Новый год без чуда праздником не считается!

      Повернув голову, Нами сильнее закуталась в одеяло. Губы сами собой растянулись в блаженной полуулыбке. Ей снилось, что её мягко укачивает в колыбели, словно она снова была малышкой с едва прорезавшимися молочными зубиками. Она не видела что-то определённое. Короткие вспышки образов сменялись дружелюбной тьмой, переливающейся проблесками приятных ощущений. Мягко и удобно. Тепло и уютно. Хоть пахло не так как в доме Бельмере-сан, но запах дерева, соли и чего-то щекочущего в носу всё равно странно успокаивал и убаюкивал, не давая разрушится плавно сменяющемуся калейдоскопу грёз. Давно позабытое чувство безопасности обернулось у её ног безмятежным, но надёжным псом.       А потом на неё упал камень.       Прям на спину.       А потом ещё раз.       И рядом с ней.       И снова, снова-снова-снова-снова, пока она не замахала руками и ногами (не понимая спросонья, почему камень пушистый и сопротивляется), чтобы избавиться от этого… чем бы оно не оказалось, путаясь в одеяле, которым её кто-то накрыл.       Когда прыгать и сопротивляться перестало, Нами потёрла глаза, крепко моргнула и, наконец, рассмотрела в темноте силуэт животного с таким же как у неё самой обеспокоенным, даже обескураженным лицом, и закричала.       Животное оказалось нестойким к пронзительным девичьим визгам, а потому пулей вылетело из каюты, вышибая дверь, пока уши не отвалились.       Побудка выдалась круче, чем в том кафе на острове с работорговцами.       Недолго думая, Нами вылетела следом за животным, не подумав о ботинках, и схватила на ходу первую попавшуюся под руки палку.       Невоспитанной животиной оказался макак, который удирал от разъярённой Нами вверх по реям, стремясь к самой верхушке (и, если получится, ещё повыше).       — А ну слезай! — потребовала она, грозя палкой. — Я те задам! — разъярённое выражение лица гарантировало продемонстрировать невоспитанной обезьяне все десять казней пустынных земель, о которых Нами когда-то читала в одной занятной книжке.       — Кого гоняешь спозаранку?       Нами вздрогнула, когда позади неё материализовался укутанный в шерстяной плащ некто с дредами и любопытной небритой моськой. Кому права качать, а кому-то первое интересное событие за ночь вахты.       Не удостоив пирата ответом, Нами вернулась к тому, с чего начала.       — Рано или поздно ты слезешь оттуда! СЛЕЗАЙ, ПОСЕЙДОНОМ КЛЯНУСЬ, Я ЭТОГО ТАК НЕ ОСТАВЛЮ! — Нами замахнулась палкой на манер копья, намереваясь запустить в одном конкретном направлении, и ойкнула. Да что ж такое со спиной?!       — Тиш-тиш-тиш, — пират взялся за конец швабры — именно ею палка и оказалась, от греха подальше. — Что он натворил?       Выпустив швабру, Нами обернулась, с чувством ткнула на торчащую из гнезда пушистую задницу, задыхаясь от обрушившейся на неё с утра пораньше несправедливости.       — Он прыгал на мне!       — И всё? — искренне удивился пират.       Ясопп — так звали этого самого дядьку с дредами, был абсолютно честен. Этот мохнозадый стервец и не такие фортели выкидывал.       — Что значит «и всё»?! — степень негодования росла пропорционально покраснению (от злости, разумеется), лица Нами.       Она и не надеялась, что они вдвоём сейчас докопаются до справедливости и воздадут негодяю по заслугам, но надеялась, что хотя б никто не помешает. Чем, собсна, Ясопп и занимался.       Однако пока не намеренно. Ему тупо было любопытно, почему макак пристал к Нами. Он же девушек боится страшно. Так что козни строит исключительно мужикам. Исключительно из команды Шанкса.       Обогнув лежащую напротив входа дверь (Багги их за это по головке не погладит), заглянул в каюту, задумчиво поскрёб подбородок, и поржал, срастив, что к чему.       — А чего ты хотела? — он подошёл обратно к Нами. — Ты спала в капитанской каюте на капитанской кровати. Вот он и думал, что там, как две недели до этого, спит капитан. По его логике он будил Шанкса, а не тебя.       Нами ответ, конечно, не устроил, но удивил.       — Это у вас в порядке вещей? — с сомнением спросила она, жалея о том, куда попала.       — А его иначе не добудишься. Он сам мохнозадого и попросил, — он ткнул шваброй в сторону гнезда. — Монстр у нас исполняющий функции капитанского будильника.       — Как его зовут?       — Монстр, — с энтузиазмом повторил пират.       — Вот уж воистину Монстр… — Нами вздрогнула. Такую животину опасную на корабле будет только дурак держать. А потом вспомнила, кто у этих пиратов капитан, и всё встало на свои места.       — Ага. И раз уж ты первая взялась за швабру, — Ясопп бросил её обратно Нами. — Тебе и быть добровольцем. И помни, драить палубу нужно с почтением…       — Чего?! — Нами не дала закончить мысль.       — Понимаю, трудно поверить, что ты удостоена сей великой чести, но это правда. Не благодари, — лицо его выражало крайнюю степень серьёзности, пока внутри разрывало от смеха.       — Да вы с ним сговорились, что ли, на пару довести меня этим утром?!       — До подъёма ещё час, вы чего орёте? — как по заказу из общей каюты на палубу вышел старпом, как всегда, немного хмурый и с папиросой. Не злился он только потому, что сам просыпался примерно в это время. Ясопп скукурузил недовольное лицо. Сейчас его возможность повеселиться издаст предсмертный вдох.       — Да потому что этот ваш макак… а потом… — начала было Нами, но её быстро перебил Ясопп.       — Ничего особенно, Бэк. Я тебе добровольца на мытьё нашёл, — сделав шаг к Нами, он похлопал её по спине, на что Нами завопила, а Ясопп отдёрнул руку как от огня.       Рассвирепевшая, она повернулась к ушлому пирату, тыкая ему пальцем в грудь. Завязалась перепалка.       Ей-богу, видятся второй раз в жизни, говорят так вовсе в первый, а ругаются так, будто знают друг друга дольше, чем Лаки знает Шанкса. Дохрена, иными словами.       Сложив руки на груди, Бекман какое-то время оценивал внимательным взглядом Нами, затем снисходительным Ясоппа.       — Лишь бы не работать… — проворчал он, в итоге. — Забери у девушки швабру и принимайся за дело, — сказал он громче, сворачивая тем самым распожарившийся конфликт.       — Чего? — Ясопп посмотрел на Бекмана взглядом «ты предал нашу дружбу, прощения тебе нет!» — Да я ж полы забыл когда последний раз мыл!       — Вот и вспомни, как это делается.       — Бекман, чо за дела?!       Шутки шутками, но это уже не смешно. Кем он его перед этой девчонкой выставляет? Одиночный протест грозил разрастись в митинг.       — Она юнга, считай, а я — офицер!       Бенн снова посмотрел на него долгим взглядом, давая время догадаться самому. Снайпер всё ещё полыхал негодованием, на что старпом покачал головой.       — Позавчера она была товаром на корабле работорговцев, — неспеша начал Бекман. — Чудом ей удалось сбежать и отбиться, пусть не без помощи капитана, — он вдумчиво затянулся. — На гематомы посмотри.       Старпом сказал немного, но Ясопп уже был достаточно пристыжен. Снайпер посмотрел на обнажённые участки кожи. Нами тоже посмотрела на себя и ахнула.       Тыльные части ладони не только были неправильного цвета, но ещё и распухли. Ей не было видно, но на лице расцвела пара синяков. Однако больше, чем ноющее тело, беспокоила спина. Боль как будто нарастала. Усталость была столь велика, что за ней не чувствовалась боль от повреждений, украшающих её бледную кожу тут и там.       — До сих пор Нами отсыпалась, — спокойно продолжил Бекман, выпуская долгую струю дыма. — Ей сначала в душ, потом к Хонго в санчасть, и к Лаки на камбуз, — заключил он. Не требовалось быть большого ума, чтобы знать, что сейчас нужно Нами. — Так что не выделывайся, Ясопп. И не спорь.       «Дураком себя выставляешь», — Бенн оставил при себе, зная, что Ясопп уже догадался, чего ему не сказал старпом.       «Столько лет, а всё как дети», — удивлялся он. — «Спорят, ругаются, дерутся на ровном месте…»       Не глядя на Нами, Ясопп забрал у неё швабру и пошёл в сторону хозяйственных помещений.       Нами стояла немного в ступоре. На этот раз в приятном. Она ещё на острове усекла, что этот дядька с папиросой не такой как остальные, теперь же только убедилась. Бенн Бекман в этом балагане — голос разума.       — Душевые кабины вон там, вниз по лестнице. Санчасть в противоположной стороне, на носу. Камбуз сразу над ней, — объясняя, где и что находится, Бенн также указывал направление короткими жестами. — И обуйся, — старпом посмотрел вниз на голые ноги Нами, затем ей в глаза. — Нечего девушке по холоду босой ходить.       Нами посмотрела вниз и почувствовала себя очень маленькой и очень-очень глупой. Всё это время она стояла босиком… Она поёжилась. Но не столько от холода, сколько от навеянных выговором воспоминаний. Нами чувствовала примерно то же самое, когда её отчитывал мэр Гэндзо.       «Глупости какие», — отмахнулась она, помотав головой.       Бенн тем временем задрал голову наверх, громко свистнув.       — Капитана буди через полчаса, если не проснулся, — так же тихо сказал он и пошёл по своим старпомским делам.       Думая, что Нами ушла, макак показался из гнезда, но встретив пылающий праведным гневом взгляд девушки, нырнул обратно на дно.

***

      Спорить с расписанным Бенном распорядком Нами не стала. Душ требовался — и принюхиваться не надо было. Стойкий запах тяжких приключений, выпавших на её долю, прилип словно вторая кожа и улавливался с четверть вдоха.       Но, прежде чем спустится вниз, Нами пулей влетела в каюту, прыгнула на кровать и завернулась в одеяло. Вот сначала она отогреет ноги, а потом всё остальное.       Кутаясь, в полутьме каюты она заметила, что всё это время укрывалась плащом из плотной чёрной ткани, и наморщила нос. С другой стороны, ни он, ни она не были первой свежести, а тепло было в приоритете. Одеяла, к слову, вообще не наблюдалось.       Растирая ноги, Нами запоздало поняла, что только сейчас подумала о своём самом дорогом сокровище — рюкзаке с деньгами! Где он?!       Самое ценное она всегда держала близко к телу, поэтому стала шарить по кровати, но так ничего и не нащупала. Неуклюжей гусеницей она подползла к краю, осматривая пол, как, наконец-то, заметила свой небольшой рюкзачок!       Цапнув его с проворством смертоносной кобры, она сунула нос в его недра, пересчитала всё до последнего белли, и только тогда у неё отлегло от сердца. Семь пачек остались нетронутыми, как и прочие мелочи.       Нет, такая эмоциональная встряска ей ни к чему. Рыжий пират пусть и пообещал, что гарантирует безопасность Нами, её денег и вещей, но ведь пиратам доверяют только глупцы, верно?       Делать нечего — стала думу думать, куда бы заныкать своё добро.       — Прячь лучше, а то украду… — словно читая её мысли, подсказал севший ото сна голос.       Перепугавшись не на шутку, она метнула взгляд в сторону говорящего угла.       Там, закутавшийся с головой в цветастый (словно тот был сшит из волнистых попугайчиков), плед, сонный капитан глядел на неё с намёком на осуждение.       — Вы всё это время были здесь?       — Ага. Спал, — он повернулся, что было не так-то просто, чтобы лучше видеть свою собеседницу. — Это ж надо так шуметь с утра пораньше, что даже я проснулся…       — Вы хоть бы покашляли! Сердце же в пятки ушло! — не утро, а проверка нервной системы на прочность, ей-богу.       — У тебя сердце в пятки ушло, а я чуть не обоссался, когда ты ни с того, ни с сего заверещала спозаранку.       — Я бы не кричала, если бы не ваша ужасная обезьяна.       Шанкс метнул в неё осуждающий взгляд.       — Ты такое только при Монстре не сморозь. Он очень ранимый.       — Мне нет дела до чувств неотёсанного животного! — сказала Нами, сложила руки на груди, хоть и не было видно под слоями ткани, и показательно отвернулась, что очень красноречиво отражало её позицию.       Когда пауза затянулась (хотя Нами была уверена, что за Шанксом ответ не заржавеет), она повернула голову и отскочила к стене.       Пока она сидела задрамши кверху нос, капитан успешно пересёк каюту (мелко семеня или короткими прыжками — об этом история умалчивала), не вылезая из уютного кокона. И сейчас с удобством разваливался на кровати.       — Что? — как ни в чём не бывало спросил он. — Мне нет дела до комфорта бесчувственных, чёрствых девчонок, — и с удовольствием вытянулся во весь свой впечатляющий рост. — Тем более зима, холодно, на кресло — сквозняк, я мёрзну. И не надеюсь, что кто-то проявит хоть каплю сострадания и согреет, — тут раздался притворный вздох, полный разбившихся надежд. — А вот Монстр согрел бы! Тёплый и пушистый! Он незаменим в мороз! А ты его по кораблю гоняешь! Я был о тебе лучшего мнения, Нами-чан…       Нами готова была взяться за палку, чтобы отлупить зарвавшегося капитана, скандируя «да что вы себе позволяете?!», не взирая на последствия в виде риска для собственной жизни, как передумала.       — Откуда шрам взялся? — она уставилась на глубокий след от когтей.       — Какой?       — На лице, — она тронула себя под левым глазом и кивнула на Шанкса головой. — Когда я видела вас в прошлый раз, его не было.       — Ах. Точно, — улыбнулся он, шлёпнув себя по лбу. — Этот шрам украшает меня дольше, чем ты живёшь на этой земле. А не видела ты его, потому что это довольно приметная моя часть. Вот я её и скрыл, — он заговорщицки подмигнул ей.       — Понятно, — она не стала расспрашивать его, для какой цели он скрывает свою внешность и передвигается на чужом корабле. Однако пометочку поставила. — Кстати, сколько времени прошлого с момента, как я видела вас последний раз?       — Сутки почти. Даже проверяли — жива ли, — усмехнулся он. — Чего ты так изматываешь себя? Всех денег не соберёшь.       Снова он по больному лупит… Да что ж такое!       — Вы может и нет. А вот я — соберу.       — Да почему на вы-то? Я же не старый!       — Сколько вам?       — Тридцать пять, — вот тут-то брови Шанкса и сошлись на переносице, когда озвучил эту цифру и припомнил возраст Нами. Выглядел он так, как будто осознал что-то крайне неприятное.       — Понимаете теперь? Вы мне в отцы годитесь.       — Может, в старшие братья? — с надеждой спросил он.       — Если только в старые.       Нами не понимала как, но на пледе будто цвета поблекли, когда капитан повернулся к ней задом, к иллюминатору передом.       — Ты не только бесчувственная, ты ещё и бессердечная, Нами-чан… Правду говорят, что у рыжих нет души… — обиженное (самую чуточку милое), бурчание шло вразрез с тем, что оно исходило изо рта пирата, тем не менее это происходило здесь и сейчас.       — Вы тоже рыжий.       Бурчание оборвалось. Но ненадолго.       — Ну я — другое дело. В каждом правиле есть своё исключение, и я тому подтверждение.       — Так, ладно. Я очень за вас рада, а теперь выпустите меня.       — В душ? Давно пора.       Нами посмотрела на него взглядом «кто бы говорил», но ограничилась ёмким: «Какой же вы противный». Ну и «нечаянно» наступила на него, когда пробиралась к краю кровати, потому что кто-то так и не пошевелился, чтобы стать хоть немного компактнее. После чего спрыгнула на пол, обулась и прошествовала к шкафу.       Разрешения она не спрашивала, угрызения совести не испытывала.       Отворив шкаф, Нами присвистнула.       Удивительно.       В шкафу нашлось всё, кроме нормальной одежды. Нами уже смирилась с отсутствием какой бы то ни было женской одежды и согласилась облачиться в мужскую. Но не в мужскую клоунскую.       — Лифчиков не держите? — в шутку спросила она.       — Ха-ха, — снова пробурчало в ответ.       А потом Шанкс вспомнил, на чьём корабле они находятся.       — А может и найдётся что-нибудь. В этом балагане и не такое отыщется. Всё что найдёшь — твоё.       Нами чисто гипотетически представила, что может найти, и ужаснулась. Она похвалила себя за то, что разжилась парой трусов, да лифчиков в магазине на том злополучном острове.       — Пожалуй, воздержусь.       — Как хочешь.       Порывшись, Нами удалось найти обычные чёрные штаны и белую рубаху, что скромно висели с краю. Пусть и с километровыми рукавами и штанинами, но это было самое приемлемое в этой павлиньей куче.       — Ты нашла что-то порядочное?! — наблюдавший за Нами Шанкс глазам своим не поверил и подскочил к шкафу. — А. Это ж моё.       — Теперь моё, — прежде чем Шанкс успел что-то возразить, Нами продолжила. — Заделались эксплуататором, предоставьте одежду.       — А я в чем ходить буду?       — Да хоть в пледе. Я ж бессердечная, мне всë равно, — показав язык, она цапнула рюкзачок и довольная собой поскакала на выход из каюты.