Актерша.

«Вы презрительно звали меня актершей, театральной проституткой, писали «сенсации» обо мне до того, как не подошли ко мне после очередного спектакля, — думала Юлия, неспешно одеваясь, — а теперь лежите в постели какого-то отеля и сладко храпите после ночи со мной. Самое забавное, что теперь-то вы, как вас там, не имеет значения, - не сможете написать про меня ничего, а то ещё жена увидит!»       Женщина улыбнулась собственным мыслям. Она накинула плащ, в последний раз оглядываясь. На глаза попалась сумка. Юлия взяла кошелек и достала купюру в пять тысяч. «Вы же говорили, что я проститутка, — подумала с усмешкой, — а за ночь с проституткой платят нехилые деньги.»       Ночь успешно завершалась третьим часом, холодный ветерок оголял деревья. Женщина решительно шагала по улице, освещаемой мигающими лампочками, и рассматривала купюру. «Хорошо жить, — всплывали хорошие мысли, — но никто не знает насколько.»       Тишину нарушали изредка проезжающие машины. Где-то вдалеке начало светать, ненароком укрывая городок от ночных невзгод. Сердце приятно трепетало, вследствие чего сумочка, а после и сама, свалилась на уютный диванчик. Здесь она лишь ночевала, прекрасно осознавая, что квартирка не приспособлена на большее. Все вокруг было в пыли, еще и таким слоем, что скрести рукой вызывало большие затруднения. Чем-то Юлия себе напоминала Обломова, хоть у того и был слуга. Задумываясь о несуразностях в предстоящем дне, девушка заснула, тихонько посапывая.       Начало дня ознаменовал будильник. Он устало звенел, пробуждая такую же усталую хозяйку. Юлия поднялась и сонно пошла умываться. Ещё одним путешествием стал путь до театра. Новая авторская постановка местного писателя вызывала энтузиазм только у него да его брата, режиссера. — Итак, — воодушевленно говорил писатель, раздавая труппе сценарий, — сейчас будем пробоваться! — Кто там главный герой, напомни? — шепотом спросил у него режиссер. — Героиня, — с придыханием прошептал писатель. — Тогда Юля, — уверенно сказал ему брат, а потом громко произнёс, — Юль! — Проговорите начальный монолог главной героини! — поспешно закричал писатель.       Женщина лениво открыла сценарий и пробежалась глазами по тексту. Скучающий её вид сразу преобразился. Она выпрямилась и заговорила: — Имя мне Изольда, Я истинная дочь земли, Но если смог спастись и ты, Высечéнный изо льда…       Весь её вид говорил о смелости слов, ноттусклые глаза портили лицо своим самодовольным взором. Писатель остановил ее. «Глаза со сцены никто не увидит,» — решил он про себя и поставил Юлию играть Изольду.       Её пустой самодовольный взгляд все же смущал его. Женщина скучающе сидела в зале, вынужденно смотря на игру других актеров. На сцене она была, сколько себя помнила. «Выскочки» в театре её бесили, Юлия их ненавидела. Каждая новая актриса пыталась занять её место, но каждый раз эти попытки кончались крахом. В этом забавном соревновании всегда побеждала бывалая. — Может её поставим на роль Изольды… — послышался голос писателя.       Юлия навострила уши. Скучающе она взглянула на сцену. Там стояла молодая девчушка, которая только недавно пришла в театр. Женщина знала, что она то ли какая-то родня директора, то ли его любовница. Когда-то и сама Юлия спала с ним, но в театре всегда так было. «Либо ты, либо тебя, да?» — думала она с усмешкой, еле сдерживая хохот.       Порой такие приступы смеха находили на нее, даже когда женщина не отдавала себе в этом отчета. Девушка со сцены все еще вещала. Это личико, полное надежд и желания принести нечто стоящие миру, смешило Юлию еще больше. Ее хохот раздался по всему залу. — Напомни, за кого ты читаешь? — спросила Юлия.       Девчушка заметно стушевалась. На сцене было слишком мало новичков, и все понимали, что женщина пытается засадить молодую актрису. — Агнет, горожанку, которая пошла за Изольдой! — ответил писатель.       Юлия усмехнулась. Почему-то она сменила гнев на милость и намеренно развязно выдала: — Неплохо.       Все словно напряглись еще больше. Но Юлие было уже плевать. Она наблюдала за пробами, пока не был выбран точный состав. — Юль, — обратился к ней режиссёр, — спасибо, что не стала так дисморалить Олю. Она только недавно закончила… — Курсы актерского мастерства, я поняла, — женщина лукаво улыбнулась на его фамильярности, — когда начнутся репетиции, господин режиссер? — Сейчас прогоним весь сценарий пару раз, — ответил мужчина и добавил, в шутку угрожая, — может, и поменяем кого-нибудь. — Милый мой, будь это театр балета, — заговорила она серьезно, — я была бы здесь примой. — Не сомневаюсь, — страстно заговорил режиссер, обняв Юлию за талию.       Она встала на носочки и, убрав его ладонь изящным движением руки, отошла, подражая балеринам. Черным лебедем женщина зашла на сцену и поклонилась в зал. — Она всегда такая? — спросила новенькая у мужчины рядом, — Театральная, что ли? — К сожалению, — со вздохом ответил он, — она живет театром и обожанием поклонников. В общем, на редкость самовлюбленная и всеми обожаемая сука.       Юлия глянула на него, но заговорил писатель: — Прошу вас, товарищи-актеры, вжиться в роли моих замечательных детей, — в труппе кто-то хихикнул очевидности его просьбы, а кто-то вздохнул. Но он говорил искренне, — Начнем же! Пастушка Агнет (Оля): О, как жесток наш бренный мир, Никто нас не спасет, Ни рядом кто, ни короли, Рассеемся ж в песок! Пастух Кеннет (Яша): Как грустно, милая Агнет, Как до такого довели? А я-то думал больше нет Бед, где безруки короли! (Агнет отступилась.) Пастушка Агнет: Вы ль это, Кеннет? Пастух Кеннет: Да, Агнет! Вы б знали сколько горьких бед Я видел с вышины тех гор, О, там войска творят террор! И, честно, очень страшно мне Так представлять: горит в огне Наш городок, и мы горим. Я думал, как бы быть нам с сим? Пастушка Агнет: Пора пока собрать стада, Потом мы побежим туда. (Агнет показывает на тропу к городу.) Пастух Кеннет: Агнет, я скоро буду здесь, Пастушка Агнет: Поторопись уже, балбес!       Писатель хотел что-то сказать, но решил не вмешиваться. Лишь изредка комментировал отыгрыш актёров, советовался с братом. Юлия скучающе осматривала ногти, стоило другому заговорить. Она цыкнула языком: - Господин режиссёр? - окликнула, перебивая новенькую актрису. - Да, Юленька, - мужчина глянул на часы, - мне пора идти.       Только Оля удивленно огляделась. А Юлия вслед за режиссёром вышла из зала.       Они стояли друг напротив друга в курилке. Молчали, смотря в глаза. - Юль, - он заговорил первым. - Да, Сереж, - она выдохнула дым, отводя взгляд. - Я люблю тебя, как профессионала, - режиссёр потер шею. - Ещё бы, - перебила Юлия с ухмылкой. - Ещё бы любили тебя, как человека, - Сергей щелкнул пальцами, шумно выдыхая. - Ты знаешь мои принципы, - красный огонёк сделал восьмёрку, - я тут работаю, а не дружбу веду. - Но это не мешает тебе, - ревнивый тон прервал вскрик: - Не смей меня ревновать, это тоже часть моей работы, - она бросила бычок в мусор и вышла, обрывая ссору в самом зачатке.       Она вернулась в зал. Труппа отдыхала. Пару человек читали сценарий, многие болтали, а новенькая актриса говорила с писателем. - Почему не работаем, товарищи? - Юлия хлопнула в ладоши.       Актеры отреагировали обыденно. Женщина показывала свою власть, и мало кто хотел связываться с ней. Новенькой актрисе успели пересказать слухи об уволенных из театра. - И если всё, что я могу - Кричать с мечом на перевес, Но слово не имеет вес; Но лучше, чем подобной вам Я стану после лет страданий, Пройдя чрез сотни дней терзаний, Когда рвёт, мечет ураган, - Себя убью.       Юлия присела на корточки к зрительному залу. Отправила длинную юбку: - Ну как, господин писатель? - ухмылка озарила лицо.