбинезона, отмечая, что он покрасил ногти в тот же красный цвет, что и его солнцезащитные очки.       — Подожди, — шепчет омега, отталкивая альфу на несколько шагов. Стайлс выглядит смущенным, пока Томлинсон не опускается на колени, а затем он откидывает голову назад, тяжело сглатывая.       — Господи, Луи, — слышится бормотание.       Омега расстегивает пуговицы на брюках Гарри, но стопорится, пока изо всех сил пытается их стянуть.       — Черт возьми, ты приклеил их что ли? — ворчит он, настолько сильно возбужденный, что едва может думать. Ему нужно, чтобы член вошел в его глотку, и он хочет этого прямо сейчас, ради всего святого.       Альфа громко смеется над разочарованием в его голосе, но в конце концов сжаливается над Луи и сам снимает брюки.       — Не могу поверить, что ты назвал мой костюм уродливым, — произносит он, качая головой. — Наглец.       — Он уродливый, — легкомысленно отвечает Луи. — Или, может быть, все дело в тебе.       — Малыш, ты никого не обманешь, — хмыкает Гарри. Он стонет, когда Луи пробирается в боксеры и сжимает его член. Одна из его больших рук зарывается в волосы омеги, пробегая большим пальцем по его розовому банту. — Мило.       Томлинсон медленно поглаживает альфу, восхищаясь шириной и длиной его члена. Он никогда не забудет, какими маленькими кажутся его собственные пальцы, обхватывающие его по окружности. Луи наклоняется вперед и высовывает язык, слегка облизывая головку.       Бедра Гарри подаются вперед, его хватка в волосах усиливается.       — Не дразни меня, детка, — предупреждает он.       Закрыв глаза, Луи засасывает головку губами, хныкая от соленого вкуса предэякулята на языке. Он берет член глубже в рот, втягивая щеки и продвигаясь, пока не чувствует твердую головку в задней части горла. Глаза начинают слезиться. Он сглатывает по всей длине, горло сжимается.       — Так хорошо, — хрипит Гарри, нежно приглаживая волосы Луи пальцами. Он делает пробный толчок вперед, и омега замирает, слегка задыхаясь. Он держит рот приоткрытым, пока альфа продолжает толкаться ему в горло, погружаясь медленно и осторожно.       Через некоторое время все становится немного расплывчатым для Луи. Обычно это случается, когда он делает так — позволяет кому-то другому пользоваться своим ртом. Гарри уже видел его таким раньше, и он точно знает, как заставить Луи удержаться на земле, поглаживая большим пальцем его щеку там, где она выпирает вокруг его члена. Он бормочет комплименты, которые, как мед, проникают в звенящие уши омеги, ласково играясь с его волосами.       У Томлинсона немного кружится голова, когда Гарри отстраняется, поднимает его на дрожащие ноги и смыкает их губы вместе. Он целует его до боли нежно, медленно и сладко.       — Идеальный омега, — шепчет он парню на ухо, и омега улыбается, гордый сам собой.       Когда Луи чувствует, что снова принадлежит своему телу и может мыслить, он обвивает руками Гарри за шею. Альфа подталкивает его к кровати и помогает устроиться на ней. Прошло много времени с тех пор, как он лежал на этом матрасе, отстраненно отмечает омега.       Гарри бормочет себе под нос, пока возится с комбинезоном Луи, но в конце концов у него получается справиться с вещью. Он быстро, но осторожно растягивает омегу, а затем тот встает на четвереньки.       — Ты хочешь так? — проверяет альфа, проводя пальцем по позвоночнику туда, где голова парня опущена, а плечи дрожат. Гарри улыбается, а затем целует ямочки на его пояснице. — Малыш, поговори со мной.       — Да, — удается Луи выдавить из себя. — Пожалуйста.       — Хорошо, сладкий, — шепчет альфа, а затем подставляет свой член к дырочке и толкается внутрь. Давление настолько сильное, что Луи тут же зарывается лицом в подушку Гарри, чтобы заглушить свои стоны.       Альфа любит не торопиться каждый раз, когда трахает омегу, но сегодня это особенно очевидно. Он прижимается к спине Луи, кладет подбородок на его плечо и щекочет щеку дыханием, медленно находя ритм. Это неспешно и в каком-то смысле почти нежно, даже когда Гарри начинает бормотать о том, какой Луи идеальный и как красиво он будет выглядеть беременным.       Томлинсон кончает первым, сильно кусая подушку альфы, чтобы заглушить свои крики. Гарри не отстает, мышцы напрягаются, прижатые к коже спины Луи, а зубы впиваются в мягкую плоть плеча. Его узел пульсирует внутри, выплескивая сперму и крадя последние остатки сил из его тела. Альфа переворачивает их вместе на бок, пока они не оказываются более или менее в положении ложечек: одна его нога перекинута через омегу, а рука обвита вокруг его талии, ладонь прижата к животу.       Луи чувствует себя сонным и оттраханным, неспособным держать глаза открытыми дольше нескольких секунд. Когда сон окутывает его, он собирает оставшиеся силы, чтобы неохотно признать вслух, что ему действительно понравился костюм Гарри.       — Я знаю, — это все, что альфа произносит в ответ, поправляя бант, который все еще чудесным образом прикреплен к волосам Луи, хотя и ненадежно. Его тело теплое рядом с омегой, и то, как он прижимает его к себе, заставляет Луи чувствовать себя в безопасности и комфорте...       Томлинсон, должно быть, засыпает, потому что следующее, что он осознает, — это то, что Гарри осторожно будит его, потрясывая. Его лицо очень близко наклонено к лицу Луи, когда глаза омеги распахиваются, встречаясь с ним взглядом.       — Который час? — сонно бормочет он, щурясь от тусклого света. В голове у него немного пульсирует: подкрадывается начало похмелья.        — Начало третьего, — отвечает альфа, успокаивающе поглаживая его бок. — В доме мертвая тишина, и я почти уверен, что все давно вырубились.       Все, ошеломленно думает Луи. Вечеринка, должно быть, уже закончилась. Он думает о своих сестрах, уверенный, что Джас взяла на себя его обязанность убедиться, чтобы все вернулись домой в целости и сохранности. Он надеется, что она и Айви также прикроют его, чувствуя себя виноватым за то, что бросил их двоих и стер весь эффект от их сочетающихся костюмов.       — Хорошо, — вздыхает омега, хотя каждая косточка в его теле протестует, когда он садится. Он просто хочет спать, желательно снова обернув вокруг себя свой личный альфа-обогреватель, но он знает, что это его единственный шанс улизнуть.       Быстро приняв душ, Луи натягивает свой мятый комбинезон и следует за Гарри вниз. К счастью, альфа был прав, и они ни с кем не сталкиваются на пути. Поразительно холодно, когда омега выходит на крыльцо, обхватывая себя руками в беспомощной попытке сохранить тепло.       Он чуть не подпрыгивает, когда Гарри, выходя из дома следом, накидывает ему на плечи тонкую олимпийку — наверняка он схватил ее с вешалки. Нет никаких сомнений, что она принадлежит Стайлсу: когда Луи надевает ее, то его сразу же окутывает густой аромат альфы.       — Спасибо, — произносит Томлинсон.       Гарри просто кивает в ответ. Он тихо закрывает дверь и начинает спускаться по тропинке. Это вызывает у Луи внезапное чувство дежавю — возвращает его на несколько месяцев назад, когда альфа в последний раз провожал его в женский дом после того, как они вот так перепихнулись. Как и тогда, они идут совершенно молча, но это не доставляет неудобств.       Томлинсон не может не думать о том, что, если бы кто-нибудь увидел их сейчас, они были бы удивлены тем, как долго он и Гарри не ссорились. Черт возьми, Луи удивлен. Он еще больше удивлен осознанием, что в этот момент Стайлс его не раздражает даже на малую долю. Альфа действительно выебал из него все это — временно, конечно.       Когда они подходят к крыльцу женского общежития, оба останавливаются и неловко поворачиваются друг к другу.       — Спасибо, — снова произносит Луи, потому что не знает, что еще сказать.       — Без проблем, — отвечает Гарри, засовывая руки в карманы. Затем прочищает горло. — Итак... Я думаю, что сейчас самое подходящее время спросить тебя: что именно мы делаем?       На мгновение Луи подумывает указать, что это он должен спросить Гарри об этом, учитывая, как все осталось между ними в прошлом.       — Мы выпускаем пар, — отвечает он вместо этого. Он игнорирует голос в своей голове — тот, который предупреждает его, что это плохая идея. Тот, который напоминает ему о том, что случилось в прошлый раз. — Никаких отношений, никакого давления, никто никому ничего не должен. Прямо как летом.       Альфа растерянно кивает в ответ, выражение его лица пустое.       — Звучит неплохо.       Они быстро прощаются, обмениваясь вежливыми фразами, после чего Гарри разворачивается и уходит обратно в братский дом. Омега некоторое время смотрит ему вслед, после чего заходит внутрь. Царит совершенная тишина, он закрывает за собой дверь, прислоняясь к дереву.       Никаких отношений, никакого давления, никто никому ничего не должен. Ничего страшного.       На этот раз Луи позаботится об этом.