Плохие привычки и их последствия

Wingardium Leviosa Potter, you were named so that

every time a teacher yells at you he’s going to make stuff fly around!

Your mother wanted to call you Fred

but I thought this would be more true to his memory…

      На пятом курсе в зеркале наконец начала отражаться личность. Друзья говорили, она всегда была неординарной — но так говорили только они, самому было незаметно.       Теперь же зачарованное стекло советовало причесаться, ибо растрепанность недостойна старосты, и оставить верхние пуговицы рубахи расстегнутыми, ибо так на снимке квиддичной команды будет смотреться круче.       Друзья поздравляли искренне, Гарри не помешало даже то, что все (абсолютно все вокруг, включая Рона), были уверены: старостой назначат самого Гарри. Когда Поттеру об этом сказали, тот захохотал, прокомментировав, что МакКошка не хочет, чтобы первоклассников с порога научили плевать на авторитеты, слушать рок и сбегать из дома в поисках приключений. А он сам — не хочет периодически патрулировать коридоры, в особенности, если застрянет с этой обязанностью в хронопетле. Так что все ништяк.       И в новом статусе Рон стал чувствовать себя куда значимее, чем в прошлом году, а, заодно, и увереннее в себе. По крайней мере, все свои идеи проверять тоже не стеснялся — что привело к неожиданно хорошим результатам в разрезе поиска иголок в стогах сена.       Со времен возрождения Сами-Знаете-Кого вся тройка чувствовала себя тревожно: они опасались того, что будет завтра, а ведь обычные, личные проблемы никто не отменял. Гарри ждали «веселые» деньки после Хэллоуина и Рождества, переполненные сбоями восприятия времени — и это не считая того, что опять ни ночи без кошмара не обходилось. Гермиона находилась в стадии переосмысления видения мира. Для самого же Рона семестр тянулся привычно — пока на папу не напала змея.       Это был до ужаса странный случай, и Гарри еле вывез справиться. Он как-то оказался в голове змеи — да-да, потому что у него связь с Сами-Знаете-Кем. Рон никогда не понимал, почему ему так не везет (темный маг постоянно лезет то в голову сестры, то в голову друга, то на отца кидается)… Чудо, что Гарри тоже там был. Чудо, что он всей душой воспротивился происходящему и после первого укуса захватил управление телом, пытаясь убраться в другое место. Удачно, что змею расщепило из-за того, что одно сознание мечтало аппарировать, другое — исследовать Отдел Тайн, а третье — кусать. Очень кстати рядом с папой осталась голова — целители смогли взять пробу яда. Его вообще лечили оперативно благодаря сообщению Гарри.       И все же, случай что-то перевернул в жизни Рона. Он и до того осознавал, что борьба с Сами-Знаете-Кем опасна, но этот случай напомнил, насколько. Рон стал прилагать усилий в, казалось, бессмысленных, поисках больше, чем мог предположить раньше.       Конечно, они и до того были заняты. Весной на горизонте замаячили экзамены. Гарри с головой ушел в изучение окклюменции в надежде выбрасывать из своего сознания любого незваного гостя — и потому, что постепенно смог благодаря ей высыпаться. Кроме того, еще осенью он задружился со странной Лавгуд и проапгрейдил теории о своих хронопетлях до почти безумных. Гермиона тоже горела новой идеей ярче Люмоса и стремилась к цели быстрее бладжера. Нет, об эльфах она не забыла, но в первую очередь сосредоточилась на таких, как она — магглорожденных, говоря, что и у них проблем полно. Что розовые очки с нее слетели. Она выкупила почтовый артефакт, чтобы обойти досмотр птиц, который устроила Амбридж. С помощью мистера Блэка связалась с множеством уже существующих организаций и со всеми видными магами простого происхождения. Гермиона задумала глобальное движение по взаимопомощи. «В лучшем мире» они рисковали оказаться самой незащищенной прослойкой населения — той, в которой для молодежи само понятие Исхода было фантастическим сюрпризом и поводом для полной растерянности, что делать, когда время придет.              Гермиона поставила перед собой цель решить немаленький ряд проблем, но, по правде, вначале Рон не верил, что получится хоть с одной. Особенно, когда дело касалось чего масштабного.       Он не понимал, чем так плоха та же идея защиты от Пожирателей по теперешним временам, которую предлагал его отец: налагать на родителей магглорожденных заклятие, чтобы они забыли ребенка и куда-то уехали, там и безопасно будет, и проблема назревавшего разрыва общения станет несколько иначе. Тем более, с Дурслями Снейп, по словам Гарри, провернул кое-что похожее. Но друзья настучали по голове и спросили, готов бы Рон был наложить полный Обливиэйт на свою маму без крайней необходимости? Вот об этом они и говорят, даже маги, считающие себя борцами гуманной стороны, делят всех на людей и магглов. Когда Рон наконец понял, то ужаснулся. Он и впрямь даже не замечал, что Гермиону обидел — ведь с целью сохранения Статута магглов обливиэйтили постоянно, это норма. И это он ее друг уже многие годы, не думавший особо о ее происхождении… Многие чистокровки без расистских заскоков, оказывается, все равно… такие же.       А Дурсли… Гарри горько усмехнулся, пояснив ему, — их как раз спросили. Они хотели забыть столь раздражающий и постыдный штрих своих биографий, как Поттер. Снейп дал им возможность — и все остались довольны.              Первый шаг к поиску решения проблемы — ее осознание. Рон стал больше молчать и пробовал примерять чужие ситуации на себя прежде, чем делать выводы. Гермиона же искала ответы. Ей понадобилось время, чтобы понять, чего она хочет. Жить ведьмой. Жить магией. Иметь возможность видеть родителей и, при надобности, поддерживать их здоровье в старости. Ее родители планируют второго ребенка через пару лет, но мало ли… То, что Гермиона хочет, невозможно совершить после Исхода, ни от чего не отказываясь. Но она поняла, что не пойдет бастовать перед Министерством — многие уже пробовали, и в этом нет смысла. Она будет искать настоящие варианты — не зря же перечитала столько всего о пространственно-временной магии.              Тонна кофе, несделанные домашние задания, бесконечное пребывание в библиотеке, деньги и эксперименты, щепоть упорства и пригоршня гениальности подруги, — Гарри и Гермиона создали два варианта сквозных зеркал, которые должны были работать между мирами после Исхода. И на передачу изображения, и на передачу мелких предметов, вроде колдографий или монет. Пожалуй, это был максимум, которого возможно было достичь — при том, что у магглов не останется источников, чтобы подпитывать артефакты, а значит, те просто перестанут работать через сотню лет, когда закончится сила, вложенная при создании. Но Гермиона всего лишь хотела потенциальную возможность показать матери внука, если уж дочь останется с магами.       Декан была недовольна: после того, как Гермиона решила действовать, в школе не осталось никого из семей магглов, кто не знал бы всего того, что не афишируют газеты, про Исход. И про то, чем им это грозит через четыре года. Редкий случай, когда ровно тем же была недовольна Амбридж — обычно они с МакГонагалл выбирали строго противоположные решения. Но даже, плюнь они на гордость и объедини силы, лавину распространения будоражащей умы информации среди магглорожденных школьников было не остановить — настолько широкое общение смогли наладить друзья Рона с множеством взрослых колдунов. Те удивлялись новинке. Делились историями. Говорили о вакансиях для молодежи в своих рабочих сферах. Вышли даже на анонимное общество сквибов: у некоторых из них проблема была зеркальной, ведь они останутся с магглами, а семья — уйдет. Когда начались тихие разговоры о повышении активности бывших Пожирателей, вся эта масса колдунов несколько насторожилась: это ли Темный Лорд, вопреки официальным заявлениям, или не он, в стране неспокойно и стоит готовиться на всякий случай.              Так что мечты у друзей были грандиозные — а вот перспективы пугали. Защищать себя чарами, благодаря министерской жабе, ребята учились исключительно сами. И что делать с общественной инициативой дальше, тоже не знали. В созданной реальности все держится на магических источниках — маги вывели участки земли и морей, где они были, а также некоторые другие, в новое измерение, и объединили их между собой, по сути, создав крохотную планету. Это, само по себе, обеспечило место, общие территории, образованные из отделенных и скопированных участков, как лоскутное одеяло. Достаточно большие территории, согласно первоначальным расчетам, для размещения животных и растений — обычных и магических, для построения сбалансированных экосистем. Дальнейшая стабилизация связей между (на шкале родного мира) удаленными участками, а потом и небольшое расширение новой планеты, происходило уже за счет регулярной подстройки и вливания магии всех заинтересованных колдунов… То есть, вплоть до начала века, буквально-таки всех. За три века земли, подконтрольные каждой стране, стали стабильными и достаточно обширными. Но был в этом всем и подвох. В том, кем земля была создана, и кому принадлежала.              Те же Поттеры — род довольно старый, некогда многочисленный, за длительный период они вложились сильно. Гарри, отнюдь не принц, унаследовал места достаточно, чтобы построить село и засеять поля — если, конечно, сможет расконсервировать все, что было нажито во времена деда и прадеда. Подобная ситуация была у большинства чистокровок, даже полукровок, в том числе у не особо зажиточных, ведь здесь скорее играла роль древность корней. Семьи, которые насчитывали хотя бы три поколения магов, если подсуетились вовремя, давно включились во все ритуалы, связанные с Исходом, и к теперешнему моменту имели внушительные участки и усадьбы, выросшие из изначально куцых делянок — за счет работы со свертками пространства… Но были и те, кто все же остался за бортом. Маги, которые узнали о том, что они — маги, и пришли в общество колдунов всего каких-то тридцать, двадцать, десять лет назад… И магглорожденные подростки, которые приходили в него сейчас. За столь малое время они просто не могли успеть вложить достаточно магии, чтобы получить свою землю относительно без проблем. Максимум, найдя помощников и прилагая много усилий, им удавалось перенести существующий в маггловской части дом за черту. Конечно, договорившись с хозяином участка.              Гермионе все это казалось ужасно несправедливым. Но против правды не пойдешь: она может выбрать жить среди колдунов, магией — только вот всю жизнь будет обязана платить кому-то непомерную ренту, даже если и Министерству. А уж купить землю будет непросто — с учетом того, что больше девяноста процентов территорий, которые семьи создавали под себя, имеют условия, которым должен удовлетворять хозяин. Дальновиднее всего в этом контексте уговаривать кого-то из Лордов влиятельных родов магически передать собственность — да, тех самых родов, которые имели с магглокровками столько разногласий, что предпочитали не связываться. Что может быть настолько ценным, чтобы они пошли Гермионе навстречу? Вместо того, чтобы просто наживаться на неудачном для нее исходном положении и десятилетиями получать гарантированный доход? С разделением миров создание новых территорий с помощью магии, конечно, все еще будет возможным, но, не опираясь на основу, которую можно копировать, будет длиться еще медленнее. Как именно может помочь взаимовыручка у магглорожденных, если большинство из них, кто не решил вопрос, скажем, замужеством или работой, где предоставляют жилье, будет в одной и той же неудачной ситуации, ютиться на министерских территориях — и не иметь возможность ничего поделать с тем, что налоги и ренту могут поднять сколько угодно раз?              Можно было бы добавить и еще неприятных тезисов — о «благородстве» предков. Одно дело что-то создать, а другое — сохранить. Не проиграть в карты соседу, не продать ради сюминутной выгоды абсолютно все, что завещал дед, не утратить нажитое в результате того, что при расчете добавочной земли допущена ошибка, а ты не уследил и пропустил момент, когда нужно было что-то стабилизировать — на последнем многие погорели пару столетий назад, когда создание измерения еще длилось, а не, как сейчас, шлифовались мелкие моменты. Семья Рона, к примеру, уж на что чистокровная, но имела лишь сравнительно небольшой домик с садом и луг. Мистер Прюэтт, колдун двухсот пятидесяти лет от роду и скверного характера, крайне нелицеприятно высказался после того, как дочь порушила брачную договоренность и скоропостижно выскочила замуж по собственному разумению. Он заявил, что скорее сломает свою палочку, чем выделит ей приданное — и жил в своих владеньях один, планируя после смерти передать племянникам. А Уизли… Ну, у отца было два брата, и дед тоже здравствовал. У каждой семьи уже был собственный дом, просто и отец, в свою очередь, имел целых семерых детей…              Рон справедливо полагал, что родители могли бы отделить небольшой надел кому из старших, но шестому уж точно не светит. Впрочем, пока и этого не происходило: Билл и Чарли оба заключали такие контракты, чтобы вопрос проживания для них и их возможной семьи полностью брал на себя работодатель. Перси хотел такой же — поколебавшись между преподаванием в Хогвартсе и Министерством, он выбрал последнее: да, большинство функций этого управленческого органа будут упразднены после отделения от магглов, но останутся еще, как минимум, дипломатические, для взаимодействия с магами других культур, и судебная ветка. Близнецы делали ставку на высокие доходы, с которыми смогут позволить себе съемное жилье на торговых улицах. Они всеми силами пытались начать свое дело. Джинни выйдет замуж. А Рон, глядя на активность не по годам серьезных друзей, вынужденно озадачился вопросом, на что же рассчитывать ему. Вдруг оказалось, что родители поразительно беспечны: отец, конечно же, после Исхода, когда взаимодействие с магглами сойдет на нет, потеряет работу. И потому они всерьез не уверены, хотят ли вообще жить среди магов — они же себя прекрасно чувствуют, покупая еду в деревушке простецов! Разговоры на эту тему сворачивались, не начавшись: не детские темы, и мать, казалось, вообще не принимает чужие аргументы по этому поводу — хотя над своими не дала себе труда задуматься поглубже. Возможно, они просто не могли представить, как все изменится. Что посетить Косой переулок станет невозможным: ни компонентов для зелий, ни оберегов против болезней, только ты и твои чары. И отсутствие встреч с детьми — потому что те как раз решили для себя, что среди магглов им не место и детей-сквибов не хотят… Может, потому родители так и цеплялись за провальную еще со времен их юности идею отменить ритуал Исхода…              Маги, которые Исход затеяли, в большинстве своем давно умерли, и земельными угодьями когда-то занимались только в случае, если были заинтересованы сделать это для потомков. Не все рисковали при этом жить в нестабильных участках свежесозданной основы измерения — но хотели защитить свое от посягательств других магов. В результате, во многих случаях образовалась сложная система «замкнутых» территорий, пусть и имеющих досточно связей с соседними, чтобы стабилизировать развивающийся конструкт. Бывали места, что, благодаря наложенным охранным чарам, открывались для пришедшего только в определенных условиях — иногда, к несчастью, весьма хитровывернутых, а по меркам современности, случалось, и невыполнимых. Насколько понял Гарри, его семья больше ста лет назад лишилась части земли, когда ее не смогли передать по женской линии (в результате трагической случайности, прямых потомков мужского пола не осталось). Теперь те места из-за стоящих запретов стали недоступны вообще никому — просто постепенно дичающие территории, которые, в момент, когда ограждающие чары наконец выдохнутся, станут скорее слишком опасными из-за расплодившегося зверья, чем удобными для заселения. В конце концов, в том же Запретном Лесу около Хогвартса никто строить дом не пытался, разве, ходили большими группами на охоту.       Наученная случившимся, прапрабабушка Гарри, которая заложила новый фундамент уже для своих детей, завещала выставлять охранные чары поадекватнее. И вообще, раз уж стабильность измерения наконец позволяет, попросту жить в поместье, а не в тех домах, что после разделения пространства останутся на маггловской стороне… Но, ее собственный внук, осознав, что вспышку драконьей оспы не переживет, каких-то чар-условий все же накинул. Да таких, что, по словам Сириуса, Джеймс, который жил с Лили отдельно, пусть и всего на отдалении нескольких миль, сунувшись после похорон домой, не открыл поместье. Судя по тому, что знал Блэк, Джеймс решил не пробовать снова ближайшие пару лет. Это Сириус, сдавшись под давлением настойчивых расспросов о наследстве, рассказал Гарри. Совет же его был прост: лучше ничего не делать, теперь, когда все умерли и о странных чарах вообще ничего неизвестно, надежнее отцовский дом вернуть или новый рядом поставить — так Гарри точно выживет, вдруг, там опаснейший барьер? Дом Поттеров, как памятник, в другое измерение перенесли министерскими силами, но ведь и прав на эту недвижимость у Гарри больше...              Сириус убеждал Гарри не рисковать собой: в конце концов, что-то же Джеймса в отцовских чарах так напугало, что он отступился пробовать. У самого Сириуса детей не было, и он предполагал, что Гарри может продолжать жить с ним сколько угодно, у него самого, кстати, тоже участок, защищенный ненаходимостью и неподконтрольный Министерству, есть, там можно строить. И скрытый от всех дом на Гриммо. И дом дяди Альфарда, который Гарри, как дальний родственник, по совершеннолетию мог бы попробовать отсудить у Министерства, что его арестовало. Огромные угодья, созданные Блэками за века, после смерти Арктуруса могли бы также перейти к Сириусу, но… С учетом изгнания из рода последнего молодого Блэка, по принципу «достанутся только достойному», они были запечатаны — со снятием печати через жертвоприношение. Сириус, ожидаемо, забил на такое наследство и Гарри советовал того же. Сам Гарри, судя по тому, что видел Рон, хватался за голову от всех этих сведений и решил для себя, что, хотя бы с тем, что там перепало от Поттеров, он должен летом разобраться: даже в случае смертельной опасности, повтора с третьего, по статистике, шанс очень высок. Ну не разбрасываются сироты такими вещами, когда есть варианты!                     Пятый курс стремительно летел в сторону завершения — повторяла Гермиона, когда, решив хотя бы вопрос связного артефакта для своей семьи — и сотен тысяч других семей по всему миру, заметила, что уже январь. А на носу С.О.В.! А у них успеваемость на уровне «Удовлетворительно»! Паника-паника-паника!       Нужно что-то думать по поводу поисков потенциальных крестражей Волдеморта, — хмурились парни, потому что успеваемость в итоге могла оказаться последней проблемой… Но что тут особо надумаешь? О Лестрейндж им рассказал, как ни странно, Невилл, что присоединялся к их "тайным" тренировкам по ЗОТИ, когда не мог разобрать чары с Симусом. Они выяснили: искомая дама в тюрьме. Не ближний свет, и пообщаться с ней — задачка для сумасшедших. А без этого, как узнать, где она могла спрятать крестраж?              Казалось, они зашли в тупик, несмотря на то, что от души желали куда-то двигаться, несмотря на то, что Рону после ранения отца будто бодрящего зелья вместо крови залили: он был не столько напуган, сколько зол на обстоятельства. «Что орденцы охраняют в этом Отделе?», — Вопрошал он в пустоту целую неделю. «В армии Сами-Знаете-Кого прибыль», — расстроенно бухтел следующую. «В смысле, ты увидел, что Сами-Знаете-Кому нужно пророчество о вас двоих?» — Восклицал на третью… Узнать, что там, в этом Пророчестве, казалось всем теперь пределом мечтаний.       Но уже седьмого февраля Гарри покачал головой во время очередного обсуждения новостей, и заметил (ссылаясь на Снейпа, который ему когда-то о предсказании и рассказал), что там не должно быть ничего про крестражи. Это бесперспективное направление любопытства.       «Как жаль, что по заказу, на заданные темы, пророчества не клепают, » — вздохнул в ответ Рон.              «Вообще-то, их можно стимулировать, » — пожал плечами Гарри, как-то по-особенному нахмурившись. Он заметил, что те же травы Трелони неплохо подходят, только в чуть большей концентрации. Не в том проблема, чтобы в транс впасть и вещать. Чтобы видения на заданную тему добиться, нужна предрасположенность к предсказаниям и сильная тематическая связь, уж вряд ли тут колдфото подойдет. Да и нет у них колдфото Сами-Знаете-Кого.       «Только дневник пустой в канализации валяется, » — ворчливо заметил Рон, в расстройстве на вечную нехватку идей швыряя очередную стрелку дартс. А потом они посмотрели друг на друга, вытаращив глаза в аф.ге, насколько же они протупили. Уж тематичнее связь, чем крестраж с крестражем, — поди подбери!       «Так, сбегать-то я за ним сбегаю, — сказал Гарри. — А дальше что? Я не факт, что даже под травой напророчу, Луна тоже не совсем по этим делам, и проверенный вариант остается один. Но Гермиона к ней не ходит, а мне профессор в любую реплику что-нибудь про смерть вворачивает. Не то, чтобы она не права, просто…»       Вот так и получилось, что мосты к Трелони наводил Рон, изображая поклонника прорицаний похлеще Парвати с Лавандой. Инициатива наказуема.       Однако, в марте, когда (уже бывший) профессор сама была готова уйти в запой и вовсю искала жилетку для утешения, усилия окупились. Трелони выдала размытое и плохо рифмованное нечто — зато точно на тему крестражей конкретного темного мага. Полностью, правда, перевести на человеческий не удалось (что-то там мутное было про последний якорь души, который не способен уничтожить никто, кроме самого Волдеморта), но прогресс был впечатляющий. Ребята узнали, что искомых предметов пять — потому что два уже отминусованы.              «Пять!» — Схватилась за голову Гермиона.       «Это вообще вечность можно искать!» — Вторил ей Рон.       «Нужно просто мыслить шире, — Отказался сдаваться без боя Гарри. — Мы почти ничего не знаем о Волдеморте. Да и о его приспешниках тоже, не считая того мизера, что написали в книгах по истории и газетах. Но у него же должна была быть хоть какая-то логика, чтобы заколдовывать предметы и их прятать? Нужно ее понять».       «Как? — Гермиона часто бывала предельно скептична, когда разговор заходил в область теорий, а информацию нельзя было почерпнуть из книг. — Кто осмелится говорить о предпочтениях и интересах такой личности? Профессор Снейп вряд ли много скажет, — а больше и спрашивать некого, все, кто что-то о Сами-Знаете-Ком знает, или на его стороне, или мертвы…»       Однако, нужно было с чего-то начинать… И они начали с Плаксы Миртл — Реддл ведь с ней учился, так? А потом выяснилось, что она — не единственный призрак, помнящий красивого и чересчур обаятельного парня, который умеет задурить голову кому угодно.       Разумеется, нет никаких гарантий, что Том Реддл нашел диадему Рейвенкло, опираясь лишь на рассказ привидения. Еще меньше гарантий, что такую редкость он осквернил крестражем, а не использовал по назначению артефакта. Есть, правда, подозрительные обрывки старых видений Гарри, где фигурировал темный лес — вдруг, тот же, куда бежала когда-то Елена, ставшая Серой Дамой?       Вплоть до начала июня эта информация казалась бесполезной — как и большая часть мелочных штрихов, которые ребята смогли вытащить из призраков и портретов. Те говорили о событиях прошлого с чуть большей охотой, чем маги — профессор МакГонагалл искренне удивилась вопросам и очень неодобрительно промолчала. Хагрид лишь плечами зло дернул. Много ли можно узнать из таких источников о колдуне, что выпустился несколько десятилетий назад?              Как оказалось, кое-что важное. Что он приходил в Хогвартс много позже, уже будучи взрослым. Для беседы с Дамблдором. Но его видели тогда и в совсем другой части замка, чем башня директора. По словам нарисованной роковой красотки Мораг, во-он в том коридоре. Непопулярном настолько, что туда вообще в основном Филч сворачивает, а уж дети — только по ночам, когда от него убегают. Удивительно, что так мало колдунов выбирает для прогулок это место, а ведь там занятная тайная комната, вот, помнится, два столетия назад, в нее многие ходили…              Не сказать, что гриффиндорцы с энтузиазмом взялись за эту зацепку — они, в общем-то, за все подряд цеплялись. Из-за этих расспросов и тупиковых расследований ребята убили уйму времени учебного семестра. Однако, и в этот раз идею не отложили: в крайнем случае, тайную комнату найдут, уже кое-что. Гарри вбил себе в голову, что Волдеморт мог использовать ее как раз, чтобы крестраж спрятать. Правда, объяснить свою уверенность внятно он не мог...       Но однажды, почти за неделю перед сессией, они поняли, как открывать этот тайник.              Место… поражало воображение и разочаровывало одновременно. Такой огромной барахолки Рон в жизни не видел — а уж он в барахолках разбирался, как никто.       — Даже, если Сами-Знаете-Кто здесь что-то спрятал, я не знаю, как искать, — грустно высказала очевидное Гермиона, глядя на бесконечные ряды хлама. — Да и, думаю, не в горе мусора же? Скорее, он и остальные крестражи кому-то доверил, просто мы не знаем, кому. А если все-таки спрятал, как не пройти мимо?       — Не знаю, — нахмурился Гарри. — Дневник казался абсолютно обычным, пока не подчинял того, кто в нем пишет. Полагаю, на крестражах и для такого чары могут быть, не только защитные. И проклятия. Здесь вообще проклятия где угодно могут быть, мало ли что кто прятал. Так что план такой: мы внимательно смотрим и ничего не трогаем, а, если есть интересное или подозрительное, это трогаю я. Не убьёт — хорошо, ну, а, если не свезет — я запомню. Потом, на случай подчинения моей воли, нужно, чтобы вы следили за моим поведением. При малейшем подозрении, убейте, вдруг, крестраж может завладеть телом даже, когда у Волдеморта свое есть? Нельзя рисковать, я думаю.              — Есть проблема, придурок, — сердито буркнул на это Рон. — Если твою волю подчинят, крестраж просто выждет свою неделю, и только потом начнет действовать, в плохом случае получим неубиваемого Сами-Знаете-Кого в неубиваемом тебе. Вот уж как нельзя рисковать. Так что проверять буду я, а разгребать последствия неудач — ты.       — То есть, в таком случае я тебя буду должен убить? Не уверен, что смогу. — Гарри всего передернуло: хватило ему и Джинни. Он третий год всеми силами избегает общения с ней (а уж объяснить девушке, что все попытки привлечь его внимание в принципе бесперспективны, давно бы пора, да слова не подбираются).       — Обалдеть, а мне, значит, должно быть на раз плюнуть?       — Ты, хотя бы, не запомнишь, только что-то на подсознательном уровне, и, в следующий раз, если понадобится, будет проще…       — Парни, вы вообще в своем уме? — Почти что взвизгнула Гермиона. — Мне одной этот разговор с выяснением, кто кого убьет по дружбе, кажется диким?       — Этот момент нужно продумать тоже, — покачал головой Гарри. — Ну, а какие вообще варианты получше есть?       Гермиона зло сверкнула глазами, молча обдумывая ответ. А вот Рон над очередной идеей долго не думал, сразу к реализации перешел.       — Акцио диадема Рейвенкло! — Крикнул он, и ребята услышали грохот невдалеке.              — Она здесь! — Пораженно прошептала Гермиона. — Просто зачарована от призыва и едва сдвинулась, что-то задев! Мы найдем ее, где-то возле того шкафа! Легендарная, неповторимая, способная даже из дурака сделать гения, а…       — Так, Гермионе даже не показываем, — прервал ее Гарри. — В тряпочку завернем и куда-нибудь перепрячем, пока придумаем, что с этим делать. Шансы, что она и есть крестраж — немаленькие. Если и нет, дело связано с Волдемортом, ведь только он мог ее принести из того леса, где ее спрятали, сюда… Ну, Рон, ты даешь!       — Нужно найти какую пакость — подержите мое пиво, — самодовольно ответил Уизли, сам пребывая в легкой прострации от того, что его действия привели к настолько серьезному отклику.              Если они правы, и удача улыбнулась, осталось повторить подобное невероятное всего четыре раза… Ну, конечно, после сессии. Она в этом году будет тяжелая: мало того, что С.О.В., так еще и Гарри билетов наперед не подскажет. Это, вообще, очень хорошо, что нет признаков грядущего приключения, и друг цел, но учить нужно буквально все, нервов не хватает.              Через четыре дня Рон узнал, какие задания будут на зельях. И о том, что историю Гарри собирается прогулять, проглотив дозу Забастовочного Завтрака, из не до конца отлаженных еще, а потому малоизвестных, вредилок Уизли. Попадание в больничное крыло должно было бы объяснить для МакГонагалл «опоздание» Гарри на экзамен, а там он «что-нибудь придумает», противоядие близнецов, вроде бы, как-то работает.       Гермионе Гарри о предполагаемом прогуле ничего не сказал, только о правильном переводе руны «эхваз» напомнил. Он полагал, подруга его план не одобрит ни под каким соусом, но… Гарри решил во что бы то ни стало спасти Сириуса, значит, оказаться где-нибудь поблизости от него необходимо как можно раньше…       

***

      После того, как Гарри узнал, что крестный решил ограбить гоблинский банк, он морально подготовился к «чему угодно». Ну, по крайней мере, Гарри так думал всю ту неделю, что проживал второй раз, все то время, что правдами и неправдами убегал из школы, летел в Лондон и ломился на Гриммо.       Идеально было бы с Сириусом проблему обсудить, но Гарри что-то сдерживало. Может, выносящие мозг экзамены, вновь по второму кругу, плюс, с периодическими искажениями восприятия… На уходе за волшебными существами еще куда ни шло, субъективное время замедлялось, и он успевал хорошенько подумать, а вот на зельях небольшой период «зависания» случился прямо на практике — мышиные хвосты пришлось шинковать с рекордной скоростью, чтобы успеть ко времени закладки и не передержать зелье на огне. Потом, Гарри не был уверен, что Сириус на прямой вопрос ответит: последнее время тот вел себя достаточно странно. Да и привычные короткие разговоры по зеркалу раз в несколько дней в июне проходили с перебоями: Сириус то и дело забывал зеркало взять, и «отзванивался» позже, когда Гарри уже изрядно успевал понервничать. О том, где он был на Рождество, Сириус тоже ничего не рассказывал… Все в целом создавало несколько мутную картину, и, к добру или худу, Гарри решил сперва досконально выяснить, что происходит, а потом уже разговаривать.              Так что, чуть меньше, чем сутки заранее относительно публикации о смерти крестного, «ко всему готовый Гарри» в мантии-невидимке ходил по штаб-квартире Ордена Феникса. Настойчивое видение от Волдеморта как раз было доставлено по назначению, так что Гарри предполагал, что крестный все еще здесь ближайшие минут десять.       И Сириус правда был на Гриммо, один во всем доме, в гостиной. Матерясь, как сапожник, шнуровал на себе кожаный корсет, сдвинутый так, чтобы было видно, как рубиново-красные ленты, долженствующие находится на спине, переплетаются, повинуясь движениям палочки. Пока что получалось кое-как: несмотря на чары, они путались и ложились правильно не с первого раза.       Гарри пересмотрел свои понятия о готовности «увидеть что угодно» в срочном порядке. Следующим этапом после корсета, крестный взялся расправлять многослойные шифоновые юбки, а, когда справился и с этим, открыл какую-то брошюрку на закладке, прочел формулу, и (с шестого раза) успешно трансфигурировал свои ботинки в женские туфли. А потом повторил с целью получить другую модель, на каблуке пониже.              Честное слово, Гарри уже почти подобрал челюсть и решил показаться. Было абсолютно не ясно, с какой целью Сириус так прихорашивается, но, справедливости ради, коли ночь закончится его смертью, наверное, не на свидание. Однако, случилось еще кое-что, заставившее Гарри помедлить. Закончив свои странные приготовления, Сириус подошел к низкому столику, бросил что-то в стоящий на нем бокал, подождал пару секунд, и выпил содержимое. А потом скривился, скорчился, как от боли, и… превратился в ведьму. В знакомую Гарри по старому видению и колдфото в январском «Пророке» ведьму.       Изумлению Гарри не было предела: Сириус поспешно приводил в личину Беллатрикс Лестрейндж в максимальное соответствие. Перекрутил платье в правильное положение, взмахом палочки подтянул верхнюю половину по фигуре, обулся и даже пытался накрасить губы. Впрочем, последнее у него получилось криво, и, чтобы не тратить времени зря, он быстро стер грим. Когда эпатажный наряд и буйная прическа были надежно прикрыты плащом, Сириус наконец направился к двери. И Гарри, донельзя заинтригованный происходящим, поспешил за ним.              Аппарировал крестный прямо за дверью, где заканчивалась магическая защита дома и пролегала зыбкая граница между измерениями. Потому Гарри едва успел ухватиться, чтобы перенестись с ним — впрочем, и это был ошибкой, ведь Сириус почувствовал хвост. Они оказались за несколько ярдов от входа в Гринготтс. Сириус быстро сориентировался, сбил Гарри с ног мощными чарами и поспешил в банк со всего духу, убедившись, что его никто не преследует.       Гарри запаниковал. Поворот событий ожидаемый, зачем только так долго пялился, теперь-то что? Кое-как сбросив сдерживающее заклинание и поправив мантию, он тоже побежал в помещение — и едва успел заметить, что «Белла» уже следовала за гоблином в дверь, где начинаются пещеры. Капюшон расстегнутого плаща был откинут: Сириус щеголял лицом разыскиваемой преступницы. Трое посетителей, волею случая оказавшиеся в банке, стремительно продвигались к выходу, стараясь не смотреть в его сторону. Гарри же пытался нагнать крестного (к счастью, гоблин возился с каким-то бряцающим мешком).       Он едва успел, тележка, повинуясь пронзительному свисту, уже начинала движение. Гарри немыслимо извернулся, чтобы запрыгнуть позади Сириуса (спасибо квиддичным тренировкам за науку). Казалось, опоздай он на миг, крестный умчится без него — и куда-то прямиком к своей смерти.              Однако, решение Гарри вновь оказалось слишком опрометчивым: тележка ощутимо качнулась, да и пассажиры движение заметили на раз.       — Это я, Гарри, — прошептал он крестному прямо в ухо, надеясь, что убережется от очередного нападения. Сириус, однако, отреагировать не успел: как раз в этот момент тележка разогналась до невообразимо огромной скорости, прямо-таки пролетая прямые участки и повороты, вскоре — резко ушла вниз, а потом круто влево, и на них обрушилась огромная масса воды, заливающая уши и рот, сбивающая с ног. Тележка перевернулась, они упали. Отплевываясь, Гарри пробормотал формулу амортизирующих чар, обеспечивая себе и крестному плавное приземление на каменный пол.              Сириус, судя по его виду, был появлением неучтенного подростка и странной поездкой не столько изумлен, сколько раздражен и взволнован. Заметив чересчур большие руки и неудобное давление корсета — или прочувствовав изменения, он молниеносно развернулся в сторону мотающего головой гоблина. Оценив вид банковского служащего, Сириус дернул за подвеску на шее — и глаза гоблина тут же опасно расфокусировались.       — Что это было?! — Резко спросил крестный. Гоблин ответил медленно, растягивая гласные и блаженно улыбаясь.       — Дорога к «Гибели воров». Водопад смывает чары. У тележки всегда особый маршрут для тех, кто намерился прийти за чужим.       Сириус выругался, уточнив, может ли гоблин вывести Гарри в обход всполошившейся охраны. К его ужасу, ответ был отрицательным.       — Мерлиновы панталоны, зачем ты вообще за мной увязался?! И как?! Ты же должен был быть в школе… — Запричитал крестный, оглянувшись на Гарри. Он крепко сжал древко палочки и нервно осматривался по сторонам, будто уже ожидал прихода отряда охраны и смирился с тем, что дорогу придется буквально пробивать.              — Я… Если бы меня здесь не оказалось, ты бы точно умер сегодня, я это знаю. — Честно ответил Гарри. Ситуация, судя по всему, и впрямь была прескверной: маскировка Сириуса больше не работала, он стал самим собой, мантия Гарри промокла насквозь, хоть и не перестала быть прозрачной. И они стояли где-то глубоко под землей, без малейшего понятия, что делать дальше. Банковский служащий выглядел беззаботным: у Гарри возникло впечатление, что Сириус его чем-то одурманил.              — Боюсь, теперь я утяну тебя за собой, — горестно вздохнул крестный. — Угораздило же тебя верить своим видениям…       — Это не видение, — покачал головой Гарри. — Это куда точнее, и всегда выдает правду. Прости, я никогда не говорил тебе раньше. Тем более, я никогда не думал, что ты решишься ограбить гоблинов.       Сириус вздохнул еще раз, наконец опомнившись и высушив их обоих волной теплого воздуха.       — Прости и ты, я тоже должен был рассказать все, а не малодушно набросать письмо на случай своего провала. Я знал, что ты необычный маг, и что у тебя случаются какие-то провидческие эпизоды, даже до случая с Артуром. Жаль, что очередной привел тебя сюда за мной.       — Но почему ты сам здесь? — Нахмурился Гарри. Происходящее казалось ему откровенно непонятным.       — Я пришел за крестражем Волдеморта, — выдал Сириус незамысловатый ответ, повергающий в шок. — Он хранится в сейфе Беллы. На территории Гринготтс не работают порталы и аппарация, здесь безопасно передвигаться только с гоблином-проводником — потому я сосредоточился на том, чтобы их одурачить и достоверно изобразить Лестрейндж. Знал бы ты, какая это мутотень, ее незабвенные манеры… Но теперь, когда на нас сработала та штука, гоблины уже знают, что на самом деле в пещерах вор.              — Если ты знаешь, где крестраж, нам нужно его найти! — Постановил Гарри. — Потом подумаем, как выбираться!       — Боюсь, мы все равно заблудимся, — невесело пожал плечами Сириус. — Наш проводник не больно надежен. Но ты прав, нельзя, чтобы это было совсем уж напрасно, да и есть еще шанс тебя вытащить, ведь воровать пришел только я.              «Проводник», не проявлявший доселе никакого интереса к их разговору, вдруг вытянулся по струнке и зашагал куда-то в боковой коридор. Сириус махнул Гарри следовать за ним, продолжая периодически с подозрением поглядывать по сторонам.       — Это ментальное внушение? — Спросил Гарри, почему-то шепотом. Раньше ему казалось, что крестный на подобное не мог пойти, ведь и Гарри такие методы не приветствовал.       — Семейный артефакт, — мотнул головой Сириус. — Для частичного контроля, расовый. Такое делали в эпоху гоблинских войн. К несчастью, он может влиять только на одного, так что это все временно. И я сниму его позже, так будет проще договориться о том, чтобы тебя отпустили.       — Посмотрим. — Нервно отмахнулся Гарри. Казалось очевидным, что план у крестного не очень проработан, впрочем, какой тут план, когда с гоблинами на их территории еще никто совладать не смог? Они как государство в государстве, только мирный договор относительно чтят, а на волшебников, их магию и порядки смотрят свысока. Удивительно, что Сириус на входе смог доказать «свою» личность, и ему дали проводника, — но очевидно, что под банком уже ждут мракоборцы, которым могли сообщить волшебники из зала. А сам Гарри явно делает еще хуже, сводя на нет полезность всех домашних заготовок, которыми Сириус озаботился — даже, если тот и планировал что-то на подобный случай.       — Как ты узнал о том, где хранится крестраж? Вообще, о крестражах? — Спросил Гарри. — Это задание Ордена?              Услышав подобную идею, Сириус несколько удивился, даже запнулся.       — Ордена? Нет, там все заняты другой проблемой, это-то и раздражает. Неудивительно, что министерским отказала выдержка… О крестражах я узнал от тебя, ты уж извини, подслушал твой разговор с друзьями летом. Все пытался наладить общение, надеялся, что ты когда-нибудь и у меня попросишь совета, но… Видно, вы ребята совсем не жалуете помощь взрослых. В любом случае, я начал копать. Вначале, перелопатил теорию, чтобы понять, как там с уничтожением. Библиотеки на Гриммо, признаться, не хватило, так что пришлось поспрашивать по старшим родичам, будь им неладное. Потом, конечно, к кузине в Азкабан заглянул…       — К кузине… — Бессмысленно повторил Гарри. Небрежные слова Сириуса камнем оседали на сердце. Гарри и впрямь не просил о помощи. Привык уже на свои силы полагаться, да и преданность орденцев лично Дамблдору больше, чем самой идее борьбы с Волдемортом, всегда настораживала — а крестный был в Ордене. Но теперь, слышать, что он делал ради помощи Гарри, даже не рассчитывая на ответное доверие… Корпел над темными книгами, ненавидя темную магию. Общался с портретами, хранящими слепок личности магов, глубоко осуждающих стиль жизни, который Сириус выбрал — может, даже открывал заброшенные дома Блэков, если ему удавалось уговорить «хозяев» поделиться ключами… Пробрался в тюрьму, которая слилась для него в двенадцатилетний кошмар и имела все шансы захватить его снова. Ради того, чтобы узнать у заключенной о чаше, — и это тогда, когда его самого до сих пор ищут, а у дементоров указ целовать при встрече! Гарри знал, что Сириус переживает о его безопасности, но до этого момента не представлял, насколько…       — Да, — поморщился крестный. — Белла моя двоюродная сестра, той еще с.кой всегда была. Едва выбил из нее данные… Она, наверное, про Гринготтс призналась, чтобы поиздеваться. Я несколько месяцев искал, на кого бы надавить или подкупить, все без толку.       — Постой, но она же сбежала! Это значит, Волдеморт… знает?       — Не думаю, — покачал головой Сириус. — Я ей, и всем, кто нас мог слышать, память потер, может, и не как спец, но и додуматься, что такое событие могло произойти, сложно. В Азкабане все дни, как один, в памяти только тоска и остается. Тем более, это еще перед Рождеством было, а сбежали они через пару недель, там дементоры уже память перемешали. Жаль, что с Альбусом так нехорошо вышло, я путешествовал как раз тогда, когда он хотел тебя ко мне отправить, и он разозлился. Но удачно, что я успел перехватить Беллу до побега — сейчас вообще было бы неясно, где ее искать.       Тропка, по которой они шагали за гоблином, тем временем, свернула за угол. И зрелище, которое им открылось, застало врасплох: у сейфов был еще один охранник.       Гарри уже видел дракона вблизи, но этот конкретный впечатлял своими размерами. Он выглядел болезненно и явно имел слабое зрение, но оттого был не менее опасен, скорее, исключительно зол. Стоило им чуть приблизиться, как чудовище страшно заревело и пальнуло огнем.       К счастью, ломать голову над тем, как бы пройти мимо стража, не пришлось: гоблин-проводник вытащил из принесенного им мешка предмет, похожий на металлическую трещетку, и начал ею неприятно звенеть. Увидев, что дракон от звука осторожно отступает, Гарри и Сириус тоже взяли по непонятной штуке и добавили шума. Наконец, дракон отошел достаточно, чтобы дать им дорогу. Гоблин приложил ладонь к двери ближайшего сейфа, и та растворилась.              — Так крестраж здесь? — Прошептал Гарри, рассматривая пещеру, забитую от пола до потолка предметами. Золотые монеты и кубки, серебряные доспехи, шкуры неведомых животных — одни в колючках, другие с обвисшими крыльями, — драгоценные сосуды с зельями, череп в короне…       — Номер сейфа правильный, — ответил Сириус. Его тоже охватило сомнение, что найти здесь нужное реально, но сдаваться он был не намерен. — Как хоть тот кубок выглядел? — Уточнил он, уже шагнув внутрь пещеры.       — Маленькая, золотая чаша. С гравировкой, кажется, барсука, — беспомощно развел руками Гарри. Воспользовавшись случаем рассмотреть свои давние видения в думосборе, он этот момент прояснил, но полной гарантии никто дать не мог: воспоминания — и впрямь достаточно субъективная и подверженная искажениям субстанция.       — Постарайся не трогать лишнего, — вздохнул крестный. — Мало ли, какие тут еще чары. Гоблинская магия — она другая… Просто смотри внимательно, — он зажег Люмос, подавая пример.       Однако, спокойных поисков не получилось. Стоило Гарри сделать шаг в пещеру, за как ними вновь образовалась стена, отсекаюшая их от гоблина-проводника.              — Без паники, — хрипло сказал Сириус, стремясь скрыть дрожь в голосе. — У меня еще есть связь с гоблином. Он нас выпустит, когда справимся.       — Хорошо. — Ответил Гарри так же деланно беззаботно и поднял палочку со светом повыше. Сейф был огромным. — Акцио крестраж! — Испробовал он на всякий случай проверенный способ. Но ничего даже не звякнуло.       — Какого … Гарри! — Сириус ощутимо сбледнул. — На это у них сигнальные чары! Ищи скорее…              Слова срывались с его губ вместе с облачком пара и отзывались эхом. Гарри в который раз за вечер почувствовал себя идиотом. Сириус готовился к этой вылазке, и, похоже, во многом его действия — предосторожность, а не медлительность. Несмотря на Люмос, в пещере было мрачно. Каменный свод морально давил, не давая забыть, что они в замкнутом пространстве. Где-то мерно капала вода, нервируя монотонным звуком. Золото блестело тусклым, потусторонним светом. Ничего похожего на ту чашу, что Гарри видел, не было.       Они осматривались несколько минут — хотя сознание от нарастающей тревоги уже начинало воспринимать происходящее медленнее. В голову лезли неприятные мысли. Откроют ли их, или..? Гарри гнал опасения прочь, упорно подсвечивая дальние углы, но… Где-то вдали раздался самый ужасный в данной ситуации звук. Лязгали те трещетки, с которыми гоблины ходили к дракону. Служба безопасности банка, или кто у них там против воров, уже здесь.       — Сириус, время, — прошептал Гарри. Он раздумывал о том, нельзя ли по-быстрому все переплавить — на крестраж такое не должно подействовать, и его легко будет найти… Однако, это очень горячее решение, самим бы от жара не задохнуться, плюс, наверняка здесь было еще что-то зачарованное, и реакция на колдовство могла оказаться непредсказуемой.              Сириус напряженно кивнул. Лязганье звучало все громче. Конечно, он тоже слышал приближение толпы гоблинов.       — Ладно, — лихорадочно облизнул губы крестный. — Ладно.       И Сириус начал беззвучно шептать. Его лицо побледнело, а в яркие синие глаза будто плеснули чернил. Пальцы изогнулись, как когти хищной птицы, волосы зашевелились, несмотря на отсутствие ветра. Предметы, что окружали волшебника, мелко затряслись, и Гарри поймал себя на том, что такой крестный повергает в ужас, несмотря на нелепо болтающееся на нем платье с порванными лентами шнуровки.       Вслед за испугом на Гарри резко и неотвратимо обрушилась вязкая тьма.              

***

             — Дракон, Мерлин, дракон! Это самая психованная идея со времен сотворения мира! — Смеялся Сириус в истерике. Прыгать пришлось с немалой высоты, в воду, и сейчас волшебники выглядели откровенно плачевно: мокрые, в ссадинах, загнанно дышащие и оглушенные ударом о поверхность озера. Гарри до сих пор отплевывался, не рискуя заговаривать.       Да, дракон. А какие варианты? Когда он очнулся, не нужно было много времени, чтобы понять все о их шансах. Если до тех пор Сириус справлялся неплохо — без Гарри ему, может, шло бы даже лучше, — то с момента появления охраны ситуация изменилась. В сейфе их и впрямь не оставили: Гарри осознал себя лежащим на камнях уже со стороны проходных пещер, но это было единственным плюсом. Гоблины были повсюду, сверкая злобными ухмылками, топорами и доспехами, от которых отскакивали чары Сириуса. Тот фонтанировал заклинаниями, явно ни о каких переговорах насчет Гарри речи не шло, да и колдовство было без толку — к ним приближались все стремительнее… Тем более, что Сириус был не в лучшей форме: на лбу выступила испарина, движения, контролирующие магию, были смазанными, от боли и из-за того, что палочка была в левой руке крестного. Правая кисть неловко висела, будучи покрытой волдырями и прожжённой до мяса в нескольких местах — чаша, которую тот все-таки нашел, просто не далась. Что Гарри оставалось, когда он увидел, к чему дело идет? Подобным образом крестного, наверное, в прошлой итерации времени и положили, если его маскировка в какой-то момент слетела. В общем, угон дракона показался на фоне происходящего идеей разумной, а не психованной. Его Гарри и провернул.              Однако, это был не конец приключения: Сириус не удержал блоки. В этом тоже ничего удивительного, ведь темные чары — не то, в чем у него большая сноровка, сколько не готовься по книгам. Уничтожать крестраж прямо в сейфе он не планировал, эта идея была… на крайний случай. Хороший расклад предполагал, что Сириус уничтожит его в доме, на свежую голову и с максимальными предосторожностями, а не впопыхах просто потому, что не смог этот крестраж отличить от других сокровищ. Хороший расклад предполагал, что чашу удастся вынести за пределы пещер, и основные проблемы возникнут уже на выходе из банка, там, где зона влияния волшебников, не гоблинов.       Как только сработала «Гибель Воров», на хороший расклад рассчитывать уже не приходилось. И, тем не менее, Сириус все еще надеялся, что колдовать на уничтожение прямо в сейфе не придется… оптимист. Когда пришлось, ситуация ухудшилась еще на несколько градусов: Гарри стремительно стало плохо. И не важно, что причин столь высокой чувствительности крестника к ужасающим чарам, которые должны были подействовать только на крестраж, Сириус не знал. С этим пришлось считаться. Едва выявив предмет, сопротивляющийся своей погибели, Блэк был вынужден приостановить речитатив и спасать ребенка. А ментальные блоки, безопасно помогающие поставить на паузу чары такой сложности… Откровенно говоря, было не до них.              И вот, когда они смогли убежать, Сириус был все еще не в себе. Его истерика длилась и длилась, смешило буквально все. Воспоминания о выражениях гоблинских морд, когда Гарри провернул свое безумие с драконом, форма облаков, мимо которых они пролетали, мысль о потерянной при побеге дамской туфле… Сириус смеялся так долго, и отказывался двигаться с места столь отчаянно, что Гарри быстро заподозрил неладное. После приземления крестник их высушил, а потом испробовал на нем ряд заклинаний, подозрительно похожих на диагностические — и, придя к неутешительному выводу, суетливо зашарил по карманам куртки. Удивительно, но у него там оказались успокоительные и стабилизирующие зелья.       — Говори со мной, — настойчиво тормошил крестник, хлопоча над ожогами. Сириус отстраненно заметил, что Гарри был прав: Сириус должен был бороться с подступающими скачками настроения и галлюцинациями, цепляться за реальность, брать под контроль эмоции, ни в коем случае не отключаться. Ему нужен его разум в полной мере, и нельзя допустить влияния темных чар…              — Э-э… что? Что тебе рассказать? — Прохрипел он, с некоторым усилием фокусируя взгляд на Гарри. Картинка все никак не хотела в полной мере складываться, угадывался только силуэт, больше не скрытый мантией-невидимкой, бережно уложенной в сумку. ...Тонкая, мелкая фигура, темные волосы, собранные в хвост, перекинутый через плечо. Небрежно наброшенная на плечи косуха чуть большего размера — Сириус отдал свою из подростковых времен, найденную в доме. Ловкие пальцы, старательно выписывающие подрагивающей палочкой вензеля смягчающих боль и охлаждающих чар, и вторая рука, крепко зафиксировавшая пострадавшую ладонь. Грубые беспалые перчатки, столь любимые всеми ловцами.       Сириусу вдруг показалось, что он провалился во времени лет на двадцать назад. В тот блаженный день, когда сдернул брата на концерт любимой группы, и брат согласился, проявив небольшой бунт по отношению к родителям. Летом, когда Регулусу было четырнадцать… Такой же нелепо-естественный в маггловской неформальной одежде, радостно последовавший за Сириусом в место, о котором ничего не знал… Правда, развлекаться, а не спасать от смерти, да и не долго они веселились. Отвязные гулянки и дерзкая музыка плохо вписываются в план жизни аристократа, а систематически разочаровывать старших Рег не осмелился…       Злость на брата, без промедления вляпавшегося в идеологически отвратное д.рьмо, да там и сгинувшего, вдруг подкатила с огромной силой, выбираясь из-под пыльного слоя давнего безразличия.              — Что угодно, — сказал Гарри, наконец закончив колдовать над рукой и отстранившись. — Например, платье, серьезно? Сириус, это смелое хобби!       Паршивец не удержался, хихикнул, небось, навыдумывал себе невесть что. Знал бы он, как сложно трансфигурировать мантию в нечто с таким количеством финтифлюшек! Сириус-то не модница какая, в этой мути сведущая, куда проще настоящее платье купить! А без финтифлюшек — какая же это Белла? Правильно, такая же неубедительная, как и без стервозного выражения лица, ну и какого поверенного Лестрейнджей он бы обманул, без палочки и ключа? Нет, кузину нужно было изобразить достоверно — чтобы ее так признали и ничего спрашивать не посмели…       А, с другой стороны, все равно смешно. Представив, как он выглядит со стороны, Сириус согнулся пополам, пытаясь побороть вновь подкатывающий навязчивый хохот, и поплотнее запахнулся в плащ, прикрывая позор.              — Это была лучшая шалость в моей жизни! — Заявил он, криво ухмыляясь в попытке выровнять эмоциональные качели. — Мы обчистили Гринготтс, улетев на драконе. Ради такого и платье не грех надеть!       Да уж, первый, кто смог сбежать из Азкабана — настолько эффективно, что за вторым посещением уже прекрасно понимал, что делать, первый, кто смог обставить гоблинов… Сириус вывел Мародеров на абсолютно новый уровень!       — Это было огромное безрассудство! — Покачал головой Гарри, тем не менее, ухмыляясь тоже. — Надеюсь, единственное в своем роде!       — Неповторимое, — поиграл бровью Блэк.       — Э-э… да, — испуганно икнул крестник. — Ф.г повторишь намеренно, хорошо, что не нужно.              — Последний раз я так веселился, когда Нюня клюнул на подначку познакомиться с Лунатиком… — Да, тот случай тоже был «неповторим» и достаточно весел. Не в пример более поздним переделкам времен заданий Ордена Феникса, в которых веселье и рядом не стояло. Не удивительно, что в моменты расшатанного ментала в первую очередь вспомнилась школа.              — Ты о Снейпе? — Осторожно переспросил Гарри удивленным голосом. Он уже слышал несколько историй о прошлом, в которых Сириус упоминал старую дразнилку на слизеринца. — А подначка, часом, не тот кошмарный случай, когда Снейп как-то оказался в Визжащей хижине во время полнолуния?       — Да что сразу кошмарный, Джи его в два счета оттуда вытащил, — беспечно бросил Сириус, дивясь, что Гарри что-то об этом слышал, и не замечая, как крестник хмурится.       — Но он мог пострадать или тоже стать оборотнем. Даже умереть! Если он не сам туда пошел... Зачем было его провоцировать? Разве он мог такое заслужить? А кроме Снейпа? Римус бы себя никогда не простил!       — Обошлось же, — отмахнулся Сириус. Уши уловили тихий всплеск, и он переключил внимание на озеро, возле которого они сидели. Вода красиво бликовала, освещаемая восходящей луной. Привычная злость на Нюниуса уже сместилась на задний план.       Гарри, однако, с темы полностью съезжать отказывался.              — Ты никогда не рассказывал мне о том, что Снейп дружил с моей мамой, — тихо заметил он напряженным голосом. — Еще, мне кажется, он в нее влюбился. Скажи, на старших курсах, отец потому…       Сириус вновь рассмеялся, случайно перебив неуверенные выводы крестника.       — Лили, — мечтательно протянул он. — Разве в нее было возможно не влюбиться? Яркая, стремительная, темпераментная… Ее глаза мерцали теплыми звездочками, когда она улыбалась, и темнели грозой, когда она собиралась кого-то поставить на место. Колдовала быстро, решительно, даже смотреть было горячо… Ох и удивились же мы, когда из вечно всех поучающей зазнайки, оторванной от общества подружки мордредова змея, с которым мы были на ножах, в одно лето выросла такая красота! Нет, ну, может, Снейп тоже за ней поволочился с месяцок… Где-то между тем, как понял, зачем хлопцам девчонки, и как осознал, что оно не про его п.дорскую сущность. Какая вообще разница, дружили ли они в детстве, если наша ласточка разорвала с ним все контакты еще во время С.О.В?!       — Ласточка? — Потерянно повторил Гарри, чтобы тут же сбиться на другой вопрос. — Подожди, так, а с чего ты взял, что он гей вообще?       — Уж мне ли не знать! Эта св.лочь положила глаз на моего братишку, — зашипел Блэк, неосознанно сжимая кулаки, и тут же злясь еще больше из-за боли в пострадавшей ладони. Смеяться больше не хотелось, сознание снова затапливали ярость и обида.       — У тебя есть брат? — Спросил Гарри, судя по голосу, окончательно выпавший в осадок.       — Был, — выплюнул Сириус. — Придурок. Его сманили на сторону Пожирателей, где он и умер в конце концов. Мелкая сошка, ослушался какого-то приказа, а потом и пропал без вести. Такая у них сторона, пауки в банке…              Хотелось что-то разбить в память о родном человеке. То ли потому, что разочаровал выбором убеждений, то ли потому, что усилий Сириуса было недостаточно, чтобы оградить его от дурной компании.              Они сидели и смотрели на лунную дорожку, на берегу незнакомого озера, в которое спрыгнули со спины дракона. Проклятая чаша, лежащая рядом на плоском камне, силилась нашептать свою точку зрения, но Сириус ее не слушал. Гарри успокаивающе сжимал его здоровую руку, сознательно уводя разговор на свои экзамены и то, как нестрашно и даже забавно это было: постарался наконец успокоить, а не ковырять случайно душевные раны и подпитывать бушующие темные порывы. Под влиянием зелий и тихой беседы Сириус впадал в умиротворенное, созерцательное состояние, постепенно делая все бОльшие паузы между репликами, и все спокойнее улыбаясь.       

***

      Мысли Гарри Поттера, тем временем, только раскручивали его на все возрастающее беспокойство, норовили сбить наброшенную ради соблюдения приличий окклюментную маску. Зачем, зачем он спрашивал крестного о Снейпе? Тем более, когда его очевидно бросает в крайности после темного колдовства? Когда он не фильтрует то, что говорит? Почему Гарри по жизни не способен укоротить свое любопытство, почему, если уж так нужно было, не выбрал более подходящий момент? От сумбурных мыслей голова теперь трещала — но, по уму, их нужно додумать, а не хвататься за первые-попавшиеся. Здесь, в настоящем, Сириус делал для Гарри, что мог, в том же банке защищал до последнего... и нельзя, нельзя просто орать на него из-за того, что Гарри с чем-то не согласен, или, что в том числе может быть, опять не так понял!       Нет, нет, мама не могла встречаться с ними обоими, никак! Гарри это просто знал! Сириус всегда отзывался о чете Поттеров с уважением, теплом и грустью… Никогда не было даже намека на то, о чем Гарри ненароком подумал, услышав сейчас прочувственное описание маминой красоты и фразу об «их» ласточке! Это абсурдно! Максимум, был период, когда и Сириусу мама нравилась, не более… Но скорее, Сириус подразумевал чувства только своего друга… Не стоит строить теорий, вон, прошлая, о Снейпе, как теперь глупо выглядит! Неприятно думать и эту мысль, но вполне может статься, что у отца с ним вражда началась совсем не из-за ревности, как Гарри решил, увидев намек в воспоминании Снейпа, а наоборот… Папа выделил маму среди других девчонок потому, что она постоянно была в компании его недруга — и, в отличии от внушительной толпы поклонниц, демонстративно негативно реагировала на группку Мародеров.       Однако, какого же уровня должна была быть эта вражда со Снейпом? Гарри знал, что отец и крестный не вылезали из отработок, частенько назначенных за розыгрыши, что оказались слишком опасными, и за неприятные чары. Знал, что они над Снейпом тоже шутили, о некоторых случаях Сириус рассказывал раньше… Но насколько же нужно не видеть берегов, чтобы намеренно кого-то привести к оборотню? Насколько же нужно его ненавидеть? Что еще они могли творить годами и чем отвечал Снейп, если и теперь, повзрослев и делая общее дело, они с Сириусом никак не перешагнут прошлое? Неужели, и Гарри мог бы так далеко зайти по дороге вражды с Малфоем, не увидь воочию, насколько потакание своей злости может быть опасным? Неужели, не только Снейп вел себя, как мелочный гад, вымещая неприятные воспоминания на ребенке, а и в памяти у него отнюдь не ерунда? Неужели, настоящая жестокость в исполнении родных Гарри? Не оправдывающая, но хотя бы объясняющая пристрастную предвзятость по отношению к младшему Поттеру, растянувшуюся, без малого, на три года, да и сейчас иногда воскрешаемую в особо неудачные дни?       Темные чары сильно искажают восприятие, но ничто не берется из ниоткуда… Сириус вовсе не сожалеет о шалостях — мелких и предельно серьезных — по отношению к Снейпу, и здесь его не совсем вменяемое состояние ни при чем. Возможная связь Снейпа и младшего Блэка явно играла в этом не последнюю роль. Или, важно то, что брат Сириуса стал Пожирателем тогда же, когда и Снейп? И то, и то, скорее всего… Плюс, другие счеты со слизеринцем… А может, Сириус еще и геев в придачу презирает…              Некстати (или кстати, как уж посмотреть), вспомнился недавний случай на гулянке старшекурсников по случаю днюхи Кэти… Случай, когда должная доза выпивки толкнула полуночную компанию самых стойких играть во всякое разное, в «бутылочку» в том числе. Когда некорректно ограниченные правила, пара дюймов «недокрута» до Анжелины и долбанные концепты из разряда «уговор дороже денег/карточный долг священен» толкнули их с Ли целоваться в губы. Когда Гарри оф.гел от собственной реакции на, в общем-то, максимально короткий и условный поцелуй, к которому они оба не стремились. Ситуация не располагала вовсе — но интерес и возбуждение, по итогам, были куда серьезнее, чем в хронически неловких отношениях с вроде бы симпатичной Гарри Чжоу… Это могло, наверное, что-то значить, однако, Гарри старался не циклиться, просто потихоньку обдумывал ситуацию и решал, не пора ли присмотреться к кому из парней, чтобы определиться со своими ощущениями. В конце концов, он реально может предпочитать свой пол, раз уж даже от близости хватающего за шиворот злого профессора торкает больше, чем от тех же танцев с красоткой Патил. Не то, чтобы выяснение ориентации всерьез воспринималось проблемой: смотря правде в глаза, на фоне периодических смертельных жмурок с Волдемортом и сложных отношений со временем, личная жизнь — это такая ф.гня. Подумаешь, парни, а не девчонки, тут бы дожить до возможности с кем гулять без оглядки на опасности! Может, еще бы совет кого постарше не помешал бы, но уж с Сириусом на эту тему Гарри точно разговаривать поостережется. На всякий случай.       Крестный, неподвижно сидевший рядом уже какое-то время, вдруг пошевелился и задел Гарри плечом. Это вывело из раздумий, живо напомнив, что они так и сидят неясно где, на берегу большого озера в пустынном предгорье, вечер движется к ночи давно, а Гарри и вовсе, из школы сбежал.       — Нам нужно бы домой, — сказал он. Голос звучал несколько хрипло: похолодало. — Я не смогу вести в аппарации, у меня всего-то раз в жизни получилось перенестись, и то, с расщепом… Да и ты еще не полностью отошел от того колдовства. Как думаешь, в какую сторону нам стоит идти?       — Да, домой, — рассеянно кивнул Сириус. — Ох, влетит же нам от Альбуса… Нужно отложить уничтожение чаши на несколько дней, пока я приду в норму.       — До каникул, я хочу подстраховать. По тебе знатно ударило, а ведь чары не закончены, да? Тем более, мы с друзьями, кроме чаши, еще кое-что нашли…       — Шило у вас в одном месте, — вздохнул Сириус. — Да, я прервался. В следующий раз стоит оптом делать, раз у вас еще подозрение на крестраж есть. Но не знаю, стоит ли тебе присутствовать, ты отключился, едва я начал ворожбу...       Он тяжело, через силу, поднял руку и потянул за невидимую нить. А вслед за этим странным действием, к удивлению Гарри, раздался резкий хлопок материализации Кричера. Любопытство вновь подняло голову, ведь Кричер — домовик, а значит, свободен переноситься из любого места в свой дом, но не наоборот… Пожалуй, домовику можно приказать перенестись в конкретное место — это тоже выполнит, если сможет обойти его защитные чары, и если в том доме своего эльфа нет. У Сириуса, видимо, очень сильная связь со своим домовиком, раз Кричер услышал приказ на таком отдалении. Впрочем, куда уж сильнее, осекся Гарри, Сириус — последний настоящий Блэк, пусть и изгнанный из дома. У Кричера лишь один возможный хозяин. Сейчас не эти размышления главное, а то, что Кричер перенесет их на Гриммо, а там у Гарри метла. Или вот еще вариант: в Лондоне полно рабочих каминов, ночью в мантии-невидимке проскользнуть до Хогсмидта должно быть попроще, чем в разгар рабочего дня…       — Чего изволит негодный хозяин? — Проскрипел эльф, явственно кривя рожицу.       — Перенеси нас домой, — бросил Сириус не менее холодно. — Гарри, ты можешь взять..?       Гарри понятливо обернулся к украденной чаше. Школьный галстук, которым он обернул ручку, чтобы защититься от жара, уже щеголял пропаленными дырами, через которые было видно проклятое золото. Пришлось повозиться, чтобы приладить уцелевшую полоску ткани и не нужно было портить какую другую одежду.       — Темная вещь! Злая вещь! — Прохрипел вдруг домовик, смотря на действия Гарри. Большие глаза едва не вылезали из орбит, а сам Кричер пятился в потрясении и страхе. Огромный нос трясся, и на морщинистых щеках уже блестели слезинки. — Кричер не справится уничтожить… Уже не справился… Кричер не смог выполнить приказ… Негодный хозяин Сириус хочет умереть так же, как несчастный хозяин Регулус! Ох, бедная хозяюшка Вальбурга, что бы она сказала… бедный-бедный Кричер, он станет свидетелем заката древнейшего, благородного…       — Что ты несешь! — Прикрикнул на него Сириус, стремясь унять все более протяжные и неразборчивые завывания. — Просто перенеси нас в дом!       — Он странные вещи говорит, — добавил Гарри, пораженный реакцией домовика на артефакт. На первый взгляд в нем не так и просто было распознать «злую вещь». — Мы должны расспросить его подробно, когда все успокоятся.       На это Сириус кивнул — уже когда они оказались в гостиной мрачного дома.       С расспросами, однако, пришлось повременить: в гостиной их ждали.       Впервые за длительный период Гарри стало стыдно при виде профессора Снейпа, по многим причинам. Последнюю неделю он избегал встреч, так и не набравшись смелости извиниться за то, что накричал на профессора (хотя Снейп и не мог помнить то, что (не)случилось, он, возможно, смутно обижался, если его это задело). В общем-то, с откатом в прошлое всегда несколько неловко, ну вот даже пойди Гарри извиняться, как объяснить, за что? И невольное любопытство по поводу личной жизни Снейпа кажется теперь столь неуместным... А у самого Снейпа такое странное, обеспокоеное выражение лица: он как раз придирчиво рассматривал метлу Гарри, брошенную в углу, пока хозяева дома не появились.       Снейп, в свою очередь, при их виде явно ощутил что угодно, кроме стыда. Неопределенное выражение лица исчезло так быстро, что Гарри вообще засомневался в увиденном. Профессор мерил их внимательным, с каждой секундой все более злым взглядом, задержав его несколько дольше на рваной мантии Сириуса и его руке в наколдованных бинтах, на разбитой губе Гарри и ссадинах на лице — попытки удержаться на буйствующем драконе самому и помочь крестному были тем еще удовольствием.       — Нагулялись? — Спросил Снейп резко, обращаясь к Гарри. Взбешенный взор и угрожающе изогнутые брови призваны были вселять ужас, и Гарри оробел, будто все еще был первокурсником, которого впечатлил грозный стиль преподавания. Почему-то он не смог ничего выдавить в ответ, кроме невнятного кивка, а уж добытый крестраж и вовсе, поспешил устроить на ближайшем столике как можно незаметнее.       Снейп, тем временем, пошарил в кармане, явно безразмерном, и, найдя нужное, оставил на быльце кресла, возле которого стоял. Гарри заметил баночку, в которых обычно хранили лекарственные мази. Снейп не удосужился прокомментировать, лишь бросил еще один неприятный взгляд на Сириуса, и скривился, заметив его босые ноги.       — Учебный год заканчивается через шесть дней, — добавил профессор с легкой угрозой в голосе.       «Да, а еще меня обещали выпороть, если я вновь рискну прилететь в школу из Лондона на личном транспорте, тараня защиту, » — вдруг вспомнилось Гарри. Правда, это было в другом времени… Как раз перед тем, как ему подсунули яд. Он успокаивающе накрыл рукой предплечье крестного, готового на Снейпа кинуться с кулаками — просто так, под настроение.       — Не делай глупостей, мне правда стоит вернуться, — шепнул ему Гарри едва слышно. — Я свяжусь с тобой по зеркалу, когда буду в башне, ладно?       Сириус чуть приобнял его в ответ, но это краткое ободрение вскоре прервалось, и Гарри, собрав волю в кулак, подошел к Снейпу. Получать заслуженных люлей.       Они вышли на улицу, где гулял промозглый ветер. Профессор с силой схватил Гарри чуть выше кисти, и, абсолютно без предупреждения, втянул в пространственный перенос.       Их выбросило на темной улице — Гарри едва узнал окраину Хогсмидта, когда вынужденно поспешил за стремительно шагающим преподавателем. После аппарации мутило и не совсем хватало воздуха, но отстать было почему-то страшно. Давненько он не видел Снейпа таким злым.       Конечно, Гарри его не предупреждал, что исчезнет из школы, никого не предупреждал, кроме Рона. Кто бы разрешил слинять на помощь Сириусу, начни он болтать о своих планах? Амбридж следила за школой пристальнее цербера, директор, хоть и носа не казал из своей башни лишний раз, следил за самим Гарри всю жизнь, а Снейп отчитывался Дамблдору о серьезных вещах… Да, лично со Снейпом они заключили неустойчивое перемирье еще после Турнира, и тот открыто дал Гарри маячок, чтобы найти в случае надобности — или чтобы передать предупреждение об опасности. Маячок Гарри заботливо выложил на кровати в башне перед тем, как покинуть территорию школы.       Казалось, он обеспечил себе вполне надежное прикрытие от пристального внимания взрослых. Декан собирала их перед каждым экзаменом, но слова Рона и записка от мадам Помфри должны были убедить ее, что Гарри опоздает минут на двадцать и придет, что его ждать, при настолько загруженном личном графике? Сама Помфри отпустила его из больничного крыла с уверенностью в той же версии. Конечно, комиссия заметила отсутствие студента — но это не их дело, не явился да не явился. Одноклассники не посчитали бы нужным доложить о его отсутствии декану, Гермионе Рон бы нашел, что сказать, ну а Снейп… С чего бы ему озаботиться чужим студентом, когда маячок в гриффиндорской башне? А на деле вон оно как, пришел искать, и у Гарри теперь гаденькое ощущение, что он нарушил договоренность.       ...Дубина! За ограблением Гринготтс Гарри совсем забыл о какой-то ловушке в Отделе Тайн! Ой, если его там так и ждали до ночи, то профессор мог и от кого другого узнать, что сегодня нечто затевается… В какой-то момент решить проверить Поттера, раз уж тот не пришел рассказать о видении… Вот как раз выяснив, что он отсутствует уже который час — причем и в школе, и в Министерстве его нет, Снейп мог попробовать искать… Блиин.       — Я… Могу объяснить, — неуверенно попытался заговорить Гарри. Но Снейп продолжал шагать в сторону замка, не оборачиваясь. Он остановился проверить, что там Гарри мнется, только когда тот несколько отстал на подходе к замковой ограде. Просто подождал, пока Гарри его нагонит, а потом все так же, молча, продолжил свою дорогу.       «Хр.нь какая-то, » — дезориентированно подумал гриффиндорец, когда до башни удалось добраться без потерь баллов и даже уничижительной нотации продолжительностью в вечность. Совесть, правда, пилила нещадно, чего обычно в компании Снейпа не случалось, но…       Утро выдалось солнечным. Ребята плохо выспались: много разговаривали, и с Сириусом в том числе, утешая его после неожиданно важного рассказа домовика. Однако, настроение было хорошее. Экзамены закончились, все целы. Три, три вероятных крестража из напророченных пяти ждут своего уничтожения — и Сириус знает, что с ними делать. Шалость, можно сказать, удалась. Конечно, ему будет непросто совладать с темными чарами, но у психики взрослого, выросшего среди темных магов чистокровного колдуна несоизмеримо больше шансов справиться без потерь, чем психика любого из пятикурсников. И Сириус с ними заодно! Поможет в дальнейшем, а не только за чашечкой чая будет обсуждать неспокойную обстановку в Британии, чем фениксовцы несколько грешат! Конец пятого курса вдруг начал казаться вполне оптимистичным, куда лучше, чем неделю назад, когда Гарри прочел в газете о смерти крестного.       За завтраком они шутливо переговаривались, умиротворенно передавая друг другу лучшее варенье к блинчикам. Профессор Снейп со своими злыми мозгошмыгами пока в зале не появлялся, и настроение испортить не мог. Когда подошло время утренней почты, Гарри развернул газету со спокойной душой. Максимум, что пропустят в печать гоблины — о вырвавшемся на свободу из подземелий драконе (его было сложно не заметить). Не в их интересах говорить об ограблении публично…       Однако, первая полоса заставила поперхнуться соком. Колдфото Гринготтс впечатляло разрушениями, но больше пугало другое. Заголовок. И длинный список имен умерших служащих. Еще сорок пострадавших оказались в Мунго — на колдфото уставший главный целитель в заляпанной кровью мантии отворачивался, избегая давать комментарии.       Это не дракон — они максимум обвалили стену и пробили дыру в потолке, Гарри видел. Это хозяйке сейфа сказали, что именно украли воры. И она доложила собственному начальству.       Гарри сглотнул, стараясь прогнать кошмарное ощущение обледеневших внутренностей. Все не так уж и плохо. Сириус на его стороне. Гарри подстраховался, проведя на всякий случай с крестражем, который успел подержать в руках, те же манипуляции, что и с записью пророчества. Гарри уберет последствия. Второй раз, в чистовом варианте, о краже никто не узнает, а Сириуса Гарри по зеркалу попросит воздержаться от визита в Гринготтс и подождать каникул. Сейчас Волдеморт, опять же, не мог догадаться, что ограбление провернул именно Гарри — он все время был в мантии-невидимке. А Сириус в надежном укрытии, даже, если Волдеморт затаит на него неосознанную злобу в следующей итерации времени… Нет, этого вообще не должно произойти, до сих пор эмоциональный отклик приобретали только те колдуны, кто, будучи в хронопетле, проводил с Гарри много времени рядом, или переживал с ним яркие моменты — и, слава этому ненормальному дару, отклики не совсем суммировались, а, скорее, перекрывались в пользу последней итерации происходящего.       Стоило Гарри подумать эту, несомненно, успокаивающую мысль, как над столом пролетела еще одна, припозднившаяся относительно остальных, птица. Стервятник. Он сбросил тяжелый сверток прямо в тарелку и вылетел вон — гриффиндорцы даже не смогли его как следует рассмотреть.       Гарри с опаской покосился на сверток. Стандартные чары не выявили ничего подозрительного… Он взмахнул палочкой, и посылка открылась. Сидящая рядом Гермиона, так же настороженно следящая за почтой с палочкой наготове, побелела и дрогнула, поспешно отвернувшись.       Поттер и сам бы отвернулся, чтобы унять подступающую тошноту, но почему-то продолжал смотреть.       В посылке лежала отрубленная рука.       Женская, с тонким, увитым узором обручальным кольцом. Он такое видел у четы Уизли.       Рядом был еще один экземпляр «Пророка», заботливо свернутый так, чтобы было видно страницу три. С колдографией Темной Метки на фоне сожженной «Норы», и сообщением о смерти ее хозяев. На случай, если Поттер не выписывал бы газету.       Вложенной записки не было. Но в воздухе, прямо над пугающим посланием, начали проявляться золотистые буквы. Красивый почерк с завитушками складывался в издевательское: «Дорогой Гарри, похоже, вчера ты был недостаточно мотивирован прийти по важному приглашению. Признаю, моя недоработка. Давай поиграем с тобой в небольшую игру? Скажи мне, сколько людей должны пожертвовать своей жизнью, пока ты решишь, что все же готов принести мне одну безделушку из Министерства? Назови цифру, и уверен, я смогу исполнить этот небольшой каприз. Возможно, ты возьмешь паузу, чтобы подумать о точном числе, но ничего, я могу разнообразить свое ожидание попыткой его достичь. Как удачно, что учебный год заканчивается, и у твоих друзей скоро каникулы, не так ли?»       Подписи тоже не было.       Впрочем, ее и не требовалось.         — Гарри… Я… Гарри, — Просипел дрожащим голосом Рон, сидевший от него по другую сторону.       — Да не вопрос, дружище, не вопрос… — Ответил Гарри помертвевшим голосом. Его блуждающий взгляд остановился на тускло блестящем металле столового ножа.