la mort porteuse

Она не знала, что её заставило плакать. Совершенно не понимая, почему она это делает, Киролайн просто уткнулась в свои колени носом, пытаясь совладать со своими эмоциями. Но у неё ничего, к сожалению, не получалось. Как бы она не старалась успокоить бушевавшие чувства внутри себя, всё получалось абсолютно наоборот. В груди щемило, а изнутри вырывался громкий крик, сдерживать который было всё сложнее и сложнее с каждым новым мигом. Харрис сжала в руке простыню, пытаясь все свои эмоции выместить в этот жест. С каждой новой секундой девушка сильнее прежнего сжимала в кулаке простыню, чувствуя, что сейчас взорвётся. И причиной этого взрыва будут невероятно сильные чувства гриффиндорки. Сейчас ей так и хотелось просто прижаться к кому-нибудь, почувствовав тепло и спокойствие. Просто хотелось больше не чувствовать внутри себя нарастающую боль, которая больше никогда не забудется. Но недавний разговор не давал ей успокоится, он лишь вызывал дрожь по всему телу и заставлял думать о всём самом ужасном. Вмиг пришли и воспоминания о самом плохом, что случалось в её жизни. Её рыдания всё подталкивали разум напомнить Киролайн о ужасных событиях в её прошлом. Из-за этого никак не удавалось наконец лечь и забыть обо всём, засыпая самым крепким сном, будто в надежде закончить этот кошмар наяву. Ей становилось всё хуже и хуже, словно её сейчас пытали самыми разными способами, которые только существуют. «Мерлин! Как же я устала! Устала терпеть всё это! Когда же это всё закончится? Почему меня никто не может оставить в покое? Почему всем обязательно нужно играть на моих чувствах, будто проверяя их наличие? Я, чёрт возьми, могу чувствовать! Но только эту идиотскую боль…» — Киролайн до крови прикусила нижнюю губу. И, понимая, что совладать со своими эмоциями она не в силах, она дала им волю, громко закричав.

***

— Киролайн, точно всё в порядке? — переспросила Гермиона у девушки. — Да, всё хорошо, — пытаясь выглядеть максимально убедительно, сказала Киролайн. — Но ты кричала, и… — Рон попытался что-то возразить, но она его перебила: — Всё в порядке, правда. Не стоит переживать, — но её глаза говорили абсолютно другое. В них можно было разглядеть недавнюю, ещё не забытую боль. — В это трудно вериться. — Сколько мне ещё повторять одно и то же, чтобы вы мне поверили? — мученически простонала гриффиндорка. — Ладно, как скажешь. Просто знай, что мы всегда тебя поддержим, ты можешь рассказать нам всё, — они всё-таки сдались. Она кивнула, будто принимая их слова и обещая рассказывать им всё, что у неё на душе. — Кстати, мы пришли не просто так. Тебе Перси письмо прислал, — Рон отдал письмо ей прямо в руки. — Прекрасно. Именно с этого вам и нужно было начать, — Харрис вдруг немного улыбнулась уголками губ, показывая этим свою радость. Вскоре она открыла это письмо, в очередной раз чувствуя, как внутри разгорается пламя из самых приятных чувств на свете. «Здравствуй, Киролайн, в первую очередь я бы хотел спросить о твоём самочувствии. Я очень надеюсь, что наша встреча состоится, как мы и планировали, в эту субботу. Ведь из-за твоего плохого самочувствия она может отложится, чего бы мне очень не хотелось. Поэтому я жду от тебя хороших вестей…» Его письмо как всегда были полно странных, но очень приятных эмоций. Харрис сама не знала, как описать свои чувства во время прочтения его писем. Никогда ничего подобного она не ощущала от общения с людьми. — Что пишет? — поинтересовался Гарри, сев на соседнюю койку от Киролайн. — Да всё о том, что он очень надеется на моё скорое выздоровление, — она отложила письмо, взглянув на Поттера. — Ну знаешь, не только он надеется на твоё выздоровление, — промолвил Гарри. — Да, знаю. Но ведь от этого зависит, состоится ли наша встреча или нет, — правдиво отметила девушка. — Я очень надеюсь на то, что я смогу пойти в Хогсмид. — Не волнуйся, к субботе ты точно поправишься.

***

— Нет, мисс Харрис, я не могу вас отпустить. И даже не уговаривайте меня, — всё твердила и твердила мадам Помфри. — Но почему? Я чувствую себя прекрасно! — Киролайн не могла понять, почему её не отпускают в Хогсмид. — А вот я так не считаю, мисс Харрис. Я всё-таки врач и могу точно сказать, что вам не следует никуда идти, — мадам Помфри была беспрекословна. — Но я нахожусь в больничном крыле уже почти неделю! — воскликнула девушка. — Вот именно, что почти неделю! С сотрясением мозга обычно лежат не меньше одной! А-то и около двух! — Многие ученики тут даже двух дней не пролежали, хотя у них чуть ли не все кости были сломаны! — она всё же пыталась уговорить целительницу, ведь ей очень надо было в Хогсмид. — Мисс Харрис, я ещё раз вам говорю… — Профессор Макгонагалл! — вдруг в лазарет зашла декан Гриффиндора, — профессор, пожалуйста, отпустите меня в Хогсмид! Мне очень надо! — Вот, профессор, смотрите. Харрис ещё до конца не выздоровела, а уже рвётся в Хогсмид. И что мне с ней делать? — обратилась к Макгонагалл уже мадам Помфри. — В Хогсмид? Харрис, зачем вам в Хогсмид? — спросила у своей ученицы женщина. — Мне надо встретиться с одним человеком. Это очень важно! Прошу вас, профессор, мне очень нужно пойти! — гриффиндорка состроила как можно более жалостливое лицо, дабы профессор Трансфигурации поверила ей и разрешила пойти. — Но вы ещё до конца не поправились, Харрис! — и снова одни и те же слова. — Я же сказала, что отлично себя чувствую, — настаивала Киролайн. — Мисс Харрис, вы… — мадам Помфри не договорила, ведь её перебила Макгонагалл: — Харрис, вам очень сильно нужно в Хогсмид? — уточнила она. — Очень-очень, профессор, — по лицу девушки и впрямь можно было сказать, что это дело жизни и смерти, что оно очень важно. — Тогда никто не в силах вас здесь удерживать, — правдиво отметила декан Гриффиндора. — Это значит, что вы разрешаете мне идти? — довольно осведомилась Харрис, уже ощущая вкус собственной победы. — Да, вы можете пойти в Хогсмид, — этот ответ невероятно ласкал слух девушки. — Но мисс Харрис ещё лучше оставаться в больничном крыле! — Поппи, мисс Харрис уже довольно взрослый человек, и если с ней что-то случится, то она сама будет нести за себя ответственность. Ведь так, мисс Харрис? —видимо, Макгонагалл была убеждена в том, что Киролайн уже достаточно рассудительная и умная личность, несмотря на то, что ей и семнадцати нет. Это очень радовало саму гриффиндорку. — Конечно, профессор.

***

— Как вы думаете, я ему понравлюсь? — поправляя воротник своей бежевой рубашки, спросила Киролайн у Джинни и Гермионы. — Определённо, — присмотрясь к подруге, ответила Джинни. Да, уж выглядеть хорошо гриффиндорка умела. Она не знала, кто привил ей такое чувство стиля, но факт остаётся фактом — в любой ситуации, в любых условиях она была великолепна. И сейчас, смотря на её сегодняшний образ, можно было сказать, что она может понравится любому, если только этого захочет. — Выглядишь шикарно, как всегда, — младшая Уизли никак не могла отвести своего взгляда от красоты, которую они с Гермионой помогли сделать Харрис. Она, как никто другой знала вкус Перси, его младшая сестра как-никак. — Думаю, одежда и макияж не сыграют практически никакой роли. Главное — будь хорошим и интересным собеседником, — на самом деле, Грейнджер была права. Конечно, внешность человека, с которым ты общаешься, очень важна, но не так сильно, как его умение слушать, поддерживать диалог и правильно подбирать слова. — Это Киролайн и так умеет делать. Уверена, десять минут, и он уже влюбится по уши, — Джинни подмигнула Киролайн. — Как раз-таки этого мне и не нужно. Какими бы корыстными мои намерения не были, я всё равно не хочу играть на его чувствах. Это мерзко, — девушке и впрямь крайне не хотелось, чтобы Перси ненароком начал чувствовать к ней чувства, большие, чем обычные дружеские. Она искренне не желала делать ему больно. — Ладно, пойдёмте, иначе опоздаем, — и они втроём вышли из спальни.

***

Чувствуя, как осенний ветер начинает играть с её короткими волосами, девушка довольно медленно шла к месту, где у неё была назначена встреча с Перси. Рассматривая всё вокруг себя, она думала лишь о том, как прекрасен Хогсмид в осенние месяцы, когда ещё не все листья упали с деревьев, а трава ещё не была покрыта инеем. В октябре было достаточно тепло, никто даже и не задумывался о том, чтобы поскорей достать зимнюю одежду и перчатки. Все пока наслаждались последними лучами солнца, греющего не только физически, но и морально. И сейчас в округлых очках Киролайн отражались эти непослушные лучики, пришедшие совершенно ненадолго. Харрис прислушивалась к каждому своему шагу, будто запоминая этот звук. О, как давно она не была на улице! За то время, что она находилась в больничном крыле, ей не разрешали покидать замок, ведь с ней могло что-то случиться. И сейчас, ощущая эту эфемерную свободу, гриффиндорка улыбалась, совершенно и забыв обо всём. В это мгновение она не чувствовала себя заложницей чего-либо. Она было абсолютно свободна, вольна творить всё, что уму заблагорассудиться. И эта свобода опьяняла, подталкивала к действиям, каких она бы вряд ли смогла совершить в будущем. Вдохнув полной грудью этот запах собственной вольности, Киролайн на секунду закрыла глаза, думая о том, что она бы могла сейчас сделать, какие бы свои давние желания могла исполнить. Но на ум ничего не приходило. Хотелось сделать что-то, чтобы порадовать саму себя, но что именно, она не знала. Все её желания испарились, как только она вышла на улицу. А ведь она так много хотела сделать, когда выздоровеет. Но сейчас девушка не могла даже подумать, о чём она втайне мечтала, сидя на больничном койке. Хотя на это сейчас и не было времени, ведь совсем скоро она будет думать лишь о том, что правильно сказать Перси, дабы понравится ему не только по переписке. И теперь её мыслями завладело волнение, не передаваемое словами. Почему именно она волновалась, было крайне не понятно, но с каждым мигом это чувство всё росло и росло. И пока она не увидела знакомый силуэт, она до конца не успокоилась. — Здравствуй, Перси, — Киролайн чуть улыбнулась, пытаясь выглядеть дружелюбно. И, право слово, ей это отлично удавалось. — Здравствуй, — он чуть кивнул, протягивая ей свою руку. Она прекрасно знала, что он хочет сделать, поэтому протянула свою в ответ, после чего сразу же почувствовала, как он оставил на тыльной стороне её ладони лёгкий поцелуй. — Сейчас ты ещё прекраснее, чем в день нашей первой встречи. — Благодарю, — Харрис довольно сдержанно поблагодарила Перси, замечая то, как он быстро, почти незаметно оценил её с головы до ног, на секунду задержав взгляд на хорошо застёгнутой верхней пуговице её рубашки. Видимо, по этой застегнутой пуговице он уже сделал какой-то вывод, ведь в его глазах что-то промелькнуло в этот момент. Но это никак её не смутило. — Знаешь, я не особо горю желанием идти сейчас с тобой в Дырявый котёл. Может, просто погуляем, что думаешь? — как ей показалось, Уизли отметил про себя тот факт, что она вела себя невероятно спокойно, хотя в письмах иногда даже позволяла себе не сдерживаться в выражениях и вести достаточно эмоциональную переписку. Киролайн явно не собиралась в ближайшие минуты вываливать на него все свои эмоции по поводу их встречи, и это очень ему понравилось. Будто привыкая к его компании, девушка настороженно присматривалась к нему, делая свои выводы. — Позволь, я поддержу твоё желание остаться на улице хотя бы в ближайший час. Я тоже не особо хочу находится в каком-либо помещении, вне зависимости в каком именно. Всю эту неделю я была в больничном крыле, поэтому позволь мне насладиться этой долгожданной свободой, — её лицо, не выражающее никаких сильных чувств, чем-то привлекало Перси. Ему просто приятно было наблюдать за тем, как её брови совсем незаметно изгибаются, придавая её выражению лица определённых чувств; губы, на которых то появляется, то исчезает эта странная, но притягательная улыбка, делают её лицо более мягким; а взгляд начинает пылать какими-то сильными, но еле уловимыми, даже скрытыми чувствами, вызывающими внутри него отклик. Если говорить проще, то он просто не мог отвести от неё взгляда. — Конечно, я с удовольствием прогуляюсь с тобой на улице, Киролайн, — называя её по имени, юноша чувствовал что-то странное, практически мимолетное в своей душе. Это непонятное для него чувство стало огромной пищей для размышлений. — Я рада, что мы сошлись во мнении, — гриффиндорка и впрямь выглядела так, будто она невероятно радуется компромиссу, к которому они оба быстро пришли. Но, на самом деле, в её голове был лишь один вопрос: хорошее ли впечатление она провела на Перси? Как ей казалось, он ещё до конца не понял, нравится ли она ему как личность. Хотя Уизли почти с самой первой секунды уже обозначил для себя всё, он был убеждён, что Харрис чем-то зацепила его. На некоторое время замолчав, они пошли вдоль какого-то дома, заметив безлюдную тропинку, которая вела к Воющей хижине. Чуть позже они свернули на неё, вдруг начав обсуждать что-то совсем неважное. Этот разговор ни о чём не мог дать Киролайн хоть какое-то понятие о том, что Перси за человек. Его довольно сухая речь не отталкивала от него, но почему-то девушке хотелось от него побольше эмоций. И ей очень хотелось сейчас узнать, способен ли он вообще на них. Никаких мыслей в голову не приходило, помимо каких-то странных идей. Она подумывала о том, чтобы задать крайне не тактичный вопрос, дабы вывести его из равновесия и понять, какой он, когда чувствует что-то большее, чем молчаливый интерес. «Нетактичные вопросы точно позволят узнать о нём побольше, но, боюсь, ему может это не понравится. Я не должна его отталкивать, он мне ещё нужен, как бы это корыстно не звучало», — гриффиндорка повернула голову на Перси, специально долго задерживая взгляд, чтобы заинтересовать его. И ей это удалось. Сразу, почувствовав взгляд девушки, Перси посмотрел на неё в ответ, спрашивая этим, почему она на него так смотрит. Но она лишь загадочно улыбнулась. — К слову, я, знаешь, давно хотел спросить про твоего отца. Он, как по мне, прекрасный человек. Я уже писал тебе об этом, но ты почему-то тогда поспешила перевести тему, и… — Перси, постой, — Киролайн сразу, как поняла, что речь зашла о её отце, остановила Уизли. — Я не просто так тогда перевела тему. Знаешь, мои отношения с отцом не очень… хорошие, если так вообще можно сказать. Поэтому я бы не хотела касаться этой темы, — он сразу заметил, как её глаза потускнели. Было понятно, что ей тяжело вспоминать о связанном с отцом прошлом. — Я понимаю, — это был довольно неожиданный ответ. Харрис сразу же удивлённо подняла брови. — Понимаешь? — со странным интересом спросила она, даже не представляя, как он может её понять. — Да, именно. Мои отношения с родителями тоже не очень хорошие, как ты выразилась. Я, конечно, не знаю, что между вами такое произошло, но я могу понять твоё нежелание говорить об этом, — на удивление девушки, Уизли и впрямь не просто так сказал это неожиданное «я понимаю». И из-за чего-то ей стало чуть-чуть легче. — Но ты можешь мне рассказать, если так тебе будет лучше. — Нет, я ещё не готова ни с кем об этом говорить, — почти шёпотом промолвила она, отводя свой грустный взгляд, будто вспоминая что-то. — Хорошо, как скажешь. Я не буду заставлять тебя говорить о том, о чём ты не хочешь, — это её очень сильно порадовало. «Интересно… Он такой… странный? Изначально, он мне не показался человеком, умеющим понимать и принимать чужое горе, если его таковым вообще назвать можно», — поражено подумала Киролайн. — Кстати, я давно хотела тебя спросить кое-что, — ей показалось, что перевести тему сейчас лучшая идея. — Интересно, что? — Как ты стал младшим заместителем министра? Ведь это, наверное, очень сложная работа, а тебе всего девятнадцать, так ведь? — этот вопрос и впрямь очень интересовал её. — О, да, мне было довольно трудно пробиться на верх. Ты, наверное, знаешь, что раньше я был… Как оказалось, Перси много мог говорить о своей работе и о том, как ему нравится работать в министерстве. Если только затронуть эту тему, Уизли сразу же начнёт говорить без умолку. Конечно, люди не могут существовать без недостатков, но тщеславие явно было развито в нём очень сильно. Это невероятно смутило Киролайн, ведь она знала семью Уизли. Даже представить было нельзя, что в такой семье может вырасти такой человек. Но, несмотря на этот его огромный недостаток, Харрис была с ним вежлива, поддерживала любую тему. И это ему очень понравилось, как и её эмоции, появляющиеся на её лице каждый раз, как они сменяли тему разговора. Вообще, его общее впечатление о Киролайн было максимально положительным. Ничего плохого он ни разу не подумал о ней за всё это время, проведённое вместе. В общем, этот день можно было считать самым удачным из всех в этом месяце.