Сыграем в партейку, Изуку?

      Доробо чуть не растекся на стуле, ставшем внезапно очень жестким и неудобным. Текущий выпуск новостей, в отличиe от остальных не вызывал восхищения. Бормотание Изуку, немного одержимого изучением причуд, стало удивительно неуютным, хотя всегда вызывало желание похихикать от проявления искреннего интереса. Определенно и никак иначе, сегодня началась его персональная черная полоса. Ситуация в которой, как первоначально считалось он был героем, хоть и превысившим свои полномочия, обернулась катастрофой локального масштаба. Да, это было проявлением линчевательства с точки зрения законодательства современной Японии, но достаточно большое количество героев прошло трансформацию из незаконных поборников справедливости, в лицензированные про-герои. Как пример, Доробо всегда приходил герой по прозвищу «Алое плетение», тот в весьма жесткой манере задерживал грабителей на окраине города.       Продолжение выпуска новостей Изакая уже не слушал, пропуская любую информацию извне мимо себя. Голоса Инко и Мидории слились в один поток невнятных звуков. Его голову занимало две мысли: «срочно нужна помощь от Рафаама» и «Как я мог так облажаться?», что посменно терзали его голову. Почему-то юноша не мог не подумать о том, что Эйфириал точно знает как «залечь на дно». Парень хотел сорваться с места не ожидая окончания чаепития, но с потерянным взглядом он продолжал слушать своего друга, иногда кивая на вроде-бы вопросы. К счастью звонок от родителей помог уйти, избежав неловкого прощания.       Доробо шёл домой медленным шагом, будто останавливаемый тяжелой атмосферой раздумий. Сгорбленный силуэт мелкими шагами перемещался по вечерним улицам, избегая света уличных фонарей и магазинов. Доробо совершенно не знал что делать. Из положительных мыслей у него было то, что искали группу людей с причудами, и в данный момент единственным доказательством будут показания пострадавшего бугая, что в тяжелом состоянии лежит в больнице. Из минусов же было то, что общество уже успело пропитаться героями чуть ли до потрохов. Известные новички и профессионалы могут взяться за лакомое дело, но самый сок в подпольных героях.       Подпольные герои, они же «бойцы невидимого фронта», те кто не ищут популярности в своей героической деятельности. Им важнее профессиональная гордость, справедливость закона или же личные мотивы, не будет красивой битвы с последующим задержанием, никакого затягивания ради красивых кадров, эффективность и только. Если ты встретился с опытным подпольным героем, готовься к быстрому поражению. Среди них было много тех, кто владел несколькими видами боевых искусств, имел передовое оснащение и самое главное — информацию. Среди них были те, кто часто работал в «серой зоне» и не брезговал воспользоваться нелегальными источниками информации. Мидория точно бы рассказал о парочке таких, при этом, эти подпольщики будут из списка, о которых особо не знают даже в геройской среде. Зеленоволосый парень был невероятно информирован, казалось, что он тайно состоит в комиссии героев, был агентом всех спецслужб и даже имел скрытую причуду для подключению к ноосфере. Доробо немного пожалел о том, что не спросил пока было время. Парень ускорил свой шаг уже зная примерный план действий.       Дома было тихо, и спокойно. Родители о чем-то болтали в комнате, лишь приветливо улыбнувшись своему сыну. Закрыв дверь своей комнаты он достал коробку с настольной игрой. Похожая правилами на Джуманджи, но изменяющая судьбу гораздо большего количества душ чем оригинал игра должна быть закончена. Деревянный короб снова вспыхнул светом и тьма комнаты заменилась светом таверны. Рафаам сидел за столом постукивая пальцем по крупной деревянной кружке, словно ведя отсчёт. Пустая кружка неприятно щелкала при каждом ударе. Вскоре красные глазницы уставились на Изакаю с заметной усмешкой. Кажется злодей был рад его видеть. — Это же Мой протеже! Харт, плесни еще кружечку, кажется намечается интересный разговор. — Звонко, будто объявляя следующий номер на арене цирка пробасил Рафаам. Вся эта артистичность прекрасно подходила придворному шуту, на не злодею с мировым именем, но именно этот образ давал небольшую фору перед героями. — Рад. очень рад, что ты с таким усердием выполняешь поручения. — Рафаам вежливо кивнул трактирщику, когда тот поставил вторую кружку полную пенного и прохладного напитка. Казалось на лице хозяина таверны промелькнул упрек, но он был полностью проигнорирован. Стоило Харту удалиться, Рафаам кивнул в сторону свитков с заданиями, где на одном из синих появилась отметка о первой победе в схватке, а один из красных обесцветился. — Вижу ты успел нашуметь у себя в реальности. Сразу скажу, на Мой великий взгляд, ты продешевил. Я бы не зачел тебе это даже в эфемерности, симуляции, назови как хочешь. Однако, ты сделал что-то важное… Что даже Мой бесподобный ум не в силах понять. Ох уж эти хитросплетения судьбы… Магия решила, что условия выполнены и ты совершил «выдающийся» — На этом слове Рафаам артистично приосанился, будто гордясь, хотя в его голосе сквозило сарказмом. — поступок. Мои прихвостни из Лиги бы справились куда лучше, то есть куда громче… впрочем это не показатель качества. По-хорошему, Я задолжал тебе награду, ведь моя просьба удовлетворена, но и ты пришел не хвастаться, верно? — Тон эйфириала стал серьезнее. — Я знаю что ты… шагнул по грани и все получилось все как всегда… Дам тебе совет: Хочешь укрыться от лап закона, прячься на виду или ты обязан сковать им руки. Чем-то серьезным… Может пару десятков ограблений? — Во время монолога лицо Доробо то бледнело от шока, то серело, то краснело. Речь была куда более насыщена чем он ожидал. В голове крутились стандартные вопросы, которые он решил придержать в голове. Изакая примерно понимал, как Рафаам мог знать о всем случившемся. Ответом была «Магия», явно какие-то прослушивающие чары, или связь с артефактом. Главное, что следовало подметить, это то, что отступать уже было поздно. Думаю у опытного чернокнижника, коим и является Эйфириал, были десятки если не сотни методов следить за выполнением контрактов, и еще больше методов, чтобы взыскать долг с провалившегося. Юноша встряхнул своими волосами цвета бронзы и с небольшой заминкой ответил. — Не пойдет, я не желаю становится злодеем. — парню показалось, что Рафаам иронично улыбнулся пламенем глазниц, — Однако, я понимаю о чем ты говоришь. Я сделаю кое-что, что может отвлечь. И спасибо за «похвалу», хоть совет и был неброским, он важен. У меня почти всегда под рукой есть человек, что просчитывает на триста ходов вперед. Мне неприятно пользоваться его доверием в этой ситуации, но я не считаю, что поступил зазорно в своем «героизме». — Доробо заметил как Харт улыбнулся, хоть и быстро отвернулся, обслуживая двух мурлоков, что сегодня сражались на стороне добра. Двоица жабо- или рыбо-подобных существа, глотали сырую рыбу целиком, не прожевывая. Выглядело это сомнительно, отчего голод увядал, а взгляд улетал в сторону, предпочитая хороший и атмосферный интерьер. — Вор должен сидеть в тюрьме, а не быть избиваем в подворотне. Закон или равен для всех, или ничего не стоит. Не обессудь, но не все правила стоит нарушать. Даже если хочется, даже если очень хочется. — Не учи ученого. Я работал с весьма… эксцентричными личностями и знаю когда следует поступить правильно. В особенности когда это выгодно. — Эйфириал ностальгирующе вздохнул. — И тем более, у Меня были и благородные сотрудники. Альтруистичные, смелые и исполнительные. Жаль, что их было всегда недостаточно. С ними было бы куда проще. Ты тоже можешь стать одним из них… в хорошем смысле. — Рафаам ненадолго замолчал. Сделав пару глотков своего напитка, и вздохнув устало продолжил. — Послезавтра советую начать особое задание. В Наксрамасе ты должен сделать одну простую вещь. Это поможет нам обоим, обещаю. Тебе нужно установить свечку на постаменте вот с этой чередой рун. — Рафаам протянул небольшой рисунок, на котором были четыре странные загогулины, и серебряную свечку с одним единственным символом: треугольник отпечатанным алым глазом. — Ничего сложного, правда? — Хорошо. Я отправлюсь в этот ваш «Наксрамас» — Изакая скривился от названия, что-то зыбкое и сухое накатывало в горле от этого слова. — Тогда я буду готовиться, хорошего вечера Рафаам.       Парень не ушел сразу, у Харта он снова выпросил место для тренировки. Видимо часы перешагнули порог полночи и на перчатке снова засветился синий кристаллик. Использовав карту оружия, парень держал в руке небольшой кинжал с лезвием из кости. Это был действительно щербатый зуб, что когда-то принадлежал хищнику гораздо больше человека по габаритам. Небольшие клинописные символы и черепок, похожий на орочий, украшали гарду кинжала. Рукоять была обвязана веревкой для лучшего хвата, а крепление костного лезвия к дереву осуществлялось бронзовой окантовкой. В руках кинжал лежал неохотно, будто был создан из недостатков. Баланс отсутствовал, приоткрывая церемониальную сторону этого предмета. При своих недостатках в его опасности сомневаться не приходилось. Не только острота костяного лезвия, но и зазубрины, что норовили рвать плоть, были хорошим аргументом против небронированного противника.       На тренировочной площадке появились плотные иллюзии ополченцев. То же оружие, полное игнорирование самозащиты ввиду бедности ума или веры в собственною неуязвимость. Режим тренировки был «битва один на один». Первым соперником стал крестьянин с деревянной дубинкой. Присмотревшись друг к другу и оценив риски, два силуэта начали неловкое сражение. Удары дубинкой были медленные, слабые. В ударе крестьянина не было ни ярости, ни желания убить, поэтому основной мишенью для него были руки. После очередного замаха зазубрины кинжала порвали кожу на руке ополченца, заставив выругаться и выронить оружие, но это не было победным преимуществом. Доробо в живот прилетел мощный пинок, заставивший пошатнуться. Неожиданным рывком, хоть и смазанным из-за боли в животе, Изакая воткнул лезвие в живот ополченцу и вытащил, иллюзия развеялась и следующий соперник встал на позицию.       Вооруженный вилами боец держал юношу на расстоянии, и изредка делал пару выпадов пытаясь нанизать врага, и почти удачно. Так как тренировочные иллюзии не могли нанести серьезного ущерба, каждое попадание означало появление новых синяков на теле. Вскоре юноше удалось ухватиться за черенок вил и потянуть на себя, вырвав из рук соперника сельхоз инструмент, а второй рукой воткнуть лезвие под ребра. Быстро набрав расстояние, Изакая выругался. Кинжал был слишком неудобен для него, от чего запястье начинало ныть при ударах.        Последний противник был вооружен топором-колуном, его удары размашистые и быстрые не позволяли атаковать соперника, но иногда лезвие застревало в деревянной поверхности тренировочного зала, давая нанести легкие порезы. Изакая пытался сделать подсечку противнику, но это не удавалось, сил не хватало. В итоге бой был закончен на проигрышной, как считал сам юноша. Пришлось ликвидировать иллюзию боем на истощением, что был вытянут лишь неудачливостью ополченца с топором.       На этом парень решил отправится спать. Завтрашний день обещал быть вдвое, а то и втрое более сложным. Снилось юноше, ловят на улице и избивают, как того бедолагу, что он спас, от чего сон был более изматывающим чем тренировка.