Рэй и Лоренцо

Однажды они, как всегда, работали на ловушках — теперь Рэй мог помогать Лоренцо в починке, а не просто убирать оставшиеся после битв гильзы, кровь и ошметки металла. Рэя не пугал лабиринт, более того — иногда, сразу после очередного сражения, если никто из них не был ранен, они забирались куда-нибудь подальше и снимали напряжение одним из доступных им способов. Первым так поступил Рэй, когда после очередного боя с механоидами уволок Лоренцо к самым тяжелым турелям, и там, прямо на пьедестале одной из турелей, повторил то же самое, что Лоренцо делал с ним в тюремной камере. Когда они немного пришли в себя, Лоренцо озвучил, сколько ампер проходит через эту турель и что бы было с ними, если бы от их забав эту турель замкнуло. В этой лекции отчетливо звучало «Мой супруг — идиот», но произошедшее Лоренцо, безусловно, понравилось. По крайней мере, против стены в том же углу в следующий раз он уже не возражал. Впрочем, в этот раз они занимались именно починкой ловушек, а не использовали это как предлог для уединения. Лоренцо хмурился и украдкой поглядывал на Рэя — как всегда, когда хотел что-то сказать, но пока что не подобрал подходящих слов. А потом произнес: — Это был я. — То есть? — не понял Рэй. — Это я нашел тебя здесь, — поправился Лоренцо. — Тогда, два года назад. Ты лежал возле ловушки весь в крови, с закрытыми глазами. Я чинил ловушки и относил трупы в разделочную. И решил, что ты уже мертв. Я подхватил тебя, понес, и в разделочной понял, что ты еще дышишь. Тогда я позвал Нёби туда, и она вправила тебе кости и достала пули прямо на разделочном столе, — Лоренцо усмехнулся. — Она сказала, что после такой «медпомощи» ты точно подхватишь заражение и все равно не выживешь. Но я рискнул и оттащил тебя в тюрьму. Ты бы слышал, как орал Тонсанла! Ему хватило Айми и Лу, он не планировал больше брать пленных. Потом, когда оказалось, что ты полезнее их обеих вместе взятых, он, конечно, поменял свое мнение. Рэй смотрел на разоткровенничавшегося супруга и у него на языке вертелось сразу два вопроса: «Почему?» и «Как?» Картинка в воображении никак не складывалась: как тощий Лоренцо тащит его, довольно-таки крепкого и рослого парня. Причем тащит так, что Рэй умудряется остаться в живых со всеми его ранами и переломами. Наконец Рэй все-таки определился и спросил: — Почему? — Ты мне понравился, — просто сказал Лоренцо. — И мне захотелось, чтобы ты выжил. Ты несколько дней валялся без сознания. Я приходил к тебе. — Как в тот раз? — улыбнулся Рэй. — Нет, — задумчиво произнес Лоренцо. — Настолько я не сдержался только в тот раз. И то лишь потому, что ты… — Лоренцо запнулся, подумал, а потом сказал: — Ты тоже этого хотел. Осознанно или нет — этого я не знал. Но все равно не сдержался. — Поэтому ты тогда раздел меня? — Нет, меня как раз послали раздеть тебя и отнести всю твою одежду на склад. Пленникам не разрешают ходить в броне. А тогда, когда я тебя принес, было не до переодеваний. Они некоторое время молчали — Лоренцо приделывал пружину к ловушке, Рэй ее придерживал. — Интересно, как ты меня тогда нес? — все-таки спросил Рэй. — Я могу поднять вдвое больше, чем весишь ты, — ответил Лоренцо. — Я же бионик наполовину. И спроектирован как клон-солдат. Раньше бы Рэй обязательно спросил, какой тогда сентипеды Лоренцо почти год делал вид, что не понимает намеков и изображал искреннюю дружбу. Сейчас ему было незачем спрашивать: Рэй уже знал что со словами и намеками у Лоренцо туго. И даже если бы он прямо сказал тогда Лоренцо, что помнит ту их первую ночь, это вряд ли бы помогло. Лоренцо бы не понял или понял бы совсем неправильно. Можно было только так, как случилось: прямо к стенке, губами в губы, так, чтобы у обоих снесло крышу.

***

Лоренцо хорошо помнил тот день, когда он спас Рэя. И считал, что в тот день сам Рэнди подыгрывал ему. Сначала — когда он только заметил Рэя. Точнее, первым делом Лоренцо заметил сломанную ловушку, и уже потом — того, кто ее сломал. Лоренцо подумал тогда, что шлем из пси-фольги не слишком хорош во время битвы. Защита от него была практически никакая. Впрочем, этого пирата не спасла бы никакая защита: турели были слишком мощны даже для космопехотной брони, что уж говорить о психошлеме и простом бронежилете. Пират показался Лоренцо красивым. Наверное, именно тогда он подумал, что было бы хорошо, если бы этот пират был еще жив. Было пора возвращаться, и он подхватил безжизненное тело, решив, что разделочная все равно по дороге. Дела шаманов их племени не особо волновали Лоренцо, но теперь ему было немного жаль, что от этого крепкого тела скоро останутся только бесформенные куски мяса и кожи, которые пойдут на продажу. Лоренцо аккуратно уложил пирата на разделочный стол — так, будто он был еще жив. С сожалением глянул на павшего пирата, стер кровь с его губ, посиневших и прохладных. И именно тогда почувствовал на своей руке едва заметное дыхание. Пират был еще жив, безо всяких «как будто». И — снова удача! — мимо разделочной как раз проходила Нёби с полным медицинским набором в сумке. Лоренцо затащил ее в разделочную, показал на пирата и просто сказал: — Он еще жив. Нёби поняла его. Она тут же достала диагностический прибор, провела диагностику неожиданно выжившего пирата и хмыкнула, показывая Лоренцо результаты. «Потеря крови: огромная Шея: Ушиб Торс: Колотая рана, кровотечение Торс: огнестрельное ранение (пушка тяжелой турели), сильное кровотечение Левая рука: огнестрельное ранение (пушка мини-турели), кровотечение Грудная клетка: огнестрельное ранение (пушка тяжелой турели) Левое легкое: колотая рана, слабое кровотечение Левое плечо: огнестрельное ранение (пушка мини-турели), кровотечение Левое плечо: трещина x2 Левая нога: колотая рана x4, очень сильное кровотечение Кровотечение 492%, Смерть через 1 час» — Это будет сложно, — Нёби с сомнением покачала головой. Впрочем, сомнение не мешало ей работать — доставать из сумки нужные инструменты для операции и дезинфекции, ворчать про полную антисанитарию разделочного стола и то, что пират все равно подцепит заражение и долго не проживет. И что Лоренцо чудом дотащил его живым до этого самого стола и это чудо вряд ли повторится, если они попытаются дотащить раненого до тюремного лазарета. — Твоему пирату повезло, — хмыкнула Нёби. — Если бы тяжелая турель попала в него напрямую, то тут бы была такая дыра в груди, что до разделочного стола он бы не дожил. А так пуля срикошетила от стены и воткнулась очень удачно. Придержи его немного… И Лоренцо держал, пока Нёби делала инъекции меднанитов с питательным раствором возле раны, а потом доставала здоровенную пулю, пробившую бронежилет. Пират даже не дернулся, когда Нёби доставала пулю, только вздрогнул, да на губах выступили новые капли крови, которые тут же растворились, всосались в кожу благодаря меднанитам. Наниты сновали внутри пирата, выталкивая мелкие осколки, восстанавливая и возвращая вытекшую кровь обратно в сосуды, закрывая все разрывы и склеивая раны. Они не могли только избавить раненого от пуль и шипов, которые приходилось доставать уже самой Нёби. — Смотри, ловушки работают отлично. Еще бы немного — и пришлось бы отрезать ему ногу, — со странным восхищением говорила Нёби, доставая из ноги пирата острые деревянные шипы. Они воткнулись аккурат меж металлических пластин, и не было нужды тратить время на то, чтобы снять бронештаны. Меднаниты проводили дезинфекцию, залепляли рану, выталкивали наружу мелкие щепки, скрепляли сломанные кости — практически заменяя собой костную ткань на то время, пока она не нарастала сама, выталкивая наниты наружу. Давным-давно, когда Лоренцо был еще мал и жил в Союзе Итхлер, он слышал, как местный врач сравнивал меднаниты с люциферием — только меднаниты действовали чуть слабее и при потере синхронизации не убивали пациента, а просто покидали его тело естественным путем. Люциферий в племени был строжайше запрещен, однако аборигены не догадывались о сходстве этого убийственного наркотика с полезными меднанитами. Нёби же продолжала обрабатывать раны, бормоча под нос: «Та-ак, тут сквозное, и тут тоже… Ого, он еще и свалился на ловушку!». С каждой манипуляцией диагностический прибор отодвигал время смерти и наконец засветился ровно-зеленым: «Повреждения не опасны». — Все, — сказала Нёби, убирая инструменты в сумку. Потом до нее дошло, и Нёби замерла с диагностическим прибором в руках. — Папа же ничего не знает? Ой… Он его точно прибьет. И нас с тобой заодно. Он мне еще в прошлый раз говорил: «Поселение не резиновое, не надо спасать всех подряд», — Нёби точно скопировала голос своего отца, который по совместительству был вождем их племени. — Это я попросил. — Все равно… Тащи-ка этого пирата побыстрее в тюрьму, пока никто не заметил. Может, еще обойдется. Я все равно ничего больше сделать не могу, дальше он должен справиться сам. Лоренцо отнес все еще бессознательного пирата в самую дальнюю камеру, уложил на кровать и прикрыл одеялом. Меднаниты продолжали работать: пират мог нормально дышать и уже меньше напоминал мертвеца. Почти семь дней Лоренцо и Нёби по очереди ходили к тайному пленнику, кормили его и продолжали лечение. Точнее, кормила и лечила его в основном Нёби, а Лоренцо приносил еду и помогал Нёби ухаживать за пиратом. Лоренцо нравился этот пират, хоть он и не признавался в этом даже себе. Пират, вопреки всем предсказаниям знахарки, не подхватил заражение, но полностью приходить в сознание не торопился. Нёби говорила, что так и должно быть: меднаниты подключат высшую нервную деятельность только тогда, когда пират будет к этому готов. Нёби запретила снимать с него пси-шлем, сказав, что не знает, насколько чувствительна нервная система этого пирата. Вдруг пройдет очередной пси-импульс от какого-нибудь недружелюбного ИИ, который приведет пирата в ярость? Нёби говорила, что в таком случае он может прибить их голыми руками. Да, то, что они делали, было довольно опасно — они даже оковы на узника не одели. Но Лоренцо это не очень беспокоило: пленник был послушен, молчалив и практически не понимал, что с ним происходит. А потом Тонсанла заинтересовался, что это Лоренцо и его дочь делают в самой дальней камере тюрьмы, где, как он думал, никого больше нет. И был большой скандал. Когда Тонсанла наорался, он сунул Лоренцо тунику и велел идти в камеру, переодеть пленника и немедленно одеть на того оковы. Лоренцо тогда не знал еще, что будет дальше с Рэем. И, возможно, в тот раз он не сдержался еще и поэтому.