Закат сквозь перья грифона

Лютик чуть отошёл от повозки, встав прямо перед Регисом, будто бы тот был толпой его восторженных почитателей. Хотя… и перед ним одним бард выкладывался на полную. Стоило выкладываться за то, как его слушали, как проникались историей. — То, о чём я буду петь дальше, полностью мой вымысел событий, которые я сам не видел, и что произошло на самом деле не знаю, а тех кто участвовал — не спросить. Но… это же баллада. — А баллады пишут не ради правды, а чтобы волновать сердца. Поэт так и вскинулся. Не каждый день тебя цитируют, да ещё зная автора цитаты. А по улыбке Региса понял — знают. — Да, обычно я так и говорю. Но не в этот раз. Тут я хотел бы знать всё, чтобы понимать, как правильно поступить сейчас. Но… сцена, с которой я начну, была как бы без свидетелей, но подобные ей Крапива наблюдал и слышал не один раз, так что, не думаю, что мы далеки от истины. Итак… Пальцы побежали по струнам, и перед Регисом распахнула двери комната, где в уединении и вдали от чужих глаз разговаривали двое. Королева и принцесса. * * * Королева ещё раз провела ладонью по плечу своей старшей дочери, принцессы Таяны, разглаживая несуществующую складку на сером плаще. Огляделась, проверяя корзинки с провизией и запасной одеждой, что собрали слуги. Плащ полностью кутал фигуру молодой девушки, а капюшон так хорошо скрывал лицо, что вуаль не требовалась, и потому лежала на постели. — Вот и настал этот день. Дочь моя, надеюсь, ты помнишь все мои наставления и выполнишь их в точности. «Серые сёстры» придут с минуты на минуту. Я провожу тебя к задним воротам замка и… Таяна чуть отошла от ласковых рук матери и откинула капюшон. — Всю жизнь я хожу в темноте, пряча своё лицо. И дышать под этими вуалями тяжело… — Больше они тебе не понадобятся. — Да… — Таяна ещё чуть отошла и села на постель. — Мама… я знаю, что это единственный выход для меня, ты постоянно так говорила, но… Может… всё же можно по-другому? Я знаю, что из-за уродства никто не женится на мне по любви, но… но я же принцесса… У меня есть имя, титул, земли… Может, найдётся человек, что женится на мне за это? А потом, я смогу показать, что могу быть хорошей женой! Я могу стать другом, советчиком, я очень хорошо умею вести хозяйство. Может… он оценит меня потом… Королева вздохнула. Эти беседы с Таяной проходили не раз и порядком утомили. — Милая, я сто раз тебе говорила. Это всё не то, что ждут от девушки и жены. От жены ждут красоты, страсти, умений развлечь мужа и рождения красивых здоровых детей. Никому не нужны советы от существа в платье. Мужчина любит, когда желает. А тебя… прости, но тебя желать невозможно. Даже мне, твоей матери, долго пришлось привыкать смотреть на тебя. А брак без любви — это мучение. Ты будешь заперта в доме с человеком, что никогда не станет смотреть на тебя с уважением. А значит, также будут относиться и все остальные, включая слуг. Он будет открыто водить в свою спальню любовниц, красивых девушек, что будут обращаться с тобой, как с грязью. Как с самым последним слугой не обращаются. А ты ничего не посмеешь противопоставить этому. Никто не будет тебя слушаться, потому что у тебя не будет заступника. — Но, может… — Не может. Милая, даже твой отец, лучший человек на земле, полюбил и ценил только мой облик смазливой красотки. Что у меня в душе, в мыслях, его не интересовало никогда. Я хочу дать тебе иную жизнь. Жизнь, где никто не посмеет вытирать об тебя ноги. Жрицу из храма уважают. И «Серые сёстры» не запрещают иметь связи. Если ты закроешь своё лицо, найдётся немало мужчин, что… — Но я не хочу как подстилка ложиться под сотню мужчин, и с каждым на один раз! — девушка вскочила, на её глазах показались слёзы. — И мама… я не чувствую в себе… призвания жить так. Я хочу свой собственный дом! Свою опочивальню, а не зал, где вместе спят два десятка девушек. Где ни на минуту тебя не оставят одну, подумать. — О чём тебе думать? — королева прислушалась к условному стуку в дверь. — Пора. Многие девушки, которых выдают замуж силой, за нелюбимых, с радостью поехали бы вместо тебя. — Вот пусть и едут! Я… — Идём, — ладонь королевы сомкнулась на запястье дочери стальным захватом. — Милая моя, дорогая, любимая дочь! Я делаю это ради твоего счастья, ради твоей свободы. Ты не понимаешь этого пока, но позже поймёшь. Я не хочу, чтобы через год-два после замужества, о котором ты так грезишь, ты рыдала у меня на коленях, что муж тебя не любит, обижает, слуги игнорируют, а твоя жизнь превратилась в кошмар. В другую руку королева легко подхватила обе корзинки и потащила принцессу вниз по лестнице. — Всё что от тебя сейчас требуется, ответить на их вопрос, как мы учили с тобой. Это лучший выбор, лучший вариант, единственный путь к счастью для тебя! Никто не встретился им по дороге. Королева предупредила — кто сунется — потеряет голову. Их шаги гулко разносились по пустым каменным коридорам, а после — под сводами винтовой лестницы. Таяна лишь ловила ртом воздух, не смея закричать от боли, так сильно мать сжала её запястье. Вздохнула с облегчением только когда они оказались на улице. Только там королева чуть ослабила захват. Чуть, но не совсем. «Серых сестёр» было двое. На них были те же плащи, что и на принцессе, полностью прячущие и тела и лица. Даже их ног не было видно на земле. Они были совершенно одинаковые по росту, действительно, как две капли воды. — Готова ли ты, дитя? — спросила одна из них, и Таяна не смогла понять, которая. — Я… я… простите… — Она готова, — королева выдвинула дочь вперёд, будто прикрываясь ею. — Отвечай, дитя. Готова ли ты последовать с нами? Теперь Таяна поняла, что это говорили два голоса хором. — Она… — А ты молчи. Мы говорим с нашей будущей сестрой. Готова ли ты, дитя? — Отвечай, как мы репетировали! — Я… Нет, ааа-ааа-ааа! — Таяна закричала от того, как сильно сдавила мать её запястье. Будто не рука человеческая там была, а металлический доспех. — Я не могу. Я не хочу, я… — Оставь её, — раздалось в воздухе, а потом… потом что-то свистнуло и… захват на руке Таяны исчез. Точнее… он не исчез совсем, а… Девушка вытащила руки из-за спины, и увидела, что на одной из них до сих пор висит рука матери. Будто отсечённая мечом чуть выше локтя. Но не успела Таяна это осознать, как эта рука утратила цвет человеческой кожи и стекла на землю, будто была расплавленным железом. Обернувшись, Таяна увидела, что вся фигура её матери стала такой, будто ожившая статуя в королевских одеждах. — Был уговор, — «Серые сёстры» шагнули ближе, — мы даём тебе человеческое тело, мы даём тебе человеческую жизнь. Но взамен ты вернёшь нам своего первого ребёнка. — Так забирайте! — королева взмахнула обрубком руки и по воздуху брызнули серебряные капли. — Я сделала всё, как договаривались! Взгляните на ее лицо! Вы видите — это она, я никем не подменила её! Мой первенец, королевской крови! Забирайте! — Она должна пойти с нами добровольно. Ты должна была всё объяснить ей, — «Серые сёстры» скользнули мимо замершей Таяны к её матери. — Слияние с человеком возможно только по добровольному согласию, но никак не силой, тебе ли это не знать… Серые плащи пошли рябью и Таяна увидела, что это вовсе не плащи, а как бы части тел этих удивительных созданий, что стали похожи на две статуи из чего-то вроде серебра. Полужидкого серебра. И они были не двумя отдельными существами, а одним! Их ноги как бы растекались в одну общую лужу, и эта лужа двигалась всё ближе и ближе к королеве. — Она человек только наполовину! — выдохнула королева. Она пыталась дёргаться, но её ноги словно приросли к земле. А точнее… они растеклись, расплавились, вытекли, залив её туфли, и сейчас эта жидкость ручейком стремилась к той луже, в которой стояли «Серые сёстры». Королева словно вливалась в них, хотя и отчаянно сопротивлялась этому. — Но всё же человек, — ответили «Серые сёстры». — Нет! Нет, нет, я не хочу обратно в колонию! Я… — королева текла и плавилась, теряя свой облик, соединяясь с пришедшими. Всё больше её перетекало в ту лужу под их ногами. — Я хочу быть отдель… я… нет, пожалуйста, нет! Её! Забирайте её! Таяна! Скажи им, что ты согласна! Немедленно скажи! Немед… Не… НЕ-Е-ЕТ! Последний крик слился в какое-то жуткое бульканье, королева окончательно расплавилась и слилась с этой лужей, в которой стояли «Серые сёстры», а потом рядом с двумя фигурами выросла третья. Её ноги теперь тоже составляли с ними единое целое. Все трое совершенно синхронно повернулись к Таяне. — Иди домой, дитя. — Домой? — Таяна с трудом сделала несколько шагов назад к замку. Подняла с груды одежды королевскую корону. — Домой. Да… домой… — и рванулась внутрь. Туда, к людям. Прочь от этих непонятных созданий, забравших её мать. И через несколько минут ворвалась в зал, где все веселились и смеялись, готовые праздновать и дальше, где Лютик готовился петь для младшей принцессы Ольды. Музыкальный перебор возвестил о финале очередной баллады. Лютик поднял голову и посмотрел на Региса. — А вот всё, что было дальше, я видел собственными глазами. И поверь, Регис… до смертного часа не забуду. — Я готов слушать дальше, Лютик. Вампир поймал себя на желании взять поэта за запястье, но понимал, что этим помешает его исполнению. И сдержал порыв. Лютик на миг прикрыл глаза. И продолжил.