Болезни и напасти ("Disease and Danger")

– Транспортаторная вызывает Маккоя. Доктор Маккой... Маккой заскрежетал зубами: предчувствия и так были самые недобрые, а тот, кто мямлил там сейчас у интеркома, делал только хуже. – Что такое? - рявкнул он. – Эм-м... Маккой вздохнул. – Покалеченные-умирающие есть? – Не совсем так... Тут из динамика раздался пронзительный визг, а за ним взрыв звонкого смеха, и, если бы Маккой совершенно точно не знал, что это невозможно, он был бы готов поклясться, что слышит голос малютки Джо, которой только что удалась какая-то особенно выдающаяся из ее шалостей. – Уже иду, – сказал он. – Ох, только поскорее, – взмолился какой-то – кто там из них дежурит сегодня? – невезучий мичман из-за пульта. – Конец связи. Он подхватил реанимационную укладку и бросился к лифту, одновременно листая свой ПАДД – уточнить, кто там сейчас в транспортаторной. И, как всегда, сбывались его худшие предчувствия: в десанте были все старшие офицеры. Вот черт! На самом деле, и он сам должен был сейчас быть с ними, если бы не умолил Джима дать ему пару часов посидеть за отчетами, которых накопилась целая гора. Предполагалось, что миссия будет самой простой, сбор образцов, показания приборов, назад на корабль, так что он послал вместо себя Кристину, и она спустилась на планету вместе с Кирком, Споком, Сулу, Чеховым и Ухурой. Что могло пойти не так? У них на головах вместо волос закурчавилась брокколи? Их всех сплющило вместе в одну многорукую и многоногую абракадабру? Или у них головы окажутся засунуты в зад – ну, то есть, не в переносном смысле (это-то почти всегда), а буквально. Маккой в очередной раз поклялся составить запрос о демонтаже всех имеющихся на корабле транспортаторов по причине того, что они являются прямой угрозой жизни и здоровью экипажа. Да, именно, разобрать на запчасти, а потом сжечь для верности. Что бы Маккой ни ожидал увидеть, к такому он точно готов не был: по транспортаторной носилась орава вопящих детей, а несчастный мичман безуспешно пытался навести порядок, ни на шаг не отходя от пульта управления. Но что было еще более странным, на всех детях болтались флотские форменки, которые были им настолько велики, что при каждом шаге грозили свалиться на пол. Взгляд Маккоя остановился на сорванце с растрепанными светлыми волосами. На рукаве у парня – о нет, только не это! – были капитанские нашивки. Очень, ну очень нехорошая ситуация. Посреди творящегося безобразия спокойно стоял темноглазый мальчик с острыми ушками. На вид ему было лет семь-восемь, но с вулканцами ведь никогда не скажешь наверняка. Мальчик внимательно наблюдал, как другие дети носились вокруг, визжа и сталкиваясь друг с другом (надо понимать, играли в салочки), но не присоединялся к ним. На то, чтобы оценить ситуацию, Маккою потребовалось три с половиной секунды, после чего он сунул два пальца в рот и оглушительно засвистел. Дети замерли на месте и какое-то время в комнате стояла полная тишина. А потом крошка Джим пулей подлетел к Маккою. – Как вы это делаете? - он попробовал свистнуть так же, но лишь обслюнявил себе все пальцы. – Как у вас получается? Научите меня! Пожалуйста. – Быть может, позже, – пообещал Маккой. – Как тебя зовут, сынок? И сколько тебе лет? Джим гордо выпрямился. – Джеймс Тиберий Кирк, сэр. Мне десять лет. Маккой оглядел остальных. Всем детям было примерно от шести до десяти, Чехов и здесь был младше всех, совсем махонький. – Ты знаешь, кто я такой? – спросил он снова, обращаясь к Джиму. Тот покачал головой. – Нет, сэр. Маккой тихонько вздохнул. Да, в этот раз все сложнее, в виде зверушек у них хотя бы память не отшибало. – Я доктор Маккой. И что-то мне подсказывает, что какое-то время мне предстоит заботиться о вас, ребята. – Он протянул Джиму руку, и тот с серьезным видом ее пожал. – Где наши родители? – спросила малышка Ухура. – Боюсь, их здесь сейчас нет, – ответил Маккой, становясь на колени, чтобы быть с ней на одном уровне. – Как тебя зовут, солнышко? Ухура нахмурилась. – Мне нельзя разговаривать с незнакомыми. – Все в порядке, Нийота, – Джим бросился к ней на выручку и успокаивающе положил руку на плечо. – Он же доктор. Он о нас позаботится и никого не обидит, он давал клятву гипокрита. Маккою удалось не рассмеяться. – Гиппократа, – вежливо поправил он. Ухура внимательно посмотреля на Джима, потом перевела взгляд на Маккоя и сказала: – Меня зовут Нийота Ухура, и мне восемь лет. После этого доктору по очереди представились Кристина, Сулу и Чехов. Кристине (или Крисси, как она настаивала, чтобы ее называли) было девять, Чехову шесть с половиной, а Сулу тоже оказалось восемь. Тут в транспортаторную явился Скотти, глянул на весь этот детский сад и оторопел. – Это что, транспортатор с ними такое сделал? – зашипел он Маккою в ухо. Тот пожал плечами. – Теперь ты меня понимаешь, а? Чертова машина, кто знает, на что она вообще способна! Но теперь твоей задачей будет это выяснить. – На вашу я ее точно не променял бы, – с жаром уверил инженер. – Адова работенка, управиться с этой бандой. Маккой пренебрежительно отмахнулся. Дети – это нетрудно. Когда дочка впервые попросила пригласить ее друзей на выходные с ночевкой, коллеги попытались было объяснить Маккою, что жизнь вот-вот превратится в кошмар, но оказалось, что такие праздники остались одними из лучших его воспоминаний о детстве Джо. Разумеется, там были и всяческие капризы, и засыпали все только за полночь, и даже был один бедняга, который так затосковал по дому, что родителям пришлось забрать его пораньше, но в целом дни эти были суматошно-прекрасны. Дети были просто, как бы сказать... ну, детьми? В детях всегда есть что-то волшебное. – Так, ребята. Давайте-ка оставим мистера Скотта в покое, – сказал Маккой. Он жестом пригласил Спока присоединиться к остальным. – Ты не назвал мне своего имени. – С'чн Т'гай Спок, – негромко сказал тот. – Мне семь лет. – Я самый старший! – завопил Джим. – И значит, я буду вашим старшим помощником, правильно, доктор Маккой? – Может, и будешь, – ответил Маккой. – Но с этим мы разберемся, когда придем в лазарет. Теперь давайте все возьмемся за руки, чтобы по дороге никто не отстал, и за мной. Кристина, Ухура, Чехов и Сулу тут же взялись за руки, но Спок медлил. Джим сам протянул ему руку. – Все будет в порядке, обещаю, – сказал он. - Это просто для того, чтобы ты не потерялся. Спок пристально посмотрел на предложенную ладонь, подумал и наконец взял Джима за руку, обернув вокруг своей ладошки длинный рукав голубой форменки. Джим радостно улыбнулся. – Мы готовы, доктор Маккой! – Вперед, десант! – рявкнул доктор самым лучшим своим командирским тоном. Послышались смешки. – Отставить хихиканье в Звездном флоте! – Дети захихикали еще громче. – Шагом марш! В коридорах на них пялились абсолютно все, пялились даже больше, чем тогда, когда Маккой вел в лазарет зверинец, потому что в этот раз Джим по-прежнему был одет в капитанскую форму. Но на каждого встречного, кто хотя бы задумывался о том, чтобы открыть рот и спросить, Маккой взглядывал так свирепо, что бедняга, втянув голову в плечи, спешил поскорее убраться с глаз. В лазарете ребятня тут же сломала строй и рассредоточилась по кроватям, пробуя их на прочность и завороженно наблюдая, как в изголовье у каждой загорается монитор. Джим схватил медицинский трикодер и быстро просканировал Ухуру. – Ого, Нийота! У тебя космическая корь! – Нет, нету! – Она быстро взобралась на одну из коек и поглядела на монитор. – Я здорова, никакой кори, – и она показала Джиму язык. – Не-а, эта кровать сломана, а трикодер показывает правильно. У тебя космическая корь, говорю же! И еще языкит, это значит "воспаление языка", так что он у тебя опух и не шевелится, разговаривать ты не можешь, – и Кирк тоже показал язык Ухуре. – Перестань, - сказал Маккой, и Джим неохотно подчинился. Маккой тем временем запирал в шкафы все хрупкие и опасные предметы. Да, нелегко за пару минут превратить в детскую совершенно не приспособленное для этого помещение. Пока остальные носились по комнате и путались у него под ногами, Спок скользнул на стул, который был ближе всего к Маккою, и стал пристально глядеть на него. – Тебе чем-нибудь помочь? Спок покачал головой. – Скажи, могу я дать тебе очень важное поручение? Спок тщательно обдумал вопрос. Потом кивнул. – Помоги мне найти здесь всё, что эта компания, – он показал на детей, которые теперь впятером забрались на одну биокойку и глядели, что появится на мониторе, - может сломать. Планшеты, медицинские инструменты и все такое. Сможешь? Спок снова кивнул. –Да, смогу. – Хорошо. Приступай. Маккой убрал с глаз подальше все, что он смог найти сам, и то, что принес ему Спок. В лазарете была чертова уйма вещей, которыми любопытный и изобретательный ребенок мог бы легко навредить себе. Когда в шкафы было упрятано все до последнего гипошприца, лазарет выглядел странно пустым и голым. – Господи, упаси нас теперь от неотложки, – пробормотал Маккой, и Спок удивленно взглянул на него. Маккой вздохнул. – Не бери в голову. Почему ты не играешь в прятки с остальными? Спок посмотрел на детей, которые старались как можно быстрее и как можно лучше спрятаться. Водить выпало Чехову, и он громко считал до ста. – Какова цель этой игры? Маккой изогнул бровь. – Весело провести время. Спок с сомнением оглядел ноги Джима, торчавшие из шкафчика, в который тот пытался втиснуться. – Отточить свои поисковые навыки? – попытался доктор еще раз. – Когда ты водящий, я имею в виду. Когда же ты один из тех, кто прячется, это отличная возможность потренироваться в подборе нестандартного убежища, постараться обыграть водящего при помощи логики. – Вот как, – Спок задумался и кивнул. – Но нет, спасибо. – Семьдесят шесть, семьдесят семь, – продолжал Чехов. – Давай, – настаивал Маккой. – Ты еще успеваешь спрятаться. Джим гостеприимно распахнул дверцу своего шкафчика. - Спок, иди сюда, - прошептал он. - Прячься со мной! Скорее! Спок медлил. – Крайне нелогично прятаться вдвоем в одном месте, поскольку это увеличивает шансы быть обнаруженными для обоих. – Восемьдесят четыре, восемьдесят пять... – Тогда быстро найди укрытие сам. Иначе водящий схватит тебя первого, как только увидит. Маккой практически видел, как крутятся колесики у вулканца в голове: с одной стороны, он не участвует в игре, следовательно, если Чехов "поймает" его, это не будет считаться за проигрыш, с другой стороны, если он вступит в игру, он, возможно, сможет найти себе такое убежище, где найти его не сможет никто, следовательно... Но время было на исходе, а в лазарете не так много мест, где можно было бы спрятаться. В конце концов, в самый последний момент он юркнул в шкафчик к Джиму, и они закрыли дверцу, когда Чехов дошел до "девяносто восьми". – Девяносто девять, сто! Я иду искать, кто не спрятался, я не виноват! – Чехов открыл глаза и принялся за дело. Первым он нашел Сулу, который спрятался за шкафом с медикаментами. Потом, после нескольких оказавшихся пустыми тумбочек, он добрался до Спока с Джимом. С остальными оказалось сложнее, и дело у Чехова ненадолго застопорилось. Маккой уселся в кресло, якобы для того, чтобы поработать, но на самом деле наблюдал за детьми. Джим и Спок очень естественно потянулись друг к другу, и Маккой был только рад этому. Если кто-то и мог заставить Спока выглянуть из своей раковины, это был Джим с его природным дружелюбием и харизмой, которая была очевидна уже в этом возрасте. А Спок... Вот где была самая потрава! С того самого дня, когда Джим оставил их вдвоем "поговорить" у Спока в каюте, все между ними кардинально изменилось, хотя на первый взгляд не изменилось вообще ничего. О да, они "поговорили"! Они говорили и говорили. И спорили. Маккой даже прикрикнул пару раз, а Спок отвечал ему с неизменным своим спокойствием. Он выглядел предельно собранным, но Маккою-то было виднее! По крайней мере, ему нравилось так думать, и он уверял себя, что совершенно точно видел, как у вулканца кровь приливала к щекам, несмотря на эту его маску бесстрастия. Маккой бы поспорил на что угодно: ему удалось заставить Спока поволноваться. Но в конце концов оба согласились: следует оставить все как есть. Слишком многим они рискуют. Выходя из каюты старпома, Маккой был уверен, все должно быть по-прежнему. И все и было по-прежнему: они продолжали спорить, и подначивали друг друга, и каждый выказывал осторожное уважение к достоинствам другого. И в столовой продолжали обедать за одним столом, вместе с Джимом... Все было нормально, как всегда. Но все-таки что-то изменилось в тот день, нечто неуловимое, чему Маккой никак не мог подобрать названия, нечто, пробудившееся к жизни от одной мысли, что все могло быть иначе. Что они могли бы стать... ближе. Никто из них так и не уточнил, что могло подразумеваться под этим "ближе", сам Маккой не позволял себе обдумывать слишком подробно, и Спок, он уверен, тоже не вдавался в детали, но каждое из прикосновений - не частых, нет, но и не таких редких, как прежде, – каждое прикосновение теперь неизменно искрило и вспыхивало. И всякий раз у Маккоя перехватывало от них дыхание. А тогда, когда Маккой лежал и думал, что умирает, и Спок прикоснулся к его лицу... Об этом даже думать было трудно. Обычно ему удавалось справляться, выбрасывая из головы все, что не относится к работе, и безжалостно давить любые "а что, если бы..." Так почему же все всколыхнулось именно теперь, когда он смотрел, как маленький Спок пытается вписаться в компанию других детей? Вулканец был совершенно так же серьезен и строг, как теперь, но в мальчике было и кое-что еще: желание принадлежать. Желание отпустить на волю свою человеческую половину, потому что она по крайней мере поможет ему ощутить себя своим. Да, он спорил, он возражал, но с какой охотой он принимал в конце концов предложения Джима! Интересно, как бы все сложилось, если бы Спок провел детство на Земле, а не на Вулкане? Может быть, тогда он... – Ай! – вскрикнул Сулу. Спок отступил на шаг, он выглядел пристыженным. Маккой бросился посмотреть, что случилось, и дети загалдели вокруг него, каждый пытался объяснить, в чем дело. – Ш-ш-ш! Говорите по очереди. Джим, рассказывай, что здесь произошло. – Маккой закатал рукав рубашки Сулу и увидел наливающиеся синяки от пальцев вулканца. – Спок просто хотел привлечь внимание Хикару, – объяснил Джим. – Но Хикару слушал Крисси, и не понял, что к нему обращаются, так что Спок схватил его за руку. Он не хотел никому сделать больно, клянусь! – Я знаю, что не хотел, – успокоил его Маккой. Он провел над ушибом загудевшим регенератором. – Ну, вот и все. Как новенькая. – Он повернулся к Споку. – Ничего страшного. Дети снова бросились играть, но на этот раз Спок к ним не присоединился. Маккой осторожно присел рядом. - Знаешь, Спок, ведь Су... то есть, Хикару на тебя не злится. Ты об этом беспокоишься? Спок покачал головой. – Я не чувствую беспокойства, – сказал он упрямо и нахмурился, даже на лбу прорезалось пара морщинок. – Мне не следовало позволять себе играть с человеческими детьми. Мой отец говорит, что они слишком хрупкие, я могу не рассчитать силу. Мои кузены с Земли не любят играть со мной именно поэтому. Я случайно делаю им больно. – Случайности случаются со всеми, Спок. Это бывает, – Маккой пожал плечами. – На то они и случайности. Просто будь осторожнее, и все будет в порядке. – Я... я разволновался, – признался вулканец таким тоном, будто поверяет Маккою страшную тайну, и ему очень стыдно. – Позволил эмоциям затмить мое суждение, и теперь мне следует помедитировать над этим, или провести анализ... –Эй, эй, Спок, ты чего! Не надо. Это был просто пустяковый синяк. – Маккой опустился на колени на пол, чтобы их глаза были на одном уровне. - Если ты не хочешь больше играть, то и не играй. Но я не думаю, что это так, ведь правда? Спок ответил не сразу. Он посмотрел на играющих, и по глазам было видно, как ему хочется быть среди них. Потом кивнул. – Вы правы. Я бы хотел продолжить игру. - Тогда иди и играй. Я врач. Если что-то пойдет не так, я смогу это исправить. Поверь мне. Спок очень серьезно на него посмотрел. – Я верю. Маккой улыбнулся. – Вот и хорошо. Так, что тут у вас происходит? Собираетесь опять сыграть в прятки? – Мы решаем, кому теперь водить, - объяснил Джим. – Хикару в прошлый раз нашли первого, так что по правилам должен быть он. – Ладно, – сказал Сулу, скорчив рожу. – Согласен. – Он отвернулся к стенке и закрыл глаза. – Один, два, три... Все остальные, включая Спока, бросились врассыпную, прятаться. Маккой вернулся в свое кресло, на этот раз даже не пытаясь притвориться, что занят чтением. Да, если бы Спок рос на Земле, он мог бы вырасти совсем другим. Но перемены совсем не обязательно были бы к лучшему. Маккой вздохнул: то, что могло "было бы" быть, значения не имеет, важно то, что мы имеем на настоящий момент. А в настоящий момент перед нами стоит задача простая и ясная, вернуть десант к их текущему возрасту. Кстати, о возвращении десанта... – Маккой вызывает Скотта. – Скотти на линии, – ответил наконец инженер после долгого молчания. – У тебя усталый голос, Скотти. Уверен, что не хочешь поменяться со мной местами? – Три "ха-ха"! И даже еще раз "ха-ха". Знаете, я тут полную диагностику прогнал не на один раз, и все без толку. Готов был уже разобрать чертову штуку по винтику, но знаете... Я совсем не уверен, что у нас тут на этот раз ошибка транспортации. Маккой закрыл глаза. Проклятье! Если это не транспортатор, то что оно вообще такое? – Понял тебя. Держи в курсе, ладно? – Не вопрос. Сами-то как? – Как в персиковом пироге, благодать, – ухмыльнулся Маккой. – Джим построил всех детей, и Спок играет вместе с ними. Скотти восхищенно ругнулся. – Иттицкая сила! Не ту работу я выбрал... Маккой рассмеялся. – Следите за языком, мистер Скотт, тут дети кругом. Конец связи. – Мистер доктор, мне скучно, – закапризничал Сулу. – Все подходящие для пряток места я уже проверил. И я нашел всех, кроме Спока. Маккой быстро оглядел комнату. Дети снова были в сборе, и все не знали, куда себя девать. – Так… А где же Спок? Сулу пожал плечами. Чехов растерянно покачал головой. - Он исчез! Мы его зовем-зовем, а он не выходит! Маккой со стоном поднялся на ноги. – Где вы искали? – Везде, - ответили дети хором. – В лазарете его точно нет, – добавила Ухура. – "Везде" вы проискать не могли. Так, кто-нибудь видел, как он прячется? Джим покачал головой. – Нет, мы в это время сами искали укрытие. – Может, он вышел из комнаты? – предположила Кристина. Джим сложил руки рупором. – Спо-ок! – закричал он так громко, как только мог. – Ох. Джим. Перестань. Давайте так, никто не расходится, сидим все вместе. А я пойду поищу Спока. – Давайте я помогу, – сказал Джим. Пока остальные, явно недовольные, расселись по кроватям, они вдвоем перевернули вверх дном весь лазарет и все кабинеты в поисках Спока, проверили каждый шкафчик, каждый ящик, и заглянули под каждую полку и стол. Вулканца не было нигде. – Как это на него похоже, – пробормотал Маккой. – Ничуть не меняется с возрастом. Сделал дело так хорошо, что никому теперь его не найти. – Спок, Спок! – снова позвал Джим. - Выходи, игра закончилась! – Мистер доктор, я хочу есть, - сказала Ухура. Остальные согласно зашумели. – Спок, выходи скорее! И пойдем обедать! Раздался какой-то шорох, явно где-то поблизости, и Маккой практически упустил его за гомоном голосов. – Тс-с-с! А ну-ка тише, – скомандовал он, и все замолчали. Он напряженно вслушивался, надеясь услышать это, что бы это ни было, снова, но все было тихо. Маккой бесшумно прошел несколько шагов, взобрался на стол... И точно! Одна из потолочных плиток прилегает чуть неплотно. Он открыл ее - и встретился со взглядом темных глаз. – Доктор Маккой, – сказал Спок укоризненно, - вы не участвовали в игре. Маккой поднял руки, помочь ему спуститься с потолка. – Игра закончилась. Ты что, не слышал, как тебя зовут выходить? – Слышал, но не хотел выдавать им свое укрытие. Они не доказали, что их поисковые навыки превосходят мои навыки выживания. – Ага, - Маккой осторожно слез со стола, держа Спока на руках. – Но как ты вообще туда залез? Он готов был поклясться, что в глазах вулканца блеснула искорка знакомого юмора. – Я не могу вам этого рассказать, доктор. Это против правил игры. Перехватившись поудобнее, Маккой понес Спока в приемную лазарета, где были остальные. Вулканец не возражал, спокойно устроился у него на руках и не пытался вывернуться. Другие дети не были столь терпеливы. – Мне скучно, – снова заканючил Сулу. – А я хочу кушать! – заявила Кристина. Ухура, выражая свое полное согласие, выпятила нижнюю губу, и обе девчушки картинно схватились за животы: - Хотим ку-у-ушать! Маккой исхитрился глянуть на часы, надетые на той руке, которой он держал Спока. Уже почти час дня. – Как насчет ланча? Дети громко согласно загалдели. Даже Спок подал голос, прямо в ухо Маккою: – Да, пожалуйста. К счастью, лазарет был оборудован собственным репликатором, чтобы больные и раненые могли получать питание непосредственно здесь, а не в общей столовой. Маккой подошел к прибору. – Так, что вам заказать? – Нет, давайте сходим в столовую! Мне надоело сидеть тут взаперти, – заявил Джим. – И мне, и мне! – быстро согласились остальные. Маккой задрал бровь. Пасти шестерых короедов – которые, вообще-то, были старшими офицерами этого самого корабля! – всю дорогу до столовой и обратно не казалось ему заманчивой перспективой. – Нет, мы останемся здесь. – Ну почему-у? – громко захныкал Джим. – Потому что ты ноешь. – Сэр. – Джим мгновенно исправился, в голосе не осталось ни следа детских капризов. – Сэр, нам бы в самом деле очень хотелось пообедать в общей столовой. – Репликаторы в столовой выдают совершенно такую же еду, как и этот, – заметил Маккой. – Какая разница? – Здесь так скучно, – пожаловалась Кристина, и Маккою пришлось укусить себя за щеку, чтобы не рассмеяться. Вот ведь ирония судьбы. – Здесь нет игрушек, – добавил Сулу. – Хуже, чем в школе, – сказал Чехов. Тут открылась дверь, и в лазарете появился усталый Скотти. – Доктор, можно с вами переговорить с глазу на глаз? – Вряд ли, – он покачал головой. – Стоит мне отвернуться, как все они уже проползут полкорабля по трубам Джеффри. Скотти, казалось, был обеспокоен такой перспективой, но продолжал настаивать. – Понимаете, я уже все перепроверил. Транспортатор здесь ни при чем. То есть, я имею в виду, не напрямую. Видите ли, когда я разбирал машину, я обнаружил следы неизвестного органического вещества, которое при воспроизведении всех условий вызывают помехи в работе рематериализационной матрицы и потенциально способны вызвать побочные... – Давай сразу к выводам, Скотти, – сказал Маккой, снова поудобнее перехватывая Спока. – На одежде десанта было нечто, что вызвало эти изменения, – мрачно заключил инженер. – Образец этого вещества у тебя есть? – Так точно. – Скотти показал ему герметично запаянный пакет. – Должно быть, вот это. Желаю найти зацепку-другую. Маккой осторожно опустил Спока на пол и взял пакет в руки. – Спасибо. Изучу, и посмотрим, объяснит ли оно, что за чертовщина тут творится. И можно ли как-то это повернуть назад. Скотти шумно вздохнул. – Очень на это надеюсь. Дети, которым совершенно не было интересно, о чем там переговариваются взрослые, продолжали смотреть на него с надеждой. Только Джим казался разочарованным. – Это значит, что мы не сможем пойти в столовую? Маккой широко улыбнулся. – Как раз наоборот, это значит, что, пока я буду занят тут, в столовую вас отведет дядя Скотти. – Что? Но я... Я не... Дети бурно радовались. Скотти был в ужасе. – Вы... Вы точно не сможете сами, доктор? – Скотти, Скотти, ну никак! – Маккой помахал ему, направляясь прямиком к себе в кабинет. – Уйма работы, срочно. Не могу! Увидимся. Он почти упустил тот факт, что за ним в кабинет скользнула маленькая тень, и, когда обернулся, то едва не наступил на Спока. Тот отпрыгнул. Маккой нахмурился. – Что-то случилось? Тебе нужно пойти в столовую с остальными. – Я бы предпочел остаться с вами и помочь вам с анализом этого образца, – сказал Спок. – У меня научный склад ума. – Да уж, готов поспорить, что так, - проворчал Маккой. – Но даже маленьким вулканцам необходимо иногда есть. – Я могу воспользоваться здешним репликатором. Мне не требуется идти для этого в столовую. – Спок, прошу тебя, не спорь со мной хотя бы раз в жизни. – Маккой вздохнул. – Этот образец очень важен. Мне нужно сосредоточиться, а я не смогу этого сделать, если буду постоянно беспокоиться, что ты опять залезешь на потолок. Спок решительно затряс головой. – Я не стану этого делать, поскольку потолок не имеет отношения к теме исследования. – Он посмотрел Маккою в глаза. – Пожалуйста... Маккой почти что сдался. – Спок. Послушай. Другие будут скучать по тебе, если ты не пойдешь с ними. Они ждут тебя, видишь? Мистер Скотт будет хорошо о тебе заботиться. Он знает о вулканцах столько же, сколько и я. Так что не беспокойся. - Я не беспокоюсь, – тихо сказал Спок, хотя выглядел он очень обеспокоенным. – Но когда я вернусь, мне позволено будет вам ассистировать? – Договорились, –согласился Маккой. – А теперь беги уже! Спок поспешил к остальным, Скотти помахал доктору рукой, и они наконец-то отбыли. --- Прошел почти час, когда Маккой оторвался от экрана, почувствовав, что в кабинете вкусно запахло. Он поднял глаза и увидел, что Спок стоит в дверях с подносом. Маккой отодвинул ПАДД и протянул руки ему навстречу. – Ну заходи, добро пожаловать! – Мистер Скотт сказал, что крайне маловероятно, что вы сами вспомните, что надо поесть, – сказал Спок, поставив поднос на стол перед Маккоем. – И я решил принести вам это. Моя мама говорит, что не следует пренебрегать своими нуждами только потому, что у тебя много работы. – Твоя мама очень мудрая женщина, – заметил Маккой. Он изучил содержимое подноса: сэндвич с курицей и салатом, морковь, чашка кофе. И кусочек торта на десерт. – Выглядит чудесно. Спасибо тебе. Спок слегка склонил голову, и Маккой заметил, что кровь прилила у него к щекам. – Пожалуйста. Маккой махнул рукой, приглашая его взглянуть на экран. – Хочешь посмотреть, что я тут обнаружил? Спок подошел и взял в руки ПАДД. Читал он очень внимательно, сосредоточившись так, что маленький лоб прорезали морщины. Маккой внимательно следил за ним, поедая свой обед. А потом, к вящему его изумлению и восторгу, Спок забрался к нему на колени, положил ПАДД на стол, уселся со всей тщательностью – и продолжил читать. Маккой осторожно обнял ребенка одной рукой, чтобы тот не упал. – Удобно тебе? – Ага... Маккой чуть улыбнулся этому рассеянному ответу, самыми уголками губ. Спок, должно быть, позаимствовал словечко у Джима... Он потихоньку ел свой ланч, Спок читал, а когда Маккой уже почти допил кофе, вулканец оторвался от экрана. – Ну, Спок, и что думаешь? – Почему присутствие органической субстанции вызвало омоложение организма лишь до определенного предела? - спросил Спок. – Почему процесс не пошел дальше с постоянной скоростью? – Хороший вопрос, – признал Маккой и сделал пометку у себя на планшете. – Как думаешь, можем мы обратить процесс? – Да. – Правда? А как? Спок выглядел так, будто бы бедный его мозг сейчас взорвется, так напряженно он думал. – Надо поменять направление вектора и повторить весь процесс до заданных координат. – Именно. Вопрос в том, как поменять это самое направление. Должно быть нетрудно, а? Я могу попытаться синтезировать то же вещество, потом слегка изменить его структуру, - он думал вслух, больше даже для себя самого, чем для Спока. – Основная проблема в том, как это проверить экспериментально. Можно будет применить исходное вещество к некоторому количеству живой материи, а потом попытаться вызвать обратный эффект, применяя наш антидот. – Доктор? – М-м? – Это ведь мы, да? Маккой взглянул на него с любопытством. Увидеть выражение лица Спока с этой точки было трудно, так что он чуть выпрямился и заправил волосы мальчику за ухо. Да, вот так видно достаточно. – Кто "мы"? – Объекты вашего эксперимента. Это ведь Джим, и остальные, и я сам? И именно поэтому мы единственные дети на корабле? Маккой вздохнул. – Тебе кто-нибудь говорил, что ты слишком умный? Спок кивнул. – Да, мои родственники с Земли. - Он поднял глаза на Маккоя. – Скажите, разве можно быть "слишком умным"? – Дело в том, – сказал Маккой, – что острый ум может принести не меньше проблем, чем невежество. - Правда? – Спок, казалось, глубоко над этим задумался. Он отложил ПАДД в сторону и откинулся назад, оперевшись спиной о плечо Маккоя. Когда Маккой подумал уже снова начать читать, вулканец заговорил снова. – Скажите, а я буду похож на отца? Когда вырасту. Маккой замер. Очень сложный вопрос. – Да, похож, – признал он. – Ты унаследовал многие из лучших его качеств. Но ты похож и на маму тоже. Кончики ушей Спока стали ярко-зелеными. – Я бы не хотел походить на свою мать. Она ведет себя иррационально и... И по-человечески. – Нет ничего плохого в том, чтобы вести себя по-человечески, Спок, – осторожно сказал Маккой. Одно дело горячо спорить о преимуществах вулканской системы воспитания относительно человеческой эмоциональности со взрослым Споком, который может постоять за себя, и совсем другое - когда... вот так. – Другие дети высмеивают меня, когда я веду себя как человек, – признался Спок. – Нет, разумеется, их оскорбления не задевают меня, но я нахожу утомительной ту настойчивость, с которой они пытаются вызвать у меня эмоциональную реакцию, чтобы потом иметь повод презирать меня за подобное поведение. – Как нелогично с их стороны, – пробормотал Маккой. – Совершенно нелогично, – согласился Спок. Он выглядел таким расстроенным. Он мог сколько угодно твердить, что оскорбления других маленьких вулканцев не задевают его, Маккой видел, что оно не настолько соответствует истине, как, может быть, Споку того бы хотелось. Он осторожно откашлялся. – Знаешь, Спок... Ты вырастешь очень хорошим. Будешь сильным и умным. И, наверное, одним из самых лучших друзей, что у меня когда-либо были. Спок обернулся к нему, изумленный. – Я? Маккой кивнул. – Совершенно точно. А теперь давай-ка я вернусь к работе, чтобы придумать, как мне вернуть этого друга обратно. Ты хороший парень, Спок, но кораблю нужен его штатный вулканец на руководящей должности. А то ведь мы, нелогичные земляне, перевернем тут все вверх дном. – Хорошо, – согласился Спок, но с места не сдвинулся. Маккоя это устраивало: работал он головой, а колени ему сейчас были без надобности. --- К концу дня Маккой устал до изнеможения. Дети раскапризничались, запросились домой к родителям, а он ни на шаг не приблизился к разгадке. Вечером он исхитрился сводить всю ораву поужинать (по пути случилось три истерики и пара драк), а потом привел всех ночевать к себе в каюту. К этому времени Джим и Сулу друг с другом не разговаривали, но в этом были свои плюсы: чуть меньше шуму, хоть какое-то облегчение для гудящей головы доктора. – Вы можете порисовать перед сном, или смастерить какие-нибудь поделки, – сказал он. – Что хотите, только чтобы это было тихо. Когда пришло время ложиться спать, обнаружился еще ряд трудностей: каюта у Маккоя была небольшой, а на кровати могли поместиться, кроме него самого, разве что еще пара детей, для остальных он добыл большой матрас и постелил его на пол. За право спать на кровати с доктором разыгрались нешуточные баталии. Чехов тут же заявил, что он не претендует и будет спать где угодно, быстро лег на матрас, с самого краешку, и уснул буквально сразу, как только голова его коснулась подушки. Остальные затеяли сложную игру на выбывание, с многократным цитированием считалки про "камень-ножницы-бумагу", и Спок первым выиграл место рядом с Маккоем, но, к его сожалению, никто не захотел послушать, какие логические и статистические закономерности он использовал, чтобы просчитать каждый следующий ход своих противников. Еще через пару минут, после еще одной перепалки, второе место досталось Сулу. К тому моменту, когда все дети были переодеты в пижаму, согласились почистить зубы и посетили туалет, а также совершили все свои детские вечерние ритуалы ("Мама всегда рассказывает мне на ночь сказку!", "Я не могу уснуть без моего плюшевого мишки!"), Маккой валился с ног от усталости. Улегшись в постель, он сразу уснул, убаюканный мерным посапыванием и тихим шепотом. Далеко за полночь его разбудил громкий звук - что-то тяжелое грохнулось об пол. Проснувшись, он немедленно почувствовал, что сзади к нему прижимается что-то очень теплое. Кто-то очень теплый - и очень большой. – Что за... – пробормотал он неразборчиво, перевернулся на спину и встретился взглядом с совершенно взрослым Споком. – Полагаю, это был мистер Сулу, который только что свалился с кровати. – Точно, – подтвердил Сулу с пола. Судя по тембру, у него с возрастом тоже все наладилось. – Проклятье. Джентльмены, втроем мы больше на этой кровати не поместимся, – проворчал Маккой. – Разве что обнимемся ну очень крепко. Он услышал, как Спок в темноте трудно сглотнул. – Это не самая лучшая идея. Мне следует вернуться в свою каюту. – Всем нам, - подтвердил с пола Джим, осторожно присаживаясь на матрасе, стараясь не задеть и Ухуру, ни Кристину, которые лежали по обе стороны от него. – Что за чертовщина была вчера, мы будем разбираться утром. А пока, не знаю, как вы, парни, а я просто из сил выбился. И спина болит, - капитан со стоном потер поясницу. – Не надо было мне крутить то сальто. – Ты просто выпендривался, Джим, – ухмыльнулся Маккой. – Приятно было узнать, что с десятилетнего возраста ты ничуть не изменился. – Очень смешно, Боунс, – сказал Джим и поднялся на ноги, скривившись от боли. – Пойду-ка улягусь в свою собственную постель. Всем доброй ночи! Остальные тоже разошлись по каютам, один за другим, попутно жалуясь на боли в спине, в коленке или в шее, и наконец с ним остался только Спок, который задержался под предлогом того, что пижама теперь ему мала, и нужно переодеться в униформу. Когда старпом начал было убирать с пола запасной матрас, Маккой замахал руками. – Бросьте, я займусь этим сам, утром, и... Спок? – Да, доктор? – Похоже, на этот раз вы помните все, что с вами произошло за время нашего маленького... приключения. – Да, доктор. Маккой смущенно откашлялся. – А. Ну да. Просто в этом случае я хотел сказать, не принимайте близко к сердцу все те глупости, что я вам успел наговорить. Вулканец чуть склонил голову к плечу, озадаченный. – Могу утверждать, что вы говорили мне исключительно мудрые вещи, доктор. Маккой зарделся. – Ну, да. Вот именно их. Не берите все это в голову. Спок молча смотрел на него, и в уголках губ, казалось, притаилось что-то похожее на улыбку. – Прекрасно, доктор. А я, со своей стороны, буду крайне признателен, если вы воздержитесь от упоминания в разговорах того факта, что я забирался к вам на колени. Маккой зарделся. Вот ведь черт. Как он это сформулировал-то. – Да без проблем. Но скажите, зачем вы вообще это сделали? Никогда не думал, что вулканцы могут быть насколько склонны к... проявлениям тактильности. – Проклятье. Чуть ведь вслух не сказал "к нежностям"! Спок помедлил, прежде чем отвечать. – Когда вы носили меня на руках там, в лазарете, я – то есть юный "я" – был потрясен тем, насколько вы напоминаете мне мою мать. Маккой приподнял бровь. – Вот как? Не совсем те слова, что мечтает услышать мужчина. – Как вы сами сказали, доктор, моя мать – женщина замечательная. Мне представляется, что это сравнение следовало бы считать комплиментом. – Да, конечно. Я именно так и понял, – тут же заверил его Маккой. – Просто это заставило меня подумать, что хорошо, что мы с вами решили не бегать друг к другу на свидания. А то представьте, пришлось бы мне сейчас гадать, нет ли у вас Эдипова комплекса. – Совершенно точно нет, – сказал Спок, ловко уходя от темы свиданий. Потом он вдруг сделал шаг вперед и протянул к нему руку. К лицу. Маккой сделал над собой усилие, чтобы не отступить в смущении. Длинные пальцы Спока скользнули, очерчивая его ушную раковину. – Юный "я" был совершенно очарован формой вашего уха. В первый раз я заметил это, когда вы помогали мне спуститься с потолка. Когда я забрался к вам на колени, частично это было продиктовано желанием рассмотреть ваши уши поближе. У Маккоя по спине пробежала дрожь, от самых ушей и вниз вдоль позвоночника, и глаза начали закрываться. Он чуть качнулся вперед, надеясь, что губы коснутся его губ, думая, что, может быть, наконец-то... Спок отступил назад. Маккой почувствовал себя замерзшим и покинутым. – Благодарю вас, доктор, за то, что заботились о нас, и за то, что пытались найти способ обратить побочные эффекты транспортации, пускай даже ваши усилия и не увенчались успехом. Доброй ночи. Маккой хотел было попросить его остаться, но в горле, как оказалось, стоял ком.