Закат сквозь перья грифона

Пока Лютик и Регис занимались переглядками, Геральт спрыгнул в могилу, прикинул, и вытащил статую девушки. Выбрался сам, отряхнул руки, и попытался поставить статую на ноги. Но та не стояла. Пришлось уложить её на спину, как она и лежала до этого в могиле. Ведьмак обошёл статую кругом. Несколько раз наклонился, изучая повнимательнее некоторые места, особенно то, где остался след от удара мечом. — Это не творение рук человеческих, — вынес вердикт ведьмак, закончив осмотр. — Это тело живого существа, обращённое в… пусть будет для простоты — серебро. И превратилась она именно в такой позе, в какой мы видим её. Лёжа на спине, и… посмотрите на её лицо. В нём нет страха, как если бы она увидела меч и поняла, что сейчас будет убита. Так смотрят на существо, которое бесконечно любят, которому рады, и от которого не ждут беды. — Да… — Лютик, наконец, сумел отвести взгляд от Региса, и попытался сконцентрироваться на Ольде. — Что как-то рушит теорию, будто её закололи мечом. Может, кинжал? И муженёк до поры скрывал его так, что она не видела? — И всадил без замаха? Лютик, тут рёбра, — Геральт очертил пальцем место удара. — Да, бывалый воин мог хорошо знать куда всадить лезвие, чтобы пронзить сердце не задев кости, но всё же… Очень ненадёжный способ. А если бы она не погибла сразу, начала кричать? Тёмная это история, Лютик… Но главное. Почему она стала статуей? — ведьмак выпрямился и вперился тяжёлым взглядом сначала в Лютика, потом в Региса. — Никто из вас не хочет мне ничего рассказать? Вампир и поэт совершенно синхронно вздохнули, переглянулись, и опять посмотрели на ведьмака. — Я связан обещанием, что дал её сестре, — сказал, наконец, вампир. — А я — её матери, — Лютик пнул какой-то камешек. — Но… я обещал не рассказывать. Но вот не петь не обещал. И… у меня есть пара-троечка баллад об этой истории. Геральт в голос застонал. — А словами ты пересказать эти баллады не можешь? Ясно… Нет. Нет, тогда я ничего не буду слушать. Никаких баллад. Так, — ведьмак повернулся к Регису. — Вы, господин хороший, нашли, что искали? Забираете тело и убираетесь отсюда, вместе с Мячиком? — Хм… я убираюсь, да. Нужно доставить тело сестре. Мячик… не уверен, что мне стоит брать его с собой, но… Малыш едва ли выживет один, пока остальные не примут его. Я планирую отыскать чародея Крапиву и, как единственного специалиста по грифонам, расспросить, что делать с Мячиком дальше. — Хороший план, — одобрил Геральт. — Я тоже жажду встретиться с этим чародеем. И поговорить с ним относительно того, продолжат ли его творения беспокоить здешних людей. Но смею предположить, что если господин вампир больше не будет тут скрываться, а грифоны таскать ему штаны и кухонную утварь, наша работа здесь будет закончена. Лютик кивнул, как бы соглашаясь, но потом тоже обернулся к Регису. — Вы собираетесь отвезти Ольду к Таяне? — Разумеется. — Господин Регис, а можно я вас попрошу, отвезти эту статую к нашему нанимателю? Он любил Ольду, собирался на ней жениться ещё и поэтому, а не только, чтобы положить наконец конец войне между двумя королевствами. Он до сих пор любит её и носит по принцессе траур, хотя и женат на другой. — И чем ему поможет лицезрение тела убитой возлюбленной? Пусть и в таком… прекрасно сохранившемся виде? Лишний повод для мести её мужу? Мало будет тому мести от сестры? — Я всё меньше думаю, что Ольду убил её муж. Господин Регис, я знаю, что Ольду выдали замуж против воли… Но я был на той свадьбе. Я там пел и сидел за одним столом со всей знатью. И лично видел, как смотрел на Ольду её муж. И потом… я хорошо знал его и до этого. Я не верю, что этот человек мог хладнокровно зарезать девушку. А вот Таяна… — Лютик практически захлопнул рот. — Вы подозреваете, что моя нанимательница сама убила свою сестру? Но… почему?! Каковы мотивы? Лютик чуть сдвинул лютню и провёл по струнам кончиками пальцев. — Никаких баллад! — припечатал ведьмак. — Так, кто там кого убил — за выяснение этого нам не платили. Лютик, отойди от покойницы! Пусть вампир забирает её и везёт куда собирался. Поэт практически застонал. — Геральт… она… Ольда… Может и не совсем покойница. Это состояние — защитная реакция при нанесении серьёзной раны. Ольду можно вернуть к жизни. Но делать это нужно там, где ей сразу смогут оказать помощь, исцелить рану. Понадобится хороший маг-целитель. — А чтобы расколдовать — поцелуй истинной любви? — хмыкнул Геральт. Лютик бросил на него самый красноречивый взгляд, какой только мог. — Не стоит недооценивать силу этого чувства, Геральт. И шутить с ним тоже не стоит. Вампир склонился над девушкой, и по примеру ведьмака тоже внимательно осмотрел её лицо и рану. Выпрямился. — Если вы правы, господин поэт, и удар нанесла сестра… то, конечно, вести деву к её убийце не стоит. Но ведь у нас нет уверенности. — Как и в том, что это её муж, да, — кивнул Лютик. — Но то, что это не её бывший жених — это точно. Так что — самое безопасное для Ольды, не её родное королевство, а соседнее. Куда направляемся мы. — Да ты часом головой не ударился? — встрял ведьмак. — Везти принцессу в стан врага? К тем, кто давно воюет с её народом? Притом — в виде статуи? Как ты это себе представляешь? Везти такую махину. Рогожами обернёшь? А страже при въезде что скажешь? — Наш наниматель никому не позволит обидеть Ольду, — уверенно заявил поэт. — А вот если её повезёте вы, куда собирались, — он снова посмотрел на вампира, — там её точно добьют. Либо муж, либо сестра. — Которые почему-то не сделали этого сразу, — задумчиво протянул Регис. — Выходит, могло быть так. Оба — и муж, и сестра — знали об этой защитной реакции. Один из них убил, а другой таким образом спрятал. Но если сестра не знала, где тело Ольды… — Или только притворялась, что не знает! — перебил Лютик. — Может она и не виновна, я не хочу возводить на девушку напрасные подозрения, но… — Так, у меня уже голова болит от вашей болтовни, — Геральт потёр виски кончиками пальцев. — Вы так всё равно ни до чего не договорите. Лютик, если ты говоришь, что эту твою Ольду можно расколдовать и вылечить, тогда и спросишь, кто её продырявил. — Значит, ты за то, чтобы вести её к нам? — поэт почти подпрыгнул от радости. — Нет. Я за то, чтобы её забрал вампир и исчез из нашей жизни вместе с ней, её загадками и грифонами. Но ты ведь не успокоишься? — Господин поэт, — вампир церемонно поклонился. — Мне очень больно вам отказывать… Я признаю, что ваши выводы очень похожи на правду, но я обещал найти и доставить тело. И я должен доставить тело. Хотя найти его мне помогли именно вы, — Регис поклонился ещё ниже, как, наверное, кланяются только королям. Выпрямился. И Лютик понял, что уговорить его не удастся. — Вот и хорошо, — Ведьмак посмотрел на небо. — Можем помочь вам собрать пожитки. Статую эту завернуть. Повозка у вас есть? Запряжёте кого, Мячика? — Хотите убедиться, что, как вы выразились, я «убрался» отсюда. И все проблемы с грифонами, возможно, тоже. — Именно. Теперь уже ведьмак и вампир смотрели друг на друга. — Хорошо. Лошадей у меня нет, животные очень тяжело переносят соседство с вампиром, беспокоятся, и тем наводят на подозрения людей. Но я сам способен тащить повозку. Тем более, что забрать мне нужно будет только саму статую. Все трое посмотрели на лежащее тело Ольды. Трое мужчин, двое из которых обладали нечеловеческой силой, могли бы донести его до дома вампира, но сейчас, когда девушка лежала перед ними вот так, касаться её было как-то… Лютик мигом стянул с себя плащ и накрыл им торс девушки. И не стал больше никого ни в чём убеждать. До землянки дошли достаточно быстро. Статуя хотя и весила, как и положено весить серебряной статуе, не сильно их отяготила. Хотя несли, конечно, только Регис и Геральт. Лютик ограничился тем, что крепко завязал свой плащ вокруг статуи, когда её подняли. Телегу Регис тоже подготовил быстро, практически за то время, что Лютик отвязывал от статуи и отряхивал свой плащ. Статую вампир действительно тщательно завернул в рогожи, и сложил рядом свои нехитрые пожитки. Осмотрелся в поисках Мячика. Даже позвал его. Лютик только тут сообразил, что не видел грифончика с момента пробуждения. — Может, он всё же вернулся к своим? — спросил поэт, а вампир ещё несколько раз позвал свистом, который Лютик еле слышал. — Он ответил. Ответил, что в порядке, но не придёт. — Ни слова, ни единого вопроса, — велел Ведьмак уже открывшему было рот Лютику. — Что ж, прощайте, господин вампир. Удачно вам добраться и со всем разобраться. Идём, Лютик. Геральт развернулся и пошёл прочь, явно уверенный, что поэт последует за ним. Как следовал всегда. Но Лютик остался на месте. — Прости, но если всё складывается так, — очень тихо сказал Лютик, — я, пожалуй, пойду с господином Регисом. Геральт не сбавил шаг. — Я пойду с Регисом! — крикнул Лютик, уже громче. — Ольда… и вся эта история, Геральт, я не могу оставить это так! Ведьмак поднял руку. — Бывай, поэт. Привет Крапиве, если его встретишь. Потому что если его встречу я… выскажу своё мнение о создании химер. Особенно химер, способных оставлять потомство. Лютик долго смотрел в спину Геральту, будто не верил, что тот действительно вот так уходит. А потом повернулся к Регису. Тот не сделал и шага. Ждал, держась за оглобли тележки. — Если хотите, можете присесть, господин поэт. Путь не близкий. Лютик посмотрел на запелёнатую статую. Отрицательно покачал головой. И достал лютню. — Вы же не возражаете насчёт моих баллад, господин Регис? — Почту за честь и великую радость. — Послушайте тогда. Пока мы здесь одни, и я могу об этом спеть… Ибо не петь — я не обещал.