Golden Promises

Уилл проснулся ранним субботним утром, снова прекрасно отдохнувший и уже начавший к этому привыкать. Он неторопливо приготовил завтрак для стаи, потом завтрак для себя. Уилл понятия не имел, во сколько приедет Ганнибал, но к его появлению хотелось выглядеть презентабельно. Он поймал себя на том, что ему понравилось, как доктор смотрел на него накануне, и однозначно намеревался заставить его повторить это снова. Он принял таблетки, влез под душ, а позже даже излишне тщательно и аккуратно зачесал набок еще влажные волосы. Порывшись в шкафу, он выбрал удобный свитер с v-образным вырезом цвета лесной зелени вкупе с поношенными темными джинсами. Его одежда в целом не была красивой, скорее удобной и немаркой, но Уилл все равно решил, взглянув на себя в зеркало, что выглядит вполне неплохо. Он слегка привел в порядок дом, а затем вывел собак на короткую прогулку, но даже такая небольшая активность полностью обессилила его всего через полчаса и, раздражённо вздохнув от собственной слабости, он позвал стаю обратно. Ганнибал подъехал сразу после часа дня. Уилл, заслышав его авто, отложил книгу, чтобы поприветствовать на пороге и снова распахнул дверь, прежде чем доктор успел постучать. Ганнибал позабавленно усмехнулся, а затем его взгляд оценивающе скользнул по лицу Уилла. – Ты сидишь у двери и ждешь меня? – поддразнил он. – Нет, – засмеялся Грэм. – Я наблюдаю из окна, как истинный сталкер. Лектер прошел мимо него в дом. Из его кармана появился небольшой пакет, и Уилл с удивлением понял, что это вкусняшки для его стаи. Собаки воодушевленно обступили гостя и каждая получила по несколько кусочков колбасы. – Ты их избалуешь, – мягко пожурил Уилл, снова устраиваясь в кресле. – Что за жизнь без удовольствий? Уилл покраснел при этих словах, глядя, как Ганнибал снимает пальто и вешает его у двери. Сегодня костюма не было. Доктор был одет в облегающий черный свитер, выглядящий так, будто от него требовалось гораздо больше, чем предполагалось. Свитер сидел на Ганнибале, как влитой. Если бы свитер был человеком, то, пожалуй, это был бы измученный призрак, задыхающийся от излишней нагрузки. Уилл уже видел нечто подобное. Во сне. В очень недвусмысленном сне, после которого он проснулся разгоряченным и полыхающим от неловкости. Без скрывающего его фигуру костюма Ганнибал был похож на чертов Doritos. Узкая талия переходила в широкие плечи. Его бицепсы выделялись под тонкой тканью свитера, и Уилл непроизвольно облизнулся, увидев рельеф грудных мышц, обозначившийся, когда Ганнибал поправил свитер на животе. Его брюки были четко подогнаны по впечатляюще округлой заднице, а чуть ниже сужались, повторяя линию бедер. Его ноги растянулись на многие мили, и Уиллу внезапно захотелось узнать, как его тело будет выглядеть без всех этих слоев ткани. Брюки Ганнибала сидели достаточно плотно, чтобы в паху обозначился легчайший намек на член, и Грэм внезапно почувствовал, как его собственный член ответно дернулся при одной только мысли об этом. Во рту внезапно собралась слюна и Уилл шумно сглотнул, пытаясь сосредоточиться. Он буквально пускал слюни на своего друга, и это, черт возьми, было уже ни в какие ворота. Внезапно его глаза расширились, и он покраснел еще сильнее, когда сообразил, что Ганнибал осознает его внимание. Глаза Лектера будто тлели изнутри, губы нежно изогнулись, пока он стоял посреди комнаты, позволяя Уиллу таращиться на него. – Мне нравится твой свитер, – глупо брякнул Уилл, не зная, что сказать. – Только свитер? – поддразнил его доктор. – Брюки нет? Уилл лихорадочно раздумывал, как бы половчее уйти от ответа, пока не заметил, что Ганнибал разглядывает его в ответ. Его глаза прошлись по лицу Уилла, спустились к губам, отследили линию шеи, и психиатр неосознанно облизнулся, когда его взгляд ушел еще ниже. Он… Черт возьми, он тоже таращился. Заинтересованно. Осознание этого заставило Уилла слегка осмелеть. – Брюки... тоже ничего, – мягко сказал он. Глаза Ганнибала снова метнулись к его собственным, и Уилл позволил себе рассмотреть его, уже намеренно. – Но мне больше нравится твоя фигура в них. Ганнибал недоверчиво выдохнул, что могло быть почти смехом. Он устроился на сиденье напротив Уилла, элегантно положив ногу на ногу. – Смело с твоей стороны, – признал он. Уилл хмыкнул. – Как прошел ужин с… коллегой? – Достаточно приятно, – кивнул Ганнибал. – Собственно, необходимости уезжать так рано у меня не было, но я хотел дать тебе возможность побыть наедине с Аланой. Уилл наклонил голову и любопытно улыбнулся Ганнибалу. – Это еще зачем? – Я знаю, что ты испытывал к ней определенные чувства. И теперь, когда ты здоров, ты можешь захотеть дать этим отношениям какое-то развитие. Его верхняя губа едва заметно дернулась, будто от недовольства, и Уилл поерзал на стуле. – Я испытывал к ней чувства, когда мой мозг медленно закипал в голове, – ответил он. – Я жаждал стабильности, которую она могла предложить. Мне нравилось то, что она честна и не давит на меня, да и то, что она красивая женщина, тоже, разумеется, имело значение. Но я не испытываю к ней чувств. – Нет? – спросил Ганнибал, приподняв бровь. – Нет, – с легкой улыбкой подтвердил Уилл. – Я бы предпочел, чтобы ты вчера остался со мной чуть подольше. Ганнибал ухмыльнулся, и Уилл заметил бледный румянец на его высоких скулах. – И почему же? – На тебя интереснее смотреть, – поддразнил Уилл, и румянец на щеках собеседника стал еще ярче. – Я всегда предпочитал твою компанию. – Что-то изменилось, пока меня не было? – Ганнибал поджал губы, пытаясь скрыть улыбку. Уилл на мгновение отвел взгляд и посмотрел в окно. – Ничего не изменилось, – признал он, пожав плечами. – Я просто кое-что понял о себе. Тебе неловко? – Нет, – усмехнулся Ганнибал, и Уилл покосился на него с ответной улыбкой. – Ни в малейшей степени. – Я хотел быть уверенным, – неуверенно признался Уилл. – Мой дар обычно довольно точен, но ... раньше случались промахи. – И почему я в этом сомневаюсь? – Ганнибал засмеялся. Уилл неловко закусил губу и оглянулся по сторонам. – Не хочешь прогуляться со мной и собаками? – Я был бы рад, – сказал врач, удивленно поднимаясь, когда собаки внезапно сгрудились вокруг них, едва заслышав слово «гулять». Ганнибал снял с крючка пальто Уилла и осторожно накинул ему на плечи. Грэм неловко улыбнулся, доставая с полки поношенный шарф, обвил им шею и заправил под пальто. – Знаешь, я вообще-то чувствую себя лучше, – шутливо намекнул он Ганнибалу. – Я вижу, – тот согласно кивнул, запахивая пальто Уилла поверх концов шарфа. – Я имею в виду, что уже в состоянии надеть собственное пальто, – Грэм рассмеялся. Глаза Ганнибала снова скользнули по его лицу, уголки рта мягко изогнулись – А что, если я скажу тебе, что мне этого просто хотелось? Его дыхание омывало лицо Уилла, пока сильные руки возились с шарфом на шее, заправляя и разглаживая его под воротником. Он был так близко, что Уилл чувствовал тепло его тела через одежду. Грэм снова сглотнул. Он взглянул в лицо доктору, почти с удивлением отмечая выразительный интерес в глазах мужчины. – Тогда мне тоже придется спросить у тебя, почему? Ганнибал ухмыльнулся, закусив губу и словно обдумывая что-то. Его пальцы все еще были сжаты на лацканах пальто Уилла, и Грэм боролся с желанием придвинуться еще ближе. – Потому что мне на тебя тоже интересно смотреть, – тихо произнес Лектер, и в его голосе Уилл уже не услышал поддразниваний. Застенчиво улыбнувшись и ощущая, как внутри него что-то трепещет, он отвел глаза. – Я пока не могу уходить слишком далеко, – сказал он, меняя тему. – Все еще мучают головокружения, но я пытаюсь справиться с этим. – К сожалению, – Ганнибал вздохнул, отходя от Уилла, чтобы взять собственное пальто, – это не то, с чем ты сможешь справиться. Тебе нужно время, Уилл. Когда почувствуешь, что уже заставляешь себя двигаться, остановись. Договорились? Как только они оба были готовы, Уилл распахнул дверь, и собаки тут же хлынули наружу, рассыпаясь по двору. Ганнибал последовал за неспешно бредущим Уиллом и его нетерпеливыми псами, нарезавшими вокруг них круги по снегу. Элли была единственной, кто еще вертелся у них под ногами. Уилл скривился – похоже, от холода ее снова беспокоили суставы. Ярко светило солнце, и профайлер вздрогнул, щурясь от слепящей белизны пейзажа. Для него здесь было слишком светло. Ганнибал шел рядом с ним, и его локоть периодически касался руки Уилла. – Полагаю, это Элли? Она взглянула на него, заслышав свое имя, и Уилл улыбнулся удивлению на лице Ганнибала. – Ага, – все равно подтвердил он. – Элли, это Ганнибал. Ее брови забавно сдвинулись, когда она взглянула на Уилла, реагируя на звук своего имени, но через секунду снова сосредоточилась на Ганнибале. – Умная штучка, – задумчиво сказал Лектер. – Все они знают свои имена? – Да, – ответил Уилл. То, как неуклюже шла Элли, разбивало ему сердце. Остальная часть его стаи, казалось, была в совершенном восторге от возможности просто таскать свои мохнатые задницы по всей территории без его непосредственного участия, поэтому Уилл остановился и просто замер на несколько минут. Ганнибал тоже остановился, с недоумением обернувшись к Уиллу, в то время как Элли отошла в сторону, чтобы пописать. – Это... Прости, похоже, здесь сейчас слишком ярко для меня. Ганнибал прищурился, оглядел искрящийся пейзаж и поморщился. – Я полагаю, так и есть. Хочешь вернуться внутрь? Уилл покачал головой, показывая на возбужденных собак. – Им нужно еще немного времени. Для них полезно хорошо размяться. Через несколько минут Зоуи тоже отделилась от стаи и подошла к ним. – Это, должно быть, Зоуи, – улыбнулся Ганнибал. Он посмотрел на нее, и легкий смех сорвался с его губ. Услышав свое имя, она подняла глаза, но не выглядела столь впечатленной Ганнибалом, как Элли. Ганнибал закусил губу, чтобы не рассмеяться, и Уилл толкнул его в плечо. – Я знаю, она… глуповато выглядит, – усмехнулся Уилл. – Не смейся над дамой, это грубо. – Где ты ее нашел? – спросил Ганнибал, все еще глядя на ее возмутительный прикус. – Она у меня с юности, – ответил Уилл. – Я посетил место, где усыпляют собак, чей срок содержания в приюте истек. На следующий день ее должны были усыпить. Никто не хотел брать ее, потому что она не настолько милая, как другие собаки. И я забрал ее. Улыбка Ганнибала истаяла на его лице, и он практически почтительно наклонился, чтобы погладить смешную собачонку, оживившуюся от внимания. – Рад, что ты все еще с нами, Зоуи. Сердце Уилла заколотилось в груди от вида того, как Ганнибал возится с его собаками, и он, не давая себе времени на размышления, резко шагнул в личное пространство Ганнибала и заглянул ему в глаза. Тот выглядел удивленным, но не отшатнулся, как того опасался Грэм. Уилл схватился за лацканы его пальто, и Ганнибал придвинулся еще ближе, полностью сократив расстояние между ними. Ледяные пальцы Лектера запутались в волосах на затылке Уилла, их дыхание оседало на лицах друг друга. – Почему именно сейчас, Ганнибал? – осторожно спросил Грэм. – Я был рядом все время. Почему сейчас? Глаза Ганнибала секундно опустились к его губам, прежде чем он вернулся во взгляд. – Думаю, я понял это на званом ужине, – он почти неуверенно пожал плечами. – Меня окружали люди, которые не знали меня и не хотели даже пытаться узнать. Попытаться увидеть.. понять. Все они пришли ко мне в дом ради пафосной еды и дорогого вина, чтобы пообщаться с элитой высшего общества, чтобы почувствовать себя частью этого общества. Со мной рядом никого не было, одни лишь чужие люди, посетившие мой дом не ради меня, а ради того, чтобы покрасоваться в кругу таких же, как они. Абсолютно безразличные ко мне и друг к другу, – Ганнибал улыбнулся, тихо и нежно. – Все, кроме тебя. Ты был там со мной и ради меня. Единственный раз, когда ты улыбнулся в тот вечер, был в моей компании. Я… Изначально я планировал держать тебя на расстоянии вытянутой руки, но… Уилл, мне нравится быть по-настоящему увиденным. Особенно тобой. Я лучше буду ужинать в твоей компании каждый вечер до конца своих дней, чем устрою еще один пустой вечер, на котором отсутствую я настоящий. – Мне не понравилось видеть тебя в таком состоянии, – признался Уилл, притягивая Ганнибала еще на дюйм ближе, чтобы они могли разделить тепло тела. – Я остался, чтобы провести время со своим другом, но он скучал большую часть вечера. Мне нравится тот, кем ты являешься, когда ты рядом со мной. Мне нравится, кто ты есть, когда ты – это ты. Пальцы Ганнибала сжались в его кудряшках на затылке, и он склонился вперед, в то время как Уилл несмело, отчаянно покраснев, приподнял подбородок. Он слегка приоткрыл рот, когда их губы встретились. Поцелуй был мягким. Сладким. Нежное соприкосновение их ртов, встреча и отступление. Уилл зажал его капризную верхнюю губу между своими, наслаждаясь ее мягкостью. Он отпустил пальто Ганнибала, так как оказалось, что он никуда не собирается уходить, и огладил ладонями его лицо, обняв подбородок, а затем склонил вбок голову, еще больше приоткрыв рот. Ганнибал ответил взаимностью. Язык Уилла скользнул за границу его губ, встречаясь там с языком Лектера, собирая привкус утреннего кофе и зубной пасты. Уилл выдохнул в его рот, углубляя поцелуй. Язык Ганнибала после недолгой борьбы лизнул уже его рот изнутри, неторопливо пробуя на вкус. Уилла никогда так не целовали. Как будто другой человек хотел его сожрать. Это было чертовски потрясающе. Уилл сильнее прижался к чужому рту, провел языком по пухлым губам, прежде чем снова отдаться ощущению жара и ласкающего его рот языка. Ганнибал застонал в поцелуй, отстраняясь лишь на мгновение, только чтобы глотнуть воздуха, прежде чем снова начать завоёвывать рот Уилла. Резкий лай заставил их вздрогнуть и отшатнуться друг от друга, влажно разомнув губы. Зрачки Ганнибала были расширены, губы раскраснелись и блестели от влаги. Уилл подозревал, что выглядит не лучше. Их щеки заполыхали одинаково ярко, когда они встретились взглядами, идиотски улыбаясь друг другу. Уилл отвел взгляд, чтобы увидеть, кто же их отвлек, и не удивился, обнаружив Макса, вклинившегося между ними, и несчастно заметающего снег хвостом. – По-моему, тут кто-то ревнует, – с улыбкой пробормотал Ганнибал, снова притягивая Уилла для быстрого целомудренного поцелуя. – Он не любит делить мое внимание с кем-либо еще, – рассеянно сказал Уилл, целуя его в ответ. – Ему придется привыкнуть к этому, – сухо ответил Ганнибал между очередными поцелуями. – Я собираюсь найти лужи в самых невероятных местах, – Уилл рассмеялся. Глаза Ганнибала весело сверкнули, и он наклонился, чтобы снова поцеловать Уилла. Остальная часть его стаи двинулась к ним, пока они, как два идиота, торчали посреди поля, поминутно целуясь. – Мы должны вернуться в дом, – сказал Уилл, борясь с неясной дрожью, пробегавшей по спине. Ганнибал неохотно отпустил его, и Уилл свистнул, чтобы собаки последовали за ним. Они вернулись в тепло дома, где сбросили куртки, и Уилл повернулся к Ганнибалу, продолжая слизывать чужой вкус со своих губ. – Хочешь чаю? Кофе? – Чай был бы идеальным вариантом. Спасибо, – кивнул Лектер. – У меня есть «Эрл Грей» и тот зеленый чай, что ты мне принес, – предложил Уилл. – Эрл Грей, пожалуйста. Уилл сознательно соблюдал некоторое расстояние между ними, направляясь на кухню, чтобы заварить им чай. Его руки дрожали, и он был решительно растерян, в голове шумело от обилия мыслей и ощущений. Он хотел большего, но… Он понятия не имел, что со всем этим делать. На самом деле он даже не был уверен, чем это может продолжиться и должно ли. Его члену требовалась минута, чтобы успокоиться, поэтому он занялся приготовлением чая. – Ты кладешь сахар? – окликнул он из кухни. – Одну ложку, пожалуйста, – ответил Ганнибал. Уилл заварил чай и себе тоже, и вернулся в гостиную. Ганнибал сидел в одном из кресел, гладя Макса, восторженно принимающего его внимание. Он протянул чашку Ганнибалу, и их пальцы на миг соприкоснулись. Профайлер сел в кресло напротив Ганнибала, с благодарностью обхватив горячую кружку ледяными пальцами. – Это все… очень ново для меня, – нерешительно начал Уилл. Глаза Ганнибала остановились на нем, он чувствовал вес его взгляда, даже не глядя на него. – Я никогда... ни с кем не был в серьезных отношениях. И никогда с другим… эммм... Ты ... с мужчиной? Ганнибал едва заметно пожал плечами и перевел взгляд вниз, на Макса, которого он гладил по голове. – Несколько раз, да. – О, – тупо ответил Уилл. – Итак… оба пола? – И что-то среднее тоже, – подмигнул Ганнибал, заставив Уилла заерзать. – Я никогда не позволял полу оказывать какое-либо влияние на мои увлечения. Когда есть влечение, я не обращаю на это внимания. Ревность пронзила Уиллу горло, и он попытался сжечь ее глотком горячего чая. Какое бы выражение ни было в этот момент на его лице, Ганнибал это заметил. Грэм поднял глаза, когда Лектер наклонился ближе к нему в своем кресле. – Я никогда ни с кем не был длительно связан, Уилл. Многое из того, что я тебе сейчас сказал, произошло много лет назад. Я не спал ни с кем как минимум год. Все мои мысли были полностью поглощены тобой. Уилл вцепился в свою кружку, его нога тревожно подрагивала. – Думаю, я могу быть для тебя слишком неопытным, – вздохнул он. – Я почему-то сомневаюсь в этом, – усмехнулся Ганнибал, откинувшись на спинку сиденья. – Скажи, а ты когда-нибудь чувствовал влечение к другому мужчине? Уилл покачал головой, переводя взгляд на свою чашку. – Ни разу, - неловко признал он. – Не раньше, чем в моей жизни появился ты. – Почему я, Уилл? – мягко спросил Ганнибал. – Ты… красивый, – честно сказал Уилл, и его румянец растекся до самой линии волос. – Настоящий ты – прекрасен. Ты прекрасен, когда широко улыбаешься, когда хитришь. Твой юмор такой тонкий, что я даже не всегда уверен, шутишь ты или нет. Мне... спокойно с тобой. И в моменты, когда ты рисуешь или выпиваешь со мной, и когда поддразниваешь меня, и когда мы просто беседуем. Мне нравится видеть, когда ты расслаблен, твой извечный костюм отброшен, а рукава рубашки закатаны. Ты мне нравишься, Ганнибал. Твоя компания, твое внимание. Я... я лишь недавно обнаружил, что остальное в тебе, по-видимому, мне тоже нравятся. И я не знаю, что с этим делать. Глаза Ганнибала смягчились от его сбивчивого признания. – Тебе ничего не нужно с этим делать, – мягко ответил он. – Мы можем двигаться медленно. Уверяю тебя, что даже если все, чего тебе будет хотеться – это просто целовать меня до конца моих дней, я найду в этом радость. – Это не все, чего я хочу, – усмехнулся Уилл, снова отводя взгляд. – Но просто по-дурацки целоваться, пока я разберусь во всем, – неплохая идея. Почему я, Ганнибал? – спросил он, повторяя тот же вопрос. Ганнибал вздохнул, попивая чай, и некоторое время раздумывая над ответом. – Если быть полностью честным, все произошло прямо противоположно тому, как это произошло с тобой. Уилл приподнял бровь и закусил губу. – Ты решил, что я красивый, а потом узнал меня. Губы Ганнибала поджались, и он недовольно посмотрел на Уилла. – Я думал, что ты самый красивый человек, которого я когда-либо видел за всю свою жизнь, – ответил он. Убежденность в его голосе заставила Уилла нервно затарабанить пальцами по колену. – Твои глаза никогда не остаются одного цвета, они каждый раз другие. Вчера они были синими, как воды океана перед бурей, сегодня они зеленые, как солнечный свет, проникающий сквозь листья летом. Иногда они бывают серыми, такого же цвета, как сталь зимой. Ты прячешь их за очками, которые тебе не нужны, но я их все равно замечаю. Очертание линии подбородка, безупречное совершенство твоей шеи. Твое великолепное тело, которое ты скрываешь плохо сидящей одеждой. Ты изо всех сил стараешься скрыть свою красоту, но я разглядел тебя с первой секунды, Уилл. Уилл отпил чай, неловко покачивая ногой. Глаза Ганнибала отметили эти нервные движения, и уголки его рта приподнялись в легкой улыбке. – Твоя физическая красота была очевидна, но когда я понял, насколько невероятно ты умен, я потерялся. Твое едкое остроумие, язвительность и дерзость, когда тебе не по себе. Ты раскрылся передо мной, и я.., – он заколебался, глядя в окно и прикусив нижнюю губу. – Я был благодарен за это. Каждый раз, когда ты приходил ко мне, я чувствовал благодарность. Я точно знаю, что ты имеешь ввиду, когда говоришь, что тебе спокойно со мной, поскольку я чувствую то же самое. Наблюдая за тем, как ты возишься с собаками, я чувствую себя свидетелем чуда. Я не встречал никого, кто еще проявлял бы столько преданности и заботы по отношению к своей семье, и я тоже очень хочу почувствовать это. Смешок сорвался с губ Уилла, и он откинулся на спинку своего кресла. – Ты хочешь, чтобы я заботился о тебе так, как о собаках? – Я хочу, чтобы ты заботился обо мне, – признался Ганнибал. Нежность в его голосе заставила Уилла сглотнуть. Он отставил кружку с чаем и наклонился вперед на своем сиденье, сжав руку Ганнибала. – Я знаю, – прошептал он. – Ганнибал, я знаю. Подходило время приема лекарств, и Грэм покосился в сторону кухни. – Двадцать минут, – напомнил ему Лектер, рассмешив Уилла. – Да, док, – фыркнул он. – Как хорошо, что у меня есть замечательный парень, который забил мой холодильник восхитительной едой. Ты голоден? Ганнибал кивнул, улыбнувшись Уиллу самую малость смущённо. – Позволь мне, Уилл. Я приготовлю нам что-нибудь на обед. – Ты и так уже сделал слишком много, – возразил профайлер, вставая со своего места, чтобы двинуться в сторону кухни. – Я вполне способен разложить еду и принести тарелки. Ганнибал плавно поднялся, шагнув в пространство Уилла, чтобы прижать ладонь к его шее. – Тебе следует отдохнуть, – вздохнул он. – Дай мне разогреть что-нибудь для нас обоих, пока ты пытаешься устроиться вздремнуть. – После обеда, – устало согласился Уилл, следуя за Ганнибалом на кухню. – Ты останешься со мной? Ганнибал замер, перестав копаться в недрах холодильника и повернулся к Уиллу, приподняв бровь. – Пока ты... спишь? Щеки Уилла разгорелись до такой степени, что, вероятно, на них было можно пожарить яичницу. – Ага, – он неловко кивнул, отводя взгляд на свою обшарпанную столешницу. Ганнибал облизнул губы, снова переключив внимание на холодильник, чтобы выбрать что-нибудь для Уилла. – Прости за предположение, но это звучит как полная противоположность медлительности. – Ладно. Забудь, что я об этом попросил, – вздохнул Уилл, вставая с табурета и уходя в гостиную. Сильные руки поймали его за талию, прижав спиной к груди Ганнибала. – Чего бы ты хотел в этом сценарии, Уилл? – горячее дыхание щекотнуло ему ухо, заставив задрожать. – Ты просишь меня остаться в твоем доме, чтобы... что? Присмотреть за собаками, пока ты спишь? Уилл покачал головой, чуть наклоняя ее в сторону, чтобы освободить место для губ Ганнибала. Приглашение было охотно принято, и Ганнибал тут же коснулся его кожи, проходясь по ней приоткрытым ртом. – Ты просишь меня побыть с тобой, пока ты спишь? Полежать с тобой? Уилл снова вздрогнул, прижимаясь к теплу его груди так, словно он пытался закутаться в Ганнибала, как в пальто. – Вроде того, – он шумно вздохнул. – Хочешь еще поцеловаться, прежде чем уснешь? – спросил Ганнибал. Его голос был низким и хриплым, его рот касался кожи под ухом, и Уилл кивнул. – Я пытаюсь понять наши новые границы, Уилл. Мне нужно, чтобы ты четко объяснил мне, чего ты хочешь. Разум Уилла немедленно выдал образ того, как он медленно вынимает золотую пробку из тела Ганнибала, и профайлер покраснел, ощущая, что член стремительно возвращается к жизни. Ганнибал жадно вдохнул, и румянец растекся по его шее. – Интересно, о чем ты думаешь? – Ты.., – Уилл ахнул, когда Ганнибал сжал мочку его уха зубами, нежно лаская ее языком. – Ты чувствуешь меня по запаху? – В ту ночь я тоже чувствовал твой запах. На званом ужине, – согласился Ганнибал. Уилл вздрогнул, осознав, насколько сильно он облажался в тот момент. – Не так явно, как сейчас, но я предполагаю, это связано с тем, что тебе было плохо той ночью. Мне все еще интересно, чем это было вызвано. Был ли это я? Прерывистый стон сорвался с губ Уилла, когда Ганнибал провел пальцами опасно низко по его животу. Его мизинец почти касался головки члена Уилла, натянувшего ткань джинсов. – Д-да, – признал он. – Пока я ел? – Ганнибал хмыкнул, грубовато поддразнивая. – Что я мог сделать на званом ужине такого, чтобы вызвать твое возбуждение? Уилл выгнул спину, отчаянно пытаясь заставить Ганнибала опустить руку ниже, заставить его обхватить член или сделать хоть что-нибудь еще, кроме этого чертового ласкового поглаживания. – У меня было что-то вроде... галлюцинации, – выдохнул Уилл. – Кое-что, относящееся к тебе... Это было… возбуждающе. – Что ты увидел в этой галлюцинации, Уилл? – спросил Лектер. Его влажные, теплые губы касались изгиба шеи, а рука медленно опускалась ниже. Его мизинец задел член Уилла, и Грэм застонал громче. – Я не могу.., – взмолился он. – Я не могу тебе сказать, Ганнибал. Пожалуйста. Это слишком неловко. – Очень хорошо, – вздохнул Ганнибал, оставляя куда более лёгкий поцелуй в местечке, где лихорадочно колотился пульс, и отпуская Уилла. Все тело Грэма ощущалось оголенным проводом под сумасшедшим напряжением, жар и нужда пульсировали в венах. Он почувствовал себя чертовски обделенным, когда увидел, как Ганнибал возвращается к холодильнику и приоткрыл рот в недоумении. – Время для твоих лекарств, мой хороший. Уилл уже собирался разозлиться на него в отчаянии, когда заметил, как Ганнибал осторожно пытается справиться со своими, внезапно ставшими слишком тесными, брюками. Их контакт не оставил и его равнодушным, и эта мысль немного успокоила его. – Это было то, как ты ел, – солгал Уилл. Ганнибал поднял глаза и замер, держа в руках стеклянный контейнер с тушеным мясом. – Скольжение вилки по губам, твои легкие вздохи удовольствия. Я думал о том, что было бы, если бы я мог стать причиной подобных звуков. Мой дар, – Уилл вздохнул, потирая висок. – Иногда… если кто-то из окружающих грустит, я чувствую это как собственную грусть. Если они счастливы, меня это тоже задевает. Когда я болел, я тоже воспринимал чужие чувства, но ошибался куда чаще. Я тогда подумал... Я решил, что меня зацепило твоим возбуждением. Каждое твое движение в кресле, каждая вспышка румянца на твоих щеках... У меня было ощущение, что ты едва не кончил. И... и да, я знаю, что это ни хрена не нормально, и это все этот чертов энцефалит. Я понимаю это, хотя тогда это казалось мне очень реальным. Лицо Ганнибала стало подозрительно пустым, и он снова переключил свое внимание на обед Уилла. – То есть ты просто отражал мое воображаемое тобой же возбуждение? – Нет, – усмехнулся Уилл. – Это было не просто зеркальное отображение. Это был и мой собственный интерес. Ну, насколько я мог быть заинтересован, конечно, пока был болен. Меня не смущает мое влечение к тебе, Ганнибал. Я никогда не имел в виду этого. То, что я хочу от тебя... Я даже не совсем понимаю пока всего. Это не те мысли, которые обычно возникали у меня в отношении других людей, неважно, мужчин или женщин. Желание, которое я испытываю к тебе... иногда мне кажется, будто оно сжигает мои внутренности, как адская печь. Я представляю твои руки на себе. Твой рот. И это то, что я могу понять, потому что знаю, что ты точно доставишь мне удовольствие. Но я также думаю о своих руках на тебе. О том, какой ты на вкус. О своих губах... на тебе. Я думаю об этом и чувствую, что просто сгораю изнутри. И хочу этого больше всего на свете. Глаза Ганнибала потемнели до такой степени, что стали похожи на глаза акулы. Темные и опасные. Его дыхание стало поверхностным, рот приоткрылся. Тело Уилла ответило тем же, но Ганнибал, усилием воли взяв себя в руки, подтолкнул к нему контейнер с тушеным мясом. – Ешь. Не стоит принимать лекарства натощак. Аппетит Уилла решительно сместился к чему-то более плотскому, но он послушно, хотя и неохотно погрузил ложку в густое тушеное мясо, рассеянно его помешивая. – Я не требую от тебя времени, Ганнибал, я никогда бы не стал тебя отталкивать. Мне нужно лишь твое терпение, пока я научусь действовать в соответствии со своими чувствами. Я не слишком хорош в... во всем этом и я не ... Я боюсь, что тебе это в какой-то момент просто надоест. – Ты действительно веришь, что я могу быть настолько бессердечен, что оттолкну тебя из-за неопытности? – спросил Ганнибал с ноткой обиды в голосе. – Я нервничаю, – прямо признался Уилл, закрыв лицо руками. Он вздохнул, потирая пальцами подбородок. – Я очень нервный. Я не хочу обидеть тебя, Ганнибал. Что-то в лице Ганнибала смягчилось, и он кивнул. – Посмотрим, сможем ли мы облегчить это беспокойство после обеда. Ешь, Уилл. Ты должен был принять таблетки десять минут назад. Ганнибал разогрел себе порцию чего-то, что тоже напоминало тушеную говядину, и ели они в относительной тишине. Когда их тарелки опустели, Ганнибал приступил к мытью посуды, а Уилл занялся своими лекарствами, возясь с флаконами и поминутно роняя крышки от них. Уилл больше не чувствовал усталости, зато его нервозность разрослась до такой степени, что он чувствовал, как сердце колотится где-то в горле. Он прошел к своей кровати в гостиную, на ходу сбрасывая свитер и натянул взамен белую футболку. Обычно он спал в боксерах, поэтому разделся и до них, прежде чем залезть в простыни. Ганнибал присоединился к нему в гостиной через несколько минут, терпеливо глядя на него в кровати. – Ты хочешь, чтобы я присоединился к тебе? Уилл кивнул, и Ганнибал медленно потянулся за одеялом. – Сними свитер, – выпалил Уилл, останавливая Ганнибала на полпути. – Пожалуйста. Ганнибал выпрямился, с любопытством глядя на Уилла. Одним быстрым движением он стянул плотно сидящий свитер через голову и осторожно сложил ткань, прежде чем отложить ее на стул. Уилл окинул его взглядом, оценивающе прослеживая каждую выпуклость мускулов. Они не были слишком уж заметны, но каждая его частичка была в тонусе, и с каждым легчайшим движением под золотистой кожей проступал рельеф мышц. У него был малейший намек на мягкость у талии, но Уилл не считал это животом. Его талия была невероятно узкой. Почти нежной. Он скользнул взглядом по плотной паутине седоватых волос на груди, следуя изгибам связок и контурам мышц. – Ты великолепен, – тихо сказал Уилл, подняв глаза, чтобы встретиться с Ганнибалом. Он смотрел в ответ… с облегчением. Уилл с самого начала подозревал, что какая-то часть Ганнибала готовилась к отказу, и сама эта мысль была нелепой. – Ты носишь нижнее белье? – Ганнибал кивнул, чуть нервно сжимая длинные пальцы в кулаки по бокам. – Тогда снимай и брюки. Ганнибал сглотнул, но его пальцы тут же повиновались Уиллу. Сердце Грэма колотилось в груди, пока он наблюдал, как врач расстегивает кожаный ремень, вынимая его из петель брюк. Звук щелчка металлической застежки казался слишком громким, когда он опустил его на стул рядом со своим свитером. Затем он расстегнул пуговицу на брюках, сдвинул молнию вниз, его пальцы зацепились за ткань, стягивая ее с бедер, затем с ног. Аккуратно вышагнув из брюк, Ганнибал выпрямился и сложил их, чтобы отложить к остальной одежде. На нем были узкие черные боксеры, которые натянулись от попыток сдержать его полутвердый член. Горло Уилла было похоже на наждачную бумагу, когда он рассматривал его, оценивая бескрайние просторы стройных ног. Это были ноги танцовщика, тонкие, но мускулистые. Ганнибал поправил пояс своих боксеров, и Уилл улыбнулся ему, откидывая одеяло с другой стороны кровати. Лектер осторожно опустился на кровать, накрыв себя тяжелыми одеялами. Уилл заметил, что он остается на своей стороне кровати, стараясь никоим образом не прикасаться к Уиллу. Почему-то стало невероятно жарко, и Уилл раскраснелся, когда стянул футболку через голову и отбросил ее на пол. Ганнибал лежал на спине и молча смотрел в потолок. – Ты все еще считаешь…? – спросил он, повернув голову, чтобы увидеть выражение лица Уилла. – Тебя привлекательным? – закончил Уилл. Ганнибал кивнул, и Уилл придвинулся ближе. Он убрал руку доктора с дороги, прижавшись к стройной линии его тела во всю длину. Каждая точка соприкосновения их кожи казалась наэлектризованной, и Уилл вздохнул. Это было так хорошо. Это было правильно. Он прижался бедром сильнее, демонстрируя свое возбуждение другому мужчине, и Ганнибал вздрогнул. – Да, – признал Уилл. – Ты мне нравишься, Ганнибал. Но то ли я, чего ожидал ты? Ганнибал лукаво посмотрел на Уилла, его губы растянулись в лёгкой улыбке. – Я видел твое тело, Уилл. В больнице. Уилл прикусил губу в смущении, переводя взгляд на его грудь, а затем осторожно поднял руку, скользнув ею по густым волосам чуть ниже грудины. Они были мягче, чем казались, и тепло его кожи успокаивало. – Я забыл об этом, – признался он. – Гораздо лучше видеть тебя таким, как сейчас, – признал Ганнибал. Его глаза были прикованы к руке Уилла, изучающей его грудь и изгиб плеча. Кожа под ладонью была похожа на шелк, плоть была твердой и не поддавалась под давлением его пальцев. – Видеть, как твоя кожа розовеет от здоровья, а не от жара, как исчезает твоя извечная бледность. Ты был красив даже больной, но теперь ты просто великолепен. Одна из собак встала с подстилки, чтобы попить воды на кухне, и какое-то время это был единственный звук в комнате. Уилл не торопился, позволяя своим рукам блуждать по каждому дюйму рук Лектера, по его плечам. Его грудь была прекрасна, поэтому Уилл снова запустил пальцы в волосы на ней, чувствуя устойчивое биение чужого сердца под ладонью. Почти неосознанно он сдвигал ладонь, пока не коснулся упругого соска, изучая его и перекатывая между пальцев. Дыхание Ганнибала сбилось, и Уилл увидел, как он прикрыл глаза. – Ты не хочешь прикоснуться ко мне? – несмело спросил Уилл. Глаза цвета темного меда взглянули на него, и Ганнибал покачал головой. – Сейчас все для тебя, – выдохнул он. – Ты сказал, что можешь понять свои чувства по поводу фантазий о том, что я прикасаюсь к тебе, так как знаешь, что это доставит удовольствие. Я хочу, чтобы ты прикоснулся ко мне, Уилл, сделал то, что тебе хочется, сейчас. Но я бы хотел, чтобы ты обдумал то, что делаешь и спросил себя, доставляет ли это тебе удовольствие. – Я чувствую удовольствие прямо сейчас, Ганнибал, – усмехнулся Уилл. – Хотя не делаю практически ничего. – Тем не менее, – ответил Ганнибал, выгибая спину в ответ на то, что Уилл потянул за сосок чуть сильнее. – Для меня важно знать, что ты... возвращаешь мои чувства. – Значит, у меня есть открытое приглашение делать с тобой все, что я хочу, прямо сейчас? – спросил Уилл. Его голос стал ниже, чем обычно, и их обоих удивила хрипотца в нем. – Да, – прохрипел Ганнибал. – Все, что ты хочешь или не хочешь. Сейчас все только в твоих руках. Член Грэма дернулся в боксерах от одной только мысли о подобной вседозволенности, и Уилл закусил губу. Он откинул одеяло достаточно, чтобы увидеть Ганнибала полностью, позволяя взгляду благодарно блуждать по его телу. – Если ты ожидаешь от меня неуверенности, то ты ошибаешься, – поддразнил Уилл, многозначительно глядя на толстую линию собственного члена в боксерах. – Я не вижу ничего, что заставляло бы меня сомневаться в своих ощущениях. У меня слюнки текут от одного взгляда на тебя, так что, по моему, ты излишне осторожничаешь со мной. – Тогда просто делай, что тебе хочется, – улыбнулся Ганнибал. На его груди все ярче разливался румянец возбуждения, медленно переползая на шею, и Уиллу захотелось попробовать его на вкус. Он усмехнулся, когда понял, что может сделать это, если захочет. Ему только что дали полный доступ к этому красивому мужчине, и он планировал им воспользоваться. Это было своего рода испытанием со стороны Ганнибала. Какой-то своей частью он явно сомневался во влечении Уилла к нему, и мысль об этом заставила Уилла осмелеть. Он перебросил колено через ноги Ганнибала, двигаясь, пока не оседлал его бедра. Выступ члена Ганнибала уперся ему в живот, когда он наклонился вперед, чтобы вобрать истерзанный сосок Ганнибала в рот, и мужчина под ним дернулся и едва слышно застонал. Он осторожно потянул за сосок зубами, посасывая окаменевший бугорок, чтобы затем щелкнуть по нему языком. Это было необычное чувство, волосы на груди ощущались однозначно непривычно. Однако это и близко не было тем, что могло заставить его отступиться. Он проложил языком дорожку к сильному изгибу шеи, нежно посасывая кожу. У Ганнибала был привкус соли и чистой кожи, и Уилл застонал, толкаясь бедрами вперед. Его аромат у шеи был концентрированным, пряным и пьянящим, и Грэм жадно вдохнул, прикусывая мягкую кожу, в то время как его бедра все сильнее подрагивали в поисках облегчения. Уилл нашел чужой рот, вылизывая его, впиваясь членом в складку подавшегося навстречу бедра. Он нежно охватил изгиб челюсти доктора, наклоняя его голову, чтобы получить лучший доступ к горячим губам, и Ганнибал поцеловал его в ответ с таким же пылом. Уилл подумал, что определенно может кончить только от этого. Он слегка сместил бедра, пока они целовались, идеально выровняв их члены, прежде чем снова прижаться, еще плотнее. Ощущение столкновения с другим членом было странно возбуждающим. Чувствовать свидетельство чьего-то столь явного желания оказалось неожиданно ярко. Он посасывал язык Ганнибала, и, задыхаясь, стонал, вжимаясь бедрами в его член. Ему хотелось его увидеть. Уилл захотел этого с внезапной яростью, от которой перехватило дыхание и порывисто отшатнулся, садясь на пятки, слизывая с губ влагу чужого рта. Пальцы пробежались по груди доктора, затем по животу, и замерли у границы его боксеров. – Могу я? – спросил он, пристально глядя в удивлённо распахнутые, с огромными зрачками, глаза Ганнибала. – Если хочешь, – тихо сказал Ганнибал. – Я уже сказал тебе – делай все, что тебе хочется, Уилл. Больше не нуждаясь в согласии, Грэм спустил нижнее белье Ганнибала с его бедер. Лектер слегка приподнял бедра с кровати, помогая Уиллу. В горле Грэма внезапно пересохло от вида массивного, необрезанного, длинного члена, который ударился о живот Ганнибала, больше не удерживаемый бельем. Уилл почувствовал внезапный спазм внизу живота при мысли о том, что он может ощутить, когда этот крупный член проникнет в его тело. Из-за неопытности Уилла это, вероятно, было бы больно. У него еще никогда не было подобного. Он сглотнул, и Ганнибал вздохнул. – Я могу их снова надеть, если тебе неудобно. Уилл поднял глаза, снова сглотнув слюну. Лицо Ганнибала выглядело… удрученным, и Уилл решительно покачал головой. Этот нелепый человек воспринял молчание и неподвижность Уилла как отсутствие энтузиазма, и это было даже слишком далеко от истины. – Я бы предпочел, чтобы ты этого не делал, – выдавил Уилл. Он снова провел пальцами по бедрам Ганнибала. – Тогда что случилось? Уилл мог сказать по его подергивающимся пальцам, что он хотел прикрыться, хотел спрятаться от глаз Уилла, и эта мысль была отталкивающей. – Я думал о том, на что это будет похоже, – ответил он, обхватив член Ганнибала пальцами. Спина мужчины выгнулась над кроватью, а глаза закрылись, когда Уилл на пробу повел ладонью, наслаждаясь его реакцией. – Я думал о тебе внутри меня. Ганнибал вздрогнул и приоткрыл глаза, чтобы посмотреть, как рука Уилла гладит его член. – И что ты почувствовал при этой мысли? Уилл усмехнулся, задумчиво склонив голову. – Это терапия, доктор Лектер? – Это разговор, – возразил Ганнибал, и Уилл рассмеялся. – Если честно, – он вздохнул, сжимая ладонь сильнее и проводя большим пальцем по влажной головке члена, от чего Ганнибал снова вздрогнул, а Уилл облизнулся, – моей первой мыслью было, что это будет больно. Ведь нет никакого способа обойти это, не так ли? – Первые несколько раз может быть немного неприятно, – вздохнул Ганнибал, его лицо раскраснелось от наслаждения, которое Уилл, должно быть, доставлял ему, несмотря на неопытность. Впрочем, Уилл знал, как доставить подобное удовольствие себе самому, поэтому был уверен, что это не может быть действительно ужасно. – Но если бы ты когда-нибудь этого захотел, я бы не торопился с тобой. Я бы начал с того, что погрузил палец в твое тело, чтобы оно привыкло к вторжению. Как только ты бы открылся достаточно, я бы добавил другой, чтобы растянуть тебя еще больше. Я бы использовал руки и рот, чтобы заставить тебя расслабиться достаточно для моего члена. Может, в первый раз бы не получилось, может, даже во второй, но со временем ты легко принял бы три пальца. Когда это случится, я бы проник внутрь тебя членом, очень медленно, давая тебе время приспособиться. Может быть, ты почувствуешь какую-то вспышку боли, но уверяю тебя, это будет самое последнее, о чем я дам тебе задуматься. В тот момент дар Уилла был благословением. Он визуализировал объяснение Ганнибала с кристальной чёткостью, и от этой картины его член запульсировал в боксерах. Не раздумывая, он стащил их, сдвигая бедра вверх, чтобы их эрекции выровнялись. Сжав их обоих в ладони, он жестко провел рукой вверх-вниз, и ощущение члена Ганнибала, плотно прижатого к его собственному было похоже на ударившую в пах молнию. – Боже.., – выдохнул он. – Уилл.., – застонал Ганнибал, столь же потрясенный и нуждающийся. Член Уилла был почти таким же длинным, как у Ганнибала, но не таким толстым. Они почти идеально лежали в его руке, хотя он и не смог бы обнять их оба пальцами. – Ты ощущаешься невероятно, – всхлипнул Уилл. – Не могу поверить, что мы это делаем. Если я проснусь и это окажется гребаным сном, у меня будет истерика. Ганнибал, затаив дыхание, фыркнул и толкнулся в ладонь Уилла, слегка приподняв бедра. – Ты мечтал обо мне, любимый? – Постоянно, – признался Уилл, крепче сжимая их обоих и оглаживая чуть более целеустремленно. – Я не испытывал эрекции несколько месяцев, а теперь, когда я здоров, ты в каждой мысли. Ты во всех фантазиях. Я думаю только о тебе. Я просыпался в больнице, потому что мне снились о тебе мокрые сны, как будто мне снова четырнадцать, и я не могу.., – он застонал, сильнее двинув рукой, – я не могу думать, Ганнибал. Спина Ганнибала снова выгнулась, его бедра бездумно подались навстречу руке Уилла. Его член сочился жемчужинами смазки, и Уиллу… блядь, Уиллу хотелось попробовать ее на вкус. Он захотел этого с яростью, которой никогда в жизни не испытывал, и резко отпустил их члены. Ганнибал разочарованно заскулил от потери контакта, когда Уилл внезапно наклонился вперед, чтобы обхватить его губами. – Уилл! – Ганнибал вскрикнул, его плечи оторвались от кровати в полнейшем шоке. Неуверенная рука зарылась в кудрявые волосы Грэма и замерла, сжавшись на взлохмаченных локонах, не пытаясь ни оттолкнуть, ни притянуть ближе. Это обнадеживало. Уилл лизнул головку члена во рту, собрав мускусную соль на язык. Это было идеально. Совершенно Ганнибал во всех смыслах, и Уиллу хотелось большего. Его рот наполнился слюной от вкуса, и он прошелся по всей длине члена, влажно его посасывая. Его челюсть слегка заныла, но это было несложно. Уилл знал, что нравится ему самому и единственное, о чем он переживал – как сделать это с кем-то другим. Расслабив рот, он провел острым концом языка по нижней части члена. Бедра Ганнибала подрагивали, он ощущал это плечами, и он рискнул взглянуть вверх, снова обвив языком головку. Ганнибал горел, глядя на него. Его глаза были темными, как свежая нефть, влажный рот приоткрылся от удовольствия. Блеск пота на его лице подчеркивал скулы, а волосы растрепались и теперь спадали на лоб, образуя далеко не идеальную прическу. Вид его, такого разбитого и потрясенного, заставил Уилла задрожать от желания, и он протянул руку между ног, чтобы уделить внимание собственному члену, вбирая Ганнибала обратно в горло. – Идеально, – выдохнул Ганнибал. – Боже, Уилл, ты идеален... Его похвала была бездумной. Он что-то ещё бормотал, и Уилл ухмыльнулся вокруг него. «Идеальный?» Уилла почти насмешил этот бессвязный лепет. Он никогда не слышал, чтобы Ганнибал болтал ни о чем, ни разу за все время их дружбы, и этот лепет был тем, до чего его довел Уилл. Ему захотелось узнать, до чего еще он может его довести. Он выпустил Ганнибала изо рта, рассыпая по гладкой длине его члена влажные поцелуи. Его яйца были плотно поджаты, и Уилл перекатил их свободной рукой, прижимаясь к основанию члена приоткрытым ртом. Без предупреждения он взял его обратно в рот, жестко посасывая, и, казалось, вытягивая из Ганнибала душу. Его бедра приподнялись над кроватью, из горла вырвался сдавленный стон, когда он запрокинул голову, практически задыхаясь от удовольствия – Я близко, – сбивчиво выдохнул он. – Хватит. Остановись... Уилл!.. Уилл проигнорировал его, вместо этого отпустив его мошонку и обхватывая член ладонью, чтобы приласкать, не выпуская из плена теплого и влажного рта. Он обвел языком вокруг головки, и это все, что потребовалось, чтобы толкнуть Лектера за грань. Густые, горячие струи спермы ударили в горло и омыли рот. Сам по себе объем и то, как резко Ганнибал изливался, были шоком, и глаза Уилла заслезились, когда он боролся с желанием подавиться. Он быстро сглотнул, тихонько застонав, и тоже проливаясь на матрас. Все его тело звенело от удовольствия, насыщенная дрожь прокатывалась по его конечностям, пока он продолжал доить Ганнибала своим ртом. Ганнибал бескостно плюхнулся на кровать, вытирая явственно подрагивающими пальцами пот со лба и наблюдая за Уиллом, все еще ласкающим его член. Грэм еще раз провел по члену, содрогаясь от последних импульсов собственного оргазма, и заставляя Лектера излиться до последней капли. Спермы было уже намного меньше, и он легко ее проглотил. Уилл оторвался от него с влажным звуком, вытирая рукой подбородок и потрясенно улыбаясь. Ганнибал с благоговением наблюдал за ним, прежде чем притянуть его к себе, требуя поцелуя. Их зубы сталкивались в поцелуе, рты лихорадочно смыкались, языки боролись за господство. Ганнибал застонал, и Уилл понял, что он ощущает собственный вкус у него во рту. Губы врача сместились ниже, и он лизнул его в подбородок, чтобы ощутить аромат себя на коже Уилла. Член Грэма от этой мысли снова воодушевленно дернулся, когда он устроился рядом с Ганнибалом и прижался к нему, хотя это и вызвало яркий укол чрезмерной стимуляции. Ганнибал усмехнулся ему в рот, когда почувствовал, как Уилл трется об него, и отстранился с недоверчивым выражением на вспотевшем лице. – Был ли ты настолько ненасытен до того, как заболел? Уилл покачал головой, потрясенный собственными реакциями, когда ощутил явные признаки возвращающегося возбуждения. – Нет, – признал он. – Никогда не был. – Тебе нужно отдохнуть, – шепнул Ганнибал, убирая влажные локоны со лба Уилла. – Поверь мне, это вовсе не потому, что я не хочу продолжать, но мы и так уже сделали больше, чем, как мне кажется, я должен был допустить, пока ты еще выздоравливаешь. Уилл хотел возразить. Он действительно собирался это сделать, но его глаза закрылись сами собой. Он немного сдвинул бедра назад, взамен прижавшись к груди Ганнибала, и вытягиваясь вдоль его тела с удовлетворенным вздохом. – Не люблю, когда моему члену указывают, что делать, – пробормотал он, подтягивая боксеры обратно на бедра. Он почувствовал ответный рокот смеха в груди Ганнибала больше, чем услышал его. – Если бы я мог создать для себя идеального человека, я не смог бы вообразить никого более идеального, чем ты, Уилл. Спи. Я разбужу тебя, когда придет время обедать. Уилл прижался к своему доктору еще чуть плотнее и тут же уснул.