
Пэйринг и персонажи
Метки
Описание
Шестнадцатилетний Алтан, влюбленный в своего телохранителя, остался в далеком прошлом. Двадцатиоднолетний Алтан равнодушно стреляет на Вадика карминовыми глазами, в которых нет ни тени узнавания.
Примечания
Амариллис – на языке цветов "гордость"
Вот со мной и случилась Золотая чешуя.
"Почитаю парочку работ!" -- подумала я. И вот мы здесь.
За что
21 декабря 2021, 09:41
Где-то здесь к Вадику приходит отчетливое осознание, что пришло время валить. Бабла ему хватит, чтобы сбежать и не светиться какое-то время. Долго не придется, чего бояться мертвых. А в том, что Дагбаев подписывает себе смертный приговор, тыкая палкой в змею, сомнений нет. По Разумовскому, конечно, в прямом смысле плачет психдиспансер, но в этом-то и есть его опасность.
Злость на Поварешкина сменяется непривычной, а оттого раздражающей тревогой. В конечном счете прилетит за него Алтану. Ребенок ведь нихрена не понимает, с кем связывается. Вадик вздыхает и мирится с правдой: он не только не съебется в туман, еще и попытается разрулить ситуацию. На удивление, Разумовский идет на контакт и даже не порывается придушить Вадика проводом. Хороший знак.
Вообще-то, Вадик рассчитывал, что настолько разгромный проигрыш остудит пыл Алтана. Три придурка, закатавшие в асфальт толпу наемников, – вроде как весомый аргумент. По крайней мере, для здравомыслящего человека. Но не тут-то было. Алтан перевел дух в Гонконге, еще больше обозлился и вернулся в Питер с новыми силами.
— Убери того бородатого куда-нибудь, у меня есть вопросы к его профессионализму. — Говорит Алтан, выходя из машины.
Они подходят к «зебре» перед зданием офиса. Вадик намеренно делает шаги короче, чтобы не обгонять Алтана.
— Окей. А что именно не так?
— Он на меня пялится. — Алтан брезгливо морщится.
— Понял. Отправлю в ссылку на дальний склад.
Светофор мигает, загорается зеленым. Алтан делает шаг на проезжую часть, продолжая смотреть на Вадика.
— Так, и еще… — Договорить он не успевает. Из-за поворота выруливает машина, не притормаживая перед пешеходным переходом.
Вадик на чистых рефлексах успевает выдернуть Алтана из-под колес. Пальцы железной хваткой впиваются в чужие плечи. Вадик прижимает обманчиво тонкое тело к своей груди. Оба не дышат.
— Порядок? — Вадик отпускает Алтана. На рукавах черного пиджака остаются измятые следы. На коже скорее всего будут синяки.
— Да. — Голос у Алтана безнадежно сел.
Конечно, ничего не в порядке. Алтан заходит в офис с еще более строгим и равнодушным выражением лица, чем обычно. Даже автоматически отвечает секретарше на приветствие. Та провожает их удивленным взглядом.
— Босс, может, водички?
— Работай. — Отрезает Алтан.
К вечеру, уже дома, он вроде по-настоящему приходит в норму. Вадик по камерам находит тачку урода, не знающего ПДД, и с этой радостной вестью пишет Алтану. Тот командует подняться к себе в кабинет.
— Золотейшество? — Вадик захлопывает за собой дверь. — Как прикажете, тихо застрелить или сначала…
Алтан глупо хихикает, опираясь рукой на стол. Никаких бутылок вокруг не видно, но босс очевидно пьян. У Вадика губы расплываются в снисходительной улыбке.
— Какой у нас повод?
— Мне не нужен повод! Присоединяйся… — Алтан ищет глазами, вероятно, потерянную по дороге бутылку, не находит, растерянно хмурится.
— Не сегодня. Не пью по средам.
— А если я прикажу? — Алтан приближается медленным нетвердым шагом. Это должно быть смешно, но только не в его исполнении.
— Любой каприз.
Вадик ничуть не удивляется, когда Алтан лезет целоваться. Вот и растаяла снежная королева. Наверное, неплохо, что леди Линд так и не дала Андерсону. Так правильнее.
У Золотца губы с привкусом рома и полнейшее неумение нормально целоваться. Он смеется, кусается и несет какую-то чушь. Вадик смотрит на Алтана с отстраненным исследовательским интересом, пару раз даже порывается остановить, но так этого и не делает. Несовершенство живого человека если не отталкивает, то точно убавляет интерес. Слишком просто.
Вибрирует телефон.
Голос на том конце провода сообщает что-то такое, от чего Алтан сначала бледнеет, потом краснеет, рот сжимается в ниточку. За минуту в нем не остается и толики прошлой расслабленности.
Телефон летит в стену, чудом минуя голову Вадика.
Алтан обходит стол, достает из ящика пистолет, снимает с предохранителя. Какие-то медленные у него информаторы.
— Ничего не хочешь рассказать? — Интересуется он своим привычным тоном.
Вадика аж отпускает.
— Мне повторить вопрос? — Не дожидаясь ответа, Алтан подходит на расстояние нескольких шагов, направляя дуло Вадиму в грудь. — Ты же знал, что я все равно предложу больше. Дело даже не в деньгах, да? Тебе просто нравится чувствовать себя главным трикстером.
Выбить у него пистолет – легче легкого. Заломить руки и прижать к столу уже чуть сложнее. Алтан дергается, злобно шипит, но пьяному телу недостает координации.
— А теперь, котёночек, послушай, что тебе скажет взрослый дядя.
В качестве жеста доброй воли Вадик разжимает руки и позволяет вырваться.
— По-моему, ты не понимаешь, что творишь. Так я тебе расскажу. — Вадик правда старается не кричать, но ему, вообще-то, и не нужно. — Когда открылась дверь, и я увидел на пороге Волкова, я мысленно поставил себе свечку за упокой. Этот как раз из «их не купишь и не сломаешь». Он, застигнутый врасплох, сходу мне положил четверых человек. Нужно пояснять, что случается, если он готов к драке? В тот раз только по несчастливому стечению обстоятельств у меня получилось его вырубить. Одного. Их тандем с Разумовским и безымянным долбоебом ты уже тоже увидел. Мало?
Алтан только хлопает глазами.
— Я до последнего надеялся, что это какой-то подражатель, что настоящий Разумовский сдох, но нет. Тебе напомнить, что он как-то вышел живым из замеса с ебаным божеством? Это я молчу про Грома, сад грешников, теракты. Он отбитый наглухо. И, кстати, покромсанного Волкова тебе не простит, только у него самого эксклюзивное право калечить любимую игрушку.
— Мне показалось, что это сделал ты. — Хрипит Алтан.
— От меня Волку прилетело за другое. Он знает, за что. Мы квиты. А вот твоей заднице настал бы пиздец, если бы я не подсуетился. И ни охрана, ни бункер не спасли бы. Ты сунулся к двум диким зверям, которые тебя сожрут и не подавятся. Им просто терять, кроме друг друга, нечего.
— Плевал я на Волкова! — Орет Алтан. Повышенный тон от него звучит почти гротескно. — Разумовский заслужил смерти.
— Он добегался со своей местью и справедливостью. Никого не напоминает? Как думаешь, у тех людей с открытия казино были дети, которые придут за тобой лет через пять?
Алтан сжимает и разжимает кулаки, но с места не двигается.
— Давай начистоту. — Продолжает Вадик. — Я люблю размахивать пушкой, это держит в тонусе. Мне нравится твоя задница и не только. Но я не Волков. Я за тобой в ад не пойду. Хочешь совершить не самое изящное самоубийство? Вперёд. Без меня.
Вадик позволяет Алтану нырнуть в сторону за пистолетом, даже не дергается вслед за ним. Смотрит в дуло и не чувствует ровным счетом ничего.
— Черт, а ведь еще над Волковым ржал про себя. — Вадик наблюдает, как подрагивают чужие руки. — Мы долго ещё так стоять будем? Решай уже, я есть хочу.
— Мудак!
Алтан все-таки стреляет.