Китана и Лю Кан: Вместе и навсегда

…Синдел наблюдала, как Китана и Лю Кан, понизив голос, чтобы их никто не слышал, не спеша обсуждали события сегодняшнего дня… или шептались о чём-то своём, как ей казалось, Старшие боги их разберут, подумала королева. — Отойду на час. — Лю Кан встал. — Нужно сконцентрироваться. — Я буду скучать. — Скоро буду. Концентрация Шаолиня тоже полезна. И Бог огня скрылся за углом. Китана подошла к матери, обняла. Она присела рядом с королевой Эдении. — Снова ты о своём, — принцесса видела метания Синдел. — Ну ты же ни в чём не виновата, мам, — она дотронулась до обручального кольца, который мать всё ещё носила на левом безымянном пальце. — Китана… — Синдел не решалась высказать сокровенное. Голос старшей эденийки ломался… — Мама… Я знаю: мои слова сейчас мало что значат… Ты старше и мудрее меня… Я девочка рядом с тобой… — Мне не везёт с мужчинами… Джеррод… Шао Кан… Один — трус, другой — тиран… Я устала, Китан… — Тебе бы жить да радоваться… Я тебя люблю, мамочка… — Твоя любовь согревает, дочка… Но я хочу и мужской любви. — А как насчёт Рейдена? — Я ему отказала. — А он был не прочь. Судя по его намёкам… — Это я ему намекнула. — Ну так и катилось бы всё. К лучшему. — К Шинноку. Рейден воспринял мои знаки буквально. Он круглый дурак. — Если бы я была на твоём месте… — Слава богам, что ты не на моём месте. Тобой крутили, — даже этот Рейден. Ты поддалась ему. — Не случись этого, я бы не встретила Лю Кана. — Всё стало бы иначе, это правда. — Мам, ты опять? Что ты имеешь против Лю Кана и Рейдена? Ты против всех? Отец не бросился тебя спасать. Шао Кан тебе тоже не ко двору. Ты тоскуешь по мужскому плечу и поддержке — а всех отталкиваешь. Эдения полна эденийцев — выбирай любого. Найди себе другого воина из Внешнего мира, среди более простых — и сделай его полубогом или богом. Давай так и поступим: мы с Лю Каном перезапустим Часы… Синдел молчала. Возможно, она вспомнила, как её в детстве вытягивали по струнке… — Ты и Старших богов отталкиваешь. — Китана не останавливалась. — Как бы ты себя повела, если бы Шиннок к тебе подступился? Его мать — больше, чем Старшие боги, вместе взятые. Тебе смотр земных бойцов устроить? Выберешь сама, какого захочешь — и сделаешь из него мужчину своей мечты. Ты устала от чинов, титулов и званий, простого парня тебе подавай. — Принцесса Эдении сверлила мать глазами. — Был бы не просто порядочным, а жизнь за тебя отдать готовым. Давай тебе сделаем бойца-духа — по твоему желанию, по нашему проекту? Ермак выудит подходящего — у него, кроме Джеррода, почти десять тысяч душ. Скарлет ему сделает тело — по образу и подобию. Всё как ты хочешь, мама! Любая твоя мечта! Будет тебе новый спутник жизни — для всего и сразу! — Принцесса перевела дух. В другое время королева Эдении разнесла бы свою дочь в фарш за такую дерзость. Никто не смел разговаривать с Синдел в таком тоне — и тем более указывать, как ей жить. Стоило любому вельможе, подданному, слуге повысить голос на королеву, как её длинные, почти до колен волосы, точно струны, душили несчастного, ломая ему шею, смерть наступала сразу. А с особо провинившихся Синдел своим криком сдирала кожу с мясом. Королева всех держала на расстоянии! Никто без её разрешения не мог подойти к ней ближе, чем за три шага. И сейчас у этой ужасной королевы слезы катились по щекам. Китана догадалась, о чём думает мать. Вероятно, Синдел вспомнилось, как Изольда, её бабка, заставляла малолетнюю принцессу ходить, балансируя, вытягиваясь головой к потолку, как струна, при этом ровно держа стопку книг. Маленькая Синдел выговаривала десятки скороговорок за день — чтобы не страдать косноязычием. Впоследствии голос у Синдел, её тон, манера разговаривать и чёткая дикция поставили её как правителя: подданные испытывали перед ней если не священный страх, то хотя бы уважение, и соблюдали дистанцию. Китаной занимался Шао Кан. Для императора были важны боевые качества — а не придворные манеры. Он делал из неё бесшумного ассасина, который сразу же пойдет и убьёт врага. Шао Кан не заменил Китане Синдел, — как дочерью, он принцессой не занимался. — Мам… Если тебе нравится быть одинокой и свободной, то я тебе помогу в этом. Тебе нужен муж и опора, защитник, ты устала от одиночества, сама найдёшь его. Я предложила тебе варианты. Какой бы ты ни выбрала путь, я тебя поддержу. Следуй туда, куда тебя позовут твои сердце и душа. — Дочь… Подойди ко мне ближе… Китана придвинулась к матери. Она услышала, как бьётся сердце королевы… медленнее, чем её, принцессы, собственное. Словно оно устало жить, просится на вечный покой, подумала принцесса, одиннадцать тысяч лет безрадостных… После каждых семнадцати ударов сердце старшей эденийки отставало на целых два. Должно быть, Синдел это тоже заметила, потому что она сказала: — Ты спешишь жить, Китана. Ты боишься не успеть. Но я — твоя мать, и я знаю, почему. Китана поняла, о чём та догадалась. Потому что в материнских глазах промелькнули одновременно и печаль, и радость. Радость за то, что у Китаны так всё сложилось. — Мам… Ты прожила чуть больше меня. На двадцать семь лет. Мы с тобой почти ровесницы — по времени, но другой матери у меня нет. Всё впереди. — Принцесса прижалась к матери. — Ты у меня самая лучшая, мамочка! Ты найдёшь своего спутника. Будет и в твоих покоях новое торжество. И твоё сердце от радости вновь забьётся быстрее.