you were kneeling in the corner (and i thought you might be mine)

boy, you fill my lungs with sweetness, and you fill my head with you.

Чонгук дёрнул за лямки своего портфеля с медвежонком, надув розовые губки и нахмурив брови. Он смотрел на альфу, который застёгивал пуговицы, стоя напротив зеркала в уже надетых тяжёлых чёрных армейских берцах, которые он всегда носил на работе. Обычно, когда Ку дулся, Чимин целовал его, — вот и сейчас не исключение. Малыш льнул к маленьким, нежным чмокам, которые старший оставлял на его губах, мягко улыбаясь в пухлые губы Чимина напротив. Он почти забыл о том, что должен был всем своим видом показывать, как он расстроен. Ку не был рад. Поцелуям? Можно порадоваться. Тому, что альфа уходит на работу? Абсолютно нет. Ку никогда-никогда не привыкнет к этому. Омега всегда проливал несколько слезинок по этому поводу. Он начал испытывать границы дозволенного, чтобы увидеть, в какие моменты будет безопасно закатить небольшую истерику, когда Чимину было необходимо уходить. Эти истерики всегда были слабыми и короткими, но старший, видя это, понимал, что это единственный оставшийся Чонгуку способ удержать его рядом. Вариант оставлять Чонгука дома одного больше им не подходил: малыш всегда расстраивался, теряясь в собственных мыслях об одиночестве. Он выглядывал из окна, смотря на большие горы, и задавался вопросом, настанет ли когда-нибудь день, когда альфа уедет от него далеко-далеко за эти горы и оставит Ку одного. Омега всегда думал в такие моменты, что было бы лучше ему вернуться к прошлому хозяину, чем быть тут совсем одному, хотя он и помнит слова Юнги о том, что ему никогда не стоит вообще рассматривать этот вариант. Изначально альфа вовсе не планировал оставлять Чонгука дома одного на весь день, правда. Ему просто казалось, что таким образом он даст маленькому больше времени привыкнуть ко всему новому. Чимин говорил, что будет справляться с проблемами по мере их поступления, и ему казалось, что это лишь вопрос времени, когда Чонгук наконец привыкнет к такой рутине, как это было с его прошлым альфой. Всё закончилось крайне долгим разговором с Юнги о необходимости заполнять свободное время омеги. Старший прочёл ему целую лекцию о том, как важно занимать время и голову Чонгука всяким, не только потому что это поможет Чонгуку перестать скучать по своему альфе каждую миллисекунду, но и потому что таким образом Чимин покажет свою поддержку. Чимин — человек, о котором Ку заботится больше всего на свете — будет помогать ему раскрыть себя: найти любимое хобби, вещи, которые вызывали бы в нём страсть — поддержка была очень важна для омеги. Так что они пришли к выводу о необходимости кучи активности и курсов, на которые они и записали младшего. Юнги вызвался отвозить Ку на них, пока Чимин будет на службе, учитывая то, что омега уже вёл себя как старший брат по отношению к Чонгуку всё время. Но заставлять Чонгука идти одному им бы никак не помогло, если бы он чувствовал себя так, будто это разделяет их с альфой. Ку очень любил ходить на курсы, но это не значило, что он был счастлив, когда альфа уходил. — Альфа… — захныкал он, роняя голову на плечо Чимина. Ку мягко уткнулся носом в него, чувствуя себя тепло в светло-сером свитере, его волосы теперь аккуратно подстрижены, так что не мешают глазам. — Но- но- можно пойти со мной на рисование сегодня? Только сегодня? Там супер весело? Чимин почти заулюлюкал — его малыш такой очаровательный — это делало его сердце слабым перед ним, и всегда лишало дара речи. Чимину было приятно иметь того, кому можно подарить всю любовь и ласку, что таилась в нём эти годы. — Хён должен работать, принцесса, мне нельзя просто пропустить один день. Но когда у меня будет выходной, мы обязательно займёмся рисованием, хорошо? Может, ты научишь альфу всему, чему научился, только дома, — он поцеловал Чонгука в макушку, слыша ещё один хнык, но на этот раз младший сделал это просто потому что может. Он был удовлетворён только тогда, когда Чимин обнял его чуть крепче. — Помнишь, что у нас сегодня по расписанию? — Ммм хм! Я идём на рисование, потом- ахмм… Юнги хённи заберёт меня! Мы обедать вместе, потом плавание и время фильма, пока альфа не вернётся домой, — перечислил он, попутно загибая пальцы в попытке вспомнить всё то, что Чимин говорил ему перед сном. У Ку теперь так много дел, и все они такие весёлые: курсы по выпечке, плавание, рисование, игра на пианино (это была идея Юнги хёна, который всегда оставался присмотреть за Ку в это время, но он ещё не был очень хорош в игре) и танцы. Многие из этих курсов проходили и другие омеги, у которых были плохие альфы раньше, прямо как у Ку. Он подружился со многими из них, и буквально лучился изнутри, когда Чимин обменивался номерами с новыми альфами его друзей-омег, чтобы они могли назначить встречу для них. Несмотря на то, что Ку было грустно знать, что у этих омег тоже не было хорошего дома, как у Ку раньше, его успокаивало то, что он не один такой. Они так же, как и Ку были вовлечены в множество кружков, играли в игры и смотрели фильмы. Видеть то, как Чонгук с каждым днём расцветал уверенным маленьким цветочком, с каждым днём всё больше раскрывал себя, и его словарный запас становился всё лучше и лучше — всё это было самым большим удовлетворением из всех, которое кто-либо из них испытывал, особенно Чимин. — Всё верно. Тебе будет так весело с Юнги хёном, что альфа успеет вернуться и ты даже не заметишь, что меня не было, — он поднял Чонгука, оставляя ещё один поцелуй на его подбородке и получая в ответ радостное хихиканье, омега нетерпеливо задёргал ногами. Чимин быстро осмотрелся, не забыли ли они ничего, прежде чем уйти. Чимин был рад тому, что Чонгук больше не плакал, когда его отвозили на курсы, потому что, Чимин клянётся, он чувствовал себя в сто раз хуже, чем Чонгук в такие моменты. Альфа никогда никому это не расскажет, но он плакал, видя своего омегу в таком жалостливом и разбитом состоянии, когда он, всё ещё покрытый незажившими синяками бежал за машиной с вытянутыми вперёд руками в попытке догнать его. Он думал, что альфа бросил его, и ему было страшно оставаться без единственного человека, который мог бы защитить его. Сейчас дела стали получше, намного лучше, омега просто махал на прощание, бормоча со слезами на глазах «забрать Ку потом? хорошо?», и поворачивал свои ланьи глазки в сторону светлой комнаты, где на коврике располагалась группа омег с мольбертами и акварельными листами бумаги напротив них. Омеги улыбались и приветственно махали Ку, зовя его внутрь. Омега всегда чувствовал себя более уверенно, после того как Чимин медленно поцелует его. Плечи малыша расслаблялись, пока он кулачком потирал глаза, получая ещё один поцелуй в лоб, прежде чем альфе на самом деле придётся идти на работу, чтобы не опоздать. Маленький омега уже думал о том, как будет создавать самую красивую картину, чтобы показать её потом альфе и заставить его гордиться собой (Чимин всегда им гордился). Может, людям покажется это слишком слащавым — то, как он балует Чонгука: при любой подвернувшейся возможности альфа поцелует его, посадит на колени, собственнически обнимая его за талию — но он не мог иначе, когда Ку буквально сиял при любой их близости. Для него это значило намного больше любого подарка — то, что альфе нравилось прикасаться к нему, проводить время с ним в близости, утыкаться ему в шею или целовать его щёки, пока они не приобретут красивый розовый оттенок, сочетаясь с милыми бантиками, которые Ку любил закреплять на своих волосах (Чимин купил их ему, и всегда говорит, что Ку выглядит очень красиво в них). Тёплое, невесомое ощущение в его животе так и не исчезало, как бы много раз Ку не слышал хвалебные слова от альфы. Звучит странно, но это хорошее ощущение! Ку, тем не менее, всегда отрицал комплименты, говоря, что он некрасивый. Но они уже работали с психотерапевтом над тем, чтобы он понял, как важно принимать такие вещи, и Ку медленно начал принимать то, что он заслуживает Чимина. Ку было потрясающе осознавать это, потому что омега уже воспринимал Чимина своим-своим-своим-своим-своим и только своим. -x- Чонгук гордо стоял перед своей картиной, нанося последний слой акварели. Преподаватель учил их рисовать без лайна, используя только акварельный градиент для создания тёмного и светлого эффекта на границах. Ку был восхищён процессом, особенно, когда учитель использовала простые слова для объяснения. Кайа следила за взволнованными маленькими лицами, пытающимися повторить свою версию референса, прежде чем приступить к собственной картине, в которую они вложат уже свои мысли. Картина Чонгука выглядела очень красиво, и учительница была впечатлена тем, как быстро он схватывал. Погладив его по голове, она похвалила его за то, какой он умный мальчик. Чонгук ответил ей яркой, широкой улыбкой. Пока в его жизни не появился Чимин, его никогда не называли умным, теперь же это слово он слышит постоянно. Ку нарисовал нескольких курочек, и большую часть холста занимали две обнимающиеся курочки, которые вместе свернулись в комочек. Ку очень скучал по ним, и с нежной улыбкой смотрел на мягкие грани рисунка животных — от этого они выглядели ещё более круглыми и милыми. Ку правда надеялся, что с ними есть другая хорошая омега, которая заботится о них, как сказал альфа. Ещё он надеется, что они не забыли о нём и не завели нового лучшего друга к этому времени. Их учителем по рисованию была очень милая бета — девушка с длинными волнистыми светло-каштановыми волосами. Она всегда гладила их по голове, когда они хорошо справлялись с заданием, всегда делала им комплименты, подмечая интересные детали рисунка, и вежливо предлагала свой совет, когда он был необходим, только лишь с целью обучить студентов правильной технике. Кайа была давней подругой Юнги — они были неразлучными друзьями. Кайа была одной из первых, кто поднял тему прав омег, и первой, кто боролся за омег в столь маленьком городе. Они прикладывали все силы для этого дела, а возможность организовать занятия и курсы для помощи омегам восстановиться — была её мечта. Она обожала каждого из своих учеников, но каждый раз, когда она смотрела на Чонгука — такого юного и растерянного, стремящегося к знаниям и жаждущего узнать всё, что только возможно, — она не могла не выработать огромную слабость по отношению к нему. Мальчик был сногсшибательно очаровательным. Что было забавным, потому что этот мальчик стал причиной, по которой Кайа впервые видела, как Чимин проявляет свою собственническую сторону: альфа всегда следит за тем, чтобы Ку был тщательно окружён его запахом, прежде чем привести его на уроки. «Собственническую сторону» не в плохом смысле слова, а вроде курицы наседки, ака защитника-альфы, который не хотел и думать о том, чтобы его малыша забрали у него. Сама учительница, конечно, не посмела бы думать о том, чтобы отобрать у него Чонгука, не тогда, когда омега бросался мыть кисти и оставлял картину сохнуть, визжа что-то о «надо быстро, Мисс Кайа!», потому что ему всё хотелось, чтобы поздний вечер поскорее наступил — в это время заканчивается смена Чимина. Нет, учительница не могла претендовать на него, не тогда, когда Ку всегда с гордостью демонстрировал свой портфель с медвежонком, со всеми милыми прелестями, свисающими с него, потому что альфа подарил его ему — яркая улыбка играла на его лице при любой возможности заявить о своём альфе. Чонгук уже вознёс Чимина выше всех остальных, было очевидно, что его сердце занято альфой, и очаровательным было то, что Чимин тоже был абсолютно влюблён в Ку. Потому что даже если альфа по чистой случайности услышал, как бета спрашивал у Юнги, есть ли у Чонгука хозяин, после их короткой встречи, во время которой они просто взяли флаер о её занятии и сама Кайа узнала немного о своих будущих студентах, Чимин никогда никому не признается, что это стало причиной, по которой он покорно согласился на предложение Ку купить парные кожаные браслеты. Ку был его малышом, и ничьим больше. И, честно говоря, уже было невозможно себе представить Чонгука с кем-либо ещё, когда он спешил обнять Юнги, только-только вступив в салон машины, и улыбался ему самой широкой улыбкой, а потом сразу же спрашивал о том, как много ещё времени осталось до тех пор, пока Чимин-и хён не придёт забрать его. Затем Ку позволял Юнги оставить запах на себе, купаясь во внимании хёна и довольно мыча, когда хён сдержал обещание пойти за продуктами для обеда. Со вторым любимейшим на Земле человеком, Ку готов подождать Чимина чуть подольше. Намджун хён был очень-очень близок к тому, чтобы стать его третьим любимейшим на Земле человеком, но Ку никогда не скажет ему этого (потому что выяснилось, что Намджун такой же хороший альфа, как Чимин-и хён, — он гладит Ку по голове и щекочет его). У Ку были очень загруженные дни. Не так, как раньше, когда он был на ферме: не истощающие, тяжёлые, жестокие дни — но Ку был крайне уставшим уже по пути домой. Омега рассеянно смотрел на окрашенное закатом в розовое небо, нежно покачивая переплетёнными с Юнги руками. Ку нравилось плавать, сейчас даже смешно вспоминать, как страшно ему было, когда он зашёл в бассейн впервые, но после занятия по плаванию он был очень сонным, особенно после того как высохнет и переоденется в тёплую одежду. Когда младший омега принял душ дома, готовый к просмотру фильма с Юнги, уже было очевидно, что Ку начнёт засыпать. Омега держал сырную палочку двумя руками, жуя свой снэк точно как кролик. Он отчаянно пытался держать глаза открытыми — Ку хотелось дождаться альфу, но, может, он сможет немного подремать, до прихода Чимина. Казалось, фильм длился просто вечность, Моана простит его — всего один разочек! -x- В следующий раз Чонгук открыл глаза, услышав звяканье ключей — это был звук, который он так ждал весь день. Он неуклюже пытался выпутаться из одеял, загнавших его в ловушку, потому что надо было быстро-быстро-быстро добраться до входной двери! Ухмылка Чимина расширилась, когда он почувствовал, как маленькое тело со стуком врезается в него, оплетая свои конечности вокруг альфы: лицо зарыто в шею, а руки обвивают торс, словно лианы. Тихо мыча себе под нос, Чимин вошёл внутрь, двигая тела их обоих — мягко покачивая маленькое тело Чонгука по мере движения и щекоча его бока. — Кто-то очень рад меня видеть, я погляжу. — Я! — пропищал Ку, голос которого всё ещё был приглушён шеей альфы, в которой он спрятался. Радостное, ликующее хихиканье сорвалось с его губ. Теперь он постоянно смеялся без причины — Чонгук был так счастлив! Альфа снова вернулся домой! Теперь он и Чонгук-и будут говорить о том, как у них прошёл день, затем они поужинают вместе и будут обниматься за просмотром страшных ТВ-шоу, которые казались менее страшными, когда Чимин-и хённи держал Ку близко к себе во время просмотра. Если на экране показывали особенно страшную сцену альфа всегда целовал его, чтобы Ку поскорее забыл о ней. И Ку так же мог сидеть на коленях альфы, метя его своим запахом до тех пор, пока он полностью не будет пахнуть как Ку. Даже если другим людям это не кажется чем-то особенным — казалось бы, просто рутинные вещи — омега всё равно думал, что ходить хвостиком за альфой и, обнимаясь в постели, играть в Animal Crossing, — было особенным времяпрепровождением. Ему нравилось сидеть рядом с Чимином, пока тот разбирался с документами, и рисовать каракули, потому что это было так весело, когда альфа говорил, что всё нарисованное выглядело очень красиво, и даже цеплял рисунки на холодильник, иногда забирая некоторые из них на работу, чтобы поставить на рабочий стол в напоминание о Ку, а ещё когда они обнимались с Чимином и Нари — всё это было особенным для Ку. Мысль об этом заставила Ку потянуть Чимина за рубашку, хныкая нуждающе, чтобы забрать старшего в тёплую, комфортную кровать, в которой Ку был совсем недавно, и потребовать обнимашек. Если альфа не будет супер-уставшим, может, у них даже будет особый вечер, может, Чимин потрогает Ку за особые места принцесс и сделает Ку очень приятно. Этих мыслей было достаточно, чтобы Чонгук зарделся, плетясь за Чимином с целью проводить Юнги до двери. Ку всё ещё мёртвой хваткой держался за рубашку Чимина. Омега попрощался с ним и послал много поцелуев его хозяину (но Чимин так не сделал, потому что, как он сказал, он провёл целый чёртов день с Юнги). Альфа нежно хихикнул, как всегда благодаря Юнги за то, что он заботится о младшем. А потом… они остались наедине. Альфа бы подумал, что Ку очень много плакал, глядя на него. Ку плакал, совершенно точно дал волю слезам — он просто был охвачен блаженным чувством облегчения, когда альфа снова вернулся в их дом. Всё в порядке, ещё один день они оба в порядке. Чимин никуда не уходит, Чонгука никуда не увозят. Квартира больше не казалась Ку замком, потому что теперь дом не ощущался слишком дорогим, большим или незаслуженно хорошим для него, теперь всё казалось нормальным. Ему нравился каждый угол дома, особенно, когда альфа прижимал его к столешнице, пока Ку готовил им ужин. Альфа лизал кожу на его шее, напирая сильнее, когда сам Чонгук прижимался задницей к его ширинке — хриплый, нуждающийся стон сорвался с его губ, прежде чем рука скользнула вниз по его гладкой коже, а смазка хлынула из его дырочки от ощущения длинных, костлявых пальцев, касающихся его нежного места. Альфа обхватил его крошечный розовый член, надавив на него так, чтобы услышать как Чонгук кричит: «Пожалуйста! Альфа, Ку- ты нужен Ку» или «Ещё, пожалуйста, ещё, пожалуйста!» Голова Ку была низко опущена, когда он кричал слезливым голосом, прося с подгибающимися коленями. Омега был таким отзывчивым — просто очаровательно. Им всегда нравилось начинать медленно. Чимин любил давать Чонгуку время освоиться, понять, что происходит, когда альфа приводил его к кровати и укладывал омегу на спину, вкладывая ему в руки Нари, чтобы тот мог обнять игрушку, если ему понадобится приземлить свои чувства. Иногда Чонгук брал одно из ушек игрушки в рот, посасывая его, пока пальцы альфы задевали место внутри Ку, отчего омега пускал слюни и глупо смотрел вперёд, словно выебанная кукла лежит на кровати. Дыхание Ку было сбитым, мышцы сжимались при каждом движении. Чимину с трудом верилось в то, что Ку весь принадлежал ему. Омега всё ещё выглядел маленьким и костлявым, но не таким, каким альфа видел его при первой встрече. И всё же омегу легко можно было перетаскивать с места на место. Чимин легко хватал его за талию, сталкивая их бёдра вместе. Лицо альфы было зарыто в шею Ку, на которой его зубы оставляли метки, клыки едва задевали кожу, но всё же. Толчки заставляли тело младшего дёргаться с силой, небольшой бугорок появлялся на животе омеги каждый раз, когда альфа толкался. Чонгук рукой ощупывал член альфы через свой живот, всхлипывая от удовольствия — он наконец чувствовал себя полным, как он того и заслуживал, после того, как провёл целый день вдали от своего любимого. — Так хорошо принимаешь узел альфы, да же, малыш? — омега кивнул. Слёзы катились по его раскрасневшемуся лицу. Ку не знал, стоит ли ответить, как это подобает хорошему мальчику, не знал, будет ли это правильным ответом; он не знал, умолял ли сам об узле альфы в этот момент, потому что Ку очень хотелось, он нуждался в этом, а альфа говорил, что Ку всегда должен говорить чего ему хочется. — Заполню тебя своим семенем, и будешь носить моих деток, да милый- чтобы все знали, кому ты принадлежишь. Будешь таким круглым из-за моих деток, мммх, — промурлыкал альфа, кусая ключицы младшего и глядя на то, как на его коже начали расцветать отметины. Надрачивая крошечный член Чонгука в своём кулаке, альфа большим пальцем распределял предэякулят по его головке — Ку всегда так сильно тёк. Прошлый альфа никогда не играл с его членом или яйцами, так что теперь Чонгук начинал течь и превращался в месиво от одного прикосновения к своему члену. Со стороны могло показаться, что омега обмочился: большое мокрое пятно от смазки и предэякулята было под ним. От этого запаха узел Чимина запульсировал, раздуваясь ещё больше, когда он вновь толкнулся в Чонгука, на сей раз альфа приложил больше усилий, чтобы вместить его в дырочку. — Хнгх! а-ах! Ку! Ку хорошо! Нужен тв-твой узел, Господи! Да! — Чонгук заскулил, толкая бёдра вверх в попытке удержать узел внутри, когда он зацепился за край его припухшей, чувствительной дырочки. Альфа вновь насадил его на свой член, наконец заполняя Чонгука так, как ему хотелось — его грудь зашлась в довольном мурлыканье, когда он почувствовал горячие порции спермы внутри себя — живот наполнялся спермой альфы. Омега буквально расцвёл, когда альфа убрал волосы с его лица, проходясь своими опухшими губами по губам Ку, когда альфа зацеловал всё его лицо, когда альфа осыпал его похвалой за то, что он был таким хорошим мальчиком — и на сей раз Чонгук на самом деле почувствовал себя самым лучшим мальчиком на земле, зарываясь в грудь альфы и почти засыпая. Он чувствовал, как Чимин поддерживает его спину и встаёт, чтобы приготовить им ванную. Омега в это время продолжает обниматься с ним словно его персональная маленькая коала. Ку теперь не надо волноваться о смене белья или о том, что надо помыть альфу, потому что он понял, что с новым альфой всё изменилось и теперь всё вышеперечисленное не было его обязанностью — ему полагалось парить в ощущении лёгкости и пушистости, пока альфа обо всём заботился сам. Вид Чонгука, который выглядел так уязвимо плещущимся в ванной и читающим водонепроницаемую книгу, который доверял ему в самых простых вещах — делало сердце Чимина таким слабым. Может, именно поэтому он перестал думать о том, чтобы получить ножевое ранение на работе. Раньше в глубине души он молился об этом, прокручивал в голове миллиарды раз возможные сценарии не только потому, что у него был трудный жизненный период, но и потому что у Чимина было ощущение… полной пустоты. Он никогда не бросался в лицо опасности, но мысли о том, что кто-то вонзает нож в его грудь снова, и снова, и снова появлялись в его голове слишком часто. Однако вариант не вернуться домой, где его ждёт Чонгук, теперь даже не рассматривался возможным. -x- — Но… нельзя хотя бы одну? — умолял омега, его глаза казались ещё более круглыми, когда он так сидел: выглядя таким невероятно крошечным и милым в своих белых сникерсах с розовыми сердцами и полосатой футболке. — Ку будет заботиться о ней, обещаю! У меня было много кулочек раньше, и- и- я дам ей хороший дом и станем друзьями… — омега затих, указательным пальцем гладя голову курочки через прутья клетки. Он редко картавил в последнее время, и Чимин помимо воли очарованно улыбнулся тому, как мило он выглядел, и всё же они не могли держать курицу в квартире, как бы сильно он ни хотел дать своему малышу всё, чего ему хочется. Идея завести домашнего питомца появилась в его голове давным-давно, но альфа только сейчас наконец предпринял действия, решив, что они могли бы выйти посмотреть, зацепит ли что-нибудь внимание его малыша. Прошло несколько месяцев с тех пор, как Чонгуку в самом деле начало больше нравиться проводить время дома, чем когда весь его день был полон разного рода активностями. Ку оставил только те занятия, которые нравились ему больше всего, а его еженедельные походы по врачам всегда совпадали с днями занятий. Ку нравилось проводить дни дома, занимаясь домашними делами, когда он не спал и не играл в «Animal crossing», а ещё ему нравилось заботиться о своём маленьком саду улиточек (и заново называть всех маленьких улиточек по именам). Было бы неплохо подарить ему маленького друга, который бы скрашивал его день, особенно учитывая то, как Чонгуку нравилось заботиться о различных вещах и людях — это было его самым любимым занятием (ну или ему навязали эту обязанность с самого рождения и это навязанное правило всё ещё оставалось с ним). Но он всегда словно сиял при любой возможности приготовить еду для Чимина или его друзей, или когда ему удавалось соорудить комфортное, тёплое гнездо, в котором они могли бы понежиться, даже к плюшевым игрушкам Ку относился как к собственным детям. Чимину стоило ожидать, что Чонгук захочет в качестве домашнего питомца забрать домой именно маленькую курочку — Чимин ведь не обозначил, что самое любимое животное Ку им не подходит. — Солнце, мы не можем взять её домой, понимаешь? У нас недостаточно места для неё, и ей придётся оставить всех своих сестричек здесь, а нам придётся искать другой дом, — объяснил альфа, массируя затылок грустной, дующейся омеги, плечи которого осунулись, когда он наконец понял, что не сможет забрать маленькую курочку домой — Ку бы тоже не захотел расставаться со своим домом. Так что он будет надеяться, что она в конце концов найдёт приют на хорошей ферме, главное, чтобы не в такой, в какой он был с прошлым хозяином. — Мы найдём тебе другого хорошего друга, ладно? Такого, который бы смог ужиться в квартире, вроде кошки или собаки. Омега кивнул, теперь мысль о том, что у него будет новый друг его радовала уже не так сильно. Печальным было ещё и то, что все животные убегали от Ку, когда тот пытался аккуратно приблизиться к их клетке, а те, которые не убегали, были слегка чересчур громкими и пугали омегу. Теперь ему казалось, что они зря всё это затеяли, он дёрнул за край пальто альфы и вежливо попросил уйти, но прежде работница приюта попросила их просмотреть последние несколько комнат. В них были уже совсем не детёныши животных, Ку расстроился, но он не хотел, чтобы кто-то из животных подумал, что он не хотел бы увидеться с ними перед уходом. Они последовали за альфой, которая с упоением рассказывала о собаках, которых они держали в этой зоне — почти все они находились в отдельных комнатах, так как теснота клеток делала их тревожными — Ку мог понять их, он жил в клетке, и в ней было не очень весело, так что у собак была причина бояться их. Наконец дверь распахнулась перед огромной, почти угольно-чёрной немецкой овчаркой, которая лежала на красном коврике, свернувшись калачиком в углу комнаты. Его уши навострились, когда он посмотрел прямо на людей, которые входили в комнату, но он остался на месте, держа треугольные пушистые ушки навостре, отчего Чонгук спрятался за Чимином — собака была просто громадиной. — Это Кинг — он у нас большой мальчик, но ему всего пять лет. Его подстрелили на службе и… теперь он с трудом бегает, так что никакой пользы от него на службе не было, — девушка цокнула, наклонив голову и грустно посмотрев на Кинга. — Он пожил несколько месяцев со своим дрессировщиком после этого, но его жена не захотела держать собаку дома, сказала, что это опасно для детей… Кинг он нежный громила. Ему было очень трудно восстанавливаться, когда рядом не было единственного близкого человека, — Ку тут же проникся историей Кинга, смотря в его большие глаза — если бы он выглядел чуть получше, он сошёл бы за щеночка, но у Кинга было много шрамов и один из них проходил через один его глаз, а ещё у него было лицо хулигана, и всё же когда работница подозвала его, он послушно встал и подошёл к ним. Альфа научила их парочке команд, просто на всякий случай, но она уже светилась от того, как пара вела себя с Кингом. Не прошло и пяти минут, а Чонгук уже сидел со скрещенными ногами на полу, поглаживая Кинга, почёсывая его за ушком и радостно хихикая, когда его сладкие обращения к Кингу заставляли хвост последнего заходиться из стороны в сторону. — Альфа! Ему нравится, когда с ним обращаются как с малышом, видишь? Его хвост двигается супер-супер быстро! Чимин попросил оставить их наедине, чтобы он принял решение со своим партнёром насчёт собаки, и женщина была достаточно понимающей, чтобы не беспокоить их, лишь попросив, чтобы её позвали, как только решение будет принято. Чонгук уже был на коленях: — Лапу, малыш! — сказал он. Его глаза сияли от восторга, когда Кинг выполнял все команды. Он лучезарно улыбался альфе, визжа о том, какой Кинг умный. — Ку, думаешь, Кинг тот самый? Нам не обязательно принимать окончательное решение сегодня, если ты сомневаешься. Можем пройтись по другим местам, Кинг, вероятно, всё ещё будет здесь, если ты решишь забрать его, — спросил он, пропуская волосы омеги через свои пальцы и получая удовлетворённое мычание в ответ. Губы Чонгука сомкнулись в задумчивости, как обычно бывает, когда он пытается подобрать слова. — Хочу забрать его домой, хённи. Заберу Кинга домой и вылечу его маленькую лапку, и буду играть с ним много-много, — Кинг облизнул руку младшего, услышав своё имя, и гавкнул, заставив Чонгука захихикать. — Он выглядел пугающим и грозным, когда мы пришли, но эм… потом он начал играть и его хвост так вилял, когда он хотел поиграть с нами. Ку… Я думаю, он очень милый, он как большой щеночек. Старший поцеловал его в щёку — он гордился тем, как далеко продвинулся Чонгук: теперь он использует слова, чувствуя себя достаточно спокойным, чтобы высказать то, что он чувствует и чего ему хочется. К счастью, их здание разрешает иметь собак, так что Чимин уверен, Кинг заживёт счастливой жизнью с ними — теперь будет причина ежедневно прогуливаться по парку или бегать по нему же, что определённо придётся по душе Чонгуку — ему нравилось брать акварельную палитру и скетчбук и сидеть в парке с альфой часами за рисованием рассеянных скетчей. Ку выглядел очень мило, когда вышел из приюта с поводком Кинга в руке (Чимин был рад тому, что Кинг был выдрессирован, иначе это Кинг бы сейчас таскал Чонгука повсюду). Омега же гордо улыбался в это время — теперь у них есть настоящая собака! Кинг станет его новым лучшим другом. Они забавно контрастировали друг с другом: большая, мускулистая собака на поводке у крошечной омеги, на которой была одежда пастельных оттенков. Ку восторженно рассказывал Кингу о том, как будет кормить его из своих мисок с хэллоу китти (ему никогда не приходилось использовать их в любом случае: почти всегда имея удовольствие быть накормленным с руки старшего, когда они оба были дома, или же он ел с тарелки, как все нормальные люди). Альфа закатил глаза, когда его друзья ворвались в их квартиру с курицей и пивом позже на той же неделе (едва ли не наделав лужу в прихожей, когда огромный гавкающий зверь бросился к Чонгуку, готовый защитить его от незванных гостей). Юнги похлопал Чонгука по спине, приговаривая, что Чонгуку теперь придётся контролировать двух гиперопекающих сердитых полицейских собак, отчего Чимин фыркнул и отвесил ему подзатыльник, бормоча про себя «как грубо». Это звучало грубо, даже несмотря на то, что это немного было правдой… Чимин уверен, Кинг бы согласился с Юнги, если бы мог. Но как бы там ни было Чонгук бы никогда не променял Чимина и Кинга на кого-то другого в любом случае.