Плохие привычки и их последствия

plumber: I’ve come to do some pipes

Salazar Slytherin: make sure they’re big enough for a giant snake

plumber: why

Salazar Slytherin: no reason

      Не то чтобы его в принципе бесил Гарри Поттер.       Допустим, раздражал, из-за своей вызывающей наглости. Возмутительного сходства с муд.ком, отравившим детство. Из-за того, как мальчишка наслаждался своей популярностью — даже не прикладывая усилий хотя бы к учебе. Последнего хотелось бы ожидать от Избранного и потенциального Победителя Темного Лорда — но реальность рисовала пугающие перспективы.       Тем не менее, Северус обычно держал себя в руках. Небольшие придирки на уроках — это, конечно, в рамках его преподавательской этики. Оболтусы, не желающие ничего делать, заслуживают придирок. Четыре дня до экзамена, а этот конкретный лентяй не сдал даже обе индивидуальные работы для получения допуска — и проигнорировал отработку, полагающуюся за подобное.       Как было бы просто, будь это обычный ребенок, которого можно исключить…       Он думал о Поттере — и его нахальстве избежать сегодня общества личинок веретенниц, которых как раз следовало расселять по отдельным аквариумам. Может, потому вид Поттера его все-таки разозлил.       Поттера, небрежно курящего на парапете Астрономической башни.       ОКей. Не то чтобы Северус никогда не сидел вот так же, свесив ноги и пялясь вниз, чтобы одно неосторожное движение могло окончательно решить все проблемы.       Не то чтобы он сам попробовал отцовские сигареты в значительно более зрелом возрасте. По правде, это случилось, когда ему было десять, не двенадцать.       Но его личный опыт не имел значения теперь, когда он, волею злого провидения, — преподаватель, а этот дрянной львенок — на его ответственности.       — Теплая постель и здоровый сон, стало быть, слишком скучны для бравого героя? — Вкрадчиво поинтересовался он, неслышно подкравшись к ученику и заставив сигарету рассыпаться в пыль под недовольным взглядом. Поттер ожидаемо дернулся, заметив присутствие чужого слишком поздно — но Северус встал так, чтобы схватить его в случае чего. Не понадобилось, ведь малец удержал равновесие. Неубиваемый вестибулярный аппарат, даже немного завидно.       — Снейп? Разве сегодня дежурит не МакКошка? — Хрипло выпалил, очевидно, самоубийца, ничуть не испугавшийся того, что его вот так застали.       — Профессор или сэр, так обращаются воспитанные люди, наглый мальчишка! — Прошипел Северус, резким движением сдергивая Поттера на площадку. За шиворот, как шкодливого кота — и не спеша отпускать его после. — Десять баллов с Гриффиндора за то, что мелете, тридцать — за прогулки после отбоя, еще тридцать — за курево, и сорок — за пропущенную отработку! Остальное назначит декан.       — Вот скажи мне честно, профе-е-ссор, — издевательски протянул парень в ответ. — Ты всерьез веришь, что мне есть дело до ваших ср.ных баллов? Что ж о розгах молчишь, или фантазии на такое не хватает?       Северусу фантазии хватало — только железный самоконтроль позволял скрывать от коллег, сколько раз в день у него возникает желание наложить Круцио на школоту, и до какой степени он согласен с Аргусом насчет действенности ремня для воспитания.       Он уже открыл было рот, чтобы разъяснить популярно, что ему ничего не стоит воплотить эту фантазию в жизнь, раз уж у Поттера окончательно отказал инстинкт самосохранения.       Но вблизи оценил наконец вид мальчишки.       Обычный вид, ничем не примечательный. Такой же, как был неделю — или месяц назад. Только взгляд пугал.       Шальной, вызывающий. Колюче-виноватый, с тенью затравленной безнадежности — одновременно. Взгляд поф.гиста, которому море по колено, потому что все, что можно, он уже потерял. Взрослого поф.гиста.       Северус помнил, откуда такой берется. Насмотрелся уж на подобные взгляды. В зеркале.       Но какого… ?       Не будучи уверенным, как интерпретировать увиденное, он решил действовать «по уставу»:       — В башню, Поттер. Я проведу. — И, с силой развернув гриффиндорца к двери, дополнительно подтолкнул его в нужном направлении. Ученик лишь дернул плечами, но больше не сопротивлялся и не дерзил.       — Знаете, Поттер, мне любопытно. — Сказал Снейп, выждав положенные десять минут быстрого шага в заунывном давящем молчании. Гриффиндорец, успевший о чем-то задуматься, вновь вскинулся, реагируя на резкие нотки в голосе. — О чем же столь важном думается самому знаменитому мальчишке в школе, в такую ночь? Шастающему в неположенных местах в одиночку, пока другие предпринимают усилия, чтобы оградить учащихся от происшествий? О померкшей на фоне сиятельного Гилдероя славе?       — О врагах, — отрезал Поттер зло (и явно не сомневаясь в определениях). — О происшествиях, которые находят меня в очень безопасном месте, да. И тех, и других больше, чем может вынести нормальный человек — что мне прикажете с ними делать?!       — Трусы, — заметил Северус, кривя неприятную усмешку, — и недалекие люди, видят врагов во всех вокруг, и в проигрышах винят кого угодно, кроме себя. Более удачливых одноклассников… Солнце, слепящее глаза в решающий момент…       — Я не трус… — Шевельнулись губы Поттера, а глаза полыхнули в сторону Северуса привычной ненавистью. Снейп не реагировал на реплику, нажимая еще в надежде понять, в чем дело:       — Бывает, кто-то хочет взять жизнь в свои руки, и включает голову… Тогда он изучает врага в подробностях, и бьет его собственным оружием. Более изящно мыслящие стравливают врагов между собой. Особо искусные думают до того, как врага завести, и избегают конфликтов. Знаете, Поттер, не высовываются, не лезут на рожон. Осторожность — как и наличие мозга, к несчастью, качество, не присущее алознаменным…       Мальчишка покраснел — от возмущения, и непроизвольно стиснул кулаки, а Северус, отмечая богатую реакцию, продолжал прогонять в голове события последних дней. Но ничего необычного в них точно не было — из всех возможных «врагов» эгоистичного лоботряса можно было бы припомнить разве Драко. Тот не упускал случая поддразнить «Наследника Слизерина» и позубоскалить относительно того, что мисс Грейнджер оказалась в больничном крыле. У Поттера не должно было быть никаких адекватных причин курить в одиночестве на высокой башне.       Очевидно, крайности подросткового возраста, когда «весь мир против него», уже ударили в голову. Или, нежная натура не выдержала отчуждения со стороны школьников. Нужно сказать Минерве — проблемы, которые доставляет Поттер, обычно масштабны и «с выдумкой», и у Северуса нет желания устранять последствия его злости по надуманным поводам. Драко, на всякий случай, тоже следует попридержать — чтобы не заедался с гриффиндорцами пару дней.       — Мозг, мистер Поттер — это именно то, что поощряют в школе все-таки использовать. Особенно сейчас, в преддверии экзамена, который, например, по моему предмету, вполне реально провалить… — Он попытался. Нервы насчет сессии — куда более безопасное русло для мыслей, чем поиски врагов среди подопечных Северуса. — Интересно, что скажет мисс Грейнджер, когда завтра очнется и поймет, что её друзья даже достойным конспектом поделиться не могут?       Вопреки ожиданиям, намек на скорое излечение подруги не подействовал на Поттера… хоть сколь-либо позитивно. Наоборот, он будто сжался в еще более плотный комок нервов, и потупил взгляд.       — Что бы она ни сказала, я буду счастлив это услышать, даже часовую нотацию, — пробормотал мальчик едва слышно, себе под нос. — Я могу идти? Сэр?       — Можете, — вынужденно ответил Северус, которому наблюдение за эмоциями Поттера так и не позволило прийти к какому-нибудь однозначному выводу. Разговоры с Минервой и Драко — это одно, но, похоже, самому стоит обратить на поведение этой занозы больше внимания. Снова. Будто других дел нет. — Не забудьте об отработке, завтра вечером. Время удвоится. И передайте это декану с утра. Я узнаю, если не сделаете.       Северус легко взмахнул палочкой, создавая для Минервы записку. Ничего особенного — но МакКошке следовало знать, что о ней так отзываются любимые ученики. Которым пора вправить мозги, и, заодно, рассказать что-нибудь об элементарном этикете.       — Конечно, сэр. Вечером. Завтра. — Хмыкнул Поттер, выдав очередную непонятную интонацию. А после сказал пароль и скрылся в гостиной, оставляя Северуса позади, со всеми его старыми — и только что полученными — тревогами.

***

      — Нам необходимо узнать, что случилось, — обеспокоенно сказал Альбус, расхаживая туда-сюда. Последний раз, на памяти Северуса, он так нервничал год назад.       — Право слово, мисс Уизли… — Начала было сердито Минерва. Она уже не первый час сердита.       — Рассказала кое-что, но недостаточно. — Качнул головой директор. — Это не объясняет поведения Гарри. Нам необходимо разговорить мальчиков! Это очень важно!       Важно… Важно было бы педсоставу проверить столь, в ретроспективе, очевидную версию о нападениях вовремя. Тогда и пострадавших было бы меньше. Может, Альбуса не сместили бы с должности — да, пропажа мисс Уизли учинила переполох достаточный, чтобы он вернулся, но все же…       — Я очень рассчитываю на вас! Северус, я знаю, у тебя с Гарри не лучшие отношения, но…       Северус скривился. Этим «не лучшим отношениям» сто лет в обед, почему, в итоге, все равно постоянно именно он?       Но Снейп, как всегда в таких случаях, кивнул. Для разнообразия, в этот раз ситуация его тоже сильно тревожила. Вчера он застал мальца за курением и подумал, что тот опять может выкинуть что-то масштабное. Сегодня подозрения шпиона со стажем оправдались.       Пока все ученики следовали на ужин в Большой зал строем — а до того сидели запертыми по своим гостиным, как велела им заместитель директора после пропажи мисс Уизли, Поттер и Уизли, конечно, искали себе приключений. На ужин чуть припозднились, зато явились эффектно — даром, что не через главный вход.       Мистер Уизли, весь в пыли и какой-то слизи, поддерживал полубессознательную сестру — и с порога попытался привлечь внимание мадам Помфри, что, по обыкновению, сидела с преподавателями.       Поттеру, ничуть не более чистому, привлекать внимание не было необходимости. Потому что, хоть от боковой двери до стола профессоров он и сделал всего пару шагов, трофей, который он волок (заклинанием), не заметить было тяжело. Голову огромной змеи — высотой с половину мальчишки — противно скрежещущую окаменелой чешуей по плитке. Эффектнее было бы только, если бы она еще и заливала все вокруг кровью…       В зале воцарилась гробовая тишина — но никто, кроме преподавателей, сидящих рядом с МакГонагалл, не услышал, что сказал Поттер, доставив этот осколок статуи чудовища прямо к её месту.       Северус как раз был среди пары везунчиков.       «Тот самый василиск, декан, который физически не способен перемещаться по трубам вверх, магически не способен наслать оцепенение, а не убить взглядом, даже, если жертва смотрит не напрямую. Представитель давно вымершего вида, никак не могущий появиться в школе, и вообще, помнится, мною придуманный от волнения. Я рассудил, что не стоит быть голословным.»       Поттер так и оставил это там лежать, поковыляв к столу гриффиндорцев с банальной целью поужинать. Удивительно, но даже не подавился под любопытствующими взглядами всей школы. И под прожигающими со стороны постепенно приходящей в себя Минервы, которая, удостоверившись, что Поппи уже хлопочет над пострадавшей ученицей, вынуждена была унимать лавинообразно нарастающее волнение учащихся.       Да, каждому бы такой аппетит.

***

      Они обнимались. Из серии «крепко и плюшево», словно самые родные люди, что не виделись годами. Впрочем, мисс Грейнджер недавно была в «условно живой» форме, неудивительно, что мальчишки уверяли, что рады ее возвращению в нормальное состояние — и что очень скучали. Но от подобных «соплей» сводило скулы — в основном потому, что Северус в это время вынужденно наблюдал, стоя под дезилюминационными — и другими скрывающими — чарами, и прошло уже лет пятнадцать с тех пор, как его самого в этом замке кто-то мог обнять.       И еще они пили горячий шоколад, заедая зефиром. Три сладкоежки.       — Мне показалось, или ты что-то ляпнул профессору МакГонагалл? Насчет василиска? — Спросила наконец мисс Грейнджер что-то помимо учебных тем, пройденных за время её пребывании в окаменелом состоянии (Северус имел несчастье убедиться, что девочка могла допрашивать друзей об этом без умолку). И помимо того, как чувствует себя бедная несчастная Джинни (которая, по мнению Снейпа, во многом сама виновата).       С лица Поттера сползла улыбка — яркая, искренняя, столь же полно выражающая его счастье, сколь и вчерашние гримасы — отчаянье.       — Возможно, я перегнул, — пристыженно (!) сказал он, безотчетно лохматя волосы на затылке. Северус поморщился: даже жесты Поттера будили опостылевшее дежавю.       — Но ты прав, — неожиданно твердо сказал второй мальчишка, рыжий. — Насколько все проще было бы, если бы она нам поверила и согласилась замуровать ход в Тайную Комнату! Против этой громадины идти — безумие, вообще-то! Хотя, чувак, это было круто, — добавил он, шутливо отсалютовав Поттеру чашкой.       — Но он привлек внимание… Всех и каждого, кто был в Зале! Не говорите мне, что это не плохо! Больше того, поддался восприятию поступков человека, что еще не случились! Гарри, мы не раз и не два уже обсуждали, насколько…       — И я соглашался, что ты права, — устало кивнул Поттер. — Но ты же знаешь, я крепок разве задним умом. Эта змея столько раз меня уделывала, что пригорело показать сомневающимся в моих «видениях» масштаб проблемы… Глупо, теперь они все насторожились.       — Уверена, если бы ты объяснил подробно…       — Он объяснил, — огрызнулся на подругу мистер Уизли. — Может, и не так, как попервой, но и в этот раз, мы вместе ей объяснили, связно и не заикаясь, с твоими выкладками — и нашими. Кто бы слушал вездесущих детишек с несуразными теориями! Василиски убивают, и все тут, василиски вымерли, Тайная Комната — это легенда… Не удивлюсь, если бы Хагрид понял, но…       — Его вытащат из Азкабана, я надеюсь, — вздохнул Поттер. — Он же не виноват, теперь это очевидно. Дамблдор за него похлопочет, и все уладится. Он мастак такие проблемы решать, жаль только, не те, что касаются Волдеморта в школе.       — Вот директор бы точно мог что-то дельное посоветовать, — заметила мисс Грейнджер. Явно, единственная, кто умеет предоставлять решать проблемы компетентным людям.       — Мог бы, но не стал бы, — пожал плечами Поттер. — Как в прошлом году. Его расклад явно устроил, а я и вовсе, «слишком мал», чтобы со мной выводами делиться.       Ощущение, что Северус что-то упускает в словах гриффиндорцев, становилось все отчетливее. Альбус знает больше, чем Снейпу сказал? Это дело обычное, но…       — С МакКошкой я пробовал трижды. Недавно, вот, даже с Роном вместе ходили. Вообще без толку. Трелони, и то, реагировала адекватнее.       «Сивилла-то здесь при чем?» — Подумал Северус.       — Трелони? — Удивленно вторила его мыслям мисс Грейнджер.       — Профессор прорицаний, — сказал Поттер. — К сожалению, смахивает на шарлатанку. Но она, как и Локхарт, хотя бы выслушала. Жаль только, от нее действий не добьешься, даже столь альтернативных, как у этого павлина.       — Гарри, профессор Локхарт, — начала было мисс Грейнджер, но мистер Уизли вновь её перебил.       — Сбежал, только его и видели. Тот еще герой!       — Ой, да на здоровье, подумаешь, сбежал! Был случай, как он пытался нам память стереть — как тем колдунам, чьи подвиги он присваивал! Трепаться-то он горазд, за три дня с моих слов двенадцать глав книги о василиске набросал, и даже макет обложки, который задействовал нас обоих, у него был… Но писать — не чудовищ побеждать, как запахло жареным, тогда сбежал…       — Стереть память? Как ты можешь обвинять его в том, что… — Мисс Грейнджер, казалось, чуть ли не плакала. Хотя, нужно сказать, Гилдероя в подделке «подвигов», как раз-таки, подозревать есть причины.       — Обожди, но, если он стер нам память, то как… — Заговорил одновременно с ней мистер Уизли.       — Не стер, — заверил его Поттер. — Он попробовал провернуть это твоей сломанной палочкой, так что заклинание срикошетило.       — Но зачем ты тогда к нему снова пошел?       — На третью неделю я уже ко всем ходил, на авось. Ну, кроме, конечно, Снейпа. Хотя от взрослых сам понимаешь, в итоге, никакого толку.       Северус закатил бы глаза, услышав подтверждение детского зазнайства — но пока что он пытался осмыслить предыдущую фразу. Ко всем ходил, кроме него?       — Нет, — упрямо сказала мисс Грейнджер. — Я вот не понимаю. Безумно рада, что вы, ребята, целы, но не понимаю, ни почему никто не помог, ни почему вы вообще туда полезли! Отобрать у Джинни эту книжицу, вызвать мракоборцев, и…       — Эй, ну не держи уж нас совсем за безголовых идиотов, — буркнул в ответ Поттер, явно обидевшись. — Мракоборцы анонимками про школу тоже не интересуются, отдают все на откуп директору. Хуже того, они им и не анонимки даже, ты бы слышала, какой громовещатель Рону прислали с выговором за «шутки и поклепы»! Уж не знаю, может, с вывертонами как-то писать нужно было, но мы, Герм, без тебя, в таких делах — как без рук… А сами-то, конечно, тетрадку отбирали. Да только Джинни слишком сроднилась с дневником, чтобы было так просто! Если он оставался поблизости, она становилась одержимой, крала артефакт снова, и Том воплощался, используя её жертву! Когда мы придумали, как изолировать её надежно, он воплотился в ней! Никто из тех, кому мы показали дневник, не заметил даже наличия связи с Джинни — не то, чтобы посоветовать, как её разорвать! Мало того, эта дрянь не горела и ничем не повреждалась, мы проверили все, что нашли и осилили наколдовать, даже раз Флитвика смогли уговорить попробовать! Чарами защиты он заинтересовался, но сломать ее не смог, а на следующий день эта чудовищная тетрадь, несколько месяцев черпавшая из Джинни силы, подчинила его волю, и…       Поттер запнулся и сделал глубокий вздох перед тем, как продолжить говорить.       — Билл — и вся его ватага взломщиков проклятий — не справились с тем же результатом. Попытка передать это в штаб мракоборцев напрямую, как улику, обернулась еще большей катастрофой — Джинни умерла сразу же, как они что-то к дневнику применили, но Волдеморт все равно воплотился в ее теле! В конце концов, я решил первым делом убирать змею, потому что он из двенадцати раз так или иначе использовал ее одиннадцать, и убивала меня всегда она…       — Двенадцати? — Севшим голосом спросила мисс Грейнджер. Даже оттуда, где стоял Северус, было видно, как изумленно округлились её глаза и как опасно накренилась в руках чашка.       Да здесь тяжело было не удивиться — Снейп тому пример. Если он правильно понял, Поттер утверждает, что был свидетелем нескольких воплощений Темного Лорда — хотя, по убеждению Альбуса, в результате безголовых действий подростков в Тайной Комнате, и одного не случилось. Рассказывает при этом какие-то подробности… Маггл бы предположил прорицание, но любой маг, даже Северус — уж на что не разбирающийся в этой науке — прекрасно знал, что пророчества изрекают в трансе, и они, как и все другие знаки, что читают пророки, размыты, многолики. И, что важнее, всегда сбываются. Не бывает таких прорицаний, в которых можно все в подробностях рассмотреть, как предупреждение. Не бывает такого, чтобы кто-то вернулся во времени назад больше, чем на пять часов — и не было последствий для здоровья, вплоть до смерти. Даже с хроноворотом, такого рода исследования времени давно были всеми силами ограничены из-за их непредсказуемости! А здесь «Флитвик на следующий день», «убивала меня всегда…» Бред, полный бред, не существует магии, что способна переиграть день перед смертью, да любой день! Северус искал такую не один год — и это при том, что его самого никто не убивал, ему было важно не допустить единственное событие.       Слова Поттера невозможно воспринять адекватно, и уж точно в них нельзя верить — они противоречат канонам магии и даже сами себе.       Если он толкал подобные идеи всем подряд, вовсе неудивительно, что ему не поверили. Хотя, в василиска тоже никто не верил, пока не увидели, — подумал Северус. И тут же оборвал свой вывод: он уже каким-то образом был построен на том, что мальчишка говорит правду, и что он впрямь пытался что-то рассказать преподавателям.       — Семнадцати, в общей сложности. — Хмуро уточнил Поттер. — На тринадцатый раз я просто набрался смелости попробовать более безумные идеи и снова спустился в Тайную Комнату. Знаешь, что, Герм, самое поганое? К тому времени о неуязвимости чешуи к заклинаниям и обычному оружию я уже давно знал! И даже имел шанс проверить, что про петуха полную чушь писали! Если какого крика этот Вася мог бояться, так, разве, феникса — да только что-то директор своего не одолжил! Теоретически, три слабых места в сочленениях — и не помешала бы подмога обученных волшебников не робкого десятка. Кого-нибудь, кто смог бы материализовать что-то острое в нужной точке пространства… При этом ориентируясь на тень чудовища. Спонтанно и без подготовки у них такое не получается, проверено на десятке погромов Большого Зала.       На этом мисс Грейнджер все-таки выронила чашку, но Поттер продолжил свою мысль, будто не замечая.       — Мы тогда подумали, что раз василиск способен как-то воздействовать даже на привидений, стоит попытаться подставить Реддла ему. Рискованно по всем фронтам, потому что нужно было предоставить Волдеморту возможность начать выкачивать из Джинни силы потоком, и потому что он василиском управлял, неясно, как было заставить змею смотреть куда нужно… Честно сказать, нам ни разу так и не удалось. Две смерти назад я проверил метод победы над Медузой Горгоной — с василиском работает, но проблему Волдеморта не решает. Хорошо, конечно, хотя бы научиться эффективно нейтрализовать змею заранее, но у меня оба раза как-то неаккуратно вышло. Было, василиск застыл в неустойчивой точке, и меня задело его тушей, когда она падала — а в другой раз он все же успел достать клыками…       В этот раз тоже мог бы, я не смог идеально отскочить, но удачно, что удар постепенно каменеющей туши пришелся на дневник. Уж показалось, опять все пропало… Снейп этот, с его «умные настраивают врагов один против другого», будто я не над этим как раз работал… Рожа его ехидная как раз вспомнилась, я и загородился дневником от змеюки, он же неразрушимая дрянь. Удивительно, но это уладило все — вообще все! До сих пор поверить не могу, никакой больше проклЯтой тетради! Ядреная вещь — эти ядовитые клыки!       Договорив, Поттер нахмурился, и добавил неуверенно:       — Кстати, значит ли это, что мне нужно Снейпу спасибо сказать? Вроде как выяснить, какую шоколадку он пьет, что-то в этом роде…       Северус поперхнулся. Очень похоже, что Поттер сходит с ума — такие странные умозаключения, да еще и в придачу к сказанному ранее…       Мистер Уизли, кстати, тоже не сдержал скептический хмык, неуверенно глянув в сторону пустой кружки.       — Гарри, честно говоря, я не думаю, что шоколад…       — Так дядя Вернон говорит, — улыбнулся Поттер. Как же быстро у него прыгает настроение. — Обычно он подразумевает виски, или вино какой особой марки. Но ты прав, в случае Снейпа, может, вообще нужна кровушка.       — Точно, редкой группы, — подхватил второй гаденыш, и оба нагло хихикнули.       — Мне уже пора идти на отработку, — заметил Поттер. — Он в порошок меня сотрет и в бутыль закатает, если опоздаю.       Тут и Северус вспомнил про отработку — так-то она на фоне произошедшего успела померкнуть. Хорошо, что преподаватель в таком контексте не опаздывает, а задерживается.       — Гарри, постой. — Взволнованно сказала мисс Грейнджер, удерживая встающего уже было мальчишку за рукав. — Семнадцать недель, это же почти четыре месяца! Как ты вообще?       — Счастлив, что это закончилось, и на этом можно вопрос закрыть, — вздохнул он, и, отведя взгляд от девочки, улыбнулся другу. — Мне повезло, что я был не один.       — Прости, в итоге я, можно сказать, в сторонке постоял. — Мистер Уизли столь сильно смутился, что даже покраснел.       — Ты вытащил сестру, что и требовалось, — возразил Поттер с серьезным выражением лица. — Ты мне верил и веришь. Ты спустился со мной сегодня и спускался не раз до того — зная, пусть и только с моих слов, что нас там ожидает, и что это смертельно опасно. Такое требует храбрости большей, чем даже в первый раз, когда мы и предположить не могли, уж я-то знаю. Спасибо.       — Эй, для чего еще нужны друзья? И не мог же я не пытаться помочь Джин… — Добавил рыжий, неловко хлопая Поттера по спине. Мальчишки улыбались.       Мисс Грейнджер, напротив, хмуро качнула головой.       — Нам нужно выяснить, почему это происходит. — Заявила она безапелляционно.       — Герм, ты чего? Мы второй год ищем, но пока мы в школе, вряд ли что-то еще, кроме библиотеки, может помочь… Кстати, стеллажи с АА44 и до АС82 в Запретной секции я уже тоже просмотрел, и пока тоже бесполезно.       — Да я не о твоей проблеме, — отмахнулась она. — Точнее, о ней, но в более широком смысле. Кроме прочего, нам необходимо знать и каким образом Сам-Знаешь-Кто вообще возвращается. Он же как-то «не совсем» мертв! И именно его присутствие рядом с тобой создает постоянные опасности!       — Было бы неплохо, — неуверенно кивнул Поттер.       На вопрос о том, каким образом Лорд не-мертв, Северус бы тоже с радостью узнал ответ — но не верил, что здесь библиотека поможет хоть чем-то.       На отработку оба пришли условно вовремя, и молчали. Поттер — брезгливо занимаясь личинками, а Северус — то и дело бросая на него изучающие взгляды и обдумывая все, что он о мальчишке знал.       На столе — или в покоях Северуса — не спешило появляться виски или вино (вряд ли бы даже гриффиндорцы рискнули всучить ему в подарок пакет с кровью). Но на следующее же утро Поттер сдал индивидуальные проекты — и такие, что пришлось изрядно поразмыслить, за счет чего оценка должна была бы стать «Хорошей» из «Превосходной». Местами проскакивали академичные формулировки, для студентов нехарактерные вовсе — подобные Северус иногда использовал, когда желал более точно указать на вопиющую ошибку. В общем, это были хорошие эссе, совсем не в духе Поттера.       Такие, как если бы их написали — и соответственно, оценили и исправили, минимум три-четыре раза.       Северусу было над чем поразмыслить — для цельной картины, которая вписывалась бы в объективную реальность, нужно было собрать больше данных. Впервые с момента встречи с сыном школьного врага он подумал, что много бы отдал за то, чтобы понимать, что творится в его голове.       Может, не так уж и плохо, что он не понимал. Вряд ли бы Северус быстро нашел, что сказать.       Потому что Гарри тревожно спал и то и дело искал сигареты — хотя Гермиона на счет этой его неожиданной новой привычки прочла разгромную лекцию и всеми силами старалась отучить. Его искренние улыбки были давно тщательно отрепетированы и порой клеились на лицо силком — когда Гарри это казалось уместным. У него теплилась надежда, что пройдет время, и усилий прикладывать не придётся.       Гарри было непросто забыть то, о чем он друзьям малодушно не сказал. О деталях тех двух случаев, когда ему вполне удавалось выжить. О том, как он не спустился в Тайную Комнату и смог совладать с Волдемортом. Ценой жизни Джинни. О том, как он в нее спустился и победил — потеряв не только Джинни, но и Рона.       О том, как попытался после этого нормально жить — но, не выдержав вины, шагнул с крыши. О том, как ему стыдно, что он не сделал тогда этого сразу… Просто на его счету и до того было самоубийство, и такое не давалось ему легко.       О том, что он отчаялся. Подошел к пределу — за которым уже хочется прыгнуть, в надежде, что на этот раз он не очнется во временной петле и не вынужден будет вновь смотреть виновато в лица тех, кого хоронил. Это поначалу радостно, что все живы и есть надежда что-то изменить — но потом еще больнее терять их вновь и вновь.       Что там мысли о Снейпе в Тайной комнате, благодарить можно разве за то, что тот удержал Гарри от четвертого суицида. И разозлил достаточно, чтобы он кипел даже тогда, когда они с Роном попробовали осуществить очередной безумный план. Все, кроме Реддла, целы — итог, которого мальчик и не чаял дождаться.       Осталось лишь убедить себя в том, что он Снейпу только благодарен — и даже самую малость не обижается на него. За то, что тот прервал его, когда вниз было смотреть так заманчиво.