Golden Promises

Ганнибал отвез Уилла на прием к врачу на следующее утро, где ему наконец-то разрешили вернуться к работе со следующей недели. Его анализы крови и МРТ были идеальны, да и все остальное, казалось, наконец-то стало именно таким, каким и должно быть. Уилл и чувствовал себя намного лучше, о чем свидетельствовало и возвращение его перцептивной концентрации. Он официально отказался от стероидов, и к концу недели он мог бы, черт возьми, даже выпить, если б захотел. И, Боже, он хотел. Следующий осмотр был запланирован только через три месяца, если, разумеется, симптомы снова себя не проявят. Он был свободен. Здоров и свободен. Уилл тихо улыбался про себя, пока Ганнибал вез их обратно в Вулф Трап. — Теперь ты снова можешь водить машину, — ободряюще улыбнулся доктор. – В эту пятницу мы снова сможем выпить вместе у камина. — Я как раз думал об этом, — рассмеялся Уилл. — Боже, я скучал по таким вечерам. Спасибо, что поехал со мной сегодня. — Что угодно, любимый, — пообещал Ганнибал, переплетая их пальцы на коробке передач. Прием занял большую часть дня, так как они просидели несколько часов, ожидая результатов из лаборатории. Уилла это немного расстроило. Он надеялся, что после клиники у них останется немного времени и для себя, но было уже около пяти часов вечера, и он знал, что Ганнибалу предстоит работа на следующий день. — Когда мы доберемся до твоего дома, — сказал Ганнибал, поднося руку Уилла ко рту, чтобы поцеловать костяшки пальцев, — мы отпразднуем. — Как ты узнал, что меня беспокоит? – Уилл рассмеялся. — Ты посмотрел на часы и скривился так, будто они оскорбили твою семью, — улыбнулся Ганнибал. Его глаза блеснули, когда посмотрел в сторону Уилла. — Просто не ожидал, что встреча с врачом займет так много времени, — вздохнул он. – Я должен был догадаться, ведь я сам видел, как работает лаборатория в Бюро. Анализы и тесты всегда отнимали кучу времени. Может быть, мы смогли бы провести выходные вместе? Я бы приехал в пятницу. Ты не против? — Я всецело «за» — тут же согласился Ганнибал и уголки его рта снова приподнялись в улыбке. — Ты можешь приехать ко мне в пятницу с самого утра, во сколько тебе удобно. — С собаками? — нерешительно спросил Уилл. — Это само собой разумеется, — рассмеялся врач. – Я пообещал сводить Макса на прогулку и так и не сдержал обещание. Что он обо мне подумает? — Он думает, что ты – его мир, — усмехнулся Грэм, нежно сжимая его ладонь. — Мы можем выгулять их всех, когда вернемся домой. Обратный путь в Вулф Трап был тихим. Вчерашний бурный вечер и ранний подъем давали о себе знать. Телефон Ганнибала зазвонил, как раз когда они выходили из машины, и он вздрогнул, вытаскивая аппарат, чтобы посмотреть, кто звонит. – Джек? — спросил Уилл, и Ганнибал кивнул, отвечая на звонок. — Добрый вечер, Джек, — вежливо поздоровался он, притягивая Уилла поближе. Уилл усмехнулся, и тут же нашел губами его сильную шею. Он мог слышать раскатистое эхо голоса Джека в трубке, но слов было не разобрать. — Понятно, — вздохнул Ганнибал в ответ на реплики Джека. — В Балтиморском оперном театре? Лектер скривился. Джек продолжил говорить, и он прижал Уилла еще теснее. – Я только что вернулся в Вулф Трап, мы с Уиллом были на приеме у врача. Так что я примерно в часе пути. Я буду там, как только смогу. Джек сказал еще несколько слов, и Ганнибал поцеловал Уилла в висок. – Все в порядке. Я сказал вам, что вы можете рассчитывать на меня до конца этой недели, а я привык держать слово. До скорой встречи, – Лектер повесил трубку, и Уилл почувствовал, как он схватил его за бок. — Мне нужно идти, — жалобно произнес он, приподнимая двумя пальцами лицо Уилла. — Они нашли тело, из которого, по-видимому, сделали музыкальный инструмент. — В Балтиморе полно психов, — усмехнулся Уилл. – Спасибо тебе за эти выходные. — Передай Максу мой привет, — сказал Ганнибал с легкой улыбкой. – Скажи, что я компенсирую свое отсутствие в следующий уикэнд. — Так и передам, — Уилл улыбнулся, закрывая глаза, когда Ганнибал наклонился, чтобы крепко поцеловать его. Внутри зудело отчётливое ощущение, что Ганнибал хотел закинуть его обратно в машину и утащить к себе домой, но через мгновение он все же отстранился. — Я позвоню тебе на этой неделе, — пообещал Ганнибал. – Может быть, ты смог бы приехать в четверг вечером, после того, как я закончу работу? Мы могли бы проснуться в пятницу вместе. — Было бы неплохо, — согласился Уилл, отпуская его, чтобы он мог забраться обратно в свою машину. Грэм проводил авто взглядом, прежде чем направиться к своему дому и выпустить собак на прогулку. Следующий день прошел лениво и тихо, но Уилл наслаждался им. Было солнечно и ощутимо теплее, поэтому он собрал свои рыболовные снасти и направился к ручью. Рыбалка немного утомила его, но не истощила. К тому же, приятно было чем-то занять время. Около трех часов он вернулся домой с форелью, которой собирался поужинать. Подготовка рыбы и ее приготовление тоже отнимали время, и это тоже было неплохо. Уилл слегка вздрогнул, садясь за стол, так как все еще чувствовал себя слегка... болящим в некоторых местах после прошлой ночи. Он чувствовал себя Ганнибалом весь день, но это было даже приятно. После ужина он принял душ, с удовольствием разглядывая маленькие синяки в форме чужих пальцев, покрывающие его тело. Некоторые были и от любовных укусов. Все они были оценены по достоинству, пока Уилл стоял перед зеркалом в своей ванной, касаясь их с глупой ухмылкой на лице. Как только он забрался в постель, зазвонил его мобильный. Это заставило его вздрогнуть, никто не звонил ему так поздно уже почти месяц. Уилл снял телефон с зарядки, улыбаясь в экран, прежде чем ответить на звонок. — Уже скучаешь по мне? — поддразнил он. — Я скучал по тебе, когда вчера вечером закрывал дверцу машины, — хрипло признался Ганнибал. – Я должен был сказать Джеку, что прошлая неделя была последней. — О боже, — усмехнулся Уилл. – Все так плохо? — Я не должен говорить об этом с тобой, — в трубке раздался вздох. — Расскажи мне, — надавил Уилл. — Я справлюсь, Ганнибал. – Тело, найденное в оперном театре Балтимора, было превращено во что-то... вроде человеческой виолончели. Я был там вчера вечером, и Джек сегодня названивал весь день, пока я принимал пациентов, потому что хотел, чтобы я как можно скорее приехал в Бюро. – Человеческая виолончель? — недоверчиво повторил Уилл. – Да, – Лектер в трубке звучал раздраженно. – После окончания приёма я поехал в BAU, чтобы узнать, что нужно Джеку, и это было… В общем, я впустую потратил время. Струны, из которых был сделан инструмент убийцы, выглядели как кетгут, но по факту это были… кишки нескольких разных людей, ни один из которых не был жертвой. — Господи, — вздохнул Уилл, потирая глаза пальцами. — Джек считает, что это Потрошитель, — вздохнул Ганнибал. – Ничто в этой сцене не было похоже на Потрошителя, по крайней мере, на мой взгляд, но, как бы я ни подчеркивал это, Джек остался при своем мнении. Уилл усмехнулся про себя, прекрасно понимая, что этот дизайн точно не мог принадлежать Потрошителю. Потрошитель был с ним накануне вечером, всю ночь и весь день. — Потрошитель тщательно продумывает места преступления для своих жертв, — вместо этого сказал Грэм. — Почему ты думаешь, что это не он? — Не знаю. Просто ощущение, — осторожно сказал Ганнибал. – Отсутствовали органы, да, но только те, которые нужны, чтобы… образовать полость в теле. Он также никогда не использовал органы других жертв в своих демонстрациях. Я не… я вообще не знаю, как у тебя хватало терпения заниматься этим так долго. Кроуфорд дергает меня и тратит мое время, он требует моего присутствия, но при этом не слышит ни слова из того, что я говорю. — Это… раздражает, — согласился Уилл. – Я и забыл уже, как это неприятно. Что ты думаешь о замысле убийцы? На другом конце провода повисла пауза, закончившаяся хриплым вздохом. — Я думаю, этот убийца ухаживает за Потрошителем, — задумчиво произнес Ганнибал. — Я думаю, это попытка установить контакт. Уилл сел в своей постели, его сердце заколотилось в груди. – Почему ты так думаешь? Еще одно мгновение мертвой тишины, заставившей Уилла занервничать. — Я не могу сказать точно, – голос Ганнибала был нерешителен. – На месте происшествия были цветы. Протея, примула, зеленые гвоздики, красные розы и желтый рододендрон. Конкретный посыл на языке цветов кристально ясен. Он считает, что влюблен в человека, с которым ощущает связь. Он жаждет установить контакт, показав этому человеку, что они одинаковы. Попытка сопровождается предупреждением, что он очень ревнив и не примет отказа. Когда я рассказал об этом Джеку, он отмахнулся от меня. Он полагает, что это убийство Потрошителя, и не желает ничего слышать, а я хочу просто побыстрее покончить со всем этим, Уилл. Я не могу вспомнить, когда в последний раз у меня был вечер для себя из-за подобных бессмысленных консультаций. Значит, кто-то ухаживал за Ганнибалом. Кто-то, кто был очень, очень, очень похож на него. Это вызвало вспышку необоснованной ревности, но Уилл подавил ее усилием воли. Ганнибал любил его, как бы ни желали его себе иные психопаты. А еще Ганнибал нервничал из-за всего этого. Его любимый человек был совершенно взволнован и раздражен. Ганнибал был серийным убийцей, у которого не было времени никого убить. Уилл прекрасно понимал, что такой человек, как Ганнибал, может наброситься и на него, если не будет иметь возможности спустить пар. — Если хочешь, я могу приехать к тебе в пятницу вечером, — ненавязчиво попытался Уилл. «Вот тебе вечер, чтобы расслабиться. Иди, убей кого-нибудь» – промолчал он. — Я чувствую себя на грани, — тихо сказал Ганнибал, — но не в отношении тебя. Я хочу, чтобы ты приехал в четверг, любовь моя. Более того, мне это просто необходимо. — Если только ты не понадобишься Джеку в четверг вечером, — с сожалением заметил Уилл. — Даже если и так, я никуда не поеду — тут же сказал Ганнибал. – Сегодня вечером я сказал ему, что он может на меня рассчитывать, если я ему понадоблюсь завтра, но после этого буду недоступен. – С Джеком это не сработает, — рассмеялся Грэм. – Если ты обещал ему неделю, то в своей голове он владеет тобой до 23:59 субботы. — К счастью для меня, я сам составляю расписание, — со смехом согласился Ганнибал. – Он может звонить мне сколько угодно, но я не собираюсь прогибаться ни под его желания, ни под чьи-то еще. А теперь расскажи мне, как прошел твой день. Я чувствую, что мне сейчас просто необходимо послушать твой голос. — Ну, — Уилл растерялся. — На самом деле, и рассказывать-то особо нечего. Я проснулся поздно, позавтракал. Покормил моих собак. Я... эмм... ходил на рыбалку сегодня днем. — Да? — Уилл услышал улыбку в его голосе. – И как? Удачно? — Расслабляюще. Чертовски здорово, — усмехнулся Грэм. – Я не ловил рыбу, пока был болен… Боже, наверное, около года. Мне это было нужно больше, чем я могу передать. Я поймал форель, это заняло добрых три часа, и мне все равно этого показалось мало. По ощущениям, они пролетели, как пять минут. После того, как я поймал себе ужин, то еще какое-то время просто сидел у ручья с собаками. Видел ястреба, кружащегося надо мной. Даже немного спалил щеки. — Как бы я хотел провести этот день с тобой, — вздохнул Ганнибал. – Как там моя собака? — С Максом все в порядке, — рассмеялся Уилл. — Сейчас он спит, но… он утащил с крючка банное полотенце, которым ты пользовался, и заснул с ним. Думаю, он скучает по тебе. — Это… — Лектер на мгновение запнулся. – Это очень мило. — Это сейчас ты так думаешь, — рассмеялся Уилл. – Могу поспорить, он обписает его к завтрашнему дню. — Косвенно пометив меня как своего, — голос Ганнибала звучал до странности гордо. – На самом деле, я понимаю его лучше, чем мне хотелось бы признавать. Уилл рассеянно потянулся, непроизвольно поглаживая след от его зубов у основания шеи. — Держу пари, что так и есть. Он не получал вестей от Ганнибала ни в среду, ни в четверг, но знал, что Джек, вероятно, выжимает из него все возможное за то время, что у него оставалось. В четверг вечером Уилл собрал собак, запихнул их в свой Вольво и отправился в Балтимор. К тому времени, как он припарковался, уже стемнело, хотя, учитывая зиму, еще не было и шести. Макс рвал поводок всю дорогу вверх по ступенькам, прекрасно зная, где он и кого сейчас увидит. Уилл подскочил от неожиданности, когда дверь распахнулась как раз в тот момент, когда он собирался постучать, и рассмеялся, увидев восторг на лице Ганнибала. — Видишь, каково это? — поддразнил его Лектер. –Это нервирует, — фыркнул Уилл и тут же рассмеялся при виде Макса, который буквально запрыгнул на Ганнибала в следующий момент. И доктор не стал его одергивать, вместо этого опустившись на колено и тормоша восторженного пса. Другие собаки тоже были рады его видеть, но держались на расстоянии из-за бурных восторгов Макса. Редкий, безудержный, полный жизни смех, который издал Ганнибал, когда Макс лизнул его лицо, заставил желудок Уилла сжаться. Это было так честно и потрясающе невинно, что Уилл задался вопросом, смеялся ли когда-нибудь Ганнибал так искренне с тех пор, как вырос. Почему-то ему казалось, что нет. Доктор встал, отряхнул штаны и в последний раз нежно погладил Макса. Уилл притянул его ближе прямо на крыльце, целуя так, будто тот собирался на войну, а не провести тихий вечер вместе с ним. Ганнибал казался слегка удивленным интенсивностью поцелуя, но определенно не возражал. Он прижал Уилла ближе и углубил поцелуй, в то время как собаки прыгали и все сильнее опутывали их поводками. Наверное, со стороны их компания выглядели сумасшедше, но Уиллу было наплевать. К моменту их расставания лицо Ганнибала раскраснелось, а губы были восхитительно влажными и пухлыми. Он выглядел совершенно съедобным, и Уилл вздрогнул от напряженности его тяжелого взгляда. — Я люблю тебя, — сказал Уилл, потому что просто не мог в тот момент этого не сказать. — Может, даже больше, чем Макс, — ухмыльнулся он. — Я счастливый человек, — прищурился Ганнибал, прерывая зрительный контакт, чтобы скрыть свой румянец. — Входи, любимый. Уилл проследовал за ним в дом, где Ганнибал помог ему снять поводки со всех собак и повесить их на место. Доктор не дал ему снять собственное пальто, потому что, похоже, однозначно считал это лишь своей привилегией. Кончики его пальцев прошлись по фланелевой рубашке Уилла, впитывая тепло его кожи сквозь застегнутые пуговицы. – Я приехал бы чуть раньше, но на девяносто пятом шоссе произошла авария, — извинился Уилл. — Ничего страшного, — Ганнибал склонился к нему для еще одного целомудренного поцелуя. — Ты как раз вовремя. Собаки уже поужинали? Уилл кивнул, следуя за Ганнибалом на кухню. – Покормил их перед выходом из дому. — А ты тоже поел? — спросил Ганнибал, обеспокоенно нависая над плитой, где что-то активно кипело и шкворчало. — Нет, я не ел, — признался Уилл. — Хорошо, – доктор просиял. – Я беспокоился, что ты не голоден, и я зря приготовил так много. Для собак также есть кастрюля еды, но они могут съесть ее и завтра. — Ты же в курсе, что тебе вовсе не обязательно было так париться? Мы могли бы заказать что-нибудь. А ты полдня проторчал на кухне из-за меня. Ганнибал поставил две тарелки, и, взглянув на Уилла, изогнул бровь. – Мне нравится готовить, так что это не работа для меня, Уилл. Я знаю, что другие считают приготовление ужина рутиной, но я сравниваю это с тем, как ты чувствуешь себя на рыбалке. Для меня удовольствие создавать что-то прекрасное из обычных ингредиентов. На этой неделе я нервничал еще и потому, что у меня не было времени на приготовление еды. — Я не жалуюсь, — засмеялся Уилл, обходя стойку. Узкий изгиб талии Ганнибала манил его, и он обвил его руками, пока тот хлопотал у плиты, а затем поцеловал доктора в плечо. – Я никогда не питался так хорошо, пока не встретил тебя. — Не могу передать, как это меня радует, — усмехнулся Ганнибал, прервав свою работу, чтобы обнять Уилла за талию. – А теперь, мой дорогой, – кыш! Ужин будет готов через минуту. Уилл еще раз чмокнул его в плечо, прежде чем отправиться проверить своих дворняг. Дверной звонок издал мелодичную трель, когда он проходил через фойе, и Грэм вздрогнул от этого звука. Его желудок сжался при мысли, что Ганнибал мог снова пригласить Алану или Джека, но он предполагал, что доктор бы его предупредил. – Я открою!— крикнул он, отмыкая дверь и отпихивая из-под ног любопытно насторожившихся псов. За дверью обнаружился хорошо одетый темнокожий мужчина, выглядевший почти удивленным тем фактом, что дверь открыл Уилл. – Чем могу вам помочь? — нерешительно спросил Уилл. — Это дом доктора Ганнибала Лектера? — спросил мужчина. Его голос был низким и ровным. — А кто его спрашивает? — спросил Грэм чуть менее вежливо, чем следовало бы. — Прошу прощения, — произнес мужчина. Выражение его лица ничуть не изменилось, и он откровенно вызывал у Уилла мурашки. – Я друг его пациента, и у меня есть несколько опасений по поводу его… здоровья. — Это совершенно неуместно, — всплылил Уилл. — Вы не можете просто вот так заявиться в дом его терапевта! — Прошу прощения, — глухо повторил незнакомец. –Уилл..? – голос Ганнибала догнал его из фойе. – Кто там? — Не знаю, — Уилл многозначительно уставился на человека, который так и не представился полностью. — Сказал, что он друг твоего пациента. Ганнибал отогнал собак и встал рядом с Уиллом. – Чем могу вам помочь? Выражение лица мужчины, наконец, изменилось, и он выглядел совершенно пораженным Ганнибалом. Это откровенно разозлило Уилла. – Я здесь от имени Франклина. — А, — сказал Ганнибал. — Это очень необычно, мистер…? — Мы можем поговорить наедине? — спросил незнакомец вместо того, чтобы, наконец, представиться. Уиллу совсем не улыбалась идея оставлять их вдвоём, но Ганнибал мягко коснулся его поясницы ладонью. – Мы поговорим здесь, я уверен, вы меня понимаете, – мужчина кивнул, и Ганнибал повернулся к Уиллу. — Дай нам минутку, пожалуйста. Грэм отошел достаточно далеко, чтобы свернуть за угол в кабинет, где он мог все расслышать и отреагировать, если мужчина станет агрессивным. — Вам понравился мой подарок? — раздался голос пришельца. — Прошу прощения? — тихо сказал Ганнибал. – Ваш... «подарок»? — Такому музыканту, как вы, нужен инструмент, не так ли? — сказал мужчина. Желудок Уилла панически сжался, и он огляделся в поисках оружия. На столе в глубине кабинета лежал нож для вскрытия писем, и он, не задумываясь, схватил его, а затем вернулся к двери прихожей. Но даже за эти несколько секунд он явно упустил несколько вещей. — ...мой дом, — произнес Ганнибал. – Что бы вы там себе ни придумали, вы ошибаетесь. Голос мужчины стал ниже, чем Уилл мог расслышать, и Грэм напрягся, чтобы хоть что-то уловить. Что-то о ... преследовании Ганнибала и автобусе. Что бы он ни сказал, Ганнибал замолчал, и Уилл крепче сжал нож для писем в кулаке. Ответ доктора был таким же тихим, и профайлер не смог уловить ничего, кроме невнятного бормотания. Мягкий, музыкальный мужской смех в ответ заставил волосы на руках Уилла встать дыбом. — Это мое последнее предложение, — тихо сказал незнакомец. – Ты и я… мы созданы друг для друга. Ты поймешь это, как только перестанешь отвлекаться. После этих слов Уилл уже не мог оставаться в тени. Он вышел из-за угла с ножом в кармане и встал рядом с Ганнибалом. – Все нормально? Ганнибал кивнул. – Тобиас как раз собирался уходить, — сказал он, пристально взглянув на неприятного посетителя, словно предлагая не согласиться с этим утверждением. – Не так ли? Тобиас поколебался, глядя на Уилла прищуренными глазами. — Разумеется, — неохотно согласился он. – Спасибо, что уделили мне время, доктор Лектер. Хорошего вечера, мистер Грэм. Он спустился по ступенькам, и Уилл ощетинился. — Ты назвал ему мое имя? Ганнибал был совершенно неподвижен. Его глаза все ещё неотрывно наблюдали за свернувшим на тротуар Тобиасом. — Я этого не делал, — тихо сказал он. Уилл ощутил, что говорит сейчас однозначно не с безвредным, интеллигентным доктором. Вместо него рядом стоял хищник, прячущийся у него под кожей. Каждый его мускул был напряжен, глаза опасно сузились. — Давай поужинаем, Уилл? — Откуда он узнал мое имя, Ганнибал? — возмущенно спросил Грэм. — Мой пациент, должно быть, сказал ему, — задумчиво произнес Ганнибал, закрывая дверь. — Ты пару раз встречал его в зале ожидания. – Встречал? — с сомнением переспросил Уилл. — Да, — рассеянно сказал Ганнибал. – Проходи. Давай поужинаем и отдохнем. На протяжении всего ужина мысли Ганнибала блуждали где-то далеко. Его глаза все чаще возвращались к окну, его поза была практически неизменна, и Уилл не решался прервать это состояние. Он помог доктору с посудой, как только они закончили ужин, а затем вывел собак на небольшой задний двор с черного входа. Позже вечером они переместились в кабинет, где Ганнибал налил им по бокалу скотча, отвернувшись к бару и застыв спиной к комнате, пока Уилл изучал книжные полки. — Что он хотел от тебя, Ганнибал? — Тобиас беспокоился о своем друге, — солгал Ганнибал. — Он нездоров. — Твой пациент или тот человек? — прямо спросил Уилл. — Оба, — по крайней мере, хоть это прозвучало честно. Ганнибал передал Уиллу стакан и Грэм вздохнул. Это был его первый алкоголь больше, чем за месяц, и он нуждался в нем больше, чем хотел бы признать. — Ты не честен со мной, — сказал Уилл, отпив глоток. Напиток слегка горчил, но он решил, что отвык за долгое время, да и в целом предпочитал виски скотчу. — Я не могу сказать больше, чем уже сказал, — ответил Ганнибал, беспокойно расхаживая по кабинету, и как будто чего-то ожидая. – Конфиденциальность терапии. Уилл отхлебнул еще янтарного напитка и подошёл к дивану, чтобы окунуться в жар камина. — Он знал меня в лицо, Ганнибал, — повторил Уилл. – Он понял, кто я, просто взглянув на меня. — Я знаю, — согласился Ганнибал, его плечи напряглись. — Я поговорю с ним. Неприлично приходить вот так к кому-то домой. Впрочем, у меня такое чувство, что мы больше его не увидим. Уилл скептически хмыкнул после очередного глотка, устраиваясь на подушках. Крепость напитка вызвала у него безудержную сонливость, и он со вздохом улёгся на кушетку. — Скотч крепкий, — медленно сказал он. — Ты потерял терпимость, — отметил Ганнибал, внимательно наблюдая за ним. — Возможно, тебе хватит на первый раз, мой хороший. Уилл отхлебнул еще глоток, прежде чем отставить стакан на край столика, и это все, что он запомнил, прежде чем уснуть. Уилл проснулся с пульсирующей головной болью, плотно закутанный в тяжелые одеяла на кровати Ганнибала. Часы на ночном столике показывали одиннадцать, и он изо всех сил пытался понять, было ли это одиннадцать вечера или одиннадцать утра. Он медленно сел, пытаясь стереть тяжелую сонливость с глаз, и, спотыкаясь, прошел к окну, чтобы одернуть шторы. Яркий дневной свет заставил его тут же задвинуть их обратно, и Уилл на мгновение пошатнулся от головокружения. Он проспал около тринадцати часов. Как, черт возьми, это произошло? Следующим пунктом была ванная, так как его мочевой пузырь готов был вот-вот лопнуть. Его мысли были вялыми и медлительными, и он изо всех сил пытался сложить воедино кусочки прошлой ночи. Тобиас. Он ясно его запомнил. Уилл также помнил, как выпивал с Ганнибалом в его кабинете, но… это виделось уже нечетко. Он не помнил даже, как допил свой стакан. Грэм вымыл руки, и только успел ополоснуть прохладной водой лицо, как все детали в мозгу внезапно соединились. Ганнибал накачал его наркотиками. Другого объяснения не было и быть не могло. В одну минуту он не спит и злится, а в следующую он лежит в постели тринадцать часов спустя. Тобиас, скорее всего, был уже мертв, и Ганнибал вырубил Уилла именно для того, чтобы без помех выбраться из дома и убить его. Им, блядь, нужно будет обсудить это, потому что ему категорически не понравился подобный способ контроля. Ганнибал не мог и дальше просто пичкать его какой-то хренью, чтобы шастать туда-сюда. Сонливость все еще туманила голову, поэтому он разделся и забрался в душ, чтобы проснуться. Он оставил воду прохладной, заставив себя почти дрожать, пока его конечности и мозг немного не пришли в себя. К тому времени, когда он спустился вниз, Ганнибал уже был на кухне, сервируя что-то на кухонном столе. Его глаза сверкнули, когда он взглянул на Уилла, на его губах возникла сияющая улыбка. – Доброе утро, дорогой. — Скорее уж добрый день, — хрипло возразил Грэм. — Тебе нужно было отдохнуть, — озабоченно отметил Ганнибал, накладывая ему в тарелку полную ложку белкового омлета. Он был усеян аппетитными кускочками мяса, и Уиллу вспомнился прошлый омлет, которым доктор его накормил. Тот, который, вероятно, был сделан из Кэсси Бойл. – Возможно, было слишком рано позволять тебе пить крепкий алкоголь. Уилл подтащил тарелку ближе к себе, слишком уставший, чтобы идти завтракать в столовую. Ганнибал сел рядом с ним на кухонном табурете, его собственная порция была чуть меньше, чем у Уилла. – Ты уже поел? — Да, я встал раньше, — признал Ганнибал. — Совсем немного. Я хотел позавтракать с тобой. Уилл откусил несколько кусочков мяса, точно зная, что ест Тобиаса, кем бы он ни был, и медленно закипая. — Не накачивай меня снова, — яростно выпалил он в итоге, со звоном откладывая вилку и заставляя Ганнибала замереть на месте. – Самые сильные препараты, которые я когда-либо принимал в своей жизни, — это аспирин. Я чувствую, что моя гребаная голова раскалывается пополам! — Уилл, — сказал Ганнибал потрясенно, – я не... — Не надо, — перебил Уилл. — Ганнибал, я предпочту грехи бездействия, чем откровенную ложь, — он потер висок. — Что за дрянь ты мне вообще подсыпал? Чертов рогипнол? — Я не… — снова начал Лектер, медленно вставая на ноги, чтобы обойти стойку. — Уилл, клянусь тебе, я не… — Ты – да, — отрезал Уилл, отшвырнув вилку на тарелку. – Я не знаю, что сказал тебе Тобиас, но если тебе так уж требовалось его прикончить, я бы предпочел, чтобы ты сделал вид, будто возникла чрезвычайная ситуация, чем нокаутировать меня вот так! Вся краска отхлынула с лица Ганнибала, глаза сузились. Он смотрел на Уилла так, что это выглядело почти тревожно. — Похоже, ты снова нездоров, — сказал он клинически. — Я могу назначить встречу с Дональдом, чтобы убедиться, что ты… — Что я – что? Опять заболел? – Уилл усмехнулся, поднимая исходящую паром кофейную чашку. — Мы с тобой прекрасно знаем, что я совершенно здоров, и сейчас я просто прошу тебя, как моего партнера, как мою вторую половинку, никогда больше не накачивать меня наркотиками. Ганнибал тяжело сглотнул, явно размышляя над тем, что он мог бы сказать в этот момент. — Что, по-твоему, ты знаешь обо мне, Уилл? — Ты – Чесапикский Потрошитель, — наконец признал Уилл вслух. Ганнибал выглядел… совершенно бесстрастно, и Уилл продолжил. — Ты — убийца-подражатель. Скорее всего, ты представляешь из себя нескольких разных убийц, которых мы никогда не считали одним и тем же человеком. Человеческая виолончель Тобиаса тоже была для тебя, не правда ли? Ганнибал хранил молчание, поэтому Уилл засунул в рот еще один кусок взбитых яиц и мяса. — Ты говоришь очень уверенно, — наконец произнес Ганнибал. Он умудрился произнести это почти возмущённо. — Ага, — ровно ответил Уилл. – И прежде чем ты сделаешь что-то маньячное, ну там, к примеру, вырубишь меня и исчезнешь, ты должен знать, что я понял это еще неделю назад. Я никому об этом не говорил и не собираюсь рассказывать в дальнейшем. — Если бы я был серийным убийцей, — осторожно сказал Лектер, огибая стойку медленными, плавными движениями, источающими что-то однозначно хищное, – то с твоей стороны было бы очень неосторожно рассказывать мне об этом, а потом признаваться, что никто больше не в курсе. Уилл рассмеялся, и в ответ у него закружилась голова. — Ты не причинишь мне вреда, Ганнибал. Ты можешь снова напичкать меня наркотиками, но никогда не причинишь мне большего вреда. — Если я тот, за кого ты меня принимаешь, — продолжал Лектер, с явным недоумением, сквозящим в каждой черточке его лица, — почему ты тогда не выдал меня? — Потому что я люблю тебя, — легко ответил Уилл, подняв голову, чтобы посмотреть на Ганнибала, сейчас почти нависающего над ним. — Потому что я тебя понимаю. Потому что я предпочел бы, чтобы ты остался в моей жизни, пусть даже будучи убийцей, чем совсем тебя потерять. — Одной любви недостаточно, чтобы принять подобное, — тихо сказал врач, осторожно отводя невидящий взгляд на стол. — Моей любви к тебе достаточно, — ответил Уилл, сохраняя такой же мягкий тон. — Если я… Потрошитель, — продолжил он, наклонив голову, словно сам не мог поверить, как много он готов признать, – то что же я делаю со своими трофеями? Ты уже видел весь мой дом. Я ведь не храню банки с органами, не так ли? Уилл поднял голову, и, невинно глядя ему прямо в глаза, поднес еще один кусочек нежного мяса ко рту и положил его на язык. Он медленно жевал, сохраняя зрительный контакт с Ганнибалом, наблюдая за вспышками бушующих глубоко внутри него эмоций, пробегающих по лицу. — Мясник ведь не хранит части забитых им свиней, не так ли? Дыхание Ганнибала сбилось и зачастило, и Уилл потянулся ладонью к его запястью, чтобы успокоить. Вероятно, это было не лучшим решением, поскольку его любимый каннибал определенно чувствовал себя уязвимым и загнанным в угол. Не стоило приближаться к хищнику в таком состоянии. Ганнибал молниеносно схватил его за горло, рыча и вздергивая Уилла на ноги. В мгновение ока Грэм оказался вжат в шкафы позади себя, удерживаемый стальной, все плотнее сжимающейся рукой, и телом, готовым разорвать его на части. Верхняя губа Лектера приподнялась в рычании, обнажив кончики клыков, глаза угрожающе сузились. Уилл знал, что ему нужно сейчас вернуть любимого человека, если он хочет пережить эту бурю. Он, уже почти теряя сознание, медленно, неловко, потянулся к доктору, невольно застонав, когда его зрение замерцало и потемнело по краям от нехватки воздуха. И нежно погладил его по острой скуле. Результат последовал незамедлительно. Ганнибал внезапно подавился всхлипом, мгновенно выпустив горло Уилла, и они оба рухнули на пол. Грэм тут же закашлялся, Ганнибал задыхался рядом сквозь резкие всхлипы. Как только его зрение прояснилось, и Грэм больше не боялся, что вот-вот отрубится, он придвинулся ближе к Лектеру, пока не смог обнять своего сломанного, закрытого, любимого человека. Руки Ганнибала в ответ обвились вокруг него стальной хваткой, сжимая так сильно, что у Уилла снова перехватило дыхание. — Ты все знаешь, — выдохнул Ганнибал. — Я знаю, — тихо кивнул Уилл, поглаживая рукой мягкие волосы на его затылке. — Ты не оставишь меня, — сказал он, хотя это больше походило на вопрос. — Я не оставлю тебя, — подтвердил Уилл, целуя монстра в висок. – Я знаю тебя. Я тебя вижу. И я люблю тебя. Не вопреки тому, кто ты есть, а благодаря этому. — Уилл, — взмолился Ганнибал, хотя профайлер был уверен, что он понятия не имеет, чего хочет. Он откинул голову назад, упираясь в дверцу шкафа, и Ганнибал яростно вытер глаза, чтобы скрыть слезы. Уилл провел по его влажным щекам большими пальцами, наклоняясь вперед, чтобы поцеловать каждое веко. – Никогда больше не лги мне ни о чем. Никогда. — Обещаю, — согласился Ганнибал, крепче прижимая Уилла к себе. — Я никогда не буду лгать тебе. — И никогда больше не пичкай меня наркотиками, — хмыкнул Уилл. — Обещаю, — повторил он, покачивая Грэма в объятиях. — Обещаю тебе, Уилл, – нежные пальцы доктора поднялись, коснувшись ободранной кожи на его горле. – Прости меня, любимый. Прости за это. Уилл сглотнул. Глотать было больно. – Возможно, мне следовало дать понять тебе, что я уже все знаю, менее… провокационным образом. Но я был чертовски зол из-за того, что ты подсыпал мне вчера эту дрянь. — Ты пугающе чувствителен к успокоительным, — сокрушенно пробормотал Ганнибал. – Я дал тебе меньше половины того, что обычно даю своим… – Жертвам? – Уилл приподняв бровь. Лектер промедлил, но все же кивнул. — Да, — согласился он, хотя и неохотно. – Возможно, это связано с твоим выздоровлением, но… твое состояние меня откровенно напугало. Я оставался с тобой, пока твое кровяное давление не нормализовалось. Я никогда больше не сделаю этого с тобой. Ганнибал поцеловал его в висок, прежде чем подняться на ноги, и помочь встать Уиллу. Он посадил его обратно на табурет, расстегнул рубашку, чтобы лучше видеть шею. — Синяков не будет, — пробормотал он, обняв пальцами подбородок Уилла, и запрокинув ему голову. — Глотай, — приказал он. Уилл сглотнул, и доктор виновато скривился, заметив, что ему больно. – Что такого сказал тебе Тобиас, что ты почувствовал необходимость прервать наше свидание? Пальцы Ганнибала все еще терзали его шею, пока он пытался натянуть на себя привычную маску. – Он сказал, что мы с ним созданы друг для друга, — с гримасой отвращения произнес он в итоге. — Сказал, что ты являешься причиной, по которой я не могу его увидеть. Он сказал мне, что избавится от тебя, и тогда я пойму его. Тобиас… планировал убить тебя, и я не мог этого допустить. — Как он узнал, кто ты? — спросил Уилл, отмахиваясь от настойчивого осмотра. — Он проследил за мной однажды ночью, — мягко сказал Лектер. – До автобусной остановки. Я не знал, что за мной следят. Мы с Тобиасом встречались ранее, он знал, кто я. Он ходил в оперу с моим пациентом. С сожалением должен отметить, что я тогда не заметил его… интереса ко мне. — Ты... выставил Тобиаса? — осторожно спросил Уилл. Ганнибал покачал головой. — Он просто… исчез. Связь между ним и моим пациентом слишком тесная, чтобы это было безопасно для публичной картины. — Какие его части я съел на завтрак, Ганнибал? – Это имеет значение? — ровно возразил он. Уилл подумал об этом, затем пожал плечами. –Думаю, уже нет. — Ты сможешь нормально глотать? — спросил Ганнибал. В его голосе сквозило отчаяние. — Я в порядке, — заверил его Уилл, почти не солгав. Его горло болело, но Ганнибал не сдавил его слишком сильно. Ну, во всяком случае, не так сильно, как мог бы. – Если ты еще хочешь есть, я могу приготовить тебе что-нибудь еще? Позволь мне принести тебе чашку свежего кофе, ладно? – Ганнибал двинулся за чашкой Уилла, его лицо все еще было красным и покрытым пятнами от потрясения и слез. Уилл схватил его за запястье, потянув на себя. — Ганнибал, — мягко позвал он, обвивая руками его тонкую талию. – Пожалуйста. Я сам сделаю себе чашку кофе через пару минут. Сейчас мне нужно, чтобы ты расслабился. Напряжение мышц сильного тела в его объятиях спадало постепенно, пока, наконец, Ганнибал не стал почти бескостным в его руках. Он гладил волосы Уилла с такой нежной заботой, что это чувство почти походило на щекотку. — Ты знал об этом всю неделю. — Да, — нежно согласился Уилл. — До или после того, как я занялся с тобой любовью в воскресенье вечером? — До, — ответил Уилл, крепче обнимая его. – Я собрал все воедино, когда делал ту рыболовную приманку. – Я постоянно поражаюсь тому, насколько ты проницателен, когда не… нездоров, — хмыкнул Ганнибал ему в шею. – Если бы ты не был болен, то, вероятно, понял бы, кем я являюсь, в первую же встречу. — Я не ясновидящий, — фыркнул Уилл. – Это заняло бы у меня по крайней мере неделю. Что, черт возьми, сделала тебе Кэсси Бойл? — Она выпустила сигаретный дым мне в лицо, — тут же сказал Ганнибал. – Это было настолько грубо, что я забрал за это ее легкие. – Это их я ел вместе с омлетом в прошлый раз, не так ли? Ганнибал помолчал несколько мгновений, прежде чем выдохнуть. — Да, — нерешительно согласился он. — Для меня… непостижимо, что ты действительно миришься с этим. – Я не знаю, чем являюсь сам, – признался Уилл. Он отстранился и встал, сохраняя между ними некоторое расстояние, пока разбирался в своих чувствах. Он не сводил глаз с кафельного пола, пока ходил по кухне, мельком заметив Макса, слоняющегося в дверном проеме. — Я же говорил тебе, что было… приятно убить Хоббса. — Да, ты так и сказал, — осторожно ответил Ганнибал. — Было бы лучше, если бы… если бы я убил его своими руками, — поспешно признал Уилл. – Если бы я мог выдавить из него жизнь по капле, глядя, как он умирает. Он заслуживал худшего, чем получил. Я переосмыслил то, что я сделал бы по-другому теперь, когда я знаю тебя, и… я бы сделал то, что ты делаешь с ними, только… медленнее. Я бы оставил его в живых так надолго, как только смог бы, кормя его собственными частями тела, пока от него ничего не осталось. Я бы позволил ему почтить себя так же, как он почитал тела тех девушек. Сначала ноги, потом руки. Потом… я не знаю. Без каких бы частей тела внутри он смог бы обойтись? — Его селезенка, — сказал Ганнибал, почти мечтательно обдумывая эту идею. – Одна почка. Одно легкое. Ты будешь удивлен, узнав, как долго человек может прожить без печени. Я мог бы делать десерты из его крови. «Сангвиначчо Дольче», это что-то вроде кровяного пудинга. — Похоже, я запутался, — печально констатировал Уилл. — Хотел бы я, чтобы мы встретились с ним сейчас. — Будут и другие, — мрачно пообещал ему Ганнибал. Уилл поднял глаза, увидев, как недоверчиво доктор разглядывает его. — Твоя тетя, — осторожно сказал он. — Ты позволил ей увидеть себя… всего себя? Лицо Ганнибала закрылось, разгладившись до такой степени, что Уилл не мог ничего прочитать. – Она знает, что я. Мой дядя умер вскоре после того, как я переехал к ним, и… она была всем, что у меня было. Я молчал в течение нескольких лет после нападения на дом, и еще больше замкнулся, когда меня поместили в приют. К тому времени, когда я нашел своих тетю и дядю, я был всего лишь оболочкой того мальчика, которым был раньше. Моя тётя собрала меня по кусочкам. Она научила меня драться. Она показала мне лучшие вещи, которые может предложить этот мир, и она боролась за то, чтобы я мог получить свое наследство. Она уговорила меня вернуться к жизни, Уилл. – Сколько тебе было лет, когда ты впервые… сделал это? Убил кого-то? — мягко спросил Уилл. – Едва ли шестнадцать, — припомнил Лектер, глядя куда-то далеко. – Я знал имена мужчин, которые ворвались в мой дом. Я знал их лица. Они ушли из поместья беспрепятственно, но я выследил их одного за другим и убил. Я убил их точно так же, как они убили мою сестру. Моя тетя… она поняла, чем я занимаюсь на выходных, роясь в моем альбоме для рисования. Ей было слишком трудно принять это, и в конце концов она решила, что не хочет иметь со мной ничего общего. Я не видел ее с тех пор, как поступил в медицинскую школу. Не знаю даже, жива ли она. Уилл потерял дар речи на несколько минут, собираясь с мыслями. — Ты сказал, что был таким до того, что с тобой случилось, — медленно сказал он. — Ты был жесток и раньше? — Никогда, — тут же ответил Ганнибал. – Были времена, когда я был ребенком… Я думал о том, чтобы причинить кому-то боль за то, как они разговаривали со мной или с моей сестрой. Я стоял у стола, когда впервые взял в руки лезвие, и я был ростом едва ли с тот самый стол, когда впервые подумал, каково это — проткнуть им кого-нибудь. Во мне всегда была тьма, но… — Твоя сестра, — мягко сказал Уилл. — Ты никогда не хотел, чтобы она боялась тебя. – Если я был тьмой и тенью, то Миша была чистым солнечным светом, — задумчиво произнес доктор. Его губы растянулись в улыбке при одной мысли о ней, и сердце Уилла дрогнуло в груди от сквозящей в лице Ганнибала грустной нежности. – Если бы она все еще была со мной, я бы, вероятно, был бы совсем другим человеком. Иногда меня шокирует то, как ты проницателен, но ты бы ей понравился, Уилл. Она любила все и всех. Ей нравились животные в поместье. Она любила улиток и светлячков. Однажды она заплакала, потому что луна никогда не видела солнца. Она думала, что это было… душераздирающе. — Хотел бы и я с ней познакомиться, — тихо сказал Уилл, рассеянно вытирая неожиданно скатившуюся по его щеке слезу. — Я бы обязательно вас познакомил, — вздохнул Ганнибал. — Она была последним человеком, который… любил тебя. До меня, — понял вдруг Уилл. Ганнибал кивнул, его глаза оторвались от окна и с поразительной напряженностью снова сфокусировались на Уилле. – Ты все еще...? Ты все еще любишь меня? — Конечно, — улыбнулся ему Уилл, хотя его голос сорвался на этом слове. — Ты единственный человек, кто когда-либо действительно любил меня, Ганнибал, кто заботился обо мне. Ни мои родители, никто, с кем я когда-либо встречался, этого не делал. Только ты. И я убью любого, чтобы защитить тебя. Ты… ты все, что у меня есть. Ганнибал тяжело сглотнул, быстро обойдя стойку, чтобы обнять Уилла. Его объятия были достаточно крепкими, чтобы выжать весь воздух из легких Уилла, но он выдержал. — Я люблю тебя, ты же знаешь, — прошептал он. — Я знаю, многие думают, что люди вроде меня на это не способны, но уверяю тебя, Уилл... Я... Нет ничего, чего бы я не сделал для тебя. Я бы остановился, если бы ты попросил меня. Я бы вырезал себе сердце, если бы ты этого захотел. — Я не хочу ничего из этого, — прохрипел Уилл, и Ганнибал наконец выпустил его, взамен крепко сжав его руки. – Я хочу тебя таким, какой ты есть. В точности, как сейчас, только… без наркотиков. Ганнибал рассмеялся, тепло и ласково, прямо в ухо Уилла. Его нос потерся о шею, и Уилл отклонился, чтобы вместо этого поцеловать его. Мягкие губы ласкали его собственные легкими касаниями. — Я обещал тебе, что больше никогда так не поступлю. — Хорошо, — вздохнул Уилл, впиваясь в его рот по-серьезному. Ганнибал провел пальцами по его кудрям, и от ощущения требовательного рта пальцы ног Уилла поджались. С порога послышался лай, и они разошлись, обнаружив там Макса, возмущенно виляющего хвостом и сдвинувшего брови. Казалось, он был чем-то недоволен. Ганнибал рассмеялся, отойдя от Уилла, чтобы приласкать несчастную собаку. — Прости, Макс, — тихо сказал он. — Я пренебрегал тобой, да? Бедняга. — Не думай, что такая малость защитит то, что ты любишь, от его попыток пометить, — со смехом предупредил его Уилл. — Ты всегда сможешь принять душ, — рассмеялся Ганнибал.