you were kneeling in the corner (and i thought you might be mine)

Чонгук всегда просыпается до рассвета. У него много дел, и все они должны быть выполнены до пробуждения хозяина. Несмотря на тот факт, что Чонгук уже достиг своего двадцатилетия, его худая, тощая фигура определённо введёт в заблуждение кого угодно. Вставая с кровати, он почувствовал, как сперма с прошлой ночи неприятной липкостью ощущалась между ягодиц и бёдер. Омега скривился, плотнее укутывая альфу в одеяло, прежде чем бесшумно уйти в ванную. Он был готов начать новый день. Голова Ку пульсировала, а заложенный нос совсем не дышал, когда он спускался вниз, чтобы покормить курочек. Ку тщетно желает, чтобы его день рождения наступил поскорее: может, хозяин и в этот раз подарит ему футболку. Та, что на нём сейчас, ужасно старая и никак не защищает его от холода, у неё ведь даже нет рукавов, местами ткань порванная и дырявая, несмотря на то, что он не раз штопал её. Ку хотелось бы поделиться с хозяином тем, что он плохо себя чувствует, но когда он попытался сделать это в прошлый раз, ответом послужили слова о том, что ему стоит прекратить ныть. Он должен быть благодарен за то, что его вообще купили. Альфа усердно работает, чтобы у них была крыша над головой, кормит его собачьим кормом раз в день и трахает на ежедневной основе — ему не на что жаловаться, так что он, конечно же, соглашается с хозяином. Старший всегда ненавидел, когда его вынуждали повторять сказанное дважды, если он уже приказал перестать, поэтому Ку никогда больше не говорил хозяину о своих недугах, даже когда головные боли преследовали его всю неделю, даже если его горло ужасно саднит сейчас. Омега всхлипнул, хихикая над тем, как мило выглядели курочки, пока он кормил и желал им доброе утро. Они были его лучшими друзьями. По крайней мере сейчас они у него есть: в приюте о лучших друзьях он мог только мечтать. Там у него была только тесная клетка, из которой он мог слышать, как остальные омеги хныкали, получая наказание за то, что посмели заговорить друг с другом. После кормёжки курочек он, как всегда, продолжил свою рутину. Нужно приготовить хозяину завтрак. Старший любил плотно поесть по пробуждении, так что у Ку ушло значительное время на приготовление вафель, яиц с беконом и сосисками для него. Человеческая еда, приготовленная Ку, всегда пахла так восхитительно, так что он надеялся, что делал всё правильно, каждый день кормя своего мастера действительно вкусной едой. По приюту ходили разговоры о том, что некоторые альфы иногда угощали своих омег человеческой едой, если те вели себя особенно хорошо, но Ку не думал, что такое на самом деле возможно. Омеги ведь животные: их единственной целью является служение хозяину. Может, кураторы просто говорили это, чтобы поглумиться над омегами. Он остановил себя, не позволяя глупым мыслям бродить в голове подолгу. Ку перемешал яйца и выключил плиту, принимаясь очищать от грязи свой фартук, — чуть ли не единственный предмет одежды, если его вообще можно было назвать таковым, который омеге разрешалось носить. После Ку снял его и вернул на место. Он разложил еду альфы по тарелкам и опустился на колени рядом с его стулом, ожидая скорого пробуждения старшего. Как и каждый день до этого. Он держал голову опущенной, слыша приближающиеся шаги мужчины. Наконец стул был грубо отодвинут назад, из-за чего Ку выпрямился, сидя на подогнутых под попу ногах, пока сложенными руками он опирался на бёдра. — Доброе утро, альфа. — Ответом старшего было кряхтение, мужчина громко зевнул прежде чем наброситься на еду. Ку сидел неподвижно, как подобает хорошему мальчику, молясь про себя, чтобы хозяин не приказал ему взять его член в рот, как это бывало иногда. Старший обычно быстро кончал, особенно когда Ку использовал свой рот, но мужчина был грубым и всегда жёстко трахал его глотку — тянул его за волосы и заставлял его заглатывать по самое основание, толкаясь в него, пока нос парня не упирался в лобковые волосы старшего. Отвратительный запах гениталий вызывал у младшего головокружение, и это вкупе с отсутствием возможности сделать вдох, а его горло и без того достаточно сильно болело. К счастью, сегодня обошлось без этого. Когда Чонгук был не уверен в том, что он не получит пощечину за то, что встал без разрешения, он обычно кланялся и благодарил мастера. Альфа был слегка мерзким, и Ку чувствовал себя плохо, когда думал о нём так, но это правда. Они живут в маленькой ферме, дом выглядел скорее заброшенным, выцветшие деревянные доски приобрели серый оттенок и покрылись мхом. Неподалёку находился небольшой сарай, где его хозяин выращивал нескольких ягнят и коз, а также использовал в качестве склада для хранения всего, что они не использовали на ежедневной основе. В прошлом сарай был ночлежкой Ку, который делал себе крохотную кроватку из сложенного в углу сена, пока его хозяин не решил, что он был более полезным в доме, пока Ку не доказал, что он достаточно верный и послушный, что он не навредит спящему альфе. Ку бы никогда не посмел, не тогда, когда мужчина пригрозил застрелить его, сломать каждое из его рёбер и разбить его лицо в месиво. Но это несомненно было просто предостережением, чтобы он всегда держал себя в узде, боясь любых оплошностей. Он знает, что омегу себе может приобрести кто угодно, но учитывая то, что приют, в котором он родился, располагался в сельской местности, — то, что его купил кто-то, кто в состоянии кормить его раз в день, на самом деле делает его счастливчиком. Чтобы заслужить одноразовое питание, Ку необходимо сделать многое: покормить курочек, приготовить завтрак для хозяина, почистить стол, сделать уборку в доме, постирать одежду и пойти набрать воды. По возвращении, он должен приготовить обед, затем следует чистка хлева и кормёжка животных… список продолжается до бесконечности. Только ночью он заходит в дом, набирает ванну хозяину и очень быстро чистит себя, готовит ужин и растягивает себя, на случай, если альфа пожелает использовать его отверстия. Иногда он отключается с членом старшего, покоящимся глубоко в нём. Альфа едва ли замечает это, пока грубой хваткой на тощих бёдрах натягивает ужасно уставшего парня на свой член. Но если Ку сделает всё из вышеперечисленного идеально, то на утро, после того как хозяин закончит завтракать, он получал свою порцию сухого корма. Ку весь сиял, ползая за мастером и почёсывая живот через испачканную майку, когда тот поднимался со своего места, чтобы наполнить ему тарелку коричнево-зелёных гранул. Как же ему повезло! То, что корм был безвкусным, вовсе не имело значения: Чонгук всю жизнь ел похожие корма, но он всегда был таким голодным, что мог поклясться, что хозяин покупал что-то с новым вкусом каждый раз! Ку чуть ли не прыгал от счастья, когда наклонялся, чтобы поесть, а позабавленный этим мужчина шлёпал его по заднице и прыскал, когда его шлюха дёргалась, не ожидая этого. Он вылизывал тарелку до блеска, едва удерживая себя от всхлипа, когда еда заканчивалась будто в считанные минуты, но Ку знал, что ему лучше не вести себя неблагодарно, ведь хозяин был достаточно добр, чтобы покормить его. Он медленно поднимался, опустив глаза в пол, глубоко кланялся хозяину и благодарил его за еду, после наскоро прибирал со стола и мыл посуду. Когда ему было разрешено идти, лёгкий шлепок по попе сигнализировал, что в его услугах хозяин больше не нуждался. День протекал как обычно и без происшествий, как всегда. Ближайшие к ним соседи жили достаточно далеко, Ку приходится идти пешком целый час, чтобы добраться до их фермы, когда их козы не дают достаточно молока. Ему приходится умолять дать им немного молока, что он обычно делает, используя свой рот и пару монет, данные хозяином. Он всегда чувствовал себя отвратительно после этого: от мужчины исходил отвратительный резкий запах — пахло хуже, чем от хозяина, — он всегда трахал глотку Ку, когда напротив стояла его собственная жена. Ему было так жаль её, Ку всегда плакал и извинялся из раза в раз, даже когда та говорила ему, что в этом нет его вины и что всё в порядке. Костлявая бета всякий раз пытается сунуть ему немного еды, что всегда удивляет омегу, он выпучивает глаза и качает головой, отказываясь — ему запрещено! Омеги считаются грязью, отбросами, недостойными питаться вкусной человеческой едой. Идти домой с галлонами молока было ещё более худшим испытанием: он не до конца понимал, почему хозяин не мог воспользоваться своей машиной для этого, но слова хозяина имели смысл: он купил машину, чтобы облегчить работу себе, а не ему. Альфа всегда был прав, когда называл его тупой шлюхой. Так что да, его рутина всегда была одной и той же, потому что только если сам хозяин не накажет ему принести молока с участка соседей, те никогда, ни разу, не приходили к ним в гости. Бедняжка наивно полагал, что, может, на сей раз им самим понадобилось молоко, когда услышал стук в дверь. Он был так рад тому, что козы дают достаточно молока для хозяина. Дом соседей был многим лучше, чем полуразрушенная деревянная хижина, в которой жили Ку с хозяином, и всё же его глаза оленёнка загорались в восторге всякий раз, когда он думал о предполагаемом визите гостей. У них гости! Послышался стук в дверь, и Ку с широкой улыбкой на лице вскочил на ноги, вытирая руки и поправляя помятую рваную футболку, прежде чем ринуться к двери, пока альфа не схватил его за волосы, останавливая. Он дёрнул голову Ку назад с такой силой, что боль мгновенно вызвала у омеги слёзы, а вырвавшийся судорожный вздох был смесью испуга и мучительной боли. Он проскулил, когда старший поднёс указательный палец ко рту и шёпотом-рыча произнёс: — Шш! Ты что вообще творишь, блядь? Я, что, выебал из тебя все мозги? — прямо в ухо. Когда стуки всё не прекращались, старший медленно подошёл к двери. По ту сторону мужской голос спрашивал, есть ли кто дома, а омегу всё ещё таскали за волосы грубой хваткой на чёрных локонах, пока слёзы текли по щекам Ку, который с силой прикусил нижнюю губу, чтобы не издавать ни звука. Будет только хуже, если хозяин что-то услышит, Ку знает наверняка. Хозяин снова заставит его спать в хлеву, будет бить Ку до чёрных пятен перед глазами, до безостановочного кровотечения из носа, до головокружения при попытке встать. Они это уже проходили. Ку усвоил свой урок. Хозяин оставит его голодать, пока Ку не начнёт плакать и умолять о прощении на грани голодного обморока. Ему просто хотелось принять гостей, он бы приготовил для них милый яблочный пирог и получил бы от хозяина похвалу в виде поглаживаний по голове, потому что на сей раз он «повёл себя как хорошая омега»… Он не думал, что альфа разозлится. Глупый, глупый, глупый! Ку всегда делал всё не так. — Эй, там? Есть кто дома? — вновь громко спросил Чимин, стоявший по ту сторону двери. Жалкое зрелище, про себя думал он. Он знал, что внутри кто-то есть, он чувствовал, что они находятся близко к двери, он даже мог различить, что это были два человека, по запаху в конце концов. — У меня просто машина сломалась. Перегрелась, кажется. Я был бы очень благодарен, если бы вы дали мне немного воды или… просто подсказали бы, где мне могут помочь. Объяснения, видимо, оказались достаточно убедительными для стоявшего за дверью человека, потому что по ту сторону покоцаной, отцветшей двери послышалось шарканье. Мужчина отпер ему дверь, и всё его лицо было нахмурено, пока он скользил взглядом по Чимину. Он был примерно того же роста, что и сам Чимин (хотя Пак был слишком горд, чтобы признать, что он, возможно, был на дюйм-два ниже мужчины), и выглядел как типичный деревенщина; голубые глаза и тонкие каштановые волосы, начинающие покрываться сединой, были в армейской стрижке. Возможно, дело было в шестом чувстве, но Чимин офицер, да и Буэна-Виста достаточно маленький городок: похожие на этого мужчину парни обычно доставляли альфе достаточно проблем, когда ему всего лишь хотелось закончить свою смену в вечер пятницы, пойти домой и запоем смотреть любое посредственное политическое шоу. Вусмерть пьяные парни не понимают, что «нет, сэр, наличие узла не даёт вам право нарушать закон». Другими словами, почти всегда такие парни были засранцами, которых ему приходилось силком вытаскивать из пабов, потому что те вели себя чересчур омерзительно, громко и не могли понять, что некоторым альфам не нравится, когда посторонние касаются их омег или бет. Но сейчас мужчина перед ним был единственным, кто мог бы ему помочь, так что он натянул лучшую из своего арсенала улыбку и вежливо поклонился, позже возвращая покрытые перчатками руки обратно в куртку. Пожилой мужчина принюхался, мгновение оглядывая его с ног до головы, после чего он решил, что младший альфа безвреден. Освободив проход, он пригласил его внутрь. — Заходи, я принесу те че-нить, что поможет остудить твою машину. Он вновь благодарит альфу, отряхивая обувь на крыльце, перед тем, как войти. Его сердце разбивается в тот момент, когда до него доносится едва различимый болезненный стон. Чимин не сразу поверил услышанному, однако когда за ним закрылась входная дверь и мужчина отодвинулся, позади него показалось маленькое тельце: омега стоял на четвереньках. Мужчина намотал волосы омеги на кулак, практически волоча мальчика за них по полу, пока тот, казалось, изо всех сил пытался поспевать за ним. Негромкое «Прости, альфа. Клянусь, Ку очень извиняется» срывалось с его языка. Чимин обескураженно задавался вопросом, что именно было прервано его приходом. Что бы там ни было — такое отношение просто непозволительно. По крайней мере «непозволительным» это являлось для него, но тут он связан по рукам и ногам, потому что законом такое отношение не запрещено. Его омега, его правила. Пока мужчина не покушается на жизнь омеги на его глазах, он должен быть благодарен ему за то, что мужчина оказался достаточно любезен, чтобы помочь ему с машиной. Но совесть, правда, такая сука. Ку чувствовал, как горели его щёки, когда альфа наконец отпустил его. Тело того упало на пол с тихим стуком, голова вытянута. Из-за пощёчины голова мальчика дёрнулась в противоположную сторону и слёзы потекли из плотно зажмуренных глаз. Всё ведь шло хорошо, ему было так стыдно за то, что он получил наказание на глазах у первого их гостя. Его щека пульсировала после удара, а левый глаз мгновенно опух и тогда альфа счёл, что тот получил достаточное наказание. Зло ворча под нос о том, какой омега бесполезный и жалкий, он ушёл за вещами, которые понадобятся им для того, чтобы починить машину Чимина. Омега бы позволил себе поплакать пару минут, но младший альфа неловко мялся в нескольких шагах от него. Тот стоял у стола, за которым обычно ел хозяин Чонгука и, не моргая, дырявил взглядом пол. Альфа сдерживал себя от того, чтобы придавить мужчину к полу и выбить из него всё дерьмо. Ку не сразу понял, в чём дело, но потом проследил за его взглядом и улыбнулся, когда увидел, что альфа смотрит прямо на его миску с едой. Омеге тоже очень нравилась его миска. Ку поднялся, прилагая усилия, чтобы улыбнуться и сделать это менее неловко. Он огладил свежие гематомы и царапины, покрывавшие колени. Он надеялся, что новый альфа простит его за то, что он стал причиной устроенной сцены. — Вам… вам нравится моя миска? Альфа подарил её мне, когда купил меня! Это подарок! — воскликнул он взбудораженно, возможно, слегка чересчур взбудораженно, но Чимин не станет говорить ему об этом, принимая во внимание тот факт, как далеко находится ферма. Зона отдыха, в которой он проводил выходные, так вообще в полутора часах езды отсюда, так что маленький омега, вероятно, едва ли с кем-то контактирует. Чимин грустно улыбнулся ему, кивая. — Да, у тебя очень милая миска. Ты её сам выбирал? — Ку покачал головой, хихикая, и ответил: «не-а!» — так, будто Чимин задал смешной вопрос. Возможно, он был не так запуган новым альфой, потому что тот не нависал над ним, как это обычно делает его альфа. Этот альфа сделал шаг назад и стоял, завернувшись в свою куртку. Он даже ничего не сказал Ку за то, что тот смотрел на него без спроса, так что Ку пользовался возможностью, украдкой поглядывая на него — альфа был очень красивым. А ещё намного моложе его хозяина, которому было около пятидесяти пяти. Этот альфа, может быть, ненамного старше самого омеги, его тело казалось, сильным, но одновременно с этим грациозным, и пах он петрикором и утренней росой. Если бы Чонгук и так не ходил по тонкому лезвию своими действиями сейчас, он бы осмелился подобраться ближе, чтобы получше распробовать запах. Это был не тот влажный, ржавый и затхлый запах, который наполнял их дом, когда шел дождь, скорее освежающий — как в те дни, когда он выходил на улицу рано утром и ветер откидывал его волосы назад. — Хмхх! Вы разрешили своей омеге выбрать себе миску? Это так мило. Я- я уверен, он был очень-очень счастлив, — омега вновь улыбнулся, его большие передние зубы уткнулись в нижнюю губу, и Чимин почувствовал, как его сердце подскочило к горлу из-за маленького омеги. Он и в правду даже не подозревает. — Я- ах, у меня нет омеги… пока. Как тебя зовут, малыш? — Теперь его нога застучала по полу слегка сильнее, он оглядывался по сторонам в ожидании грёбанного альфы, альфы, череп которого ему хочется разломать пополам. Он делал всё возможное, чтобы его взгляд не задерживался на фигуре младшего. Выходило неважно. — Я Чонгук! Ку! — ответил мальчик, прижимая руку к груди. Он очень худой, настолько худой, что офицеру физически больно от этого, у него круглые, ланьи глаза, длинные волосы, очаровательно обрамляющие лицо и прелестные розовые губки бантиком, которые выглядят точно нарисованные. Он выглядит- Он будто маленький ангел или котёнок, выглядящий чересчур крошечно в грязной футболке, ткань скорее походила на дырявую использованную тряпку, чем на одежду. Маленький ангел, которого на его глазах только что таскали за волосы, котёнок, которому на его глазах раздавали пощёчины. Его альфа вёл себя как животное, но Чимин тут обессиленно игнорировал горящий в кармане значок и пистолет, надёжно сидящий в его джинсах. Альфа приблизился, опустившись на колено, и протянул руку, чтобы погладить омегу по голове. Быть может, у него слишком большое сердце, потому что ему хочется, чтобы с каждым омегой обращались так же бережно. Хоть он и понимает закон и то, как он работает. Омеги находятся на дне социальной лестницы: их используют в качестве рабочей силы, для размножения, секса — всё, что угодно, чего бы их хозяевам только ни захотелось. Крайне малый процент альф покупает омег в качестве спутника или домашних для себя — максимум хорошего отношения, которое они только могут получить. Чимин, в отличие от своего лучшего друга и шефа Намджуна, себя полноправным защитником прав омег назвать не может. Намджун вкладывает душу и сердце в это дело, в конце концов он обручён с омегой Юнги. К нему Чимин относится так же, как относится к своим друзьям альфам — для него между ними нет никакой разницы. Однако ему не хотелось лицемерить, говоря, что да, если бы у него был омега, он бы пошёл по пути Джуна, гарантируя омеге всю независимость, возможно даже отпустил бы его, если он так пожелает. Нет, ему всё же хотелось бы, чтобы по возвращении домой его ждала его маленькая прелесть, которую он бы нещадно баловал и держал в безопасности. При всём при этом он категорически не соглашается с тем, чтобы кто-то покупал омегу и обращался с ней так жестоко, тогда как самому альфе хотелось омеге только давать, давать и давать. — Меня зовут Чимин. Ты очень хороший мальчик, Ку. Альфа впечатлён, — он похвалил омегу и медленно вернулся обратно, к месту у стола, когда раздался звук, оповещавший о том, что старший альфа наконец возвращается. Чимин надеялся, что тот на самом деле взял инструменты и запасной охладитель, о котором он говорил. Ку мило пискнул, прикрывая красные щёки руками, и рассыпался в благодарностях, хотя из-за рук это звучало приглушённо. Ку надеялся, что Чимин не заметил широкую улыбку, которую он пытался скрыть или то, как уродливо выглядят его зубы. Чимин уже так сильно нравится Ку! Он даже собирается загадать на падающую звезду, чтобы новый альфа жил очень близко, так, чтобы в следующий раз он смог сходить за молоком к нему! Но вскоре задняя дверь отворилась, и альфа вошёл внутрь. Взгляд старшего был прикован к его фигуре, что заставило омегу склонить голову и оставаться тихим — былой радости на лице как не бывало. Он надеялся, что не навлечёт на себя проблемы тем, что не продолжил делать домашние дела и остался составлять компанию альфе. — Эта сука не доставила тебе проблем? Он иногда такой несносный, — мужчина цокнул. Глаза Ку тут же налились слезами. Ну да, может, он немного плакса, но это правда больно слышать, особенно когда Ку старался изо всех сил быть хорошим для альфы. — Оу, ни в коем случае. Он вёл себя как ангел, — ответил Чимин, на что мужчина издевательски фыркнул, подталкивая Чонгука плечом к двери. На улице стоял дубак, и Ку уже знал, что его ждёт отвратительное ощущение холода, прежде чем его хозяин, с следующим по его пятам Чимином, отпер дверь, выставляя его из дома. — Иди давай, сделай хоть что-нибудь полезное, шлюха. — Ку послушно кивнул, но на улице было хуже, чем он себе представлял: холод стоял просто жуткий, Ку было чуть ли не физически больно каждый раз, когда ветер мазал по его неприкрытым ногам и рукам. Фермер толкнул железное ведро к ногам омеги, крепко держа в руках ящик с инструментами и едва ли беспокоясь о том, что омега, очевидно, болеет. Он отправляет омегу, с его-то заложенным носом и воспалённым горлом, на промозглую тропу, с тонким слоем снега, покрывающим траву. Чонгук ступает на траву босыми ногами. Его ноги всегда были босыми. — Иди покорми животных и убери там всё, пока я п’могу эт’му. Он вновь кивнул, кривясь от того, каким тяжёлым было ведро, железная ручка которого впивалась в его руки. Крошечная надежда на то, что ему удастся провести с Чимином побольше времени, теперь угасла. Ему придётся смириться с этим. Дорога до сарая была болезненной, ноги горели во время соприкосновения снега с его чувствительной кожей. Омеги и без того по природе были более хрупкими, более слабыми, нежели чем альфы и беты. Всю дорогу до дома соседей он проводил в мечтаниях: Ку знал, что омеги на самом деле не могут выйти замуж: никто бы не захотел брать в жёны кого-то вроде него, но ему нравилось представлять, что однажды такое случится. Ему нравилось представлять, что он шёл позаимствовать молока для своего мужа, который бы точно не был бы пятидесятилетним стариком и был бы более милым с ним. Он бы только ругал да шлёпал Ку, потому что, возможно, он начал переживать за него. Ку покрывался глубоким румянцем, когда фантазировал о всяком… например, о том, как его муж заставлял бы Ку лечь на его бёдра, поднимая юбку его платья, пока его круглая, сочная попа не выступит из-под неё. Альфа спросит: «почему ты был на улице в столь поздний час? альфа волновался о тебе». Он бы отшлёпал его десять из назначенных пятнадцати раз, приговаривая, какой Ку драгоценный, приговаривая, что Ку должен предупреждать мужа о том, куда он собирается, так, чтобы мог обеспечить Ку безопасность. Может, его муж даже шлёпал бы его маленький, жалкий пенис, когда Ку недостаточно заботился о себе, Мужчина всегда был бы таким непреклонным, когда дело касалось заботы о Ку и его здоровьи. Мысли об этом смущали его, он чувствовал себя глупым и слегка возбуждённым от этого. Это всё мечты, конечно же, но омега думал, что это приятно, когда о тебе заботятся. Ку позволял своим мыслям задержаться на фантазиях время от времени. Он постоянно старался быть хорошим для своего альфы и слушался его во всём, но как бы там ни было итог был одним и тем же — его называли бесполезной шлюхой. Печально вздохнув, он продолжил свой путь до сарая. Вскоре он присел на деревянную ступеньку, чтобы растереть ноги, его пальцы, как и его губы, к этому моменту начали синеть. Его взгляд был прикован к полу, пока он сконцентрировался на том, чтобы согреть свои ноги. Он не осознавал, что что-то не так до тех пор, пока стойкий металлический запах крови, крови, крови не заставил его дёрнуться. Его глаза расширились от страха — вокруг было слишком много крови. Одна из их коз была мертва. Остальные выглядели слегка испуганными, кружа и прыгая вокруг мертвого тела. Чонгук замер на месте. Коза была мертва. Кто-то убил её. Но это не имело значения, потому что альфа убьёт его за это. Он всегда выплескивал свою злость на Ку. И если он избил его до потери сознания, так, что Ку едва ли мог стоять следующие пять дней, когда одна из их кур вышла из загона и потерялась, то сейчас, когда одна из их коз была мертва, хозяин точно убьет его. Он воплотит в жизнь все свои угрозы: отрежет его волосы до уродливой длины, а затем сбреет их, как это делали в приюте. Альфа прострелит ему ноги, чтобы держать его в подвале, где он будет не в состоянии делать что-либо, кроме того, как принимать член. Там он больше ничего не сможет испортить. Альфа порежет ему руки и обожжёт их в печи, прямо как в первый раз, когда Ку забылся и оттого сгорела еда. Альфа вырежет ему сердце, пока Ку всё ещё будет живым и- Омега едва заметил, что всё это время он визгливо кричал, испугавшись и запаниковав, когда его взгляд упал на окровавленный труп. Вокруг трупа был лисий мех, но альфе будет плевать, как всегда. Он сделает Ку больно, очень, очень и очень больно, пока Ку сам не станет копией окровавленного трупа. Ку был так напуган, что моча потекла вниз по его бедрам, лужицей собираясь вокруг его ног, а его крики ужаса перешли в икоту и отчаянные рыдания. Он обнял себя руками, как будто это могло уберечь его. Если бы только Ку был смелее, может быть, тогда идея сбежать до того, как альфа увидит, что произошло, прозвучала бы реалистичной для воплощения. Но это звучало безумно, даже для его собственных ушей. Его крики привлекли внимание мужчин. Чимин был рад, что этот сукин сын хотя бы разбирался в том, что делает. Мужчина починил машину в считанные минуты, пока они болтали о всяком насущном. Их прервал испуганный крик. Мужчина, уже опустивший капот машины, сердито нахмурил брови и зашагал к сараю. Его руки были сжаты в кулаки по бокам туловища. Чимин был возмущен тем, что он сам выглядел более обеспокоенным, чем разозлённый старший альфа. Его сердце отчаянно стучало в груди, задаваясь вопросом, в порядке ли Чонгук, и что вообще случилось. Он сдерживал себя от того, чтобы побежать впереди мужчины, потому что это выглядело бы слишком неуважительно. Они не ожидали увидеть омегу на коленях, рыдающего над трупом мёртвого животного. Но Чимин понял, почему Ку так отчаянно рыдал: когда он повернулся к своему альфе, он автоматически занёс руки над головой, защищая себя. Ему удалось избежать первый удар. Глаза альфы казались опасно тёмными, когда его взгляд заметался между Чонгуком и трупом. Удар пришёлся в руку парня. Живот Чимина сжался от хруста. Звучало больно. Он знал, что Ку больно наверняка. Чонгук ведь и без того хрупкий и тонкий омега. Чимину оставалось только радоваться, что удар пришёлся не по его лицу. — Ты что, бля, натворил, а? — прорычал мужчина, вновь замахиваясь на него и рыча, его грудь опасно затряслась. Омега снова спрятал лицо между руками, свернувшись калачиком и пытаясь казаться как можно меньше. — Альфа! — он вскрикнул, захлебываясь всхлипом, и посмотрел на альфу. Глаза Ку казались ещё более круглыми, когда из них брызнули толстые слёзы. — Ку клянётся! Ку ничего не делал, не- ничего не делал! Это была лиса, её убила лиса! — он заикался между рыданиями. Пока младший альфа застыл у входа в сарай. Думай, думай, думай. Его тело трясло от ощутимой потребности защитить крошечную, беззащитную омегу. Просто забери его с собой, Чимин. Ты ведь можешь намного лучше позаботиться о нём. Не оставишь же ты его вот так — жить в этой свалке. Стоит ли рисковать своим значком без явной угрозы? Отберут ли они у него значок после того, как Чимин заберёт омегу домой, почистит, восстановит его здоровье, окружит его заботой и уютом. Заберут ли они омегу потом, просто чтобы вернуть его мужчине, который обращается с ним как с грязью, просто потому что омега оказался не в то время не в том месте? Чимин почувствовал, как его клыки становятся острее, внутренний альфа — агрессивнее — обращение, этого было достаточно, чтобы взять верх над старшим альфой. — Лиса, значит? — спросил альфа притворно добрым голосом, сощурив глаза и наклонившись ближе к лицу мальчика. Чонгук снова кивнул, его крошечные плечики тряслись в панике, он всё ещё рыдал, хныкая «да, д-да, да». Он не понимал, что на самом деле альфа не смягчился после его слов. Не понимал до тех пор, пока большая рука хозяина не обхватила его горло, сжимая так сильно, что Ку мог поклясться — это конец. Вот сейчас он и умрёт. Его лицо всё покраснело, пока он умолял хозяина, слюна текла по уголку его рта, в то время как всё, что он говорил, было похоже на бессмысленное бульканье для другого. — Я убью тебя, шлюха. Ты так и не научился говорить пра… — старший запнулся, когда что-то ударило его под рёбра, отчего он потерял хватку на горле суки. Он обернулся, чтобы посмотреть, что случилось, всё ещё сжимая бок. У фермера едва было время подумать, прежде чем молодой альфа повалил его на землю. Челюсти парня клацнули в опасной близости от его лица, прежде чем его ударили по лицу раз, потом другой. А затем его перевернули, сжимая оба запястья на спине до боли. — Хмсх, ублюдок. Ну-ка повтори, что сказал, — он бросил значок на землю, прямо рядом с лицом мужчины. Его грудь вздымалась, он делал глубокие вдохи, переводя взгляд на омегу, который выглядел шокированным. Чимин облизнул губы, его взгляд слегка смягчился, когти отступили, а клыки вернулись в нормальное состояние — угроза была устранена. Омега был цел — да, он был раненным и болезненно худым, но Хосоку под силу исправить это. Дело оставалось за попечением старшего альфы над Чонгуком, но он отвезёт омегу в участок и попросит Сокджина поговорить с ним, чтобы убедить его, что продолжать жить на ферме одному будет совсем непросто. Боже, он уже превращается в альфу — курицу наседку. Мысль забрать Чонгука с собой должна была оставаться просто мыслью. Но стала мыслью, которая заставит Чимина попотеть: надо сделать так, чтобы его дом был достаточно комфортным для омеги, нужно купить всё то, что может ему понадобиться, прежде чем забирать его к себе. — Хмхх! Вы разрешили своей омеге выбрать себе миску? Это так мило. Я- я уверен, он был очень-очень счастлив. И как Чимин тут может быть не взбудораженным, слегка чересчур взбудораженным, когда Чонгук такой невинный? Омега украдкой поглядывал на него из-под ресниц, потому что думал, что его накажут, если поймают. А эта его миска, для отвратительного корма, который, как не раз говорил Юнги, на вкус как дерьмо. Миска, которая является ценной вещью для омеги. Он заслуживает лучшего, намного лучшего. И Чимину сейчас лучше бы, чёрт возьми, остыть, или его действия никак не помогут Чонгуку или ему самому. Альфа под ним всё ещё дёргался и матерился. — Чонгук… — позвал он, достаточно громко, чтобы привлечь внимание, но стараясь при этом не звучать грозно. Со второй частью он по-видимому справился не так успешно. Сердце омеги колотилось с бешеной скоростью о грудную клетку. Он широко раскрытыми глазами посмотрел наверх, когда прозвучал голос альфы, всегда готовый подчиниться приказу. «Не хочу умирать, не хочу, чтобы Чимин убил меня…» — Принеси верёвку альфе, пожалуйста. Нужно принести её очень быстро, сможешь это сделать? Он говорил медленно, пытаясь донести до Чонгука каждое слово, и, казалось, это срабатывало: Ку кивал головой вместе со словами полицейского. Не спуская глаз со старшего альфы, который был обездвижен под телом Чимина, он поднялся на дрожащие ноги. Он снова кивнул, на этот раз более уверенный в себе, когда слова Чимина усвоились в его голове. Верёвка. Доставить верёвку для Чимина он может. Он выбежал наружу и прошёл назад в старый сарай, где его владелец хранил свои вещи. Одну из коз убили. Альфа разозлился. Он попытался убить Чонгука, и Чимин остановил его. Чимин коп. Принести верёвку, чтобы связать мастера, иначе он сломает Ку трахею. Ку худший омега на земле. Он вытер слёзы тыльной стороной ладони, радуясь, что верёвки были если не слишком прочными и тонкими, чтобы связать кого-то, то хотя бы достаточно длинными, чтобы связывать его можно было ещё и ещё раз, пока не будет достаточно безопасно. Куры в это время спали, милые и свернувшиеся в маленькие клубочки, пока сердце Ку разрывалось от боли. Если бы только у него была возможность попрощаться с ними… Ему придётся уехать далеко-далеко, ферма была не самым счастливым местом, но ему нравилось здесь время от времени. Он не знал ничего кроме фермы, но к ней легко было привыкнуть, и всё же Чимин ждал, и он не собирался подводить его. Он бросился в хлев, маленькие ягнята носились вокруг него, пока он шел к альфе, который закручивал руку хозяина за спину, чтобы заставить его молчать. Ку протянул ему верёвки. Запястья и предплечья его хозяина он связал вместе, те были словно кандалы. Чимин, кряхтя, выпрямил ноги мужчины. Ку послушно стоял за ним, не сводя глаз, пока Чимин снова заталкивал мужчину внутрь дома, также связав его ноги вместе. Он крепко держал значок альфы в руках, заметив, что тот оставил его в земле. Ку проводил по металлу большим пальцем, в то время как на фоне фермер продолжал ругаться на него, бросаясь обидными словами. Ку посвятил всю свою жизнь тому, чтобы сделать этого человека счастливым, и говорил мужчине правду до последней секунды. Почему же хозяин ему не верил? Он ничего не чувствовал, позволяя Чимину вести себя, шёл ведомый рукой старшего на его пояснице. Дышать всё ещё было сложно и болезненно. Он едва заметил, что альфа довёл его к своей машине и почти сел на пассажирское сиденье, но дёрнулся назад, посмотрев на офицера широко открытыми глазами лани. Чимин проверяет его? Может, он хотел проверить, глупый ли Ку на самом деле, как сказал его альфа. Может, это было первое испытание для него. Омеги не должны сидеть в салоне, как люди, они должны лезть в багажник. Ку чувствовал себя немного гордым за то, что остановил себя от ошибки. Его дыхание участилось, когда он с крошечной улыбкой вернул значок альфе, прежде чем указать на багажник. Говорить было больно, но по растерянному выражению лица Чимина он мог понять, что альфа его не понял. — К-ку идёт в багажник. Омеге внутрь нельзя, — пробубнил он, немного раскачиваясь на пятках, вперив взгляд в пол. Он наверняка ходил по тонкому льду сейчас: Чимин только что стал свидетелем того, какой Ку плохой омега. Чудовищный омега. Он должен быть благодарен альфе за то, что тот забирал его с собой в новый дом или же обратно в приют. — И, и зн’чок… не взял, я не забрал себе. Спасибо, альфа. Чимин и представить не может, когда в последний раз он чувствовал, чтобы его сердце разбивалось так много раз за разом в один день. Это сделало его уверенным в мысли, что Чонгук заслуживает того, чтобы его забаловали как следует. Боже, он скупит ему целый магазин этих мисочек, чтобы он выбирал себе одну каждый новый день. Чонгука вообще когда-нибудь кормили с рук? Большинство альф, которые придерживались более человеческого отношения с омегами, везде писали, что это самый интимный момент укрепления связи с омегой. Не то чтобы он там целую папку по уходу за омегами собрал… — Милый, ты не поедешь в багажнике. Всё хорошо, ты можешь поехать в салоне. Альфа говорит, что тебе можно, ладно? — Чонгук всё ещё выглядел немного неуверенно, смотря на мягкое сидение так, как будто он не заслуживал сидеть на нём. Альфа коснулся его руки указательным пальцем, поглаживая совсем легко, так, что это могло остаться незамеченным. Но Чонгук заметил и ему понравилось. — Обещаю, ничего не будет, если ты сядешь внутрь. Я буду сидеть прямо рядом с тобой. Так он и сделал. Альфа звучал ну уж очень убедительно, к тому же ему дали разрешение на это. Может, его хозяину — уже бывшему хозяину, — просто не нравилось, когда Ку сидел в салоне автомобиля, по его словам, сидение из-за него будет грязным. Это едва ли было правдой, Ку нравилось думать, что он был намного более чистоплотным, чем альфа, но он никогда не говорил этого вслух: слова альфы — закон, поэтому он просто согласился, как подобает хорошему мальчику. Машина Чимина была крайне схожа с машиной хозяина, но автомобиль был чёрным, блестящим и выглядел намного лучше. Альфа снял свою куртку, самостоятельно надевая её на Ку и помогая тому просунуть руки в рукава. Чонгук поуютнее зарылся в тёплый материал, вдыхая запах Чимина. На куртке были принты и разнообразные значки, значения которых он не смог понять, но выглядела она от того не менее красивой и, более того, прекрасно выполняла работу грелки. — Когда мы доберёмся до города, я пошлю людей, чтобы его арестовали, хорошо? Верёвки были нужны просто, чтобы удержать его на месте, пока они не прибудут, — объяснил старший. Ку вновь кивнул, его ланьи глаза широко смотрели на альфу. Чимин мог говорить сейчас что угодно и омега не посмел бы идти против его слова — всё-таки он спас ему жизнь. — С тобой всё будет хорошо. Единственное, что должно тебя сейчас волновать, это сон. Поспи, пока мы не доехали. Хён позаботится обо всём остальном. — Он заскулил, не чувствуя ничего больше, кроме теплого, воздушного ощущения, охватившего его грудь. Приподнятые брови, стеклянные глаза и приоткрытый рот всем своим видом будто спрашивали: «Правда, альфа? Можно? Ты позаботишься обо мне?» Чимин взъерошил его волосы, ещё раз убеждая омегу и себя, что все будет хорошо. Всё будет хорошо, если ему удастся взять опеку над Чонгуком. Чимин говорит ему закрыть глаза, позволить им отдохнуть и постараться согреться. Они прибудут в город до того, как Ку начнёт мечтать — альфа уже строит планы того, как сделает свою квартиру более уютной для Чонгука за сутки. Ку больше не придётся мечтать.