О Королях, Пешках и Людях

Я — как Эней, что наш великий предок, Из пламня Трои на своих плечах Вынес Анхиза старого — Из Тибра бурных вод спас Цезаря. Теперь Он богом стал, а Кассий — ничтожество, Что должен преклонить колени, Коль Цезарь небрежный кинет взгляд. В Испании сразила бога лихорадка, А начался припадок, я увидел Как он дрожал. Да, сей бог дрожал! Шекспир, «Трагедия Юлия Цезаря».

***

Чувствуя многочисленные взгляды, следящие за каждым его шагом, Гарри с трудом забрался на холм. Добравшись до самой вершины, он подошёл к веренице тёмных карет. Ближайшее из запряжённых существ, очень похожих на лошадей, нетерпеливо фыркнуло; заиграли сильные мускулы под бархатистой шкурой, уговаривая Гарри отправиться в путь. После секундного размышления парень тихонько забрался в карету. Вдруг он обнаружил компанию третьекурсниц, устроившихся напротив и взволнованно поглядывающих на него из-под ресниц, впечатлившись внешностью незнакомца настолько, что умолкли прямо посреди разговора. Прежде, чем Гарри успел передумать и вылезти, карета тронулась. Подпрыгнув на ухабе, парень не удержался и чуть не улетел прямо в попутчиц. Девочка напротив вскрикнула от неожиданности и залилась краской, увидев его лицо. Лицо Риддла. Ничего хорошего такие мысли не сулили. Выкинув все эти глупости из головы, Гарри посмотрел на свои мелко подрагивающие бледные руки. Он покрепче сжал кулаки, унимая дрожь. Всю последнюю неделю они с Риддлом толком не виделись, встречаясь только во время еды. Казалось, сдержанный интерес Тёмного Лорда испарился без следа — вот и здорово, подумал Гарри — однако теперь… Теперь он понятия не имел, что делать дальше. Несколько дней Гарри не вылезал из библиотеки Блэков, лихорадочно пытаясь найти как можно больше информации. Обмен телами, загадочное переселение сознаний — всё, чем развлекались предыдущие Тёмные Лорды в своё время (у Блэков, к слову, была огромная коллекция книг по этой теме). Но часы, проведённые в библиотеке, пропали впустую — Гарри так ничего и не нашёл, только боевой дух подрастерял. Он не справится в одиночку. Прежде ему никогда не приходилось разбираться со всем самостоятельно. Но знал, что теперь… придётся. Карета медленно остановилась. Гарри выскочил перед третьекурсницами, обогнул вереницу первокурсников и зашёл в замок. Стоило переступить через порог этих огромных дверей, облицованных латунью, как лёгкие наполнил знакомый запах древних каменных стен и мускусного дерева. Гарри запрокинул голову, наслаждаясь дурманящим ароматом. Медленно открыв глаза, опьянённый радостью парень вдруг вспомнил, почему не может просто зайти в Большой Зал и сесть на своё место. Стиснув зубы, он встал в очередь за первокурсниками, как и было велено в письме, пришедшем из Хогвартса неделю назад. Мимо него прошли Рон и Гермиона, весело смеясь вместе с Риддлом. Гарри внимательно наблюдал за ними тёмными глазами. — Следуйте за мной, — строго велела профессор МакГонагалл, неожиданно появившаяся у самого входа в Большой Зал, и пригласила их внутрь. Стоило профессору выйти вперёд и поднять Распределяющую Шляпу, как воцарилась тишина. Гарри устало поднял голову. Вот и началось.

_________________________________________________________

— Энтони Эклз. — Гриффиндор! — Сьюзан Эбитветтер. — Рейвенкло! — Кассиопея Эйвери. — Слизерин! Первокурсников становилось всё меньше, пока, наконец, Гарри не остался стоять в одиночестве. Профессор МакГонагалл умолкла, безучастно посмотрев на него. Гарри даже задался совершенно абсурдным вопросом: а вдруг она позабыла о нём, пусть и написала письмо всего неделю назад. Поразмышляв добрую минуту, профессор прокашлялась и объявила всем присутствующим: — В этом году Хогвартс примет под своё крыло ученика по обмену, пятикурсника по имени Том Гонт. Я верю, что вы встретите его, как подобает, и поможете привыкнуть к здешним порядкам как можно скорее. Сделав шаг вперёд, Гарри вдруг почувствовал, что его словно уносит бурным течением реки. Лихорадочно озираясь, пока шёл к дряхлому табурету, он думал, найдётся ли человек, способный узнать его лицо. Вдруг кто-то сможет узнать в Риддле Лорда Волдеморта? Однако на лицах профессоров виднелась крайне скупая гамма эмоций: от равнодушного, вежливого интереса, до откровенной скуки. Когда профессор МакГонагалл подошла, чтобы нахлобучить ему на голову Шляпу, в груди Гарри вспыхнул очередной огонёк надежды. Великий артефакт ведь сможет прочитать его мысли, верно? Когда Шляпа, наконец, оказалась у него на голове, Гарри уже изнывал от нетерпения. Сладость спасения уже чувствовалась на самом кончике языка. — СЛИЗЕРИН! Вот и всё, что сказала Шляпа, а больше не произнесла ни словечка. Что, простите… Слизерин? Изо рта Гарри вырвалось сдавленное сипение. Когда профессор МакГонагалл вежливо согнала его с табурета, парень обернулся и посмотрел на Шляпу испепеляющим взглядом, чувствуя себя преданным. На втором курсе Распределяющая Шляпа спасла его. Почему же сейчас предала? Почему ничего не сказала? Гарри подошёл к столу Слизерина, ничего не слыша из-за звона в ушах. На скамью он едва не рухнул. — Глядите-ка, — прошипел Малфой, грациозным движением подцепив вилкой кусочек запечённой картошки и опустив в рот. Пока у Гарри не хватало духу даже свирепо посмотреть на него. — А ты кто? — спросил болезненного вида парень. — Том Гонт, — ответил за Гарри другой слизеринец. — Профессор МакГонагалл же сказала. — Как мило с твоей стороны, Забини, — усмехнулась Панси Паркинсон, убирая за ухо выбившийся из причёски локон, — называть старую кошёлку профессором. Забини лишь одарил девушку безразличным взглядом, несмотря на её явно насмешливый тон. Сквозь гомон переговаривающихся учеников вдруг раздалось громкое тоненькое покашливание. Уже знакомая ему невысокая, похожая на жабу, женщина, с головы до ног одетая в ядовито-розовый цвет, стояла на месте директора, держа коротенькую волшебную палочку у своего горла. Гарри уставился на неё, раскрыв рот. Когда ученики, не обратив на женщину внимания, продолжили болтовню, она кашлянула снова — казалось бы, безобидно, но отчего-то прозвучало это угрожающе. В зале сразу воцарилась тишина. — Учащиеся Хогвартса, — заговорила женщина, — меня зовут Долорес Амбридж. Министерство Магии всегда считало образование юных ведьм и волшебников делом необычайной важности. Мы осознаём, что редкие, уникальные дары, которыми вы были наделены от рождения, могут пропасть втуне, если не взращивать и не оттачивать их под тщательным присмотром наставников. Умения, сохранившиеся с глубокой древности, уникальные для магического общества, должны передаваться из поколения в поколение, иначе мы рискуем потерять их навсегда. Кладезь знаний, бережно собранный нашими предками, должен охраняться, пополняться и облагораживаться теми, кто выбрал благородную профессию преподавателя. Все директора и директрисы Хогвартса привносили нечто новое в тяжёлое бремя благоустройства этой древней школы, однако так и должно быть, ибо без прогресса неминуемо настанет застой и упадок. — Тем не менее, — без малейшего промедления продолжила она, — прогресс только ради прогресса поощрять не следует, поскольку наши проверенные временем традиции зачастую не требуют никаких вмешательств со стороны. Таким образом, необходимо сохранить баланс между старым и новым, стабильностью и изменчивостью, традициями и нововведениями, поскольку одни перемены пойдут во благо, а другие же со временем будут признаны ошибочными; между тем, одни традиции сохранятся, тогда как от иных — устаревших и отживших своё — следует отказаться. Так давайте же идти вперёд, в новую эру открытости, результативности и ответственности, стремясь сохранить то, что должно быть сохранено, усовершенствовать то, что необходимо усовершенствовать, и отказаться от отраслей магии, которые необходимо… упразднить. Амбридж сделала секундную передышку, прежде чем податься вперёд с тонкой улыбкой на накрашенных розовой помадой губах. — Надеюсь, вы с радостью примете меня в качестве директрисы на время отсутствия профессора Дамблдора. Со вздохом Гарри недоверчиво потёр глаза, прежде чем бросить взгляд на Риддла. Когда на пустых тарелках вновь появились самые разнообразные блюда, * Гарри изо всех сил старался не смотреть на стол, стоящий напротив. Знал, что это зрелище лишь еще сильнее испортит ему настроение: Риддл в окружении друзей Гарри — такой до боли знакомый, до боли ласковый с каждым из них. Тёмный Лорд явно планировал отобрать у Гарри всё, что ему дорого. Парень в отчаянии нахмурился, смертельно бледнея. К счастью, эту пытку не пришлось терпеть слишком долго. Едва миновал час, как все слизеринцы закончили ужинать. Гарри чуть не забыл, что вообще-то не должен знать дорогу в гостиную змеиного факультета; вспомнил, что надо бы дождаться старост, только когда Паркинсон недоумённо на него покосилась, заметив, как парень едва не ринулся прочь из Большого Зала впереди всех. Слизеринцы шли по веренице коридоров в полной тишине: никто не подшучивал друг над другом и не сплетничал, как делали остальные факультеты, взволнованные первой ночью в Хогвартсе. Благо, степенное молчание как нельзя кстати подходило упадническому настроению Гарри. Малфой, чей значок старосты едва заметно поблёскивал в тусклом свете редких факелов, властно встал во главе своего факультета, когда они подошли к картине, изображавшей змей Салазара Слизерина: — Серпенсортия. Картина знакомым, плавным движением отворилась — казалось, вот-вот перед глазами предстанет гостиная Гриффиндора во всей красе — явив комнату в готическом стиле, где зелень леса приятно сочеталась с гладким серым камнем. Он оказался одним из первых слизеринцев, кто вошёл внутрь. Гарри никогда прежде не заходил дальше гостиной, потому, помявшись, послушно последовал за Малфоем и остальными парнями, когда девочки ушли в другую сторону. Открыв чёрную дверь, Малфой миновал пять лестничных пролётов и привёл их в длинный, тёмный коридор, освещённый тёплым светом горящих факелов. Вдоль стен тянулись двери, на каждой из которых висела табличка с двумя фамилиями, выведенными изящным почерком. Внезапно выяснилось, что у слизеринцев спальни были куда роскошнее, чем у гриффиндорцев: Гарри рассеяно вспомнил, что они зачастую ютились по восемь или даже больше человек в одной комнате. — Мы снова вместе, Драко, — сказал Нотт Малфою, кивнув на табличку, висевшую на самой первой двери. Гарри наблюдал, как слизеринцы разбредаются по своим комнатам. Странно, но оказалось, что на пятом курсе учится гораздо больше парней, чем он думал. Наверное, всё дело в том, что Гарри всегда обращал внимание исключительно на дружков Малфоя. Медленно идя по коридору, он, наконец, нашёл дверь со своим нынешним именем: «Том Гонт», а чуть ниже было выведено «Блейз Забини». Обернувшись, Гарри увидел у себя за спиной слизеринца, ответившего вместо него на ужине. Забини равнодушно покосился на него: — Тебе помочь открыть дверь? Сама по себе реплика явно была язвительной, вот только прозвучала так сухо и монотонно, что Гарри понял — Забини не питает к нему особой неприязни. Когда он отворил дверь и пропустил слизеринца вперёд, то попытался вспомнить, пересекался ли с ним когда-нибудь в прошлом. Однако все эти годы Забини оставался для Гарри молчаливой тенью, созерцающей его переругивания с Малфоем со стороны. Этот слизеринец всегда держался поодаль — безмолвный наблюдатель, не больше и не меньше, кардинально отличающийся от остальных любителей насмешек. Вот и славно, решил Гарри. По крайней мере, он знал, что Забини, в отличие от своих товарищей, не склонен к откровенным издевательствам. Но всё же… что можно сказать о человеке, который никогда не вмешивается, просто наблюдает — годами — и глазом не моргнув? Забини уселся на ближайшую к двери кровать, потому Гарри направился к другой, стоящей поодаль. Сундуки, как обычно, уже успели принести. В комнате стояло по два письменных стола — возле каждой кровати, и по два шкафа из тёмного дерева у стен напротив. Распахнув дверцы, Гарри обнаружил, что его вещи уже разложены по местам. Выбрав удобную хлопковую пижаму, Гарри хотел было спросить, где находятся душевые, однако не успел подать голос, как увидел неприметную дверь в углу комнаты. Открыв её, он с искренним изумлением обнаружил просторную ванную только для них с Забини: над двумя раковинами висело большое зеркало, а на полу стояла роскошная круглая ванна. Гарри повернул краны. Мраморная ванна наполнилась водой и пеной в считанные секунды, после чего вентили с тихим скрипом закрылись сами собой. Машинально парень принялся стягивать одежду. Повернувшись, чтобы залезть в ванну, он случайно мазнул взглядом по зеркалу. Замер. Подошёл к нему. В ванной на площади Гриммо имелось лишь маленькое круглое зеркало, которое упрямо запотевало даже после едва тёплого душа. Потому Гарри так и не удалось рассмотреть себя в новом теле получше — во всяком случае, не целиком и полностью — однако осознал он это только сейчас. Спину Риддла пересекали шрамы. Длинные, тонкие шрамы, отчётливо виднеющиеся на коже, однако не причиняющие боли — Гарри спокойно спал на спине и не испытывал и толики неудобств. Присмотревшись, парень понял, что они очень похожи на следы от кнута. Дрожащими пальцами он потянулся к одному из шрамов, но сразу отдёрнул руку. Кто же это мог быть, изумлённо размышлял Гарри с горящими глазами, раз сумел выпороть Тёмного Лорда — заставил такого человека, как Тёмный Лорд сидеть спокойно и смиренно терпеть это? Он ничего не мог с собой поделать, да и не хотел прекращать — его охватило порочное, раздражающее наслаждение, злобно замурлыкавшее глубоко внутри. Эти шрамы, подумал Гарри, жадно их разглядывая, доказывают, что Риддл тоже иногда ошибается. Однажды кто-то высек его. Поставил на колени. Хотя бы раз, но Риддла заставили подчиниться. Но и одного раза было вполне достаточно, ведь дело сделано. И может повториться. Как оказалось, это возможно. Гарри залез в ванну и почти полностью опустился под воду. Он просидел так несколько часов.

***

Примечание переводчика: *На самом деле, тут есть ошибка у самого автора. Малфой каким-то образом начал есть ещё до того, как еда появилась на тарелках. Так что сделаем вид, что Амбридж напрягло то, как все заняты едой, и она сначала забрала у всех законный ужин, а затем вернула. Не лишать же нам Драко картошки х) Гарри: лежит в ванне часами. Забини, который просто хочет помыться и лечь спать: ъуъ сука