Элдийская принцесса

Я лечу в ночи, и эта ночь мне целый мир открыла, есть иная жизнь! И ни что на свете мой полёт остановить не в силах я звездою падаю вниз… За тобою без раздумья брошусь я в огонь безумья, и пускай гореть мне в аду… «Бал Вампиров — Кромешная тьма»

Солнечный день быстро испортился, когда с горизонта приплыли свинцовые тучи. Вместе с ними в легион разведки прискакал гонец, одетый в парадную форму со странной чудаковатой шапочкой на голове. — У меня важное письмо для главнокомандующего Эрвина Смита, — гордо заявил он, размахивая конвертом с королевской печатью. — Письмо от самой королевы! Сторожевые переглянулись, затем, внимательно присмотревшись к письму, открыли ворота. У входа его встретили, внимательно осмотрели на наличие оружия и только потом пропустили, послав к командующему солдата, дабы предупредить о нежданном госте. Через несколько минут гонец уже стоял в кабинете Смита, переминаясь с ноги на ногу, пока командующий с беспристрастным лицом читал послание королевы. На мгновение его лицо озарила улыбка, а глаза заблестели, но уже через пару секунд он снова принял серьёзный вид, будто промелькнувшая радость была лишь наваждением. «Значит, вот какой выбор ты сделала», — подумал он, откладывая письмо и складывая руки на столе. — Спасибо за работу, сэр, — монотонно поблагодарил он. — Прошу, передайте королеве, что мы прибудем завтра. Пусть принцесса будет готова. — Вы говорите о горящем ангеле? — воодушевился гонец. — Так это правда? Она поможет вернуть нам стену Мария? — Горящий ангел? — Смит не смог сдержать улыбки. Он не знал, каким образом ей удалось выжить, но был уверен в том, что никакая божественная сила не была к этому причастна. Люди были слишком суеверны, и это смешило и пугало одновременно. — Да, сэр, вы бы видели! — начал рассказывать раскрасневшийся парень. — Огонь расступился перед ней, словно перед своей повелительницей, и она вышла к людям совершенно невредимая, гордая, красивая. Настоящее божественное провидение! — Да-да, уверен, что это именно так, — кивнул Смит, мысленно радуясь сложившейся ситуации. Теперь, когда народ свято верил, что их принцесса благословлена самим Богом, им уже не придётся скрывать её силу от остальных, а значит, они могут спокойно использовать её в будущей миссии. Уже завтра вылазка, которая, он был уверен, изменит историю человечества и подтвердит слова его отца. Что же будет дальше? А это уже неважно. Его цель, что раньше казалась такой же недоступной, как луна на чёрном небосводе, была близко, стоило только немного подождать. А ждать он умел. Всю жизнь шёл к этому, шёл, ждал и верил. — Я могу идти, сэр? — спросил гонец, прикладывая кулак к сердцу. — Конечно. Спасибо за работу. — Смит вытащил из стола потертый кошелёк и, достав несколько монет, кинул их раскрасневшемуся от радости слуге. — Это тебе за хорошие вести.

***

Как бы народ ни радовался, восхваляя ту, которую ещё недавно хотел сжечь, как бы много ни говорил о том чуде, которое ему пришлось увидеть этим утром, выражая свою железную уверенность в божественном проведении, знать всё никак не могла смириться с новой ситуацией, что обернулась явно не в их пользу. — Эта мелкая девчонка прямым текстом угрожала нам, — Брикс нервно крутил в руке бокал с темно-вишневым, — это неслыханно! — Народ объединится вокруг неё, и тогда власть королевы и Закклая станет еще сильнее, — заметил Корнелиус, подергивая свои длинные чёрные усы, что смешно завивались на концах. — Сделайте же что-нибудь, Уокер! Власть не должна доставаться исключительно королевской семье! Даниэль сам был смущён происходящими событиями. Он был уверен, что девчонка была достаточно сломана и слаба для того, чтобы посметь противиться. Нет, в Божественную сущность он не верил, Боги давно покинули людей, ещё когда на мир напали гиганты. Теперь в этом аду выживали лишь сильные, наделённые умом и хитростью, — те, кто мог подчинить себе слабых. Слабые же дохли от голода и проживали свои жалкие оставшиеся жизни в грязных смрадных канавах подземного города. Были ещё другие, те, кто отчаянно верит в лучшее, нарушая привычные устои мира и вносящие полную неразбериху в идеально встроенное общество. Глупцы, жертвующие собой, безумцы, которые были отличным способом кормить гигантов. Такие люди были нужны, ведь пока есть те, кто насыщают собой желудки монстров, умные люди могут жить за стенами, выстраивая свою жизнь как положено, то есть идеально, боготворно. Уокер не мог позволить какой-то там взбалмошной девчонке, впрочем, как и кучке ее друзей из разведки, нарушить его планы. Идеальные, продуманные до самых мелочей. Он не просто так все это время выстраивал себе пьедестал, где-то подлизывая, а где-то запугивая. Даниель — гад увертливый, хитрый и, если уж правила игры резко поменялись, он был готов подстроиться под новые правила. Только вот это совершенно не значило то, что он забудет о своей жизненной цели. Пусть люди дальше тешатся своим огненным ангелом — народ нужно чем-то развлекать, пока он за их спинами начнёт выполнять задуманное. В мире, где правят титаны, только дьявол достоин поклонения, а он уж как следует отблагодарит его. — Возможно, вся эта суматоха нам только на руку, — холодно заявил он, оборачиваясь от окна к собравшимся у него в кабинете представителям богатых семей. — У нас новая игрушка. Если красивой фарфоровой куклы в лице королевы Хистории мало, пусть тешатся и её сестрой. — Но она своенравна и может представлять опасность, вы так не думаете, Даниэль? — Брикс сузил глаза, ухмыльнувшись злой улыбкой, значение которой мог понять только Уокер. Молодой, богатый Даниэль, привыкший быть в элитном обществе с самого рождения, хорошо выучил одно важное правило: «Если вожак теряет силу, его немедленно заменит кто-то другой». Его окружали вовсе не друзья, а кровожадные монстры, желающие богатства и поклоняющиеся тому, кто может им это дать. Если королева начнёт устанавливать свои порядки, следить за знатью, лишая их возможности наживать обманным путём деньги, их кошельки тут же опустеют, и само элитное общество станет таким же элитным, как те пропахшие работяги, живущие на ферме юной королевы и помогающие ей в содержании спиногрызов. После того как королева начала вызволять детей из подземного города, Уокеру стало ещё сложнее находить невинные души для своего плана. Ведь украсть из подземного города никому ненужного ребёнка, всеми забытого оборванца, готового на все ради еды, было проще, чем увести с фермы хотя бы одного ребёнка. Королева с ее моральными принципами раздражала и была угрозой для всех, а теперь, когда ее горящая сестра обещала действовать так, как ей захочется, ожидать можно было чего угодно. Нет. Его план был намного важнее, и он положит на кон все, лишь бы достигнуть желаемого. — Мы все же нужны королеве, не так ли? — холодным голосом спросил он. — Именно знать обеспечивает народ работой, хлебом, вином, одеждой. Ведь это мы выкупили все права на многие научные разработки и взяли под контроль торговлю и многие, я повторюсь, многие земли. — Мужчины одобрительно заголосили. Осознавать свою власть было приятно, роскошно, головокружительно. — Это мы даём казне все, что она имеет, и как бы королевская семья ни выпендривалась своей золотой кровью, настоящую власть имеем мы, а значит… — Уокер многозначительно осмотрел собравшихся, — мы можем предоставить своё требование, допустим, выдать Ури Рейсс или, точнее, Флориану Рейсс, решившую, что она вправе поменять данное ей при рождении имя, замуж за того, кто будет представлять знать. — Но что нам это даст? — задал вопрос Корнелиус, покачивая идеально отполированной чёрной туфлей. Его крайне забавлял этот молодой юноша, что в какой-то момент взял дело своего почившего отца, став идеальным преемником, которым старший Уокер бы гордился. Мальчик унаследовал такие важные качества отца, как хитрость, целеустремлённость и настоящий талант разыгрывать роли. Во всей его натуре, даже во внешнем виде, читались отцовские нотки, что постоянно напоминали о том, кто был его отец, а человеком его отец был прекрасным. Ужасным для людей и невероятным для элиты. Это не было удивительным, ведь только сливки общества могли по достоинству оценить всю колоритность и презентабельность данного человека. Наблюдать за ростом сына такого человека было крайне увлекательно. — Связь с членом королевской семьи укрепит мое положение в народе. Муж того самого горящего ангела. Я смогу получить поддержку народа и благодаря тому смогу покрывать всех остальных. Это шанс сблизиться с нашей проблемой, врагов ведь всегда лучше держать рядом, верно? — Даниэль обворожительно ухмыльнулся. — Запудрим им мозги и можем не волноваться по поводу того, что что-то может пойти не так. — Но как вы это сделаете? Доверия к вам у неё явно не будет, — возразил пухловатый Бин — главный поставщик газа для армии и вместе с этим один из самых важных людей среди сливок общества. — Как вы укротите рыжую принцессу? — Очень просто, сэр. — Уокер показал белые зубы. — Не стоит недооценивать мои навыки в общении и чертовски хорошее обаяние.

***

Хлипкая дверь больничной палаты недавно выкрашенная белой краской, скрипнув, отворилась, пропуская в пропахшее спиртом и таблетками помещение молодую принцессу. — Ури! — вскрикнула лежавшая на скрипучей кровати девушка. Она хотела было подняться, но, скривившись от резкой боли, током отдавшейся в спине, легла обратно на подушку, виновато улыбаясь. — Как ты? — стеснительно спросила Рейсс, нервно теребя в руках букет из пестрых листьев, который она набрала, когда гуляла в саду в надежде успокоить мысли. Хоть разукрашенных листьев было достаточно мало, ведь был лишь первый месяц осени, девушка все равно смогла собрать небольшой букет в надежде, что Габриэль станет от этого немного веселее. — Я рада, что ты жива, — пропустив вопрос мимо ушей, сказала Габи, — и я знаю, что завтра вы отправитесь на вылазку. Уверена, что все пройдёт замечательно, но все же береги себя. Ури подошла к ней ближе и, подвинув стоящую неподалёку табуретку, села, разложив на своём зелёном платье листья. — Ты напугала меня — я думала, что больше не увижу тебя, — прошептала Ури, чувствуя, как горечь заполняет каждую клеточку ее тела, встаёт комом в горле, мешает дышать. — Я думала, что умру, — пожала плечами Габи, нежно улыбаясь и смотря на свою подругу с любовью и радостью. Ее, казалось, совершенно не волновало то, что она чуть не умерла, как будто ее жизнь совершенно ничего не значила для неё. Ури перевела взгляд с листьев на тумбочку и заметила листок бумаги, на котором простым грифельным карандашом были нарисованы чудные ромашки. — Это Жан подарил, — пояснила Габи, замечая, куда смотрит Рейсс, — он отпросился, чтобы быть рядом со мной, представляешь? Рейсс кивнула снова, опустив глаза на листья и нервно закусила губу. Ей было стыдно. Как будто время вернулось назад, и ей снова приходится смотреть в глаза девочке, у которой умерла мать. Габриэль пожертвовала собой, была готова отдать свою жизнь за неё, а она так ничего путного для неё и не сделала. Пока не сделала. — Габи, — Ури, воспрянув духом, выпрямилась. Ее глаза светились уверенностью и непоколебимой решимостью. — Я подарю тебе мир без титанов, подарю возможность занимать тем, чем захочешь, и… — Тише, — перебила ее Габи, — ты мне ничего не должна, ты ведь знаешь? Я защитила тебя потому, что люблю, и все. Ты моя семья! — Я знаю, — голос Ури дрогнул, — но все же после завтрашней вылазки я поговорю с Закклаем и, будь уверена, я сделаю все, чтобы у тебя была возможность стать художником. Всю ночь Ури провела в раздумьях у кровати Габриэль и все никак не могла уснуть, хоть и понимала, что силы в этот день ей понадобятся. Какое-то томительное волнение не давало ей продуху, не позволяло закрыть глаза и спокойно провалиться в царство Морфея. Нет. Она определенно не могла спокойно спать, когда душа горела надеждами на новую жизнь. Да. Более никому и никогда не получится запереть ее. Свобода уже ощущалась почти на физическом уровне, дурманила рассудок, несмотря на то, что девушка всё ещё сидела в замке, правда, уже не в своей комнате, не за тяжёлым замком и без вечно следящей за ней охраны. Утром за ней приехал капитан и, встретив уже готовую, одетую в форму военной полиции, ибо никакой больше у них не нашлось, повёз ее к остальным уже во всю готовившимся солдатам. — Натяни капюшон, если не хочешь, чтобы твои поклонники перегородили нам путь, — сухо посоветовал Аккерман, помогая девушке залезть на коня. Ури благодарно улыбнулась и накинула на себя тяжёлый капюшон старого коричневого плаща, выданного ей королевой. — И ты молодец, Рейсс, — добавил капитан, уже сам залезая на коня и хватая поводья, — это было правильное решение. — Только, прошу, осторожнее, — попросила Хистория, скрещивая на груди руки, — не лезь на рожон! Королева была бледна и напугана. Хоть её сестра смогла пройти через огонь, она все ещё опасалась, что на миссии Ури может лишиться жизни. — Главное, присматривай за Габриэль, — ответила ей Ури, и сердце сжалось от захватившей ее тоски и благодарности к сестре. — Обещаю. — Все, хватит этих прощаний, а то я сейчас расплачусь. — Леви кивнул Дариусу, тоже вышедшему проводить Ури, и дернул поводья. — Вперёд!

***

— Я очень рад, что ты приняла правильное решение, вместе мы увидим мир. — Эрвин расписался в бумагах, что протягивала ему одна из разведчиц, и перевёл взгляд на Ури. — Только не думаю, что народ захочет увидеть свою любимицу в грязном мешке, — на его губах появилась мягкая улыбка. Он был возбуждён, и это было видно по искрящимся голубым глазам и слишком развязным и свободным для командующего движениям. — Я не хотела, чтобы они меня так любили, — смущенно отмахнулась Ури, опуская глаза на сапоги. — Все равно. Нужно держать марку. — Смит подал знак стоящему около повозки солдату, что лениво осматривал обстановку. Заметив главнокомандующего, он кивнул, словно читая его мысли, и развернулся к повозке, доставая оттуда зелёную ткань и весьма учтиво преподнося ее Ури. — Вот, Ваше Высочество, — с ухмылкой продекламировал он и, когда девушка взяла плащ, неловко поклонился, расплывшись в улыбке. — Простите, до сих пор в шоке от того, что нам рассказали. Леви закатил глаза, еле сдерживая усмешку. — Эрвин, мне нужно к моему отряду, — сухо оповестил он, обращаясь к главнокомандующему и надеясь уйти и больше не смотреть на эту комичную для него картину. — Я с вами, капитан, — поспешно сказала Ури, скидывая с себя плащ, и, сложив чёрствую ткань, отдала ее солдату. — Хочу увидеть друзей, — спокойно объяснила она, поймав на себе вопросительный взгляд Смита. — Только недолго, — Эрвин нахмурился, — нам скоро выезжать. Элитный отряд проверял снаряжение, когда к ним размеренным, уверенным шагом подошёл капитан со смущенно следующей за ним девушкой в зелёном коротком плаще. — Капитан, — Эрен выпрямился, прикладывая кулак к сердцу, — со снаряжением все… — Ури? — выдохнула Саша, смотря на подошедшую девушку и игнорируя хмурые взгляды двух Аккерманов, бросилась к ней в объятия. — Ну и дала же ты жару! — Так, что со снаряжением? — Леви перевёл холодный взгляд на Эрена, что во все глаза вылупился на старую знакомую. — Все хорошо, сэр, — отрапортовал он, снова переводя взгляд на капитана, — разрешите поприветствовать принцессу. Капитан недовольно цокнул и отошёл, возмущённо бубня о том, что его солдаты — дети малые, не умеющие держать себя в руках. — Жан рассказал нам обо всем, позже его слова подтвердил Эрвин. — Саша похлопала Ури по плечам. — Это было мощно. Судя по рассказам. — Да, только нам могли рассказать раньше, — недовольно заметила Микаса, закусывая губу и бросая взгляд на Эрена, что в отличие от остальных был совершенно спокоен, словно вся история с живым сжиганием его нисколько не удивляла. — Как там Габи? — Жан теребил в руках тряпку, выжидающе смотря в глаза Рейсс. Саша отпустила Ури и, переглянувшись с Конни, снова посмотрела на подругу. Все в ожидании ответа замерли. — Всё хорошо, всё как обычно. Жан шумно выдохнул и улыбнулся. Он не хотел покидать Габи — волновался, что состояние может ухудшится, но не мог оставить службу. Тем более когда на носу было столь важное событие. — Ребята, нам, правда, жаль, что пришлось всем врать, вы же понимаете? — Ури смущенно оглядела команду. — Так вышло. Микаса покачала головой и впервые за весь разговор улыбнулась. — Ты не должна оправдываться. — Но если ты не сестра Смита, а вы вместе проводили время, то… — Саша приложила к губам палец и посмотрела на небо, — вас что-то связывает? — Да, общая тайна их связывает, — фыркнула Аккерман, подходя к подруге и шутливо ударяя ее локтем. — Было бы странно, если бы брат и сестра не проводили вместе время. Саша обиженно надулась. — Главное, что теперь мы будем сражаться все вместе, ведь правда, Эрен? — Армин повернулся к молчаливому Йегеру. Тот кивнул, и его зелёные глаза сверкнули. Скоро они все вместе сделают огромный шаг для всего человечества, и Эрен чувствовал, что этот шаг действительно будет огромным. «Добро пожаловать в Ад».

***

Металлический вкус крови на губах, оглушающий грохот. Ури упала на землю, закрывая уши руками, почти на физическом уровне ощущая чужую боль, которая будто пульсировала в воздухе. Он появился неожиданно. Обезьяноподобный гигант, что предстал перед ними и слишком поспешно начал атаку. План Эрвина был идеален и проходил плавно, но стоило появиться этому чудовищу, всё сразу окрасилось в красный. Ошметки человеческих тел посыпались на землю. Ури вскрикнула, когда рядом с ней упало чьё-то туловище, вернее то, что от него осталось. А ведь всё так хорошо начиналось. Впервые когда Ури увидела разрушенный город, она ощутила, как спящая в её душе надежда распахнула крылья. Да, ей было страшно, но вместе с этим она ощущала сладостный вкус предвкушения. Эрвин стоял рядом и, заметив неестественную бледность кожи Рейсс, осторожно взял ее за руку, крепко сжимая и прося успокоиться. — Страх пройдёт, останется лишь гордость за то, что ты смогла преодолеть преграду, — тихо прошептал он. Она поверила ему. Сглотнула и, вспомнив Кенни, снова взяла себя в руки. Титаны пугали её, напомнили о том страшном событии в её жизни, которое она столько пыталась похоронить в глубине своей души. Огромные, уродливые гиганты, которые тянули к ней свои отвратительные руки. Когда гигант предстал перед ней на поле боя в первый раз, девушка замерла, не в силах даже натянуть поводья и приказать своему коню скакать. Страх перед гигантом словно захватил её разум, заморозил её. Она не могла даже закричать. Сколько раз она представляла себе эту битву, представляла, как будет выжигать гигантов один за другим, и как позорно сейчас оплошала. Связанный гигант не мог сравниться со свободным монстром, что вознамерился пронзить её своей мощной рукой. — Дура, приди в себя! — Капитан спихнул ее с лошади в последний момент. Огромный кулак расплющил бедное животное, и брызги крови попали на трясущуюся Рейсс. Её затошнило, и она еле сдерживалась, чтобы не расстаться с завтраком. Она не могла понять, что именно заставило её встать на ноги, взять свою мощь под контроль. То ли отрезвляющая грубость капитана возымела такой эффект, то ли крики солдат, попавших в лапы чудовищ, заставили её вспомнить о своих намерениях и силе. Действительно. С ее силы как будто была снята печать, до этого сдерживающая и контролирующая девушку. Мощные брызги пламени набросились на гиганта, жадно поглощая его мерзкую плоть. — Сморите, это наш горящий ангел! — прокричал кто-то из солдат, нанося очередной удар. — Боги на нашей стороне. Вера имеет действительно огромную силу. Солдаты, вдохновленные и открывшие второе дыхание, сражались со страстью, полностью выкладываясь на поле боя. Гиганты падали и сразу испарялись — все вокруг погрузилось в белый смрадный пар, исходящий из тел погибших титанов. — Рейсс, держись, — подлетевшая к ней Ханджи сунула под нос пропахшую спиртом тряпку. — Леви со своим отрядом направился к стене, мы же должны позаботиться о том, чтобы к ним не подобрались другие. — Да, Ханджи, — выдохнула девушка, снова призывая огонь и чувствуя, как земля уходит из-под ног, а голова начинает кружиться. Она не помнила, сколько времени прошло, прежде чем перед ней снова появился капитан, покрытый кровью и потом, уставший и почему-то напуганный. — Мне нужна она, — кратко объяснил он Ханджи. — Объявился аномальный. Сердце запрыгало в тесной грудной клетке. Аккерман взял у Ханджи спирт и тряпку, обхватил Рейсс рукой и взлетел, в спешке направляясь к другим. — Я сама могу, — возмутилась она, на что капитан лишь фыркнул, даже не удостоив её ответом. Только когда Леви отпустил её на землю рядом с сосредоточенным главнокомандующим, Ури поняла, в чём было дело и почему привыкший к сарказму капитан, не любивший чужие прикосновения, так поспешно приволок её сюда. Огромная обезьяна сидела на стене и подкидывала в лапе огромный камень, злорадно улыбаясь, словно чувствуя свою власть над этими жалкими людишками. Он был достаточно далеко, и Эрвин, оглядев своих солдат серьёзным и опечаленным взглядом, изложил свою план еще раз. — Только вот она может нанести удар с большего расстояния и такие жертвы не потребуются, — возразил Леви, бросая в сторону Ури отчаявшийся взгляд. — У нас нет права на ошибку. За нами люди — отступать некуда, — хмурясь, ответил он. — К тому же он находится слишком далеко, нужно подобраться ближе, а значит, отвлечь его все равно придётся. В воздухе пахло напряжением. Солдаты жались друг к другу, с детской надеждой смотря на горящего ангела. В момент близости смерти надежда, пусть даже основанная на силе другого, придавала сил. Земля задрожала, и камни снова полетели на них, сбивая кого-то насмерть. Отчаяние. Вот что Ури прочитала в глазах командора. Это были глаза человека, принявшего свою смерть и осознающего, что пути назад просто нет. Руки снова задрожали, и Рейсс ощутила на себе холодное дыхание смерти. «Но она же не может умереть». Спасительная мысль промелькнула в ее голове, и, выпустив тросы, она уверенно заявила: — Я смогу, доверьтесь мне. Имир не позволит мне умереть. Не было времени что-то объяснять. Девушка взлетела вверх и снова упала, когда камень пролетел совсем рядом с ней. Эрвин, не привыкавший надеяться на чудеса, подал сигнал к наступлению. — Все когда-то умирают, но разве жизнь бессмысленна? Неужели мы зря появились на этот свет? А как же погибшие товарищи? Их смерти тоже были напрасны? Вовсе нет! Это мы наделяем их смыслом! Мы отдадим наши жизни, чтобы живые наполнили их смыслом! Ведь только так мы можем противостоять этому жестокому миру! Он был, как всегда, уверен и серьезен. Его горящие глаза и громкие слова заполнили все вокруг, словно очищая воздух от паров страха. Пусть они и правда были беспомощны и смерть уже висит над ними, противно ухмыляясь и потирая костлявые руки, сейчас, смотря на этого святящегося человека, им вдруг показалось, что нет ничего проще, чем встретить свою смерть с гордо поднятой головой. Умереть за людей, отдать сердце и сгинуть во всепоглощающей тьме. Пойти в самую бездну настоящего ада. — Все в порядке? Ури ощутила теплую ладонь у себя на плече и, подняв мокрые от слез глаза на капитана, кивнула, отпуская руки. — Насколько близко он должен быть к тебе, чтобы ты смогла обезвредить его? — прокричал он, стараясь, чтобы она его услышала, несмотря на раздающиеся в воздухе крики. — Доставь меня на крышу дома с зелеными стенами, — попросила она, вынимая из кармана капитана все ещё мокрый от спирта платок и вдыхая противный запах, стараясь быстрее прийти в себя. — Прошу… Леви кивнул и без лишних слов схватил девушку, выпуская тросы и взмывая в воздух. Только сейчас Ури заметила бегущих солдат, выпускающих в воздух дымовые стрелы, а среди них и главнокомандующего с непоколебимой решимостью смотрящего вперёд. Капитан поставил её на слегка покосившуюся крышу и вытащил небольшую бутылку со спиртом. — Пожалуйста, держите тряпку у моего носа — я боюсь, что потеряю сознание, — попросила она, отдавая обратно Леви платок и вытягивая вперед руки. Нужно было сосредоточиться. Вспомнить, сколько жизней сейчас летят на верную смерть, ощутить силу, бурлящую внутри её души. Она была слабой. По-настоящему слабой. Маленькая девочка, прячущаяся за свою мать, горячо надеясь, что её защитят и никто в целом мире не сможет теперь причинить ей вред. «Прошу, Имир, прошу». Огонь начал просачиваться сквозь кожу, и усилием воли Ури начала формировать в воздухе горящий шар. Сначала маленький, еле живой, но вскоре начавший разрастаться, выкачивая из девушки огромную силу. В глазах потемнело, и липкие щупальца страха и беспомощности начали прикасаться к её душе, лишая сил. Аккерман заново смочил платок спиртом и, приблизившись к девушке, сунул его под нос, слегка придерживая её за спину. «Слабая, слабая, слабая». Горящий шар становился все больше и больше, и чем сильнее разрастался огонь, тем быстрее все вокруг съедала липкая тьма. Только отпускать руки было нельзя — стоит ей упасть в обморок, как огонь взорвётся, и тогда вместо того, чтобы помочь, она попросту убьёт стоящего рядом капитана. — Флориана, — знакомый голос пробился через окружающий девушку шум и вклинился в её сознание. Все окружающие звуки вдруг стихли, была слышна только Фрида, её дорогая, любимая старшая сестра Фрида. — Зачем тебе это? «Я хочу защитить этих людей, — мысленно ответила Ури, стараясь ускорить процесс. — Прошу, помоги мне». — Но зачем? Какая разница, умрут эти люди или нет? «Если мы его не победим, погибнет моя семья. Ты всегда была готова защитить нас даже ценой собственной жизни, я делаю сейчас то же самое». Белые стены часовни. Бледная рука матери, сжавшая детское плечо своей напуганной дочери. Черные волосы, развевающиеся в такт белому платью сестры, что вышла вперед, сжимая руки в кулаки. Ее взгляд, когда она обернулась к семье и укусила себя. Взгляд, переполненный нежностью и любовью. Взгляд, в котором любовь преобладала над страхом. «Тот, кто не готов идти на жертвы, не способен ничего изменить. Чтобы победить чудовище, ты должен отбросить всё человечное и сам стать чудовищем». — Прошу, сестра, прошу, Имир. Я готова стать настоящим чудовищем, если это поможет спасти дорогих мне людей. Ури втянула ртом воздух и постаралась собрать воедино всю свою ненависть, высвобождая ту на волю, превращая её в языки синего пламени. Она обещала себе и другим, что впредь будет поступать так, как считает нужным. Она свободна — больше никогда не будет бояться. Пусть ненависть, боль, сожаления обретут силу и высвободятся на свободу, сокрушая всё и всех вокруг. Вихрь её эмоций не остановить никому, только сильные чувства могут пробудить всю мощь дарованной ей силы, и она убедилась в этом, когда сжигала бедного парня. Да, возможно, она монстр, но она будет гордиться этим и пронесёт свой грех до самого конца, борясь за тех, кого любит. За тех, кого больше никогда не отпустит. Габриэль, Хистория, даже Закклай, который успел её разочаровать. Никто из них больше не погибнет, никто из них больше не исчезнет из её жизни.

***

Зик, бросив последний камень, спрыгнул со стены и заставил землю снова задрожать. Солдаты, скачущие к нему навстречу, противно кричали, из-за чего титан поморщился. — Кричите-кричите, — с усмешкой проговорил он, своими длинными руками нащупывая на земле камни, — только зря связки сорвете. Новая порция камней взлетела в воздух и убила сразу нескольких солдат. «Какой же ты упрямый, Эрвин Смит, — недовольно подумал Зик, снова поднимая очередной камень, на этот раз больше, чем все предбудущие. — Как же приятно будет увидеть, как погаснут твои глаза». Яркая вспышка привлекла внимание Зика, и тот, наобум бросив камень, взглянул на летящий в него огненный шар. «Вас жизнь совершенно ничему не учит? — усмехнулся он. — Думаете, что огонь может навредить мне? Но, стоп, почему он синий?»

***

Капитан подхватил обмякшее тело девушки и осторожно уложил на крышу, бросая взгляд в сторону Смита. Новый камень летел прямо на него, и Леви, снова выпустив тросы, бросился к другу, сбивая командира с лошади. Громкий крик, и чьи-то лошади взлетели в воздух. — Что ты творишь? — шептал Эрвин, прикладывая руку к окровавленному месту. — Я не позволю умереть тебе, что бы там ни говорил. — Капитан снял с себя куртку и постарался заткнуть кровотечение. — Держись! — Но Эрвин уже потерял сознание от пульсирующей боли, распространившейся по всему телу.

***

Зик, тяжело дыша, выполз из оболочки титана, пока она горела синем пламенем. Всё его тело было в мелких дырах, что кровоточили, доставляя дикую боль. — Новое оружие, — прошептал он, — ребята ничего про него не сказали мне. Как же так? Зик был уверен в своей победе и новое обстоятельство крайне не радовало его. «Обычный огонь не может нанести вреда титану, неужели эта сила способна уничтожить меня? Синее пламя… Только Имир могла даровать такое оружие Элдийцам. — На его лице появилась болезненная усмешка. — Так вот, значит, как ты поступила, Имир? Ну, ничего. Я заберу и Эрена, и эту вашу новую силу».