Spit your love on me

27 августа 2023 года

***

Арсений мирно наслаждался проплывающими за окном видами Тосканы, потягивая просекко из тонкого бокала. Парень разулся и закинул ноги на выступ под окном, удобно устраиваясь в кресле поезда Рим-Верона, предвкушая 9 часов дороги. Хорошо… Путешествие Арса было одиноким и безмятежным, но парня это вполне устраивало. Он упорно работал 2 года, почти пропустив целых 56 дней положенного отпуска, чтобы навсегда изменить свою жизнь, переехав в свою хрустальную мечту детства — романтичную Италию. Верона… Она влюбила в себя Арса еще 9-летним мальчишкой, когда он стащил у Ники "Ромео и Джульетту". Ох и влетело ему пиздюлей от сестренки, но за такое даже и получить не жалко было. В том году он загадал желание под бой курантов — «хочу жить в Вероне». Как обещал Газпром — мечты сбываются. Повзрослевший Арсений не смог сдержать слез радости, когда держал в руках еще тёплый от принтера билет на рейс Санкт-Петербург-Рим без обратной даты. И, хотя Арс не видел семью уже почти 4 месяца, а друзьями в новой стране он все еще не обзавелся, одиночество не приносило ему печали. — Как я могу быть несчастным в таком райском уголке этого мира? — каждый раз возражал он Веронике, когда та звонила узнать, как дела у младшего братика. Римские каникулы пролетели быстрее, чем Арс успел понять че произошло. Но впервые за все 26 лет парень не чувствовал тоски, возвращаясь домой, в Верону. Да блять, конечно, как можно чувствовать тоску, если твой дом — Верона, сердце Италии, а не Мухосранск Подзалупинской области. Эйфорию от поездки не омрачал даже факт наступления нового учебного года. Арсений искренне любил преподавание и считал эту профессию своим призванием. А кем еще быть человеку, родившемуся под созвездием стрельца, как не преподавателем иностранного языка? Хотя, тут как посмотреть — иностранным этот язык был только для его учеников-итальянцев, ведь Арс учил их великому и могучему. Преподавать русский итальянцам было все-таки удобнее, чем учить нежному мелодичному (и никому не всравшемуся) итальянскому бешеных распиздяев из 10-А его любимой 403-й школы города Санкт-Петербурга. В этом году наконец-то никто не будет кидаться в Арсения жёваными бумажками, кусками хлеба из столовки и прочей ересью из пеналов школоты. — Фу! — Арс помотал головой, отгоняя от себя мерзкие воспоминания о питерских десятиклассниках и подлил себе еще просекко из янтарно переливающейся в лучах солнца бутылки. Изысканный вкус напитка снова легонько обжег язык и горло, пузырьки зашипели, ударяясь о зубы, а в нос полетели микробрызги, нетерпеливо выскакивающие из бокала. Арс поправил на сиденье напротив чужую потасканную сумку, чтобы не упала. Ее владелец, молодой парнишка, вылетел из купе едва поезд тронулся. Это могло насторожить Арса, но волноваться было незачем — попутчик минуты три до этого искал в сумке пачку сигарет, при этом раздраженно бормоча «where the fuck are you?»* Смешные они, эти иностранцы, конечно. Парнишка наверняка американец, уж слишком развязно для англичанина он себя вёл и слишком хорошо говорил по-английски, чтобы не быть носителем. В любом случае, точно не русский, иначе там было бы тихое «да где ты блять?». Ай, да похуй, хоть мадагаскарец… Алкоголь и ранний подъем разморили парня, и он блаженно прикрыл глаза, предаваясь несвязно бегающим в голове мыслям и идеям.

***

Антон задумчиво курил у окна в коридоре. Легкий бриз, долетавший с берегов Тирренского моря, трепал его волосы, смешивая запах мятного шампуня с запахом сигаретного дыма. — Пиздец. — в пустоту выдохнул Антон, резюмируя происходящее в его жизни. Даже в романтичной Италии вереница событий превращала жизнь Антона в отнюдь не романтичную вакханалию. Прожив в чужой стране уже 3,5 года, парень все никак не мог полюбить ее и признать родным домом. Шутка ли для экстраверта — не иметь друзей в радиусе 3 тысяч км? Легкая на подъем натура Антона помогала ему «дружить» со всей группой в универе на протяжении 3 лет обучения и извлекать для себя максимальную выгоду. Но настоящих друзей парень найти так и не смог. В общаге его поселили с двумя не слишком дружелюбными шведами, которые говорили на итальянском едва лучше, чем Антон на шведском, а потому общались они между собой только по очень важным вопросам совместного быта. Коллеги на работе также не слишком жаловали взбалмошного Тоху — в свои 21 он считался в коллективе тридцатилетних чуть ли не ребенком. С девушками тоже не складывалось, как, в принципе, и с парнями. На родине, в Санкт-Петербурге, он не собирался заводить серьезных отношений — кто думает об этом в 17? А итальянский тиндер подводил парня уже четвертый год подряд. Но то, что стало происходить в последние 2 месяца — просто пиздец, ни в какие рамки. Антона внезапно отчислили из универа — и за что? — за какую-то вшивую, не сданную вовремя статью по английской филологии. Да разве нужно это, блять, спортивному журналисту? Даже пусть и международному. Только парень выхуел обратно, судьба подкинула новый пиздец — сокращение на работе. Естественно, Антон под него очень удачно попал. Все бы ничего, но из общаги его выселили, а хату нужно на что-то снимать. И вроде уже все начало налаживаться: Тоша договорился пожить у одногруппника на пару месяцев, стал ходить на собеседования, параллельно начал зарабатывать репетиторством у первокурсников, готовящихся к поступлению на итальянский журфак. Но нет же блять, жизни нужно было его окончательно добить. Все произошло как в тумане: Антон сидел на уроке с учеником, который прилежно пытался запомнить средства художественной выразительности в английском языке. Звонок. Лицо младшего брата на экране. Ничего не понимающий парень снял трубку. — Димка? У тебя разве не экзамен сегодня? Что случилось? — … — Это шутка? — …. — Дима! СКАЖИ, ЧТО ЭТО ТУПАЯ БЛЯТЬ ШУТКА! ДИМА БЛЯТЬ!!! — Антон рычал в трубку, пока на том конце Дима втягивал в себя слезы, предательски бежавшие по щекам. — …. — Перезвоню. У меня урок. Дрожащими руками Антон нажал на красную трубку и швырнул телефон на диван. — What’s wrong? ** — Тьяго отложил книгу и участливо посмотрел на репетитора из-под очков. Антон сбивчиво объяснил парнишке, что возникли кое-какие форс-мажорные обстоятельства и предложил продолжить тему на следующем занятии. Тьяго с трудом понимал смесь английского с итальянским, иногда перемежающуюся русским «блять», но кивнул и сказал, что напишет преподу вечером, чтобы договориться о дате урока. Шастун подобрал телефон с дивана и набрал малого: — Дима, у тебя последний шанс сказать, что ты супер уебски пошутил. — Антон, я не шутил. Они разбились. Все трое. Там было без шансов. Лина в реанимации. — в трубке послышались тихие всхлипы. — Тош?.. — Пиздец… Эт…этого…не мо… не может быть! — Шастун срывался с крика на шепот и обратно — Тош, я… я должен ехать туда, решать все вопросы. Пожалуйста, прилетай ближайшим рейсом, одному мне не вывезти. — короткие гудки разрезали повисшую в доме Антона тишину. Антон не глядя нажал на «отбой» и сполз по стене, откидывая телефон. — Мама, папа, за что?! ЗА ЧТО?!..

***

Сестра не выжила. Малышка потеряла слишком много крови при лобовом столкновении с грузовиком на магистрали. Антон положил цветы на третью могилу и закрыл лицо руками. Горячие слезы капали на свежую землю и сразу испарялись в лучах жаркого августовского солнца. Дима обнял брата со спины и пробормотал ему на ухо: «Нам надо как-то с этим жить».