Лёнька

      В прихожей отец опять коснулся его плеча, и Лёнька дернулся, скидывая руку.       — Ты можешь на меня сердиться и дома. Необязательно было убегать. — примирительно сказал отец.       У Лёньки не было сил спорить и припираться. Ни говорить с отцом, ни смотреть в его сторону не хотелось. Хотелось погреться под душем и лечь спать. Пока Лёнька разувался и снимал куртку, отец открыл его рюкзак, достал белье и тетрадки, усмехнулся:       — Надо будет нам в поход вместе сходить.       — Никуда я с тобой не пойду. — зло ответил Лёнька. — Ты что следил за мной?       — Нет, не следил. Просто надеялся, что ты сам передумаешь и вернешься.       Отец перехватил сердитый, но удивленный Лёнькин взгляд и добавил:       — Я знал, что ты на лестнице. Домофон пискнул, когда ты зашел в парадную. Я бы и сам поехал на последний этаж. — отец кивнул, будто одобряя Лёнькин выбор.       — Я бы не передумал. Я бы не вернулся. — устало ответил Лёнька и пошел в ванную.       — Я понял, Лёнь. — серьезно сказал отец. — Я понял.       Отогревшись в душе Лёнька собрался пойти спать, но отец позвал его на кухню. Лёнька хотел демонстративно отказаться, но отец сказал: «‎перестань ломаться»‎ и ушел, оставив сына одного. Пахло вкусно, есть очень хотелось, и отца рядом не было, так что Лёнька наконец нормально поел. Отец к нему не лез, сидел в гостиной и читал, Лёнька ушел к себе, закрыл дверь и лег спать.              

***

             Родители развелись три года назад. Лёнька был в четвертом классе. Отец какое-то время приезжал, встречал его у школы. Они вместе гуляли, ходили в зоопарк, в музеи, иногда в кино. Потом он стал приезжать все реже и реже. А потом совсем перестал. Мама сказала, что у отца другая семья.       Отца Лёнька запомнил как-то странно. Хорошо помнил его лицо, голос, как он поправлял очки, но совсем не мог сказать, какой он человек: добрый или злой, мягкий или строгий. Маленького Лёньку он вроде бы не обижал, хотя пару раз и отшлепал, но вспоминалось об этом без боли и без горечи. Любил ли он сына? Этого Лёнька не мог сказать. Любил ли Лёнька отца? Это было совсем непонятно. Лёнька часто о нем думал, но со временем привык, что его нет. Мама есть, бабушка есть, хоть и в другом городе. А отца нет.       Месяц назад маме позвонили из министерства. Намечалась серьезная командировка. Надолго, на два месяца. Далеко, за Полярный круг. Серьезное большое дело: мамина карьера, мамина диссертация, и от всего пришлось отказаться — из-за Лёньки. Не с кем было его оставить. Лёнька, конечно, доказывал маме, что он взрослый и самостоятельный, что за два месяца ничего не случится, но маму было не убедить. И тут появился отец.       Когда мама сказала, что с Лёнькой поживет отец, он даже не понял сперва, какой отец? Как это — поживет? Но мама повела себя странно: сделала вид, будто и нет в этом ничего особенного: не было отца столько лет, а теперь вот опять есть. Будто и не жил Лёнька три года безотцовщиной.       Лёнька решил, что отец приедет откуда-то издалека, что они с мамой поедут встречать его на вокзал или в аэропорт, но ничего такого не было. Он приехал сам, на старой машине, будто с соседней улицы. Мама открыла ему дверь, он зашел и сказал: «‎привет»‎.              Прикасаться к себе Лёнька ему не позволял. Отец несколько раз пытался его обнять, погладить по голове, но Лёнька уворачивался. На отца он не то чтобы сердился, просто не знал, как к нему относиться. За четыре дня они так ни разу и не поговорили по-настоящему. Отец ничего ему не рассказывал, Лёнька не спрашивал. Сначала стеснялся, потом стала пугать отцова молчаливость. Да и как про такое спросить? Где ты был три года, папа? Почему не писал, не звонил? Лёнька даже слов не мог подобрать.       Утром Лёнька уходил в школу, днем возвращался, шел гулять, делал уроки, играл на компе, ложился спать. Отец иногда куда-то уходил, но ненадолго. Готовил обед, читал книги из их с мамой библиотеки. Предлагал Лёньке помощь с уроками, но тот всегда отказывался. Отец не настаивал.       На третий день за обедом отец спросил: «Лёня, ты куришь?» Вопрос застал Лёньку врасплох, он покраснел и неубедительно солгал, что не курит. «Если врешь, выдеру» — спокойно сказал отец. Лёнька сидел как громом пораженный, смотрел на отца не зная, шутит он или нет. Отец, словно прочитав его мысли, кивнул: «Я серьезно. Выдеру». Очки блеснули, Лёнька увидел в них свое отражение: напуганный бледный пацан. Если бы он тогда отнесся к словам отца серьезно, ничего бы этого не было. Но он не поверил. Он уже четыре дня жил словно в зазеркалье.              

***

             Глупо было так подставляться. Мама уехала, и Лёнька расслабился. Пачка, которую он всегда оставлял в щитке на лестнице, оказалась в кармане куртки. От рук пахло. От одежды пахло.       Про отца Лёнька думал в эти дни постоянно: как он жил, где он жил, есть ли у него семья, дети, где они теперь, что отец думает про Лёньку. Но он не думал, что отец понюхает его пальцы и вывернет карманы на куртке.       Всё произошло так стремительно, что Лёнька сперва решил, что это сон. Отец оказался ужасно сильным. Он скрутил Лёньку с такой легкостью, словно тот бумажная кукла. Штаны полетели на пол, сам Лёнька на диван. Руки оказались за спиной, а на спине словно выросла пудовая гиря. Было жутко больно. Лёнька сперва закричал, но потом словно онемел от страха. Отец хлестал его, а тот только стонал в диван. Сколько раз отец ударил Лёнька не помнил, но, когда казалось, что терпеть больше невозможно, всё кончилось.       Лёнька провалялся несколько часов на своей постели. Немножко поплакал. Потом пытался подавить панику и перестать трястись. Потом думал, что делать дальше. Понял, что нужно бежать. А потом отец постучал:       — Лёня, ужинать пора. Ты идешь?       Лёнька в ответ яростно замотал головой.       — Когда у тебя появятся свои дети, ты меня поймешь. — спокойно сказал отец. — Захочешь есть, приходи.