Я никогда не буду твоим

— Согласны ли Вы, Эдуард, взять в мужья Антона? — Согласен. — Согласен ли Вы, Антон, взять в мужья Эдуарда? — Антон не отвечает. Эд договорился с регистратором, что она обязательно задаст вопрос Антону, чтобы он не считал, что его даже не спросили и слова не дали. — Антон? — повторила регистратор. — Мы же не соулмейты… — тихо произнес младший, в надежде на совесть девушки. — В наше время — это не так важно. В твоем положение тебе ещё повезло, что тебя кто-то берет замуж с детьми от неизвестно кого. — Неизвестно кого… Ага… — Отвечай уже на вопрос, Антош, — поторопил его альфа. — Я согласен. — Объявляю вас мужьями. Можете обменяться кольцами, поцеловать мужа и оставить метку. — Эд поцеловал Антона в губы. А затем взял его запястье и оставил метку. На его запястье распустился нежный цветок пиона. Скруджи стал поглаживать пальцами новую метку, оставленную в знак любви и принадлежности ему. Она исчезнет через сутки, как и предыдущие, но Антону хотелось избавиться от нее немедленно.

***

Как и полагается, они отправились в дорогой ресторан, чтобы отметить заключение брака. Дорогие блюда и красное вино — у Антона в бокале сок — украшали стол молодоженов. Но есть Антон не хотел. Кусок в горло не лез. — Выпьем за нас! — поднял бокал альфа. — Никаких «нас» нет… — Есть, видишь, — показал свидетельство о браке и кольца. — Мы с тобой — семья и скоро у нас будут детки. — Антон отвернулся. — Не хочешь пить сок не надо, — чокнулся о бокал мужа и сам выпил вино альфа. — Мне надо сказать Ире о том, что я вышел замуж… Мы же вроде как были вместе… — Да, позвони ей сейчас и скажи радостную новость, — разрешил Скруджи. Антон достал телефон и позвонил Ире. — Ира, Привет. Я вышел замуж за Эдуарда Выграновского. — Ира была, мягко говоря, в шоке. Антон ей не рассказывал про ту ночь и почему он исчез на неделю. — Сказал, а теперь отключайся, — приказал новоиспеченный муж. Так и поступил омега. — Можно сказать Диме? Я хочу написать ему СМС… — Я уже сообщил Егору, думаю и Дима в курсе. Булаткин так радовался за меня, за нас. — «Потому что он такой же урод, как и ты. Такой же тиран и абьюзер, унижающий своего мужа.» — про себя сказал Шастун. По глазам Димы он догадывался, что тот несчастен. А ещё и видел Егора с кем-то постоянно. С Димой на тему его семьи они никогда не говорили, а если и был такой разговор, то тот отвечал, что все хорошо и лучше всех. — Почему только мой муж не весел? — от этого «муж» его просто трясло. — Потому что я тебя не люблю. — Эд со всей силы стукнул кулаком по столу, а Антон испугался и зажмурился. — Я тебе запрещаю говорить эти слова. Ещё раз услышу из твоих уст подобное и… — он замолчал, придумывая наказание. — и тебе не поздоровится. — И что ты сделаешь? Убьешь меня? Изобьешь? Изнасилуешь? Или придумаешь какие-то пытки? — Если понадобится… — аппетит испортился. — Если ты не будешь есть, то мы сейчас же поедем домой, — так как Антон не прикасался к еде, Эд решил сейчас же покинуть ресторан.

***

Скруджи привез домой своего мужа. Теперь Антон должен называть своим домом загородный особняк Выграновского. Теперь тут он будет жить. Или выживать… Молодожены поднялись на второй этаж. — Вот там ванная комната, иди и подготовься к брачной ночи. Там найдешь все необходимое. Наденешь одежду, которую я для тебя приготовил. Как только закончишь, тебя проводят до нашей спальни, — сказал он и удалился. В этом огромном доме было несколько ванных комнат, и в одну из них направился сам хозяин особняка. Антон зашёл в ванную комнату на ватных ногах. Снял этот ужасный свадебный костюм, хотелось его сжечь, включил воду и зашёл в душ. Он начал рыдать под струями воды. Немного успокоившись, он вспомнил зачем здесь. Антон не хотел, чтобы в ванную зашёл его муж и помог ему принять душ, поэтому все начал делать сам. На полке он увидел гель, шампунь, пену для бритья и станок. Шастун, вернее теперь Выграновский Антон, принялся за все это. Неизвестно сколько времени он провел в ванной комнате, стараясь оттянуть брачную ночь, но теперь пора. Омега морально подготовился к этому и был готов идти в спальню к своему мужу выполнить супружеский долг. Антон надел кружевные белые трусики и такие же белоснежные чулочки, сверху накинул халат и вышел. — Антон, прошу за мной, Ваш муж уже Вас заждался, — какая-то прислуга встретила Антона и повела по второму этажу. Шастун старался идти медленнее, но прислуга поторапливала его. — Вот, пришли. — слуга также быстро исчез. Антон робко открыл дверь и опустил голову вниз. Сейчас он не хотел видеть альфу. — Дорогой, проходи. — Эд разливал по бокалам игристое шампанское и лимонад. Омега пока должен забыть об алкоголе. Антон зашёл в комнату. Просторную комнату с огромной кроватью. Белоснежные простыни с лепестками пиона, а не роз как обычно. «Да пусть будет проклят этот пион!» — про себя кричал младший. Также свечи стояли по всей территории комнаты, какие-то ароматизированные, а какие-то обычные. — Возьми бокал, — протянул напиток. — Готов к брачной ночи, муж? — улыбается альфа. — Готов… — еле слышно ответил омега. — За нашу любовь! — они выпили напитки. — Хочу ещё, — попросил парень. Скруджи выполнил просьбу и разлил ещё газированный напиток. Шастуну легче не стало. — Теперь приступим к делу… — Эд встал за спину к Антону и развязал пояс халата. Белая ткань упала с худых плеч парня, открывая худенькое тело. Тоже самое и случилось с халатом альфы. Выграновский обнял его со спины и руками начал гладить грудь и животик, а губы нежно целовали плечи и шею. Антон зажмурился, стараясь не видеть и ничего не чувствовать, и как можно меньше обращать внимание на чужое возбуждение, упирающееся в его пятую точку. Альфа подхватил его на руки и понес к кровати, аккуратно укладывая. — Ну что же ты не смотришь на меня… — альфа нависает над омегой и начинает целовать его. Долгий поцелуй в губы, затем долгие терзания шеи и ключиц, затем ласки сосков то языком, то пальцами. Антон хотел расслабиться, но не мог, его тело сковал страх, что сейчас из заботливого и нежного мужа тот превратится в того монстра, как в ту злополучную ночь. Что сейчас тот его свяжет и будет грубо иметь до остановки сердца. «Да и лучше умереть. Пусть мое сердце не бьётся. Пусть оно остановится вместе с моими страданиями.» — думал Антон, пока мерзкие губы Скруджи спускались ниже к кружевным трусикам. Руки уже стягивали их вниз, лапали и надрачивали невозбужденный орган в попытке поднять его. Как Антон не сопротивлялся, физиологию никто не отменял и альфе удалось возбудить омегу. — Перевернись на животик… — Антон подчинился. Его дырочка уже намокла, что очень радовало альфу. — Я так давно хочу тебя вылизать... — прильнул губами ко входу, разводя половинки руками. Язык играл то проникая немного, то исчезая, дразнил омегу. Смазки выделилось больше. Он не забывал сжимать худые бедра и гладить ножки в чулочках. Антон уткнулся лицом в подушку и сжал ее в кулаки, когда Эд начал надавливать на вход пальцем. Сначала он массировал снаружи, так же играя, как и языком пару минут назад. Скруджи решил не торопиться и не совершать прошлых ошибок, поэтому добавил лубриканта на палец и на нужное место. — Буду тебя долго растягивать, чтобы больно не было. — Шастун хотел, чтобы этот ад закончился как можно быстрее. — Хочу слышать тебя... — первый палец, Антон сжимается. — Не надо так… Успокойся и расслабься… — он стал целовать спину и шею. На пару минут палец замер внутри и не двигался, позволяя забыть о боли и дискомфорте, до тех пор, пока к нему не присоединился второй и не начал движение. Пальцы гладили узкие стеночки и нажимали на нужную точку, возбуждая омегу ещё больше. Затем ножницы и боль такая же, будто ножницы резали его изнутри. Шастун мычал в подушку и тихо плакал. Третий палец и продолжение этого мучения, да когда же это закончится. Без предупреждения Выграновский входит и медленно двигается, он ложиться сверху, вжимая омегу в матрац. Он берет его руки, разжимает кулаки и отрывает от подушки, переплетая их пальцы вместе. Антон ненавидит этого альфу, ненавидит все его действия, от души желает ему всего самого плохого на белом свете. — Я и так беременный, помнишь? Не надо сцепляться… — Помню, как жаль, что не могу полноценно насладиться сцепкой с тобой, а то в тот раз как-то быстро все случилось. Но меня утешает то, что у нас впереди ещё не одна сцепка. — Антона тошнит от этой мысли. Альфа продолжает издеваться над омегой длительным актом. Антон уже на грани нервного срыва или психического помешательства, хочется убить мужа прям здесь и сейчас… Сил не остаётся терпеть и когда Шастун уже готов сдаться, разрыдаться и начать молить о свободе, альфа выходит из него и кончает на ягодицы, оставляя метку под лопаткой. Он переворачивает обессиленного мужа и целует его. Заплаканные зелёные глаза смотрят с ненавистью на него, но он будто этого не замечает, продолжая целовать младшего. Альфа укладывается рядом и обнимает со всей силы омегу. Антону противно от него и тошно. — Мне нужно в душ… — Потом, сейчас мы с тобой наслаждаемся брачной ночью. — «Кто наслаждается, а кто терпит и страдает…» — не может, но хочет сказать в слух. Выграновский засыпает, крепко обвивая руками мужа. Так сильно держит, что Антону не выбраться. Но когда его сон становится глубоким, Антон наконец-то выбирается и идёт в ванную комнату. Он долго смотрит на себя в зеркало и разглядывает тело, усыпанное синяками, засосами и следами от недавно поставленных меток. Шаст набирает горячую ванну в попытках расслабиться, забыться и, конечно же, избавиться от прикосновений мужа. Хотелось стереть с себя его отпечатки. На полке так же лежат все принадлежности. Много геля для душа, и он скребёт себя, все свое тело. Ему кажется, что он никогда не отмоется от грязных рук этого монстра и тянется за ещё одной порцией геля, но его взгляд останавливается на станке, а точнее, на очень остром лезвии. Пальцы хватают бритву и разбирают ее. В его руках блестящее лезвие, которое ему поможет избавиться от всех проблем. Его взгляд падает на метку на запястье. Он хочет от нее избавиться как можно быстрее с того момента как она появилась на его теле. Он не думает и лезвием срезает метку с кожи. Больно. Очень больно, но не больнее, чем было неделю или час назад. Ещё пару надрезов, чтобы уж наверняка уйти из мира. Кровь льется по тонкой руке и капает в воду. В глазах все плывет. Антон видит свет впереди и уже идёт к нему навстречу.