Take a look at my girlfriend

Пять лет назад — Сестренка, открой дверь! — тринадцатилетняя Кочо Шинобу пыталась попасть в спальню своей сестры. — Секундочку. — сказала Канаэ, вскочив с кровати и подбежав к двери, — Здравствуй, Шинобу. Что-то случилось? Шинобу протиснулась внутрь мимо сестры и стала оглядываться по сторонам. — Где он? — …Кто? — Я знаю, что ты здесь! — крикнула Шинобу, стоя посередине комнаты. В ответ была только тишина. Канаэ медленно вернулась к кровати и села. — Шинобу, я знаю — он тебе не нравится, но постарайся быть к нему дружелюбнее. — Ну уж нет! Я не хочу, чтобы ты с ним встречалась. Парни только отвлекают. Теперь ты — Столп. Если будешь отвлекаться, то попадешь в неприятности. — взмолилась Шинобу. — Сестричка, ты слишком юна, чтобы все понять. Однажды поймешь. Когда ты найдешь того, кого полюбишь… — Я никогда не влюблюсь! Любовь — это глупо! — Шинобу… — Сестренка! — воскликнула Шинобу, но после того, как Канаэ ничего не ответила и ненадолго замолчала, та успокоилась, — Мне очень жаль, сестра. Но я говорю серьезно. Я никогда не хочу влюбляться или выходить замуж. Я просто хочу быть с тобой. Всегда. Канаэ улыбнулась и сказала: — Мы всегда будем вместе, обещаю. Я всегда буду рядом с тобой, несмотря ни на что. — Шинобу тоже улыбнулась, — Вот так! Вот, что я хотела увидеть! Прошу тебя, улыбайся почаще. Шинобу сразу же перестала улыбаться, попрощалась и вышла. — Теперь можешь вылезать. — сказал Канаэ, поворачиваясь. Она улыбнулась, когда Санеми высунул голову из-под кровати. — Она пиздец как меня ненавидит. — сказал Санеми. Канаэ легонько шлепнула его по руке. — Пожалуйста, следи за языком. — Прости, прости. — сказал он, потянувшись, чтобы взять ее лицо руками, — Итак, на чем мы остановились? Наши дни Санеми сел на кровати и взглянул в окно. Он не хотел думать о прошлом, но воспоминания всплывали всякий раз, стоило ему закрыть глаза. То, что Кочо встречалась с Томиокой, было настоящей пыткой, тяжело давящей на разум. Ему потребовался по меньшей мере год, прежде чем он смог смотреть в глаза Шинобу. Его тошнило от того, что она переделала свою личность и свое поведение, чтобы походить на сестру. Когда он наконец пришел в себя, то решил присматривать за ней. Будь все по-другому, она стала бы ему как сестра. Одно он знал наверняка: он точно не хотел, чтобы Томиока встречался с его возможной сестрой. Томиока — замкнутый самодовольный мудак. Канаэ сказала однажды, что надеется, что Шинобу найдет кого-нибудь вроде него — вроде Санеми. Томиока на него не похож. Он не похож ни на одного из Столпов. Столпы. Блядские Столпы. Кто-нибудь из них достоин встречаться с Шинобу? Он тщательно все обдумал. Выбор был невелик. Несмотря на то, что Канаэ стала Столпом до него и они все равно были в отношениях, Шинобу явно не из тех, кто встречался бы с кем-то ниже ее по статусу. Значит, это должен быть Столп. Если принять во внимание возраст и взаимоотношения, то останется единственный вариант. Столп Пламени, Ренгоку Кёджуро. — Почему я, блять, раньше об этом не подумал? — вслух спрашивал себя Санеми. Он выбрал неверный путь. Вместо того, чтобы заставлять Шинобу бросить своего нынешнего парня, он может заставить её поменять парня. В голове завертелись, заработали шестеренки. Как ему это провернуть? Им просто нужен небольшой толчок. Ренгоку — отличный парень, так почему бы Шинобу не влюбиться в него? Все просто идеально. Санеми решил отправить несколько писем.

хХхХхХх

Гию проснулся в комнате Шинобу один. Она всегда просыпалась раньше него и прекрасно умела выползать из его объятий. Прошло три недели с момента, который можно считать их «первой ссорой», и с тех пор все было почти идеально. Он все еще проводит свои выходные в Поместье Бабочки. Его последние несколько миссий длились десять дней и он недавно вернулся. Когда он возвращается домой, Шинобу каждый раз дарит ему самые широкие улыбки. Его друзья тоже иногда заходят. Все правильно, у Гию Томиоки наконец-то появились друзья. Сума и Хинацуру пришли вчера в Поместье Бабочки только чтобы занести ему немного сушеной рыбы на пробу. Они принесли ее, так как в их последнюю встречу он упомянул, что никогда ее не ел. Девушки правда запомнили. Они с Макио тоже хорошо общались, но она перестала приходить после того, как однажды он случайно оскорбил ее наряд. Шинобу заверила его, что это была «дружеская ссора», и она вернется, когда будет готова. Были и другие. Когда Канроджи приходила в прошлый раз, она умоляла позволить ей заплести ему волосы. Он подчинился: она была просто счастлива и все время болтала об их отношениях с Обанаем. Токито иногда посылал ему письма: каждый раз они сообщали друг другу о последнем известном местоположении Шинадзугавы. Он не до конца понимал, почему мальчик избегает Столпа Ветра, но и не спрашивал. Так же Томиока туда-обратно обменивался одним и тем же письмом с Обанаем, в котором они составляли список разных бытовых предметов, способных убить Узуя до того, как такой шанс появится у Высшей Луны. Время от времени Обанай отправляет список Узую, который отвечал на них рисунками, наглядно демонстрировавшими, как он победит тот или иной предмет. Теперь им не хватает места на бумаге. Шинобу тоже часто шлет ему письма, когда он в отъезде. Они положили начало традиции: если кто-то отправляет рисунок, то получатель раскрашивает его, перед тем как отправить обратно. Он был в некотором шоке, когда узнал, что Столпы используют воронов по таким легкомысленным причинам, но ему все нравилось. А еще он никогда не осознавал, как много сил нужно для укрепления дружбы, но оно того стоило. К сожалению, все еще оставался вопрос, которого Гию избегал: Шинадзугава. Он не мог забыть подслушанный разговор. Шинадзугава влюблен в Шинобу, и, по-видимому, все кроме него знали об этом. Однажды он попытался завести об этом разговор, когда пришли жены Узуя. Он «небрежно» спросил их, не знают ли они, кого любит Шинадзугава. Прямо так и спросил. Они помолчали, а потом сменили тему. Как бы сильно он ни любил проводить время с Шинобу, — а он очень любил, — часть его понимала, что это неправильно. Это Шинадзугава влюблен в нее, а не он. Их псевдо-отношения разрушали ее шансы на настоящие отношения. Он постоянно думал об этом. Он тупо уставился в потолок, лежа на кровати. Шинадзугава не станет с ним разговаривать, это точно. И он не мог просто сказать Шинобу, что она нравится Шинадзугаве. То, как все тогда об этом говорили, производило впечатление, что это какой-то большой охраняемый секрет. А еще он не хотел, чтобы все узнали, что он подслушивал своих новых друзей. И насколько бы ему это не нравилось, он знал, что должен будет отпустить ее. Скорее рано, чем поздно. Этот день должен наступить, ведь они не могут притворяться вечно. Гию думал над тем, как лучше свести Шинадзугаву и Шинобу. В конечном итоге Шинобу будет ему благодарна. Он поможет ей найти настоящую любовь вместо того, чтобы заставлять ее и дальше продолжать эту фальшивую интрижку из жалости. Но, может, она и не была фальшивой? Иногда казалось, что все по-настоящему. Для него эти моменты всегда были лучшими за весь день. Вчера она накормила его, и села, положив свои ноги на его. Она сделала это, хотя никого рядом не было. Еще, недавно он удивил ее вторым амулетом к ее браслету. Это была маленькая голубая океанская волна. Он подарил её, когда они остались одни. После этого они обменялись легким поцелуем, хотя никто и не смотрел на них. Ничего серьезного, все было не по-настоящему. У Шинадзугавы все по-настоящему. И Гию точно знал, как свести их. Гию решил отправить письмо.

хХхХхХх

Шинобу была в столовой с тремя пациентами. Она терпеливо слушала, как каждый из них пытался оспорить ее медицинское заключение. — Я прекрасно себя чувствую! Пожалуйста, разрешите мне вернуться на службу. Я обещаю, что буду осторожен. — взмолился Танзиро. — Нет. — ответила она. Иноске прыгал вверх-вниз. — Я могу драться! Я могу убить любого демона! Разрешите убить их, разрешите убить и-и-их! Шинобу посмотрела на него и медленно моргнула. — Нет. — Пожалуйста, не обращайте на них внимания, — Зеницу оказался в опасной близости от ее лица, — мне нужно больше тренировок для восстановления. Те красавицы могут еще меня порастягивать. — Нет. — ответила Шинобу. Зеницу закатил истерику. — Успокойся, тебе это больше не нужно. Вы должны сосредоточиться на том, чтобы овладеть полной постоянной концентрацией, как это сделал Танзиро. Зеницу свернулся клубком на полу. — Это нечестно. — Шинобу-сан, — начал Танзиро, — не думаю, что я достаточно хороший учитель. Я считаю, что мне нужна помощь в обучении Иноске и Зеницу. Они ничего не понимают. Шинобу улыбнулась ему. — Хорошо, Танзиро-кун. Мы проведем день тренировок для твоих товарищей. Канао поможет нам. — Танзиро усмехнулся и поблагодарил ее. Иноске взволнованно закричал и выбежал из зала, чтобы первым начать тренировку. На мгновение воцарилась тишина, прежде чем они внезапно услышали звон битого стекла и крики Аой. — О боже. — пробормотала Шинобу, когда Танзиро кинулся на пол, извиняясь за своего друга. День обещает быть долгим.

хХхХхХх

Перед Санеми лежали две написанные от руки записки. Он ухмыльнулся, гордясь своей работой. Первая записка: «Дорогая Шинобу, я больше не могу врать самому себе. Я влюблен в тебя. Прошу тебя, скажи, что чувствуешь то же самое. — Кёджуро» Вторая записка: «Гию, я расстаюсь с тобой. Я ненавижу тебя до глубины души. Я влюблена в Ренгоку. Я полностью отдамся ему, не задавай никаких вопросов. — Шинобу» Санеми взволнованно подозвал своего ворона. — Письмо на левой ноге — для Кочо Шинобу, на правой ноге — о Ренгоку для Томиоки Гию. Поторопись. Ворон Санеми понял, что записка, привязанная к левой ноге, отправляется в Поместье Бабочки. К сожалению, о записке на правой ноге он услышал только слово «Ренгоку». И вот, ворон улетел на поиски Столпа Пламени.

хХхХхХх

Гию, теперь сидевший у подоконника, уставился на записку в руке. В ней было написано: «Вы можете добиваться Шинобу — я даю на это свое согласие. — Гию» Он не утруждал себя тем, чтобы ставить на письма адрес. Он подумал, что это излишне, так как вороны приносят их непосредственно получателю. Шинадзугава — как Томиока надеялся, — прочтет это и решит последовать зову своего сердца. После Гию подумал о том, как отреагирует Кочо. Она, вероятно, будет в шоке. Как он мог втянуть ее в это? Гию решил нацарапать вторую записку. Он велит ворону сначала доставить записку Санеми, прежде чем вернуться обратно с новой запиской, чтобы все выглядело так, словно ее отправил посторонний. Потому что эта записка была адресована Шинобу: «У тебя есть тайный поклонник.» Он не написал на ней ни адреса, ни подписи. Он привязал записку Шинобу к лапке, а записку Санеми просто вложил в клюв ворона. Таким образом, у птицы будет меньше шансов запутаться. Он отправил ворона. Теперь ему оставалось ждать и ничего не делать, тем самым позволив любви восторжествовать. Или что-то в этом духе.

xXxXxXx

Вороны — очень умные существа. В основном. Гию не знал, что его ворон плоховато себя чувствовал. Всего-то легкое недомогание, ничего серьезного. Хватило бы и нескольких дней, чтобы прийти в себя. Однако долг зовет. Ворон Гию летел ровно и спокойно, когда ворон Санеми направился к нему с противоположной стороны. Этот ворон был немного задирист, потому он намеренно влетел в другую птицу, сбив того с намеченного пути. В результате ворон Гию выронил записку из клюва, и у него не было сил, чтобы спуститься и подобрать ее. Ворон Санеми отлетел назад, когда понял, что другая птица не в силах вернуть потерянную записку. Он схватил ее в воздухе и простодушно решил доставить ее Ренгоку. Истребитель достаточно умен, чтобы передать ее правильному получателю. Ворон Гию медленно летел обратно в Поместье Бабочки. Он был полон решимости завершить, по крайней мере, вторую часть своего задания. Шинобу обязательно получит это письмо.

хХхХхХх

В настоящее время Ренгоку Кёджуро сидел в ресторане, внимательно прислушиваясь к разговорам. Он собирал информацию. Весь район его патрулирования гудит новостями о странных исчезновениях. Необъяснимые события. Типичные признаки демона. Услышав стук, он повернулся к окну и приоткрыл его, чтобы ворон мог залететь внутрь. Ворон бросил одну записку на его стол и протянул правую лапку со второй. Кёджуро отвязал записку, и ворон взлетел прежде, чем он смог отвязать еще одну на левой ноге. Должно быть, она предназначалась не ему. Он открыл записку и прочел ее: «Гию, я расстаюсь с тобой. Я ненавижу тебя до глубины души. Я влюблена в Ренгоку. Я полностью отдамся ему, не задавай никаких вопросов. — Шинобу» У него отвисла челюсть, а глаза расширились. Эта записка, очевидно, не ему. Он перечитал ее как минимум пять раз. Кочо в него влюблена? КОЧО? — Этого… Не может быть. — прошептал он сам себе. Кочо встречается с Томиокой. Ренгоку не из тех, кто рушит чужие отношения! Кочо явно не в себе. Ему придется мягко ей отказать. Кёджуро быстро написал свою записку: «Кочо, я не могу ответить тебе взаимностью. Это неправильно. Мне очень жаль. Пожалуйста, забудь обо мне.» Будучи в состоянии шока, Кёджуро забыл подписать свое имя. Он быстро подозвал своего ворона. — В Поместье Бабочки. — сказал он, привязывая записку к лапе ворона. Птица грациозно взлетела. Он облегченно вздохнул, как вдруг вспомнил о второй записке. Он развернул и ее: «Вы можете добиваться Шинобу — я даю на это свое согласие. — Гию» — … Что ж, жаль, что он не прочитал это письмо перед отправкой письма с отказом. Он просто уничтожил любой шанс на отношения с Кочо. Он приложил ладонь ко лбу и снова вздохнул. Честно говоря, он не хотел быть с Кочо. Однако он был немного разочарован тем, что упустил такую возможность по собственной глупости. Помимо этого, ему было очень жаль Томиоку. Девушка только что рассталась с ним, потому что влюблена в другого мужчину. Это грустно. Кёджуро оживился, когда официантка поставила перед ним еду. Он будет наслаждаться ей и забудет о своей роли разрушителя семей. — Вкусно!

хХхХхХх

Гию все еще сидел у окна, когда заметил другого ворона, летящего в сторону поместья. Он высунул руку из окна, подавая сигнал ворону, чтобы тот подлетел к нему, а не во двор. Томиока подождал, пока он не приземлится, и немедленно снял записку с его левой ноги. Развернул ее и начал читать: «Дорогая Шинобу, я больше не могу врать сам себе. Я влюблен в тебя. Пожалуйста, скажи, что чувствуешь то же самое. — Кёджуро» Гию тупо уставился на записку. Видимо, он все неправильно понял. Перечитав в десятый раз, он скомкал бумажку и выбросил ее. Он почувствовал странное, незнакомое чувство внизу живота. Ворон все еще сидел на подоконнике, ожидая ответа. Как ему отвечать? Он не может показать письмо Шинобу — это разрушит любую возможность на отношения с Шинадзугавой. Какое право Ренгоку имел лезть к ней? И что самое худшее, Гию думал, что они друзья. Вот почему Шинобу никогда и не думала включать Ренгоку в их план. Потому что он сказал ей, что они уже друзья. А сегодня он узнал, что на самом деле это не так. Гию разозлился еще больше. Насколько Ренгоку известно, Шинобу — его девушка. Со стороны Ренгоку было неуважением даже писать такое. Чего он ожидал? Что Шинобу бросит его, а потом бросится в его распростертые объятия? Да какой псих так подумает? В минуту разочарования он быстро нацарапал ответ: «Больше никогда не лезь к моей девушке. — Гию» Прямо и по существу. Гию заметил, что у него дрожат руки, но не стал обращать на это внимание. Дыхание участилось, так что он сделал несколько глубоких вздохов, прежде чем отдать записку ворону. Часть его хотела обдумать ответ получше, но другая, большая часть хотела поставить Столпа Пламени на место. — Верни отправителю. — велел он птице. Он наблюдал, как она взлетела и направилась обратно к Ренгоку. Жаль, что на деле отправителем был не Ренгоку.

хХхХхХх

Шинобу была во дворе с истребителями, шедшими на поправку. Она рассказала Иноске и Зеницу о новой технике, как и просил Танзиро. Она позвала на помощь Нахо, Киё и Суми — они должны были бить мальчиков каждый раз, когда те переставали правильно дышать. Канао улыбалась, сидя на веранде напротив Танзиро, который сейчас пытался побить свой личный рекорд по самому большому кувшину, что он сумел разбить одним дыханием. В дальнем конце двора двое какуши занимались с пауками. Сейчас они уже были скорее истребителями, чем пауками. Шинобу произносила слова ободрения, когда ворон сел ей на плечо. Она погладила того по голове, прежде чем отвязать записку от лапки: «Кочо, я не могу ответить тебе взаимностью. Это неправильно. Мне очень жаль. Пожалуйста, забудь обо мне.» Шинобу застыла в изумлении, уставившись на бумажку в руке. Ворон все еще был у нее на плече, и она велела ему остаться. Затем она неуверенно направилась к веранде и взяла ручку. Она нацарапала что-то на обратной стороне записки: «Скажи мне это в лицо, трус. Встретимся в западном Доме Глицинии, если ты мужчина. — Шинобу» Она сунула ее в клюв вороны, после чего сказала: — Верни отправителю. Она наблюдала за тем, как птица слетела с ее плеча и улетела вдаль. Она предполагала, что Гию, должно быть, покинул поместье не попрощавшись. Шинобу стояла молча, все еще глядя в небо. Она не могла в это поверить. После всего, через что они прошли, он делает это через ворона. Она правда хотела поговорить с ним, но знала, что не сможет сделать это здесь — другие могут услышать детали их договоренности. — Госпожа? — Канао незаметно подошла к Шинобу, — Вы… В порядке? Шинобу молчала, ее тело начало трястись от гнева. Она вернулась в реальность. — Томиока только что порвал со мной. Все во дворе замолчали. Они понятия не имели, что делать. Утешить ее? Сказать, что все будет хорошо? Начать наговаривать на Томиоку? У Танзиро задергался нос. — О нет. — Танзиро? — Зеницу перевел на него взгляд. — Я чувствую… Всепоглощающий гнев. Вот дерьмо.

хХхХхХх

Санеми запирал свое поместье, готовясь отправиться на патрулирование, когда вернулся его ворон. Он не ожидал, что ему что-то придет: он посылал письма, притворяясь кем-то другим. Он осторожно развернул записку: «Больше не лезь к моей девушке. — Гию» Санеми скомкал записку в кулаке. Перед глазами начали плясать красные пятна от злости. — Я набью тебе морду, Томиока. Патруль подождет. Он направлялся в Поместье Бабочки. Шинадзугаву даже не волновало, что его план провалился: он силой заставит слушаться этого засранца. Кочо будет считать своего «парня» омерзительным, когда он закончит уродовать его лицо кулаками. Этот ёбырь связался не с тем уёбком.

хХхХхХх

Кёджуро стоял на крыше, наблюдая за толпой внизу. Он хотел понять, как обстоят дела и отмечал про себя, как часто люди останавливаются, чтобы поговорить друг с другом. Он знал, что демона здесь нет, но город все еще был в опасности. Его ворон приземлился на соседний выступ с запиской в клюве. Сердце Кёджуро упало. Что там может быть? Он развернул ее: «Скажи это мне в лицо, трус. Если ты мужчина, то встретимся в западном Доме Глицинии. — Шинобу» По спине пробежала дрожь, когда он перечитал записку во второй раз. Почему она писала так агрессивно? Неужели она действительно расстроилась из-за того, что он ей отказал? Это не письмо, это — настоящая угроза. Кёджуро решил лично положить этому конец. Он встретится с ней в том доме. Ему нужно отправиться сейчас, и тогда он успеет до конца дня. Учитывая район его патрулирования, ее требования были слегка неосмотрительными. Он был в пути. Он собирался разбить сердце Кочо Шинобу.

хХхХхХх

Шинобу нужно было дать выход своему гневу. Она все время повторяет себе, что только незрелые люди не контролируют свои эмоции, но теперь просто не могла сдержать их. Она не могла поверить, что этот придурок мог так поступить. Она чувствовала себя использованной. — Этот… МУДАК! — крикнула Шинобу. Потом она просто начала кричать. — А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А. Зеницу заткнул уши. Ее пронзительные крики были наполнены болью. — А-А-А-А-А-А-А-А-А-А! Танзиро велел девочкам идти внутрь. Им не нужно это видеть. Канао, закрыв уши руками, подошла к нему. Танзиро повернулся, чтобы взглянуть на нее. — Что случилось с Шинобу-сан? Канао колебалась, не зная, что ответить. Она вытащила монетку, подбросила ее, положила на руку и посмотрела на результат. Выпал орел. Она ответит ему. — У Госпожи всегда были проблемы с контролем гнева. Когда он выплескивается, то реально… выплескивается. — А-А-А-А-А-А-А-А-А. — продолжала кричать Шинобу. Тут она резко перестала и повернулась ко всем спиной. Ее начало сильно трясти. — Она плачет? — тихо спросил Зеницу. Танзиро понюхал воздух и покачал головой. Он не чувствовал запаха слез. — ШИНОБУ-У-У-У, — закричал Иноске, — Я УБЬЮ ТОГО, КТО ДОВЕЛ ВАС ДО СЛЕЗ. Суми, Нахо и Киё стояли в дверях поместья и выглядели по-настоящему напуганными. Нахо крикнула, чтобы привлечь внимание Танзиро. — Танзиро-кун, если госпожа будет слишком много плакать, у нее начнется обезвоживание! — У МЕНЯ НЕТ ОБЕЗВОЖИВАНИЯ И Я НЕ ПЛАЧУ, — закричала Шинобу. Нахо крикнула в ответ: «Хорошо!», после чего закрыла дверь, — Мне просто нужно ударить что-нибудь. Все с беспокойством наблюдали, как Шинобу взяла тренировочную катану и со злостью жахнула ей по тренировочной установке. Она пыталась высвободить свой гнев. Иноске закричал: — ЗАДЕЙСТВУЙТЕ СПИНУ В МОМЕНТ УДАРА! Никто и не знал, что Гию все еще был в спальне Шинобу. Он дремал.

хХхХхХх

Четыре года назад Санеми и Канаэ шли в Поместье Бабочки после собрания столпов. Они не виделись больше месяца из-за возросшей активности демонов в их районах. Канаэ легкомысленно отчитывала его за то, что он снова пытался подраться со Столпом Воды. — Не могу объяснить, но мне просто совсем не нравится его лицо. — сказала Санеми. Канаэ вздохнула. — Тебе правда стоит поработать над своим характером. — Я знаю… — Ты… — Знаю, Канаэ, знаю. — огрызнулся он. Она остановилась и уставилась на него. Он было начал извиняться, но она перебила его. — Ты совсем как моя сестра. — сказала она, — Вы оба делаете что-то не подумав. Вы виделись с ней несколько раз. Если бы ты нашел время поговорить с ней, то вы бы подружились. — Мне не нужны друзья. У меня есть ты. — Всем нужны друзья. Кумено-кун хотел бы, чтобы у тебя было больше друзей. Поначалу он тебе тоже не понравился. — Не сравнивай Масачику с этим придурком. — холодно сказал Санеми. Он терпеть не мог, когда люди заговаривали о его покойном спутнике. Канаэ улыбнулась, прежде чем продолжить идти. — Уверена, что вы с этим засранцем похожи даже больше, чем ты думаешь.

хХхХхХх

Наши дни Сердитый Санеми направлялся к Поместью Бабочки, когда в голове всплыло это воспоминание. Если бы он мог вернуться в прошлое, то сказал бы Канаэ, как сильно она ошибается. Он совсем не похож на Томиоку. Она всегда видела в людях лучшее. Ее доброе сердце в конце концов погубило ее. Он думал о том, какими способами причинит боль Томиоке. «Это необходимо», — сказал он себе. Потому что в итоге Томиока просто навредит Кочо. Он сделает всем одолжение. Может, поначалу она и будет его ненавидеть, но это пройдет. И тогда она с радостью переключится на Ренгоку.

хХхХхХх

Шинобу сидела перед сломанной тренировочной установкой. Теперь она успокоилась и снова заулыбалась. Ей даже не было дела до Томиоки. Тем не менее, она все еще считала, что он должен уважать ее достаточно, чтобы лично сказать ей, что все кончено. Ворон спикировал вниз и приземлился на вершине тренировочной установки. Шинобу встала и отвязала записку: «У тебя есть тайный поклонник.» — Странно, — пробормотала она. Вероятно, она предназначалась не ей, потому она сунула ее в карман, прежде чем повернуться к молодым людям. — Я ухожу в западный Дом Глицинии, у меня встреча с Гию. — объявила она, — Иноске и Зеницу, продолжайте практиковать новую технику. Танзиро, не ложись спать, пока не разобьешь кувшин. У тебя уже почти получилось. Все мальчики кивнули. Затем она повернулась к Аой. — Аой-чан, пожалуйста, накорми моих золотых рыбок. — Да, госпожа. — осторожно согласилась Аой, — С вами все будет хорошо? Кто-нибудь из нас может вас сопровождать. Шинобу улыбнулась. — Нет, я не могу просить о таком. Это мое дело. Если мне понадобится помощь, то я пошлю ворона за Канао. Канао стояла в нескольких футах от остальных. Она хотела утешить своего учителя, но не знала, что сказать. Она даже хотела, чтобы Шинобу просто дала ей приказ. Приказала избить Томиоку или что-то в этом роде. Танзиро наклонился вперед. — Мы на вашей стороне! Гию-сан мой друг, но то, что он сделал — неправильно. Шинобу поблагодарила его. Она не стала ничего брать с собой — она скоро вернется. Как только поделится с Томиокой своими мыслями. И вот, она уже в пути.

хХхХхХх

Солнце садилось, поэтому Зеницу выпустил Незуко из ящика. Он хотел сводить ее посмотреть на золотых рыбок. Раньше Аой не разрешала, но не в этот раз. Поскольку она все равно собиралась их кормить, у нее не было причин отказать. — Незуко-чан, ты такая милая. — сказал он, ведя ее за руку. Она, конечно, не ответила. Аой велела ему заткнуться и ничего не трогать. Затем она открыла дверь в спальню и вошла, держа в руке корм для рыбок. Она направилась прямиком к большому аквариуму на полу и опустилась на колени. Зеницу сел рядом с ней и с возбужденным выражением лица заглянул в ёмкость. — Смотри, Незуко-чан! Незуко подошла к кровати и опустилась рядом с ней на колени. Она начала тыкать пальцем в щеку спящего на ней человека. Гию распахнул глаза и быстро сел. — Незу… ЧТО ВЫ ЗДЕСЬ ДЕЛАЕТЕ?! — закричал Зеницу. Аой вскочила от неожиданности и сделала шаг назад, прижав руку к груди. — Томиока-сан, нельзя же так людей пугать. Гию уставился на двух людей и одного демона. — Чем я тебя напугал? — Мы не знали, что вы здесь! — Я был тут весь день. — Вы… — глаза Аой расширились от осознания, — Если вы здесь… Зеницу закончил ее фразу: — Тогда с кем Шинобу-сан собирается встретиться? — Шинобу? Собирается встретиться? Не понимаю, — сказал Гию в замешательстве, сразу встревожившись. Он все еще был немного спросонья. Когда Зеницу начал кричать, он, казалось, даже вырос в размерах: — КАК ВЫ ПОСМЕЛИ ПОРВАТЬ С БОГИНЕЙ ШИНОБУ ЧЕРЕЗ ВОРОНА! Теперь Гию совсем запутался.

хХхХхХх

Кёджуро добрался до Дома Глицинии и поздоровался с пожилой дамой, жившей там. Она пригласила его войти и предложила пройти в баню. Он объяснил ей, что собирается встретиться здесь с другим Столпом, на что она просто кивнула. Он не знал, чего ожидать, когда Кочо придет сюда. Девушка определенно злится на него. Он хотел убедить ее остаться с Томиокой, но Томиока уже благословил его, а это означало, что он, очевидно, забыл Шинобу. Обидит ли его то, что он не станет ее добиваться? Столп Пламени терпеливо ждал в предложенной ему маленькой комнатке.

хХхХхХх

Гию наконец-то узнал подробности своего предательства. Теперь все собрались в спальне Шинобу. Он встал с кровати и взял свое хаори. — Я иду за ней, — сказал он. Руки все еще дрожали, но он не обращал на это внимания. — Мы пойдем с вами! — предложил Танзиро, — Мы не знаем, что именно происходит. Это может быть ловушка. Гию застыл, когда внезапно вспомнил о записке, которую получил ранее в тот же день. Это часть ловушки? Он нашел записку на полу и прочитал ее вслух: «Дорогая Шинобу, я больше не могу врать сам себе. Я влюблен в тебя. Пожалуйста, скажи, что чувствуешь то же самое. — Кёджуро.» Он оторвал взгляд от записки. — Это пришло сегодня с вороном. Что, если это связано с… Гию замолчал, увидев лица окружающих. Танзиро покраснел, Зеницу покраснел и захихикал, а Канао в замешательстве заморгала. Аой покраснела, но быстро посерьезнела и поставила руки на бедра. Она посмотрела ему в глаза. — Почему вы читаете письма Шинобу-сама? — Эм. — он не знал, что сказать. Тело Иноске дрожало, он зажал рот рукой. Затем он начал неудержимо смеяться и Аой выкрикнула: — НУ ЧТО? — Ты, — он согнулся, схватившись за живот от смеха, — ты позволил другому парню отбить свою же девушку! — он закончил, указывая на Гию пальцем. Гию покраснел. — Нет, не позволил. — Еще как позволил! — Не позволил. — Позволил! Ха-ха-ха-ха! — Нет! — Заткнись! Ты не помогаешь! — закричала Аой, прежде чем повернуться к Гию, — Почему бы вам не отдать это ей? Если она правда кому-то нравится, зачем вам скрывать это от нее? Танзиро запутался. — Аой-сан, ты говоришь так, словно Гию-сан не любит ее. Гию и Аой уставились перед собой. Он подумал: она скажет им правду? Она подумала: он будет признаваться? Канзаки сложила руки на груди. — Любовь — сильное слово, — сказала она, оставляя легкий намек. Гию поддерживал с ней зрительный контакт, готовясь к тому, что она раскроет правду, но тут Танзиро заговорил снова. — Он действительно любит ее. Я чувствую особый запах, когда они вместе. — объяснил Танзиро. Выражение лица Аой смягчилось. Гию выглядел шокированным. Он даже не мог этого скрыть. Неужели Камадо Танзиро только что раскрыл его чувства к Столпу Насекомого? У него правда есть чувства к Столпу Насекомого? Иноске терял терпение. — Кого волнует любовь? Что это такое вообще? Мы должны спасти Шинобу! Все кивнули в знак согласия. Итак, мальчики впервые за несколько недель надели форму организации и начали разминаться. Канао затянула свой конский хвост сбоку, поцеловала заколку-бабочку, прежде чем вставить ее в прическу. Гию сунул таинственную записку в карман и придал своему лицу решительное выражение. Аой, Суми, Нахо и Киё вручили каждому их них меч ничирин, а Иноске — маску, и они вышли из поместья. Они подбадривали их вслед, когда те бежали к западному Дому Глицинии. Даже Незуко размахивала кулачком в воздухе и несвязно мычала. Девушки стояли у ворот, пока группа не скрылась из виду. — Они выглядят так круто! — воскликнула Суми. — Очень круто! — согласилась Киё. — Давайте приготовим рисовые лепешки к их приходу! — взволнованно предложила Нахо. Две другие девушки захлопали в ладоши. Суровое лицо Аой расплылось в улыбке. — Думаю, он все-таки любит ее.

хХхХхХх

Шинобу добралась до Дома Глицинии, где ее встретила пожилая леди. — Проходи, дорогуша, — хозяйка открыла дверь пошире, — тот красивый молодой человек уже ждет тебя. — Большое спасибо вам, обасан. — Шинобу почтительно поклонилась, прежде чем снять обувь и войти в дом. Ее сердце забилось быстрее, когда она поняла, что пришло время встретиться с ним лицом к лицу. Она не до конца понимала, чего ожидать. Он сказал, что не может «ответить ей взаимностью». Он намекал на то, что знает, что он нравится ей больше, чем друг? А нравится ли он ей больше, чем друг? Честно говоря, теперь она совсем ничего не понимала. Шинобу глубоко вздохнула и положила руку на дверь. Она открыла ее и оказалась лицом к лицу с… Ренгоку? — О… — Шинобу стояла в дверном проеме, глядя в глаза мужчине. Мысли неслись с огромной скоростью, пока она складывала в голове два и два. Ее «тайный поклонник»? Все это — тщательно продуманный план, чтобы она оказалась наедине с Ренгоку? В то же время, часть ее стала оптимистичнее. Если Гию здесь нет, значит ли это, что он не бросал ее?

хХхХхХх

Кёджуро встал сразу, как открылась дверь. Кочо стояла, просто глядя на него. Она казалась почти удивленной. Неужели она думала, что он не придет? — О… — выдохнула она. — …Привет, — поприветствовал он ее. Они продолжали неловко стоять друг перед другом. — …Привет. Кёджуро улыбнулся ей. — Нам нужно поговорить. — он сел на кровать и жестом пригласил ее присоединиться к нему. Шинобу заправила волосы за ухо, прежде чем подойти и сесть рядом. На ее лице была милая улыбка. — Ты, м-м, слышал что-нибудь от Гию? — спросила она его. — Слышал, — начал Кёджуро, — он писал мне, что я могу «добиваться» тебя. Шинобу сжала руки в кулаки. Он не упустил эту едва уловимую деталь. Она сердится? Он решил перейти к делу. — Я буду честен с тобой: я никогда раньше не думал о тебе в этом ключе. Ты очень красивая девушка, Кочо-сан. Ты умна. Любой мужчина с гордостью назвал бы тебя своей. — …Спасибо, Ренгоку-сан. Вы очень добры. — Честно говоря, я слегка удивился, узнав, что ты встречаешься с Томиокой. Я всегда думал, что ты предпочитаешь женщин. — сказал Кёджуро, все еще улыбаясь. Выражение лица Шинобу не изменилось. — Ну что ж… мне на самом деле нравится и те, и другие. Он просто кивнул и скрестил руки на груди. Некоторое время они сидели молча. И что теперь?

хХхХхХх

Шинобу была в полном бешенстве. Она была в ярости. Гию сказал, что Ренгоку можно добиваться ее? Он не просто бросил ее, так еще и отдал другому парню прямо в руки. Девушка начала чувствовать злобу. Но она вспомнила, что всегда была одинока, одинока и сейчас. И вот она здесь, наедине со своим тайным поклонником. — Эй, Ренгоку-сан. — нарушила тишину Шинобу. — Да? — А вы… не хотите поцеловаться?

хХхХхХх

Четыре года назад Санеми прибыл в Поместье Бабочки через несколько часов после похорон Канаэ. Он не присутствовал, а просто издали наблюдал, как они опускали холодное тело его девушки в землю. Во дворе собралось много людей, они разговаривали и вспоминали Столпа Цветка. Эти люди на самом деле не знали ее. Не ее настоящую. Не ту, которую знал он. Канаэ была больше, чем Столп, больше, чем истребитель демонов. Канаэ спасла его из тьмы, в которой он оказался, когда потерял своего лучшего друга. Канаэ клала его голову себе на колени каждый раз, когда он плакал. Канаэ знала, когда нужно утешить его, а когда — дать разозлиться. Канаэ никогда не осуждала его решения касаемо младшего брата. Канаэ была для него всем. Всем. Санеми коротко переговорил с Оякатой-сама, извинился и отправился на поиски кое-кого. Ему нужно было увидеть ее, нужно было поговорить с ней. С ней. С Шинобу. Он нашел ее в столовой. Он сидела за столом с опущенной головой. Ее плечи дрожали: она явно плакала. Он очень медленно приблизился к ней, затем сел напротив. Он тихо произнес: — Шинобу… Плечи девушки перестали дрожать и она медленно подняла голову. Она посмотрела на него красными глазами и не выдержала. — Я так по ней скучаю. — всхлипнула девушка. Губы Санеми задрожали. Слезы девушки лились без остановки. — Знаю. Шинобу протерла глаза и несколько раз шмыгнула носом. — Почему ты здесь? — Ради тебя. Я здесь ради тебя. Я всегда буду рядом. Обещаю. Шинобу скривилась и снова опустила голову. Санеми, наконец, позволил слезам вырваться наружу, повторив свои слова: — Обещаю.

хХхХхХх

Наши дни Он пообещал. Но нарушил обещание. После этого он так надолго оставил ее одну. Не проверял, как она. Он не мог смириться с тем, как сильно она напоминала ему ее. Он попытался восстановить их отношения через год, но Кочо по-прежнему держалась от него на расстоянии. Ему нужно это исправить. И вот, теперь он здесь, в Поместье Бабочки, прижимает Аой к стене, сомкнув пальцы у нее на шее. — Где он, блять? Аой изо всех сил старалась разжать его пальцы. Она не может дышать! Девушки сзади били его по спине и ногам, пытаясь вынудить его отпустить Канзаки. Ему было все равно. Он должен защитить Кочо. Санеми отпустил ее, когда почувствовал, что к нему приближается демон. Он потянулся за своим ничирин, и в этот же момент тело Аой ударилось о пол; девушка хватала ртом воздух. Незуко прыгнула на него и попыталась нанести удар ногой. Столп Ветра уклонился от ее атаки, взмахнул клинком. Незуко увернулась от него, прежде чем подбежать к Аой и девочкам, чтобы встать перед ними, вытянув руки в защищающей позе. — О, ебучий демон снова притворяется, что волнуется о людях. Меня от тебя тошнит. — сказал он. Аой начала кричать на него: — Ты не можешь ей навредить! Она член организации! — Тч, — он вложил меч в ножны, — просто скажите мне где Томиока и я уйду. Нахо, Киё и Суми дрожали от страха. Незуко не сдвинулась с места. Аой начинала злиться. — Он пошел спасать Шинобу! Кто-то подставил ее и заманил в западный Дом Глицинии. Они считают, что она в опасности. Глаза Санеми расширились. Кочо попала в беду, а он тут запугивает этих несчастных девочек. Он повернулся спиной, чтобы уйти, но остановился и снова обернулся. — Мне очень жаль. — сказал он, перед тем как удалиться.

хХхХХх

Шинобу не понравились губы Ренгоку. Может, она предвзята, но губы Гию были гораздо мягче. Она на мгновение отстранилась от него, но затем снова обхватила его лицо ладонями и прижалась губами к его губам. Ренгоку положил одну руку ей на плечо, а другую — за голову, отвечая на поцелуи. Этим утром он и подумать не мог, что окажется в такой ситуации. Но его все более чем устраивало. Шинобу забросила ноги на кровать, подползла ближе к Ренгоку, углубляя поцелуй. Заметив ее напор, Ренгоку отстранился от нее. — Ты уверена? — он просто король во всем, что касается отношений по согласию. Шинобу прикусила губу и отстранилась от него. Она и понятия не имела, что творит. Сейчас она понимала только две вещи: она ненавидит Гию за то, что он «расстался» с ней, и Гию, очевидно, хочет, чтобы она переспала с Ренгоку. Так что она решила переспать с Ренгоку. — Да, — сказала она, прежде чем снова поцеловать его. Нужно оправиться после разрыва, даже после фальшивого. Она потянула его за хаори. Ренгоку быстро сбросил его, стянул с плеч Шинобу ее накидку. Она стряхнула хаори и высвободила из него руки. Когда он вытащил рубашку из ее брюк, она расстегнула две первые пуговицы своей униформы. Он просунул руку ей под одежду и провел вверх по обнаженной спине, по ней побежали мурашки и она прижалась к нему. Затем Ренгоку лег спиной на кровать и усадил ее на себя. Она принялась расстегивать его пуговицы, пока он гладил ее бедра. Они уже оба тяжело дышали. Когда ей наскучили поцелуи, она начала тереться о него через ткань брюк. Он прижался к ней и застонал. Она стала двигаться быстрее, прежде чем он внезапно остановил ее, больше не давая так двигаться. — Не надо. — сказал он. Шинобу растерялась. — Что-то не так? — Если ты продолжишь, я… — Что? — она еще больше смутилась, когда он закрыл лицо рукой от стыда. Его лицо ненадолго приняло чуть ли не страдальческое выражение, прежде чем он, наконец, не расслабился. — Почти. О. Она поняла. Шинобу закрыла рот руками, ее глаза расширились. — Эм, извини? Ренгоку заулыбался. — Не извиняйся!

хХхХхХх

Отряд по спасению Кочо пробирался по склону горы. Западный Дом Глицинии находился довольно далеко, но они знали, что Шинобу со своей скоростью быстро туда доберется. Тот, кто заманил ее туда, недооценил их: они быстро смогли пройти большую часть пути. — Ребята! — Иноске попытался привлечь их внимание, — Кентаро! Не игнорируй меня! Танзиро повернулся к нему лицом, продолжая бежать: — С кем ты разговариваешь? Никого с таким именем здесь нет! — У меня мышцы сводит! — Иноске внезапно остановился, отчего Зеницу врезался ему в спину. Канао, передвигавшаяся по деревьям, перепрыгнула на следующую ветку и остановилась, глядя вниз на мальчиков. Гию был далеко впереди, но обернулся и крикнул: — Что случилось? Танзиро опустился на колени рядом с Иноске. — У него начались судороги! — Из-за него я лицо разбил! — закричал Зеницу лежа на земле, указывая пальцем на Иноске. Канао вытащила монетку и подбросила ее. Решение состояло в том, стоило их оставлять или нет. Монета решила, что ей нужно остаться. Она села на ветку, наблюдая, как Иноске корчится на земле, а Танзиро агрессивно делает ему массаж. Гию недоверчиво уставился на них. Прошло уже некоторое время, как он с не-Столпами вышел из поместья. Он переоценил их выносливость. Ему пришлось сбавить темп. Это не лучшая команда из возможных, но это его команда. А значит, они должны держаться вместе.

хХхХхХх

Шинобу и Ренгоку теперь лежали рядом, лицом друг к другу. Она почувствовала, как в сердце закрадывается сожаление. Он наклонился, чтобы снова поцеловать ее; она позволила. Он нежно прикусил ее губу, и она простонала: — Гию… Ренгоку немедленно сел и уставился на нее сверху вниз. Когда она осознала свою ошибку, её глаза резко распахнулись и она тоже быстро села. Он посмотрел на нее с любопытством. Она зарделась и отвела взгляд. Он заулыбался. — Тебе нужно сказать Томиоке-сан о своих чувствах, — сказал Ренгоку, — тебе не плевать на него, и ему — наверное, — на тебя тоже. Если с ним ты счастлива, то должна быть рядом с ним. Шинобу была шокирована его искренностью, но не показала этого. — Правда? И ты не против? — он активно закивал. — Я не знаю, почему ты рассталась с ним… — Он расстался со мной. — быстро вставила она. Ренгоку тупо уставился на нее, прежде чем залезть в карман и вытащить записку, полученную этим утром: «Гию, я расстаюсь с тобой. Я ненавижу тебя до глубины души. Я влюблена в Ренгоку. Я полностью отдамся ему, не задавай никаких вопросов. — Шинобу» Шинобу вытаращила глаза. — Ренгоку-сан, я этого не писала. Они молча уставились друг на друга. Он снова полез в карман. — Ты писала это письмо? «Скажи это мне в лицо, трус. Встретимся в западном Доме Глицинии, если ты мужчина. — Шинобу» Шинобу начало мутить. — Д-да, но это я писала не тебе! Я бы никогда не стала так с тобой разговаривать! Мне так жаль! — Все в порядке, Кочо-сан. Я предполагал, что ты злишься на меня потому, что я отправил письмо с отказом. Поэтому я и пришел. — Нет, нет, я… — она внезапно запнулась, — Ты отправил письмо с отказом? Улыбка Столпа Пламени дрогнула.

хХхХхХх

Команда наконец прибыла в Дом Глицинии. Гию быстро постучал в дверь, так как у всех остальных в руках были мечи. Они застыли в тревожном ожидании, и были уже готовы выломать дверь, но она открылась, и в ней появилась пожилая дама. — Еще больше истребителей! Мой дом просто благословен этим вечером. — радостно сказала она. Воцарилась тишина. Она продлилась до тех пор, пока Иноске внезапно не бросился на старую леди с боевым кличем. Танзиро и Зеницу тут же бросились на него и повалили на землю, до того, как он настиг старушку, которая все еще улыбалась. Стоит объяснить ему, что она не демон. — Обасан, прошу нас извинить. — сказал Гию, убирая руку с меча, — Мы ищем… нашу подругу. — Ах, да, — ответила старая леди, — симпатичная девушка и молодой человек с пламенными волосами уже здесь. Все медленно переваривали информацию, постепенно осознавая, что, раз Ренгоку тут, то его же письмо с признанием — вполне настоящее. Они осторожно посмотрели на Гию. Его лицо ничего не выражало. У него снова участилось дыхание, что было крайне странно. — …я могу войти? — спросил он тихим голосом. Танзиро слышал, как сбивчиво бьется его сердце. Танзиро подошел к нему и прошептал: — Гию-сан, не стоит действовать безрассудно: сначала подумайте, и только потом делайте. Гию не обратил на него внимания и вошел в дом. Владелица указал ему в сторону одной из спален. Он разулся, медленно подошел к закрытой двери и приложил к ней ухо. — …очень привлекательная… целоваться с тобой было потрясающе… Томиока-сан не любит тебя… многое теряет… очень сексуальные… стоны. Гию оторвал ухо от двери, снова почувствовав, как что-то сжалось внутри. Он на мгновение заколебался, его мысли лихорадочно заметались. Он должен думать, а не делать. Может, ему стоит просто уйти. Возможно, это не Шинадзугава, — как он планировал, — но он мог бы просто позволить Кочо и Ренгоку жить счастливо. Но потом он решил: к черту все.

хХхХхХх

Двумя минутами ранее Ренгоку показалось, что он сказал что-то не то. Девушка пристально на него смотрела. Он попытался отказаться от своих прошлых слов. — Я отверг тебя только из-за твоих отношений с Томиокой, — объяснил он. Лицо девушки так и не изменилось, — если бы не они, то я бы этого не сделал. — Но ты уже меня отверг. Ты отказал мне, даже несмотря на то, что думал, будто Гию не против действий с твоей стороны. Это вопрос гордости. — Ну теперь-то мы знаем, что он такого не писал. И я не прочитал его письмо с разрешением, пока не отправил письмо с отказом. Которое, как ты подумала, было от него. — Но оно было от тебя. — Да! — Ты отверг меня, а не он. — постепенно, с каждой секундой, она чувствовала себя все ужаснее, — И я поцеловала тебя, как настоящая дура. Я просто выставила себя идиоткой. Я подумала, что ты мой тайный поклонник. — Я поцеловал тебя не из жалости, — сказал Ренгоку. Он улыбался со своим фирменным оптимизмом, — Кочо-сан, ты очень привлекательная женщина. Целоваться с тобой было потрясающе! Если Томиока-сан не любит тебя, то он многое теряет. Помимо всего прочего, у тебя очень сексуальные стоны. Затем он потянулся к ней, чтобы застегнуть ее рубашку. Шинобу улыбнулась и поблагодарила его. Хотя она была немного удивлена тем, что он решил похвалить ее стоны. Она знала, что он просто честен, как и всегда. Дверь внезапно распахнулась, и пара быстро вскочила, будучи в полной боевой готовности. Шинобу немного расслабилась и ее губы даже расплылись в улыбке. — Гию?

хХхХхХх

Гию осмотрел представшую картину перед собой, снова следуя совету Танзиро сначала думать, а потом делать. Рубашка Шинобу была наполовину расстегнута, открывая ее декольте. Ее волосы были непривычно взъерошены. Рубашка Ренгоку была полностью расстегнута. Он глубоко вздохнул. — Ренгоку-сан, вы получили мое письмо? Он мысленно представил себе его: «Больше никогда не лезь к моей девушке. — Гию» Тело Ренгоку расслабилось, и он улыбнулся. — Я уже засомневался, что это ты его отправил, но да, я его получил. Потому я и здесь. Он имел в виду совершенно другое письмо. Теперь Гию был в ярости. Он полностью проигнорировал его письмо и все равно полез к Шинобу. Вероятно, это именно он притворился им, Томиокой, и порвал с Шинобу через ворона! А он смелый. Подумать только, он думал, что этот человек был ему другом. Он почувствовал себя вдвойне преданным. Зияющая дыра в области живота начала расширяться. В груди болело. — Гию-сан, — Шинобу уловила странные вибрации гораздо раньше Ренгоку — Это не то, чем кажется. Мы оба получили странные пис… — Ты считаешь стоны моей девушки сексуальными? — Гию перебил ее, снова обращаясь к Ренгоку. Очевидно, Шинобу не была его девушкой по-настоящему, но Кёджуро этого не знал. Просто суть проблемы была в неуважении. Двое мужчин долго смотрели друг другу в глаза, пока Ренгоку наконец не заговорил. — Да… Гию захлопнул за собой дверь, прежде чем тот успел произнести еще хоть что-то.

xXxXxXx

— Обасан, это восхитительно! — сказал Танзиро, проглотив кусочек моти, который старая леди предложила всем присутствующим. Из-за двери спальни уже несколько минут доносились крики и шум. — МЫ УЖЕ ГОВОРИЛИ ТЕБЕ, ЧТО ЭТО НЕ ТО, ЧЕМ КАЖЕТСЯ! Иноске запихивал еду в рот. Канао ела аккуратно. В какой-то момент он выхватил моти из ее рук и проглотил его. БУМ. БУМ. БУМ. — ХВАТИТ! ТЫ ВЕДЕШЬ СЕБЯ КАК НЕНОРМАЛЬНЫЙ! — Иноске, так нельзя, — мягко сказал Танзиро, прежде чем взять еще одно пирожное и передать его Канао. Девушка откусила небольшой кусочек. БУМ. БУМ. БУМ. — ТЫ МОЖЕШЬ ХОТЬ ЧТО-НИБУДЬ СКАЗАТЬ?! — Обасан, налейте еще чаю, пожалуйста. — сказал Зеницу, с готовностью поднимая свою чашку. — Конечно, дорогуша. — сказала старушка, берясь за чайник. — ГИЮ, Я ТЕБЕ СЕЙЧАС САМА ЗАДАМ! Зеницу тепло улыбнулся. — Очень вкусно. — Я НЕ ПОЗВОЛЮ ВАМ ПРИКАСАТЬСЯ ДРУГ К ДРУГУ! Танзиро осторожно посмотрел на дверь спальни. Это был первый раз, когда они услышали крик Ренгоку. Гулкие удары продолжились, прежде чем они снова услышали строгий голос Ренгоку: — Томиока, если ваши отношения настолько токсичные, то я считаю, что ты должен уйт—КОЧО, НЕ БЕЙ! Это привлекло внимание Иноске. — Если они там дерутся, то я тоже с ними хочу! Мальчик начал искать свою маску кабана. — Я ПЫТАЮСЬ НЕ ДАТЬ ЕМУ НАВРЕДИТЬ САМОМУ СЕБЕ! — Похоже, Ренгоку-сан все предусмотрел, Иноске, — сказал Танзиро, откусывая еще один кусочек пирожного. Канао положила свое и вытащила монету, раздумывая, стоит ли ей что-нибудь предпринять. БУМ. БУМ. — ДА, ГИЮ, ЛОМАЙ МЕБЕЛЬ, ТАК И НАД— РЕНГОКУ, ОТПУСТИ МЕНЯ! Пожилая леди улыбнулась, отнимая чашку от губ. — Мой сын все время предлагает сделать в этой спальне ремонт. — Нам так жаль, обасан. — искренне промолвил Танзиро, — Мы возместим все убытки. — ТОМИОКА, Я ТЕБЯ НЕНАВИЖУ! — КОЧО, Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ! После этого все стихло. Даже Иноске перестал жевать. Зеницу начал неудержимо хихикать, пока Танзиро не смерил его пристальным взглядом. После этого он вернулся к своему чаю. Дверь со скрипом открылась, и из нее вышел Ренгоку: его рубашка все еще была расстегнута, хаори он сжимал в руке. Он оглядел всех, прежде чем подойти и сесть на пол рядом с Танзиро. Он застегнулся, и пожилая леди поставила перед ним чашку чая, предложив пирожные моти. Зеницу уставился на него самым пристальным взглядом. — Если вы хоть пальцем тронете Богиню Шинобу… Ренгоку посмотрел на него. — Ты кто таков? Иноске вдруг заговорил, и Кёджуро повернулся к нему. — Мондзиро сказал мне, что так появляются дети.

хХхХхХх

Томиока нервничал, пытаясь собрать стол, который он же и сломал. Он стоял спиной к Шинобу. Если бы она могла видеть его лицо, то обнаружила бы, что он покраснел. Шинобу сидела на кровати, улыбаясь самой себе. — Кто бы знал, что когда великий Столп Воды злится и ревнует, то крушит все вокруг. Гию сделал паузу и глубоко вздохнул, прежде чем ответить. — Я не ревную. — И ты повысил на меня голос. Всего на четыре слова, но я никогда не думала, что ты умеешь так громко кричать. — сказала Шинобу, покраснев при мысли о его признании в любви. — Ты издеваешься надо мной? Она продолжала улыбаться. — Нет, просто слегка удивлена, что ты токсичный. Она уже знала, что он состроил раздраженную гримасу. — Просто пошутила… думаю, у тебя был приступ паники или гнева. Мне кажется, — я всегда подозревала — что у тебя проблемы с тревожностью. — Я чувствовал себя… неуправляемым. У меня болело в груди и мне попросту хотелось что-нибудь сломать. Никогда больше не хочу это чувствовать. — Ну, теперь ты успокоился. Можешь пообещать мне больше не бить стены? Кажется, это не вполне уместно, если учитывать обстоятельства. Гию задумался. — Ну, если бы я не реагировал, разве не было бы… хуже? — Что же, так и есть. — она перестала улыбаться, — Имеешь в виду, что сказал, что любишь меня, только потому, что это было частью представления? Он все еще стоял к ней спиной. — …Да. На самом деле, слова вырвались у него без раздумий. Он и сам себе удивился. Они молчали. Гию попытался поднять стол, но тот тут же снова упал. Шинобу запрокинула голову и устремила взгляд в потолок. — Эй, — сказала Шинобу и подождала, пока он не обернется, — иди сюда. Гию отложил обломки стола и подошел к ней, тоже присев на кровать. Она улыбалась ему, потому он смог слегка улыбнуться ей в ответ. — Все эти псевдо-отношения, — начала она, — я хочу… — Если ты хочешь встречаться с Ренгоку или Шинадзугавой, то все в порядке, — быстро сказал Гию. — …С чего бы мне хотеть встречаться с Шинадзугавой? — Потому что… — он вдруг замолчал, услышав крики, доносившиеся из прихожей. Шинобу вскочила и выбежала за дверь, Гию последовал за ней. Они остановились как вкопанные, смотря по сторонам и наблюдая за происходящим. Танзиро прижал руки к груди Шинадзугавы, пытаясь оттолкнуть его и не дать пройти дальше. Иноске держался за одну из ног Шинадзугавы, злобно кусая его сквозь штанину. Ренгоку прикрывал своим телом старую леди, все еще находившуюся на полу. Канао тянула Шинадзугаву за волосы, пытаясь оттащить назад. А Зеницу, казалось, рыдал над пролитым чаем. Гию и Шинобу посмотрели друг на друга, затем снова на развернувшуюся сцену. Оба подумали: «Какого черта?»