Dell'Arte

──────── • ✤ • ────────

      Никогда даже не допускайте в свои головы мысль, что работа следователя интересная и в какой-то степени романтичная. Не поддавайтесь влиянию культурных произведений, в которых погони за преступниками приравниваются к спасению мира и выставляются в светлых лучах быстроты и моральной лёгкости. Ведь всегда знаешь, что книга или сериал закончатся хэппи-эндом, как тяжёло бы не было героям.       Увы, в жизни Люмин мало чего было от беззаботной жизни шаблонной сериальной девушки, встающей с первыми птицами, готовящей себе королевский завтрак, выбирающей каждый день новый наряд по последнему писку моды. Девушка стабильно много раз в месяц просыпалась по срочному вызову в середине ночи и выбегала из квартиры, еле успев взять ключи и "продрать" глаза. Никакой романтики. Только рутина, апатия и вечные накалённые до предела нервы. Увы.       Громкая мелодия разносится по квартире, отражаясь от стен и создавая эхо. Люмин морщит нос и пытается укрыться подушкой, стоящей на диване, однако, человек на другом конце телефонной связи настойчив. С вздохом, полным обреченности, девушка переворачивается на спину, откидывает подушку в неизвестном направлении и, пару мгновений гневно посверлив взглядом потолок, рывков встаёт. Темнеющая перед глазами квартира в совокупности с сумерками и выключенным светом не останавливают её, ведь ответить и высказать звонящему пару ласковых важнее. Сначала праведный гнев, потом - всё остальное.       Люмин ещё долго шарит рукой в сумке, спросонья пытаясь откопать злосчастный телефон, злится, пыхтит. Наконец, адский выродок технического прогресса извлечен из своего укрытия. Девушка, растрёпанная и со смешно раздутыми от усердия ноздрями, вмиг теряет свой мстительный настрой, видя на экранчике имя. Люмин опирается рукой в стену, включает свет над собой и внимательно слушает.       - Да, Кэ Цин? - Голос приобретает прохладные ноты, ведь вызов от старшей коллеги посреди ночи шуткой не пахнет от слова "совсем". - Да, поняла. Записываю адрес. Ничего страшного, понимаю. Скоро буду. - Люмин упирается лбом в ладонь, всё ещё стоящую на стене, и на секунду прикрывает глаза. Горькая усмешка непроизвольно срывается с пересохших губ. Времени прийти в себя, как обычно, не дают.       Через какой-то час Люмин выходит из такси напротив высокого сплошного кирпичного забора, за которым виднеется чёрный кованый шпиль, выдающий дом жертвы. Постояв полминуты, сонная следователь подходит ближе и нащупывает ручку калитки. Со стороны территории её одновременно отворяют люди в чёрных одеждах, масках и медицинских перчатках. Девушка придерживает дверь, чтобы двое грузных парней могли спокойно пронести на носилках тело под белой непрозрачной простыней. Тело. Затылок Люмин в мгновение ока покрывается стремительно бегущими, прохладными капельками "нервов". Мир вокруг на мгновение начинает плыть от близости Смерти.       Следователь провожает взглядом удаляющуюся процессию, не в силах выдавить и звука. Мерзкий ком перекрывает горло, руки и ноги леденеют, и никакая ветровка не может согреть, прогнать наваждение. Воздух будто заполняется запахом крови. Ночь сгущает краски, снова заполняет пустоты, давит, давит, давит.       Люмин встряхивает головой, отгоняя наваждение. Шум листвы, топот людей, голоса с территории коттеджа - всё разом разрывает временный вакуум, созданный её сознанием. Следователь, наконец пересилив себя, ступает на порог участка. Приглушённые, с лампами тёплого оттенка садовые фонари мягко подсвечивают дорожку из специально-небрежно отёсанных камней, ведущую к дому из кирпича. На аккуратном газоне в углу участка стоит качеля с навесом и очаг, разбросаны детские игрушки. Всё выглядит солидно, достойно депутата, не меньше.       Внутри дом выглядит, кажется, ещё богаче, чем снаружи. В нос резко бьёт вихрь запахов: железо, сажа, медь, цинк, графит - типичные, дактилоскопические, всё ещё непривычные. Глаза Люмин сразу цепляется за Кэ Цин, сидящую на широком диване, обитом коричневой кожей, и утешающую женщину лет тридцати пяти. Она то и дело прикладывает к лицу платок, пытаясь что-то сказать, но снова и снова заходится рыданиями. Рядом сидит мальчик, немигающим взглядом смотря в стену. Он слабо сжимает край юбки матери, не в силах ничего выразить. При одной мысли об их горе в носу начинает свербить, а уголки глаз жжёт солью, и Люмин спешит пройти к открытой двери в другом конце гостиной, ведь именно там крутятся коллеги.       Местом преступления оказывается открытый бассейн на заднем дворе, и выглядит оно, мягко говоря, пугающе. Девушка с трудом сдерживает желчь, начинающую подниматься где-то глубоко в гортани. Не то, чтобы она была слабой, нежной и впечатлительной кисейной барышней, нет. Дело с особо тяжким, свирепым убийством за год работы Люмин встречает впервые. А, судя по состоянию дворика, его можно таковым считать. Обставлен он достаточно лаконично: столик с коваными чёрными ножками, причудливо переплетающимися, рядом с ним два стула из ротангового дерева. Вдоль забора густо засажены мохнатые кустарники, подстриженные под сферы. Бассейн выложен стандартной голубой плиткой и пахнет хлоркой. Единственное, что выбивается - огромных размеров пятно крови, растекающееся от травы по бортику и дальше исчезающее в слегка мутноватой воде, образуя бледно-алые завитки, похожие на дым.       Син Цю и Янь Фэй - криминалисты отдела - обшаривают каждый сантиметр с ультрафиолетовыми лампами. Отовсюду слышится шуршание полиэтиленовых мешочков, зип-застёжки на них, щёлканье металлических щипцов, мерзкий звук оттягиваемых и бьющихся о кожу латексных перчаток и тихая ругань девушки на их неудобство. По территории расставлены жёлтые карточки с номерами. Кажется, что работу они почти закончили, но Люмин для "галочки" спрашивает:       - Как с уликами, отпечатками?       - Улики есть, а вот с отпечатками беда. - Мрачно-задумчиво отзывается Син Цю, упирая руки в бока и нервно топая ногой, вместе с тем осматривая пространство вокруг себя. А вдруг что упустил? - Жертва и убийца выпивали из стеклянных бокалов. Отпечатки первого нашли, второго или второй - нет. Остался лишь еле различимый след губ, и тот наполовину смыт вином.       - Кажется, тут мы закончили. - Отзывается Янь Фэй, стягивая ненавистную медицинскую маску и вытирая рукавом проступивший над верхней губой пот. Через белый стерильный комбинезон виднеются зелёные клетчатые штаны, явно домашние. - Люмин, возьми Сян Лин, и вместе осмотрите кабинет жертвы.       Старшая коллега щёлкает заклёпками железного чемоданчика - хранителя тайн всех преступлений города - и устало бредёт к выходу. Син Цю тенью следует за ней, перехватывая чемоданчик и вяло ругая её за то, что таскает тяжести. Янь Фэй лишь пожимает плечами и прижимает к груди папку с фотографиями обзорной и узловой съёмок.       Люмин поднимает глаза к небу. Всё такое же беззвёздное, холодное и безжизненное. Она находится тут уже не менее десяти минут, а до сих пор ничего толком не знает, кроме того, что произошло убийство. Так или иначе, тяжёлых событий в жизни избежать не получится. Рано или поздно придётся столкнуться лицом к лицу с грязью этого мира. Бежать? Просто некуда.       Тёмная макушка Сян Лин с причудливыми косичками находится в гостиной достаточно легко. Девушка стоит у входа на кухню и о чём-то шепчется с Кэ Цин. Машинально Люмин взглядом проходится по комнате в поисках семьи погибшего, но натыкается лишь на белую банку снотворного на журнальном столике и стакан воды. Сердце предательски сжимается от такой картины.       Следователь, всё ещё находясь в прострации, подходит к коллегам. Кэ Цин интуитивно понимает, что Люмин хочет спросить.       - Жертвой стал мужчина сорока лет, господин Ци Лян. Об убийстве сообщила жена погибшего, которая вернулась в первом часу ночи домой с сыном. Они гостили у родственницы, и должны были остаться с ночевьём, однако, сыну вдруг стало плохо, и жена приняла решение вернуться, несмотря на поздний час. Дальнейшая информация будет известна только после экспертизы Ху Тао.       Люмин слушала и ей казалось, что она находится в страшном сне. Возможно, она находилась в таком состоянии из-за остатков прерванного отдыха в голове, которые будто заволокли сознание бурым, как высохшая кровь, туманом. Вот девушку, держа за край ветровки, тянут наверх по ступеням. Перед Кэ Цин идёт статный мужчина, держа молочно-белые руки за спиной, которые изредка расцепляются из захвата, указывая на предметы вокруг.       - Господин Чжан, когда вы прибыли в дом? - Пытливо спрашивает Кэ Цин, ведь мужчина кажется подозрительным. И надежным, одновременно. Что победит - первое впечатление или критическое мышление?       - Госпожа Ци позвонила мне примерно в час тридцать минут. Её голос звучал растеряно. Она попросила меня срочно приехать. - Голос мужчины был ровным, неживым; будто кто-то поставил пластинку на виниловый проигрыватель. - Я прибыл в поместье спустя тридцать минут. Госпожа сидела в гостиной, её руки были в крови. Она указала на задний двор, куда я тут же вышел. Застал господина Ци и вызвал полицию.       Группа девушек в сопровождении дворецкого преодолела два лестничных пролета и теперь шла по тёмному коридору, обвешанному портретами, пейзажами и натюрмортами. Люмин, до этого находившаяся в шоковом вакууме, наконец поборола себя и собралась. Она внимательно вслушивается в каждое слово господина Чжана, подчеркивая важные для себя детали.       Мужчина останавливается напротив мощной дубовой двери и толкает её легко, словно сдувает пушинку, а затем учтиво пропускает дам вперёд, в кабинет погибшего. Сян Лин тут же подходит к столу, не забыв надеть перчатки, и начинает исследовать документы. Кэ Цин остаётся рядом с мраморным изваянием, - дворецким - окидывает критическим взглядом комнату.       Люмин же медленно обходит комнату по кругу. Помещение, на удивление, относительно небольших размеров. Напротив двери расположено окно, не меньше двух метров в высоту; слева во всю стену тянется книжный шкаф, справа - большой камин из белого камня. В интерьере преобладает дерево, разбавляемое светлыми элементами декора. Стол господина Ци заставлен кипами бумаг, среди которых сиротливо спряталась лампа. Тяжёлые ботинки тонут в мягком ковре.       По спине следователя пробегает табун неприятных мурашек. Девушка буквально физически ощущает колкий взгляд дворецкого, но, когда оборачивается на него, обнаруживает лишь улыбку и добродушно прищуренные глаза. Чёрные волосы собраны в строгий хвостик, фрак идеально выглажен, на носу пристроено пенсне на длинной серебряной цепочке, исчезающей где-то за пазухой фрака. Из-за полумрака кабинета он выглядит пугающе, словно восковая фигура. Люмин спешит перевести взгляд на камин, лишь бы избавиться от чувства зарождающегося страха, начинающего прилипать к душе.       На каминной полке в ряд стоят памятные вещи: рамки с фотографиями семьи погибшего, благодарственное письмо от мэра города, пару статуэток, настольные часы в викторианском стиле. Люмин восторженно проводит пальцем по последним, оглаживая круглую белую окантовку циферблата, спускаясь на витую ножку из тёмной бронзы. Над цифрой "6" золотом блестит выгравированный символ - "Ω".       Из чар старинного предмета вырывает бодрый голос Сян Лин:              - Я закончила осмотр. Ничего, что могло бы пригодиться следствию, не обнаружено.       - Тогда мы пойдём. - Кэ Цин вежливо кивает всё также учтиво улыбающемуся господину Чжану.       Девушки выходят из кабинета, спускаются по лестнице к сослуживцам. Кэ Цин устало моргает и потирает руки. Она идёт в конце, чтобы попрощаться с госпожой Ци и сказать ей пару успокаивающих слов. Через плечо она старший следователь кидает, что все могут идти домой. Их работа на этом окончена.

──────── • ✤ • ────────

      Господин Ци Лян по-настоящему счастлив в этот вечер. Его нельзя было назвать счастливым семьянином, который каждые выходные выезжает с женой и сыном на природу, жарит барбекю, играет в футбол и наслаждается жизнью. Нет.       Он, скорее, был тем человеком, который ненавидел всех немногих близких. Жену с её замашками заботливой мамаши, делающую химию на окрашенные в грязный блонд волосы каждый месяц и клянчащую деньги на косметолога, ногти, массаж, новую сумку или пальто. Сына... просто за то, что он есть. Ци Лян никогда не хотел жениться и заводить семью, но прогнулся под стандартами общества, в котором он живёт. Смешно самому становится, когда вспоминает, что был убеждён в любви к этой женщине. Проводил с ней ночи, дни, клялся в верности. А через пару лет брака завёл роман на стороне. Потеха.       Поздний вечер субботы. Тёплый ветер свободно гуляет по гостиной, заходя через открытые настежь французские окна. Ци Лян поправляет тонкие прямоугольные очки на носу, выбирая пластинку с лёгким джазом. Ничто не может переплюнуть Чарли Паркера в искусстве создания расслабленной атмосферы. Мужчина трепетно вынимает чёрный блестящий диск из мягкой картонной упаковки, опускает его на проигрыватель и с замиранием сердца ставит иголку на самую широкую по диаметру дорожку. Треск. Музыка начинает незамысловатой рекой литься из аппарата.       Ци Лян буквально протанцовывает по тёмному паркету в сторону кухни. Полы тяжёлого махрового халата качаются из стороны в сторону, будто создавая пару мужчине. Мягко соскальзывает высокий бокал для вина, стягиваемый за ножку жилистой рукой Ци Ляна и с блаженным стуком хрусталя о кафель стукается о столешницу. Бесшумно отодвигается вертикальная бутылочница, брякает дорогое стекло с рубиновым напитком, вторя саксофону, доносящемуся из другой комнаты.       Пробка Domain Musigny 2012-го года с блаженным звуком покидает горлышко бутылки. Ци Лян блаженно прикрывает глаза, наслаждаясь моментом одиночества. Вихрь эмоций поднимает его на вершины счастья...       ...с которых он тут же срывается, возвращается в низший мир громогласным звонком в дверь.       - Кого там, твою мать, принесло?! - взвизгивает мужчина по пути к двери. Он всплескивает руками, сжимает зубы до боли и нервно дёргает ручку.       Гневная тирада застревает в горле. Ци Лян давится и тут же сжимается в размерах, оседает. Плечи скрючиваются, коленки подгибаются, а от гнева не остаётся и следа.       - Проходите, пожалуйста, господин. - Уже лепечет мужчина, прерывисто кивая и почти вжимаясь в стену прихожей, желая с ней слиться. Внезапный гость ступает тихо, проскальзывает внутрь и идёт прямиком на задний двор.       Ци Лян выходит из состояния оцепенения, как только широкая спина в чёрной водолазке скрывается в проходе. Мужчина шумно вдыхает, с ужасом осознавая, что кислород не поступал в лёгкие все эти долгие мгновения. Он начинает лихорадочно соображать, перебирать варианты, почему "гость" заявился в столь позднее время. Ватные ноги несут Ляна на кухню; звякает второй бокал.       Бешеное сердцебиение заглушает джаз, шелест ветра и трещащую игру сверчков. "Гость" сидит за кованым столом, закинув одну ногу на другую. Его взгляд направлен на растущую луну, лениво выглядывающую из-за перистых облаков. Океанический синий борется с космическим белым.       - Веди себя естественно. - Мужчина смеётся, не глядя ощущая присутствие зашуганного хозяина дома. Тот моментально расправляется, словно в позвоночнике твердеет струна, и сглатывает слишком громко, получая в ответ усмешку.       - Выпейте со мной, господин. - Говорит Ци Лян, заискивающе улыбаясь и неестественно жестикулируя: мнёт пальцы, крючит их и отрывает заусенцы. - Чудесный вечер сегодня, не правда ли?       - Не правда ли. - Эхом вторит мужчина, снимая чёрные бархатные перчатки и аккуратно складывая на столик. Непослушная копна волос струится под сентябрьским ветром, переливается в лунном сиянии. Рука подцепляет бокал и подносит к губам. - Вы занимайтесь, чем хотели. Не обращайте внимания.       Ци Лян икает от испуга. "Гость" всегда пугал своей манерой говорить: голос обволакивает бархатом, но отдельные нотки придают приказность. Ослушание грозит мокрым пятном на твоём месте, поэтому хозяин дома небрежно стягивает халат и, подцепив второй бокал вина, погружается в воду. А дальше... ничего.       Они молча сидят десять минут, двадцать. Стук крови в ушах прекращается, тело начинает наполняться лёгкостью от выпитого в стрессе вина без закуси. Лукавая улыбка появляется на лице Ци Ляна. Он даже откидывает голову, чуть глубже погружаясь в прохладный бассейн.       Шёпот раздаётся совсем рядом. Мужчина распахивает глаза, подрывается вверх, к звёздному небу, и тут же опадает. Бокал крошится, соприкасаясь с лазурной плиткой.

      Последний