Судная ночь в Токио

             Произошло то, о чём я и подумать не мог.              Когда я просил не вламываться в мою квартиру, то точно не имел в виду то, что их "благодарность" должна доставляться мне либо по почте, либо и вовсе оставляться под дверью моей квартирки. Но именно это и происходит. Правда, сегодня я подмечаю и пару капель крови на моей двери, точнее на нижней части дверной ручки. Эти пару капель остались и на моей руке, которые я спешу вытереть об носовой платочек.              А ведь этого не должно было быть! Только если кто-то не убил или не покалечил кого-нибудь… Даже думать не хочу о том, что тут могло произойти.              — Да сколько можно то? — Даже устал немного от того, что каждый раз, когда я прихожу с работы, то первым делом разбираюсь с "подарками". А тут и вовсе сюрприз в виде крови…              — Тебя что-то беспокоит? — Неожиданно звучит где-то со стороны лестницы на второй этаж.              Пугаюсь не на шутку, уже готовый убегать по лестнице с другой стороны здания. Но сначала поворачиваю голову в сторону говорящего.              Волосы непривычно уложены в небольшой хвостик сзади, отчего лицо не закрывается редкими или случайными волосинками. Те же, что спускаются по бокам, никак не смогут закрыть лицо. Тёмные глаза, смотрящие прямо в душу, я узнаю среди всех прочих. Единственное, что непривычно мне – это его наряд. Сейчас лето, тепло, солнце греет, но именно сегодня не было той знойной жары, чтобы разгуливать в одной чёрной майке да расстёгнутой белой рубашке, что чудом держится припущено на плечах. Благо хоть чёрные штаны ниже колен, мне уже не так холодно смотреть на мужчину. А вот стопы точно должны были замёрзнуть, ведь открытые шлёпанцы не спасут от холодного ветра.              — Вы напугали меня, Майки-сан.              Стоп. Если так подумать, то кроме как членам Бонтена, тут некому устраивать бойню. Если только соседи не начали драться за все эти богатства. И всё. Вариантов больше нет.              — Прости-прости. Я просто пришёл к тебе в гости.              Сердце пропускает лишний удар. Почему он решил прийти именно сегодня? Я, конечно, могу принять его в гости, но тогда я не успею собрать рюкзак и прийти на станцию вовремя. Я и так взял билет на самый последний поезд, а на завтра уже все раскуплены. На послезавтра же, в день Судной ночи, и вовсе никакие поезда ходить не будут, и даже если найду попутку, то уже не выпустят из городов, как и не впустят в них.              — Знаете, сегодня не совсем подходящий момент. — Опускаю голову в поклоне, чтобы лучше принести свои извинения. — П-простите.              — Ты куда-то спешишь? — Спрашивает Майки, чуть наклонив голову. Он улыбается, но мне совершенно не нравится эта улыбка. Она какая-то… другая?              — Д-да. — Коротко отвечаю, не желая рассказывать все подробности.              — Могу узнать, что за срочность?              — Эм… Думаю, да? — Хоть и отвечаю так, но я не хочу говорить правду. Как минимум, не всю правду. — Я уезжаю к старому другу на три дня.              Никакого друга нет. Меня встретит пустой дом в заброшенной деревне. Я буду совершенно один, борясь с собственными страхами. И больше ничего и никого. Единственными моими собеседниками будут закуски, да тёплый свитер с одеялом. Одиночество же скрасит телефон, сколько сможет.              И на этом всё.              — Прямо на время Судной ночи? — Продолжает задавать вопросы Майки-сан.              — Ага. Я всегда прячусь у него.              Дверь открываю легко, новый замок на удивление хорошо работает. А вот с пакетами уже помогает Майки. Занеся всё внутрь, он разувается и проходит дальше. По-хозяйски он ставит столик на пол и присаживается за него.              — Такемучи, а зачем прятаться, если можно вершить правосудие?              — П-простите! — Отмахиваюсь руками, показывая своё отрицание. — Не моё это. Я поддерживаю Судную ночь и всё такое, но… Я просто поддерживаю… Не хочу участвовать ни как палач, ни тем более как жертва.              — Вот как… Жаль… — Майки-сан тяжко вздыхает, как если бы уже успел что-то запланировать.              — А? Почему это? — Поздно понимаю, что озвучил вопрос.              — Мы с ребятами уже приготовили маску для тебя.              — М-маску? — Наверное, мне послышалось. Зачем это такому, как я, готовить маску?              — Ага. Нашу особенную. Маску Бонтен.              Я прекрасно помню из новостных репортажей какие маски они носят. Белые маски с человеческими лицами содержат в себе такие же белые уши различных животных, звериную форму носа и различные цветные пятна либо узор. И Майки-сан сказал, что для меня приготовлена одна из них? Он так пошутил? На кой чёрт она мне то? Я не часть Бонтена, ни член семьи кого-либо из них. Я даже не думал о том, чтобы оставаться в Токио в эти дни!              — З-зачем она мне?              — Ты спас мне жизнь, понравился всем руководителям, а значит, являешься частью Бонтена. С советником, правда, ещё не знаком. Но это не проблема. Такеоми принимает тех людей, которых выбираю лично я.              — Ч-что? П-почему э-это? Я не соглашался! — Кричу необдуманно.              — Все мои друзья либо мертвы, либо состоят в Бонтене. И как я погляжу, ты вполне себе живой, целый и невредимый.              — П-простите? — Это что, была угроза? Или он так поделился своей историей?              — Раз разговор зашёл об этом… — Сорвавшись с места, он сам разбирает пакет, до которого я так и не успел добраться. — Она должна быть в этом пакете. — Покопавшись немного, он находит её. — Вот и она! Давай же! Примерь её!              В мои руки протягивается белая маска. Кошачьи уши и изображение солнца с семью лучами на каждом, что обрамляют место под глазами, прямо на щёчках. На ушках же тоже расположились не то маленькие солнышки, не то жёлтые цветочки.              — Я… я не понимаю… Зачем она мне? Я же не буду участвовать!              — Будешь. — Уверенно отвечает Майки-сан. — Эту ночь, и все последующие.              Меня пугает не на шутку это его утверждение. Кто вообще решил, что я хочу в ней участвовать? Из меня убийца такой же, какой и моляр. Никакой.              — Это всё мило, но… Не стоит меня в это втягивать… — Так и не взяв маску в руки, стараюсь уйти на пару шагов в сторону. Конечно, сложно уйти от кого-либо, когда вы находитесь на десяти-пятнадцати квадратных метрах. Уйти или спрятаться просто некуда. — Правда, не нужно…              — Почему ты отказываешься? — Майки-сан недоволен. Он и брови хмурит, и губы дует. Если бы не грозный взгляд тёмных глаз, то и вовсе был бы похож поведением на ребёнка, а не на взрослого человека. Это и пугает сильнее всего. — Разве нет тех, кого тебе хочется наказать? Твой менеджер, которая постоянно кричит на тебя? А может, убьёшь Киёмасу, который превратил твою школьную жизнь в ад? — Почему я не удивлён тому, что такому как Майки, известно даже это? — Или хозяйку квартиры? Последняя, кстати, сегодня пробовала обокрасть тебя.              — Значит, это её кровь на двери?              — Там что-то осталось? — Майки оборачивается на дверь, только вот внутри ничего нет, там чисто.              — То есть? Там что, ещё больше было? — Не удивлюсь, если это Санзу что-то натворил. Остальные не такие бешенные, по сравнению с ним.              — Уверен, что хочешь это узнать?              — Что в-вы с ней с-сделали? — Спрашиваю со страхом в дрожащем голосе.              — Всего лишь припугнули. — Понятие "припугнули" может быть самым разным: от простых слов до убийства. — И дали понять, что воровать – нехорошо.              — Припугнули так, что кровь до конца не отмылась?              — Санзу иногда перебарщивает.              Санзу… Этот псих точно мог сделать всё, что угодно. Мог и покалечить, и кости сломать, и даже убить. Майки-сан единственный, кому он точно не навредит. Остальным же так же сильно не повезёт. Хватаюсь за собственную голову, понимая, что могу больше и не увидеть домовладелицу. Просто надеюсь на то, что участь той была быстрой и не такой болезненной, какой можно представить.              — О господи…              — Так… Примеришь? — Спокойно спрашивает Майки-сан, как будто до этого не сообщил мне нечто подобного. — Хотя бы для меня?              — Н-н-нет… Простите…              — Присядь. — Звучит, как приказ.              — А?              — Тебе нужно расслабиться. Я знаю один массаж, который тебе поможет.              — Майки-сан, не нужно. — На мой отказ, Майки-сан сам усаживает меня возле обеденного столика. Сам же он присаживается сзади меня прямо на столик, никого не стесняясь.              — Ещё как нужно. — Чужие пальцы тут же хватаются за мои плечи, мягко массируя. Я напряжён, и Майки это чувствует. — Только посмотри на свои плечи! Они же каменные!              — В п-порядке я! Ч-честно!              Все мои попытки отбиться были прерваны на корню. Руки Майки продолжают массировать, тогда как ногами он обхватил так, что руками много не помашу. Если же начинаю делать что-то ногами или пытаюсь встать, то меня тут же щипают. Но не это страшно. Пугает то, как тонкие пальцы проводятся по кадыку. А если он сожмёт мою шею, чтобы задушить?              В итоге, совершенно перестаю двигаться. Постепенно, от мягких поглаживаний и мягких надавливаний, я всё же расслабляюсь, хоть и не до конца. Окончательно расслабляюсь, когда Майки-сан переходит к моим волосам. Непонятные волны мурашек идут по всему телу.              — Вот так… — Последние движения, и Майки-сан прекращает. — Лучше?              — Д-да… Но я всё ещё не понимаю, зачем Санзу так… так перестарался! — Пробую возмутиться, но мне не дают делать это долго.              Перед глазами резко темнеет, а потом вид открывается такой, как если бы на маске было место для глаз. Она решётчатая, но не мешает полноценному виду. И снять её не могу, на макушке и затылке что-то застёгивается.              — Оп! — Всё же, на меня нацепили маску. Смотрю на себя в тёмном отражении телевизора и сам себя пугаюсь. Пусть я и в простой повседневной одежде, и даже не в чёрной и уж точно не в классическом костюме, но всё равно не по себе от собственного изображения. — Знаешь, а тебе идёт.              Майки-сан отходит в сторону сразу же, как только хорошенько рассмотрит меня в чёртовой маске и остаётся довольным увиденным. Я первым же делом расстёгиваю застёжки сзади. Не рассматриваю её, и долго не держу в руках. Просто укладываю на стол, отвернув голову. Нет ни сил, ни желания прикасаться к ней, и уж тем более носить.              — Прошу, заберите её… — Тихо прошу об этом, продолжая смотреть в стенку.              — Пока оставлю тебя. — И почему я решил, что меня послушают? Обувшись в свои шлёпанцы, Майки-сан собирается уходить. — Не уезжай никуда, ладно? Мы ещё позовём тебя на ланч.              Дверь тихо скрипит, закрываясь за мужчиной. Маска осталась на моём столе. Сил никаких нет на то, чтобы хотя бы убрать её в шкаф или просто спрятать куда подальше. Даже шевельнутся в её сторону не могу.              Встав с пола, иду к окну. Люди на улице просто готовятся к предстоящей Судной ночи: кто оружие начинает продавать, кто маски, кто костюмы. Это будет безумие, в которое я был окунут лишь однажды, и возвращаться в этот кошмар нет никакого желания.              Я должен бежать. И квартиру надо будет новую найти, желательно подальше от Токио.                     

***

                    Хоть Майки-сан и просил остаться, я всё же убегаю, как и планировал ранее. Рюкзак собран наспех, и денег тоже взял, наличкой. На станции я оказываюсь на два рейса раньше своего. Сразу же бегу к кассе, в надежде раздобыть билет на рейс пораньше.              — П-простите. Билеты на ближайшие рейсы остались?              — К сожалению, всё продано. — Я понимал, что так и будет, но надежда умирает последней.              — Я могу заплатить в несколько раз больше. Мне даже багажный отсек подойдёт или стул в вагоне-ресторане.              — Мест всё равно нет. — Раздражённо повторяет девушка. Видимо, я не первый, и не последний с такой просьбой.              — В-вот как… — Совершаю извиняющийся поклон, прежде чем уйти. — П-простите за беспокойство…              Направляюсь к скамейкам. Всё равно делать нечего, пока не придёт мой маршрут. Надеюсь, тут меня никто не найдёт.                            До моего поезда осталось каких-то десять минут. Похолодало, так что я достаю новую кофту из рюкзака и накидываю её. Дрожать не перестал, но так хотя бы теплее. Чтобы и лицо не мёрзло, утыкаюсь в собственный рюкзак, прижав его ближе к себе. На голову же натягиваю капюшон. Фиолетовая кофта невероятно мягкая, потому и прихватил её. То, что на спине присутствует непонятный рисунок не то с бабочкой, не то с летучей мышью, как набросок для тату, меня не смущает.              Сижу в наполненном людьми зале, поэтому и не замечаю, как ко мне подсаживаются. Замечаю постороннего лишь тогда, когда к моей правой щеке протягивают стакан с горячим не то кофе, не то какао. Аромат тут же забился в ноздри, тогда как тепло мягко обожгло кожу. Поворачиваю голову к этому некто, скидывая капюшон, и вижу вполне знакомого мне человека, держащего в своих руках два стакана с ароматными напитками. Невольно дёргаюсь в сторону, но далеко не уползаю. Слева от меня так же подсаживается знакомый мне человек, не давая тем самым уйти. В его руках тоже стаканчик, но один, из него же он и пьёт.              Что тут забыли братья Хайтани?              — Тут так холодно, а ты практически не одет. Возьми хоть кофе. — Предлагает старший из них, снова протягивая стакан.              — Ч-что вы тут д-делаете?              — Майки попросил проводить тебя, если ты всё же решишь уехать. — Спокойно сообщает Ран, попивая кофе из своего стакана. И как давно они следят за мной? Неужели от самого дома?              — Зачем это?              — Он тебе не показал маску? — Теперь уже спрашивает младший, накручивая свои волосы на палец.              — П-показал…              — Тогда ты должен знать.              Они что, тоже хотят впутать меня в свои игрища? Нет. Нет! НЕТНЕТНЕТ! Это просто невозможно!              — П-простите, но друг уже ждёт меня. Мы с ним… — Меня перебивают, не позволяя закончить предложение.              — Сейчас тебя должно волновать то, что тебя ждёт Майки, сам Сано Манджиро. Понял? — Невольно киваю головой, держа рюкзак так сильно, словно он мой спасательный круг. — Вот и хорошо. — Ран снова предлагает кофе, и на сей раз беру его в руки. И только. — Ты пей. Согреешься.              — Скажи, тебе ведь понравилась та наша посиделка у тебя дома? — Спрашивает Риндо, повернувшись ко мне всем корпусом.              — Допустим? — К чему он ведёт?              — Представь, что так будет каждый день, только не в крохотной комнатушке, а в нормальной столовой комнате или в ресторанах. Дорогая одежда, часы и прочие аксессуары на любой вкус и цвет, а захочешь, то и вовсе на заказ. Даже твоё жильё будет нормальным, а не эта нынешняя непонятная халупа. Да и работа не пыльная. Будешь как Санта, у которого рабочий день один раз в год. Зато деньги так и будут падать в твои руки. — Чем больше говорит Риндо, тем шире он улыбается. Под конец своей речи он и вовсе широко улыбается, смотря горящими глазами. Как если бы сейчас он говорил не про всё то плохое, что делает Бонтен, а про благие, или хотя бы нормальные, на крайний конец – обычные, дела. — Нравится?              — Б-боюсь, я не привыкну к такому. — Быть может, к роскошной жизни я ещё привыкну, но вот способ заработка… Это точно сведёт меня с ума.              — Это ты пока так говоришь. Деньги портят всех. — Озвучивает умозаключение старший из братьев. — Без исключений.              — П-простите, но не могли бы вы отпустить меня? — Понимаю, что просить о таком – глупо, но я делаю попытку.              — Жаль, что не хочешь. Ты нам тоже понравился. — Старший тяжко вздыхает, и я боюсь представить, что им приказано сделать в таком случае. — Допей свой кофе и мы уйдём. Скажем Майки, что потеряли тебя из виду, а куда уехал – знать не знаем.              — П-правда? — Не вериться в то, что меня вот так возьмут и отпустят. — Не обманываете?              Получив положительный кивок, всё же делаю первые глотки. Кофе вкусное, хоть я и не понимаю, на что это похоже. Впервые пью такое. Я чувствую сладость и молоко, в нём нет той горечи, присущей растворимому кофе. И я не чувствую подвоха, пока не допиваю его.              С последним глотком ощущаю и изменения. Голова резко потяжелела, как если бы я не спал несколько ночей без перерыва, и сейчас организм брал своё. Невольно роняю пустой стаканчик на пол. Головой же уткнулся в рюкзак. Пробую подняться, чтобы уйти подальше от этих двоих, но всё, что получается сделать, это упасть со скамейки прямо в руки старшего Хайтани. Рюкзак же падает на чистый пол, ведь его больше никто не держит.              — Что с тобой? — Спрашивает Ран, не скрывая лукавую улыбку. Мычу что-то невнятное про то, что мне поплохело. Не знаю, поняли ли меня, или же Ран и так хотел вывести меня наружу. — Давай-ка выйдем на свежий воздух. Ты же не против?              — У-у-гуу… — На воздух сейчас, и правда, выйти не помешает.              — Вот и отлично. Держись за мою шею.              Мой рюкзак подхватывает Риндо, закинув на своё плечо. Меня самого же несёт старший, словно я не взрослый парень, а дитя малое: непринуждённо и легко. Ноги закинуты куда-то за его спину, тогда как руки болтаются, перекинутые через его плечи. Пробую зацепиться за его пиджак, но пальцы не слушаются, крепкой хватки не выходит.              Хайтани, как и предлагали, выходят на улицу, но только не со стороны приходящих поездов. Это выход с вокзала. И идут они по направлению к автостоянке. Пробую зацепиться за мимо проходящих людей, чтобы меня спасли от этих психов. Но стоит людям увидеть татуировки Бонтен, как тут же отходят сами.              Меня усаживают на заднее сиденье. Перед глазами всё расплывается, но я отчётливо запоминаю розовые волосы и запах чего-то специфичного. Понимаю, что усажен в самый центр. С другой стороны присаживается один из братьев Хайтани. Чёрт разберёт, кто из них. Сейчас они оба для меня на одно лицо, не смотря на все их различающие детали.              — Чт… — Пробую задать вопросы, но выходит что-то непонятное, — к-куд…              — Тише-тише. — Чей-то голос звучит, словно через пелену. — Закрывай глазки. Дорога будет недолгой.              Чья-то рука закрывает мои глаза, а следом и укладывает мою голову на чьё-то плечо. Я не то сознание теряю, не то засыпаю. Темнота просто заглатывает меня, без шанса на спасение.