Прожить счастливую жизнь

      — Тепла вашим детям, Крюкохват, — поздоровался Вернон с тем, кого когда-то называл «старый друг».       От такого приветствия гоблин замер, вглядываясь в собеседника, совсем незаметно, но ощутимо страхующего свою самку. Для народа гоблинов редко рождающиеся и часто болезненные дети были священны. Они были дороже золота и жизней самих гоблинов. Человек, сидевший напротив Крюкохвата, это явно понимал, возможно, разделяя чувства сотрудника банка. Нельзя сказать, что это было необычно. Это было уникально, особенно среди равнодушных магов.       — Жизни и света вашей пещере, — откликнулся гоблин, наблюдая за выражением лица заметно расслабившегося мага, который явно понял значение слов гоблина.       — Нам нужно узнать, какие услуги предоставляет банк, какие — народ гоблинов, — спокойно сказал Вернон. — И проконсультироваться под клятву.       — Кто вы, сэр? — не удержался Крюкохват от вопроса.       — Об этом потом, ста… Крюкохват, — сказал Вернон. — Сначала клятва, список услуг и… что получится.       Гоблин видел, что все, о чем говорил маг, было большим сюрпризом для его самки, но сам маг точно понимал, о чем говорит, чего быть не могло. Маг не мог воспитываться народом гоблинов, маг не мог понимать священность детей, маг не мог знать разницу между народом и банком. Однако реальность говорила о другом, поэтому гоблин произнес полную клятву, заставив мага сильно удивиться. А вот затем удивился Крюкохват, потому что вместо того, чтобы просто засвидетельствовать клятву, маг поклялся не пытаться навредить детям народа гоблинов. Это форма ответа применялась только среди гоблинов, и магу было совершенно неоткуда знать такие подробности.       — Услуги банка — восстановление ключа, хранение денег, финансовое опекунство… Народ может предложить вам практически все ритуалы, включая запрещенные.       — Принадлежность к роду или семье определить возможно? — спокойно спросил Вернон.       — Возможно, сэр, — добродушно улыбнулся Крюкохват.       — Давайте определять, а потом я вам расскажу сказку, вы оцените, — грустно улыбнулся Вернон, в глазах которого на мгновение промелькнула такая боль, что гоблин задохнулся на мгновение.       Этот маг не был похож на остальных. Он был чистым, как и его самка. В присутствии других магов артефакты чистоты намерений горели хотя бы желтым, а в присутствии этих двоих свет был ровным зеленым, чего не встречалось никогда. Крюкохват встал со своего места и принес два шара болотного цвета, увидев понимание в глазах мага.       — Любимая, нам надо надрезать руку и положить ее на шар. Этот ритуал очень прост, но одновременно очень сложен, поэтому просто доверься мне, — сказал Вернон Петунье.       — Я тебе давно доверилась, — улыбнулась Петунья, проделывая вслед за мужем то, о чем тот сказал.       Шары начали менять свой цвет, и гоблин уперся в них взглядом, слушая, впрочем, разговор супругов, которые были душой чисты, как оружейная сталь.       — Дорогой, откуда ты все это знаешь? — спросила Петунья. — Что-то я у тебя тягу к книгам раньше не замечала, а ты, оказывается, в голову не только ешь.       — Это не книги, дорогая, — улыбнулся Вернон, получая огромное удовольствие от комментариев Гермионы, которая Петунья. — Пили мы тут как-то по случаю…       — О! Как же я не догадалась, — тихонько рассмеялась женщина. — Потом расскажешь.       — Расскажу, судя по тому, как меняется цвет шара, нас ждут сюрпризы.       — Знаешь, любимый, впервые чувствую себя тупой, — проговорила Петунья. — Это неприятно. Как ты с этим всю жизнь живешь?       — И ничего я не тупой, просто я практик.       — С ноги по почкам — это, конечно, практика, согласна. Но мне нравится знать, что и для чего я делаю, — сказала женщина. — Впрочем, давай об этом потом.       — Да, любимая.       Маги были странными, просто очень странными. В них странным было все — манера речи, отношение друг к другу и какая-то страшная, затаенная боль. Впрочем, Крюкохват был уверен, что рано или поздно об этом узнает. А вот результат определения поставил в тупик немолодого гоблина. Судя по результатам, перед ним сидели существа, находившиеся под покровительством самой Смерти. Герцог и Герцогиня Певерелл. Опекуны малолетнего Гарри Поттера, как следовало из результатов.       — Да, любимая, это проблема, — заметил Вернон, ознакомившись с пергаментом.       — Что там? — заинтересовалась Петунья. — Ого!       — Да, герцогский титул — это много, но есть значительный минус, так как наш род славится чем?       — Некромантией.       — Во-от, значит, что? Значит, нужно скрыть принадлежность к Певереллам. Крюкохват, можете что-то предложить?       — И это вы знаете, — вздохнул гоблин. — Единственный вариант, так как Поттеры — дочерний род, то указать в документах именно его.       — Хм… Любимая?       — Стать целью Дамблдора или целью всей Магбритании? Интересный выбор. А если Поттеры, то что?       — Тогда, леди, ваш муж — глава семьи, и ребенок автоматически ваш подопечный, просто по магическим законам.       — Хорошо, пусть будет Поттер, но и идентификатор Певереллов давайте. От них что-то, кроме жути, осталось?       — Замок, сэр. Порт-ключ в идентификаторе, — спокойно ответил гоблин.       — Очень хорошо, — заключил новый старый Поттер. — Тогда берем деньги и идем зачищать хвосты.       — Любимый, в сейфе должны быть артефакты, — заметила Петунья.       — Ох, да, — сказал Вернон. — Все-таки думать у тебя получается лучше.       — Поттер признал, что думать не умеет — грядет апокалипсис, — рассмеялась женщина.       — Вы обещали сказку, — напомнил Крюкохват.       — Ну, слушайте, — грустно начал Гарри, который сейчас уже был Верноном. — Жили были двое детей…       Мужчина рассказывал историю жизни. Свою и Гермионы. Уже на первых словах глаза Петуньи повлажнели, а когда Гарри дошел до начала событий, она уже тихо плакала, вцепившись в обнимающего ее мужа. А Крюкохват слушал историю, которая для народа гоблинов была совершенно невозможна. О том, что сделали со своими детьми сами маги. Боль в глазах мужчины и слезы женщины, которую уже не хотелось называть просто самкой, убеждали гоблина в том, что все рассказанное правда. И вот когда мужчина начал рассказ о своих детях, Крюкохват понял.       — А потом мы с вами, старый друг, сидели в пабе и глушили на пару огневиски, — подошел к завершению рассказа Гарри.       — Вы назвали меня другом? — удивился гоблин.       — Мы и были друзьями, — грустно ответил этот невозможный маг. — Надеюсь, однажды мы сможем повторить.       — Вы уверены, что этот мир и тот, откуда вы пришли, одинаковы? — задал свой вопрос Крюкохват.       — Очень надеемся, что нет, — прошептала Гермиона.       — Народ гоблинов поможет вам, — сказал гоблин. — Не потому, что вы столько пережили, а из-за вашего отношения к детям. Кроме того, я надеюсь, что мы будем друзьями.       — Обязательно, Крюкохват.       Выйдя из банка, Петунья и Вернон спокойно прошли в магазин мантий, где присмотрели себе и детям эти неудобные, но привычные хламиды и только после этого аппарировали домой, где им искренне обрадовались дети. День выдался сложным, но он еще не закончился. На очереди была миссис Фигг.       — Любимая, а давай ты ее обработаешь? — спросил Вернон. — А то, боюсь, я сотру ей личность.       — Да, дорогой, — улыбнулась Петунья, отправляясь к соседке, по какой-то причине на этот раз никак не прокомментировав высказывание мужа.