Драгоценность тонкой работы

      Валькирия спала. Снились ей попеременно разные сценарии снов. В одном она шла под венец с конунгом, которому была обещана Одином. Как наяву она ощущала тяжесть свадебного убора на своей голове, что был куда тяжелее привычного ей шлема. Конунг надевал на неё корону, украшал тонкие пальцы кольцами да драгоценными перстнями, а она молча принимала его дары. Без тени улыбки на бледных губах, словно потерявших цвет в неволе. Бывшая валькирия шла к колодцу и гневно бросала туда украшения. Погребённые в толще воды, они всё равно мерцали на солнце, так как колодец был неглубок. Слуги конунга, ходившие за ней по пятам, доставали потом эти украшения и возвращали обратно, раскладывали по богато инкрустированным шкатулкам. Конунг никак не мог привыкнуть к холодности своей неприступной жены, поэтому редко входил в её покои, опасаясь наткнуться на горящий ненавистью взгляд воительницы. Несмотря на то, что выйдя замуж, она перестала быть валькирией, прежние навыки боя сохранила и носила при себе парочку ножей, украденных у поваров.       В другом сне её звали странным именем Лив. Впрочем, в том мире, в котором она оказалась, всё было странным для бывшей валькирии. Её тонкий стан был закован в непривычную, но приятную телу одежду — штаны, как у мужчины, словно выделанные из грубой кожи (валькирия знала, что они называются «д ж и н с ы»), облегающую накидку из мягкой шерсти (она именовалась с в и т е р) и в удобные сапоги, правда без застёжки-фибулы, а на м о л н и и (ещё одно незнакомое слово). Удивительным было и место её пребывания. Вместо богатых чертогов Вальхаллы, где щиты и доспехи украшали каждую из стен, а кровь и вино лились рекой, смешиваясь между собой и наполняя ноздри пьянящим запахом победы, она сидела за столом в б а р е и потягивала через соломинку к о к т е й л ь. Совсем не похожий по вкусу на густой и пряный мёд из-под козы Хейдрун. Впрочем, и этот напиток был неплох. Играла странная музыка, совсем не напоминающая звон мечей. Лив знала, что она называется т е х н о, и её новое тело само извивалась в такт чеканному ритму. Напротив неё сидел мужчина. В руках у него дымилась с и г а р е т а. Лив вдыхала непривычный запах дыма и улыбалась ему. Казалось, её губы помнят вкус его поцелуев. И она точно знала, как это, когда он обнимает её, запуская руки под шерстяную ткань её нового одеяния.       В других снах она словно путешествовала между разными мирами. В этом цветовом многообразии сменяющихся картинок валькирия не помнила ни своего имени, ни ощущения своего тела. Всё, что её окружало, смешивалось между собой: танцполы с дерьмовой музыкой, каменные арки, красный мак Гильменда, вмёрзшие в лёд воины в долине Йотунхейма, чёрный раскроенный космос, сумрачная гладь океана, по которому нёсся Скидбладнир, жёлтые пустыни с песчаными дюнами, пустые улицы странных городов, мерцающие неоном, могильные холмы, её собственное лицо в чужих ладонях…       А затем она открыла глаза. И проснулась по-настоящему.       Валькирия вскрикнула, увидев склонившихся над ней мужчин. У одного в руках был меч, а у второго молот. — Тор! — выдохнула она, узнав второго. — Зачем ты разбудил меня? Ужели Один смилостивился надо мной? — Тебя разбудил Локи, это он разрубил кольчугу Грамом, мечом, позаимствованным у цвергов, — неохотно сказал Тор, стараясь не смотреть на обнажённую деву. Зато Локи нахально оглядел все прелести Сигрдривы, ещё не отошедшей от волшебного сна. — Возьми, валькирия, оденься, — он протянул ей длинную холщовую рубаху и расшитый плащ.       Сигрдрива оделась. Её руки, утратившие былую ловкость за несколько столетий сна, двигались медленно. Тор поднёс ей рог, наполненный мёдом, что был призван подкрепить силы валькирии, а заодно вернуть ей память, повреждённую за долгие столетия. Локи стоял, опершись на меч, и был непривычно молчаливым. Но Тор знал, что он специально поджидает удобного момента, чтобы рассказать Сигрдриве о сделке. Локи, этому злокозненному плуту и сеятелю несчастий, доставляло неописуемое удовольствие, сообщать кому-либо плохие новости, упиваясь чужим горем и отчаянием. — Вы пришли за мудростью для асов? — спросила валькирия, опустошив рог. Ей стало заметно лучше, она ощутила, как мышцы налились привычной силой, а в голове посветлело. — Плохая из тебя прорицательница, золотко, — встрял Локи, растягивая губы в ехидной улыбке. — Но твоя помощь будет неоценима для асов. Возможно, судьба всего мира зависит от тебя.       Сигрдрива вздёрнула брови и вопросительно посмотрела на Тора. Локи она игнорировала, памятуя о его проделках. Тор вздохнул. — Локи прав, нам нужна твоя помощь. Для этого мы тебя и разбудили. — Тогда мне понадобится оружие, — властно сказала Сигрдрива. — В своих скитаниях по другим мирам я видела, что Нидхёгг набирает силу и очень скоро разгрызёт корень Иггдрасиля. — Золотко, это мы и без тебя знаем, — Локи закатил глаза. — Да и оружие тебе не понадобится. Скорее нам пригодится твоё искусство в любовных ласках. — Что ты сказал, ас женовидный?! — тёмные глаза разгневанной Сигурдривы, казалось, потемнели ещё больше. — Вижу в тебе таится столько страстей, золотко. Плутоватый цверг не прогадал, когда его выбор пал на тебя, — он явно наслаждался гневом и растерянностью Сигрдривы. — Хватит, Локи, закрой своё поганое корыто! — рявкнул Тор и подошёл к девушке. Локи расхохотался, ничуть не смущённый. — Сигрдрива, мне очень жаль, но ты стала разменной монетой в сделке между асами и цвергом. По-другому было никак нельзя. — Сигрдрива отпрянула от него и закрыла уши руками. — Ради Труд, выслушай меня. — Что же ты дочь свою не продал ради общего блага, а, Тор? — язвительно спросила Сигрдрива, когда тот мрачно поведал ей об условиях сделки. — Труд мертва, — с усилием выговорил Тор. — А ты расскажи нашей валькирии, кто её убил, — встрял Локи, и Тор, ни секунды не думая, размахнулся и швырнул в него Мьёлльниром. Локи захлебнулся смешком и отлетел, скрывшись за горизонтом. Послышался неприятный хруст, и молот с шумом вернулся в руку громовержца. Сигрдрива неверяще уставилась на Тора. — Как мертва? О, всесильный Один! — она опустилась на колени. Из глаз заструились слёзы. Тор сел рядом и опустил могучую руку на её вздрагивающее плечо. — То была роковая случайность, — тихо сказал Тор плачущей девушке. — Как смерть может быть случайностью?! Лучше бы Локи меня не будил! — в отчаяньи воскликнула Сигрдрива. — Успокойся, валькирия. Твоя истерика не делает тебе чести. Прими свою судьбу как должное и собирайся в дорогу, — Тор посуровел. — Мне некогда возиться с тобой, как с неразумным дитятей. Всеотец одобрил план Локи, и я не советую тебе идти против его воли.       Сигрдрива не ответила. Отвернувшись от Тора, она расплела косы, искрящиеся на солнце точно само золото. Валькирия смотрела на заснеженные вершины, на седые шапки облаков, низко нависшие над горами, на изломанные северными ветрами ветви деревьев. Горные пейзажи всегда казались ей безжизненными, но сейчас она отдала бы многое за то, чтобы смотреть на них столько, сколько пожелает. Ведь поддавшись воле Всеотца, она никогда больше не увидит ни солнца, ни скал, оставшись в подземном мире до скончания дней своих. Радовало лишь то, что перестав быть валькирией, она станет простой смертной, а значит, её страдания закончатся очень скоро.       Стеная и охая, на вершину взобрался Локи. Вид у него был довольно помятый, а щёгольская жилетка оказалась порвана и зияла дырами. Тор довольно усмехнулся. — Радуешься, гнусный молоточник? — проворчал Локи, прихрамывая. — Вызывай скорее повозку, пока я не испустил дух. — Не прибедняйся, Локи, я приложил тебя не в полную силу. Эти царапины заживут быстрее, чем мы доберёмся до Свартальфхейма. — Кстати, о Свартальфхейме. Наша юная валькирия больше не артачится? — Локи скосил глаза на горестно замершую Сигрдриву. — У неё ещё будет время смириться со своей судьбой, — Тор громко свистнул, и перед ним материализовалась колесница, которую тащили Тангниостр и Тангриснир. Они приветственно заблеяли, и это вывело Сигрдвриву из оцепенения. Валькирия величаво поднялась и свысока посмотрела на обоих асов. Тор молча протянул ей вышитую сумку, в которой были её пояс, рукавицы и наручи. — А где мой меч, шлем и щит? — Ты ещё не поняла, золотко? Они тебе больше не пригодятся. А пояс, так и быть, пусть остаётся. Будет служить напоминанием о прошлом, — Локи нагло улыбнулся ей и, кряхтя, влез в колесницу. Тор вопросительно посмотрел на девушку. Сигрдриве ничего не оставалось, кроме как подняться вслед за Локи.