Take a look at my girlfriend

Танзиро, Иноске, Зеницу, Канао и Ренгоку все еще наслаждались пирожными и чаем. Пожилая леди предложила им переночевать, заявив, что для нее будет честью принять у себя столько членов организации. Время было уже позднее, так что они, естественно, согласились. Танзиро изо всех сил старался поговорить с Ренгоку о Танце бога огня, пытаясь найти сходство между ним и Дыханием Пламени. Иноске продолжал его перебивать — он хотел вызвать Ренгоку на поединок по армрестлингу. Ренгоку один раз согласился и чуть не сломал ему руку. Зеницу пытался завести разговор с Канао, которая большую часть времени в ответ просто кивала. Потом он начал разглагольствовать о том, как ему не повезло, что он влюбился в демона, на что она все так же кивала. Вдруг ухо Зеницу непроизвольно дернулось и он замолчал. — Ребята, вы что-нибудь слышали? — спросил он. Все посмотрели на него, а затем покачали головами, — Э-э… Обасан, тут есть привидения? Пожилая дама пожала плечами. Теперь все притихли, пытаясь прислушаться. Они услышали стук в дверь, прежде чем вся дверь целиком не слетела с петель, упав в комнату. Зеницу громко закричал, не понимая, что происходит. Ренгоку мгновенно сорвался с места и бросился к старой леди, защищая ее от обломков. — Ты! — Танзиро сразу узнал незваного гостя. Столп Ветра, Санеми Шинадзугава. Санеми влетел в дом, быстро огляделся и рванул к двери в спальню. Танзиро, Иноске и Канао в одно мгновение оказались прямо на нем, не давая сдвинуться с места. — Отъебитесь от меня. — сказал он сквозь стиснутые зубы. Его голову потянули за волосы назад, кто-то его укусил. Шинобу и Гию вошли в прихожую и остолбенели. Они посмотрели друг на друга, прежде чем Шинобу повернулась к остальным и заговорила. — Шинадзугава, что все это значит? — спросила она. Санеми перестал сопротивляться и посмотрел на нее. — О, так с тобой все в порядке. Шик. Теперь я могу сосредоточиться на том, чтобы набить ему морду! — он смотрел на Гию. Он быстро бросился спиной вперед, импульсом перекинул Канао через себя и толкнул Танзиро на землю. После этого он с силой стряхнул с ноги Иноске. Не успел он сделать и двух шагов, как Ренгоку оказался у него за спиной. Он подхватил его под руки, чтобы удержать. — Драки между членами организации строго запрещены! — решительно сказал Ренгоку. Санеми снова перестал сопротивляться, поняв, что лучше не затевать с ним потасовку, и просто уставился на Гию. Старушка встала. — Еще один охотник на демонов! Я заварю чаю. — она ушла на кухню. Шинобу присела на пол и что-то прошептала Канао: она велела ей лежать. Зеницу заполз под маленький столик; он вздрогнул, случайно встретившись взглядом с Санеми. Танзиро был сбит с толку. — Гию-сан, могу я взглянуть на письмо, которое вы недавно получили? — Гию сунул руку в карман и вытащил его, не отрывая взгляда от Санеми. Танзиро понюхал его, затем выпрямился. — Это он его написал. — прямо сказал Танзиро, — Это письмо пахнет как он. Шинобу взяла его и прочитала («Дорогая Шинобу, я больше не могу врать самому себе. Я влюблен в тебя. Пожалуйста, скажи, что чувствуешь то же самое. — Кёджуро»), прежде чем повернуться к Санеми, одаривая его сердитым взглядом. — Шинадзугава, ты отослал всем поддельные письма? — Всем? — Санеми начал объяснять, — Я послал только два. Даже не думал, что все сработает. Да вы просто тупицы, ребята. — Как бы то ни было, во всем виноват именно ты. Зачем все это? Из-за тебя мы с Гию чуть не расстались. Гию в шоке посмотрел на нее. — Мы все еще вместе? Шинобу не обратила на него внимания. Санеми злобно ухмыльнулся. — Да он даже не знает собственного статуса в отношениях. Ты зря тратишь время, Кочо. Ренгоку был уже сыт всем этим по горло. Он все еще удерживал Столпа Ветра. — Зачем ты втянул меня в это? Кёджуро просто занимался своими делами, — охотился на демона, — когда его втянули в драму. — Ты классный, я тебя уважаю, и мы друзья. Я подумал, что ты идеально подходишь моей младшей сестренке. — Я не твоя сестра, Шинадзугава. — холодно произнесла Шинобу. Гию был в замешательстве. — Сестренке? Разве ты не влюблен в нее? В комнате воцарилась тишина. Ренгоку отпустил Санеми, который сразу после этого поправил одежду и отряхнулся, снова посмотрев на Гию. — Ты блять о чем? — Я подслушал… что ты был влюбен в Кочо. — медленно промолвил Гию и почувствовал себя неловко, когда все взгляды устремились на него. Руки Санеми напряглись, костяшки пальцев хрустнули. — Может, тебе не стоит пиздеть о том, чего не понимаешь. И не упоминай ее. Ты не заслуживаешь даже думать о ней. Что-то щелкнуло в мозгу Гию, и он, наконец, понял, как все обстояло на самом деле: Шинадзугава был влюблен в Канаэ, а не в Шинобу. Как он мог забыть о Столпе Цветка, которая всегда была так добра к нему? А еще он понял, что и сам — отчасти, — виноват во всей этой путанице. Гию на мгновение замялся. У него снова участилось дыхание, появилась одышка и то странное чувство в груди. — Простите. — тихо сказал он. Он что-то не так понял, не то подумал, и это привело к событиям, похожим на карточный домик. Шинобу подошла к нему и положила руку на плечо, улыбнулась и снова пристально посмотрела на Санеми. — Мне не нужны твои извинения, — выплюнул Санеми, — я ухожу. Раз окружающие собрались говорить о Канаэ, то он не хочет здесь оставаться. Кочо, очевидно, была не против, а Ренгоку все равно не позволит ему подраться с Томиокой. Ренгоку схватил его за плечо. — Не так быстро. То, чему я стал свидетелем этим вечером — неприемлемо. Я считаю, что вам троим нужно все решить, и прямо сейчас. Ради организации. Санеми стряхнул его руку. — Или мы все можем вернуться к обычной жизни. Найду да убью какого-нибудь демона, а они могут делать что хотят. — И тебя это устроит? Больше не будешь пытаться им помешать? — серьезно спросил его Ренгоку. Он должен убедиться, что эти испытания закончатся, — Шинадзугава? Мужчина молчал. Зеницу вынырнул из-под стола. — Э-э, извините, кажется, у меня есть идея. — он выпрямился. — Да, Зеницу-кун? — Шинобу перевела на него взгляд. — Ну, если проблема в том, что он не принимает ваши отношения… я думаю… Думаю, нужно связать его и заставить смотреть, как вы целуетесь. Все уставились на него. Некоторые в недоумении, некоторые в гневе, а некоторые просто в замешательстве. Санеми сложил руки на груди. — Полезете ко мне, и я вас убью. Десять минут спустя — Я убью вас всех. — гневно сказал Санеми, пытаясь высвободиться из ремней, которыми он, с заведенными за спину руками, был привязан к стулу. Чтобы его связать, потребовалось два Столпа и три истребителя, но у них все получилось. Кто-то сунул ему в рот носок. — Хорошо, — начал Ренгоку, — раз уж мы нарушаем закон, что теперь? — он не мог поверить, что все еще находится здесь. Однако, по правде говоря, боялся уходить, опасаясь того, что может произойти. Шинобу вышла в центр комнаты. — Зеницу-кун был на правильном пути — то, что он предложил, называется экспозиционной терапией. Мы провернем более… мягкую версию. Шинадзугава разберется со своими проблемами, чтобы и мы вышли из всего этого другими людьми. Санеми уставился на нее. Шинобу встала перед ним и приблизила к нему свое лицо. — Мы хотим помочь тебе, ладно? — на ее лице была милая улыбка, — то, что так раздражало Санеми, — Сиди спокойно… а иначе… Иноске почему-то развеселился. — Да! Иначе мы будем по очереди бить его в грудь! — радостно сказал он. — Ну, нет… — Шинобу смерила его пристальным взглядом, после чего пожала плечами, — Ладно, если он не будет идти навстречу, то я разрешаю ударить его в грудь. («ДА!») Их ждала интересная ночь.

хХхХхХх

Шинобу пригладила волосы Канао и закрепила одну заколку-бабочку на правой стороне головы. После чего она, взяв девушку за плечи, поставила ее перед стулом Санеми. — Итак, Шинадзугава-сан. — сказала Шинобу, отступая в сторону, — Это Канаэ-нээсан, только без одной заколки-бабочки. Что ты хочешь ей сказать? Ренгоку вытащил носок изо рта Санеми, давая возможность говорить. Санеми пристально посмотрел на девушек. Все остальные сидели рядом и пили свежезаваренный чай. Пожилая дама легла спать. Зеницу и Иноске перешептывались, в то время как Шинобу и Санеми не сводили с них убийственных взглядов. — Кто эта Канаэ? — шепотом спросил Иноске своего друга. Зеницу пожал плечами. — Не знаю я, мне никто ничего не говорил. Танзиро свел их головы вместе и объяснил, что Канаэ — покойная сестра Шинобу. Тем временем Санеми, наконец, наскучило на них пялиться. — Я в это не играю. Шинобу нахмурилась. — Это не игра. У тебя есть незакрытая травма. Мы уже давным-давно должны было это сделать. То, что ты устроил — просто безумие, Шинадзугава. Из-за тебя мы с Ренгоку чуть не… — ее голос затих. — …чуть не что? — Санеми правда стало любопытно. Все молчали. Гию взглянул на нее, потом на Ренгоку, потом снова на нее. — Я думал, вы уже. — ЧТО? — закричала Шинобу, глядя на него. — …я думал, вы уже… — Мы уже раз десять сказали, что это не так! — воскликнула Шинобу, а Ренгоку закивал головой в знак согласия («Она права.»). — Ты был слишком занят битьем стен и погромом имущества, после того как он просто упомянул стоны! Выдержав небольшую паузу, Санеми засмеялся. — Ты что, ему изменила? — все вышло даже лучше, чем он ожидал. Шинобу подошла и сжала его лицо рукой. — Заткнись. Сейчас же. — она его отпустила. — Это не считается за измену, потому что из-за тебя она решила, что мы расстались. — объяснил Гию, желая защитить Шинобу. Не мог же он прямо сказать: «Это не измена, потому что мы и не встречаемся». — И правда, все никак не пойму, как у меня это получилось. — ответил Санеми. Ренгоку молчал, не желая напоминать Шинобу, что это он, — не Санеми, — послал письмо, в котором с ней «расстались». Шинобу теряла терпение. — Ты нами манипулировал. — Ладно, прости. Но может проголосуем? — сказал Санеми, оглядывая всех в комнате, — Если вы считаете, что Кочо изменила Томиоке, то поднимите руку. В комнате стало тихо. Присутствующие обменивались взглядами, ожидая: станет кто-нибудь в этом участвовать? Зеницу медленно поднял руку, но Танзиро схватил ее и опустил вниз. В комнате была еще одна поднятая рука, Ренгоку. Шинобу одарила его тяжелым взглядом. — Серьезно? — Что ж, — Ренгоку опустил руку и заговорил, — давайте смотреть объективно. Мы были в штанах, но мы целовались, еще ты была на мне, я чувствовал твою… Он считал, загибая пальцы. Его прервал Танзиро. — Ренгоку-сан, вы огорчаете Гию-сан. — сказал Танзиро, заметив, как Гию смотрел на мужчину. Санеми снова засмеялся. Шинобу мысленно проклинала честность Ренгоку. Шинобу покраснела — как от смущения, так и от гнева: вспыльчивый нрав только распалялся. Канао медленно уползла в угол комнаты и села, надеясь, что никто не вспомнит, что она «Канаэ». — Итак, — Санеми ухмыльнулся Гию, — Каково это — знать, что твой же друг трахнул твою девушку? — Не говори так о ней. — предупредил его Гию. Ренгоку отрицал любого рода «связь». Санеми покачал головой. — Ты пиздец какой тупой. Ты даже не знаешь настоящую Кочо. Никто из вас ее не знает. То, что вы видите здесь — ЛИЦЕМЕРНАЯ СУКА. Гию бросился к нему, но его остановил Ренгоку. Столп Ветра зашел слишком далеко. — Если ты не можешь держать себя в руках, то мы свяжем и тебя. — сказал ему Ренгоку. Мужчина все еще пытался вырваться. Сама Шинобу тоже просила его успокоиться. Гию разозлился. Ему надоело сдерживаться! — Вы меня не свяжете. — сказал он. Пять минут спустя — Вы меня связали. — произнес Гию, слегка не веря в происходящее. Чтобы его усмирить, понадобился один Столп и два истребителя. Естественно, он не сопротивлялся в полную силу. Санеми уставился на него. — Добро пожаловать в ебаный клуб. — Следи за языком, Шинадзугава. — сказала Шинобу, прежде чем снова выйти в центр комнаты вместе с Канао, — Это Канаэ. Говори. Сейчас же. — … — Шинадзугава. — … — Шинадзугава, ну же. — Она совсем на нее не похожа. — резко сказал он. Губы Шинобу дернулись, она изо всех сил старалась сохранить улыбку. — Это не важно. — Важно. Ей вообще лет двенадцать. — Ей шестнадцать. Моей сестре было всего семнадцать, если ты не забыл. — сказала Шинобу, скрестив руки на груди. Взгляд Санеми, переполненный ненавистью, смягчился. — Я знаю, Кочо. — затем он снова разозлился, — Ей было всего семнадцать, когда ее убил ебучий демон. Думаешь, я не думаю об этом каждый день? — А ты думаешь, что я не думаю? — Шинобу тоже явно разозлилась. У них была очень схожая динамика, — Я каждый день мечтаю об убийстве того демона. — Ты не можешь убить его, ты слишком слабая… Шинобу набросилась на Санеми. Ренгоку обхватил ее за талию и оттащил назад, прежде чем она успела его ударить. — Отпусти меня! — яростно сказала она. Ее ноги не касались земли, — Он не имеет права так говорить о нээ-сан! Танзиро, Иноске и Зеницу не ожидали снова увидеть эту ее сторону. Ее гнев был похож на гнев Шинадзугавы! Иноске в страхе вцепился в хаори Танзиро. — Если ты не можешь держать руки при себе, то мы тебя тоже свяжем. — сказал Ренгоку. Он уже был раздражен, что крайне редко с ним случалось: он устал быть единственным «взрослым». — Так свяжи. — бросила ему вызов Шинобу. Пять минут спустя — И правда связал. — сказала со смехом Шинобу, на лбу которой пульсировали вены. Теперь она была привязана к маленькому стулу, который они притащили из кухни. Чтобы ее усмирить, потребовался один Столп. Ренгоку громко прошептал ей: — Я прикасаюсь к тебе последний раз за этот вечер. — он отошел, чтобы отряхнуть униформу и убрать все следы «женщины». Пока все, кого не связали, обсуждали, что делать дальше, тихий голос Канао заполнил комнату. — Э-э… Ренгоку-сан, — начала она, прежде чем указать на Санеми, — он пытается освободиться. Санеми, энергично разрезая спрятанным лезвием веревки, связывающие его руки, крикнул ей: — СТУКАЧКА! Канао несколько отошла в сторону и встала позади Танзиро. Ренгоку обошел его сзади и выхватил из рук лезвие. В тот же момент Иноске ударил его кулаком в грудь — за то, что он не хотел идти им навстречу. Санеми, естественно, стал угрожать, что убьет его. Шинобу засмеялась, прикрыв рот ладонью. От этого глаза Ренгоку расширились. — Кочо-сан, не пытайся сбежать. — сказал он, обходя ее, чтобы затянуть веревки потуже. Он выпрямился, посмотрел на Гию. Гию взглянул на него снизу вверх. — Я не собираюсь сбегать. — сказал он тихим голосом. Эта мысль и в голову ему не приходила. Шинобу снова хихикнула, прикрыв рот рукой, этим только выводя из себя Столпа Пламени. Удивительно, но именно Канао переделала ей узел на веревках. Она туго перетянула его и обошла стул, чтобы встретиться лицом к лицу со своим учителем. — …Хорошая работа, Канао-чан, — сказала Шинобу, пытаясь согнуть руки, но уже не в силах вырваться в третий раз. У Танзиро внезапно возникла идея. — Итак, вот, что мы сделаем! — все, кого еще не привязали к стулу, подошли ближе, — Моя мама однажды сказала, что секрет счастливых отношений — разговоры! Нам просто нужно показать им, как нужно общаться! — мальчик широко улыбался. Санеми сверкнул взглядом, Шинобу улыбнулась, а выражение лица Гию все еще было нейтральным. — Что же, давайте попробуем! — радостно сказала Шинобу. Гнев теперь был похоронен глубоко внутри, а счастливое выражение лица осталось на месте.

хХхХхХх

Танзиро краской нарисовал себе несколько шрамов на лице. Канао подула ему на лицо, чтобы все высохло. Иноске нашел брошенное в спальне хаори Шинобу и теперь решил его примерить. Зеницу тренировался делать выражение лица, говорившее «Я ненавижу свою жизнь». Рассказчиком стал Ренгоку. Он прочистил горло, прежде чем заговорить. — Это история о трех столпах… о вас, ребята. — он указал на Санеми, Гию и Шинобу, как будто и так было непонятно. Все трое посмотрели на него. Ренгоку продолжил, — Это Кочо, — сказал он, отступая в сторону, чтобы Иноске мог войти в центр комнаты. Иноске взъерошил себе волосы. — Я — Шинобу. Я изменила своему парню, а потом попыталась его избить. Я жестокая? — О, да какого черта, — недовольно пробормотала Шинобу, прежде чем вслух произнести, — Ренгоку-сан, ты просил его так сказать? Для справки, я с Гию плохо не обращаюсь. Ренгоку посмотрел на нее и приложил палец к губам. Не обращая на нее внимания, Зеницу сделал шаг вперед. — Я — Томиока. Я поймал свою девушку на измене, поэтому ударил кулаком стену и сломал стол. Я токсичный? Гию ничего не сказал. Все и правда вышло весьма токсично. Следующим вышел Танзиро. — Я — Шинадзугава. У меня есть непроработанные травмы, которые я проецирую на Шинобу-сан. У меня депрессия? — ПОШЕЛ ТЫ НАХУЙ! — Санеми подпрыгнул вместе со стулом. Он устал от того, что его любовь к Канаэ считают проблемой. — Будь добрее к детям. — сказал Ренгоку, — Первыми будут Кочо и Томиока. Он кивнул Иноске и Зеницу. Мальчики посмотрели друг на друга. Зеницу заговорил очень медленно: — Кочо, любовь моя, поверить не могу, что ты мне изменила. Мне больно. Когда ты треснула меня по рукам, мне тоже было больно. Мне очень грустно. — он посмотрел на Ренгоку; тот улыбался и показывал ему большой палец. Шинобу же спокойно отрицала, что кого-то треснула. Иноске был следующим. — Я… э-э, я… подождите, э-э… я… — он посмотрел на Ренгоку, — Я забыл свои слова. Ренгоку подошел к мальчику и прошептал ему что-то на ухо. Иноске яростно закивал. Шинобу закрыла глаза, опасаясь того, что вот-вот сорвется с его уст. Иноске снова взъерошил волосы и поправил хаори в виде бабочки. Он заговорил с «Гию»: — Мне жаль, что я обманула и ударила тебя. Ты сможешь меня простить? («СЕРЬЕЗНО?!») — Да, я прощаю тебя. — сказал Зеницу, неловко улыбаясь. — Хорошо… ТЕПЕРЬ ПОЦЕЛУЙ МЕНЯ! — Иноске прыгнул на мальчика, который тут же стал кричать и отталкивать его лицо от себя. Кто же знал, что он так войдет в роль? Мальчики продолжали потасовку, пока Канао не вышла в середину комнаты. Она хлопнула в ладоши и сказала: — Следующая сцена. — после этого она вернулась в угол комнаты. Танзиро и Зеницу смотрели друг на друга. Танзиро прикрыл глаза, глубоко вздохнул и вошел в образ. — Томиока, я б-блять убью тебя! — он попытался звучать угрожающе, но под конец голос сорвался. — Шинадзугава-сан, пожалуйста, хватит. Мне очень грустно, когда ты пытаешься меня убить. — сказал Зеницу, снова очень медленно, надув губы. — Хорошо, не буду. — сказал Танзиро. С минуту все было тихо, пока все не поняли, что это конец сценки. Чувствуя давление от того, что от него чего-то ждут, он продолжил, — Давай дружить. — Давай! — мальчики радостно обнялись, с излишним энтузиазмом начав хлопать друг друга по спине. Санеми уставился на Гию. — Эй, Томиока, давай дружить. — …давай. — ответил Гию. — Иди нахуй. — сказал Санеми и быстро отвернулся. Ренгоку снова предупредил его, чтобы он следил за языком. Канао вышла в центр комнаты и хлопнула в ладоши. — Следующая сцена. Танзиро и Иноске смотрели друг на друга. Камадо шепнул ему: — Пожалуйста, не пытайся меня поцеловать. Иноске очень расстроился. Мальчикам потребовалось еще несколько секунд, чтобы войти в образ. Танзиро начал: — Кочо-сан, я любил твою сестру, но понимаю, что мне нужно двигаться дальше. Я принимаю ваши отношения с Томиокой. Иноске подождал несколько секунд, а затем внезапно прыгнул на него: — Я УБЬЮ ТЕБЯ! Ренгоку сорвался с места, чтобы разнять мальчиков. Он отчитал Иноске и напомнил ему, что он должен играть Шинобу. После этого Иноске кивнул и сказал, что хочет попробовать еще раз. — Эй, ты, — начал Иноске, вдруг осознав, что не знает, как зовут Столпа Ветра, — Я прощаю тебя за то, что ты пытался убить моего парня. Давай дружить. Ренгоку гордо захлопал в ладоши, ухмыляясь и поздравляя мальчиков с хорошо проделанной работой. Они радостно запрыгали и стали подбадривать друг друга. Три привязанных к стульям Столпа уставились на них в недоумении. — Теперь ваша очередь. — объявил Ренгоку, глядя на троицу. — Я первый, — вызвался Гию, — с Кочо. Шинобу настороженно на него взглянула. Ренгоку улыбнулся и кивнул, прежде чем взять ее стул и подтащить прямо к стулу Гию. Санеми с интересом наблюдал за ними. — Кочо, — начал Гию, — спасибо тебе за все то время, что ты провела со мной в качестве моей девушки. Но я думаю, что пришло время покончить с этим. Половина присутствующих ахнула. Канао в изумлении закрыла рот руками. Глаза Шинобу широко распахнулись. Кажется, она обиделась. Гию почувствовал укол сожаления, но знал, что должен был это сделать. То, что он чувствовал раньше, было просто ужасно, и он не хотел бы снова хоть раз это ощутить. Если из-за нее он и правда стал, — как имел в виду Ренгоку, — «сумасшедшим и токсичным», то их договор больше не выгоден ни ему, ни ей. Даже если он по-настоящему любит ее. Хотя в этом он еще не до конца разобрался. — Томиока, какого хера ты устроил? — спросил его Санеми. Гию повернулся к нему, готовый раскрыть правду. — Все было не по-настоящему. Мы притворялись. Мы никогда не были пар… Санеми внезапно вырвался из веревок с помощью чистой силы. Он схватил стул Гию, прежде чем кто-то успел среагировать. Он опрокинул его на пол и встал над ним. — ДА КАК ТЫ, СУКА, СМЕЕШЬ! — когда Санеми так кричал на него, глядя сверху вниз, то выглядел злее, чем за весь вечер, — ТЫ, БЛЯТЬ, НЕ МОЖЕШЬ ВОТ ТАК ПОРВАТЬ С НЕЙ! ЭТО НЕУВАЖЕНИЕ! ЕСЛИ ТЫ ЛЮБИШЬ ЕЕ, ТО БОРИСЬ ЗА НЕЕ! НЕ ВЗДУМАЙ ПИЗДЕТЬ, ЧТО ТЕБЕ ВСЕГДА БЫЛО НА НЕЕ ПЛЕВАТЬ! — Шинадзугава, хватит. — предупредил его Ренгоку. В глубине души он гордился им за то, что тот заступился за Кочо. Санеми сорвал с Гию веревки и поднял того за воротник. Затем он схватил Шинобу за спинку стула и потащил ее за собой. Он швырнул Гию в спальню, туда же пнул ногой стул Шинобу. Он взялся за дверь, крикнул «ОБСУДИТЕ ВСЕ» и захлопнул ее. В комнате было тихо. Санеми охранял дверь и пристально смотрел на окружающих. Канао тихо опустилась на пол и принялась за очередное моти. — О, смотрите! — Зеницу взял коробку с книжной полки, — У Обасан есть доска сёги, хотите сыграем? Все пробормотали что-то в знак согласия, прежде чем присоединиться к Зеницу и сесть на пол, пока тот устанавливал доску. Даже Санеми пожал плечами и присоединился к ним. Но он все еще охранял дверь.

xXxXxXx

Гию отвязал Шинобу от стула и спросил, все ли с ней в порядке, обеспокоенный тем, что ее толкнул Санеми. — Спасибо, все хорошо. — сказала Шинобу, потирая запястья. Гию кивнул и сел на кровать. Шинобу поколебалась с минуту, но затем присоединилась к нему. Они так и сидели в тишине. — Гию, мне очень жаль, — вдруг сказала Шинобу. — то, что произошло с Ренгоку-сан, было неправильно. Я должна была сначала поговорить с тобой или убедиться в том, что то письмо настоящее. Я полностью осознаю, почему ты расста— не по-настоящему расстался со мной. Гию несколько секунд молчал. — Я не держу на тебя зла. Так сложились обстоятельства. — Ты всегда такой равнодушный. — сказала она, — Ну, наверное, кроме той ситуации со стеной. Но не волнуйся, за это я не стану тебя дразнить. Он поблагодарил ее, и они снова сидели в тишине. — Я не равнодушный. — внезапно произнес Гию, — У меня есть чувства. Относительно сегодняшнего вечера — много чувств. Выражать их всегда было нелегко. — Да, я знаю. — Я тоже хочу извиниться. Она с интересом на него посмотрела. — За что? — …за то, что расстался с тобой у всех на глазах. Глаза Шинобу расширились и она отвела взгляд, снова ощутив обиду. — Все хорошо. В конечном итоге, это должно было произойти. Я полагала, что, когда придет время, мы просто всем скажем, что расстались. Но так тоже можно. Иронично, что теперь Шинадзугава больше всех хочет сохранить наши отношения. Он все равно никогда не узнает, что они были ненастоящими. — Да… — его мысли неслись с бешеной скоростью. — Ты и правда превзошел сам себя! — сказала она со смехом, — Псевдо-разрыв псевдо-отношений. Впечатляюще, Томиока-сан. Гию не мог смотреть ей в глаза, хоть она и улыбалась. Он принял решение. Он наконец взглянул на нее. — Кочо, а что, если они были настоящими? — Э-э, — она выглядела озадаченной, — ну, если они настоящие, то я явно тебе изменила. Гию бросил на нее раздраженный взгляд. — Кочо… — Прости, — брови ее нахмурились, — просто… до сих пор не могу поверить, что все так случилось. Мне придется с этим жить. — Что, если все было по-настоящему? — снова спросил он. — Не совсем поняла вопрос. Он занервничал. — Тебе никогда не казалось, что все взаправду? — …А как иначе? Мы через многое прошли. Ими овладели воспоминания. Каждый неловкий момент. Каждое томительное прикосновение. Каждая глубокая ночь, в которую они вместе просыпались. Каждая ночь, в которую они спали в объятьях друг друга. Каждый прием пищи, разделенный друг с другом. Каждая прогулка с друзьями и без. Шинобу первой нарушила молчание. — Были приятные моменты. За исключением того, когда ты решил солгать, что любишь меня, просто чтобы мы перестали ссориться. — Я в этом больше не уверен. — тихо промолвил Гию. — Не уверен в чем, Томиока-сан? — В том, что я солгал. Шинобу посмотрела на него с широко раскрытыми глазами. Через несколько секунд она захихикала. — А знаешь, ты и правда смешной. Гию покачал головой, прежде чем снова посмотреть на нее. — Что ж, раз все закончилось, то я хочу задать один вопрос. — когда эти слова слетели с его губ, он почувствовал ком в животе. — Что же? — Ты станешь моей девушкой? Мир остановился. Шинобу почувствовала, как у нее перехватило дыхание. Она действительно на несколько секунд забыла, как дышать. Он продолжал смотреть ей в глаза. — Я… должна согласиться? — она колебалась: не хотелось очередного недопонимания. Все сложнее было понять, о чем думает мужчина, сидящий рядом с ней, — Если я соглашусь, то все будет по-настоящему? Гию изо всех сил старался подобрать правильные слова. — Шинобу, думаю, я люблю тебя. Вот они: правильные слова. — Правда? Девушка никак не реагировала. — Я… кажется, уже давно. — признался он, — Но просто этого не осознавал. Шинобу моргнула и перевела на него взгляд. — То есть, ты… испытываешь ко мне настоящие чувства? Гию стало неловко. — Да, Кочо. Она улыбнулась, потом рассмеялась. — У Томиоки-сан есть ко мне чувства? — … Ему не верилось, что она дразнит его в такой важный момент. — Гию… — Да? — Я тоже думаю, что люблю тебя. — призналась она с мягкой улыбкой. Она взяла его руку и сжала ее. Ком в животе исчез. Он впервые за вечер почувствовал, что успокоился. — Я люблю тебя, Шинобу. — Я люблю тебя, Гию. Гию притянул ее к себе для поцелуя, положив руку на затылок. Она с готовностью ответила ему, обхватив его лицо ладонями. Это был не первый их поцелуй, но у нее все равно закружилась голова.

хХхХхХх

Зеницу покраснел и начал неудержимо хихикать. Санеми и Ренгоку были в замешательстве, потому Танзиро объяснил им, что у Агацумы очень хороший слух. Санеми протянул руку, чтобы дать мальчику подзатыльник. — Кончай подслушивать! — Я это не контролирую! — закричал Зеницу, держась за голову. — …чем они занимаются? — спросил Санеми немного погодя. Зеницу поджимал губы и стал издавать звуки поцелуя. Санеми снова ударил его, а Зеницу сказал: — Вы сами спросили! Ренгоку вздохнул с облегчением, довольный тем, что пара помирилась. Санеми же истолковал этот вздох совсем по-другому. — Хули вздыхаем? — спросил он, — Уж извини, что твой план увести ее не сработал. Смирись. — Шинадзугава, это был твой план! Я даже не хотел быть здесь, я тут из-за тебя. — сказал Ренгоку. — А вот и нет. Я просто охуел, когда увидел тебя здесь. Я не заставлял тебя приходить сюда и пытаться трахнуть Кочо. Столп Пламени глубоко вздохнул. — Ты вырываешь из контекста, крайне неуместно… — Я так рад за них! — вмешался Танзиро, пытаясь избежать еще одной драки. Ренгоку улыбнулся и кивнул, стараясь не смотреть на Санеми. Затем Танзиро повернулся к Иноске, который, казалось, глубоко задумался, — Все хорошо? — Если Шинобу мне как мама, то этот странный мужик — мне как папа? — спросил Иноске с серьезным выражением лица. Никто не ответил.

хХхХхХх

Шинобу и Гию лежали вместе на кровати. Гию описывал проделанный ими путь ради ее спасения. — Они без проблем прошли половину. Потом у кабаньей головы начались судороги, в итоге я нес его на спине. Танзиро и другой его друг начали отставать, так что твоя цугуко пошла позади них. Она начала их преследовать, подгоняя клинком. После этого они стали идти быстрее. Она действительно волновалась о тебе. — Они и правда что-то с чем-то. Хотя, судя по всему, они еще не готовы вернуться на службу. — сказала она. Затем она засмеялась. — Что тут смешного? — Гию всегда смущался, когда она смеялась над ним, или над чем-то, что он говорил. — Письмо, которое отправил Шинадзугава Ренгоку-сан… — проговорила Шинобу, все еще смеясь, — там было написано, что я хочу полностью отдаться ему. Гию прикрыл лицо рукой, но тоже начал смеяться.

хХхХхХх

Санеми уставился на дверь спальни, посмотрел на Зеницу. — Над чем они смеются? — в этот момент он что-то писал. — Вы велели мне не подслушивать. — неуверенно ответил Зеницу. Он как раз накрывал Иноске и Канао одеялом. Они заснули первыми, свернувшись калачиком под хаори Шинобу рядом друг с другом. — Теперь мне интересно. — Ладно, — Зеницу все еще нервничал, — думаю, она сказала что-то про то, что Ренгоку-сан хочет ей отдаться, а Томиока решил, что это очень смешно. Танзиро с беспокойством посмотрел на Ренгоку. — Не волнуйтесь, Ренгоку-сан. Когда-нибудь вы обретете свою любовь, но не с ней. — он мягко улыбнулся. Ренгоку бросил кусок седзи, который до того держал в руках, и потер виски. Ему надоело все объяснять. Он вздохнул в сотый раз. — Шинадзугава, все, чего я хочу, это чтобы ты никому не рассказывал об этой ночи. Санеми посмотрел на него, тут же скомкал бумажку в руке и сунул ее в карман. — Не волнуйся, чувак. Мы же друзья. Я никому не скажу. Он не стал говорить, что как раз писал письмо Обанаю, которое начиналось со слов «Ты не поверишь, чё случилось».

хххххх

— Уже так поздно, — прокомментировала Шинобу, — или, лучше сказать, рано… скоро рассветет. Гию кивнул. Сейчас он обнимал Шинобу. Она прижималась к нему, пытаясь устроиться поудобнее и заснуть. Однако он не мог отделаться от одной мысли. — Мы с Шинадзугавой никогда не станем друзьями. — сказал он. — Ты не прав. — Шинобу приподнялась на локте и посмотрела на него, — То, что теперь у нас настоящие отношения, не значит, что я не доведу все до конца. Он — последний. Теперь ты дружишь с Игуро и Узуем. Мицури-чан обожает тебя. Муичиро-кун постоянно о тебе спрашивает. Ренгоку уже был твоим другом, а Химеджима-сан явно хорошо к тебе относится. Суми, Киё и Нахо тебя любят. Жены Узуя постоянно заходят к тебе. Танзиро, Зеницу и Иноске смотрят на тебя как на старшего брата. Даже Канао просила тебя с ней потренироваться, что на самом деле очень много значит — она сама этого захотела. Гию был в настоящем шоке. Как же много имен. Много друзей. И все это благодаря Шинобу. Затем он улыбнулся и снова поцеловал ее. Шинобу отстранилась. — Я серьезно, Гию. Мы доведем все до конца. Вы станете друзьями. — Я верю тебе. — и он правда верил.

хХхХхХх

Танзиро громко зевнул. — Я уже не могу. Пожалуй, тоже пойду спать. — он подошел к одному из ковриков, лежавших вдоль стен, и улегся на него. Зеницу быстро последовал его примеру. Из-за этого Санеми и Ренгоку остались вдвоем. Ренгоку развел руками. — Ты уже смирился? — ласково спросил он, волнуясь о психическом здоровье своего друга. Санеми игрался с фигуркой сёги в руке. — Да. Если он ее любит. Он правда стену ударил? Ренгоку кивнул. — Он определенно что-то чувствовал. Он не очень красноречив, так что, видимо, чувства он выразил именно так. Не думаю, что он был зол конкретно на кого-то из нас, просто так сложились обстоятельства. Санеми уставился в пол. — Я ведь и правда все испортил. — он начал думать обо всех, кому навредил на пути к своей цели. — Еще не поздно, — сказал Ренгоку, — наладить отношения с Кочо. — …мне придется с ним подружиться, да? — Ага! — сказал Ренгоку с улыбкой. — Он ни за что не захочет иметь такого друга, — сказал Санеми, выглядя при этом искренне расстроенным, — не после всего того, что я сделал. Канаэ была бы разочарована. Ренгоку положил руку ему на плечо, все еще улыбаясь. — В конечном итоге ты даже удивишься, как все сложится. Санеми не верилось, но у него появилась новая цель: подружиться с Гию Томиокой.