2/2

Дорога петляла и извивалась, словно змея, среди высоких пожелтевших трав, с обеих сторон окружавших автомобиль, принимающий на себя весь удар слепящего солнца. Обжигающие лучи жара проникали через лобовое стекло, безжалостно, неумолимо обрушиваясь на лицо. Они накаляли кожаные сиденья и пробивались сквозь пылинки в машине, что кружились в солнечных лучах. Можно было бы включить кондиционер, но он таинственным образом сломался в начале недели, так что оставалось кипеть в жаркий полдень. Колеса поднимали куски гравия, которые с приглушённым звоном ударялись о ходовую часть машины Хикари — единственный шум в автомобиле после того, как она выключила потрескивающую музыку из радио, которое несколько минут назад вышло из зоны действия, помимо постоянного жужжания мини-вентилятора Яэ. Прошло полчаса, а они с Яэ не обменялись ни единым словом. Длинные, высокие тени деревьев нависали над машиной, загораживая часть солнечного света. Яэ издала тихий вздох облегчения. Руки Хикари крепче сжали руль. Они приближались к лесу. Одна только мысль об этом вызвала в сознании Хикари ошеломляющие, ужасные воспоминания, вонзившиеся в уголки её черепа и спровоцировавшие мучительную, всеобъемлющую боль в передней части головы. Наконец появилась развилка. Они свернули налево по узкой гравийной дороге, которая резко и неровно загрохотала по шинам машины, следом раздался мягкий глухой удар, когда затылок Яэ врезался в подголовник со слишком большой силой. Боковым зрением Хикари заметила, как она поморщилась от боли. — Ты в порядке? Яэ потребовалось мгновение, чтобы ответить. — В следующий раз предупредите меня, — на удивление, без колкостей. Хикари слегка нахмурилась. Должно быть, это из-за того, что она сказала Яэ перед поездкой. — Хорошо. Дом, появившийся вдалеке, оказался ветхой хижиной, поглощённой виноградными лозами. Похожие на гномов мультяшные персонажи со злобными лицами усеивали сад, рядом с плакатами, на которых было написано: «Я ВОШЁЛ В ЛЕС ТИНДЗЮ, И ВСЁ, С ЧЕМ Я ВЕРНУЛСЯ ДОМОЙ, — ЭТО МОЯ ЖИЗНЬ». Хикари стиснула челюсти. Эта женщина не убрала плакаты после стольких лет — похоже, она больна на голову. В любом случае, она всегда была сумасшедшей. Она остановилась в конце подъездной дорожки и заглушила двигатель. Рядом с ней открылась пассажирская дверь Яэ. Хикари последовала её примеру. Свежий воздух приятно коснулся лица, как один из первых вдохов, которые она сделала за долгое время, совершенно чуждый удушливому городскому смогу. Она пошевелила правым запястьем, устанавливая часы в более удобное положение, затем нажала на значок миниатюрного фонарика. Экран вспыхнул ослепительно белым. — Похоже, здесь давно никого не было, — заметила Яэ, взмахивая воротником рубашки, когда капли пота стекли по её шее. — Вы уверены, что это то место? Хикари не ответила ей, слишком сосредоточенная на стуке своего сердца, несмотря на то, что поклялась себе, что не будет бояться. Ни этого места, ни человека внутри. Они подошли к двери. Хикари для пробы провела костяшками пальцев по влажному дереву двери. Точно так же, как и много лет назад. Она отдернула руку, словно обожглась. — Это то самое место, — подтвердила Хикари. Её голос был нехарактерно тихим, Яэ решила не комментировать это. Дверь была приоткрыта всего на дюйм. Дуновение мощного сочетания грязи и мускуса проникло через щель, и когда она широко открыла её, их окутали клубы гнили. Яэ начала кашлять. Внутри это было готическое убежище. Угрюмая фортепианная музыка вырывалась из динамиков, скрытых в стенах. Хикари подумала бы, что комната была картиной с натюрмортом, этюдом тьмы, зловещести, если бы не трепещущая деталь картины. Властная фигура, закутанная в чёрный шёлковый халат, откинулась на спинку стула в дальнем углу комнаты, оливково-чёрные глаза смотрели, как оставшиеся угли камина мерцают в последний раз, а затем исчезают в никуда. Очень медленно фигура приложила руку к щеке, повернулась к ним и покачала головой в притворном восхищении. — Чему я обязана такой честью? — её рот изогнулся в широкой, но неуместной улыбке. В разительном контрасте с тем, что снаружи, воздух в доме был таким густым и душным, что Хикари едва чувствовала, что дышит. — Рейндоттир, — сказала Хикари. — Рада снова тебя видеть. Длинные матово-чёрные ногти женщины царапнули бархатное сиденье. — Да, дорогая. Не хотите ли вы двое присесть? — она указала на два мягких кресла напротив дивана-шезлонга. — Нет, воздержимся. Я пришла только для того, чтобы задать несколько коротких вопросов. Глаза Рейндоттир скользнули по ней с легким любопытством. — Оу? — Это то место, где раньше был приют. Она кивнула, теперь уже совершенно безразлично. — Да, да. Отправляешься сегодня в путешествие по переулку воспоминаний, не так ли? — Конечно, нет, — решительно сказала Хикари. — Я лишь хотела бы знать, что случилось со всеми твоими другими экспериментами после того, как ты покончила с приютом. Глаза Рейндоттир метнулись к ней, губы скривились в лёгкой угрозе. — Конечно, ты умнее их, Хикари. Если их здесь нет, то где ещё они могут быть? — она провела линию поперек горла. Яэ неловко поёрзала. — В конечном итоге они не выполнили свою цель. Ты единственная успешна, и ты это очень, очень хорошо знаешь. Я совершенно потрясена тем, что ты только сейчас решила пожалеть остальных. — Я не выражаю ни малейшего сочувствия, — сказала Хикари, терпение которой иссякало. — Мы с тобой обе знаем, что в тот день кому-то ещё удалось сбежать. Глаза Рейндоттир превратились в щёлочки. — С Алисой покончено. Возможно, она и выжила однажды, но сейчас она не сможет, когда почти все убийцы Тейвата у неё на хвосте. — Чего я не понимаю, так это почему ты вообще её отпустила. Я даже не знала, что она всё ещё жива, до недавнего времени. Рейндоттир вздохнула, сухо усмехнувшись. — У этой девушки был такой большой потенциал. Мне было невыносимо видеть, как её убивают. В другой временной шкале, я уверена, она была бы той, кто превзошёл бы тебя, чтобы занять место сестры Райден. Всего лишь немного подправить её лицо и подкрасить волосы, и она легко сошла бы за члена семьи. — И посмотри на неё сейчас, — ответила Хикари, острая как бритва. — С тех пор она причинила столько неприятностей. Теперь у этой сумасшедшей тоже есть Фатуи на стороне. Это выходит из-под контроля. — Девушка просто хочет отправиться за пределы Тейвата, не так ли? Не вижу никакой причины останавливать её. И вступить в союз с Фатуи для неё тоже имеет смысл, поскольку у них одни и те же цели. — Уверена, те цели, о которых ты говоришь, совершенно безобидны. Рейндоттир приподняла бровь. — Я думаю, что их мотивы довольно просты. Алиса и Аня, эти двое, всё, чего они действительно хотят, — это выбраться с этого богом забытого континента. Аня, в частности — ей всегда претила мысль о том, чтобы оказаться в ловушке. — Ты что, забыла? — сказала Хикари дрожащим от едва сдерживаемой ярости голосом. Это всегда была она, всегда была Рейндоттир, единственный человек, который мог заставить её потерять остатки самообладания за считанные секунды. — Ты забыла, что сделала Аня? Она чуть не заставила своего Предвестника стереть Ли Юэ с блядской карты. Она представляет угрозу для Тейвата, и не имеет значения, просты ли её мотивы. И теперь она нацелилась на другие нации. Рейндоттир отмахнулась. — Но Ли Юэ в конце концов не пострадал, так ведь? Единственная причина, по которой она опасается вас всех, заключается в том, что она знает, что вы остановили бы её в мгновение ока, если бы она попыталась привлечь вас на свою сторону. Похоже, Моракс — единственный разумный из вас семерых. — Она убила сотни людей, работая над технологией RHM-стимуляции. Всех её подопытных вышвырнули, когда сочли непригодными. Она чудовище. Почти такое же, как ты. И кроме того, не стоит злить Селестию. Никто из вас этого не понимает. Рейндоттир хранила молчание. Нечитаемая. — Ты ведь тоже работала с ней. Ты одна из двух Каэнри’анцев, которые это делали. Которые помогли ей убить всех этих людей. — Пожалуйста, — сказала она скучающим тоном, — не ассоциируй меня с этой нацией. Следующее, что ты узнаешь — те бандюги из Селестии придут и за моей головой. Увидев разъярённое выражение лица Хикари, Рейндоттир встала со своего места и положила холодную руку ей на плечо. — Ты всегда была очень умной, Хикари. Используй это время, чтобы понять, что тебе действительно нужно сделать. Может, попробуешь немного посочувствовать другим, — злоба просочилась в её голос. — Иначе ты стала бы Райден, и всё это было бы напрасно. Я вырастила тебя в надежде, что ты сможешь добиться перемен, а не помогать Тейвату оставаться в том плачевном состоянии застоя, в котором он находился последние несколько столетий. Я осмелюсь сказать, что Селестия немного опередила себя, потому что никто не проявил ни малейшего сопротивления, и ты сделала достаточно, чтобы внести свой вклад в это, — она похлопала её по плечу ещё пару раз. — Если покажешь Алисе и Ане, что готова работать вместе, этот конфликт будет разрешён почти смехотворно легко. Точно так же, как сделал Моракс, нет? И, — она наклонила голову, — ты сможешь вернуть своего ребенка. Хикари криво улыбнулась. Конечно, она зашла сюда. — Вернуть? — Я очень хорошо тебя знаю, Хикари, — сказала Рейндоттир, наконец убирая руку с плеча. — Дистанцируясь от него, ты не устранишь волшебным образом опасность, в которой он находится. Ты знаешь… — ледяной большой палец скользнул по скуле Хикари. — Ты ничуть не изменилась — ты всё ещё ужасно боишься мира, — её взгляд метнулся к Яэ. — А это… Ах, Яэ Мико, — она улыбнулась, ничего не сказав. — Могу я кое-что спросить? — сказала Яэ. — Продолжай. — Почему ты перестала помогать Ане? Рейндоттир немного поразмыслила, скрестила руки на груди и вернулась на своё место у камина. Она зажгла сигарету и глубоко затянулась, прикрыв глаза. — Это просто того не стоит, — тёмные волосы упали ей на лицо, и она внезапно стала выглядеть на века старше, запавшие глаза и впалые щёки стали более заметными, чем раньше. Она выпустила колечко дыма, которое через несколько секунд с шипением поднялось в воздух. — Я считаю, что меня вполне устраивает сидеть на задних рядах. Наблюдая за тем, как люди борются за то, чтобы узнать правду, даже если ничего не понимают. Это так волнующе. Увлекательно. Держаться за прогресс, несмотря на то, что я сама ничего не делаю. И это ещё и причиняет мне гораздо меньше страданий. — По сути, ты просто будешь сидеть и смотреть, как горит Тейват, — отрезала Хикари, прежде чем Яэ успела сказать что-нибудь ещё. — Возможно. У Хикари задрожала челюсть. В конце концов, она не собиралась быть им полезной. Но: — И последнее. Рейндоттир вопросительно наклонила голову. — Кто другой Кхаэнри’анец, который работал с тобой? Глаза Рейндоттир заблестели. — Ты могла просто спросить меня об этом с самого начала, моя дорогая. Хикари ничего не сказала. Рейндоттир вздохнула и нацарапала что-то на клочке бумаги торопливым, скорописным почерком, затем протянула ей. — Я полагаю, она живёт здесь, — Рейндоттир внимательно посмотрела на Хикари. — Хотя я не уверена в степени её враждебности в настоящее время, так как слишком долго не общалась с ней. Тебе лучше быть осторожной. Хикари посмотрела на адрес, который она написала. — Есть ещё кое-что, чего вы хотите достичь. Ты, эта девушка, Аня и Алиса. Дело не только в том, чтобы восстать против Селестии и сбежать из Тейвата. Губы Рейндоттир растянулись в улыбке притворной нежности. — Ты знаешь, что я давно отказалась от этой цели, с тех пор как решила открыть приют. Хикари смяла бумагу в кулаке. — Если бы я только могла прикончить тебя. Ухмылка Рейндоттир стала шире. — Хорошо, что ты знаешь, что не можешь. Ты умна. Действительно, очень умна. Хикари обернулась. Огромное давление её взгляда заставило мгновенно понять, что им пора уходить; другая девушка вздрогнула и отвернулась, направляясь к двери. Они как раз собирались выйти, когда порыв ветра пронёсся по их коже. Порыв ветра в герметичной комнате. Мурашки покрыли каждый дюйм рук Хикари. Голос Рейндоттир донёсся до её слуха. — Мне было бы очень, очень грустно, если бы ты умерла, Хикари. Казалось, что рот женщины был прямо у её уха. Хикари подпрыгнула и развернулась лицом к женщине. В доме царила мёртвая тишина. Ни единого звука. Стул был пуст. Место у камина — покинуто. Рейндоттир нигде не было видно. Запах гнили и разложения стал ещё сильнее, холод пронизывал до костей. Снаружи Яэ стояла в лучах послеполуденного солнца, в замешательстве склонив голову набок. Хикари быстро вышла и захлопнула дверь, кончики пальцев были бескровными, покалывающими, онемевшими. Она вдохнула, и это было похоже на один из её последних вздохов. Она не осознавала, как тяжело дышит, пока тёплая рука не легла ей на запястье. Она подняла глаза и встретила обеспокоенный взгляд Яэ. — Леди Райден, — сказала она, — пора идти. Хикари снова уставилась на зловещую деревянную дверь. Она медленно убрала руку с поверхности и сжала её в кулак, позволяя окружающему теплу проникать в её кожу, ожидая, когда оно победит холод, что держал все её органы в тисках. — Леди Райден. Хикари медленно кивнула. — Да, — выдохнула она. — Да. Пора идти. — Я могу повести машину. — Да. Было бы хорошо. Даже в невыносимую полуденную жару Хикари не могла избавиться от холода, который пустил корни в её теле, медленно полз, полз, распространяясь вплоть до горла. Воздух застыл. Она не могла дышать. — Леди Райден? — острый взгляд Яэ впился в неё в зеркале заднего вида. Хикари размяла пальцы. Один за другим, вытягивая их из кулака, напрягая мышцы, а затем снова расслабляя их. — Я в порядке, — сказала она. Яэ молчала. Чуть погодя: — Вам следует немного отдохнуть. Путь назад долгий. Хикари не знала, когда она находила присутствие Яэ хотя бы отдалённо утешительным. Тем не менее она послушалась её, медленно закрыв глаза и откинувшись на тёплую кожу. Оливково-чёрные глаза Рейндоттир наводили ужас на её сны.

___

— На корабле есть что? — Бомба, мэм, — дрожащим голосом ответил охранник. — Мы находимся в процессе её обезвреживания и усердно ищем виновника. — Нет, нет, нет. Ты, блять, упустил момент, — прорычала Синьора, острым лезвием гнев пронзил её насквозь. — Почему вы не предупреждаете пассажиров? — Это… это вызвало бы шумиху, мэм. Мы делаем всё возможное, чтобы минимизировать ущерб, насколько это возможно… — Кто-нибудь из вас вообще знает, как обезвредить бомбу? — Э-э, да, да, — сказал охранник, сильно заламывая руки. — Кое-кто, кто раньше служил в военно-морском флоте, работает над этим. — Кто-то из ваших рядов? Охранник сглотнул. — Нет, мэм. Этот VIP-пассажир… он утверждал… утверждал, что раньше был техником по обезвреживанию бомб в морской пехоте… Синьора усмехнулась, отталкивая его в сторону. И твой долбаный идиот доверился ему? хотела она огрызнуться в ответ, но решила, что это не стоит усилий. Она открыла дверь трюма. Конечно же, там был детонатор с отсчетом, и нигде не было видно техники по обезвреживанию бомб. Синьора внимательно осмотрела бомбу. MCB-32. Модель, предпочитаемая экстремистами-инадзумцами. Мог ли преступник быть VIP-персоной из Инадзумы? Но каким, чёрт возьми, мог быть его мотив? Может быть, это один из убийц Алисы? Синьора нахмурилась. Это было бы просто глупо. Если только у них не был готов план побега с самого начала. — Ты можешь обезвредить её, верно? — спросил Панталоне у неё за спиной. Синьора коротко кивнула ему. — Тогда я проверю запись с камеры. — Немедленно сообщи Тарталье и Скарамучче, — сказала она. — Им нужно вытащить Асторов отсюда. Панталоне поспешно удалился. Прежний охранник медленно подошёл к ней. — Вы… вы можете что-нибудь сделать, мэм? Синьора помахала рукой в воздухе. — Да, конечно. А теперь уходи. Я могу просто взорвать бомбу, если хотя бы почувствую тебя в пределах одного фута от себя. Охранник напрягся и прочистил горло. — Да. Да, э-э, да, мэм, — после этого он быстро оставил её. Синьора подавила стон. Честно, она просто чертовски хотела выпить.

___

— Кэйя получил всё необходимое с корабля на рандеву, — Скара положил трубку обратно. — Мы должны встретиться только через три часа, но нам нужно подготовиться. Враг держит палубу под пристальным наблюдением, так что нам придётся использовать другой маршрут, который не обходит её стороной. Алиса натянуто кивнула, отвела Кли в спальню и закрыла дверь, чтобы они обе переоделись в разные костюмы. Альбедо уже был готов к новой маскировке, проснувшись раньше Асторов. Как и Скара с Чайлдом. — Это последние несколько часов, которые у вас есть на корабле, — сказал Чайлд, нарушая напряжённое молчание. Его глаза были прикованы к Альбедо. — Тебе грустно? Брови Альбедо нахмурились. — Как раз наоборот. — В любом случае, как ты познакомился с этими двумя? Ты не Астор, и я не думаю, что видел какие-либо записи о тебе в Хексенциркеле. — Алиса хочет, чтобы я думал о себе как об Асторе, — сказал Альбедо. Глаза Чайлда комично округлились. — Ты хочешь сказать, что вы… Лицо Альбедо стало ещё белее в тот момент, когда слова слетели с его губ. — Нет. Нет, нет, нет. Нет, — быстро сказал он. — У нас нет романтических отношений. Вообще. Я ей как… сын, — Альбедо выглядел так, словно ему было физически больно говорить это, хотя у Скары возникло ощущение, что он, вероятно, не имел в виду это. Это больше походило на… неловкость. Сомнение. — Оу, — сказал Чайлд, успокаиваясь. Скара серьёзно посмотрел на него, на что тот просто пожал плечами. Он снова повернулся к Альбедо. — Это мило. Хотя до сих пор не понимаю, откуда ты её узнал. — Я познакомился с Алисой через свою наставницу, — продолжал Альбедо. — Мы встретились в Мондштадте несколько лет назад, после того, как мастер сказала, что закончила учить меня всему, что я должен был знать. Алиса настояла, чтобы я последовал за ней в Снежную и куда бы ещё она ни отправилась после этого. Она может быть довольно вредной, но в целом она довольно приятна, когда занимается обычными… делами. — Извини, ты сказал «мастер»? Скара хотел отчитать Чайлда за назойливость, но, похоже, Альбедо не возражал против расспросов, так как спокойно кивнул. — Она многому научила меня в прошлом. Все мои самые ранние воспоминания были связаны с ней. И подземельем. Чайлд, казалось, находил основную тему скучной и бросил её абсурдно быстро. Похоже, в этот момент он что-то понял. — Так… ты из Мондштадта? Альбедо открыл рот, но его глаза стали пустыми. Он моргнул и сказал: — Я… Нет. — Оу. Тогда откуда же? — Скара насторожился из-за странной нотки в голосе Чайлда. — Может быть, Фонтейн? На самом деле ты мог бы выдать себя за одного из их граждан. Блондинистые волосы, светлая кожа, бирюзовые глаза. Альбедо выглядел так, словно обдумывал свой приговор. — Нет. Нет, не из Фонтейна. Взгляд Чайлда стал острым. — И не из Инадзумы, конечно? Скара хлопнул Чайлда по затылку. Другой поморщился от боли. Альбедо с любопытством посмотрел на Скару. — Извини, — сказал Скара, — он довольно тупоголовый. Альбедо пожал плечами. — Черта характера, с которой я незнаком. Но технически он не ошибается. И поскольку он был лицемером и любопытным по натуре, Скара спросил: — Что? — Я встретил наставницу в Инадзуме. Скара остановился. Чайлд вскинул голову. — Ты никого не обманешь. Ты определённо не инадзумец, — многозначительно сказал Скара. — Ты прав. Я не инадзумец. — Э-э… — разве это не вернуло их к всё тому же вопросу о том, откуда он, блять, родом? Алиса и Кли вернулись в гостиную, прервав разговор. Она посмотрела на троицу, приподняв брови. — Жаркая дискуссия? — сказала она. — Дружеская, — ответил Чайлд с излишней живостью. Скара решил забыть об этом странном диалоге, который когда-либо происходил. — Теперь мы все готовы. Подождите, — он выглянул наружу, затем кивнул остальным четверым. — Снаружи никого. Давайте начнём. Когда они спускались на третью палубу, в корабельном интеркоме послышался голос. — Наше шоу фейерверков вот-вот начнётся! Мы надеемся, что все присоединятся к нам, когда мы осветим небо и море! Давайте сделаем последнюю ночь этого круиза незабываемой! Скара нахмурился, вспоминая слова Кэйи, прокручивая их в мыслях, пока в голове разворачивался план круиза. Сначала отправляйтесь в зону хранения 3, где хранятся надувные лодки. Я буду ждать там. Трое выйдут через аварийный выход на носовой части палубы 2, где их заберёт корабль рандеву. В идеале я бы хотел, чтобы вы провернули всё это во время шоу фейерверков. Если произойдет бой, вам будет легче использовать всю свою силу, пока пассажиры отвлекаются. Скара остановил всех, прежде чем они завернули за угол, и быстро осмотрел следующий коридор. Двое мужчин оживлённо болтали, время от времени заливаясь смехом, но Скаре было не привыкать к неуклюжим, неразумным маскировкам. Атмосфера была напряжённой — они явно чего-то ждали. Скара подозревал, что говорили они об их прибытии. Он повернулся к группе и махнул им рукой в другой коридор. Однако, когда они добрались до балкона гостиной, внизу бродило ещё больше убийц, притворявшихся, что читают газеты и спокойно пьют чай. Он мысленно выругался. Наёмники явно охраняли все проходы в носовую часть корабля. Он подумывал о том, чтобы пробиться сквозь них с боем, но это просто оповестило бы подкрепление об их местонахождении. Был ли он в этой ситуации тем, кого по-королевски наебали? Чайлд, чувствуя его внутреннее смятение, взял инициативу на себя. — Давайте пока поднимемся на палубу. — Это безопасно? — тихо сказал Альбедо. — Кэйя дал нам ключ, который отпирает коридоры экипажа. Таким образом, мы можем передвигаться по крышам, которые не открыты для публики, — заверил Чайлд. Пока остальные следовали за ним, поднимаясь по лестнице на палубу, Скара осторожно открыл дверь, ладони были липкими. За лестничной клеткой путь был свободен. — Двигаемся. Теперь тихо. Как только они вышли на палубу, в воздухе раздалось несколько последовательных взрывов, и по неволе Скара сильно вздрогнул. Вопль прорезал воздух — Кли. Он почти ожидал увидеть рядом с собой труп — обожжённый, окровавленный, безжизненный и мёртвый, мёртвый, мёртвый — но никто вообще не пострадал. Их головы были задраны к небу. Скара проследил за их взглядами. Спирали всех цветов расцвечивали небо, дуги света рассеивались по облакам, ослепляя, мерцая, сверкая, смешиваясь со светом звёзд, освещая несколько больших надвигающихся дождевых облаков. Словно по сигналу, вдалеке тихо раздался гром, едва слышный за грохотом фейерверка. (Его словно перенесли обратно на ту реку, реку Сайгава, где он держал руку Эи в своей, любуясь фейерверком той ночью, совершенно не обращая внимания на человека, который прошёл мимо них. Человека, что навсегда изменил траекторию их жизни. И ему напомнили о похоже звучащем взрыве, который был слишком близок для комфорта, который чуть не снёс раковину его правого уха, который разрушил всё вокруг него и уничтожил мир в огне). — Это… удивительно. Голос Алисы вернул его на землю. Она ошеломлённо смотрела в небо, приоткрыв губы. Плач Кли становился всё тише и тише — по-видимому, её нервировало то, что она была единственной, кто плакал от фейерверка — пока она тоже не подняла любопытные, мерцающие глаза. Скара отогнал непрошеные воспоминания прочь, голова пульсировала. — Быстрее, — настаивал он, — пока все отвлеклись. Они поднялись по лестнице на крышу, которая предположительно была доступна только членам экипажа корабля. Глаза осматривали различные складские помещения, пока он точно не определил то, в которое они должны были пойти. Он шёл впереди, пересекая крышу, мышцы его были напряжены. Тогда он почувствовал чьё-то присутствие. Чайлд, по-видимому, тоже, так как полностью остановился как вкопанный. Разразился ещё один фейерверк. На этот раз никто не мог позволить себе поднять глаза. В этот самый момент раздалось что-то ещё — слабый выстрел пистолета. Он бы пропустил его, если бы его слух не был так обострён, как тогда. Скара быстро заслонил Алису и Кли, толкая их за стену. Пуля едва задела его лопатку. Из тени выскочил мужчина и бросился на Алису. Скара был быстрее. Нанеся резкий удар ногой в живот, он метнул кинжал в мужчину и прижал его шею к стене, где тот истёк кровью с красной пеной у рта. Алиса сидела на корточках, пряча Кли за пазухой, зажмурив глаза. Кли не издала ни звука. Значит, она ничего не видела. У Скары не было времени на облегчение. В следующее мгновение из темноты появилась целая группа мужчин и женщин с различным оружием в руках, с глазами, сверкающими угрозой. Что за… Как он не почувствовал никого из них? И Чайлд внезапно исчез. Словно растворился в воздухе. Какого хуя. Альбедо стоял перед Алисой и Кли, глаза посуровели. Взгляд Скары упал на нож, который Альбедо сжимал в руке. По тому, как он держал его, неуклюже, свободно и дрожаще, было ясно, что у него практически нет опыта в настоящем бою. Отлично. Теперь Скара был совсем один против целого легиона убийц. В воздухе раздалось несколько выстрелов. Сначала Скара подумал, что это, возможно, был ещё один фейерверк, но несколько тел безвольно упали перед ним с зияющими дырами меж глаз. Кто-то на их стороне выстрелил в убийц с большого расстояния. Кэйя? Или, может быть, Чайлд, хотя он не был уверен, откуда у него могла взяться снайперская винтовка. Это дало ему короткую передышку, когда он повернулся к Асторам и сказал: — Так, бегите к люку в полу, сейчас же. Закройте крышку, как только окажетесь внутри. И не выходите, пока я вас не найду. Крышка люка находилась на земле на небольшом расстоянии, хотя бегущим к ней Асторам пришлось бы оказаться на открытом месте. Он не мог просто позволить им сделать это. Скара прикусил губу и взял себя в руки. Затем он молниеносно бросился к убийцам, прижимая ещё больше шей к стенам кинжалами, которые он заранее засунул в свой плащ, и обездвиживая других, вывихивая конечности. Всё это было быстро, слишком быстро, чтобы осмыслить, но всё, что он понимал, это то, что инстинкт убийцы в нём был слишком утончённым, слишком обострённым, слишком всепоглощающим, чтобы он мог понять, когда он вообще начал питать его в первую очередь. Несколько раз он чуть не остановил себя от того, чтобы прикончить кого-нибудь, но увидел, как их голодные глаза остановились на бегущей Алисе, и сразу же отказался от этой идеи, бросив безжизненные тела на землю, проведя лезвием по их горлу. — Мне ужасно жаль. Скара резко обернулся. За люком стоял мужчина, направив пистолет прямо на голову Алисы. Блять. В его слепой зоне был один, и он даже не понял этого. Прежде чем он успел пошевелиться, раздались три выстрела. Все они направились в Альбедо, отбросив его назад, в открытую крышку люка, как тряпичную куклу. Скара даже не заметил, как он встал перед Алисой, чтобы защитить её; он был слишком быстр. Алиса и Кли уже закончили спускаться в люк, благодаря нескольким секундам времени, которые Альбедо выиграл, но Альбедо… Альбедо… Крышка с грохотом закрылась после того, как обмякшее тело Альбедо опустилось внутрь. Алиса заперла её внизу с громким щелчком. Вот и всё, никто больше не мог напасть на Асторов. Что за пиздец. Скара уставился на крышку люка. Пиздец пиздец пиздец. Ужас постепенно покинул тело Скары, когда он вспомнил, что заставил всех надеть пуленепробиваемые жилеты, прежде чем они покинули комнату. О, слава грёбаному Богу. Альбедо не был мёртв. Насколько нужно быть глупым, чтобы забыть что-то подобное? Хотя у Альбедо, вероятно, всё равно было сломано несколько ребер, судя по тому, с какого близкого расстояния он принял пули… Скаре оставалось только надеяться, что эти сломанные ребра не пробили ему лёгкие в процессе. Ах, блять. Какая разница. По крайней мере, Альбедо не погиб. Что-то лязгнуло о крышку люка и несколько раз перекатилось, прежде чем лечь на бок. Глаза Скары расширились. Это была ебаная граната. К счастью, движимый своими чудовищными инстинктами, он пнул её далеко-далеко, отправив прямо в нос убийце и снеся ему голову. В следующее мгновение несколько других наёмников набросились на Скару, но он видел все их движения насквозь, уклоняясь от атак и сокрушая их рёбра ужасающе мощными ударами. Один из них после удара взлетел так высоко в воздух, что пролетел над палубой и упал в море. Когда он расчищал оставшуюся толпу, нападавшие, от которых у него не было времени уклониться, падали, как мухи, возле его ног, благодаря снайперу, которым, как он теперь был уверен, был Кэйя. Остальные убийцы больше и близко не подходили к нему. Он чувствовал, что медленно движется, постепенно всё менее осознавая происходящее, кроме того, что его лезвие режет кожу, кроме удара его кулаком по чьей-то груди, кроме учащённого дыхания. — А теперь грандиозный финал шоу фейерверков! — голос диктора прогремел из динамиков, достаточно громко, чтобы его было слышно на крыше. Шаг 1: определи врага. Шаг 2: следи за его оружием. Шаг 3: уклоняйся от всех атак. Шаг 4: убей его нахуй. Он больше не был уверен, нападает ли он на кого-нибудь вообще. Он больше чувствовал, чем видел приближающиеся удары, больше чувствовал, чем видел себя жестоко атакующим в ответ. Он не чувствовал ничего. Он чувствовал всё. Его разум оцепенел. Его разум пожирал себя заживо. Он был мёртв. Он был жив. Новые вспышки. Его глаза засияли. Фейерверки. Даже больше. Слишком много. Слишком много, слишком много, слишком много. Затем холодная рука обхватила его за шею. В следующую секунду его швырнуло на землю, и он приземлился на спину, грубо, его позвоночник хрустнул и щёлкнул, когда кости отчаянно срослись вместе. Его глаза были закрыты. Почему они были закрыты? Он пошарил вокруг в поисках другого кинжала. Где он был? Где он был где он был гдеонбыл— Выстрел. Глухой удар. Нападавший на него безжизненной кучей рухнул на землю. Скара медленно поднялся на ноги. Он огляделся. На мгновение он запаниковал, потому что здесь, блять, никого не было; он был серьёзно неспособен что-либо сейчас видеть, пока не понял, что на самом деле никого нет. Пол был идеальным отражением неба — там, где фейерверки дугой проносились сквозь ночь, разбрызганная кровь покрывала крышу, радуги света идеально имитировали гротескно изогнутые неподвижные тела убийц. — Скарамучча. Скара моргнул. Кэйя стоял перед ним. Он даже едва почувствовал его приближение. — Хорошая работа, — сказал он. — Хотя я бы хотел, чтобы ты был немного более осторожен с брызгами крови. Потребуется много работы, чтобы навести здесь порядок, чтобы команда ничего не заподозрила. Он открыл рот, чтобы заговорить, но не смог произнести ни слова. Он уставился на эту сцену, чувствуя себя за много миль отсюда. В ушах трещало и звенело. — О боже, — прозвучал незнакомый голос у него за спиной. Скара обернулся. Мужчина с тёмными угловатыми глазами оглядел помещение, сжав рот в тонкую линию. — Я сейчас приберусь, — легкомысленно сказал Кэйя. — Иди разберись с ним, хорошо? Скара посмотрел на мужчину. — Ты убил их всех до единого, — сказал мужчина, не сводя с него глаз. — Ты бессердечный человек. — Когда пытаешься кого-то убить, — тупо сказал Скара, — ты не можешь жаловаться на то, что человек защищается. Мужчина ухмыльнулся. — А ты серьёзно относишься к своей фатуйской работе, это точно. Хотя я полагаю, что благодаря всем этим смертям я получу большую долю награды. — Ты действительно не собираешься отступить? — устало сказал он. — Об этом не может быть и речи, — спокойно ответил он. — Мне уже заплатили кругленькую сумму за то, что я вообще согласился на эту работу. Кроме того, мы в круизе. Куда я мог бы «отступить»? — его взгляд метнулся к Кэйе, который, несмотря на его предыдущие слова, оставался неподвижным рядом со Скарой с горящими глазами. — И, — сказал мужчина, — я сомневаюсь, что у этого джентльмена есть какое-либо намерение оставить меня в живых. — Людям, которые рассматривают убийство как ещё один способ заработать деньги, — мрачно сказал Кэйя, — лучше сдохнуть самим. — Ты понятия не имеешь, о чём говоришь, — возразил мужчина, улыбаясь шире. — Деньги могут изменить всё в мире. Поставить еду на твой стол. Спасти жизнь. Вскружить голову от счастья. Сделать твою жизнь намного более полноценной. — Я бы ожидал большей дальновидности от правой руки Барки, — Кэйа поднял пистолет. — Потрать немного времени, чтобы поразмыслить над собой, прежде чем я нажму на курок. — Нет, — сказал он. — Не думаю, что буду. Что-то разрезало воздух. Движение было настолько быстрым, что его протяжный звук раздался лишь долю секунды спустя. Кинжал, всего в нескольких дюймах от уха Скары, просвистел мимо него и с глухим стуком вонзился в стену позади него. Он впился бы ему в лоб, если бы он отреагировал микросекундой позже. Прежде чем Кэйя смог обнаружить, где находится новый нападающий, он появился из ниоткуда и нанёс молниеносный удар ногой в грудь Кэйи, наполненный такой силой, что тот врезался в противоположную стену. Его спина с резким стуком ударилась о твёрдый бетон. Скаре не нужно было подходить к Кэйе, чтобы понять, что тот был без сознания прямо сейчас; глаза закрыты, а изо рта течёт кровь, пачкая белую рубашку. У Скары едва хватало энергии двигаться, импульс, властвующий над ним раньше, почти рассеялся, хотя у него точно не было выбора, кроме как заставить себя начать действовать. Он уклонился с пути ещё одной близкой атаки и собирался ударить его кулаком, когда другой клинок, который вытащил мужчина, размытым пятном прочертил дугу в воздухе… … и вонзился прямо в плоть его живота. Порез был слишком болезненным для обычного кинжала. Скара отпрыгнул с оставшейся в нем силой и оставался на расстоянии, крепко держась за свой кровоточащий живот — почему он, блять, не заживал — сила покидала его с каждой секундой. Лицо нападавшего было безжалостно пассивным. — Лезвие покрыто жидким RHM-подавителем, — холодно сказал он, подходя всё ближе и ближе к Скаре, пока его не прижали к стене с лезвием под подбородком. Если бы он хотя бы вздохнул, наконечник вонзился бы ему прямо в горло. — Всего через несколько мгновений ты должен почувствовать себя слишком слабым, чтобы стоять. Вы, усовершенствованные, думаете, что вы сверхлюди, но одна такая деталь — и вы уже ничто. Просто бесполезные куски мяса. В глазах поплыли тёмные пятна. Колени подогнулись, и он упал на землю. Он чувствовал себя так, словно его голову засунули под воду. Нападавший что-то промычал. — Довольно грустно видеть тебя в таком состоянии. Разве ты не убил остальных членов группы всего несколько минут назад? Скара согласен. Это довольно грустно. Он потерял всякую чувствительность в своих конечностях и сейчас действительно был просто бесполезным куском мяса. Но это не имело значения, не так ли? Он сделал всё, что мог. Он сомневался, что у этих двоих мужчин были ещё какие-нибудь гранаты. Никто больше не мог убить или даже прикоснуться к Асторам. Фейерверк закончился. Тишина заполнила его уши. Да. Это хороший момент, чтобы остановиться. — Ты вообще не можешь сопротивляться, — сказал мужчина, его голос становился всё тише и тише, как будто он доносился с другого конца длинного-длинного туннеля. — Удивительно эффективно. Думаю, я просто убью тебя сейчас. На мимолётное мгновение перед его глазами промелькнуло лицо матери. Её рот был открыт, губы раздвинуты, двигались быстро, настойчиво. Она что-то говорила. Он изо всех сил старался слушать. Тишина заполнила его уши. Она что-то говорила, что-то, что-то. Ренджи. Ренджи, двигайся. Беги сейчас же. Вперёд. Её лицо исказилось и повернулось, пока не превратилось в Эи, которая тоже что-то говорила с мягкими глазами, которые принадлежали ей целую жизнь назад. Он медленно моргнул. Всё будет хорошо. Я буду с тобой, ладно? Теперь Макото заполнила его поле зрения, её лицо расплылось по краям из-за его смутных воспоминаний о ней, но всё равно улыбалось. Фейерверк сегодня так красив, не правда ли? Скара поднял глаза. Да, фейерверк был красивый. Обворожительный. Почему снова был фейерверк? Затем тишина заполнила его уши, и никого здесь больше не было. Всё произошло слишком внезапно. Мгновение, а затем темнота. Он убит.

___

По крайней мере, он так думал. Это опредёленно было похоже на то. Он мог представить себе этот момент в воображении: горло, перерезанное лезвием мужчины, глаза, лишённые жизни. Голова опущена вниз. Или, может быть, его ударили ножом в грудь, и он остался истекать кровью, руки обмякли и иссохли, насекомые скреблись и протискивались во все отверстия его тела. Он мог представить себе испуганные лица Алисы и Альбедо, когда они вылезут из люка. Будут ли они плакать? Скорее всего, нет. В любом случае, это не имело значения. Все, что им нужно было сделать, это выжить и сойти с корабля, чтобы его смерть не была напрасной. Может быть, Кэйя чудесным образом придёт в сознание и убьёт двух оставшихся мужчин. Может быть, лодка рандеву чудесным образом прибудет раньше. Скара знал, что это было то, чего в реальности никогда не произойдёт. Будет ли кто-нибудь вообще скучать по нему? Оплакивать его смерть? Вероятно, Эи. Медная желчь запятнала кончик его языка. (Что-то, что он смог бы почувствовать, только если бы был жив. Он не заметил, не мог этого заметить, пока нет). Его последние слова, обращённые к ней, были далеко не приятными, и это само по себе было чертовски сильным преуменьшением. Она определённо будет винить себя во всём. Он этого не хотел. Он ненавидел думать об этом. Он ненавидел обременять Эи ещё больше, чем раньше. Он решил обратить свои мысли к другим. Может быть, его мать заплакала бы по нему, где бы она ни была. Это было приятно, торжествующе думать о том, что она оплакивает его. Это ещё было и болезненно. Ужасно. Мучительно осознавать, что последнее воспоминание, которое у него осталось о ней, было тем, когда она добровольно заставила его забыть всё в его жизни. В любом случае, он считал, что её траур по нему был наименьшим, чего он заслуживал. А что насчёт Чайлда? Скара немного подумал и пришёл к выводу, что нет, он ничего не почувствует. Может быть, жалость к тому, что он умер так скоро, но он сомневался, что будут пролиты какие-либо слёзы. Тоня, кстати, определённо обрадовалась бы. И Яэ было бы наплевать на это. После того, как к нему вернулись воспоминания о ней в детстве и о том небольшом времени, которое они провели вместе, когда были моложе, её личность в целом стала для него намного яснее. Она была слишком испорчена, чтобы беспокоиться о его смерти. Сару, скорее всего, это тоже не слишком обеспокоило бы. Она была в чём-то на том же уровне, что и Яэ, — слишком занята проблемами со своей стороны, чтобы взять тайм-аут и грустить по нему. Кто там ещё. Верно, мать Сары. Честно говоря, он понятия не имел, что она подумает. Она почти никогда не общалась с ним, пока он и Эи оставались с ней. У него было несколько воспоминаний о том, как она незаметно избегала его в доме, хитро ускользала от разговоров, когда он был вовлечён, и передавала ему сообщения типа «помой посуду» и «займись стиркой» через Сару или Эи, хотя вполне могла подойти к нему сама. У неё всегда был такой виноватый взгляд, как будто он никогда не должен был быть там. Как будто она вообще не хотела, чтобы он был. Неужели его мать навязала ей заботу о нём? Возможно. Он сочувствовал ей. А также был немного возмущён тем, что с ним так обошлись, потому что он никогда не делал ничего, что могло бы её лично оскорбить. Тогда до него дошло, что взрослые, которые раньше присутствовали в его жизни, были на разных уровнях испорчены. Пока все эти мысли проносились у него в голове, то особое чувство всплыло снова. То, которое заставило его почувствовать себя так, словно его только что убили. Это было странно знакомо — что-то, что он испытывал раньше, когда ещё жил, дышал. Живой. Он не мог быть мёртв, раз мог это чувствовать. Он был жив. Он должен был быть жив. Он изо всех сил пытался вспомнить. Вспомнить, когда он в последний раз чувствовал что-то подобное, когда он в последний раз чувствовал, как его сердце сжимается так сильно, что вся кровь почти перестала циркулировать по его телу. Ему не потребовалось много времени, чтобы вспомнить, когда это происходило в последний раз. Та же самая сжимающая рука, что и несколько дней назад, теперь полностью обхватила его сердце. Его дыхание замедлялось, замедлялось и замедлялось, пока он совсем не перестал вдыхать. Его зрение начало проясняться. Его кровь бурлила. Это начиналось. Ножи в его глазах вернулись.