Закат сквозь перья грифона

Из-под полога повозки полились такие звуки, что двое мужчин, двое предводителей своих народов и войск, невольно отошли на пару шагов. Цидарис, на правах будущего отца, начал разговор первым. — Почему такие крики? Ольда вела себя гораздо тише. Этот лекарь и поэт, они точно помогают? Нератин усмехнулся. — Сравнили. Одно дело дома, с опытными повитухами, другое тут, посреди дороги, на руки незнакомому мужику. Да ещё после поездки на лошади! — Я её не заставлял со мной ехать! Сама увязалась! — Цидарис отошёл ещё чуть дальше, Нератин за ним следом. — Моя бабушка говорила, если бы рожать пришлось мужчинам, и те знали, какие муки терпят, чтобы принести в этот мир новую жизнь, они враз прекратили бы все войны! — Блондинка была, как и вы? — усмехнулся Цидарис. — Да, это наш фамильный цвет волос. А какое это имеет значение? Нератин чуть покашлял. — Забудьте. Моя бабушка моложе меня была, а уже войском командовала. И сражения выигрывала. Обожала это дело. Обожала, когда всё просто и понятно в этой жизни. Впереди враг, в руках верный меч. И родила шестерых сыновей, кстати. Не считая дочек. Так что далеко не все с вашим мнением согласились бы. Очередной вопль, оба короля ещё чуть отступили и оказались около статуи Ольды. — Не будет против вашего желания, если я на неё хотя бы плащ наброшу? — спросил Нератин. — Всё же целое войско на наготу вашей жены смотрит. — Тогда уж я. Как муж, — Цидарис стянул белоснежный, с алым подбоем плащ, чуть заляпанный в пути, и задрапировал статую. В его движениях угадывался опыт. — Вам будто приходилось вот так девушек кутать, — не оставил это без внимания Нератин. — А вам разве нет? Как я королём стал, в мою спальню началось паломничество. Раздевались-то они все ловко, а вот найти где что в темноте да дрожащими руками куда как сложнее. Кутал бедняжек в палантин какой-нибудь, да и отправлял восвояси. — Вы такой хороший любовник? Цидарис чуть улыбнулся. — Надеюсь, неплохой. Но тут не в этом дело. Я соблюдал привитую моей семьёй традицию — у нас с супругой была одна спальня и общая постель. Юные леди явно этого не ожидали. — Весьма странный обычай… это же неудобно, по ряду причин. — Для меня странно, что вы, уверяя, что любите Ольду, собирались её отдельно от себя поселить? — У леди должно быть своё пространство. В моей семье, да и во всём королевстве, это знают. К тому же… некоторые вещи жена не должна делать при муже, чтобы сохранить для него свою притягательность. Сможете ли вы любить женщину, наблюдая, как она спит? Едва ли в этом момент она выглядит привлекательно. Да и… — он посмотрел на телегу, не зная, радоваться ли наступившей тишине или пугаться её. — Кметы и те стараются оборудовать отдельные лежанки для сна, что уж говорить о господах благородных. — Не буду с вами спорить. В каждой избушке свои погремушки. В каждом королевстве свои традиции. Для меня кажется обычным делом разделять спальню с женщиной, с которой я решил разделить жизнь. А для вас нормально отселить жену в другую часть дворца и носить траур по той, что даже не была ею? Нератин чуть одёрнул своё чёрное одеяние. — Моя жена знала, что любви у меня к ней нет и быть не может. А траур мой по Ольде был от великой искренней боли… Цидарис посмотрел на статую. — Вы считали её погибшей? Увидев вас здесь и с этой статуей, я решил, что это всё ваш общий с ней план. Она каким-то образом превращается в статую. Я велю её похоронить. Вы же велите ведьмаку отыскать и привезти её к вам. — Превращается в статую? Не хотите сказать, что это не по вашей милости, когда вы ударили её мечом? Или же кинжалом? — Вы думали, что это я убил жену, едва она подарила мне сына? — Думал. Потому как вы знали, что она не хотела быть вашей, а хотела быть моей. — Ну знаете… Я, конечно, на многое способен, но на такую подлость — нет. — Надеюсь, что так, — медленно сказал Нератин. —Тогда нужно разобраться, что же всё-таки произошло. Цидарис чуть пожал плечами. — Ольде пришёл срок рожать. Я оставил её повитухам, сам был в соседней комнате. Ждал, пока мне не вынесли показать младенца. — Вы были там один, без Таяны? — Она постоянно была где-то рядом. Заходила, выходила. Кажется, она заходила и к сестре, но её сразу выгнали. Хуже нет, если беременная девушка к роженице войдёт. Не стоит ей раньше времени видеть, что её саму ожидает. В момент, когда мне сына вынесли, её точно рядом не было. — А с Ольдой оставался кто-нибудь? — Мгм… едва ли, — Цидарис посмотрел на статую. — Я взволнован был в то время сильно, но сейчас, перед глазами та сцена стоит. Все три повитухи ко мне с младенцем вышли. Поздравляли, что мальчик, что здоровый и крепкий. Наверное, в то время Таяна могла к сестре зайти. — А крик? Крик её вы слышали? Или что-то подобное. — Малыш кричал, повитухи шумели, придворные поздравлять кинулись… Если что подобное было, мимо нашего слуха прошло. Когда первые страсти улеглись, я отдал младенца обратно одной из повитух, две другие к Ольде пошли. Вот они уже и закричали. Я кинулся на крик, решив, что Ольда родов не перенесла. И обнаружил её в постели уже статуей. Цидарис на протяжении всей этой речи не сводил глаз с тележки, где было всё также тихо, и никто наружу пока не показывался. Ни с младенцем, ни с новостями. — Сначала я решил, что это чьи-то злые чары, потом, что это временное явление. Кто знает, как там у полусильфид подобное проходит. Может они так восстанавливаются. Но Таяна сказала, что Ольда погибла. Не перенесла рождения. — Стоп, — Цидарис даже жест рукой сделал, останавливая собеседника. — Значит, что Ольда погибла, сказала Таяна? — Именно. — И её не удивило превращение сестры в статую? — Может и удивило. Мы там все… в некотором шоке были. Что это убийство может быть никому в голову не пришло. Многие женщины родами умирают, в этом нет ничего необычного. — Да, но след, как от удара кинжалом, в таких ситуациях не появляется. Вы же должны были всех на ноги поднять, и выяснить, кто мог этот удар нанести. Это ваша королева, как никак, в вашем королевском замке. В двух шагах от вас. — Да про какой след вы всё время толкуете? Нератин подошёл к статуе, чуть отодвинул ткань и показал, про какой. — Кхм. Не хочу вас огорчать, разрушая всю логическую цепочку выводов, но шрам этот у Ольды с раннего детства. Так она мне сказала, когда я его впервые заметил. И что сама не помнит уже, как его получила. Цидарис и Нератин посмотрели друг на друга. Может, два правителя и дальше бы разбирались, что же все таки произошло, но вдруг Нератин указал рукой за спину Цидарису, и тот, обернувшись, увидел приближающуюся парочку. Бесшумно ступающий ведьмак, а прямо перед ним столь же тихое создание, похожее на плод любви фавна и человека, в котором никак нельзя было признать известного на оба королевства чародея Крапиву. — Доставил, — проговорил ведьмак. — Но обид ему не чинить. Обещали только поговорить. Нератин шагнул вперёд. Осмотрел измученного до последнего предела человека. С куда большим интересом шагавшего у его бедра пушистого детёныша грифона. Покачал головой. Обернулся к Цидарису. Тот явно считал себя хозяином положения. Всё же, Ольда была его женой, хоть и считалась погибшей. И если добром он её не отдаст, битвы не миновать. Неожиданно начавшиеся роды Таяны остановили почти начавшуюся битву, но что помешает её возобновить? И, кстати, о родах. — Надо бы узнать как там дела, — Нератин кивнул на повозку. — Очень долго там молчат и никто наружу не выбирается. — Да, тем более, теперь у нас тут специалист по сильфидам появился, — Цидарис кивнул своим воинам, и те в момент окружили ведьмака и чародея. Геральт нахмурился, но говорить пока ничего не стал. — Так, Крапива, к тебе вопрос. Знаешь ли ты, что с Ольдой и можешь ли её расколдовать? — спросил Цидарис. Приведённый ведьмаком чародей молчал. Но Цидарис пока не взялся за него всерьёз. Он двинулся к телеге, желая узнать, как там дела. *** Сидевший внутри Лютик услышал, что разговор окончен, услышал шаги. Посмотрел на Региса. — Что будем говорить их милостям? — Лучше всего — правду, — ответил вампир. — Полагаю, сейчас её придётся рассказать всем. И вам, миледи, — он повернулся к Таяне, что жалась к самому дальнему углу в телеге. — А мы постараемся, как можем, защитить вас от гнева их милостей.