Прошу, не упади

С самого утра идёт дождь. Не то, чтобы это было плохо… В нём даже есть свой шарм: мерный стук в стекло, шуршание свежей листвы, запах мокрого асфальта, вереницы зонтов да уют у себя дома. Список можно продолжать до бесконечности, но того самого уюта сейчас так не доставало Антону. Его окружали всё те же ненавистные приборы, больничная одежда и бельё, белая плитка, находившаяся повсюду. А ещё этот невыносимый запах — от всего отдавало стерильностью и спиртом. Мерзость! Но что оставалось в этой ситуации? Только терпеть. Шаст закутался в простынь и перебрался на подоконник, чтобы хотя бы так разнообразить картинку перед глазами. Внизу проезжали спешащие машины, торопились укрыться пешеходы, и редкие чудаки выходили на тротуар, раскинув руки в стороны и задрав головы кверху в одних футболках. Если бы не сложившаяся ситуация, Антон с радостью бы кинулся туда же ловить ртом дождевые капельки. А что? Каждый сходит с ума по-своему! В палату вошёл наш «усатый нянь». Взгляд его переместился с экрана телефона на сидящего, как типичная депрессивная девочка-подросток, Шаста, уперевшегося лбом в стекло. Его тонкие руки старались выше натянуть на себя подобие постельного белья. Худоба парня позволяла солнечному свету просвечивать прозрачную кожу насквозь так, что, казалось, это парень светился изнутри — зрелище одновременно завораживало и отталкивало. Арсений приблизился и обнял ходячий скелет, на что он и не возражал. Упёрся подбородком в макушку парня и стал отогревать его ледяные ладони. А вот и уют подъехал. — Тош, я скучал. Для него это звучало очень странно: давно ему не говорили такого. Попросту это сделать было некому. Друзей он видел почти каждый день, отец ушёл из семьи, когда ему было пять, родственников он почти не знал, а мать… Тут вы и сами всё знаете. Арс вернулся с первого полноценного рабочего дня после того, как Антон попал в больницу. Он выглядел очень уставшим и измотанным, чему парень сильно удивился. Шаст щедро отзывался на каждое касание и дарил столько же нежности в ответ, если не больше. Какая-то химия происходила между ними сейчас, и для обоих это было очевидно. Но что именно они творили? На этот вопрос ни тот, ни другой ничего бы не смог сказать… Они буквально отлипли друг от друга, когда дверь палаты внезапно открылась. На пороге рисовались новоприбывшие Позов и Матвиенко с пакетами в руках. Ребята решили навестить своего друга впервые за долгое время и принесли отличные вести: Антона приняли во ВГАУ, так что теперь волноваться об обучении совершенно не имело смысла. — Антон! Как ты? — к парню полетел с сияющей улыбкой Серёжа и крепко обнял. — Зай, отпусти его, задушишь же, — Дима прошёл вслед за ним, попутно пожав руку Арсению. — И тебе привет, Поз. Как там Оксана и Стас? — Да ничего, потихоньку. Тоже обещали сегодня тебя навестить, как раз закрыли сессию.

***

Вечером действительно объявились соседи Антона. Шеминов долго обсуждал с ним условия поступления в новый вуз, расспрашивал о самочувствии и вообще обо всём новом. А Оксана в своём репертуаре: долго успокаивала, утешала и говорила, что всё будет хорошо, хотя Шаст сейчас совсем не унывал, наоборот — он был счастлив. К нему внезапно пришло осознание: неужели он был настолько слеп? Вот же они! Вот его семья! Раньше Антон отчаянно закрывал глаза руками, не хотел замечать ничего вокруг. А они были всегда рядом. Всегда.

***

Когда все ушли, Арсений и Антон вновь остались наедине. Поначалу Шаст потерялся в этой вездесущей тишине, ему было крайне некомфортно. Попов будто бы этого не замечал: он был погружён в свои дела, ведь скоро снова станет полноценно выходить на работу. Как вдруг мужчина перевёл взгляд на сжавшийся под одеялом комочек, то и дело вздрагивающий от громких звуков. Внутри Арса что-то переклинило: он осторожно приблизился к кровати, опустился на её край и бережно обнял парня. Тот был совершенно холодным. Тогда пришлось откинуть край больничного одеяла — Арс ужаснулся. Парень был белее белого, под глазами темнели огромные синяки, а сам Шаст намеревался вот-вот рассыпаться у него на руках. Арс подорвался с насиженного места и в два счёта оказался рядом с кнопкой вызова врача. После нажатия она загорелась зловещим красным светом. Всё вокруг трубило о тревоге. В палату влетели дежурные доктора. Приближалась опасность.

***

— Он же выкарабкается? — Арсений, шатаясь, стоял напротив врача, за которым был прикреплён его Антон. Сколько времени они уже провели здесь? Всё смешалось в один сплошной день сурка, от которого раз за разом тянуло блевать. — Мы на это надеемся, — он нервно поправил сползшие на нос очки и открыл медкарту. — Но вы сами видели: состояние критическое. И так серьёзная травма для здорового человека, а тут слабый паренёк, почти что ребёнок… — он бросил на Арса многозначительный взгляд исподлобья. — Сами понимаете. — Да, знаю…

***

Они вдвоём как будто сидят рядом на качелях: друг для друга неподвижно — только мир вокруг вертится с бешеной скоростью. Они так зациклились на этой ситуации, что не успели оглянуться, как события начали проходить мимо них. — Арс? Попов дёрнулся от хриплого голоса из-за спины, когда сам думал над формулировкой своего остро назревающего вопроса с туром. — Да, Тош. — Почему ты возишься со мной? Кровь с шумом ударила в голову Попову. Он молился всем богам, чтобы его щёки сейчас не вспыхнули. — После того вечера в баре мне показалось, что мы сможем поладить… Тебя это так беспокоит? Антон отвернул своё лицо и уткнулся в подушку. — Нет, — приглушённо о наволочку донеслось с кровати. Арсений стоял в туалете, облокотившись о широкий подоконник, и растягивал остатки былой роскоши от стреляной сигареты. Он не мог разобраться, видит ли в мальчишке друга и товарища, проявляет ли к нему отеческие чувства, или же… В кармане джинс зазвонил телефон. — Алло? — звонили с незнакомого номера. — И тебе здравствуй, Алёна.

***

Антон проснулся в половине двенадцатого и никак не мог понять, всей поверхностью кожи он ощущал перемены, а вроде всё как всегда. Проходит минута, две или даже три перед тем, как глаза Антона погасли: он находился в комнате один. Без преувеличений, когда рядом находился Попов, можно было услышать его дыхание, почувствовать его присутствие, коснуться его тёмных волос. А сейчас? Сейчас Шастун был брошенным. — Номер временно недоступен. Оставьте своё сообщение после сигнала… Он обзвонил всех своих знакомых — Стас с Сурковой понятия не имели о его местонахождении, а Дима с Серёжей были заняты своими делами, если вы понимаете, о чём я. Номер Ирины Антон даже показательно удалил, давая себе обещание больше никогда ей не звонить. Он даже набрал администратора бара, предварительно отыскав его сайт и покопавшись в разделе кадров на предмет наличия сотрудника под именем Арсений Попов, но там его не оказалось. Медсёстры и врачи ничего не знали об его уходе, кроме как то, что он покинул здание в районе часа ночи. Такое скорое отбытие удивило парня, потому что ну какие на то могли быть причины? Да и сам мужчина особо ничего о своих делах и семье не рассказывал. Тут Шаста будто током пронизало по всему телу. Семья… А что? Мало ли, может у него пожилые родители, за которыми нужен уход, или младшие братья и сёстры, или… А что или? Антон и думать об этом не хотел, а может просто боялся. Да и знаете, уж слишком много таких «или» в последнее время. Свою реабилитацию приходилось теперь переживать в одиночку. Все эти противные процедуры и без тёплой, успевшей стать ему родной руки. Мерзость! Одна здешняя еда чего только стоила. Зато врачи начали отмечать, что парень идёт на поправку и скоро сможет самостоятельно довести лечение до конца у себя дома, необходимо будет только подписать кое-какие бумаги — и вуаля! Антон снова будет нормальным свободным гражданином, бренно несущим свою тушку сквозь пространство и время. Но это будет потом, а сейчас — ещё пара-тройка анализов. Блять. Парень прекратил свои отчаянные попытки дозвониться до того-кого-нельзя-называть, потому что был уже не одну тысячу раз проклят этими невинными подростковыми губами и наяву, и в самых кошмарных снах. От одного упоминания имени Арсения от сидящего напротив Позова становилось дурно. В сознании Антона вся ненависть за себя перенаправилась теперь на мужчину, но выхода ей не было. Шаст, держи себя в руках, уж на Димку-то срываться тебе нельзя! — Ну чё, Антон, нашёл уже своего дружка? — Димас, бля! Никакой он мне не дружок. — Конечно, по вам сразу видно, что вы трахаетесь. — Что?! — парень вытаращился на этого доктора-недоучку. — Ты сейчас огребёшь. — Да ладно тебе, я ж таких, как вы, за километр чую, — он заметил напрягшиеся кулаки Шаста. — А ты думал, как я с Серёгой познакомился? — Хорош заливать, а! Помню я, как ты за него бухой заступился, а потом с Матвиенычем тебя отпизженного домой тащили. — Так он потом за мной приглядывать на ночь остался, ну мы и… Закончить ему не дала запущенная со всего размаху подушка. Сначала она упала на пол, а за ней смачно шлёпнулся Дима. — Это война! Только трусы начинают без предупреждения! — Позов быстро оправился, взял подушку и отправил назад в её хозяина по той же траектории, хотя Антона на том месте уже не было. Зачинщиков драки разогнала медсестра. — Будешь чай? — Ага. — Как всегда с сахаром? — улыбнулся Дима. — Спрашиваешь ещё, Поз! Он вернулся с двумя парящими одноразовыми стаканчиками и с новенькой пачкой печенья. После того, как Дима рассказал обо всех тонкостях обучения в аграрном университете, Антон внезапно спросил: — А как ты понял, что Серый тебе нравится? — Позов аж поперхнулся. — Вот это ты вопрос задал, конечно. Ну, он мне сразу показался симпатичным… Я подумал, почему нет? А потом все эти банальности: учащённое сердцебиение там, ба-а-абочки в животе — всё как у людей. Закрутилось, завертелось у нас, в общем, — он смущённо потёр шею. — Так, стой. Только не говори мне… — Ой всё! Я просто понять не могу, может, Арс… — Нравится тебе? — Антон недовольно вскинул брови, в то время как Дима победоносно смотрел на него с высоты своего стула. — Не знаю, это всё так странно. Куда проще понять, что там у девушек на уме, а тут такое. — Не был бы я так уверен на твоём месте. Они помолчали, после чего Антон прибавил: — Поз, дай совет. — Для тебя — всё что угодно! — Что мне делать?

***

В тот вечер Арсению пришлось поехать к своей жене. Спустя несколько лет бесконечно длящейся судебной тяжбы наконец-то удалось оформить развод. Единственное обстоятельство, на которое вызывали Попова — решение дочери остаться у того или иного родителя. Простая формальность, ведь они с женой уже давно решили, что к чему. Да и много ли вы помните случаев, когда ребёнок после разделения семьи оставался с отцом? Вот и я о том же. Бумажная волокита кончилась только ко второму дню. Арсений был вымотан до изнеможения. Когда у него наконец выдалась свободная минутка, он понял, что полностью потерялся во времени. — Алён, какой сегодня день? — Четвёртое! — донеслось из соседней комнаты. — Или ты не про число? Суббота! Мужчина стал прокручивать произошедшее в уме. Пришлось дни на пальцах пересчитать. — Сегодня окончательное решение суда и рассчёт с адвокатом, вчера проблемы с документами по недвижимости, а позавчера… Я уехал из больницы аж ночью со среды на четверг! Он потянулся за своим телефоном. На впервые за это время разблокированном дисплее отобразились пропущенные звонки. Могу поклясться, что большая часть из них были от бедного больного. — Антон… Попов наспех накинул куртку, бросил напоследок «до встречи» и пулей вылетел из подъезда. Ключи от машины как раз кстати были в кармане — Арс уже через минуту сидел за рулём. Не пристёгиваясь, он круто развернулся на месте и поехал в сторону больницы. Ему хотелось вжать педаль газа до предела, чтобы очутиться в той палате как можно скорее. Только редкие мигающие светофоры и гневное гудение водителей рядом останавливали буйную голову. Ещё два поворота и он будет на месте. Нельзя подождать пару минут и пропустить пешеходов? Нельзя! Ворвавшись на парковку карет скорой помощи, Арсений бросает машину как попало и взбегает по лестнице. — Добрый день, вам помочь? — осторожно интересуется администратор. — Да, могу я навестить больного из тринадцатой? — Вообще-то, сейчас не приёмные часы и… Подождите, но она же сейчас пуста. — Как? — в голове зашумело. — Пуста?.. — Оттуда парень вчера выписался на домашнее лечение. Сказал, что есть друг-врач на случай, если необходима будет помощь. А вы ему кем приходитесь? Могу позвонить, уточнить… — Да так, никем. Спасибо, до свидания.